Текст книги "Смех сфинкса. Танец обсидиановой бабочки"

То, что она увидела, вознесясь над Землей, еще раз побудило ее задуматься над тем, что же такое наш мир. Что такое человек в нашем мире? Ученые предлагали свои теории возникновения жизни на Земле и человека в частности. Самая распространенная – теория эволюции. Согласно этой теории, под влиянием естественного отбора и внешних факторов окружающей среды из высших приматов получился человек. Так из австралопитеков, питекантропов, неандертальцев вырос современный человек. В пользу этой теории существуют биологические, психологические, палеонтологические, генетические, археологические и тому подобные подтверждения и аргументы. И все-таки…некоторые из них имеют неоднозначную трактовку и оспариваются. И правильно. Тому подтверждения есть в том, что она увидела сегодня.

А ведь среди религиозных теорий, которые представлены в мифах многих народов, существуют утверждения, что человек был создан из дерева, глины, земли. Христианские взгляды отличаются тем, что утверждают божественное творение человека. Они не соглашаются с теорией эволюции, считая, что человек, созданный Богом, и изменяется согласно божественному замыслу. Он был создан Богом Яхве, единым в трех ипостасях: Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Святой Дух. Ее интересовало, что скажет об этом Захи. Она приблизилась к нему, шедшему немного в стороне, рядом с Пьером.

– Захи, так богом или инопланетянами был начат род человеческий?

– Тебя интересует теория инопланетного или внешнего вмешательства? У нее несколько направлений: земной человек возник в результате скрещивания инопланетян с древними людьми; появился в результате применения генной инженерии инопланетянами, и в нас заложена программа его развития. Все это сводится к тому, что человек – подопытный материал. В пользу этого говорит гибель Атлантиды и потопы, когда избавлялись от неудачного материала. Последняя, самая молодая теория, возникла в прошлом веке. Согласно этой теории, на Земле существовало до современной расы четыре предыдущие. Первая раса ангелов представляла собой излучения, и общались они при помощи телепатии. Их рост был до пятидесяти метров. Чуть меньше, тридцать – сорок метров была вторая раса, и тела их были уже плотнее. Общались тоже при помощи телепатии и уже имели признаки пола. Третья лемурийская раса обладала плотным телом и ростом до двадцати метров. У них начали формироваться кости. В основном они были гермафродитами, но у некоторых развивались половые органы. Поздние лемурийцы-атланты были высокоразвитой расой. У них было два глаза и две руки. Третий глаз, оставшийся внутри черепа, – эпофиз, давал возможность им общаться при помощи мысли, но у них уже начала развиваться односложная речь. Четвертая расы – атланты – имели рост три – четыре метра и становились все меньше и меньше. Им была подвластна гравитация, они обладали гипнозом на расстоянии, имели высокие технологии и, как и предыдущие расы, получали знания из информационного поля Вселенной.

Все это Орнелла знала, но до конца полностью не могла поверить ни в одну из теорий. Да ведь это и были ничем не подтвержденные теории. Но все это она увидела в видениях и поняла, что каждая из этих теорий в какой-то части имеет право на существование. У нее голова шла кругом. Слишком много информации она получила, чтобы разложить все это по полочкам, связать в единую цепь, отведя каждому звену свое определенное место.

Если взять теорию создания жизни Богом, который имел место только один раз и не повторялся, и повторить которой невозможно, то как объяснить процесс эволюции существующих видов или появление новых?

– И все-таки это было! Я это видела – зарождение жизни, но как-то не так, как все привыкли понимать и воспринимать, не по земному, – обратилась Орнелла к Захи.

– Так как он был всего один раз, его нельзя ни доказать, ни опровергнуть, если не принять другой способ прочтения.

– Какой? – поинтересовалась она.

