Текст книги "Одержимый"

Вообще, вокруг женщины собрались целых восемь фигур. Может, они символизировали восемь домов Покрова? Подобное казалось маловероятным.

– Женщины слева – Свет и Истина, – проговорила Доуз. – Остальные фигуры олицетворяют религию, искусство, литературу и так далее.

– И ни одна из них не указывает на то, что делать дальше. Полагаю, нам нужно направо или налево.

– Или вверх, – добавила Доуз. – На лифте можно подняться к офисам и книгохранилищам.

– Литература указывает налево.

Доуз кивнула.

– Но Свет и Истина смотрят прямо на… дерево. – Она схватила Алекс за руку. – Смотри, точно такое же есть на фреске. Древо Познания.

Над головой Альма-матер, среди арок здания, которое вполне могло отображать библиотеку, виднелись ветви дерева. Такое же было высечено в камне над арочным проходом справа. Другой вход. Или, может, еще один шаг внутрь Прохода.

– Знакомая цитата, – заметила вдруг Алекс, приблизившись к арке. – «И там воссядем мы, чтоб поддержать духовную беседу с мертвецами».

– Томсон? – уточнила Доуз. – Я о нем мало что знаю. Он был шотландцем, но сейчас его почти не читают.

– «Книга и Змей» используют эти слова в начале каждого ритуала. – Она заметила под аркой каменные песочные часы, еще одно memento mori. Они вполне могли быть указателем. Или вообще ничего не значить. Вот только… – Смотри, Доуз.

Под аркой с высеченным Древом Познания тянулся длинный коридор. По левой стене его стояли стеклянные витрины, справа виднелись окна с желто-синими витражами. Высившиеся по центру коридора колонны были украшены вырезанными в камне комичными сценами, изображающими склонившихся над книгами студентов. Один из них пил пиво и вместо собственной работы рассматривал снимок в журнале, другой слушал музыку, третий спал. Где-то на странице раскрытой книги отчетливо читалось: «Посмешище». Прежде Алекс уже проходила мимо них, даже не замечая, погрузившись в мысли о работах, которые требовалось написать, и ждущих прочтения книгах. Пока Дарлингтон не указал ей на них.

– Такое чувство, что он здесь, с нами, – проговорила она.

– Я бы не отказалась, – отозвалась Доуз, пытаясь отыскать нужное место в старой статье из «Газетт». – Архитектура – его конек, не мой. Однако это… – она кивнула на одну из сценок, в которую ткнула Алекс, – …описано лишь как «чтение захватывающей книги».

И все же они смотрели прямо в лицо Смерти – из-под надвинутого капюшона плаща выглядывал череп, на плече каменного студента покоилась скелетообразная рука. «И там воссядем мы, чтоб поддержать духовную беседу с мертвецами».

– Думаю, нам нужно пройти по коридору, – проговорила Алекс. – Куда он ведет?

– Вообще-то никуда, – нахмурилась Доуз. – Это тупик, в котором расположен отдел рукописей и архивы. Где-то там есть еще один выход из здания.

В конце коридора обнаружился странный вестибюль с высоким потолком, где возле окон выстроились железные водяные с раздвоенными хвостами. Неужели они гонялись за призраками? Демоны любили игры, и, возможно, Дарлингтон дал достаточно подсказок, чтобы, блуждая по Стерлингу, они смогли отыскать выбитые в камне тайные послания.

Впереди виднелась еще одна арка, как ни странно, вообще лишенная каких-либо украшений. Справа имелись две двери и настенная панель с маленькими квадратными стеклами, частично украшенными рисунками – бондарь, пекарь, органист. Подобное окно пришлось бы к месту в каком-нибудь пабе.

– Что здесь? – поинтересовалась Алекс.

Доуз продиралась через статью в «Газетт».

– Кто это писал? Здесь невозможно что-либо найти. Интересно, это преступная небрежность или преднамеренное злодеяние? – Она сдула со лба выбившуюся прядь рыжих волос. – Так, вот оно. Гравюры по дереву, созданные неким Лишчи Ловеком.

