Текст книги "Невеста смерти"

Глава 12

Думая о том, что нужно позвать Доминика и поговорить с ним, Алиса была уверена, что он сразу появится. Как это нередко бывает, разум просто подбрасывал картинку, и она казалась единственно возможной.

Ей виделось, что он сразу войдет в комнату или «проявится» из воздуха, как тогда за столом. Но стоило позвать его – и ничего не произошло.

Ладно. Может, его еще нет дома. Или… выдерживает характер? И ведь, если выдерживает, то все козыри у него в рукаве. Это ей крайне необходимо поговорить с ним

Алиса пошарила глазами по библиотеке – его все также не было. Повторила призыв несколько раз с вариациями. Просила появиться, как только он вернется домой. Даже сказала вслух, что вчера они плохо поговорили, но сегодня ей обязательно нужно его увидеть.

Ничего.

Постепенно начала накатывать паника. А что, если он всерьез решил «повоспитывать» ее одиночеством? Хорошо, Доминик, я все поняла, подумала она. Я завишу от тебя, и волей-неволей мне нужно с тобой общаться. Только проявись, пожалуйста.

Ничего. Думай, говори вслух, делай, что хочешь, а она одна. Не слышно ни шагов, ни шорохов, полнейшее одиночество и тишина в огромном особняке.

Алиса поежилась. Хорошо. Будем считать, что он еще не пришел. Пока что нужно попробовать перекусить. Должна же на кухне быть хоть какая-то еще еда, может она плохо искала?

А еще, если она приготовит что-нибудь, то он закончит выдерживать характер? На примере отца и дяди Толи, Алиса хорошо знала, как на мужчин действует хороший обед… Добреют сразу. А готовить Алиса умела и любила.

Да будь он хоть тысячу раз не человек, а смерть, но от ее борща не откажется. Еще бабушка в детстве научила…

Алиса спустилась в кухню, принялась открывать шкафы, полочки. Нигде ничего. И холодильника – обычного источника продуктов в человеческих домах – нет. Только разная посуда стояла в красивых подставках и небольшой графин с водой на столике у раковины.

Наконец, когда она убедилась, что Доминик просто не хранит дома продукты, Алиса открыла последний необследованный шкафчик. Ей не приходило в голову заглянуть туда раньше, ведь именно там вчера обнаружила тарелки с готовыми блюдами, и точно знала, что теперь там ничего не должно быть.

Но там было. В шкафчике стоял горячий обед. Откуда взялся, оставалось только гадать. Суп, котлета с овощами и легкий салатик, стакан с какой-то красной жидкостью, по виду – клюквенный морс. Снова все очень красиво оформленное.

Алиса вздохнула. Еды было на одного человека. Значит, вероятно, Доминик задерживается, и обедать (или ужинать?) ей одной. Хорошо, что он позаботился… Это да.

Алиса извлекла все это из шкафа и села есть. Вздыхала, продолжая гадать, почему Доминик не откликнулся.

– Доминик, я тебе еды оставила! – сказала она громко. Вдруг услышит. – Если не придешь сейчас, я все съем!

Подождала немного, он не появился. Но и угрозу не выполнила. Отложила полкотлеты и немного овощей на маленькую тарелочку и помыла остальную посуду.

Вот нет его! Уже почти час прошел с тех пор, как она начала звать его, а никакого Доминика. Алиса вздохнула. Ясно, что он не джин из бутылки и не обязан являться по первому его зову. Вполне может быть где-то далеко. Работает, «направляет события» неизвестным ей образом, но к известному результату…

Противно-то как! Полное бессилие. Но Алиса ощущала уже не гнев, только расстройство.

Пойду прогуляюсь, что ли, подумала она. Все равно теперь все мысли были сосредоточены на отсутствии Доминика, и читать она уже не сможет. Вышла на улицу, вечереющий воздух вкусно пах цветами. Обогнула бассейн и направилась к ближайшему фонтану. Нужно бы изучить, что здесь растет, подумалось ей…

И в этот момент, Алиса увидела его на скамейке возле фонтана. Доминик сидел, вытянув ноги и расслабленно, откинувшись на спинку. В своем черном плаще со спущенным капюшоном, в щелочку было хорошо видно обнаженный смуглый торс… Рядом, прислоненная к скамейке, стояла коса.

