Текст книги "Погонялово «Маньяк»"

ПРОЛОГ

Кристина

– Вениамин, сделай потише! – повысив голос, «попросила» младшего. Для верности еще и кулаком о запертую дверь стукнула.

– Не мешай, Лиса, я страдаю, – послышался приглушенный ответ.

– Дурью? – предположила.

– Несчастная любовь у него, – шмыгнув носом, пробормотала сестра. Вытерев платком слезинки с щек, она подошла ко мне ближе и более деликатно постучала в дверь. – Веник, открывай. Я к тебе… страдать.

Послышались торопливые шаги. Затем младший соизволил вылезти из берлоги. Точнее, высунул свой нос в образовавшуюся щель. Прищурился, смотря на заплаканную Юльку. Сжалился и таки пустил ее на свою территорию. Я только сделала шаг вперед, как передо мной захлопнули дверь. Чуть по носу не попал… Веник!

– Прости, систер, но ты не страдаешь, – донеслось с той стороны. – Но если тебя киданет парень… Тогда велком!

– Для того, чтобы он меня бросил, – пробормотала, складывая руки на груди, – он сначала должен появиться.

– Ты никуда не опаздываешь, Лисенок? – поинтересовалась подошедшая ко мне мама. До этого она колдовала на кухне. На наши перепалки чаще всего не реагировала. Толку? Затишье будет коротким. Потом все начнется по новой.

– Ой, – спохватилась, смотря на наручные часы.

– Быстрее, Кристина, – поторопила меня ма.

Два раза повторять было не надо. Рыжим вихрем метнувшись к своей комнате, я влетела в спальню и в мгновение ока оказалась возле шкафа. Сейчас быстро переоденусь и побегу в институт. Сегодня у нас была лабораторная. И Павла Петровича не волновало, что вообще-то назначена она была на субботу. Когда все нормальные студенты отдыхают, наша группа снова должна что-то сдавать, пересдавать, где-то участвовать… И так уже третий год.

Из одежды выбор мой пал на узкие светло-голубые джинсы, белую майку, облегающий свитер и… моя слабость – носки с усами. У каждого свои слабости. Мне нравились такие вот носки. Рыжие волосы собрала в высокий хвост. Из косметики – только тушь для ресниц. Вот, пожалуй, и все.

В последний раз посмотрела на свое отражение в зеркале. И в целом осталась довольна. Пусть у меня не было таких выразительных, больших синих глаз, как у Веника, и длинных, по пояс черных волос – как у Юльки, ничего. Моя внешность меня вполне устраивала. Зато я рыжая. В отличие от младшего и старшенькой, которые являлись обладателями черных, как у отца, волос, мне досталась рыжая шевелюра – как у мамы. И зеленые глаза, как у прабабушки.

– Кристина! – снова позвала меня ма.

Перестав изучать себя в отражении зеркала, помчалась в прихожую. Чуть было не наступила на хвост Ерика. Наш общий любимчик недовольно хрюкнул и неуклюже попятился. Когда три года назад мама принесла домой черный похрюкивающий комочек, счастью нашему не было предела. Мопс! Мы с Юлькой о нем еще с младших классов мечтали. И тут случилось чудо – мама сжалилась. Отец ворчал. Папа вообще не любил живность. Но Ерик не мог никого оставить равнодушным. И в итоге, спустя пару обслюнявленных тапок и ночного собачьего храпа, отцовское сердце дрогнуло.

Схватив с вешалки сумку и ветровку, одновременно с этим попыталась сунуть ноги в кроссовки. Сразу не получилось. Пришлось покопошиться.

За всей этой возней наблюдали мама, Ерик и папа. Последний, видимо услышав шум в прихожей, решил выйти из кабинета и посмотреть, кто там такой шумный с утра пораньше.

– Всем пока! – выкрикнула, махнула рукой и… вылетела из квартиры, словно пробка из бутылки. Если опоздаю на автобус, следующий прибудет только минут через двадцать. У меня столько времени на ожидание уже не было. Поэтому пришлось поторопиться.

Выскочив из подъезда, на кого-то налетела. С такой силой стукнулась в твердую грудь, что, не устояв на ногах, упала на пол. Так и сидела, одна часть меня еще в подъезде, а вторая – уже на лице. А если не подтяну ноги, то рискую еще и дверью по нижним конечностям получить.

