Текст книги "Не сниму хиджаб"

Седьмая глава. Урок английского языка

Следующим уроком был английский язык. Класс разделился на две группы. Хадиджа попала в группу к Марии Петровне, сильной учительницы по английскому языку, которая не только преподавала в школе, но и подрабатывала переводчиком; часто ездила в Великобританию и США, разговаривала на английском также как и на русском.

В группе Марии Петровны было одиннадцать человек: Ибрагимова Хадиджа, Киселев Павел, Бодурасов Денис, Щипков Руслан, Урусова Светлана, Василевский Роман, Потокаева Дарья, Астрова Ксения, Кунаева Анна, Стручков Василий и Чернова Юлия.

Света всегда сидела на передней парте, так как отвечала каждый урок. Она не готовила домашнее задание – для нее это было слишком легко; учительница давала ей индивидуальные задания для тех, кто глубоко изучает язык. И сейчас, войдя в класс, Мария Петровна сказала на английском:

– Good day, my dear students. Today we will start a new lesson. Please open your books at page 37. Look at two pictures and tell me what do you think of this – Добрый день, мои дорогие ученики. Сегодня мы начнем изучать новую тему. Пожалуйста, откройте учебники на странице 37. Посмотрите на две картинки и скажите, что вы о них думаете?

Урусова Светлана первая подняла руку и, встав с места отвечать, только хотела было сказать, как Киселев Павел вставил свое слово:

– Светунь, ну как, нашла себе дядюшку Джона из Америки?

Все засмеялись, Света тоже. Вообще, Света всегда улыбалась, так как была веселая девушка с обворожительной улыбкой. Несмотря на то, что ее родители не были богатыми, выглядела она всегда прекрасно: ее ярко рыжие волосы были подстрижены под стильное каре, в зеленых глазах всегда горел дерзкий огонек, одежда была яркая: красная, оранжевая, зеленая. И сейчас, отвечая английский, Света была одета в красную длинную тунику, подпоясанную ремешком, вырез на груди был такой, что закрывал одно плечо и открывал другое, дополняли сей ансамбль светло-голубые джинсы с напылением и красные лакированные сапоги. Объемные браслеты и бусы завершали столь чарующий образ. Пока девушка отвечала, Рома все время смотрел на нее пристальным взглядом, он никак не мог отвести глаз от той, которую любил еще со второго класса.

Выслушав Светлану, Мария Петровна обратила свой взор на Хадиджу, которая сидела с закрытым учебником, непонимающе смотря на окружающих. Учительница подошла к ней и спросила:

– Девушка, вы у нас новенькая?

– Да, Мария Петровна, – ответила та.

– На каком уровне у вас английский язык?

Хадиджа запнулась. Она глубоко вздохнула и проговорила:

– Я не знаю английского. В школе я изучала немецкий.

– Я-я, зер гуд, – выкрикнул Паша, сидящий неподалеку.

Учительница повернулась к молодому человеку и сказала:

– Паша, готовься, сейчас ты будешь отвечать, – затем снова обратилась к Хадидже, – послушай, если ты не знаешь английского языка, то я смогу с тобой заниматься два раза в неделю после уроков. Хорошо?

– Конечно, Мария Петровна, – обрадовалась девушка.

– На уроки можешь не ходить, мы с тобой будем отдельно заниматься. Сейчас, если хочешь – останься, не хочешь – сходи в столовую, поешь.

Хадиджа собрала вещи и пошла обедать. Киселев Паша, глядя ей вслед, спросил:

– Мария Петровна, а можно я тоже пойду?

– Pavel, I want listen to you, you may start, – Павел, я хочу тебя послушать, можешь начинать.

Молодой человек грустным взглядом посмотрел на дверь и, запинаясь, с ошибками, начал говорить по-английски, хотя английским это было трудно назвать. Ни учитель, ни ученики его не понимали, так как во-первых: произношение было ужасным; во-вторых: знания английского была практически на нуле. И уже четвертый год подряд Марии Петровне приходилось силой вытягивать Павла хотя бы н6а тройку.