Посмотрел на нее, а Алиса почувствовала, как сердце заливает возмущением. Вообще неизвестно, сколько он тут сидит! Может, уже полчаса, как пришел. А она звала, звала… Быстрым шагом пошла к нему. Главное не дать волю эмоциям, ведь нужно поговорить…

– Ты хотела поговорить со мной, – спокойно произнес он, глядя черными блестящими глазами. – Садись, – и указал на скамейку возле себя.

Алиса помедлила, но подошла и села. Не рядом. Чуть на отдалении, скамейка была большая. Может ей показалось, а может нет – Доминик усмехнулся краешком губ. Горько так, что ли.

Почти минуту они молчали. И, как всегда, невозмутимый смерть даже не думал сказать что-то, разрядить обстановку. Вечно ей самой начинать разговор.

– Давно ты здесь? – спросила она, наконец. Ей нужно узнать, сколько он ее «выдерживал». Хотя бы потому что, если он слышал ее фразы, но не приходил из вредности, то это просто обидно!

– Нет. Только что пришел, – ответил он без всякой интонации.

– Почему сюда, если знал, что я тебя жду?

– Устал и хотел прежде переодеться, – от такого его ответа Алиса просто потеряла дар речи. Они что, тоже устают? От своей особо тяжелой, убийственной работы? Удивительно. Но если присмотреться, лицо у него действительно было уставшее. Эта усталость пряталась в складке губ, в едва заметных морщинках у глаз.

– Устал? Вы тоже устаете? – удивилась она.

– Не физически. Это другое. Ты устаешь, когда долго что-то делаешь? Мы тоже, – ответил он. А Алиса возблагодарила Бога, что он, похоже, не сердится на их вчерашний разговор. Значит, может даже получится…

– А переодеваться то зачем? – спросила она и поймала себя на том, что в голосе звучит что-то вроде обиды. Ну вот, дожили… Прямо, как жена обиженная, что муж не вернулся домой вовремя. Еще чего не хватало!

– Тебя… расстраивает эта одежда, – он глазами указал вниз, на свой черный плащ.

«Ишь ты, какой заботливый!» – подумала Алиса.

– Да, ваша униформа не очень мне нравится, – ответила она. Помолчала и спросила: – Сколько вас, кстати?

Вот так, поддерживать разговор, и перейти к тому, что ей нужно. Да и узнать больше об ордене смертей в черных плащах не помешает.

– Много. Несколько сотен. В последнюю столетие вас стало очень много, поэтому и нас тоже, – ответил он.

– И что же ты сегодня делал такое утомительное? – спросила Алиса, но подумала, что, может, ей не стоит это знать. Сейчас, усталый, он казался… более человечным. Если не думать, о том, кто рядом с ней, то можно представить, что это просто замкнутый, сложный, но обычный мужчина.

– Хочешь знать? – словно прочитав ее мысли, спросил он и бросил на нее резкий, как молния, взгляд.

Алиса замялась. Потом сказала:

– Да, пожалуй… Ты хочешь, чтобы я жила здесь. Значит, я должна знать о тебе. Больше мне и поговорить не с кем.

Ей показалось, или в черных глазах блеснуло победная искра. «Ну нет, смерть! Тебе далеко до твоей цели!» – подумала она. – «Я просто выживаю!».

– Мы не всегда работает поодиночке, – начал он. – Иногда наши списки пересекаются. Когда много клиентов в одном месте. Тогда мы работаем сообща. Послезавтра произойдет теракт в Америке. Парень расстреляет много людей в торговом центре. Мы должны были встретиться и все организовать.

– Теракт! О Господи! – Алиса вскочила на ноги и в ужасе уставилась на него. – Погибнет куча людей! О Господи! Доминик! Ты можешь это предотвратить!?

– Нет. Сядь! – рявкнул он. – Ты сама хотела узнать, – в строгом лице мелькнула досада.

– Нет! Вы – убийцы! Как можно… организовывать такое!? Не делай этого, слышишь?!

Она уткнулась взглядом в его лицо, снова ставшее невозмутимым. Только в глазах ей чудилась… боль? Нет, Алиса понимала, что эта боль не от того, что погибнет много людей. Ему больно только от ее реакции.

