Текст книги "Джек Ричер: Время свободы"

Глава 16

Дрожащими руками Ханна пыталась просунуть ключ в замочную скважину двери Рота.

– Извините, – сказала она. – Я здесь в первый раз, с тех пор как…

– Ничего, все нормально, – отозвался Ричер. – В квартиру заходить вам необязательно.

– Нет. – Ханна на секунду закрыла глаза и глубоко вздохнула. – Я делаю это… ради Сэма. Если убили человека, с которым он дружил, Сэм не захотел бы, чтобы это списали на самоубийство. У Анжелы остался ребенок… И как Сэм, тюремный надзиратель, отнесся бы к тому, что ее убийца разгуливает на свободе? Ему бы это очень не понравилось.

Гостиная в квартире Рота была расположена так же, как и у Ханны. Похожая мебель, разве что на десяток лет старше, чуть более обветшалая и поблекшая. Телевизора не было, а на одном из книжных шкафов выстроились в ряд фотографии в рамках. Ричер почуял какой-то запашок, непонятно откуда струящийся, и сразу же по спине его пробежал холодок, а сердце сжало чувство, которое он всегда испытывал, когда обыскивал дом умершего человека.

Ханна направилась было к арочному проходу сбоку от кухонного уголка, но, поравнявшись с книжным шкафом, остановилась. Посмотрела на фотографии. На них была изображена она сама. Целая серия фото. И на всех она была в одном и том же кимоно. На первом фото – с белым поясом, а на последнем – уже с коричневым. Ханна протянула руку и перевернула каждый снимок лицевой стороной вниз.

– Не могу поверить, что он все это хранил, – сказала она. – Знал ведь, что я терпеть не могу эти фотографии. – Она шмыгнула носом и смахнула со щеки слезу.

– Все еще тренируетесь? – спросил Ричер.

– Да так, потихоньку. С тех пор как переехала в другую квартиру, уровень не повысила. Да и начала заниматься лишь для того, чтобы ходить в спортзал вместе с Сэмом. Спорт для меня – скучное дело. А он все время пилил меня за то, что я пропускаю тренировки.

У Ханны снова повлажнели глаза. Она сморгнула слезу и двинулась дальше. Прошла под аркой. За ней была лестница без пролета между маршами, дальше тянулся коридор. Еще три двери. Первая была слегка приоткрыта. Ханна толкнула ее и вошла в спальню Рота. Совсем маленькую. Опрятную. Какую-то обезличенную. Кровать аккуратно застлана. Никакой разбросанной как попало одежды. Нет и обуви на полу. Стены голые – ни картин, ни фотографий. На прикроватной тумбочке – книга и стакан. Жалюзи опущены. На закрытых дверцах платяного шкафа – зеркала. А в дальнем углу – небольшой письменный стол, сделанный из металла и дерева и, похоже, складной. Стула возле него не было.

– На офисное помещение не очень похоже, – сказала Ханна, взяла со стола серебристый ноутбук и села на кровать. – В другой комнате у него всякие штанги с гантелями и прочие штуки для тренировок. Это для него было важнее.

Открыв ноутбук, Ханна принялась щелкать по клавишам и водить пальцем вверх и вниз по блестящему прямоугольному тачпаду под клавиатурой. Через пару минут она развернула экран к Ричеру.

– Очень странно, – произнесла она. – От Анжелы вообще нет никаких писем. От других адресатов много посланий. Даже куча спама, от которого он так и не избавился. А от нее в папке «Входящие» – ничего. Даже тех писем, что были присланы много лет назад. Да и в других папках то же самое. И в корзине тоже. И это тем более странно, потому что Сэм сам настроил почту так, что удаленные письма хранятся в корзине неделю. Я сейчас проверила.

– А от Дэнни Пила есть письма?

Ханна еще минуту щелкала по клавишам, водила пальцами по тачпаду, куда-то нажимала и потом кивнула:

– Несколько писем есть. Пришли по большей части еще до того, как Дэнни переехал.

– Так что же случилось с письмами от Анжелы?

– Должно быть, Сэм нашел способ удалять их навсегда. И сразу. Не понимаю, зачем ему это было надо.

– А специалист мог бы их восстановить?

– Может быть. Я не знаю.