Слава богу, угроза стать хромой почти сразу растворилась. Тот, в кого я врезалась, падать не торопился. Нависал надо мной, придерживая одной рукой дверь, а вторую протягивая мне.

Солнце сегодня было особенно ярким. В связи с этим, рассмотреть как следует того, из-за кого я так неудачно приземлилась на пол, было сложновато. Но руку, протянутую мне, решила принять. Мы не гордые, если хотят помочь, почему нет? Тем более, я сама была отчасти виновата. Бегу сломя голову и ничего не замечаю.

Лишь когда поднялась на ноги и отошла от прохода, смогла, не щурясь, посмотреть на парня. Симпатичный… и наглый. Вот по серым наглющим глазищам вижу – слово «нет» ему не знакомо. В том смысле, что если такому парню девушка скажет «нет», то стоит подразумевать четкое «да, но дай поломаться пять секунд». Дорогая одежда, модная стрижка. Слава богу, что джинсы не закатаны и я не могу видеть волосатых мужских ног.

– На мне что-то написано? – хрипловато поинтересовался незнакомец.

Рассматривать я его тут же перестала. Кроме наглости в нем еще присутствует зародыш хамства.

– Нет, – покачав головой, сказала.

– Тогда стоит полагать, что я тебе настолько с ходу понравился, что ты не могла отвести от меня взгляд? – это он спросил, уже вовсю улыбаясь. Лукаво так и самоуверенно.

Что ж… ошиблась. Не зародыш там, а целый пуд.

– Снова нет, – спокойно проговорила, разводя руки в стороны. – Прости, что налетела. Спешу!

Выпалив последнее слово, я снова заторопилась к остановке. Лишь бы успеть!

Глава 1

Кристина

– Как переехали? – удивленно спросила младшенького.

Не успела вернуться с учебы домой, как этот чернявый вихрь буквально налетел на меня с шокирующей новостью.

– Так еще с неделю назад, – проговорила Юлька. Сестра стояла и подпирала стену плечом. Откровенно зевала, терла руками покрасневшие от слез и недосыпа глаза. – Мамка мне сегодня рассказала. Сама ушам не поверила. Столько лет стена к стене жили.

– Ну да, – пробормотала, стягивая с себя куртку и вешая ее на крючок. – Видимо, им надоели наши вопли.

– Вроде не так уж и громко орем, – задумчиво высказал Веник, почесывая затылок. – Да и стены со звукоизоляцией.

– Не помогло, – фыркнула Юлька.

– Чего столпились? – из комнаты вышла мама. Вид у нее был грозным, поэтому разговор наш быстро стих.

Вениамин с Юлькой ушли к себе, а я продолжила раздеваться. Кто бы мог подумать, что Леонид Геннадьевич и Роза Константиновна в столь преклонном возрасте решатся съехать. Не спорю, семья у нас была шумная. Но они ведь нас с рождения знали. Должны были уже привыкнуть к вечному гаму.

– Ужинать будешь? – В отличие от брата с сестрой, мама возвращаться к себе не торопилась.

– Да, – откликнулась. Говорить было не очень удобно. С задранным свитером, который мешает не только видеть, но и дышать нормально.

– Сейчас погрею.

Победив в неравной борьбе со свитером, я пошла стягивать с себя все остальное. Помню, оставляла спортивный костюм на кровати…

Костюм пришлось отправить в стирку. Потому что Ерик, неугомонный мопс, возлежа на моей домашней одежде, вылизывался. Делал это самозабвенно. Как итог: мокрым был не только пес, но и мои вещи.

Хорошо еще, что этих спортивных костюмов у меня было четыре комплекта.

Переодевшись и убрав следы преступления, оставленные любимцем семьи, пошла на кухню. Там меня уже ждали тарелка наваристого супа, мягкий хлеб и второе. Мама, суетясь у посудомоечной машинки, что-то напевала себе под нос. Когда я вошла, прервалась, посмотрела на меня задумчиво.

– Дорогая, вынеси мусор.