Он молчал, а она жалила его возмущенным взглядом.

– Ты что-то хотела мне сказать, – произнес Доминик. Вроде бы – осторожно.

– Нет! Вы – убийцы! Я … не знаю, как разговаривать с человеком, который готовил теракт! Хладнокровно, спокойно…. Равнодушно.

Она помолчала. Внутри все просто кипело. Обещала себе вести себя с ним разумно и спокойно. А вместо этого…. Ей представилось, как где-то там, в Америке, где она никогда не было, незнакомый парень берет в руки автомат и стреляет, обводя дулом по кругу. Мужчины, женщины с детьми, все, кто был вокруг, падают, как подкошенные. Крики, стоны….

Как вообще можно «готовить» такое? И плевать, что Америка, а не Москва и не Новосибирск. Везде живут люди. Везде люди хотят жить. Везде страдают, умирая, и страдают близкие, теряя своих родных.

А она еще хотела приготовить ему ужин! Гильятину больше бы подошло…

– Там будут дети…? – чуть спокойнее спросила она.

– Да, – ответил он. В черных глазах стояла … тревога, что ли. Боится, что она впадет в истерику? Ага, похоже на то.

Алиса подышала, чтобы успокоиться. «Он не человек, у него все по-другому», – напомнила она себе. Выдохнула и обреченно села на скамейку.

– Я понимаю, что ты не человек, – сказала она. – Но я – человек. Я … не могу принять такое. Просто не могу. Понимаешь? – посмотрела на него. Жалко выгляжу, наверно, подумалось ей.

В лице Доминика мелькнуло что-то… Алиса не могла дать этому определение. Но если бы он был человеком, то, может быть, подходило бы «трогательное умиление».

– Что ты не можешь принять? – неожиданно мягко спросил он. В глубоком голосе прозвучали прямо таки бархатные нотки. «Может быть и таким», – отрешенно констатировал разум Алисы. Вопреки своей воле она начала как-то успокаиваться.

– Вот это. Массовые смерти. И твое спокойное к ним отношение, – ответила она. А что еще оставалось делать? Только ответить на вопрос.

– Люди смертны, – так же мягко ответил он. – Кто-то должен делать эту работу. Не принимая… ты не принимаешь уклад вещей.

– А ты можешь… отказаться? – неожиданно для себя самой спросила она.

А ведь и правда… Если бы Доминик не занимался тем, чем занимался, он бы был ей даже чем-то симпатичен.

Глава 13

– Все устроено так, как устроено, Алиса, – по-прежнему очень спокойно и мягко продолжил он. – Я не откажусь от этой работы. Я создан для нее. И я не могу предотвратить теракт. Никто из нас не может. Он все равно произойдет. Я не могу подарить тебе их жизни. Но я хочу, чтобы … тебе было хорошо. Во всем остальном. Чего еще ты хочешь? – он действительно доброжелательно и мягко посмотрел на нее.

И Алиса…

Да, из принципа следовало отказаться. Отказаться от всего – от любой помощи, от общения с ним. Не разговаривать с ним, пока он не откажется от этой «работы». Делать вид, что он для нее пустое место. Она ведь видит, что нравится ему! Сам признался. Потому и забрал. Единственное, чем она может «наказать» его – это пренебрежением. Это ее единственный «рычаг» давления.

Только вот вряд ли получится… Вряд ли она его переупрямит.

Поэтому, разум подсказывал другое. Помочь несчастным, что умрут послезавтра, она не может. И он не перестанет быть смертью из-за ее прихоти. Он не пойдет против «системы», чтобы спасти жизни неизвестных американцев.

Ее конфликт с Домиником ничем не облегчит их ситуацию.

А вот родителям помочь она может. Тем более, что он сам предложил.

Алиса помолчала, заставляя гнев и возмущение улечься.

Принимать… уклад вещей. Видимо, придется. Спорить с Домиником просто … «невыживательно». А с мироустройством – и подавно. Даже, если эмоции не могут так просто с ним смириться.

А вдруг… Доминик вообще рассердится и отправит ее домой, подумалось Алисе. Тогда она будет обречена. Запущенные им механизмы сработают, и она умрет. Кому от этого будет лучше? Нет, умирать Алисе все еще не хотелось.

