Текст книги "Снегопад на курорте"

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Занавески были задернуты. Где-то за ними осталась заснеженная ночь. В слабо освещенной комнате горящие поленья отбрасывали дрожащие тени, создавая атмосферу уюта и уединения.

Кэролайн сидела рядом с Мэтью на диване. В комнату доносились звуки рождественских гимнов, исполняемых собравшимися вокруг огромной елки на улице.

После всех развлечений и впечатлений этого дня Кетлин быстро уснула в своей кроватке. Как и предвидел Мэтью, больше всех других новых игрушек и подарков ей понравились шарф в красную и зеленую полоску для Барнэби и его новая шапочка с помпоном. Медвежонок проходил в них весь день.

Новость о том, что Кэролайн будет теперь ее новой мамой, конечно же, привела малышку в восторг. Это был еще один подарок от Санта-Клауса…

Мэтью распорядился, чтобы их вещи и елку перенесли в его апартаменты в главном корпусе.

– Поскольку мы собираемся пожениться, меня больше не беспокоит то, что здесь всего две спальни… – Его зеленые глаза сверкнули. – Если ты, конечно, ничего не имеешь против, чтобы делить со мной постель прежде, чем мы станем мужем и женой.

Кэролайн была немного взволнована тем, что он так торопит события. Но, приняв бесповоротное решение и будучи не в силах устоять перед заманчивой перспективой проводить ночи в его объятиях, она покачала головой.

Странное выражение мелькнуло на его лице и тут же исчезло. Она понимала, что так же сильно нужна ему, как и он ей.

А потом он произнес будничным и бесстрастным голосом:

– Тогда я хочу, чтобы ты, во имя соблюдения приличий, надела обручальное кольцо. Мы поедем и купим его прямо сейчас…

Она была поражена стремительностью, с которой действовал Мэтью, и просто растаяла от удовольствия.

– «Кляйн – лучший ювелирный магазин в Клир-Лейке, так что, если хочешь посмотреть, что у них есть…

– Но они же закрыты, – словно в тумане произнесла она.

– Это личное одолжение, которое не займет много времени.

– Но сегодня же Рождество.

– Владелец – мой старинный друг. Я позвоню ему. И попрошу Глэдис побыть полчаса с Кетлин. Если мы сообщим Глэдис о нашей помолвке, это будет самым быстрым способом довести новость до всего обслуживающего персонала.

Когда они подошли к магазину, их уже ждал высокий симпатичный мужчина лет сорока со светлыми вьющимися волосами.

Широко улыбаясь, он хлопнул Мэтью по спине:

– Поздравляю! И ты держал это в секрете!

– Решение пришло неожиданно, – признался Мэтью и, повернувшись к Кэролайн, сказал: – Дорогая, познакомься. Это Роберт Кляйн.

– Очень приятно, – улыбнулась Кэролайн. И после того, как они пожали друг другу руки, добавила: – Я чувствую себя виноватой в том, что мы беспокоим вас в праздничный день.

– Не тревожьтесь. Я понимаю, почему Мэт так торопится надеть кольцо вам на палец. А у нас есть прекрасные камни.

У Кэролайн были очень тонкие пальцы, и всего два кольца оказались ей впору. Одно было с большим солитером, другое – с россыпью мелких бриллиантов.

– Какое тебе больше нравится? – спросил Мэтью.

– С одним камнем, – запнувшись, сказала она.

– Прекрасный выбор, – согласился Кляйн. – Цвет лучше. И камень более чистый.

Достав кольцо из коробочки, Мэтью надел его Кэролайн на палец и поднес ее руку к своим губам. Сердце ее забилось от счастья.

– Ну вот. Надеюсь, подарок к помолвке тоже подойдет.

– Ты уже и так задарил меня, – запротестовала Кэролайн. – А я даже не купила тебе рождественский подарок.

Не обращая внимания на ее возражения, Мэтью наклонился к Кляйну и что-то шепнул ему на ухо.

– Да, у меня есть, – ответил ювелир и исчез в глубине магазина. Возвратившись, он протянул Мэтью продолговатую, обтянутую кожей коробочку.

– Спасибо. Я выпишу чек на то и другое.