– Хорошо, – грустно посмотрев на ждущий меня суп, произнесла. Минутой позже, минутой раньше… в обморок от голода упасть не успею.

Забрав из рук матери пакет, пошла относить его до мусоропровода. Дом у нас был относительно новый, и для того, чтобы выбросить мусор, на улицу можно было не выходить. Вообще странно, почему ма никак не наймет домработницу. Готовит, убирает, следит за порядком всегда сама. И при этом еще и работать успевает. Правда, для последнего ей можно не выходить из дома и не ехать на работу. Для того, чтобы написать новую главу в будущем бестселлере ей достаточно всего пары часов в день. Все остальное время она посвящает нам. Это отец пропадает на работе. Видим его только по выходным. И то чаще в кабинете.

Выйдя из квартиры, подошла к лестнице и стала подниматься.

Наверное, я о чем-то сильно задумалась, потому что не заметила живое препятствие перед собой. Возникло оно словно из ниоткуда. Врезавшись, взмахнула руками и, под тяжестью мусорного пакета, стала заваливаться назад. Сердце пропустило удар. Потом второй… Я вскрикнула, наконец осознавая, чем грозит мне падение с лестницы.

В последний момент меня ухватили за руку. Моя ноша выскользнула из руки и громко стуча, покатилась по лестнице обратно к квартире. Вторая рука уже знакомого мне парня оказалась на моей талии. Это действие его конечности окончательно привело в чувство. Перестав провожать взглядом злосчастный пакет, посмотрела прямо в лицо своему спасителю. Да, это точно был он. Русые, по моде стриженные волосы, серые глаза. И плечи широкие… Одного понять не могла. Мои-то руки на них что забыли? Отдернув непослушные конечности, попыталась высвободиться. Но куда уж там! Если продолжу в том же духе, рискую последовать за мусором. И что-то мне подсказывало, что мое падение будет… болезненным.

– Ты прямо идешь ко мне в руки, – довольно ухмыляясь, произнес парень. Голос у него был все такой же хрипловатый. Курит часто, наверное.

– Это случайность, – парировала я. – Было бы неплохо, если бы ты убрал свои руки.

– Да?

– Да.

– Тогда ты можешь упасть.

– Я успею ухватиться за перила.

– Сомневаюсь, – меня внаглую игнорировали. – Судя по тому, что у тебя явные проблемы с координацией движений, ты рискуешь, в ближайшее время, свернуть себе шею.

– Сомневаюсь, что причина в этом, – продолжала пикировку я. – Скорее это связано с тем, что ты за прошедший день два раза становишься причиной моего падения.

– Люблю, когда девушки падают к моим ногам.

– В этом случае сейчас ты должен был дать мне упасть.

– Язва, – хмыкнул незнакомец, таки убирая свои руки с моей талии. Первая, что до этого придерживала за руку, как-то незаметно для меня, тоже переместилась на талию.

– С-с-спасибо, – шипя, поблагодарила молодого человека.

– Обращайся в любое время, – лукаво улыбаясь, сказал парень. – Всегда рад помочь. Причем в любое время. Можешь даже ночью разбудить. Ночью я особенно активен.

– О да, – я поморщилась. – Не сомневалась в этом.

Повернувшись к своему собеседнику спиной, пошла вниз, к одиноко валяющемуся на полу пакету. Чудом он не порвался. Иначе пришлось бы собирать мусор по всему этажу. И не факт, что только по нашему. А так, просто развязался, и из него вывалилась только банановая кожура.

– Там, – когда, казалось, что все убрано, проговорил парень, указывая рукой куда-то мне за спину. – Еще осталось.

Повернувшись, заметила фантик от шоколадной конфеты, который валялся на коврике, возле двери, где раньше жили соседи. Кто сейчас туда заселился, пока не знала. Судьба меня с новыми жильцами не сталкивала. Хотя, я слышала иногда какие-то звуки, доносящиеся из-за стены. Из моей спальни слышно было лучше всего.

Наклонившись, подняла фантик. Выпрямиться еще не успела, как услышала тихий свист. Протяжный такой. Я встала словно по команде «смирно». Обернулась, поворачиваясь на пятках (и как не упала в тапочках-то) и… ничего не увидела. В смысле, стоящий напротив парень застыл с ничего не выражающим лицом. Смотрел на потолок, руки за спину завел.