Хадиджа зашла в столовую и направилась в сторону кухни, где подавали ученикам обед. Девушка взяла себе суп и только хотела было взять еще котлету, как женщина-повар сказала:

– Девушка, котлета со свининой, возьмите лучше рыбу.

– Хорошо, спасибо.

Усевшись одна за стол, Хадиджа поела в спокойной обстановке, пока все остальные ученики были на уроках. До звонка оставалось еще пятнадцать минут. Девушка достала учебник по геометрии, чтобы повторить тему, которую будет спрашивать Валентина Николаевна.

Урок по геометрии начался с того, что учительница сделала выговор Киселеву за то, что тот изрисовал всю доску. Когда молодой человек все вытер, Валентина Николаевна пригласила к доске Саркисяна Михаила. Тот, как всегда, оказался не готовым. Пока он садился за парту, весь класс тихо подшучивал над ним. Следующей к доске вышла Хадиджа. Вамунин, пока девушка проходила мимо него, тихо проговорил: «Хачка». Когда девушка отвечала домашнее задание, Катя Манученская сидела и смеялась над ее длинным платьем в цветы и нежно-розовым платком, но сама Хадиджа так и не поняла, по какому поводу смеялась Манученская. Ответив на пять, девушка села за парту и тихо проговорила: «Альхамдулиллях».

Домой Хадиджа летела как на крыльях. Впервые за все время учебы девушка ощущала себя счастливой и потому на радостях купила по дороге торт. Насиба Алиевна, увидев дочь в хорошем настроении, крепко обняла ее и сказала:

– Завтра пятница, мы все пойдем в мечеть.

– Мама, спасибо! – Хадиджа запрыгала от радости.

– Переодевайся, сейчас будем обедать. Я сегодня баклажаны нажарила, будешь есть?

– Конечно.

Когда девушка, переодевшись в домашнюю одежду, села за стол, то радостным голосом проговорила:

– Мама, а я пять получила по геометрии.

– Да ты же моя умница, – женщина поцеловала дочь в щеку и подала кушанье, которое они привыкли есть в Ингушетии.

Восьмая глава. Мечеть

На следующий день перед выходом в школу Хадиджа заглянула в шкаф и настроение у нее испортилось: все ее вещи были довольно неновыми, чаще сшитые ее тетей. Не было ни одной какой-нибудь туники, только длинные платья, широкие юбки до пола да теплые кофты. Насиба Алиевна подошла к дочери и сказала:

– Сегодня после уроков сразу поедешь в мечеть, мы там встретимся.

– Мама, что мне надеть?

– Надень вон это черное платье, оно очень красивое, – женщина указала на то платье, которое привезли их родственники из Саудовской Аравии.

– Мама, ты что? Как же я в школу-то в этом пойду? Меня разорвут просто.

– Ты боишься своих одноклассников или Аллаха? – строго спросила Насиба Алиевна.

– Я не могу пойти в этом, так как в школу в этом не ходят, понимаешь? Меня и так гнобят из-за платка на голове, а ты хочешь, чтобы я пришла в школу в джильбабе.

– Как хочешь, но в мечеть нужно одеться неброско.

– Я могу взять джильбаб, а в умывалке переодеться.

– А все-таки джильбаб очень красивый.

Оставшись одна, Хадиджа еще раз взглянула на подарок из Аравии. Действительно, платье было на редкость изысканным: черная ткань волнами ниспадала до земли, широкие рукава и подол были вышиты золотыми нитями. Если пойти в таком в школу, то можно навлечь на себя беду, но с другой стороны, платье было очень-очень красивым. Глубоко вздохнув, девушка надела джильбаб, а на голову повязала черный платок, тоже привезенный из Саудовской Аравии.