Услышав слова Доуз, Алекс застыла на месте.

– Дай-ка взглянуть, – пробормотала она.

Доуз протянула ей «Газетт». Увидев имя Лишчи, написанное на бумаге, Алекс поняла, что догадка верна. Она вспомнила, как спрашивала Дарлингтона, где найти Проход, и его ответ, произнесенный со странным отчаянием в голосе: «Если бы я знал. Но я всего лишь человек без всякого наследия». Он явно хотел ей рассказать, но не мог. И ему пришлось затеять обычную для демонов игру в надежде, что Алекс и Доуз сумеют разгадать головоломку.

Лишь человек. Лишчи Ловек. Они пришли в нужное место.

«Но что дальше, Дарлингтон?»

Слева от них в стену вгрызлась маленькая каменная мышка, справа был высечен крошечный каменный паук. Может, это намек на адские муки Джонатана Эдвардса? Алекс знала эту проповедь лишь потому, что в их колледже она считалась распространенной шуткой.

«Господь держит вас над адской бездной, как какой-нибудь мирянин паука или другое мерзкое насекомое над огнем, точно так же питает к вам отвращение и ужасно раздражен». Именно поэтому местные команды колледжа назывались «Дж.-Э. Спайдерс».

«Ну что, похоже на воскресную школу, Тернер?»

– Куда ведут эти двери? – спросила Алекс, кивнув на странно зажатые в угол две деревянные створки.

– Эта выходит во внутренний двор, – пояснила Доуз, указав на дверь с выгравированной над ней надписью: Lux et Veritas. «Свет и Истина» – девиз Йельского университета; на фреске, что привела их сюда, женские фигуры воплощали эти же образы. – За той расположены кабинеты.

– Мы что-то упускаем? – спросила Алекс. Доуз лишь молча закусила губу. – Доуз?

– Я… ну, это всего лишь теория.

– И мы не можем мусолить ее годами, как несчастную диссертацию. Есть хоть какая-нибудь зацепка?

Доуз потянула прядь волос. Алекс видела, как вечно стремящаяся к совершенству Памела борется с собой.

– В найденных мною записях о Проходе говорится, что вместе входят четверо паломников – воин, ученый, жрец и принц. Они образуют круг, и каждый занимает пост в дверном проеме. Воин идет последним и замыкает круг.

– Допустим, – проговорила Алекс, изо всех сил пытаясь понять, какое это имеет отношение к делу.

– Сперва я решила… ну, здесь есть четыре двери, которые выходят во внутренний двор Селин, по одной в каждом углу. Я думала, подсказки одна за другой будут указывать на двор, но…

– Но круг завершить не получается.

– Не выходя из здания – никак, – со вздохом подтвердила Доуз. – Я не знаю. И, в отличие от Дарлингтона, не представляю, как быть дальше. Впрочем, даже если мы как-то разберемся… Четверо паломников – четверо убийц. У нас мало времени на поиски.

– Думаешь, защитный круг не выдержит?

– Не знаю, но… Считаю, лучше всего провести ритуал на Хеллоуин.

– И нарушить все правила разом? – Алекс потерла глаза.

В Хеллоуин не разрешались ритуалы, в особенности связанные с магией крови. Это было слишком рискованно – радостное возбуждение и суматоха праздничной ночи притягивали множество Серых. Не говоря уж о том, что до Хеллоуина оставалось всего две недели.

– Думаю, у нас нет выбора, – пояснила Доуз. – Ритуалы лучше всего срабатывают в преддверии каких-либо событий, а, согласно поверьям, в Самайн[12]12
  Самайн – кельтский праздник окончания сбора урожая, праздновался 31 октября.


[Закрыть] открываются двери в потусторонний мир. Существуют даже теории, что первый Проход создали в Круахане[13]13
  Круахан – сакральный центр древнего ирландского королевства. Другое его название «Холм Друидов».