– Ты кто вообще такой? – спросила, одновременно с этим пихая злосчастный фантик в мусорный пакет. Я донесу его сегодня до мусоропровода или нет?

– Сосед, – последовал короткий ответ. – А зовут меня… – тут он словно задумался, называть настоящее имя или лучше не стоит. Будто это имеет какое-то значение. – Никита.

– Сосед? – вот это сказанное им слово волновало меня больше всего.

– Да, – подтвердил молодой человек, подходя к двери, у которой я и поднимала фантик. Открыл дверь, шагнул в прихожую.

Я стояла, хмурилась и размышляла над тем, а что мне будет, если я запущу увесистый пакет с отходами ему в голову? Не то чтобы я была очень кровожадной, но жизнь в многодетной семье меня кое-чему научила. А именно – не позволять над собой издеваться. Если кто-то решил подколоть меня, то пусть ждет в ответ такую же подколку.

– Кстати, – Никита обернулся, наклонился вперед, наполовину высовываясь из квартиры. Одной рукой он держался за дверной косяк, второй – за ручку двери, – отличная задница. Качаешь?

Только открыла рот, чтобы сказать что-нибудь столь же колкое, но этот… этот короче, захлопнул перед моим носом дверь. Просто замечательно. Наш новый сосед грубиян, хам и самоуверенный индюк. Надеюсь, родители у него более благоразумные? В случае же, если он живет здесь один, у нас могут возникнуть проблемы. Потому что такие, как Никита, тихо жить не могут. Знала бы, что старые соседи съедут, в детстве бы вела себя потише. Да и вообще… Думаю Веник с Юлькой бы меня в этом поддержали. Как бы нам не пришлось в дальнейшем переезжать…

– Лиса! – дверь нашей квартиры распахнулась и теперь из знакомой до боли прихожей высунулась уже другая голова. Чернявая такая и лохматая. – Тебя там часом не украли? Или ты, угодив в мусоропровод, нашла переход Нарнию?

– Исчезни, Веник, – шикнула на младшего и, переставая изображать статую самой себе, снова ступила на лестницу. Надеюсь, на этот раз я ни в кого не врежусь? Третье падение за сегодняшний день я навряд ли переживу.

Как только дверь за братом захлопнулась, открылась другая, соседняя. И я снова увидела русоволосую макушку. Не менее растрепанную сейчас, чем у братца.

– Лиса? – переспросил парень. – Слушай, Лиса, если таки найдешь проход в Нарнию, дай знать. Отправимся туда вместе. На романтическое свидание. Но не беспокойся, я подожду, пока ты первая в мусоропровод залезешь.

– Слушай, сосед, – поставив пакет рядом с собой на ступеньку, прошипела я. Уперла руки в бока и грозно так на этого птаха, точнее индюка, посмотрела. – Что тебе от меня надо? Я тебя даже не знаю. Давай делать вид, что мы не знакомы, хорошо? И забудем о том, что я сегодня случайно…

– Покорила меня в самое сердце, – перебил меня Никита и, подмигнув мне, снова скрылся за дверью своей квартиры.

Пакет, жалобно зашуршав, завалился и опять покатился по лестнице. На этот раз издевательства он не выдержал и порвался.

Плотно сжав зубы, быстро оценила масштаб катастрофы и, мученически вздохнув, пошла за новым пакетом, совком и шваброй. Определенно, если бы не этот птах, который индюк, я бы уже давно сидела за столом и ела горячий вкусный суп. Но теперь придется потратить время еще и на уборку. А потом ставить тарелку, с остывшим ужином, в микроволновку.

– Кристина, что такое? Где тебя носит? – поинтересовалась мама, когда я вошла в квартиру и направилась в ванную комнату.

– Пакет порвался, – и не соврала же. – Убрать надо. Я быстро…

– Ну, давай, – настороженно пробормотала ма. – Не задерживайся. Суп остынет, придется греть. А если делать это часто, то он становится не вкусным.

Буркнув что-то нечленораздельное, взяла в одну руку швабру, во вторую – совок, и пошла за новым мусорным пакетом.