– Можешь сделать это завтра, – сказал Кляйн, и мужчины обменялись рукопожатием.

Обняв все еще пребывавшую в каком-то полусне Кэролайн за талию, Мэтью повел ее назад.

Они поблагодарили Глэдис, показали ей кольцо, и женщина ушла, возбужденная новостью и тем, что оказалась здесь в такой важный момент.

Не прошло и нескольких минут после ее ухода, как в дверь постучали: принесли бутылку шампанского с поздравлениями от обслуживающего персонала.

Поблагодарив посыльного, Мэтью с насмешливой улыбкой взглянул на Кэролайн.

– Ну, что я тебе говорил?

Он достал два бокала, открыл бутылку и налил искрящийся напиток. Протянув ей бокал, он провозгласил:

– За нас. За то, чтобы мы по-настоящему узнали друг друга.

Наверное, эти слова должны были ее насторожить, но после всех треволнений она ничего не чувствовав, кроме радости.

Случившееся казалось Кэролайн сном, и ей хотелось ущипнуть себя…

Чувство нереальности происходящего не оставляло ее и сейчас, восемь часов спустя, когда они с Мэтью сидели рядом на диване и слушали рождественские песнопения, доносившиеся через окно.

Словно прочитав ее мысли, он повернулся к ней со словами:

– Уже почти сутки прошли, а я все еще не отдал тебе это… – Он полез в карман пиджака и извлек из него плоскую продолговатую коробочку, которую получил от Роберта Кляйна. Не сводя глаз с ее лица, он вкрадчивым голосом спросил: – Тебе не любопытно узнать, что я выбрал специально для тебя?

Что-то в его голосе вызвало у нее дурное предчувствие, но, с удовольствием наблюдая за тем, как Кетлин открывает свои рождественские подарки, она не придала этому особого значения.

– Любая женщина на твоем месте уже не раз спросила бы меня, что это, – заметил он.

Открыв коробочку, Мэтью протянул ей золотую цепочку, каждое звено которой было искусно выполнено в форме соединенных в рукопожатии рук.

– Как красиво, – сказала она. – И очень необычно.

– Примерь. Она должна подойти.

Покрутив цепочку в руках, Кэролайн сказала:

– Не могу понять, как она расстегивается.

– Дай мне.

Через мгновение цепочка украсила ее изящную шею.

– Идеально, – довольно сказал он.

Кэролайн вдруг испугааась выражения, появившегося на его лице. Оно было торжествующим и жестоким.

Поднявшись, она подошла к зеркалу.

Цепочка смотрелась на ней не как ювелирное украшение, а как нечто варварское… странное… похожее на оковы.

Она невольно вздрогнула.

– Я никогда не видела ничего подобного.

– Это копия обручального ожерелья инков. Перуанская легенда гласит, что Кечуа – то ли властитель, то ли индеец королевских кровей – специально заказал его для своей невесты вместо кольца как символ ее рабства.

Едва дыша, Кэролайн спросила:

– А почему это было не кольцо?

– Потому что кольцо она могла снять и заменить другим… Понимаешь, она была женщиной такого типа, как Кейт, и он не мог доверять ей.

Она застыла, чувствуя себя как жертва на гильотине. Мэтью помолчал, потом с мрачной улыбкой продолжил:

– Застегнутое ожерелье она могла снять лишь одним способом – разорвать его.

Холодок побежал по спине Кэролайн. Обретя дар речи, она спросила:

– Ты хочешь сказать, что оно не снимается?

– О нет. Это снимается, – заверил ее Мэтью. – Но ведь и ты не такая, как Кейт, правда? – И он добавил миролюбиво: – Надо просто знать, как работает замочек.

– Тогда не снимешь ли ты его?

Мэтью взял ее за руку и усадил рядом с собой. Но когда она подняла с затылка волосы и слегка наклонила голову, он заботливо поинтересовался:

– Тебе в нем неудобно?

– Нет. Неудобство чисто морального плана.

– Тогда почему ты не хочешь остаться в нем… хотя бы до того момента, когда будешь ложиться спать?

Она закусила губу и, понимая, что он ждет ее протеста, ничего не сказала.