Когда Хадиджа надела длинное пальто, то стала похожа на монахиню. В таком виде идти в школу. Ладно, будущее ведомо только Аллаху. Идя по улице, Хадиджа ловила на себе удивленные взгляды прохожих, несколько человек, проходящие мимо, осеняли себя крестным знаменем, как делают верующие христиане. Они думали, что это было монахиня.

В раздевалке две девушки лет по тринадцать, увидев Хадиджу, долго смотрели на нее, и когда она прошла мимо них, одна сказала другой: «У нас что, сегодня будут основы православия?»

Первым уроком была биология. Хадиджа уселась на свое место, стараясь не замечать пристального взгляда и насмешек одноклассников. Киселев при виде девушки в джильбабе сначала оторопел, но потом сказал:

– Ты что так вырядилась, у нас не арабская страна.

– Скоро тут только так и будут ходить, – ответила Катя, – их все больше и больше в России. Не успеешь глазом моргнуть, как паранджу носить будут.

Хадиджа решила не спорить и даже не смотреть в сторону одноклассников. Она знала, что насмешки будут и, может быть, приклеят на спину листок бумаги с бранными словами и потому внутренне приготовилась к самому худшему.

Прозвенел звонок. В класс вошла Людмила Александровна. Как всегда, учительница посмотрела на учеников из-под очков строгим взглядом и сказала:

– Кого нет в классе?

– Енисеева, Черновой, Урусовой и Зубастиковой, – ответила Косоперова Мария, ответственная за посещаемость учеников.

– Так, ладно. Сейчас я спрошу домашнее задание. У доски будут отвечать сегодня три человека. Итак, первый пойдет рассказывать… Зубров Николай.

Молодой человек, выйдя к доске, долго мялся, затем ответив на слабую тройку, сел на место. Следующим отвечать вышел Саркисян Михаил. Как всегда оказавшись неготовым, парень сел на место с двойкой. Отвечать за него вышла… Ибрагимова Хадиджа. Проходя мимо парт, девушка словно летела, шелестя подолом своего черного джильбаба. Увидев ее наряд, Людмила Александровна спросила:

– Хадиджа, какая ты сегодня нарядная. У вас праздник?

– Нет, я решила сегодня прийти так.

– Она сегодня метро взрывать пойдет, – крикнул с места Паша.

– Киселев, ты хочешь за Ибрагимову ответить? – строго спросила учительница и только приготовилась было слушать девушку, как вдруг у нее зазвонил мобильный телефон. Учительница взяла трубку и сказав классу «Я сейчас», вышла в коридор.

Класс тут же оживился. Кристина и Оля начали разговаривать о своем, Вика красить губы розовым блеском, Катя расчесала свои волосы. Хадиджа скромно стояла возле доски, боясь пошевелиться. Тут Манученская спросила ее:

– Слушай, Ибрагимова, ты на каком рынке одеваешься? Может быть, я тоже там куплю что-нибудь.

– Это платье мне привезли из Саудовской Аравии, – боязливо ответила Хадиджа.

– Ты сегодня после уроков пойдешь всех взрывать? – спросил Киселев и засмеялся вместе с остальными.

– Паш, молчи, а вдруг у нее сейчас бомба привязана, она разозлится и бомбонет тут всех, – проговорила Романова Ольга, желая угодить «сливкам» класса.

Все дружно принялись смеяться, обзывая Хадиджу, мусульман и одежду мусульманок. Кто-то, скорее всего Вамунин Сергей, бросил в девушку завернутую бумаги. Катя обозвала ее «забитой муслимкой в грязной тряпке», и лишь Щипков Руслан сидел молча, с ненавистью глядя на стаю шакалов, набросившуюся на одинокую жертву. Хадиджа закрыла глаза и у нее впервые за все время выкатились слезы. Она больше не различала ни оскорбительных слов, ни насмешек, не видела куски бумаги, которые в нее бросали. Словно одержимые, одноклассники вволю издевались над беззащитной девушкой, скромно стоящей у доски.