И вот я снова на лестничной клетке. Смотрю на разбросанные повсюду отходы и мысленно вспоминаю все известные мне ругательства. Это же надо было так попасть! Два раза за короткий, казалось бы, день, столкнуться с нашим новым соседом. Причем, не сказала бы, что разговор у нас был культурным и содержательным. Парню точно доставляло удовольствие выводить меня из себя. Поэтому, в дальнейшем следует оградиться от его общества. В идеале, вообще не сталкиваться. Возможно ли это, учитывая тот факт, что он живет теперь за стеной? Посмотрим… Возможно, он и сам очень быстро потеряет ко мне интерес. Да и что это за интерес такой, когда нравится над человеком подшучивать? Или я чего-то о парнях не знаю? Наличие отца и старшего брата еще не делает меня специалистом в мужской психологии. Их поступки иногда настолько непонятны, что, как говорит ма, без полтора литра валерьянки не разберешься.

Этаж убирала в кратчайшие сроки. Почему-то все казалось, что задержись я возле дверей квартиры Никиты, он не поленится, высунет свой нос и скажет еще какую-нибудь гадость. И только после того, как в подъезде послышался шум голосов, а к нам на второй этаж поднялась компания из пятерых парней, я подумала, что Ник – это еще не плохой вариант. Ну, подумаешь, грубоват. Кто из нас идеален? Эта компания явно была настроена по отношению ко мне не очень доброжелательно. Еще бы, стою возле соседской двери, обнимаю двумя руками швабру. Неподалеку лежит совок, который я не успела поднять с пола. Что обо мне можно было подумать?

– Отойди, – не очень дружелюбно проговорил один из парней, морщась.

– Да она небось глухая, – хохотнул другой. – Таким обычно сложно на нормальную работу устроится. Смотри сюда, – сказав это, он щелкнул перед моим носом пальцами. – Читай по губам, – теперь он указывал себе, собственно, на губы. – Отодвинься, мешаешь.

Произнес он это протяжно, словно у него были проблемы с речью. И, между прочим, если бы они на самом деле были, я бы смеяться не стала.

– Чего-то она до сих пор не поняла, – подал голос третий молодой человек. Темноволосый, кареглазый. Разрез глаз, кстати, был слегка раскосый. – Давай я попробую.

Я просто растерялась, вот и стояла, словно к полу ногами приросла. Но звук отпираемой двери, привел меня в чувство. И я вовремя успела отскочить в сторону. И налететь на того самого косоглаз… точнее, раскосого. Тот не растерялся, приобнял меня за талию, притягивая к своей груди.

И вот стоим мы такие. Я в обнимку со шваброй. Раскосый в обнимку… со мной. И Никита из квартиры выходит. Смотрит недовольно серыми глазищами, руки на груди складывает.

– Не понял, – заговорил сосед, продолжая сверлить нас взглядом. – Это моя Лиса, Ли. Найди себе другую.

– Да я это… – парень тут же перестал меня удерживать. Еще и подальше от себя отодвинул. Я не возражала, сама поспешила отойти. – Рефлекс.

– Вот пусть он на ком-то другом работает, – отходя с прохода, проворчал Никита. – А вот эту вот рыжую трогать не советую.

– Гоголь, ты чего? – спросила тот, что еще недавно морщился. – Это же уборщица.

– С-с-соседка, – прошипел с-с-сосед, указывая друзьям рукой в недра своей квартиры. – Быстро скрылись. Там поговорим.

Такое поведение парня озадачило не только его друзей, но и меня. Начнем с того, что мы с ним почти не знакомы. Я знаю о нем только то, что его зовут Никита, он мой сосед, и прозвище у него странное. Ну надо же… Гоголь. Или это фамилия? Впрочем, какое мне до этого дело? Самое главное, что так же мне известно, что он заносчивый, самоуверенный индюк. Птаха, от которой нужно держаться подальше. Вот и сейчас, как только парни скрылись в квартире, я ловко подобрала с пола совок и заторопилась к своей квартире.

– Прости, Лисичка, – полетело мне вслед. – Сегодня я не смогу скрасить твой вечер. Но завтра, знай, я абсолютно свободен!