[Закрыть], в пещере Кошек. Обычай праздновать Самайн зародился в тех же местах.

Алекс услышанное ни капли не понравилось. Она знала, на что способны привлеченные кровью или сильными эмоциями Серые.

– Вряд ли за это время мы отыщем еще двоих убийц, Доуз. И к тому времени назначат нового Претора.

– Я не убийца.

– Ладно, еще двоих, вынужденных решать проблемы столь эффективным способом.

Доуз поджала губы, но все же продолжила:

– Кроме того, кому-то придется за нами присмотреть, позаботиться о безопасности тел в случае каких-либо проблем.

И вновь Алекс ощутила, насколько непосильную ношу они на себя взвалили. Не хватало людей, и время поджимало, не говоря уж о том, что в подобных ритуалах у них вообще не было опыта.

– Вряд ли Мишель вызовется добровольцем.

Зазвонил мобильник, и Алекс выругалась, увидев имя на экране. Похоже, она в очередной раз напортачила.

– Простите, – с ходу проговорила она, пока Тернер не перешел к упрекам. – Я хотела заняться цитатой из Библии, но…

– У нас еще одно тело.

С языка так и рвались слова о неуместных шутках, однако Тернер явно говорил серьезно. Поэтому Алекс просто поинтересовалась:

– Кто? И где?

– Встретимся в колледже Морса.

– Просто в Морсе, Тернер. Его не называют колледжем.

– Тащите сюда свою задницу, Стерн.

– Тернер думает, что произошло убийство, – проговорила Алекс, повесив трубку.

– Еще одно?

Пока никто не подтвердил, что Марджори Стивен убили, и Алекс избегала делать поспешные выводы. Впрочем, даже если речь и впрямь об убийствах, еще не значит, что оба дела как-то связаны между собой. Вот только Тернер явно подозревал, что здесь замешаны общества, иначе не стал бы ей звонить.

– Ступай, – отпустила ее Доуз. – Я здесь еще немного осмотрюсь.

Но Алекс не давала покоя одна мысль.

– Не понимаю, – пробормотала она, медленно крутясь на месте и окидывая взглядом необъятное пространство. Они с Мерси обычно занимались в одном из читальных залов и никогда не поднимались в книгохранилище. Алекс вообще с трудом могла осознать масштабы этого здания. – Помнишь, что писал наш приятель Банчи? «Джонни, Игрок и еще парочка друзей создали Проход». Думаешь, я поверю, что он столько лет хранился в тайне?

– Я тоже размышляла об этом, – призналась Доуз. – Но что, если… Вдруг Банчи ошибся? Может, Проход в Стерлинге создали члены «Леты»?

– Что?

– Поразмысли над этим. Члены «Черепа» и «Свитка» работают вместе? Но ведь общества не делятся секретами, всеми силами оберегая свои способности. Они сошлись вместе один-единственный раз – и создали «Лету», опять же, для того…

– Чтобы спасти собственные задницы.

– Вот именно, – нахмурилась Доуз. – Они создали общество, способное успокоить руководство университета и призванное держать другие общества в узде. Некий надзорный орган.

– И ты думаешь, надзорный орган рассудил, что неплохо бы спрятать у всех на виду тайный проход в ад?

Теперь щеки Доуз окрасились румянцем, в глазах появился блеск.

– Харкнесс, Уитни и Бингхэм считаются отцами-основателями «Леты». Именно Харкнесс, бывший членом «Волчьей морды», нанял Джеймса Гэмбла Роджерса для строительства половины кампуса, включая и библиотеку.

– Но зачем люди «Леты» создали Проход, если не собирались им пользоваться? – Это казалось бессмысленным.

– С чего ты взяла, что не собирались? – поинтересовалась Доуз. – Возможно, они просто никого не посвящали в свои планы, поскольку знали, что ввязываются в нечто потенциально смертельное.

Возможно. И все же что-то не сходилось.