Вдруг Хадиджа, сжав кулаки, вытерла ими слезы и выбежала вон из класса. Весь класс сразу как бы проснулся, не понимая что произошло. Катя спросила:

– Куда Ибрагимова побежала?

– Она заплакала, потому что вы ее довели, – не выдержав, воскликнул Руслан.

– Ой, смотрите, славный рыцарь объявился! Ты так ее защищаешь, – язвительно ответила та.

– Да наш Щипков влюбился в муслимку, вот и все, – ответила Кристина.

– Ну, тогда нужно свадьбу сыграть. Ты готов заплатить калым? – проговорил Киселев.

Все дружно засмеялись. Класс нашел новый повод для смеха.

В коридоре Хадиджа наткнулась на Людмилу Александровну, которая возвращалась в класс. Увидев бежавшую девушку в черном развивающемся платье, учительница воскликнула:

– Хадиджа, ты куда? Что случилось?

Но та не слышала вопроса. Она бежала, на ходу вытирая слезы, боясь снова вернуться в класс. Когда Людмила Александровна снова была с учениками, то посмотрев на всех присутствующих, строго спросила:

– Что произошло в мое отсутствие?

Класс замер. Учитель снова повторила вопрос, но ответа не последовало. Тогда она взяла в руки журнал и сказала:

– Мне всем поставить два или как? Вы какое право имеете унижать и доводить человека до слез?

– А почему Ибрагимова так одевается, у нас не медресе, – ответила Манученская Катя.

– А я хочу спросить у тебя, почему ты одеваешься так, как сейчас? У нас здесь не ночной клуб. Почему Киселев все время ходит в рэперских штанах, хотя директор запретил их носить в стенах школы. Да, я вас всех хочу спросить: почему вы гнобите человека, отличающегося от вас, но почему вы не смотрите на себя? Разве ваше поведение можно назвать нормальным, а? Что вы все молчите? Сказать нечего? Вы мне сорвали урок, не дали выслушать вашу коллегу, на что вы рассчитываете?

Весь класс молчал. Никто не проронил ни звука, не издал ни единого шороха. Класс уткнулся в тетради, боясь поднять голову. И пока Людмила Александровна отчитывала учеников, Астрова Ксения подняла руку и спросила:

– Извините, Людмила Александровна, можно я схожу за Хадиджей?

– Сходи.

Когда дверь за Ксюшей закрылась, учительница глубоко вздохнула и вызвала к доске Киселева Павла. Молодой человек был весь бледный и испуганный. Ничего толком не ответив и получив два, он сел и больше не проронил ни слова, даже не оглянулся в сторону своей девушки, Яблоковой Вики.

В это время Ксюша нашла Хадиджу в раздевалке, которая сидела и тихо плакала. Девушка подошла к ней и, сев на корточки, сказала:

– Хадидженька, миленькая, не плачь. Пойдем в класс, там тебя все ждут.

– Не хочу я туда идти, я боюсь, – заикаясь от слез, проговорила та.

– Нет, так не надо. Пойдем. Людмила Александровна всех отругала. Теперь тебя никто не тронет, – Ксюша своей ладонью вытерла катившиеся по щекам Хадиджи слезы и, поддерживая ее, помогла встать.

Пока они шли по коридору, Хадиджа спросила:

– Они все успокоились?

– Конечно, не волнуйся. А знаешь, что..?

– Что?

– Ты действительно сегодня очень красиво выглядишь, так ярко и празднично.

– Правда? – с надеждой в голосе и какой-то теплотой спросила Хадиджа.

– Да, платье действительно очень красивое. А на всю эту компанию во главе с Манученской не обращай внимания. Они этого не стоят.