– Зато я, нет! – выпалила, хватаясь за ручку двери. Юркнула к себе, заперлась на все замки, чертыхнулась…

– Кристина, в чем дело? – само собой, от мамы наша перепалка секретом уже не являлась. Глухотой она у меня никогда не страдала. А глазок на двери был большой, и площадка просматривалась хорошо.

– Ну… – замялась я, не зная, что ответить.

– Ну?

– Это все случайность, – пробормотала, почему-то пряча швабру с совком за спину. – Ты же знаешь, что закон подлости по отношению ко мне действует с такой частотой, что другой бы на моем месте уже седыми волосами обзавелся.

– Случайность? – переспросила ма. – А чего это ты с каким-то там корейцем обжималась?

То есть из всего безобразия, что происходило на лестничной площадке, она заметила только это? Что ж… возможно получится отделаться малой кровью.

– Почему сразу кореец? – спросила, бочком, по стеночке, продвигаясь в сторону ванной комнаты. Лишь бы эту самую стену не очень чистым после подъезда совком не испачкать. Матушка такого издевательства над дорогущими обоями не потерпит. А кричать, если что, она умела похлеще чем солист группы LP. Да и хрипела потом ничуть не хуже. Зачем, спрашивается, так связки напрягать?

– А кто? – в голосе мамы прорезался интерес.

– Китаец? – предположила. – Японец? А может вообще монгол…

– Лиса! – возмущенно воскликнула ма, грозя мне кулаком. – Нечего мне зубы заговаривать. Кореец или нет, это его родителям виднее. Я тебя о чем спрашивала?

– О чем? – спросила, скрываясь в ванной. Родительница, понятное дело, вошла туда следом.

Помыть совок, почистить швабру… Вымыть руки, переодеться. Что еще надо сделать? Ах, да… поужинать сегодня тоже не помешало бы. Живот уже крутило от голода.

– Не дури, – продолжала ворчать мама. – Так что это было за представление? Что этим… от тебя понадобилось? И когда успела с соседом познакомиться?

В коридоре послышались торопливые шаги. Затем в ванной комнате стало немного тесновато. В смысле, Веник, привлеченный шумом, решил прийти и проверить, в чем тут дело.

– Что за шум и без меня? – поинтересовался брат, вставая в проходе. То есть, отрезая мне единственный путь отступления. Предатель.

– Никакого шума, – затараторила я, прикидывая в уме, с какой силой нужно врезаться в младшенького, чтобы пробить себе выход?

– Веник, ты еще не сел за уроки?! – тут же переключались на брата мама. – У тебя выпускной класс. Ты чем вообще думаешь? Скрылся у себя. И пока не сделаешь все, что задали, оттуда лучше не выходи.

– Даже в туалет? – Веник печально посмотрел на стену, за которой и находился этот самый туалет.

– Да! – отрезала ма, переходя на хрип. Еще немного, и кричать начнет.

– Ну… я пойду тогда, – пробормотал вмиг погрустневший брат, выходя из ванной комнаты.

– А ты, – это родительница уже обращалась ко мне, – марш ужинать.

Упрямиться не собиралась. Есть хотелось зверски. А уж если ма сама зовет…

Ужинала я в гордом одиночестве. Мелкий, вопреки строгим словам матери, снова заперся у себя и громко слушал музыку. Юлька ушла к подруге, коротать время за обмусоливанием темы «Все мужики – козлы и это не лечится даже ампутацией рогов». И, скорее всего, сегодня дома уже не появится. Пусть район и был благоустроенный и тихий, никто не гарантировал, что сюда не забредет какой-нибудь опасный тип.

Поев, помыла за собой посуду и пошла в спальню. Завтра, слава богу, занятий не планировалось и можно было лечь сегодня позже. Да и Вениамин, чтоб ему там икалось, все не спешил делать музыку потише. Мама, я слышала, несколько раз подходила к его комнате, но была тактично послана младшим отпрыском… спать. Посылал нас Веник всегда тактично. Вроде и не оскорбил, но попробуй возрази. Вот и сейчас, страдая от несчастной любви, он нашел утешение в тяжелой музыке. Все усложнялось тем, что девчонка, что так жестоко обошла с моим братцем, была его одноклассница. И что еще паршивее – она начала встречаться с другим парнем из класса. Вот Веник и бесился, мечтая начистить морду сопернику. А как по мне, нужно было оттаскать за волосы девчонку. Специально же провоцировала. Скорее всего, ей просто было нужно, чтобы кто-нибудь почесал из-за нее кулаки. Тогда можно бы было рассказать «подружкам», как из-за нее парни в классе дрались. Насмотрятся всякой ерунды по телевизору, начитаются «умных» книг, а потом… Надеются, что в жизни все произойдет точно так же.