– А вы можете твердо сказать, что удалял их именно Сэм?

– К его компьютеру, кроме него, никто больше доступа не имел. Из дома он никогда его не выносил. Конечно, это ноутбук, но он купил его только потому, что он маленький и удобный. А не для того, чтобы таскать всюду с собой.

– А письма могли быть удалены с другого компьютера?

– Не знаю. Я не специалист. Думаю, из центрального сервера можно было бы их стереть удаленно. Но после того, как он их уже загрузил? Возможно, какой-нибудь крутой хакер мог бы это сделать. Но это надо быть семи пядей во лбу.

– Вы, случайно, не замечали… возле вашего здания за последние дни никто чужой не прохаживался? Может, появлялись незнакомые вам автомобили?

– К чему вы опять об этом спрашиваете? Думаете, после смерти Сэма кто-то проник сюда и подчистил его компьютер?

Ричер промолчал.

– О боже, – проговорила Ханна, медленно закрывая крышку ноутбука. – Неужели… Думаете, его тоже убили? Как Анжелу? Быть того не может.

– Анжела была убита, когда она шла к нему на свидание. Тайное свидание. Возможно, для того, чтобы показать ему кое-какие улики, кого-то компрометирующие. Даже если Сэм поверил бы в то, что она сама покончила с собой, он читал электронные письма Анжелы. И знал: тут что-то не так. Знал, какого рода информацию она ему хочет показать. Значит, он тоже был для кого-то опасен, и его надо было убрать.

– Да нет же. Причина его смерти совершенно естественная. Не забывайте, что я его видела. Это я его обнаружила.

– Сердечный приступ легко подстроить. Для этого существуют специальные препараты.

– Только не в его случае. Знаете, что в этом было самое печальное? Когда я его увидела, то даже не удивилась.

– Мне говорили, что он был здоров как бык. И Хэрвуд сказал, что он был в прекрасной спортивной форме.

– Да, он много тренировался. Даже слишком, если начистоту. Так он боролся со стрессами. Но насчет здоровья… оно у Сэма было не очень.

– У него бывали стрессы?

– Работа у него была напряженная, нервная.

– Но он проработал уже тридцать лет.

– И стрессы становились все сильнее.

– Почему?

– Я не знаю.

– Новый начальник? Сокращения? Ситуации с нарушением дисциплины?

– Да нет, это все не то. У него просто… были неприятности. Он мне об этом не рассказывал, но я-то его знаю. Знала. У меня были свои приметы. Плохо питался. Плохо спал. Слишком много тренировался. Слишком тяжелые нагрузки. Мне бы надо было больше за ним следить… помогать. Рано или поздно с сердцем должно было что-то случиться, и я это предчувствовала.

– Значит, у него бывали нервные стрессы. Чаще, чем обычно. Но какое отношение это имеет к исчезновению электронной почты Анжелы?

– Возможно, кто-то сделал это удаленно, как вы говорили. – Ханна помолчала секунду, потом нахмурилась. – Погодите. В понедельник вечером Сэм обедал у меня. И я старалась уговорить его поесть как следует. Но не получилось. Он поковырялся в тарелке, а потом вдруг сорвался с места и пошел к себе. Тренироваться. Опять. А чем ему еще заниматься? Я, конечно, немного расстроилась, но все равно поцеловала его на ночь, я всегда так делала. Уже на пороге. А потом я вроде как заметила какую-то машину через дорогу… кажется. Ну да. Помню, я еще подумала, что это, наверное, такси кого-нибудь ждет, хотя странно было – огни у нее были погашены.

– Какого цвета машина?

– Вроде какая-то темная. Кажется, черная.

– Какой марки? Какая модель?

– Даже не знаю… Там было плохо видно, и грузовичок Сэма мешал.

Ричер немного подумал. Дождь в то утро не шел. И предыдущий день был без осадков. Но что там было в понедельник ночью, неизвестно. Днем-то, когда он вошел в город, погода просто радовала. А тот вечер он провел с Александрой. У нее в квартире. Ему было не до погоды. И все-таки, если автомобиль какое-то время стоял на месте, мог остаться след от колес. Стоит взглянуть.

– Пойдемте. Покажете, где стояла машина.