– Но разве весь смысл как раз не в том, чтобы взглянуть на другую сторону? – спросила Алекс. – Разгадать лежащие за гранью тайны? Именно поэтому меня взяли в ряды «Леты». Если члены общества спускались в потусторонний мир, должны остаться записи. Они явно говорили об этом, обсуждали, анализировали.

Глядя на встревоженную Доуз, Алекс занервничала еще больше. В этом деле что-то явно не так. Зачем создавать Проход, если им потом не пользоваться? Для чего уничтожать любые записи о нем? Они с Доуз не видели всей картины, и Алекс не могла отделаться от мысли, что кто-то твердо вознамерился им помешать.

Одно дело – сломя голову броситься в темный проход. И совсем другое – ощущать, что кто-то преднамеренно выключил там свет. Алекс охватило то же чувство, как и в тот вечер, когда она вошла в дом Итана и, став жертвой обмана, раскрыла собственную силу. Они шли прямо в ловушку.

13

Впервые увидев тело Марджори Стивен, Алекс решила, что убийство Тернеру примерещилось – в конце концов, в его работе убийства были почти нормой. Умиротворение на лице профессора не очень-то вязалось с мыслями об окончательности смерти. Здание и окружающая обстановка и вовсе остались нетронутыми.

Но с деканом Бикманом все обстояло иначе.

Перекресток перед Морсом, где в прошлом году нашли тело Тары Хатчинс, был забит полицейскими машинами с лениво мигающими проблесковыми маячками. Повсюду установили ограждения, и копы в форме перед тем, как пропустить кого-то во двор, проверяли студенческие удостоверения. Тернер уже ждал ее и без единого слова проводил внутрь.

– Как вы объясните, что я здесь? – поинтересовалась Алекс, натягивая поверх ботинок синие бахилы.

– Я всем сообщаю, что вы – мой осведомитель.

– Класс! Теперь я еще и стукач.

– Вы и не таким занимались. Пойдемте внутрь.

Дверь в кабинет декана Бикмана изрядно покосилась, на пороге виднелись грязные следы. На полу рядом с разлитой бутылкой красного вина валялись книги, массивный письменный стол был сдвинут набок. Сам профессор лежал на спине – словно кресло, в котором он сидел, просто упало навзничь; ноги до сих пор болтались над сиденьем. Один ботинок слетел, лампа, прежде явно стоящая рядом, опрокинулась на пол.

Может, декан задремал, читая у камина, и нападавший застал его врасплох? Или в процессе борьбы его затолкали обратно в кресло? С задранными в воздух ногами он выглядел глупо, почти комично, и Алекс пожалела, что вокруг так много людей, способных наблюдать эту картину. Дурацкие мысли. Декану Бикману теперь уже точно все равно.

Алекс никогда не посещала его занятий и даже точно не знала, что он преподавал, однако Бикман был из тех профессоров, которых все знали в лицо. Он носил твидовую шляпу и шарф с логотипом Морса, разъезжал по кампусу на велосипеде и, весело позвякивая колокольчиком, махал рукой студентам. На лекции Бики, как прозвали его между собой студенты, всегда приходило множество народу, а семинары вошли в легенду. К тому же он, казалось, знал всех интересных людей, когда-либо учившихся в Йеле, и часто приводил писателей и известных актеров в Морс на чай.

За несколько дней, прошедших с момента смерти Марджори Стивен, никто не обронил о ней ни слова. Алекс сомневалась, что кто-либо, кроме студентов профессора и коллег по кафедре психиатрии, знал, что она отошла в мир иной. Однако это дело явно получит широкую огласку.

Алекс вовсе не хотелось осматривать тело, но она заставила себя вглядеться в лицо декана. В его открытых глазах не было ни намека на молочную белизну, столь памятную ей по первому случаю, и Алекс затруднялась сказать, стал ли он выглядеть старше, чем положено. Она отметила открытый рот и застывшее на лице удивленно-добродушное выражение, как будто он увидел друга, неожиданно возникшего на пороге.