Зайдя к себе, чуть было не споткнулась о разлегшегося рядом с порогом Ерика. Он тихо посапывал, никак не реагируя на шум вокруг. Еще бы… у нас этот самый шум почти круглосуточно. За три года пес уже, наверное, привык к такому. Еще немного, и сам станет источником шума. А именно: громкого собачьего храпа. Который почти не отличается от мужского.

Спать не собиралась. Впрочем, и в Интернет лезть – тоже. Возьму книгу, лягу на кровать и убью пару часов за чтением.

Честно… я пыталась сконцентрироваться на то, что напечатано на газетных страницах. Очень старалась. Но даже перечитывая по два-три раза один и тот же абзац, я понимала, что это полный… абзац. И причиной тому был не огромный «талант» автора, а все тот же шум. Доносящийся из-за стены, за которой находилась квартира, где проживал наш новый сосед. Не знаю, что у нас за звукоизоляция… Хотя, нет, знаю, мы ее так и не установили. Это у Никиты, скорее всего, она была. Если бывшие соседи, наученные горьким опытом, не забрали ее с собой.

Стучать в стену, стараясь тем самым намекнуть этому птаху, чтобы вел себя потише, было бесполезно. Мучить трубы или батарею, так же не стоило. Идти и разбираться? Смерти подобно. Кроме него одного там еще пять парней. И неизвестно, в каком они состоянии. Прошел примерно час с того момента, как я зашла в квартиру и таки добралась до несчастного, еле теплого супа. Не могли же они напиться до такого состояния, чтобы… навредить мне? Или им, для того чтобы кому-то навредить, не нужны крепкие напитки?

Был еще вариант вызвать полицию. Но Никите не составит большого труда понять, кто вызвал по его душу мужчин в форме. Он и так-то странно на меня косится. Он вообще был странным. Я сама решила, что от него нужно держаться подальше. Значит, не стоит во все это лезть. Проще купить беруши и спать спокойно. Лишь бы они не мешали мне нормально на учебу вставать. Это родителям повезло, у них спальня располагалась с противоположной стороны и шум, доносящийся из другой квартиры им если и было слышно, то не так хорошо. Да и… все-таки получается, что звукоизоляцию соседи забрали. Потому что не может же быть так, чтобы Никита ничего не слышал, а я тут от их завываний читать не могла?

– Аф! – подал голос Ерик, на своих кривых подходя к моей кровати, на которой я продолжала лежать и гипнотизировать книгу.

– Запрыгивай, – пробормотала, похлопав ладонью по покрывалу. – Будем страдать вместе. И да, если сегодня ночью ты удумаешь храпеть, делай это погромче, чтобы там, – указала рукой на злополучную стену, – все слышали.

Кажется, меня поняли. Посмотрели сочувственно, потом облизали языком морду и запрыгнули ко мне на кровать. Со второй попытки. Все-таки мопс у нас был упитанный, тяжелый. Его так и тянуло к полу.

Сама не знаю, каким чудом смогла заснуть. Наверное, смирилась с тем, что там, у себя в комнате, Веник продолжает страдать под тяжелый рок, а тут, рядом, Гоголь со своими приятелями, все никак не разойдутся по койкам и таки дадут поспать одной неудачливой девчонке. Хотя… последнее было уже не нужно.

Глава 2

Кристина

Воскресение прошло более-менее спокойно. Я наконец-то смогла немного почитать, позаниматься и нормально поесть. А то накануне мне постоянно что-то мешало. Точнее, кто-то.

– Лиска, будь другом, погуляй с Ериком! – послышался за дверью моей комнаты вопль Веника.

Я только-только села за дополнительные задания (второй раз за этот день), как меня вновь куда-то дергают. В смысле, не куда-то, а на прогулку с любимцем семьи.