Когда Ричер вслед за Ханной вышел на улицу, ярко светило полуденное солнце. Было тепло, в воздухе витали ароматы растений в горшках и вазонах, расставленных вокруг дома. Теней почти не было. И земля казалась абсолютно сухой. Несмотря на пыль, следов от обуви не наблюдалось. Как и следов автомобильных шин. Да и какие могут быть следы при такой погоде?

Ханна прошла до противоположной стены. Остановилась под тем местом, где из кирпичной кладки выходила труба. Пластиковая, дюйма три в диаметре, она вертикально заглублялась в грунт. Септик, догадался Ричер. Идет из прачечной, кухни или из туалета.

– Машина стояла вот здесь, – сказала Ханна. – Возле этой трубы. С этой стороны. То есть задом к двери Сэма. Сидящий в машине просто не мог бы наблюдать за его квартирой.

Ричер подошел к ней поближе. Вообще-то, у всякого автомобиля имеются зеркала, подумал он. А тот тип, что толкнул Анжелу под автобус, судя по всему, человек был опытный. Как и его дружок, сидевший за рулем. Да и те двое, с которыми Ричер встретился в отеле «Ананас», тоже ребята не промах. Они прекрасно понимают, как в их деле важно быть осмотрительным. Ричер уже хотел сказать об этом вслух, как вдруг на земле, возле ног Ханны, кое-что заметил. Темноватое пятно. Оно выделялось на земле не очень сильно. Просто было другого оттенка. Но вполне различимое. Пятно расходилось веером от основания трубы, образуя полукруг около трех футов в диаметре и становясь бледнее по мере удаления от нее. Должно быть, труба где-то протекает. Не существенно. Недостаточно, чтобы земля превратилась в грязь. Запаха нечистот или химикатов не чувствуется. Словом, ничего такого, чтобы требовался срочный ремонт.

Ричер присел и стал внимательно разглядывать влажный участок земли. Тот был в основном плоским, но не вполне ровным. На поверхности осталось много следов, видимо оставленных мелкими камешками, которые мог приносить и ветер. Но наряду с этими, вполне естественными, следами Ричер заметил-таки кое-что, имеющее более правильную форму. Отпечаток слабый, но однозначно читаемый. След протектора автомобильной шины. Широкий, как у седана с высокими ходовыми характеристиками.

– Вы не смогли бы это сфотографировать? – Ричер указал на отпечаток.

Ханна достала мобильник и сделала несколько снимков.

– Вы серьезно думаете, что кто-то за нами следил?

– Пока рано говорить об этом наверняка.

Несмотря на жаркое солнце, Ханна задрожала:

– Господи, я же их видела. Видела эту машину. И если они… тогда они… бедный Сэм.

– Несколько дней вам хорошо бы пожить где-нибудь в другом месте. У вас есть поблизости родственники? Или друзья?

– Нет. Я осталась здесь одна. Сниму номер в отеле.

– Лучше в другом городе.

– Это уж слишком, – вздохнула Ханна. – Нет. Со мной все будет в порядке. Думаю, надо взять с собой кое-какие вещи. А что вы собираетесь делать?

– Поговорить с Хэрвудом. Пусть пришлет сюда своих спецов.

Ханна направилась было к дому, но вдруг остановилась.

– Черт возьми! – воскликнула она. – Посмотрите сюда.

– Что такое?

– Почтовый ящик Сэма.

Она указала туда, где рядом с парковочным местом на столбе висел почтовый ящик. Простенькая штамповка из гофрированной стали, выкрашенная такой же красной краской, как и грузовик.

– Что с ним не так?

– Не закрыт, как надо.

Ханна оказалась права. Козырек ящика был слегка приоткрыт.

– Сэм терпеть не мог, когда видел такое. – Ханна двинулась к ящику. – Он всегда закрывал его до конца. И всегда ворчал, если почтальон так не делал.

Ханна шлепнула ладонью по передней части ящика, и козырек встал на место. Потом снова открыла.

– Надо посмотреть, что там есть, – сказала она. – Может быть, что-то важное.

Ханна сунула в ящик руку и достала оттуда листок бумаги. Без конверта, сложенный втрое. Она бросила быстрый взгляд на Ричера и развернула листок. Расправила. И стала читать. Вдруг рот ее сам собой раскрылся, листок выпал из рук и порхнул на землю. Ричер поднял его. Без обращения и без подписи внизу. Лишь две строчки печатных букв:

Уайлс-парк. Час пополудни, среда. Скамейка под деревом. Принеси распечатку. Не сделаешь – к вечеру твоя соседка будет в больнице.