– У него сломана шея, – сообщил Тернер. – Ждем отчета медэксперта, чтобы понять, кресло ли тому виной или все случилось раньше.

– Значит, никакого яда, – заключила Алекс. – Но вы полагаете, здесь есть связь со смертью Марджори Стивен?

– Это нашли на столе. – Тернер махнул рукой в сторону листа бумаги с напечатанной фразой: «Не выдай скитающихся».

– Опять Исайя?

– Точно. Эти слова завершают стих, часть которого нашли рядом с профессором Стивен. «Укрой изгнанных, не выдай скитающихся». Вы что-нибудь отрыли в архивах «Леты»?

Алекс покачала головой.

– Пока не было времени копаться. – «Я слишком увлеклась, выясняя, как можно проникнуть в ад». – Я ничего не знаю об Исайе.

– Он был пророком, предсказавшим пришествие Христа, но я ума не приложу, как это связано с двумя мертвыми профессорами.

Алекс окинула взглядом книжные полки, беспорядок на столе, неподвижное тело.

– Все это… как-то неправильно. Слишком бросается в глаза. Цитаты из Библии, опрокинутое тело. В этом есть что-то…

– Показное? – Тернер кивнул. – Словно кто-то посчитал это забавным.

И затеял какую-то игру. Демоны обожали игры и головоломки, однако единственный известный им представитель данного вида сидел сейчас в защитном круге. Неужели с ними забавлялся кто-то из членов обществ?

– Профессор Стивен была знакома с Бикманом?

– Если между ними существовала какая-то связь, мы выясним. Однако вряд ли. Они работали на разных кафедрах, в совершенно разных областях знаний. Декан Бикман преподавал американистику и не имел никакого отношения к психологии.

– Что с ядом, убившим профессора Стивен?

– Все еще ждем токсикологический отчет.

Обществам не нравилось, когда наблюдали за их жизнью, и все же кто-то вполне мог затеять собственную игру. Впрочем, пока в происходящем не наблюдалось никакого смысла.

– Эти зацепки, – задумчиво протянула она, – цитаты из Библии не вписываются в общую картину. Если кто-то с помощью магии решил… ну, не знаю… отомстить профессорам, то не стал бы оставлять улик. Это отдает безумием.

– Или кто-то притворяется безумным. – Что было на порядок хуже.

Алекс очень не хотелось влезать в это дело, однако притвориться, что сверхъестественное здесь ни при чем, она не могла. Магия считалась преступлением, размывающим границы между обыденным и нереальным. Проникновение за эту грань, казалось, разрушало все запреты и моральные принципы, которые считались само собой разумеющимися. Когда в пределах досягаемости оказывались деньги, власть, карьера, роскошная жизнь или человек, которого во что бы то ни стало хотелось уложить в постель, с каждым разом становилось все труднее помнить, почему нельзя просто протянуть руку и взять желаемое.

– Скажите, что я гоняюсь за призраками, Стерн, и можете вновь сколько душе угодно прятаться в том доме с привидениями на Оранж-стрит.

Вообще-то Il Bastone был последним местом в Нью-Хейвене, куда стали бы наведываться привидения, но сейчас Алекс не видела смысла спорить на эту тему.

– Не могу, – призналась она.

– А можете… задействовать свои контакты с той стороны?

– У меня нет осведомителей-призраков, Тернер.

– Тогда, может, попробуете подружиться?

И вновь Алекс ощутила, как будто что-то упускает. Окажись здесь Дарлингтон, он наверняка знал бы, что искать, и справился бы с этим делом. Так, может, им как раз и нужен Дарлингтон? Тернер искал ответы и вполне мог предложить кое-что взамен. Четверо паломников. Четверо убийц. Алекс сомневалась, что разумно довериться Тернеру, и все же решила рискнуть и привлечь его на свою сторону.

– Тернер, – поинтересовалась она. – Вы когда-нибудь убивали?

– Что за вопрос?

– Значит, да.

– Вас это, черт возьми, не касается.

А вот это спорное утверждение.

– Вы здесь надолго?