Здесь ее ждет одиночество вдвоем с Домиником. Но она словно «укрылась» в этом уголке мироздания от предначертанной судьбы. От предначертанной смерти.

Может быть, там наверху давно уже решили, что ей не место на Земле, что ее душа должна продолжить свой путь в другом месте. Но… Алиса чувствовала, что не готова принять это. Не готова проситься обратно домой, где вскоре погибнет. Может быть, спустя какой-то срок… когда жизнь здесь, вдали от других людей станет невыносимой…

Но сейчас не готова. Совсем.

– Послушай, Доминик, – произнесла она. – Если ты действительно хочешь помочь мне… Завтра я должна была позвонить родителям. Понимаю, что отсюда это невозможно. Но… ты ведь ходишь в наш мир. Значит, можешь передать записку. Я напишу родителям, что жива, но срочно пришлось уехать на стажировку заграницу, очень горящее выгодное предложение. А ты подбросишь ее им на кухню, например. Или, еще лучше… я дам тебе пароль от своего е-мэйла. Наверняка, ты можешь найти компьютер… И ты перешлешь текст по е-мэйлу. Так менее «подозрительно», чем подбрасывать записку… Поможешь? Ты ведь можешь это, правда? – она с мольбой посмотрела на него.

– Да, могу, – ответил он.

– Так сделаешь это?! – обрадовалась Алиса.

– Нет, – спокойно и серьезно ответил он. Словно отвесил пощечину.

– Но почему?! – изумилась Алиса. – Ты ведь сам сказал, что хочешь, что-то сделать для меня… Понимаешь, для нас это очень важно! Важно, чтобы родители знали, что я жива. А мне – знать, что они это знают… Представь себе, они начнут искать меня, заявят в полицию… Будут обзванивать больницы, волноваться и переживать… А меня нет нигде.

– Понимаю. Именно поэтому, – лаконично ответил Доминик. Помолчал несколько мучительных секунд, во время которых Алиса недоумевала. Он что, хочет, чтобы они все переживали? Вроде бы смерть и смерть… Но садистских наклонностей она у него еще не видела.

Но вскоре он продолжил:

– Я видел, как люди делают похожие вещи. Ты хочешь мучить своих родных. Если получат записку – будут думать, что ты похищена. Если получат по е-мэйлу – могут успокоиться, но ненадолго. Вскор все-равно начнут искать. Ты только продлишь их страдания.

– Мы можем регулярно писать им письма! – сказала Алиса. – Так они хотя бы будут знать, что я жива!

– Будут недоумевать, почему ты не пришла или не позвонила, – ответил он. – Разыскивать. Но… – Доминик помолчал, словно сомневаясь. – Я могу сделать другое.

– Что?! – жадно спросила Алиса.

– Я могу позвонить им твоим голосом. Сказать про твою стажировку. Могу звонить время от времени. При этом внушить им веру в эти слова и спокойствие.

– Ты это можешь, и то, и то? – изумилась Алиса.

Кажется, в его лице мелькнуло лукавство. Он сильнее развернулся в ее сторону, и произнес:

– Мамочка, привет! Прости, давно не звонила! Мне сделали очень выгодное предложение… – звонким девичьим голосом. Алисиным.

«О Господи!» – подумала Алиса.

– Как Терминатор, прямо… – вслух сказала она. Тут же пронеслось, что он может не знать, о чем речь. Но, видимо, Доминик понял сравнение, улыбнулся своей кривой улыбкой.

– Сделать так? – спросил он уже своим голосом.

– Да, так лучше всего. Спасибо! – чуть помолчав, ответила Алиса. Настолько обманывать родителей не хотелось. Но … в сложившей ситуации это самое лучше.

– Еще нужно как-то с друзьями… – протянула Алиса. – Они ведь тоже рано или поздно начнут искать.

– А друзьям ты можешь послать смс или написать в ваших соцсетях, – сказал Доминик. – То есть … я могу.

– Сделаешь? Правда?…

Вместо прямого ответа он пристально взглянул на нее и четко раздельно произнес:

– Будешь ужинать со мной каждый день.

«Это такое условие?» – подумала Алиса. Что же… Это самое безобидное, что он мог попросить в качеств «платы».