Ричер вернул листок Ханне:

– Где тут у вас Уайлс-парк?

– Неподалеку от центра города, – тихим, слегка дрожащим голосом ответила та. – Минут пятнадцать ходьбы отсюда. Если поторопиться.

В записке было указано время: в час дня. Часики, тикающие у Ричера в голове, сообщили, что для маневра у него осталось всего лишь десять минут.

Хэрвуду со своими спецами придется подождать.

Глава 17

Небо постепенно светлело, и автобус дальнего следования, с глухим рокотом мотора и шуршанием шин, мчался на восток. Он пересек оставшуюся часть Аризоны, срезал угол штата Нью-Мексико и по диагонали продолжил путь через штат Техас. С каждой милей Джед Стармер все больше свыкался со звуками дороги. И почти совсем уже успокоился. И усталости не чувствовал, поскольку хорошенько выспался – чуть не всю дорогу, несколько часов, проспал в своем кресле, и, когда автобус остановился в Эль-Пасо, пробуждался почти так же долго, как и в Финиксе.

Джед стряхнул наконец сон, открыл глаза, огляделся вокруг и увидел в окошко надпись: «Автовокзал». Он посмотрел на часы. Пришли точно по расписанию. И в Эль-Пасо должны стоять час и пять минут. Сейчас как раз время ланча, и до самого Далласа, куда они приедут ранним утром, долгих остановок больше не будет. Значит, надо выйти и поискать, где бы перекусить. Он успел сильно проголодаться, но чувствовал себя гораздо бодрее, чем когда проснулся в прошлый раз. Джед передвинулся в кресло рядом с проходом. Кое-кто из пассажиров уже вышел, люди бродили возле автобуса, осматривались. Он подождал, когда пожилая пара, шаркая ногами, пройдет мимо, встал и двинулся к двери. Потом снова остановился. Он не захватил с собой рюкзак. Джед не помнил: сидел ли он, обнявшись с ним? Когда он проснулся, на коленях его не было. Ну да, не хотелось, чтобы про него думали, будто он еще маленький. Поэтому он положил рюкзачок рядом, на соседнее сиденье. Потом уснул. А сейчас рюкзака на сиденье не было. На полу тоже. И на полке для багажа. Нигде не было. Пропал.

Джед вдруг вспомнил про парня на автовокзале в Лос-Анджелесе. Похожего на серфера, того, что нашел его потерянный билет на автобус. А ведь парень Джеда предупреждал, говорил: с рюкзака глаз не спускать. А если захочется спать, надо продеть руку через лямки. Почему Джед его не послушал? Ведь надо было…

И вдруг Джед увидел пропажу. За окном автобуса. Рюкзачок нес какой-то парнишка. Он быстро двигался вдоль платформы между опорами, поддерживающими крышу. Еще немного – и он выйдет за территорию станции. Джед рванулся по проходу вперед, но не тут-то было. Перед ним оказалась преграда. Пара старичков. Тех самых. Они даже не плелись по проходу. Буквально ползли. Словно нарочно, чтобы показать всем, насколько медленно может двигаться человек, не отрывая ног от пола. Пришлось и Джеду двигаться с той же скоростью до самой двери. Вот старички сползли по ступенькам вниз. Джед выскочил за ними, как пробка. И бегом к выходу. А парня, который завладел рюкзаком Джеда, и след простыл. Чуть позже Джед все-таки мельком увидел его лицо. За окошком автомобиля. Такси. Парень откинулся на спинку заднего сиденья. И в руках он держал знакомый рюкзачок. Его верхний клапан прижимался к стеклу.

До машины было ярдов двадцать. Джед во весь дух припустил к ней. Замахал руками. Завопил. Водитель такси прибавил газу. Джед прыгнул. Продолжая пронзительно кричать. И снова побежал. Но машина набрала скорость и пропала из виду.