Через какое-то время, быстро сменив тему, к чему она никак не могла привыкнуть, он заявил:

– А теперь нам надо поговорить о нашем будущем…

Настороженно глядя на него, она ждала.

– Я хочу, чтобы у Кетлин были братишки и сестренки. Думаю, у тебя нет возражений? Во время нашей первой беседы ты говорила, что любишь детей.

– Да. Люблю.

– Тем не менее я думаю, что нам надо сначала какое-то время пожить втроем, стать семьей и дать Кетлин возможность привыкнуть к тому, что ты ее мама. – Потом он неожиданно сказал: – Ты никогда не спрашивала, что случилось с ее настоящей матерью…

– Я… я…

– Ты оказалась самой нелюбопытной из всех женщин, которых я встречал на своем веку. – Его голос был резким.

Когда Кэролайн ничего не ответила, он заговорил снова, глядя ей в лицо:

– Тебя не удивит, если ты узнаешь, что она просто бросила своего ребенка?

– Нет! – вскрикнула Кэролайн. Это был крик боли.

– Ты так убеждена…

– Не могу поверить в то, что какая-нибудь женщина может добровольно отказаться от своего ребенка.

– Тогда почему, по-твоему, она исчезла?

– Должно быть, ее вынудили обстоятельства.

Мэтью скривил губы.

– Ты говоришь так, как будто сочувствуешь ей.

– На все можно посмотреть с двух сторон.

– Ее интересовала только одна. Тони был мертв. А она, вместо того чтобы заботиться о ребенке, до рождения которого он не дожил, исчезла, переложив ответственность на престарелую мать Тони, женщину с больным сердцем.

Нет! Все было совсем не так, горько подумала Кэролайн. Не так.

— Как ты можешь сочувствовать такой женщине? – снова вернулся к сказанному Мэтью.

Подавленная и дрожащая, она не отвечала. Он бросил на нее холодный, враждебный взгляд.

– Не находишь слов, чтобы ее защищать?

Понимая, какая пропасть у нее под ногами, Кэролайн не вступила с ним в спор, но запоздало спросила:

– Ты считаешь, что ей нет никаких оправданий?

– Вот именно… Она…

Стук в дверь прервал его на полуслове. Мэтью поднялся и пошел к двери.

– Извините, что беспокою вас, мистер Каррэн, – раздался взволнованный мужской голос, – но загорелся один из генераторов…

– Пойду посмотрю.

Дверь за ними закрылась.

Кэролайн вздохнула. Возможно, то, что их разговор прервался, было к лучшему. Иначе она бы себя выдала.

Ей было трудно смириться с тем, что Мэтью так категорично и безжалостно осудил ее.

То было ужасное время. Находясь в состоянии эмоционального потрясения, еще слишком больная, чтобы ясно все обдумать, она сделала то, что, по ее мнению, было самым лучшим для ребенка, для матери Тони, которая была потрясена смертью сына, для Мэтью и женщины, на которой он собирался жениться.

Она никогда не переставала жалеть об этом и жила с постоянной надеждой в душе, что когда-нибудь каким-то непостижимым образом все изменится…

Все это время она не могла забыть тот ужас, когда она, очнувшись в больнице, долго не понимала, кто она и как там оказалась. Врачи и сестры переговаривались при ней так, как будто она была неодушевленным предметом, а не человеком.

Постепенно, когда к ней вернулось сознание, она стала вспоминать странные вещи, какие-то обрывки событий… Тони, в отчаянии пересказывавший слова врача… Рождественская вечеринка… Она сама, беременная, за рулем, потому что Тони был пьян… Беременная…

Ее руки нащупали под простыней плоский живот. Кейт охватила паника, и она хрипло закричала:

– Сестра! Сестра!

Торопливо вбежала сестра и склонилась над ней.

– Наконец-то вы полностью пришли в сознание.

– Мой ребенок, – задыхаясь, произнесла она. – Что с моим ребенком?

– Не волнуйтесь. У вас родилась прекрасная, здоровая девочка. Семь с половиной фунтов.

От радости у нее полились слезы. Слезы беззвучно текли по лицу, странно застывшему и чужому… Тони будет так рад… он хотел девочку…

– Где она? Я могу ее видеть?