– Эзотерический. Поскольку эзотерическая гипотеза не научная, то она и не противоречит науке. Эзотерическая трактовка священного писания признана Русской православной церковью и Римской католической, есть пробы и в исламе. В книге бытия изложены христианские и иудейские представления о возникновении жизни, отвечая на вопрос, с какой целью была создана жизнь и каким образом это произошло. Одни постигают истину при помощи веры и откровения, другие экспериментируют и наблюдают.

Увидев по взгляду девушки, что она ушла в глубокие размышления, Захи замолчал. Видно, с его помощью она перешагнула через камень преткновения и пошла дальше в осознании того, что с ней произошло несколько минут назад.

Получив разъяснения от Захи, Орнелла двинулась дальше в своих рассуждениях. Человеку всегда была присуща жажда познания. Вот и она поступила на физический факультет Сорбонны, подстегнутая этой жаждой. Она хотела, изучая физику, найти ответы на непонятные для нее вещи. Может быть, когда закончит учебу, она и займется наукой, и будет изучать, например, шумерскую Нибиру. А может быть, даже и побывает на ней. А может быть, она и была в ее видениях? Ведь видела она в своем видении горизонт какой-то планеты, к которому склонялось фиолетовое светило, а все окружающее пространство, усеянное диковинными цветами, переливалось и искрилось в его нежно-сиреневых лучах. Сейчас ученые ведут ожесточенные споры о существовании жизни на других планетах, а она ее видела несколько минут назад и твердо знает, что была не Земля с фиолетовым солнцем, а другая планета. Она-то твердо уверена, но что она может сказать ученым? Да если и скажет, ее просто засмеют в лучшем случае, в худшем назовут наркоманкой, употребляющей галлюциногены. Как она теперь понимает ученых, которые облекали свои твердые знания в гипотезы. У них не было доказательств, но они были уверены в своей правоте. Многие видели не все целое, а только части. Вот увидела же она только край планеты, значит, на сегодня ей этого достаточно. Покажут ли ей всю планету полностью, она не знала. Но одно знала точно, что посвятит свою жизнь поиску этой планеты. Такое, видимо, происходило и с другими учеными, которым она, конечно, и в подметки не годится.

Например, Коперник. Еще в эпоху возрождения предложил гелиоцентрическую модель мира. Он первый заявил, что вокруг Солнца вращается Земля и другие планеты, но… но он считал звезды неподвижными. Он знал только часть правды, которая была, видимо, точно отмерена для его современников. И они смогли принять конечную Вселенную, заключенную в сферу звезд. Они ведь тогда еще не знали, что Солнце не центр Вселенной, а только солнечной системы. А вот Джордано Бруно не согласился и первый заявил о бесконечности Вселенной. Он опирался на астрономические наблюдения и философские взгляды. Исаак Ньютон попытался дать естественно-научное объяснение бесконечности Вселенной. По его положениям, в разработанных им законах механики, материальные частицы притягиваются друг к другу, и со временем они должны рассеиваться. Отсюда вывод: Вселенная имеет бескрайнее пространство. И такое понимание долгое время оставалось неизменным. А потом человечество столкнулось с тем, что существует несколько видов бесконечности в математике и геометрии. Есть такие понятия, как бесконечность и неограниченность пространства. Поэтому сейчас все соглашаются с тем, что пространство Вселенной неограниченно. Но вот конечно ли оно?

У Орнеллы появился повод приближаться к Саше: спрашивать о том непонятном, что видела.

– Я после святилища Тота размышляла над порционной подачей знания на землю, и эти знания касались устройства Вселенной…

– Ого, куда тебя занесло, – перебил он ее вступление.

– Я остановилась на вопросе бесконечности Вселенной. Что скажут ученые физики по этому поводу?

– Не только физики, все ученые занимаются поиском ответа на этот вопрос. Чтобы на него ответить, надо изучить геометрию мира и расположение материи во Вселенной.

– Спасибо. Очень понятно, – сыронизировала Орнелла.