Согнувшись пополам, Джед стоял на тротуаре и никак не мог отдышаться. Он остался совсем один в чужом городе, в сотнях миль от единственного места, которое он когда-то считал своим домом. Все его имущество пропало. Мечта о новой жизни разбилась вдребезги. Глаза ему застилали слезы. Он сунул руку в передний карман. Попытался нащупать пальцами монеты. Если найдет там четвертак, то сможет позвонить приемной матери. Станет умолять ее приехать за ним и забрать обратно. Спасти.

Джед, конечно, мог позвонить.

Но вот что ответит ему приемная мать, это большой вопрос.

Грэбер и четверо подельников целый час ждали, когда на чикагский склад прибудет Эмерсон. Четверо из команды очень удивлялись. Чтобы Эмерсон когда-нибудь опаздывал? Никогда такого не случалось. Это на него не похоже. Но ситуация выходила за рамки штатной. Грэберу пришлось кое-что рассказать парням. Конечно, не во всех подробностях. Эмерсон отличался скрытностью. Не любил, когда грязное белье его родственников перемывают на людях. Грэбер же был честолюбив. Ему очень не хотелось наносить ущерб своему особому положению в организации, и он решил лишнего не болтать. И рассказал ровно столько, чтобы ему не задавали ненужных вопросов. И в то же время чтобы люди не нервничали и согласились остаться с боссом.

Возвращаясь домой, Эмерсон не ожидал увидеть жену совершенно обезумевшей. Едва он переступил порог, как она накинулась на него. Колотила его в грудь, захлебываясь рыданиями. Кидала в него все, что под руку попадется. Обвиняла его в том, что случилось с Кайлом. В том, что хваленый курс лечения завершился полным провалом. Эмерсон, конечно, считал, что жена к нему несправедлива. Абсолютно. Не вливал же он в самом деле все это пойло Кайлу в глотку. Не сворачивал собственными пальцами для него косячки. Не наполнял шприцы черт знает какой дрянью. Он всего лишь пытался вылечить своего непутевого ребенка. Тратя при этом, кстати, огромные деньги. И немало рискуя лично.

Пока жена бушевала, Эмерсону требовалась вся его выдержка, чтобы сохранять спокойствие. Пытаясь понять, что, собственно, происходит, он терпеливо ждал, когда наконец на нее подействует таблетка ксанакса.

Эмерсону, занявшему место во главе старого, видавшего виды стола, понадобилась еще минута-другая, чтобы окончательно взять себя в руки.

– Друзья, – начал он, – благодарю вас за то, что вы сейчас здесь, со мной. Прежде всего я хочу, чтобы вы знали: дело предстоит не совсем обычное. К нашей работе оно не имеет никакого отношения. Это касается лично меня. Я прошу вас о помощи. И если кто-то из вас не желает в этом участвовать, он может уйти. Я не обижусь. Никаких неприятных последствий не будет. Обещаю.

Ни один человек не двинулся с места.

– Превосходно, – кивнул Эмерсон. – Итак, вот вам мой план, уж какой есть. У нас имеются две известные точки соприкосновения с этими уродами. Первое: мы знаем, кто у них главный. Мы с Грэбером навестим его. Посмотрим, получится ли развязать ему язык. И убедить его поделиться с нами подробностями их деятельности. Второе: у них есть судно, оно стоит на якоре в двенадцати с небольшим милях от побережья штата Нью-Джерси. Оно от нас никуда не уйдет. Не сможет. Вся их верхушка, вероятно, находится на борту. Думают, что там им ничто не угрожает. Там же они хранят все свое оборудование и материалы. И это нас пока вполне устраивает. До тех пор, пока кто-нибудь из них не попытается ускользнуть. Я хочу, чтобы вы отправились туда. Один мой друг предоставит для этого самолет. Возьмите с собой набор основных инструментов в водонепроницаемой таре. Работа предстоит грубая, особо изощряться не придется. Как только окажетесь на месте, прежде всего надо будет установить наблюдение с берега. Туда к ним ходит только один небольшой катер. Если кто-то из них попытается удрать, надо перехватить. Хотя если это окажутся клиенты, можно и отпустить. Но для начала слегка потрясти. Это допускается. Постарайтесь их убедить, чтобы туда они больше ни ногой. Если не клиенты, а кто-то еще, попридержите. И особо миндальничать с ними не обязательно. Главное, чтобы к моему приезду они были живы.