– А что? – Тернер раздраженно фыркнул.

– Хочу вам кое-что показать.

Настольная игра; картон, бумага, кость

Происхождение: Чикаго, Иллинойс, 1919

Даритель: «Книга и змей», 1936

Версия игры «Землевладелец», имеющая много общего с более поздним воплощением, – «Монополией». Названия мест взяты из Чикаго и окрестностей. Игральные кубики вырезаны из кости, вероятнее всего, человеческой. Согласно некоторым данным, доску вручную изготовили в Принстоне, и с появлением кубиков игра обрела небывалую популярность, особенно во время «сухого закона», когда краткий всплеск оккультизма в книжном магазине Д. Г. Нельсона привел к появлению демонов в северной части города. Благодаря ярким цветам и заложенному в игре постоянному торгу она мгновенно стала привлекательной и в то же время, учитывая жесткие правила и неограниченное игровое время, порой растягивающееся на часы, а то и дни, практически непроходимой. Короче говоря, превратилась в идеальную ловушку для демонов.

К сожалению, однажды один из кубиков был утерян, и все попытки заменить его оказались безуспешными.

Из каталога оружейной «Леты»,

переработанного и отредактированного

Окулусом Памелой Доуз

14

Конечно, Тернер не мог просто взять уйти с места преступления, но согласился забрать Алекс следующим утром после лекции по современным поэтам. Весть о смерти декана Бикмана быстро разлетелась по университету, и в кампусе царило волнение. Несмотря на то, что жизнь продолжалась и люди по-прежнему спешили по своим делам, Алекс видела, как сбившиеся в группы студенты плакали, обнимая друг друга. Некоторые нацепили твидовые шляпы или оделись во все черное. Во дворе Морса развесили листовки, призывающие быть бдительнее. Конечно, Бики любили и видели в нем некоего отца, нить его личности прочно вплелась в ткань Йельского университета.

Алекс невольно вспоминала утро после смерти Тары: фальшивые истерики, сплетни, пронесшиеся по университету, словно рой жужжащих шершней, и последовавшее за этим волнение, чувство идущей по пятам опасности, новые ощущения, которые можно испытать без всякого риска.

Сейчас в кампусе царило истинное горе и неподдельный страх. Профессор Алекс в начале лекции поведала о том, как однажды в День благодарения ходила в гости к декану Бикману с женой, и добавила, что все, кто знал Бики, никогда не чувствовали себя в Йеле одинокими. Кабинет декана в Морсе опечатали, а у дверей дежурили сотрудники службы безопасности из полиции Йеля. Тем же вечером ректор университета провел в Вулси-холле срочное собрание с обеспокоенными студентами. В «Йель Дейли Ньюс» опубликовали заметку, где вкратце рассказали об убийстве, в заключение добавив, что полиция подозревает ограбление и уже нащупала след, ведущий за пределы Нью-Хейвена. Посыл был предельно ясен: «Не тревожьтесь, родители, преступник не из стен Йеля и даже не из Нью-Хейвена. Не торопитесь отправлять детей в Кембридж». Смерть профессора Стивен едва вызвала рябь, однако после убийства декана Бикмана казалось, будто кто-то сбросил в озеро целый рояль.

Тернер подобрал Алекс возле нового отеля на Чепел-стрит, подальше от кампуса и места преступления, чтобы не рисковать попасться кому-либо на глаза. По дороге в «Черный вяз» она попыталась его хоть как-то подготовить и в общих чертах изложила свою теорию о Дарлингтоне, добавив, что, вопреки сомнениям, все же оказалась права. Однако Тернер не проронил ни слова, лишь холодно молчал, позволяя ей выговориться, – будто посаженный за руль манекен, призванный продемонстрировать безопасное вождение. Только вчера она вылила на Мерси ту же историю, однако та заглотила ее и жадно потребовала большего. Тернер же, казалось, горел желанием просто сигануть с обрыва, прихватив с собой и Алекс.