– Сегодня твоя очередь! – парировала я, открывая учебник на нужной странице. Ничего не слышу, ни на что не реагирую. Даже на скользящие по гладкому дереву коготки мопса. И скулеж его тоже не слышу. Почти…

– Я страдаю, систер, разве это не повод стать затворником? – продолжал ныть брат.

Открыв дверь, он встал на пороге и, облокотившись о косяк, самозабвенно продолжил втирать мне о своих страданиях:

– Посмотри на меня, – младший коснулся ладонью груди у самого сердца, – бледен, изможден, почти мертв.

– М-да, – пробормотала, полностью поворачиваясь на стуле лицом к брату. До этого я лишь косила в его сторону. – И актер из тебя не очень, знаешь об этом?

– Ну, систер, – нытья в голосе Веньки стало еще больше. – На самом деле паршиво. Ничего не хочу.

Внимательнее посмотрела на Вениамина, отмечая про себя, что если он и дальше продолжит страдать и изводить свою нервную систему тяжелой музыкой, то скоро ему прямая дорога на кладбище. В том смысле, что из рокера, он вполне может стать готом. Этого наша матушка точно не вынесет.

– С одним условием, – тыкнув в сторону брата пальцем, проговорила я, – сегодня ты свой кошмар слушаешь в наушниках.

– Ладно, – быстро согласился тот. Слишком быстро. Поэтому я добавила:

– На минимальной громкости.

– Но систе-е-ер, – опять заканючил братишка. – А если Юлька придет? И ей тоже захочется пострадать под «KORN»?

– Один наушник торжественно всунешь ей в ухо.

– Ты меня без ножа режешь, – кажется, ныть входит у моего братца в привычку.

– Так что? – никак не отреагировала на его страдания. Привыкла уже за две недели. – Договорились? Или сам пойдешь?

Брат посмотрел мне за спину, на окно, в котором была хорошо видна темная тяжелая туча. Скоро начнется дождь. Если продолжим препираться, я точно под него попаду (если соизволю войти в положение младшенького). И Ерик, крутящийся сейчас у моих ног – тоже.

– На раздумья у тебя три секунды, – приготовившись загибать пальцы, сказала я, строго посматривая на Веника. – Обратный отсчет пошел. Один…

– Договорились, – выдавил из себя согласие с моими условиями Вениамин.

– Аф! – радостно вторил ему Ерик.

– Тогда на выход, – махнула рукой, давая тем самым понять, что разговор считаю оконченным. – Мне переодеться нужно.

Мопс уходить ни в какую не хотел. Пришлось смириться с его присутствием. Впрочем, пес не стал наблюдать за моими переодеваниями. Плюхнувшись на ковер, он положил морду на передние лапы и замер, кажется, приготовившись ко сну.

Натянув на себя очередной спортивный костюм (А в чем еще с собакой гулять? Не при полном же параде?), снова убрала волосы в высокий хвост и пошла на выход из комнаты. Позвала с собой Ерика. Тот никак не отреагировал. Лишь громко хрюкнул. Ладно… не в первой…

Вернувшись к себе, наклонилась над якобы спящим псом и подняла того на руки, держа Ерика как лялечку. Увесистую такую, упитанную.

С надеванием на собаку ошейника тоже возникли проблемы. Мопс у нас жутко не любил, когда его в чем-то стесняют. Или что-то цепляют. Поэтому он брыкался, пытался укусить, рычать. Но я уже была научена горьким опытом и, немного повоевав с Ериком, таки нацепила на него злосчастный ошейник с поводком. На улице, если поблизости не будет других собак, можно будет дать ему немного побегать без последнего. Но если эта бочка на коротких лапках заметит конкурента на своей территории, быть беде. Особенно Ершик (и так его тоже иногда называли) любил брехаться с собаками покрупнее. В такие моменты он напоминал ту самую Моську, что пристала к слону.

Из квартиры я буквально вылетала. Так сильно Ерик потянул за поводок. Еле удержала равновесие. Если этому прохиндею было надо, он мог мчаться на такой скорости и с такой силой тянуть за собой, что удержать поводок в руках было задачей не из легких.