Что за дурацкое название – Уайлс-парк, подумал Ричер. Какой это парк? Это скорее площадь… на худой конец, сквер. Уайлс-сквер. И звучит лучше. А впрочем, здесь довольно красиво. Приятное местечко – кто-то, видимо, очень постарался, чтобы людям хотелось приходить сюда снова и снова. Ясное дело. Площадь окружена миленькими магазинчиками, кафе, ресторанами с шикарными столиками прямо на улице. Посередине журчит фонтан, наподобие фонтанов в каком-нибудь французском замке или поместье. Струя льется в четверть силы – видимо, из-за проблем с подачей воды. Между крошечными живыми изгородями, подстриженными в виде сложных геометрических фигур, весело пестрят разные цветы. И еще тут стоят скамейки из полированного бетона. Они расставлены широким кругом, наподобие циферблата. Их как раз двенадцать. Но только одна из них стоит возле дерева, как и указано в записке из почтового ящика Рота.

В наименее претенциозном по виду кафе по периметру парка Ричер взял кофе в стаканчике навынос и прошел к скамейке, что возле дерева. Он прибыл туда ровно без десяти час. Сел как раз посередине и стал ждать.

Без пяти минут час из-за фонтана вышел человек. Широкоплечий, ростом, должно быть, шесть футов и два дюйма, в джинсах и в футболке с принтом группы «Роллинг стоунз». Волосы коротко подстрижены, глаза закрыты черными, в спортивном стиле солнцезащитными очками. Он прошел половину расстояния, отделявшего его от скамейки, где сидел Ричер, остановился, постоял немного, а потом с грозным видом продолжил путь и остановился совсем близко.

– Шевели мослами отсюда, – проговорил громила.

– Не понял, это как? Вот так, что ли?

Ричер поднял левую руку и пошевелил пальцами.

Лицо громилы стало еще более страшным.

– Вали со скамейки, придурок.

– С какой стати? Она что, твоя?

– Она мне нужна. Прямо сейчас.

– Здесь вон еще одиннадцать. Выбирай любую.

– А мне нужна именно эта. Больше я повторять не буду. Двигай отсюда.

Ричер даже не пошевелился. И больше в ответ не сказал ни слова.

Мордоворот наклонился к нему ближе:

– Ты что, не слышал, что я сказал?

– Прекрасно слышал. Ты сказал, что больше не будешь просить меня двигать отсюда. И мне показалось, что ты передумал. Если, конечно, у тебя есть чем думать.

– Следи за базаром. Я уже начинаю нервничать.

– А если я никуда не уйду? Что будешь делать?

Громила отвернулся. Сжал кулаки, потом снова разжал. Глубоко вдохнул. Снова повернулся к Ричеру:

– Послушай. У меня здесь назначена стрелка, как раз вот на этой скамейке. Уже через минуту. Очень важная. Поэтому я был бы очень признателен, если бы ты просто перешел на другую скамейку.

– А-а-а, у тебя здесь встреча с Сэмом Ротом, – сказал Ричер.

Громила снова набычился.

– Откуда ты знаешь? – процедил он.

– Оттуда. Но у тебя здесь не будет встречи с Сэмом Ротом. Ни сейчас, ни когда-нибудь еще. У тебя будет встреча со мной.

– Черт побери! Не понял…

– Позиции на переговорах поменялись, – продолжил Ричер и похлопал по гладкому бетону рядом с собой. – Садись. И давай поболтаем. Посмотрим, получится ли у нас найти решение, которое устроило бы всех.

– У тебя есть распечатка?

– Да, недалеко. Могу достать. Если договоримся.

Громила секунду в нерешительности молчал, потом медленно развернулся и опустился на скамейку. На самый ее краешек и как можно дальше от Ричера.

– Нам нужно на нее посмотреть, – сказал он. – Мы должны убедиться в том, что Рот изменил график дежурств так, как мы его просили.

Тут Ричер снова заметил за фонтаном какое-то движение. И из-за него вышел еще один тип. Примерно такого же роста, что и сидящий рядом. Но на вид несколько потяжелее. В таких же темных очках, одет примерно так же, разве что вместо футболки на нем была простенькая рубашка с длинным рукавом. Он сделал шаг вперед, остановился и выразительно пожал плечами. Первый тоже пожал плечами и жестом пригласил подойти поближе.