Она отправила Доуз сообщение, что едет с полицейским в «Черный вяз» – ведь это казалось правильным. И быстро пожалела о таком решении, заметив у входной двери фигуру в бесформенном свитере, с собранными в привычный перекошенный пучок ярко-рыжими волосами, издали напоминающую неказистую свечу с неожиданно вспыхнувшим язычком пламени. Даже на расстоянии было заметно, как Доуз неодобрительно поджала губы.

– Она выглядит счастливой, – заметил Тернер.

– Неужели кто-то может радоваться приближению копов?

– Да, мисс Стерн. Жертвы ограблений или неудачных покушений обычно счастливы нас видеть.

Что ж, значит, Тернер все же ее слушал. Лишь разговоры о магии и оккультизме могли привести его в такое настроение.

– Центурион, – поприветствовала его Доуз, и Алекс поморщилась.

– Вам чертовски хорошо известно, что я – детектив Абель Тернер. У вас замученный вид, Доуз. Они явно поскупились с вашей зарплатой.

Доуз удивленно взглянула на полицейского.

– Вероятно, – наконец проговорила она.

– Я бросил расследование, чтобы приехать сюда. Может, приступим?

Доуз повела их в дом, но, поднимаясь вслед за Тернером вверх по лестнице, шепнула Алекс:

– Плохая идея.

Алекс мысленно согласилась, однако выбора у них не было.

– Он сообщит Ансельму, – обеспокоенно пробормотала Доуз, шагая по коридору в бальный зал. – Новый Претор. А теперь еще и полицейский!

– Не сообщит, – заверила Алекс. По крайней мере, она на это надеялась. – Нам нужна его помощь, а, значит, нужно показать, с чем мы имеем дело.

– И как он поможет? Признай, что сочиняешь на ходу.

Само собой. Однако некое внутреннее чувство настойчиво тянуло Алекс в «Черный вяз», и она прихватила Тернера с собой.

– У тебя есть другие идеи? Поделись ими, Доуз. Ты знакома с кем-нибудь из убийц?

– Кроме тебя?

– Он может нам помочь. И сам нуждается в помощи. Убили декана Бикмана.

– Что? – Доуз застыла как вкопанная.

– Ты его знала?

– Конечно. Его все знали. На последнем курсе я ходила на его лекции. Он…

– Мать честная! – Тернер застыл на пороге бального зала, явно не горя желанием входить внутрь, потом отступил на шаг назад и вытянул руку, словно защищаясь от представшей взору картины. Другой рукой он машинально потянулся к пистолету.

– Не стреляйте, – предупредила Алекс, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. – Впрочем, вряд ли вы сможете что-то с ним сделать.

Метнувшись к двери, Доуз встала перед Тернером, заслоняя собой золотой круг, становясь неким подобием живого щита.

– Я ведь сказала – плохая мысль!

– Что это? – хмуро поинтересовался Тернер, стискивая челюсти, хотя в глазах плескался страх. – Что я вообще вижу?

– Я предупреждала, что он изменился, – только и смогла выдохнуть Алекс.

– Изменился – значит, сбросил несколько фунтов. Или подстригся. Но это…

В этот миг Дарлингтон распахнул яркие, золотистые глаза.

– Где ты был? – Тернер вздрогнул при звуке этого голоса, вполне человеческого, но рождающего стылое эхо. – От тебя разит смертью.

– Вы только все усложняете, – простонала Алекс.

– Зачем вы меня сюда притащили? – огрызнулся Тернер. – Я попросил помощи в одном деле и ясно дал понять, что не желаю связываться с этими гребаными культами.

– Давайте спустимся вниз, – предложила Доуз.

– Останьтесь, – проговорил Дарлингтон, и по тону его голоса было трудно понять, умолял он или приказывал.

– Думаю, Дарлингтон сможет вам помочь, – пояснила она. – Ему единственному это по силам.

– Вот это существо? Слушайте, Стерн, не очень понимаю, что здесь реально, а что… чертовы фокусы, но я в состоянии узнать монстра.