– Хорошо, – ответила Алиса. – Только, знаешь, тогда мне нужен… холодильник и … свекла – килограмм, картошка – три кило (про запас), лук… – Алиса перечислила еще кучу продуктов, которые по ее мнению, обязательно должны быть в каждом доме.

– Зачем? – удивился Доминик.

– Буду готовить, – усмехнулась Алиса. И добавила. – Иногда, – а то еще перекроет свой источник утонченной еды «из шкафа».

– Зачем? У нас еда из лучших ресторанов Парижа и Италии, – сказал Доминик.

– Я же сказала – иногда. Мне, знаешь ли, нужно какое-то дело… Делать что-то не только для себя. И да, может быть, объяснишь, где мы находимся, и как у тебя в шкафу оказывается еда из ресторанов?

– Это карман вашей реальности, – чрезвычайно «понятно» ответил Доминик. – По большей части мы живем здесь. В своих домах – те, кто любит материю.

– Карман? А что вокруг?

– Если посмотреть со стороны – просто пространство. Со стороны часть материи, где мы находимся, выглядит как витающий остров.

– То есть, если бы лес «пустил» меня рано или поздно я дошла бы до «края»? – изумилась Алиса.

– Да. Но дойти до края могу только я.

– А еда то откуда? – не унималась Алиса.

– Неодушевленные предметы сюда можно переносить. Вы называете это телепортацией.

– А одушевленные, человека?

– Человека, животных – нельзя. Можно только привести, раздвигая реальность, как я привел тебя, – она замолчал, словно решил, что слишком разговорился. А вот Алиса не могла успокоиться.

– То есть Ганса и… я еще следы в лесу видела… всех привел ты сам? И растения…?

– Да, у меня было на это время, – с легкой усмешкой ответил он. – Еще есть волки и олени. Но они не ручные.

Алиса поежилась. Вот значит, что за «собачьи» следы она видела. Волки, не ручные. Ганс-то, пожалуй, безопаснее…

… Ясно у него оно было. Алисе вспомнилось, как она подумала, что много сотен лет он занимается такой вот убийственной работой. Сколько столетий? Или тысяч лет?

– Сколько тебе лет? – очень аккуратно спросила она, опасаясь спугнуть его неустойчивую разговорчивость.

В ответ он долго молчал. Наверно, опять думал, стоит ли сказать ей. Потом спокойно произнес:

– По вашему – мне около пятисот лет.

Пятьсот… Ну что же, подумалось Алиса, лучше, чем три тысячи. Вспомнилось, что в особняке не было комнаты с обстановкой более древней, чем эпоха Ренессанса. Что же, так все укладывается. Пятьсот лет назад – примерно шестнадцатый век. В истории искусства – это последний век эпохи Возрождения, «чирквиченто», Высокое Возрождение. Вот и организовал Доминик себе обстановку в стиле веков, что прошли на его глазах…

Наверно, какой-то век ему нравился больше, какой-то меньше… Нужно будет расспросить его об этом.

Алиса поймала себя, что начинает слишком сильно им интересоваться. Да, он пошел ей навстречу, да, готов помочь. Но сути это не меняет. Доминик все еще остается «убийцей».

Но…

– А кто были твои родители? – не удержалась она. – Как вы появляетесь на свет?

– Родители? – кажется, он действительно удивился. – Их не было. Мы не рождаемся. Я просто возник.

– Возник? Как это?

– Осознал себя.

– Но у тебя ведь есть образ, внешность! Есть имя!

– Я появился сразу с этим «образом» и именем, – чуть усмехнулся Доминик. – Пойдем ужинать, Алиса. С сегодняшнего дня, – видимо он хотел напомнить ей про «договор».

– Я только что ела… Но тебе оставила еды, – ответила Алиса растерянно. «Появился… мы не рождаемся…», – продолжало звучать у нее в ушах. «Сразу с этим именем…». И это заставляло задуматься. Казалось, что она вот-вот нащупает что-то важное. Словно это важное мелькнуло в голове – и тут же скрылось. И она пыталась уловить это снова.

– Тебе еще полагается десерт, – добавил он.