– Вы были не в состоянии заботиться о ней. Поэтому ее взяла ваша свекровь.

Подняв руки, чтобы смахнуть слезы. Кейт нащупала незнакомый овал лица и шрам…

– Что случилось?

– Вы были ранены в автомобильной аварии. Но все можно будет исправить пластической операцией, когда вы окрепнете.

– Тони… мой муж… где он? С ним ничего не случилось?

Сестра покачала головой и тихо сказала:

– Я очень сожалею…

– Вы хотите сказать, что он умер?

– Очень сожалею, – снова повторила сестра. – Ваша машина потеряла управление и врезалась в бетонную опору эстакады. Ваш муж погиб мгновенно…

Значит, он никогда не увидит ребенка, которого считал своим… Бедный Тони… И бедная Грейс. Сквозь новый поток слез Кейт спросила:

– А как его мать… как она перенесла это?

– Сначала это была для нее страшная трагедия. С течением времени она немного пришла в себя. И, безусловно, большим утешением для нее стала малышка.

Кейт дотронулась до своей головы.

– Как долго я была без сознания?

– У вас были сильно повреждены кости черепа. Вы находились в коме почти пять месяцев…

– Пять месяцев?!

– Это счастье, что вы выжили, – рассудительно сказала сестра. – После того как машина ударилась об опору, она перевернулась и покатилась с откоса. Вы оказались запертой внутри. У вас были многочисленные травмы. Когда вас извлекли, все думали, что вы мертвы. Но врачи «скорой помощи» быстро доставили вас в больницу, чтобы спасти ребенка.

Значит, ребенку, которого она еще не видела, уже пять месяцев…

– Я сообщу миссис Каррэн, что вы пришли в сознание. Она будет очень рада. Она не может навещать вас в больнице, но звонит почти ежедневно, чтобы узнать, нет ли каких-то изменений. – Немного смутившись, сестра продолжала: – Я поняла, что у вас нет больше родственников… кроме сводного брата вашего мужа…

– Неужели он…

– Нет, по-видимому, он очень занят. – И сестра добавила более радостным голосом: – Но он оплачивает ваше пребывание в одной из наших лучших палат. И согласился на все затраты на ваше лечение…

Было горько думать, что она стала финансовым бременем для человека, который продолжал так ее ненавидеть, что даже ни разу не навестил.

Когда часа через два в ее палате появилась Грейс, Кейт пришла в ужас от того, как свекровь изменилась. Из элегантной моложавой женщины она превратилась в иссохшую нервную старуху.

Взяв Кейт за руку, она прошептала прерывающимся голосом:

– Дорогая, что я могу сказать? Всё, кроме малышки, – сплошной кошмар. – Предвосхищая вопрос, который Кейт собиралась задать, она добавила: – Я не принесла ее… Бедная малютка простужена, так что я посчитала это неразумным. – Потом она торопливо сказала: – Доктор заверил меня, что теперь, когда ты пришла в сознание, можно будет скоро взять тебя домой.

– А что с квартирой?

– Мы отказались от нее. – Слегка покраснев, Грейс пояснила: – Ты была так плоха, что не оставалось надежды. Но теперь случилось чудо, и… – Она замолчала, а потом отрывисто спросила: – Что ты собираешься делать, когда выйдешь из больницы?

– У меня еще не было возможности подумать об этом.

– Пожалуйста, Кейт, приходи жить к нам.

– Очень сожалею, но я не могу жить в доме Мэтью.

– Но Сара и Мэт…

– Сара?

– Невеста Мэта… Они собираются пожениться в конце июля. Я знаю, что они оба будут просто счастливы, если ты… – Поскольку Кейт продолжала мотать головой, Грейс с отчаянием заявила: – Но тебе же нужно где-то жить. И у тебя нет средств на то, чтобы содержать малышку… Могут потребоваться месяцы, прежде чем ты будешь в состоянии работать или даже просто ухаживать за ней… О, пожалуйста, не забирай ее от меня. Я всегда так мечтала о внуках… – Грейс зарыдала. – Теперь, когда Тони нет на свете, эта девочка – единственное, что у меня осталось…

У Кейт перехватило дыхание.

– У вас есть Мэтью… – сказала она.