– Неужели? – Алекс ощутила разгорающийся гнев. – Вы знали, что декан Сэндоу был убийцей? А Блейк Кили насиловал девушек? Я показала, что скрывается за дверью. Нельзя просто захлопнуть ее и притвориться, что не видели.

Тернер потер глаза рукой.

– Но мне чертовски хочется.

– Пойдемте.

Алекс вошла в комнату, надеясь, что детектив последует за ней. Воздух дышал жаром. И повсюду разносился сладковатый запах, вызывающий мысли о лесных пожарах и приносимой ветром вони с места катастроф, заставляющей шакалов спускаться с холмов, шастать в пригородах по дворам и выть, сидя у бассейнов.

– Детектив, – проговорило существо, сидящее за золотой стеной.

Тернер застыл в дверном проеме.

– Это в самом деле ты?

Дарлингтон немного помолчал, словно размышляя.

– Затрудняюсь ответить, – наконец выдал он.

– Черт возьми, – пробормотал Тернер. Несмотря на рога и светящиеся символы, Дарлингтон по-прежнему казался человеком. – Что все это значит? Какого… с ним случилось? И почему он, черт возьми, голый?

– Он в ловушке, – пояснила Алекс. – И нам нужна ваша помощь, чтобы его вытащить.

– Неужели хотите подать заявление о пропаже?

– Боюсь, что нет.

Тернер встряхнулся, как будто до сих пор не верил, что все происходит наяву, и, возможно, надеялся проснуться.

– Нет, – наконец отрезал он. – Нет, я не… Это не мое дело, я не хочу в него влезать. И не надо уверять, что здесь замешано руководство «Леты». Стоит лишь взглянуть на лицо Доуз… Она боится, что я донесу на вас.

– Ваше дело…

– Не начинайте, Стерн. Мне нравится моя работа, я ее даже люблю, а вот это… Я не намерен продавать душу дьяволу. Займусь расследованием и как-нибудь сам раскрою дело. Начну с зацепок, «Укрой изгнанных» и все такое…

– «Не выдай скитающихся», – закончил цитату Дарлингтон.

Подумать только, полудемон – а может, демон больше, чем наполовину, – читает Библию. Алекс почти ждала, что сейчас ударит гром, засверкают молнии, или вселенная отзовется на это святотатство еще каким-либо образом.

– Оно самое, – недовольно подтвердил Тернер.

– Я же говорила, – прошептала Алекс.

– Ты явился с места преступления, – вновь заговорил Дарлингтон. – Смерть обернута вокруг тебя, как саван.

Тернер бросил взгляд на Алекс, и ей вдруг захотелось, чтобы Дарлингтон начал выражаться в более привычной для себя манере. Однако Тернер все же был детективом, и профессиональное любопытство взяло верх.

– Ты знаешь эту цитату?

– Кого убили?

– Профессора и декана колледжа Морса.

– Два тела, – задумчиво протянул Дарлингтон, и по губам его скользнула мимолетная улыбка – озорная, почти ликующая, ничуть не похожая на человеческую. – Будет и третье.

– Что за чертовщина?

– Она и есть.

– О чем ты? – потребовал объяснений Тернер.

– Я всегда восхищался добродетелью, – пробормотал Дарлингтон. – Но никогда не умел ее изображать.

– Он совсем спятил? – Тернер всплеснул руками.

Где-то внизу прозвенел дверной звонок, и тут же пискнул мобильник Доуз, заставив вздрогнуть всех, кроме Дарлингтона.

– Господи боже! – резко выдохнув, Доуз с ужасом уставилась на телефон.

– Кто там? – поинтересовалась Алекс, наблюдая на экране, как пристойного вида мужчина и женщина пытались заглянуть в стекло на входной двери.

– Похожи на агентов по недвижимости, – заметил Тернер.

Однако Доуз выглядела крайне испуганной; даже портал в ад нагнал на нее меньше страху.

– Это родители Дарлингтона, – пробормотала она.