– Подожди! – Алиса встала. Ее осенило. Вот оно, это важное! – Но… Что было до этого? До того, как ты появился? Ты говоришь, наши души куда-то уводят после смерти, потом может быть рождение в другом теле… А вы? Что было с тобой до того, как ты «появился». Почему с этим именем и образом? Ты ведь мог бы выглядеть молодым парнем, например, или девушкой вроде меня…

Мелкий мускул дернулся у него на лице. Но ответил он совершенно равнодушно:

– Этого я не знаю.

– А не пытался узнать? Это важно… мне кажется!

– Любопытство нам не свойственно, – ответил он, как отрезал.

А Алиса сделала себе отметку. Здесь что-то было не так… Что-то не чисто.

И именно здесь мог быть зарыт «ключ от всех дверей». Интуиция просто вопила, что именно тут может быть … даже путь к ее нормальной жизни и свободе.

– Пойдем ужинать, я сказал! – услышала она, выныривая из мыслей.

«Ужинать, так ужинать!» – подумала Алиса. От десерта она не откажется. Но рано или поздно, она докопается до истины. Это слишком важно. А время у нее теперь есть…

Сколько хочешь времени на расследование, кто он такой … на самом деле.

Глава 14

В ту ночь Алиса заснула спокойно. Конечно, ужин с Домиником – еще то удовольствием. Если она не задает вопросов и сама не говорит, он молчит. Молчит и смотрит на нее с ожиданием во взгляде. Как будто ждет какого-то знака. Конечно, это немного угнетало. Но в целом… в целом жить было можно.

Алиса проинструктировала его, как именно говорить с мамой. Они даже разыграли разговор. И вот тут Алисе удалось и расслабиться, и даже развеселиться. Очень уж смешно было слышать свой голос из уст брутального черноволосого мужчины, и отвечать со знакомыми мамиными интонациями.

Написала на бумажке, что нужно сообщить друзьями вконтакте и фейсбуке. В общем, к счастью паузы в разговоре, создаваемые Домиником, в этот раз были заполнены организационной «работой».

Поэтому спать она ложилась почти довольная. Нельзя ведь все время переживать и бояться. Рано или поздно организм требует положительных эмоций. Особенно молодой организм.

А посреди ночи ее что-то разбудило. Словно бы чье-то присутствие, как будто воздух в комнате стал плотным, пропитанным тревогой, и ей, спящей, стало тяжело вдыхать его.

Сердце отчаянно ударило спросонья, Алиса распахнула глаза.

В сумрачном свете луны, падавшем в щель между шторами, стоял Доминик. В своем черном плаще, с капюшоном лишь чуть-чуть открывавшим лицо. И с косой в руке.

В блестящих глазах Алисе почудилась тревога. Он словно на войну собрался, подумалось ей… И… что вообще он делает в ее спальне!? Неужели пришел взять другую награду за помощь с родителями?

– Что случилось? – срывающимся голосом спросила Алиса.

– Просто спи, – глухо произнес он, провел рукой в воздухе перед собой, и она резко уплыла в темный сон без сновидений.

* * *

Когда поступил запрос на вход в его жилище, Доминик только и успел, что усыпить девушку.

Карл.

Не нужно ей его видеть. Не дай Бог проснется и спустится в холл. Поэтому Доминик обеспечил, чтобы она не проснулась. Напугал, правда, своим появлением. Но пусть лучше боится его. Это ей уже привычно.

Сделал свою форму менее плотной, как принято у них при личных встречах. Так, что сохраняется «образ», но все же не твердая грубая материя. Спустился вниз и открыл дверь.

На пороге стоял Карл, в такой же полупрозрачной форме. Обычный черный плащ, капюшон надвинут не полностью: видно обтянутый серой кожей череп, редкие волосы, и огоньки глаз в запавших глазницах.

Доминик догадывался, что на самом деле у их главы другое изначальное имя. Но все пятьсот лет, что знакомы, Доминик знал его под этим именем и с этой внешностью.

Старейший из них. Самый главный. Тот, с кем не гнушается разговаривать она.

Доминик сжал зубы. Вообще-то у них не принято ходить в гости друг к другу. Тем более вламываться в часы отдыха.