– Это не одно и то же. Он никогда не был моим.

– Но когда они с Сарой поженятся, у вас, несомненно, будут еще внуки.

– Нет. Не будут… – Грейс вытерла лицо носовым платком. – Сара не может иметь детей. Когда она была совсем юной, то по глупости сделала аборт. Неудачный… Но они с Мэтом хотят детей, и, если бы что-то случилось с тобой, они бы удочерили малышку… – Увидев, как изменилась в лице ее невестка, Грейс побледнела сама. – О, нет, моя дорогая. Ты не должна даже мысли допускать, что мы хотели этого… Мы молились о твоем выздоровлении…

Меньше чем через две недели, после дней и ночей мучительных раздумий, от которых у нее поднималась температура, Кейт надела болтающееся теперь на ней платье для беременных, старенькое зимнее пальто, висевшее после чистки в шкафу в ее палате, и, воспользовавшись пересменкой у обслуживающего персонала, покинула больницу.

Она шла вслепую, сама не зная куда. Единственным ее желанием было уйти как можно дальше от роскошной палаты, которая стала ее тюрьмой.

Был конец мая. Вечер выдался прохладный и хмурый. Тротуары блестели от мелкого дождя, едва смочившего пыль. В воздухе пахло озоном.

Как обычно, улицы были запружены машинами. Но в этот час, когда люди уже пришли с работы домой, а ночная жизнь еще не началась, пешеходов было мало.

Вскоре дождь усилился, холодный и безжалостный. Плечи тонкого пальто Кейт намокли. Хотя она все еще шагала как в полусне, здравый смысл подсказывал ей, что нужно найти какой-то ночлег.

Но ее кошелек был пуст. В нем лежали лишь кредитные карточки.

Хорошо бы дня на два снять комнату в недорогом отеле, а за это время попытаться подыскать какую-нибудь работу…

Но Кейт понимала, что это невозможно. У нее не было багажа и ее одежда выглядела поношенной, поэтому ей, конечно же, сразу откажут. Она долго шла по незнакомым улицам, когда навалившаяся усталость заставила ее остановиться и прислониться к ограде.

За оградой находилось сооружение, похожее на часовню. На черной доске виднелась надпись золотыми буквами: «Миссия Святого Спасителя. Морнингсайдские Холмы. Если вы голодны или у вас нет крыши над головой, заходите к нам».

Словно Бог услышат ее молчаливую молитву…

Звук открывающейся двери вернул Кэролайн к действительности. В комнату вошел Мэтью.

– Извини, что я так поспешно ушел, но я боялся, что ситуация серьезная.

– Ну и как?

– Теперь все под контролем. Пожар потушили, а самый опытный из моих механиков проверяет повреждения и выясняет возможную причину возгорания.

Он сел на диван рядом с ней и положил руку на спинку.

Она сидела неподвижно. Сердце ее колотилось.

– О чем ты думала, когда я вошел? Ты казалась такой потерянной и опустошенной.

– Н-не помню.

– Просто ты не хочешь мне говорить. – Усмехнувшись, он добавил: – Я всегда считал, что жена не должна иметь секретов от мужа.

Ее сердце заколотилось еще быстрее, и она уточнила:

– Я пока еще не твоя жена.

– Но скоро будешь. И чем скорее, тем лучше.

Не услышав возражений, он провел пальцем по ее щеке и задумчиво проговорил:

– Ты не колеблясь решила выйти замуж за человека, которого едва знаешь.

– А мне есть чего опасаться?

Он иронично улыбнулся.

– Я не Синяя Борода.

– Ловлю тебя на слове, – сказала она как можно мягче.

– Но я не могу обещать, что никогда не спутаю тебя с Кейт.

Холодок побежал у нее по спине.

– Если это тебя не останавливает, я бы хотел, чтобы мы поженились как можно раньше. Согласна?

Она кивнула.

– Тогда завтра мы вернемся в Нью-Йорк, и я займусь необходимыми приготовлениями. Мне представляется, что, поскольку ты уже была замужем, тебя устроит скромная церемония.

– Вполне.

– А в прошлый раз?

– Что – в прошлый раз? – Голос выдал ее волнение.

– Это была пышная свадьба?