Новенький подошел и остановился перед скамейкой. Рожа красная, на лбу вздулись вены. Он свирепо посмотрел на своего дружка:

– Что ты тут возишься с этим придурком? У нас дело, забыл?

– Успокойся, – сказал ему первый. – Сядь. Он вместо Рота.

Новенький и не вздумал садиться.

– Черта с два! – заявил он. – Мы так не договаривались.

– Договор поменялся, – вставил Ричер. – Хотите переписать график дежурств?

– Сам знаешь, что хотим.

– Мистер Рот уже не убежден в том, что изменение графика дежурств так уж необходимо. Как переубедить меня, решать вам.

– Ты что, чокнутый? – удивился новенький.

– Я бы так не сказал. Немного чудак, это да, возможно. Но кто я такой, чтобы об этом судить? – проговорил Ричер и похлопал по бетону с другой стороны. – Присядь, посиди.

– Если не ты, тогда Рот чокнутый точно, – произнес новенький и сел. – Если то, что у нас на него есть, выйдет наружу, ему конец. Вся его карьера коту под хвост. И он это знает.

– То, что у вас на него есть, – туфта.

– Ну и что? Зато все правдоподобно и убедительно. Так что дело на него заведут, это точно. И не важно, что они нароют. Что-нибудь да нароют. А если даже и ничего не нароют, все равно. Дерьмо всегда липнет, и уже не отмоешься. Так что может спустить карьеру в унитаз.

– А если ему наплевать? Если у него что-то новенькое наклевывается? – предположил Ричер.

– Не-е, не наплевать.

– Правда?

– Да ты блефуешь.

– Разве?

– В любом случае, – встрял первый, – у нас есть страховочка. На тот случай, если он будет такой дурак и нас не послушает.

– Это про вашу угрозу его бывшей жене? – спросил Ричер.

– Ну да, – кивнул первый. – С человеком всякое может случиться. Пожар, например. Или что-то с электромобилем не то. Когда случайно владелец находится внутри.

– А вот лично я, – сказал Ричер, – очень не уважаю придурков, которые угрожают невинным людям. За это вам надо бы переломать ноги.

Первый сразу надулся:

– Смотри, как бы мы сами тебе чего не переломали.

– А сможете?

Свидетель, который наблюдал бы их разговор, сказал бы, что человек просто упал со скамейки. Повалился вдруг в сторону, шлепнулся на землю и остался лежать без движения, подогнув ноги и вытянув руки вдоль туловища. Как сидел, так и улегся, только повернулся на девяносто градусов. Свидетель сказал бы, что Ричер даже не пошевелился. А если и пошевелился, то просто дрогнул, почти незаметно. Как бы непроизвольно. Просто какое-то мгновенное судорожное движение левой руки, ничего больше.

Ричер повернулся к новенькому.

– Этап переговоров подошел к концу, – сказал он. – Изменения графика дежурств вы не получите. И ваш компромат на Рота вам больше не пригодится. И Ханну Хэмптон вы пальцем не тронете. Тебе все ясно?

Вздутая вена на лбу новенького замерла, потом снова задергалась.

– Не знаю, какие там у тебя планы, дружок, – сказал он, – но послушай мой совет и все отмени. И поскорее убирайся из города. Чем быстрее, тем лучше для тебя же.

– Да мне и самому уже хотелось убраться отсюда. Но я знаком кое с кем из местных. Он, кстати, работает в полицейском департаменте. Мы с ним вместе служили. Так вот, если про Рота просочится какая-нибудь клевета, мой дружок мне об этом сразу сообщит. И если с головы Ханны Хэмптон хоть волос упадет, он опять же мне стукнет. Тогда я вернусь. И обязательно вас всех найду. Пожалеете, что на свет белый родились.

Свидетель сказал бы, что потом опять случилось нечто очень странное. Что этот второй тоже неожиданно упал со скамейки. Так же в сторону и даже на землю улегся в той же позе – ну прямо как зеркальное отражение своего дружка. И снова свидетель уверял бы, что Ричер даже не пошевелился. С каким-нибудь, скажем, недобрым намерением. Хотя свидетелю опять показалось бы, что и другая рука у Ричера судорожно дернулась.

На этот раз правая.