– Рад тебя видеть, Доминик. Прости, что без предупреждения, – произнес знакомый глухой голос из-под капюшона. И тут же Карл его откинул – своего рода знак доверия и благожелательности. Взгляду открылся желтовато-серый почти голый череп и седые пряди на затылке. Вот из-за таких, как Карл, у людей и возник образ смерти, как старика или скелета с косой, подумалось Доминику. Неприятное зрелище для этих слабых существ.

– Приветствую, Карл, – Доминик последовал его примеру и откинул капюшон.

– Может быть, позволишь мне войти? – немного ехидно сказал Карл. Знал, что против воли Доминика даже он не войдет в дом. – И инструмент, Доминик… – старейший кивнул на косу. – Она не нужна. Ты собирался оборонять свое жилище?

– Я не знал, что это ты, – соврал Доминик. – Проходи. В холл.

Он уступил дорогу Карлу и тот проплыл над порогом. Устроился на диване.

– Говорят, ты завел питомца, – начал Карл. В огоньках, горящих из глазниц, читалось любопытство. – Человека.

– Кто говорит? – спросил Доминик. Напряжение струной засело внутри.

Ни Карл, никто не отнимет у него девушку! Никто. Тем более теперь, когда она перестала его там сильно бояться и не стала ненавидеть. Если нужно – он был готов сразиться даже с Карлом.

Никаких шансов. Но он бы пошел на это.

– А… это..? Рэй говорит, – махнул костистой рукой Карл и непринужденно положил ногу на ногу. – Он занимался парнем из машины, что должна была столкнуться с твоей клиенткой. Сказал, что девушка пропала, и это … могло бы создать помехи. Но ты их устранил. А дальше ему было не сложно догадаться.

– Я не нарушил правила. Запрета нет, – ответил Доминик, крепче сжав рукой косу. Врать было бы бесполезно. Карл уже ощущает в доме спящий разум девушки. При желании, может прочитать ее воспоминания.

Придется говорить правду.

– Да, конечно… – многозначительно ответил Карл, словно раздумывая.

– Но знаешь, почему нет таких законов? – Карл поднял свой цепкий сверкающий взгляд. Вопросительно, словно действительно интересовался. – Потому что раньше никому не приходило в голову подобное. И никому не приходило в голову, что подобное может прийти в голову одному из нас, – старейший усмехнулся. Доминик снова инстинктивно сжал косу.

…Интересно, здесь, в его, Доминика, доме, если у него хоть малейшие шансы отстоять свое у Карла? Своя материя придает сил, может ведь и получиться…

– Что ты хочешь сказать? – напряженно спросил Доминик.

– Только то, что ты поступил необычно, – спокойно ответил Карл. – Да, не нарушил законов, поэтому не отнять девочку я пришел. Я хочу понять, почему ты это сделал. Зачем?

Цепкие глаза-искры впились в лицо Доминика. Врать было бы бесполезно.

– Хотел, чтобы она жила, – ответил он почти правду.

– Хм… – прокашлялся Карл. – Необычно… Знаешь, – он опустил взгляд, словно собирался погрузиться в воспоминания. А может, так оно и было. – Однажды мне приглянулась женщина… Сильнее обычно приглянулась. Примерно четыре сотни лет назад. Но она не была моей клиенткой.

– Что ты сделал? – жадно спросил Доминик. Может, на самом деле, в Карле найдется и некоторое понимание?

– Что…? – Карл захихикал. – Являлся ей в образе прекрасного юноши и делал с ней, все, что хотел. Представляешь, являлся к одной и той же женщине много раз! Много лет… – кажется, Карл вздохнул. – Но, знаешь, забрать ее мне и в голову не приходило.

– А чем все закончилось?

– Ну чем… Все как всегда. Она состарилась, ей стало не до развлечений с прекрасным юношей. Я и так отвлекал ее от мужа и детей, потом – от внуков…Она считала себя греховной, что я демон, явившийся из ада искушать ее. Гнала меня прочь, но всегда отдавалась снова и снова. А потом она умерла. Выглядела при этом, знаешь… не многим лучше меня! – ясно, что Карл имел в виду свой обычный облик, а не маску прекрасного юноши. – Но все равно в ней было какое-то притяжение. Я потом долго скучал по ней. Доминик, – теперь Карл посмотрел на него искоса, слово испытывал. – Покажи мне ее. Я должен понять.