Когда Ксюша с Хадиджей вошли в класс, Людмила Александровна уже объясняла новую тему. Девушки уселись на свои места и принялись писать лекцию до тех пор, пока не прозвенел звонок.

После всех уроков, на которых Хадиджа старалась особо не выделяться, последовала поездка к мечети в метро. Пока девушка стояла на платформе в ожидании поезда, группа молодых людей, скорее всего готов, живо обсуждали ее наряд, иногда слышались слова «Кавказ», «понаехали», «шахиды». В поезде Хадиджа ехала стоя. Несколько немолодых женщин полной комплекции с короткими волосами, одетые в дешевые куртки с рынка, долго смотрели на нее, затем одна из них спросила:

– Матушка, а вы не можете мне помочь советом?

Хадиджа широко раскрыла глаза в недоумении, не зная что ответить. Когда она, наконец, немного пришла в себя, то сказала ровным голосом:

– Простите, но я не христианка.

– Мусульманка, что ли? – презрительно поинтересовалась одна из женщин.

– Да, – с гордостью ответила девушка и отвернулась в другую сторону.

За спиной она услышала разговор тех пассажиров, которые стали обсуждать ее наряд из разряда: вот, понаехали сюда, свои порядки тут устанавливают. Хадиджа не стала с ними спорить, тем более, что приключения, произошедшего с ней, хватило с лихвой. Не хотелось еще найти новый. И только она об этом подумала, как один молодой человек спросил ее:

– Девушка, а у вас там бомба?

– Какая бомба? Нет у меня ничего.

– А почему сумка такая большая?

– Я из школы возвращаюсь.

– А можно посмотреть сумку? Я хочу убедиться, что все в порядке.

Остальные пассажиры, особенно женщины, с радостью поддержали парня и уставились на Хадиджу как на врага. Девушка протянула свою сумку и сказала:

– Смотрите, но только потом вам стыдно будет.

– Ой-ой, – ответила одна женщина, – вы тут нас взрываете, а мы должны сидеть сложа руки? Скажи, милая, спасибо, что милицию не вызвали и из вагона не выгнали.

– На каком основании? У вас есть на это право? – Хадиджа строгим взглядом уставилась на женщину и пристально посмотрела ей в глаза.

Та, поняв, что спорить бесполезно, решила промолчать. Молодой человек протянул девушке сумку и сказал так, чтобы весь вагон слышал:

– Все нормально, бомбы нет.

– Ну и слава Богу, хоть останемся целыми и невредимыми, – проговорил сгорбленный старик.

Хадиджа была шокирована поведением людей. Мало того, что ее осмотрели как преступницу, нагрубили, так еще и никто не извинился. Выйдя на своей станции, девушка подошла к милиционеру и сказала:

– Извините, пожалуйста. Я хочу с вами поговорить.

– О чем же? —мужчина пристально посмотрел на девушку, желая понять, что она хочет.

– Я ехала из школы, меня оскорбили пассажиры вагона и незаконно осмотрели сумку.

– И что? – лениво спросил милиционер.

– Это нарушение всех прав. Моих прав. Они не должны были этого делать.

– Скажи спасибо, что тебя е забрали в участок и не избили. А теперь иди отсюда.

Когда Хадиджа в растерянности пошла к выходу, она услышала голос мужчины: №То же мне, права ее нарушили». Девушка не обернулась. Проходящие мимо люди с презрением и ненавистью смотрели ей вслед, некоторые, в основном пожилые женщины или подростки, говорили за ее спиной обидные слова. Хадиджа на секунду закрыла глаза и тихо произнесла «Ля илляха илля Ллах», затем пошла дальше, уже не обращая внимания на пристальные взгляды прохожих.