– Ну, извини. Я могу тебе сказать только то, что говорят ученые. Исходя из теории относительности, мировое пространство имеет конец, если средняя плотность вещества, находящегося во Вселенной, больше критической. Если ниже критической – Вселенная имеет бесконечный объем.

– И это возможно подсчитать?

– Некоторые пробовали.

– И что?

– Эти вычисления не могут ни доказать, ни опровергнуть бесконечность Вселенной, кроме того, они не проливают свет на ее геометрию.

– Почему?

– Потому, что общая теория относительности представляет только физический критерий, на основании которого можно догадываться о кривизне пространства. О физической величине этой кривизны можно судить на основании наблюдений. Так что современная наука твердо ответить на это не может, мой будущий Коперник.

– Коперник уже был!

– И будет еще ни один раз, только под другой фамилией!

Глава 2

Захи предложил вечером собраться в кафе и «подвести итоги». После ужина все собрались за последний столик, как заговорщики. По сути дела они ими и были, потому что разрабатывали план покушения на деспота, только не на того, который из плоти и крови, а который поселился в сердце, свергать не физического правителя, а того, который довлеет над сознанием. Захи не заставил себя долго ждать.

– Я хочу кое-что добавить к тому, что вы сегодня узнали, как бы подвести фундамент под новые знания. Конечно, имя Гермес для вас не ново. Но я все-таки хочу напомнить, что обозначает оно не только человека, но и божество, и касту. Он представитель внеземной области небесного посвящения, он первый посвятитель Египта. Его каста – жречество, хранящее оккультные традиции, божество – планета Меркурий, уподобляемая определенной категории духов. Гермес такое же родовое имя, как Будда и другие. Его имя – это талисман, это магический звук, который вызывает высшие силы, традиции, духов, соединенных между собой в единое целое. Он олицетворяет собой эпоху, когда жречество, судебная власть и царская были сосредоточены в одном месте. Египетская хронология называет это время царствованием богов. Тогда не было папируса, фонетического письма, но уже была священная тайнопись. Жреческая наука была записана в иероглифах на камне. Поэтому стены храмов и подземелий испещрены этими записями. Ему приписывают сорок две книги, но пока они не извлечены из своего тайника. Главная Жрица Братства Тота Великая Мать знает место их хранения, как и многое другое, что пока еще сокрыто от человечества. А вот греческая книга под названием Гермеса – Трисмегиста, хотя и содержит искаженные сведения, очень полезна. Именно из нее Моисей и Орфей получили первые лучи просветления, лучи своей мудрости. Из нее они вынесли в мир доктрину Начала-Огня и Слова-Света. Эти доктрины положены в основу египетского посвящения и навсегда останутся его вершиной. В святая святых великих религий содержится Истина, и постичь ее можно только тогда, когда соединишь религии Египта, Иудеи и Греции с индо-арийской религией. История одной религии будет всегда узкой и ограниченной. Истинной может быть лишь история общечеловеческой религии. С высоты этого понимания только начинаешь чувствовать потоки, обтекающие весь земной шар.

– Я видел это! – вскрикнул Саша с такой горячностью, как будто бы опасался, что кто-то у него перехватит пальму первенства. Увидев, что все молчат, и чуть поостыв, продолжал: – Я видел, как духовные потоки поднимаются из Египта и расплываются во все стороны. Этого не передать словами. Это такое захватывающее зрелище! А главное, ощущение, что ты и сам в этих потоках.

Все немного помолчали, как бы пропуская в себя омывающие их потоки и приобщаясь к духовному восхождению всех землян. Когда Захи почувствовал, что его ученики готовы воспринимать следующую информацию, сказал:

– Хочу привести вам известные слова Гермеса, проникнутые древней мудростью, которые он говорит своему ученику Асклепию. «Ни одна из наших мыслей не в состоянии понять Бога, и никакой язык не в состоянии определить Его. То, что бестелесно и не имеет форм, не может быть воспринято нашими чувствами; то, что вечно, не может быть измерено короткою мерою времени; Следовательно, Бог – не изобразим. Правда, Бог может сообщить нескольким избранным способность подниматься поверх естественных вещей, дабы приобщиться к сиянию его духовного совершенства, но эти избранные не находят слов, которые могли бы перевести на обыденный язык бесплотное видение, повергнувшее их в трепет. Они могут объяснить человечеству второстепенные причины творчества, которые проходили перед их глазами как образцы космической жизни, Первопричина остается не раскрытой, и постигнуть Ее возможно лишь по ту сторону смерти». Вот такими словами на пороге подземного храма, где проходило посвящение, говорил Гермес о неизведанном Боге. Его ученики, которые проникали вместе с ним в глубины храма, учились познавать Его живое Существо.

– Как правильно сказано! – воскликнула Лия. – Я ведь тоже видела эти образцы космической жизни… только картинки…

– И мне не открылась Первопричина, – добавил Саша, – только видения, которые представляли из себя иллюстрацию.

– Да, да, – поддакивала Орнелла.

– Просто удивительно, как он в той древней древности мог знать, что я… мы испытаем точно все так, как он описал?

– Знал. Знал все наперед, поэтому и оставил свои труды для тех, кому они будут необходимы.

– А мы прикоснемся к этим трудам?

– Вы уже прикасаетесь к ним, но для того, чтобы познать их в целом объеме, нужны годы и годы напряженного труда в подготовке к овладению ими. Гермес видел совокупность вещей, понимал ее и имел силу проявлять и открывать. И то, что было в его мыслях, он записал. Некоторое он умалчивал с мудростью, чтобы люди искали это, стремились к этому на протяжении будущих времен. И посвящённые каждой эпохи воспринятые знания переосмысливают и передают современникам. Так, доктор Бругш почти дословно описал картину возникновения мира, которая отображена в папирусе Несмина. «„Я развил развитие развитий. Я развился в облике развитий бога Хепри“. Следует отметить, что бог, чьи слова я процитировал выше, заявил, будто развился в облике Хепри и что зовут его Осирис, „изначальная материя изначальной материи“. Таким образом, Осириса, благодаря его развитию и новым рождениям, можно отождествить с Хепри. Хепри созвучно с древнеегипетским словом „хеперу“ – дословно вращение. „Паут“ – первозданная материя, изначальное вещество, из которого было все сделано. …мужчины и женщины произошли из слез, упавших из „ока“ Хепри, то есть из солнца, которое по словам бога, „я (то есть Хепри) заставил занять свое место на моем лице, после этого оно стало править всей землей“».

– Мне всегда казалось, что мы очень мало знаем о солнце, что мы недооцениваем его значения, – посетовала Лия.

– Это так.

– Все так глубоко и серьезно, – раздумывая, и от этого медленно произнесла Орнелла. – Почему же так поверхностно нами, европейцами, воспринимается египетская религия… это смешное многобожие… поклонение животным…

– Ну, начнем с того, что язычество было необходимо человечеству, чтобы связать его с Природой. Для его выживания, все мы понимаем, необходимо бережно к ней относиться, стремиться понимать ее. В этом и польза язычества. А эзотерическая теология монотеистична. Об этом хорошо написал Мосперо в своей книге «Древняя история восточных народов». Я собирался вам ее прочесть и захватил выписку. А Орнелла как раз подвела наш разговор к этому.

«Эзотерическая теология – монотеистична со времен Древней империи. Утверждение основного единства божественной Сущности выражено терминами определенными и энергичными, в текстах, восходящих до этой эпохи. Бог есть Один, единый, который есть по существу един, который живет в субстанции, единый зарождающий и в небе, и на земле, который сам не подлежит рождению. Одновременно и Отец, и Мать, и Сын. Он зарождает, производит и существует вечно; и эти три Лица, нисколько не нарушая божественной природы, содействуют ее бесконечному совершенству. Атрибуты их суть: беспредельность, вечность, свобода, могучая воля, безграничная доброта. „Он создает свои собственные части, которые суть боги“, – говорят древние тексты. Каждый из этих второстепенных богов, признаваемых тождественными с единым Богом, может создать новый тип, из которого изойдут в свою очередь таким же способом другие, низшие типы».