– Нет.

– Но ты была в белом?

– Нет.

– Где вы сочетались браком? В церкви?

– Это была гражданская церемония, – отрывисто сказала она.

Он кивнул, словно удовлетворившись. Его пальцы скользнули вниз по ее затылку.

– Расскажи мне, Кэролайн, каким был твой муж?

От неожиданности она молча уставилась на него.

– Не могла же ты забыть.

– Нет, я не забыла, – ответила она севшим голосом. – Я просто пытаюсь не ворошить прошлое.

Поскольку она ничего больше не сказала, Мэтью продолжил:

– По-моему, это естественно. Ведь он умер таким молодым… Кажется, ты говорила, что он погиб в автомобильной катастрофе, как мой сводный брат?

– Нет… я сказала, что у него была редкая форма рака. – Она взглянула на Мэтью – лицо его было мрачным и злым. – Я бы предпочла не говорить о нем, если ты не возражаешь. Мне это тяжело.

– Той ночью в домике в горах ты сказала мне, что была «привязана» к нему. Как я понимаю, это чувство осталось?

– Да, – ответила она натянуто.

– Одной привязанностью не объяснить такую сильную тоску… Если это такое же наваждение, какое было у меня… – Его рука стала играть с ее цепочкой. – Рассказать тебе о Кейт?

Она застыла.

– Ты уже рассказывал.

Словно не слыша ее, он начал:

– Рассказывать-то особенно нечего. Мы были вместе так недолго! Всего один день и две ночи. Но я не могу освободиться от нее с тех пор. Она не отпускает меня…

– Может быть, это ты не хочешь, чтобы тебя отпустили?

Произнеся эти слова, Кэролайн тут же пожалела об этом – золотисто-зеленые глаза пронзили ее.

– Не так-то легко освободиться от чего-то или кого-то ненавистного. Ты когда-нибудь ненавидела?

– Нет, – дрожащим голосом сказала она.

– Ненависть – очень сильное чувство. Это оборотная сторона любви.

– Насколько я знаю, ненависть может изуродовать и погубить душу человека.

– Значит, ты считаешь, что я должен попытаться перестать ненавидеть ее? – насмешливо спросил он.

Кэролайн не ответила, и он продолжил:

– И как ты советуешь мне это сделать?

– Возможно, тебе надо перестать винить ее во всем, – безнадежно проговорила она.

– В чем, например?

– Ну… в смерти твоего сводного брата… и в том, что она бросила Кетлин…

Его тяжелые веки опустились, густые ресницы скрыли блеск глаз.

– А с чего ты решила, что я виню ее в этом? – сладким голосом спросил он.

Озадаченная, она ответила:

– Потому что ты так говорил.

– Откуда ты взяла, что жена Тони и Кейт – одно и то же лицо?

– Ч-что? – заикаясь, произнесла Кэролайн, ей показалось, что она рухнула в шахту лифта.

Он повторил вопрос с металлом в голосе.

– Сделала вывод из разных вещей… которые ты говорил…

– Я ни разу не сказал о том, что это одна и та же женщина.

– Почему-то у меня возникло такое впечатление… я предполагала… Извини, я, наверное, неправильно поняла. Как глупо с моей стороны.

– Наоборот, Это говорит о том, что ты почти ясновидящая. Кейт действительно приходится мне, точнее, приходилась мне невесткой сводного брата. Может быть, именно это и заставляет меня так ненавидеть ее. Хотя она прыгнула в постель ко мне, она предпочла моего сводного брата. – Его красивое лицо выражало страдание. – Не сомневаюсь, что моралисты скажут: это только справедливо. Ведь она принадлежала сначала ему. А потом уже мне.

Кэролайн сидела молчаливая и подавленная. Мэтью неожиданно переменил тему:

– Ну ладно. Все это в прошлом, а значит, изменить ничего нельзя. Нам надо думать о будущем.

Что же это будет за будущее, если он женится на ней только потому, что она напоминает ему женщину, которую он ненавидит? – грустно подумала Кэролайн.

Словно прочитав ее мысли, он добавил:

– Может быть, наша женитьба и не такая, о каких пишут в книгах, но поскольку мы оба собираемся получить от нее то, что нам нужно…

– И что же ты хочешь получить? – тревожно спросила она.