И тут Хадиджа увидела, как из-за угла одного из домов вышли три мусульманки. Они смеялись и выглядели так, словно были лучами солнца, пробившиеся из-за туч. От них исходил такой свет, такое тепло, будто сами ангелы спустились с небес на землю. Они словно парили в своих длинных одеяниях над серой массой. Мусульманки заметили Хадиджу и радостно помахали ей рукой. Девушка направилась к ним, поприветствовав друг друга салямом, они радостно обнялись, хотя были абсолютно незнакомы. Хадиджа спросила:

– Милые ухтишки (сестры), вы идете в мечеть?

– Да, ответила одна из мусульманок в темно-зеленом платке и длинном пальто.

– Можно я пойду с вами?

– Конечно, сестренка, пойдем.

И так, вчетвером они направились на пятничную молитву. Хадиджа узнала, что девушку в зеленом хиджабе зовут Гульнара, по национальности она башкирка, но живет всю жизнь в Москве, что ей пятнадцать лет. Вторую девушку, одетую в длинную темную юбку, светлую куртку и белый хиджаб зовут Ирина, она русская, принявшая Ислам два года назад. Теперь ее зовут Аиша, ей семнадцать, живет с родителями, которые против Ислама, хиджаба и всем, что с этим связано. Третью девушку зовут Эльвира, она наполовину русская, наполовину дагестанка, ей восемнадцать лет, помолвлена, скоро будет свадьба.

Хадиджа рассказала о случае в метро. Эльвира, выслушав ее, проговорила:

– Ухти, не обращай на них внимания. Тебе еще повезло. А вот некоторым сестрам приходится туго. Мою двоюродную сестру мало того, что оскорбили непотребными словами, так еще и выгнали из вагона, при этом сорвав с нее платок. А ко мне недавно один пьяница пристал в автобусе, начал задавать каверзные вопросы: откуда ты, что ты здесь делаешь, почему платок носишь? Но я не расстраиваюсь, ибо это все испытания от Аллаха на прочность нашей веры.

– Ой, а у меня вообще каламбур дома, – ответила Ирина-Аиша, – мои родители, узнав о том, что я приняла Ислам, начали кричать на меня, грозить, что не выпустят из дома, порвут все мои платки и книги про Ислам. Я лишь молчала и продолжала молиться, когда никто меня не видел. И сейчас, когда родители немного успокоились, поняв, что я не отступлюсь от своей веры, все еще не разрешают мне носить платок. Я вынуждена надевать его в лифте, а потом идти обходными маршрутами, дабы меня не увидели из окна. А в метро и со мной было немало приключений, причем иногда ко мне приставали сами мусульмане, которым не нравилось то, что я русская, а мусульманка.

– Разве национальность так важно? Какая разница? Главное, что человек – мусульманин, – удивилась Хадиджа.

– Да, это так, но многие не знают такую простую истину.

Возле мечети стояло много народу: мужчины в тюбетейках, женщины в платках, маленькие дети. Все приветствовали друг друга саламом, обнимались, смеялись. Хадиджа впервые почувствовала себя счастливой и защищенной, ибо здесь ее никто не тронет. Когда началась молитва, девушка возложила руки на груди и стала про себя читать суру Аль-Фатиха: Во имя Аллаха милостивого, милосердного! Хвала Аллаху, Господу миров милостивому, милосердному, царю в день суда! Тебе мы поклоняемся и Тебя просим о помощи! Веди нас по дороге прямой, по дороге тех, которых Ты облагодетельствовал, – не тех, которые находятся под гнетом, и не заблудших. Затем последовала короткая сура «Очищение»: Во имя Аллаха милостивого, милосердного! Скажи: «Он – Аллах – един, Аллах вечный; не родил и не был рожден, и не было Ему равным ни один!» Затем последовал поясной поклон, потом земной. Затем второй ракят…

После молитвы, когда вес стали расходиться по домам, Хадиджа взяла телефон у новых знакомых и договорилась о встречи на выходных. Насиба Алиевна и Рамзан Мурадович ожидали дочь возле такси, которое они поймали, и все трое поехали домой.