– Что?

– Почему она.

– Нет! – в этот момент Доминик подумал, что должно быть так мальчишка не желает делиться новой игрушкой. Но даже просто представить, что вот этот, обтянутый серо-желтой кожей старый Карл будет оценивающе смотреть на его Алису, было мучительно!

– Не совершая глупости, моя мальчик, – заметил Карл и поднялся. Завис над полом. – Я всего лишь хочу посмотреть и понять. Ты ведь хорошо усыпил девушку, не проснется, не испугается красавца вроде меня, – пару раз хихикнул.

Доминик скрежетнул зубами. Показать Алису – или начать войну. Войну, в которой он-то может и уцелеет. А вот она с полной гарантией обречена.

– Пойдем, – сухо сказал он.

Сложно сказать, как он пережил эти мгновения. Мгновения, когда они с Карлом бесшумно понимались на второй этаж, когда не только он, но и еще один такой же встали у ее кровати.

Когда Карл смотрел на… его, Доминика, Алису, сладко спящую внушенным сном. Такую трогательно беззащитную, такую маленькую, с такими пышными восхитительными волосами и тонкой нежной кожей.

Карл долго задумчиво смотрел на нее, а Доминик сжимал зубы, кулаки, загонял чувства как можно глубже в себя.

Чувства… Слишком много чувств. Карл может их увидеть, и ему это не понравится.

– Ничего необычного. Просто красивая девушка, – произнес, наконец, Карл. – Но я ощущаю между вами связь. Вроде той, что была у меня … со старушкой Гретой.

– Что за связь? – уточнил Доминик.

– Не знаю, – непринужденно пожал плечами Карл. – Второй раз такое вижу. Какая-то связь. Из-за нее… я приходил к старушке, а ты не захотел оставить все идти своим чередом для этой малышки. Поэтому, сделаем так! – Доминику показалось, что в жутковатом лице Карла мелькнуло коварное веселье. – Проведем эксперимент. Оставим девушку тебе. А через год соберемся все и посмотрим результат. Если… ее присутствие на тебя не повлияет, то мы не введем запрещающих законов. Все будет как раньше И твой случай будет рассматриваться, как хороший пример содержания питомца-человека. Может быть… кто-то даже захочет последовать твоему примеру. Так будем проверять каждые десять, потом – двадцать, потом– тридцать лет. Питомец то не умрет…

– А если вы решите, что ее присутствие на меня повлияло? – настороженно спросил Доминик.

– Тогда, Доминик, тоже ничего страшного, – Карл то ли улыбнулся, то ли осклабился. На его лице мумии вся мимика выглядела по-другому. – Ты получишь несколько заданий вне очереди для восстановления профессиональных данных. А девушка отправится на Землю, чтобы встретить свою судьбу. Мы же примем закон, запрещающий забирать себе клиентов и других людей.

Доминик вновь сжал зубы. Выбора у него нет. Отказаться – невозможно. Карл просто поставил его перед своим решением, и имел на это право.

Так и Алисе, неприятно, что у нее не было выбора, подумалось ему. Люди вообще зациклены на «праве выбора», словно нет ничего важнее. Но и ему, Доминику это было, как противный звук или липкая грязь на руках.

Правда, все оказалось не так плохо. Карл не потребовал вернуть девушку обратно прямо сейчас, не попробовал забрать ее себе, не угрожал Доминику всеобщим судом и штрафными санкциями.

– Ясно, – лаконично ответил он и направился к выходу. Хотелось как можно быстрее увести Карла от спящей девушки. Это его Алиса. Нечего хищным коварным огонькам, что у Карла вместо глаз, так пристально на нее смотреть.

– Что же… развлекайся, – усмехнулся Карл, когда они вышли. – Девочка … симпатичная.

У двери особняка Доминик задержал его.

– Карл, скажи, – начал он. – Ты не знаешь, что было со мной, прежде, чем я … оказался одним из нас?

Черная фигура Карла резко качнулась, словно вздрогнула.

– Даже не думай об этом! – бросил он. – Забудь.

Он надвинул капюшон, выходя, но Доминик, заметил, что огоньки глаз ярко, настороженно сверкнули.