– Не могу себе этого представить: Бог – один, а потом еще низшие типы богов.

– Скажем, не боги, а сущности. Какая разница, как их называть. Главное, понимать каково их назначение. Это сначала сложно представить, потом все уляжется в голове… по своим полочкам.

– Какая небесная иерархия! А хватит у меня полочек?

– Хватит. Не беспокойся. У вас заготовлено ровно столько полочек, сколько понадобится.

– А по какому признаку мы здесь собраны? Мы все такие разные и по профессиям, и по возрасту…

– У вас есть одно общее – вы встречались в прошлых жизнях и кое-что должны друг другу. Эти долги вам мешают жить.

– Долги? Это так серьезно? – не унималась Орнелла.

– Ну, скажем, не долги, а ошибки, которые вы совершили.

– Я думаю, нельзя прожить жизнь, не совершив ошибок.

– Но ошибки бывают разные. Это роковые ошибки, которые тянутся из жизни в жизнь и в худшую сторону корректируют линию ваших судеб. Вы должны избавиться от гнетущих последствий своих ошибок и освободить путь светлым энергиям.

Устав за день, Лия уснула быстро, а во сне окунулась в экзотическую жизнь индейцев. Она шла по каменистым тропинкам, усыпанным осколками скальных пород. Острые, как бритва, они непременно ранили бы ступни, вызывая резкую боль, у любого смертного, только не у нее. Еще в детстве бабушка научила ее заговорам, которые снимают любую боль, если внушить себе, что они всесильны. Сейчас мысленно она их проговаривала. Этого было достаточно, чтобы кожу сделать не только невосприимчивой для боли, но и настолько плотной, чтобы острые края не ранили ее. Она еще была охвачена волнением и гневом, овладевшим ею во время погони, но для нее преследователи были уже не страшны. Вряд ли они догадаются, в какую из расщелин она удалилась. Их здесь так много и достаточно для того, чтобы сбить их с ее следа. Наконец-то ей удалось оторваться.

Вспышки молнии, словно огромные огненные ножницы, раскроили черное небо. Дикий грохот опустился на землю. Еще минуту назад знойный липкий воздух обжигал ей лицо, а сейчас низвергалась лавина холодной воды. Она подумала о том, насколько должно быть холодно там, вверху, откуда льется дождь, если, пройдя сквозь зной, струи воды сохраняют прохладу. Бесконечные вспышки молнии и сопровождавший их немилосердный грохот могли напугать кого угодно, только не Лис. Она любила природу и знала, что все, окружающее ее, послано богами, а значит, его надо уважать. Разве можно не радоваться дарам?

Это Кукулькан[1]1
  Кукулькан – бог ветра и дождя, основатель царских династий и городов майя.


[Закрыть] послал дождь – хорошее предзнаменование. Он, ее предок, конечно же, не мог остаться в стороне от такого значительного события и не подать ей знак. От этой мысли ей стало легче. Теперь она была уверена, что у нее все получится, что она благополучно доберется до тайного места и выполнит задание отца, оставит послание тем, кто придет за ним.

Упругие струи дождя стекали по телу и волосам, которые она уже несколько раз отжимала. Кожа сумки, в которой она несла послание, отсырела и набухла. Но она не беспокоилась – послание не намокнет. Отец хорошо его запаковал, запаковал на долгие годы сохранности, которые ему придется пролежать в тайнике до особого времени, пока за ним не придут. Когда она спросила у отца: «Кто сможет его найти в глубокой пещере далеко в горах?», – он ответил: «Тот, кому укажут боги час и путь». Теперь она не опасалась слежки, потому что солдаты потеряли ее след и остались у реки. Но она все-таки была осторожной. Дождь так же внезапно прекратился, как и начался, как будто бы кто-то специально опрокинул над ней ладью с водой. После дождя идти было намного труднее. Жара ушла, но ноги скользили по мокрой траве. Пришлось выбраться на тропинку. До этого она избегала тропинок, опасаясь встречи с человеком. Ей нельзя было попадаться на глаза ни друзьям, ни недругам. Это было одинаково чревато неприятностями. И хотя она была уверена, что на этом пути ничего не случится, потому что ей встретилась кецаль,[2]2
  Кецаль – священная птица майя.