Его злость еще не прошла, а потому неожиданная улыбка таила в себе опасность.

– Пылкую любовницу, хорошую жену и мать для Кетлин и моих собственных детей… – Он тут же спросил: – А ты, Кэролайн, что ты хочешь получить от этого замужества?

– Дом и семью, – смущенно ответила она.

– Ты ничего не сказала о муже.

– Это понятно и без слов.

– Если бы ты имела возможность попросить Бога исполнить только одно твое желание, что бы ты выбрала?

Я бы попросила о том, чтобы ты любил меня, подумала она. Желание было таким простым. Но это все равно что хотеть луну с неба.

Вслух она сказала:

– Просто не знаю. Может быть, способность довольствоваться тем, что есть.

Он любовался чистой линией ее профиля.

– Кажется, я женюсь на философе. – Его голос звучал строго. – И притом на красивом философе.

Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. Он был насторожен и безжалостен, как охотник. Поддавшись невольному страху, она облизнула губы и тут же поняла, что это предательское движение не ускользнуло от его взгляда. Ее сердце отчаянно забилось.

– Пожалуйста, Мэтью…

Измученная и физически, и эмоционально, она хотела только одного – спать.

Не обращая внимания на ее мольбу, он наклонил к ней свою черноволосую голову.

Когда его губы настойчиво приникли к ее губам, из ее горла вырвался прерывистый стон и она выгнулась так, словно ждала, что ее подвергнут пыткам.

Его поцелуй был глубоким и жадным, а ласки – яростными и карающими. В них не было нежности – только насилие.

Она знала, что он может быть чутким любовником, способным на огромную нежность. Если он стал грубым и жестоким, в этом была ее вина.

Постепенно его ненасытные поцелуи стали немного нежнее. Он ждал ответного чувства, которое она не могла больше сдерживать. Она обвила его за шею руками и с бьющимся сердцем ответила таким же страстным поцелуем.

Теперь для нее не существовало ничего, кроме его прикосновений. Она не чувствовала больше никакого страха. Не было ни прошлого, ни будущего. Только настоящее.

Наконец он прошептал:

– Пойдем в спальню?

Она кивнула и с готовностью встала.

Заглянув к Кетлин, Мэтью скрылся в ванной комнате для гостей, а Кэролайн прошла в их ванную, чтобы принять душ и приготовиться ко сну.

Поймав свое отражение в зеркале, она с ужасом увидела, что золотая цепочка все еще на ней.

После переживаний прошедшего дня ее лицо над сверкающим золотом казалось напряженным и совсем бескровным, а глаза – необычайно огромными.

Невозможность снять цепочку чрезвычайно нервировала ее. Она ощупала пальцами все звенья, нажимая на каждое и поворачивая – в стремлении найти потайной замочек.

Все было тщетно.

Она решила, что, если немедленно обратится за помощью к Мэтью, он поймет, как это ее беспокоит. Лучше подождать, когда он войдет в спальню, и потом, перед тем как они займутся любовью, небрежно попросить его расстегнуть цепочку.

Ее нижнее белье было аккуратно сложено в комоде. Она выбрала и надела свою самую красивую ночную рубашку и легла в радостном ожидании.

Когда он вошел и скользнул под одеяло рядом с ней, она в нетерпении повернулась к нему. Протянув руку, он откинул шелковую прядь с ее щеки и, внимательно посмотрев на нее, произнес:

– День был таким утомительным. Ты выглядишь настолько усталой, что будет лучше всего, если ты просто уснешь в моих объятиях.

Вероятно услышав вырвавшийся у нее слабый вздох, он притянул ее к себе и привычным движением удобно пристроил ее голову на своем плече. Она робко начала:

– Мэтью…

– Да? – Он взглянул на нее.

– Цепочку…

– Ты сказала, что тебе в ней удобно.

– Да, но я…

– Тогда пусть она останется на тебе. Она такая красивая.

И Мэтью поцеловал ее. Но даже это проявление нежности не могло избавить Кэролайн от ощущения, что он прекрасно знает, какой эффект произвела на нее цепочка, и именно такого эффекта добивался.