[Закрыть] она все равно строго придерживалась наставлений отца.

Лис всё ещё шла вперёд, пока хватало сил. Она подыскала приличную пещерку и обосновалась в ней на ночь. С уходом солнечного света всё расплывалось и исчезало. Воздух стал переливаться, как жидкий мёд. Его пронизывали последние разноцветные тонкие лучи, медленно опускающиеся вниз, а контуры дальних скал трепетали, как коптящее пламя, из-за светлой каёмки, все еще окружающей их. Между тучами взметались струи фиолетового огня и рассыпались, роняя искорки. Последний отсвет солнца, тлевший на горизонте, исчез. Мир мгновенно погрузился во мрак. Над вершинами скал поднимались и опускались архипелаги звезд. Лис вслушивалась в зовы далеких, разделенных, как ей рассказывала бабушка, безднами миров. Её манила эта бездна. Она потянулась, словно намереваясь ринуться в неё, ввергнуться грозным бушующим вихрем. Этого просила душа, но, как это сделать, она не знала. Могла только думать об этом, только гадать о том, что там, в глубине небес, и вспоминать бабушкины рассказы. Лис не могла себе объяснить, почему всегда после захода солнца, на стыке дня и ночи, её обуревали такие желания. Душа рвалась в неизведанное, потому что там, в этом неизведанном, и находится то самое заветное, что ей необходимо будет узнать, с чем она обязательно должна столкнуться и что в корне изменит её жизнь. Именно там находится то, что будет самым главным в её жизни. Размышляя над этим, она уснула, и снились ей горы.

Первое знакомство с горами произошло еще в раннем детстве, когда, сидя за спиной у матери, она рассматривала окружающий их пейзаж при подъеме на горный перевал. Впереди и сзади шли мужчины и женщины, несущие или ведущие за руки малолетних детей, старшие шли сами, стараясь не отставать от родителей. Их окружали дикие ущелья и отвесные скалы, только от одного вида которых захватывало дух. На склонах и дне этих ущелий приютилась неровная узкая дорога. Иногда она была просто выдолблена в скале и под нею разверзалась пропасть. Ничего, кроме страха, это первое знакомство с горами ей не принесло. Караван растянулся на несколько метров и медленно, но упорно постепенно поднимался к перевалу все выше и выше. С одной стороны возвышались отвесные скалы, испещренные растительностью, с выступающими над дорогой камнями, которые, казалось, вот-вот упадут на голову, стоит только под них вступить. С другой стороны где-то далеко внизу шумела река. Длинной вереницей растянулся караван. Племя уходило на новое место. На прежнем уже перестала родить кукуруза, и людям не хватало пищи. Не хотелось покидать обжитое место, но голод гнал. Ее бабушка Чан, шаман племени, сказала, что по пророчеству, которое ей передал ее отец, а ему – его отец, пришло время уходить к Поющему камню. Они шли в долины с плодородными вулканическими почвами, окаймленными большими вулканами. Долины и склоны вулканов там были покрыты лесами из вечнозеленого дуба, сосны, ели, кипариса, что делало эту местность благоприятной для обитания человека. Кроме того, и климат там был не такой жаркий, как на побережье, и сезон дождей был короче. По ночам они слышали рев ягуара и замирали от трепета, прислушиваясь к интонациям царя джунглей. Ягуар – священное животное майя, и они верили, что он охраняет их от враждебных сородичей. А в интонациях пытались уловить предсказания, какой у них завтра будет дорога: удачной или нет. Они уже успели понять, что переход совсем не будет похож на беспечную прогулку, что опасность их поджидает на каждом шагу. Об этом им сообщали тревожные крики обезьян-ревунов, сопровождавших их. Как только племя тронулось в путь, они подняли такой переполох, что люди не слышали друг друга. Потом, то ли смирились и стали реветь тише, то ли люди привыкли к их крику, но это уже не было раздражителем, заставляющим каждый раз вздрагивать. Сидя за спиной матери, маленькая Лис с любопытством рассматривала новый мир. Ей он казался захватывающим и по-доброму расположенным. Она совсем не реагировала на крики ревунов. «Пусть себе ревут, на то они и ревуны», – говорила бабушка, а словам бабушки Лис верила, потому что ее бабушка была самая мудрая и ей верили не только дети, но и взрослые. Лис рассматривала попугаев ара, которые иногда копировали крики мужчин, подгоняющих лошадей, и мелькали своим разноцветным опереньем среди изумрудной листвы подступающего к дороге леса. Она не могла отвести глаз от яркой птицы, намного ярче попугаев, которая иногда показывалась меж густой листвы, распустив огромный хвост с длинными золотисто-зелеными перьями. Заметив ее интерес, бабушка сказала:

– Это священная птица майя – кецаль. Когда ты подрастешь, многое о ней узнаешь.

И тут бабушка заметила, что кецаль, сидящая на самой ближней ветке, пристально смотрела в глаза Лис. Чан поняла, что ее внучка отмечена богами, и кецаль будет ее оберегать. Но она не стала еще говорить об этом Лис и пока только предупредила:

– Присматривайся к этой птице и знай, если она появилась возле тебя, любая опасность тебя минует.

– Значит, мы не упадем в пропасть?

– За всех не могу сказать. Кто-то пострадает в этом переходе, потому что на нашем пути будет много трудностей, но ты и я дойдём до Поющего камня.

После того, как кецаль признала ее внучку избранной, Чан твердо была уверена, что она унаследует ее дар, но… ее тревожило то, что кецаль потом опустила глаза вниз, а когда подняла, в них было столько тоски и боли. Это означало, что не безоблачной будет жизнь ее внучки. Но это будет потом, и Чан надеялась со временем узнать, что же конкретно угрожает Лис.

Дорога резко поднималась в горы. С одной стороны ее окаймляли скалы, с другой – крутой склон. Одна лошадь споткнулась. Тяжелый груз увлек животное вниз. Все лошади в связке, запутавшись в веревках, с жутким ржанием, от которого стыла кровь, и шумом падающих грузов покатились вниз следом за ней. Животные, навьюченные пожитками, выбились из сил. Пришлось остановиться. Мужчины спустились к лошадям, освобождая тех, кто еще мог быть пригоден, и остальных убивая на мясо. Солнце клонилось к закату, и вождь решил дальше не продолжать путь и остаться здесь до утра.

Неприступные места караван проходил прямо по реке. Лошади шли по брюхо в воде, подмачивая поклажу. Взрослые осторожными шагами скользили по неровному дну реки. Детей несли на руках, взявшись за руки по несколько человек, боясь быть сбитыми течением. В тяжелой и гнетущей тьме расщелины люди и лошади шли гуськом. Лошади по три – четыре связаны цепочкой. Дорога делает крутые повороты, следуя излучинам реки. Неумолкаемый шум стоит в ушах. Опять темные мрачные скалы, громадные каменные глыбы, грозящие сорваться вниз и раздавить их, непрошенных путешественников, нарушающих вековой покой. Едва уклонялись от каменных осыпей, время от времени обрушивающихся на них.

Наконец-то расступилось мрачное ущелье, посветлело, и дорога пошла по пустынной равнине, усыпанной галькой. Здесь не было тени, и солнце жгло немилосердно. С юга дул огненный ветер, свистел в чахлых кустиках верблюжьей колючки.

Только через двое суток караван вышел на небольшое плато. Чуть повыше, на слонах хребтов расстилалась бархатным ярким ковром сочная горная растительность. Развели костры. После трудного перехода люди были измождены. Отстранившись от костра, Лис всматривалась в ночь. Все было чужое и враждебное. У подножия горы теснились загадочные зловещие тени. На все голоса лаяли и плакали шакалы. Ей не спалось. Она была голодна. Ей было холодно и страшно.

Она так и пролежала до рассвета, не сомкнув глаз. Наблюдала за тем, как в лилово-черную тьму постепенно вливается светлый оттенок – еще совсем тусклый свет зарождающегося утра, как он незаметно становится все розовее и розовее, словно по небу растекается огненная лава, и с каждым мгновением приближается к ним. Где-то там, за горами, всходило солнце, но уже можно было рассмотреть причудливые острия или плоские площадки пиков, взмывающие высоко вверх. Они казались ей непостижимым уму чудом природы. Глядя на раскинувшуюся перед взором панораму, она вдруг подумала о том, что острые пики скал застали еще тот древний мир, который существовал на планете тысячи веков назад, еще до того, как появились люди, о котором рассказывала ей бабушка.

Вспомнилась кецаль с ее необыкновенными перьями, ее взгляд, проникающий в душу, и Лис почувствовала, что с нею должно произойти что-то, о чем она не имеет ни малейшего представления. Но это ЧТО-ТО станет самым главным в ее жизни.

* * *

Лис сидела возле бабушки и очень внимательно её слушала. Бабушка рассказывала о далекой стране, прародине человечества, где всегда властвуют густые туманы.

– Этот туманный рай называется Тамоанчан, и правительница его Ицпапалотль – Обсидиановая бабочка. Однажды в её раю появился Принц Пильцинтекутли, юный бог-Солнце. Он был очарован красотой Священного Дерева, щедро усеянного цветами розовых оттенков от самых бледных до насыщенных ярких. Он ходил вокруг него и наслаждался их небесной красотой. Но наслаждения ему было мало, он хотел ощущений, и соблазнил юную Ицпапалотль сорвать цветок[3]3
  «Сорвать цветок» – это выражение обозначает соитие.


[Закрыть] и преподнести ему. Ицпапалотль уступила его уговорам и сорвала цветок. Дерево истекло кровью и погибло, а создатель прогнал богов с Неба, кого на Землю, кого в Преисподнюю.

Лис жалела дерево и никак не могла понять, почему так поступила бабочка, почему она послушала нехорошего Принца. И вот уже она сама в небе, в его Туманном раю. Превратившись в красивую яркую бабочку, летает между звездами и очень хочет найти Священное Дерево, чтобы полюбоваться его цветами и попросить у него прощения за то, что его погубили, уступив низменной животной страсти. Вскоре она увидела перед собой красивое огромное дерево с яркими необычными цветами. Вся его конусообразная крона от низа до верха усыпана лепестками, и непонятно, где оканчивается один цветок и начинается другой. Она замерла у дерева, любуясь его необыкновенной красотой. Вдруг из-за тучи появился стройный изящный Принц-Солнце.

– Правда, необыкновенные цветы? Они созданы для наслаждения, для того, чтобы их срывали. Не хочешь ли и ты сорвать цветок себе на память?

Тут Лис вспомнила бабушкин рассказ и, убоявшись грехопадения, сказала:

– Нет. Не хочу, – и поспешила прочь от Дерева. За то, что она отказала Принцу, звезды начали ее жалить своими острыми ледяными лучами, словно иголками. Ей было больно и обидно. За что ее возненавидели? Ведь она не захотела совершить грех, ничего не сделала предосудительного? Пытаясь увернуться от иголок, она опять приблизилась к Дереву. Они умышленно ее подталкивали к нему, к грехопадению. Принц надменно улыбался: