Текст книги "Властители Праха: Темный опал и Золотое дитя. Сборник Первый"

Будни Бога. Миг Начала

Принц стоял на вершине и смотрел с нее на голый, бездетный край. Он долго там находился, ожидая той минуты, которая начинает отсчет. Мрачное Солнце захватил с собой закуски, но те кончились еще в позапрошлой эре.

Редоб смотрел в небо, что-то мелькнуло… Вот оно. Небесный мусор, ставший тут величайшим сокровищем, пал в океан.

Сколько раз он видел подобный момент. И радовался каждый раз, словно впервые.

Всего одна маленькая, невидимая даже самому острому глазу, частичка попала в безжизненные жидкие пустоши. Эта гостья, видимо почувствовав, что миг настал, начала, наполняясь тусклым свечением, развиваться. С каждым мгновением, частиц становилось во много раз больше, меняясь, переплетаясь, они поглощали пространство. Старое умирало, а новое становилось все прекраснее и необычнее. Вскоре все, когда-то безжизненные, просторы заполнились свечением и потенциалом павшего осколка. Развитие, многообразие, изменение, все это было подарено небрежно упавшей частицей, давно померкшей, но передавшей свой свет будущему и новому.

Принц не торопился и спокойно наблюдал, как медленно росли новые дети этого мира. Они становились больше, приобретая дивные формы. Наконец, кто-то стал развивать Эго. На этом моменте он поднялся. Позже, Принц обязательно посетит этот уголок еще раз, вложит знания и идеи в головы некоторых из потомков этого существа и будет следить за развитием дивных цивилизаций. Он улыбался. В другой раз.

Бонмарк

«Надежда – умирает не последней. Последними умирают страх и отчаяние.»

– Благодетель Фэйд

###

Восход всегда считался символом надежды. Но здесь она была полностью истрачена. Ее не осталось. Так что выходившее из за горизонта Солнце не было предвестником новых свершений, лишь очередных смертей. Сегодня на рассвете умер последний житель крепости Бонмарк. Его звали… А важно ли как его звали? Важно ли название этого места, раз оно давно превратилось в прах, а его имя не встретить ни в одном документе? Были ли они, если никто не вспомнит об их прошлом существовании?

Всего за месяц замок пал, он продержался гораздо дольше многих других небольших городов и деревень во время «Шествий Мора». Шествия – одна из самых масштабных трагедий материка.

Когда-то вера в Фос Эйн была миролюбивой и чистой, ее несли люди, полные благих намерений. Но постепенно, как и любое популярное течение, сердце религии было поглощено горделивыми и жадными властолюбами. После позорно проигранной войны Западным королевствам, в битве «Двух Орденов» и крайне жестких санкций, «видящие» раскололись на множество малых групп, скрывавшихся повсюду.

Одна из этих групп и была «Мор Фос Эйн». Те, кто начал Шествия Мора. Услышав во снах голос божий, насланный талантливым темным магом, они приняли это за священный знак. Культисты наполняли свои вены смоляной проклятой кровью, становясь после этого носителями страшных болезней. Они приходили в центры городов и падали замертво. Из их тел прорастали терновые деревья, опутывавшие листвой селения и выпускавшие токсичные чумные споры. Таково было их правосудие людям отвернувшимся от истинной веры. Такова была их месть волшебникам Хеитготта. Который, к счастью, уцелел во время шествий, благодаря общим усилиям заклинателей, хоть и понеся огромные потери.. Носители Мора не знали, что сами пользуются, презираемым ими, колдовством, полагая, что это дар Создателя.

Но вот Бонмарку, к сожалению, так не повезло. Его юный правитель заболел еще до поднятия купола и умер в первые дни возникшего Мора. А маг и главнокомандующий были в военном походе, не способные успеть на помощь. Так что во время эпидемии некому было сдерживать животный страх, пропитавший жителей замка. Город с каждым днем погибал, как погибали его жители, а их вера и надежда гнили, так же как гнила их плоть. Люди постепенно сходили с ума. В начале они убивали друг друга ради бесполезного золота и серебра, потом ради хлеба и вина. Позже матери и отцы душили собственных чад, чтобы те не почувствовали боли зараженной плоти и голода. А затем и себя, поняв, что их жизни уже никто не спасет. Численность живых в крепости быстро снижалась. Осталась всего горстка выживших, холодно и бесцельно, со страхом смотревших друг на друга. Они даже не говорили, ведь от любого движения чувствовалась невыносимая боль. Есть было уже нечего, кроме трупов и земли, единственный колодец – пересох и был завален разлагавшимися телами. Так тянулись бесконечные сутки, невидимые под терновой завесой.

Пока не остался он, последний, из них. Превозмогая боль, неизвестный дополз до ограды и сел рядом с ней. Все оставшиеся силы последних дней он тратил на создание маленькой, еле заметной щели в лозах, через нее он сейчас смотрел вдаль, пустыми, запотевшими стеклами глаз. Вот вот должен был появиться первый луч утреннего света. Но тот так и не появился для города Бонмарк. Как и не появился для многих других.

Катарун

«Покуда пляшут духи пламеней в наших печах, покуда наши молоты способны отбивать ритм сердцебиения Рушмуш, наши сыны и дочери будут процветать.»

– Запись на вратах Катаруна

###

Одним из многих поселений, что наряду с Бонмарком, пали при «Шествии Мора», был Катарун. Это был крупный, процветающий город, стоящий на месторождениях драгоценных камней, металлов и каменного угля. Под ним проходили тысячи миль шахт и природных пещер, полные подземных озер, где население разводило рыбу и растения. Так что, когда купол Мора охватил небо над Катаруном, жители, зная о болезнях, скрылись в каменных лабиринтах, наглухо завалив входы, дабы проклятый воздух не проник в катакомбы.

Город неплохо справлялся, кузницы плавили, строились стальные города. Но время шло и надобность во внешнем мире все росла и одновременно исчезала. Лунный мох, что обеспечивал пещеры тусклым светом, благодаря реакции с воздухом, особый вид водорослей светился на днах водоемов, и огни мастерских позволяли разгонять мрак, но не могли заменить Солнце. Рацион, состоявший из рыбы, тех водорослей и зерновых растений, что выращивались на мелководье озер, не давал все необходимое организму. А из-за большого населения, и этого могло стать недостаточно.

Поэтому, от главного подземного города начали отправляться целыми семьями группы исследователей и первопроходцев, к другим подземным озерам и пещерам, для создания новых поселений. Также группа добровольцев решила проложить тоннель от нижнего Катаруна, под хребтом на запад. Где, как они слышали, террор Мора миновал большую часть земель. На это бы ушли века, но люди были в панике, и не собирались в ближайшие годы к опасным поверхностям.

Постепенно их кожа начала белеть, обтягивая все более тощие тела. Наследники, бывших катарунийцев, начинали все чаще приобретать большие, словно у кошек, глаза, что мелькали в темноте зелеными огнями. Они рождались с мелкими острыми зубами и большими ушами. Все дальше отходя от привычного человеческого облика. А солнечный свет, если бы кто-то из них вышел на поверхность, был бы болезненным, почти смертельным для этих существ.

Эти новые катарунийцы разростались племенами во все стороны бесконечных подземных путей. Теряя с каждой обжитой пещерой частицу былой просвещенности цивилизованного народа. Кроме господствующих родов нескольких городов, мало кто еще знали, кем были их предки. Старые письменность, вера и знания, все шло на спад, забываясь, со смертью помнивших. Единственное, в чем оставались хороши новые представители, помимо разведения рыб и подземных саламандр, найденных в северных пещерах, а также выращивания зерна, было кузнечное ремесло и рудодобыча. Эти навыки передавались и улучшались, из поколения в поколения, невзирая на культурный упадок. Давая возможность развитию новой религии и культуры.

Вместо богов поверхности, они молились дракону, что носил имя Рушмуш, по преданиям, он был тем, кто дарил их кузницам пламя и тем, чья слюна и чешуйки растекались по трещинам между камней раскаленными драгоценностями и сплавами, которые позже остывали сырьем. Он спал где-то в недрах этого мира, прославляемый бледным народом.

Подземная раса изменялась, развиваясь по своему собственному пути, отдельно от остального мира, который забыл город Катарун также, как забыл многое до этого.

Никто

«Тот, кто ничего не имеет, не боится риска.»

– Путешественник Немо

###

Он брел по улице, вдоль неоновых вывесок и затемненных витрин. Ни один из прохожих не встречался с ним взглядом и не смотрел вслед тихих шагов. Город переходил к своей ночной, более бурной и спонтанной жизни, однако, это не волновало путника. Ни разу он не опустил голову, чтобы не упустить желанный миг, чьего-то взора. Все было тщетно.

Посмотрев на вывеску с сине-зеленым козлом, мотающим головой из стороны в сторону, и пошловатым названием, странник решил, что можно попытать удачу в этом многолюдном месте. Он спустился по скрипучей лестнице и вошел в просторный зал бара. Весьма просторный, во всяком случае, когда в нем нет посетителей. Все сидячие места и бильярдные столы были заняты, впрочем, новому гостю заведения, ничего из этого и не было нужно. Никто не заметил закрывшуюся дверь.

Подойдя к барной стойке, он взглянул на разноцветные, переливающиеся сосуды на полках, позади мастера этого прекрасного уголка. Наверное, что-то восхитительное и волшебное залито в них. Скиталец очень хотел бы попробовать заветное содержимое, но сделать это было не в его силах. Поэтому, словно заботливый хозяин дома, он просто смотрел вокруг, наблюдал и наслаждался, представляя себя на месте простых обывателей. Особенно его восхищал бармен, который, смешивая содержимое разных бутылей, создавал произведения искусства.

Через пару часов, довольный и одновременно расстроенный посещением, он вышел на улицу. Совсем стемнело. Странник направился дальше, вдоль улицы. Фонари и фары проезжавших машин сбивали с толку и отвлекали от мыслей. Пока не послышался голос:

– Привет, друг – раздалось откуда-то сбоку.

Там стояла красивая рыжая девушка, она пронзительно смотрела в его направлении, с мягкой улыбкой. Путник осмотрелся по сторонам, вокруг больше никого не было, он хотел что-то сказать, но никогда раньше этого не делал, так что вышло лишь тихо застонать. Испугавшись, ему вдруг захотелось заплакать, он не раз видел, как другие делали это, когда им было больно и страшно. У него не получалось и это. Будучи одиноким, скиталец, всегда желал, чтобы кто-то увидел его, однако в этот счастливый момент, он не был рад, а был испуган. Его ноги рванулись с места. Не оглядываясь назад, через темные улочки, где неоновый свет не мог его раскрыть, он бежал. Пока не упал, ударившись о мусорный контейнер, который никак не отреагировал на столь резкий контакт. Легкие жадно наполнялись пыльным воздухом, а при выдохе издавались слабые, едва заметные завывания.

Почему? Почему он сбежал, когда желаемое было так близко к нему? Путник не знал. Как же он ненавидел себя за это. Теперь его жизнь была абсолютно никчемна… Ему хотелось просто раствориться в этой темноте, также, как появился когда-то он из нее.

– Ты, видимо, из стеснительных. Впервые вижу такого пугливого духа. – она звонко смеялась, стоя рядом с упавшим. – Не бойся меня.

Застыв, он смотрел на нее. Дух был уверен, что смог оторваться. Девушка протянула к нему руку.

– Видимо, ты недавно появился. Такой забавный. – она коснулась его щеки. – Хочешь пойти со мной? Я видела, как ты наблюдал за живыми, там, внизу. Пойдешь, и сумеешь сам делать все, что могут они. Ну как?

Она коснулась его щеки… Дух впервые почувствовал тепло живой материи. Сразу после ее вопроса, ответ уже окончательно пришел в его голову.

С одной стороны – продолжать бессмысленное одинокое существование, а с другой – наконец обрести то, о чем всегда мечтал. Выбор был очевиден. Дух медленно кивнул головой.

– Славно, славно. – Напела девица и ногтем указательного пальца, провела по ладони другой руки. Там проступил багрянец. Она сжала ладонь в кулак и поднесла к лицу бывшего изгнанника. – Пей.

На его губы капала кровь. Он впервые почувствовал вкус. У него появился язык, зубы, глаза, из переплетений тусклого красного света и черной материи проявлялись кости, постепенно обрастающие плотью. Кожа чувствовала асфальт, на котором новорожденный лежал, ощущая дыхание ветра. Некто молча смотрел в небо, слезы скатывались по его вискам.

– Теперь надо бы дать тебе имя, что ж, дай подумать… Будешь теперь Немо, в напоминание о том, кем ты был, до встречи со мной. – Девушка щелкнула пальцами и тело ее нового приобретения обросло одеждой. – А теперь вставай, зайдем в одно место. Ты же хочешь попробовать, что так любят пить эти люди?

Он кивнул и поднялся на колено.

– Спасибо – тихо прошептал Немо.

Поднявшись, он чуть снова не упал, ему пока было сложно привыкнуть к движениям организма. Его новая знакомая подставила плечо. Так они отправились к месту, с неоновой козлиной вывеской.

Этот день был самым счастливым из всех, что прожил до этого Немо.

Прошло несколько десятков лет, Немо узнал много разных вещей с момента той встречи. Но так и не смог понять, что так нравится людям в горьких и противных напитках из разноцветных, переливающихся бутылей. Неужели лишь мимолетное чувство забвения? Разве оно может быть приятным?

Отражение

«Иногда на поверхности, лежит гораздо больше, чем любой смог бы постичь.»

– Мудрый Правитель Башни

Фигура смотрела на прохожих из витрин, из отражений грязных луж и вездесущих экранов. Но из зеркал наблюдать ей было удобнее всего. Никто ее не замечал. Бывало, что кто-то мельком увидит силуэт, но проморгавшись скажет сам себе: «Показалось». Она не хотела никого пугать, хотя иногда это ее забавляло. Чаще всего эта некто сливалась с чужими отражениями, повторяя движения тех, кто на другой стороне.

Вот девушка, не понятно зачем, накручивает себе ресницы или мажет губы в ярко красные цвета… И фигура тоже накручивает, красит, а потом вдруг подмигивает и продолжает наблюдения. Через секунду у незнакомки короткий шок, непонимание, ступор, которые разрешаются кривляниями перед зеркалом. Она использует всю свою мимику: скалится, показывает язык. Отражение делает тоже самое. А потом девушка произносит:

– «Фух, показалось». – но ведь нет, не показалось.

Надо сказать, что у сущности не было собственной внешности, когда она никого не копировала, то была словно прозрачное нагое тело, перетекающее в вездесущий, среди отражений, поток посеребренных чешуек.

Она восхитительно пела, хотя голос ее не был слышен другим существам. Когда становилось совсем скучно, она создавала собственные отражения, играла с ними и танцевала. О, зеркальная некто была прекрасным танцором! На протяжении многих лет она видела столько балов, что могла бы идеально исполнить любой танец. Без музыки, конечно. Звуки не доходили до нее из тех миров. Было тяжеловато, но ее «сестры» компенсировали это своими мелодиями.

Пролетая среди серебряных городов, которые возводились сами по себе, в точной параллельности к их оригиналам (хотя, что являлось изначальным – спорный вопрос), она заметила юношу, чей стальной взгляд впивался куда-то вглубь отражения. Она объединилась с его двойником и вглядывалась в него с интересом. Резко, парень со всей силы ударил по зеркалу, так что некто испугалась и отпрянула, он посмотрел прямо на нее. Силуэт еще не видела таких грубиянов. Недовольно фыркнув, она направилась подальше. Правда после этого случая, довольно милый на ее взгляд художник сделал ей подарок, о котором она позже ещё долго хвалилась своим копиям. Он создал ее портрет, как-то через необычайные узоры он смог передать всю ее суть на холсте. А после, повесил картину напротив зеркала, чтобы оттуда гостья могла в любой момент полюбоваться на себя. Такую, какой никто раньше ее не видел. Ох, милый Джин, он бы похитил ее сердце, если бы такое имелось…

В мире зеркал и потом происходило много событий. Не меньше, чем в мире по эту сторону грани. Кто-то смотрел с моста в грязную реку, кто-то плакал, смотря на свое бессильное как и он сам, второе я. Где-то целый небосвод отражался в куполе из ломаных многоугольников, а где-то в тысячах поверхностях вспыхивал зеленый огонь.

Фигура скользила, меняясь от дивных узоров до мифических существ, все наблюдая и наблюдая за теми, на другой стороне.

Рассвет Нуберы

«Неизбежно что-то рушится, умирает, падает, и нечто другое поднимается за счет этого выше, прорастает, крепнет. Нет абсолюта, который стоял бы вечно. Даже Боги умирают. Чтобы дать место новой вере.»

– Великий Архитектор

I

Один из самых торжественных дней на континенте: разноцветные ярмарочные палатки, салюты, шумные группы улыбающихся и веселых. Нет, это не государственный праздник и не послевоенная радость. Ежегодные презентации достижений, открытий и новых разработок компании «Фривил» собирали гораздо большие толпы в центре западной части материка. В их город, являющийся практически отдельной небольшой страной, благодаря всемирному соглашению, съезжались миллионы людей каждый год. При этом концерн работал, словно автономное, самодостаточное государство, которое, к слову, решало направление развития всего мира.

На приветственной церемонии, объединившей жадным вниманием, правителей, политиков, ученых и ведущих персон всех отраслей, представитель корпорации начал декламировать достижения за последний квартал и план на следующий. Потом прошли показы новых, не до конца понятно, в чем конкретно улучшенных, популярных брендов компании. Но большинство приехали в этом году, не за этим. Словно на аукционе, все жаждали узреть последний лот: " Нуберу».

Первый Метеоавиагигант, соединивший в себе лучшие черты открытий технологической эпохи. Это судно было размером с один из островов восточного архипелага. Громадный, его полусферический корпус отливал темным металлом, а ещё большая многогранная конструкция из миллионов, переливавшихся словно жидким лунным светом, фигур, делал его похожим на небесную обитель архаических божеств.

Поглощая энергию от звёздного света, ветра и используя особенности внешнего окружения, для накопления электричества и воды, этот корабль не нуждался в каком либо топливе. И мог, при желании, находиться далеко от земли многие годы.

А новейшая система моделирования метеосферы, с лёгкостью защищала «Нуберу» от враждебных внешних воздействий и могла искусственно создавать любые погодные условия на громадной территории, более чем в сотни миль.

Не сложно представить, что могло бы сотворить воинственное государство, имея даже одно такое судно. Летающая крепость, которую никак не сбить и, которая может обрушить смерч или град, размером с кулак на противника.

Каждый мечтал попасть туда, и «Фривил», понимая это, решили устроить фестиваль, в стиле бал-маскарада, на всю гостевую зону «парящего острова».

Несколько тысяч самых известных личностей и счастливчиков, получивших с большим трудом пригласительные билеты. В красочных масках и костюмах, что помимо лиц, скрывают и их истинные намерения.

Первый контакт общественности с новым чудом света, решили сделать недолгим, корабль поднимется и останется в стратосфере на неделю, где будут проводиться всевозможные увеселения, способные удовлетворить искушенных гостей.

II

Обычно похороны описывают в мрачных красках осеннего дождя, но в этот день была прекрасная солнечная погода, к тому же на улицах стояла поздняя весна. Три дня назад, от инфаркта скончался семидесятидвухлетний сэр Кэнсер, бывший глава одной из самых крупных табачных компаний, а ныне просто мертвый кусок гниющей плоти, публично почитаемый и уважаемый даже больше, чем при жизни.

Одним из многих, среди всех этих политических, предпринимательских и информационных стервятников, был мистер Тим Вик. Молодой мужчина двадцати семи лет, неплохо известный в высших кругах, как преуспевающий журналист.

Однако, никому из его знакомых аристократов, не было известно, о том, кем он являлся на самом деле, а также о его нахождении в полу-анархической гильдии.

На траурном торжестве собралось много влиятельных фигур: лицемерные представители корпораций конкурентов, высокопоставленные политиканы-софисты и конечно же «искренне» плачущие родственники покойного сэра Кэнсера. В каком-то смысле, его и правда было жаль.

В черном костюме было жарковато, Тим уже порядком утомился, он посмотрел на часы, в три обещали конец всего этого цирка, а вечером, к семи нужно еще приехать в поместье на поминки. На часах было уже 15:43. Молодой журналист не любил, когда тратили его время. Тем более на дешевые представления, которые он мог бы, при желании, посмотреть в местном кабаке или любительском театре.

На самом деле Тим не совсем понимал, зачем вообще он сюда пришел. Он бы, наверное, обрадовался, если бы надо было найти убийцу, узнать мотивы, опросить подозреваемых, и пафосно выступить разоблачая преступника! Но нет, нет никакого убийства, разве что самого сэра Кэнсера можно обвинить в самоубийстве от ожирения, курения и распития алкоголя. Конечно, сердце не выдержало. Да и Вик не был детективным сыщиком, чтобы долго возиться с потенциальными преступниками.

Из-за этих размышлений, у таинственного журналиста непроизвольно закатились глаза и произвелся недовольный вздох. Впрочем он пришел сюда не ради самих похорон.

В итоге, от одного из своих «друзей» он получил приглашение на корабль компании Фривил и запечатанную шкатулку. Хоть что-то приятное за весь этот бесполезный день.

Напожимавшись рук и наобщавшись с крайне важными людьми, заполночь, Тим вернулся к себе в дирижабль. Он очень устал, настолько, что любой увиденный им сейчас человек, упал бы замертво, от пронзительного и угрюмого взгляда. Благо, на судне больше никого не было, да и вряд ли кто-то ещё мог быть. Площадь жилой части не превышала и 15 кв. м., однако там находилось всё, для комфортного проживания, Такой транспорт был не редкостью для аристократов, однако не в качестве постоянного места жительства. Мистер Вик получил его в подарок от одного из своих многочисленных знакомых, за весомую услугу.

Тим не любил элиту и никогда не причислял себя к ним. К большинству из них он относился с недоверием, но тех, кто возвышался, на страданиях нижестоящих, он с презрением ненавидел. Поэтому молодой человек был рад, что глава выбрал его на это задание, этот шанс. Он был готов к этому дню с самого вступления в гильдию и инициации. Все это началось еще когда он был подростком. Тогда юноша был счастлив, что из сотен других, лидер распознал именно в нем потенциал. Он обучался и трудился не покладая сил. И хоть магические способности были развиты в нем крайне слабо, его назначили агентом.

Вик вскрыл особый подарок, там аккуратно находился пульсирующий теплый камень, дрожащей рукой он положил его в рот и проглотил.

Он дошел до кровати и упал на жесткий матрас, мгновенно уснув.

III

Утром мистер Вик мог спокойно спать, если бы будильник не зазвонил в 6:00, будь механизм живым существом, был бы уже тысячу раз мертв. Но в итоге, как всегда, худшее досталось Тиму: пришлось встать и пойти умываться. Меньше всего ему хотелось смотреть на это недовольное, невыспавшееся лицо. Однако, сегодня был важный день, которого он и сам ждал.

Молодой человек сел в кресло у панели управления и, сообщив цель вылета и маршрут оператору, завел мотор.

Благодаря маневренности своего летательного аппарата и довольно высокой скорости, спустя девять часов, на горизонте он увидел это. Издалека казалось, что в небе парит прекрасный алмаз в темной оправе. Но, постепенно увеличиваясь, драгоценный камень затмевал горизонт и превращался в величественную святыню, внушающую благоговейный трепет.

Связавшись с диспетчером и подтвердив приглашение, Вик направил дирижабль к ангару Б.

Когда лифт поднялся на четвертый, верхний этаж из доступных в нём, открылись двери. Перед глазами Тима развернулось невероятное зрелище: черный песок, травы, деревья, вдалеке водопад и даже горы. Лифтовая кабина находилась прямо посреди песчаного пляжа, а за ней… море?

Масштаб находящегося вокруг поражал. Это было удивительно, даже, если не вспоминать, что всё это находится над облаками. В паре километров виднелись невысокие белые здания.

Мужчина поднял взгляд к потолку, бесконечная синева пробивалась внутрь, но приобретала ледяной перламутровый оттенок, видимо, из-за материала создающего гранёный купол.

Раздался голос громкоговорителей:

– " Мы приветствуем наших новоприбывших гостей и просим их проследовать по специальным линиям к ближайшему отделению администрации, чтобы пройти регистрацию, отдохнуть или воспользоваться системой поездов.»

Тим пошел по красной бетонной дорожке, в сторону белых зданий, слушая обращение на других языках.

Он довольно быстро прошел регистрацию, его немного смутило подробное снятие мерок для костюма, которые должны были доставить уже этим вечером. Но в остальном никто не лез в его личное пространство.

Парень решил пару часов полежать в номере, несмотря на то, что большую часть времени полёта был включен автопилот, расслабиться ему тогда не удалось.

Не удавалось и в номере. Что-то очень сильно настораживало его. Оставалась неделя, чтобы разобраться в строении корабля и найти уязвимости системы.

Позже, он собирался поехать на центральную площадь, где должна начаться экскурсия с ведущими инженерами.

В дверь постучались, за ней стоял улыбчивый администратор, он протянул сверток и поспешно удалился.

Это был темно-рыжий комплект, состоящий из пиджака, жилета, брюк и галстука-бабочки, а также черных рубашки, классических туфель и каплевидной маски с отверстиями для глаз и рта. Сочетание двух цветов пришлось Тиму по вкусу, и он начал готовиться к выходу.

На нижнем этаже филиала уже стоял маломестный поезд на четырех персон. Два места уже были заняты, зелено-розовой дамой и салатово-фиолетовым джентльменом. Когда Тим вошел в вагон и сел на одно из оставшихся кресел, двери закрылись и транспорт начал набирать скорость.

Вся поездка прошла молчаливо. Из окон открывались фантастические виды природы и футуристичных изваяний. Главный вокзал сразу же открывал выходящим вид на главную площадь, где уже толпились разно окрашенные некто, у трибуны. Обилие многообразия нарядов и яркие световые шоу, могли бы свести с ума любого эпилептика. Люди оживленно что-то обсуждали, в преддверии приветственной речи и главного события, официанты в белых одноцветных костюмах, разносили веселящие напитки. Вдруг все притихли.

– Добрый вечер, – прозвучало со сцены, там стоял коренастый мужчина в серо-голубом шутовском наряде. Раздались гулкие аплодисменты. – От лица компании Фривил, я приветствую каждого из здесь присутствующих. Очень рад вас всех видеть. – он сделал небольшую паузу, – Сейчас мы стоим на пороге невероятных открытий, с каждым годом, мы выигрываем войну с тем, что человек когда-то боялся и боготворил. Мы победили болезни, мы покорили океаны и горы и сегодня, мы полность подчинили небо. – Он поднял бокал, толпа рукоплескала. Сделав небольшой глоток, он поднял свободную руку, в знак призыва к вниманию. – Я знаю, что вы все томитесь в ожидании увидеть, как же все это работает. Именно поэтому, прямо сейчас мы посетим технический уровень, где наши специалисты ответят на все ваши вопросы.

После этого гостей разделили на группы по 10—12 человек, а люди в белом, в качестве проводников, начали разводить их.

IV

Он проснулся в темном помещении, повсюду лежало что-то неприятное, холодное и тяжелое, он не смог сразу понять что это. Только после тщательных ощупываний Тим узнал в одном из предметов руку, уже порядком окоченевшую. Он плохо помнил, что произошло до этого… Экскурсия, бал… Он помнил, как общался с послом какой-то восточной страны, но потом… А что было потом?

Глаза привыкли к полумраку. Он огляделся еще раз. В большинстве случаев, журналист относился к трупам нейтрально или даже иронично, но никогда этот труп лежал на нем. Оказывается, ходить по телам довольно сложно, несколько раз он падал. В один момент даже случайно лизнул кого-то и отплевываясь наступил на что-то более твердое и устойчивое. Это было хоть немного успокаивающе. Медленно комната начала наполняться какой-то жидкостью. А вот это показалось Вику не очень хорошим знаком.

Раствор разливался по полу, кожу стало покалывать, а позже ноги и вовсе перестали ощущаться, нижняя часть туловища, корпус, грудь, руки… Сопровождаясь жуткой агонией. Пару секунд болтания в разъедающей слизи и вокруг Тима осталась только кровавая каша. Ему, конечно, было тоже не сладко: плоть медленно нарастала и растворялась. Остатки тела изнутри зажглись голубым слабым светом. Как только голосовые связки восстанавливались, он кричал от боли, и замолкал.

Пол разверзся, выливая коктейль с высоты. Зарастающее тело попыталось ухватиться, чтобы не упасть, но пальцы соскользнули, парень полетел вниз. Сильные порывы воздуха не давали огню разгореться, заторможенными рывками из лопаток проступали слабые крылья, чьи перья, словно бенгальские огни, отрывались и гасли. А поверхность земли становилась всё ближе. Голые крылья, стреляющие мелкими искрами в ночном небе, расправились и загорелись пурпурным, Тим засмеялся, правда поздно. После удара плашмя, его протащило по земле, раскидывая новоприобретенные органы и конечности.

Корчась в страданиях, он зажегся и начал возвращаться к более естественному состоянию тела. Постепенно его цвет пламени менялся, приобретая бордовый оттенок. Взмахнув крыльями, он оторвался от земли в сторону парящего замка. Никогда в жизни, ему не было так больно… кто-то должен был за это понести ответственность.

Он лежал на горячей почве, смотря в безлунное темное небо и собирался с мыслями, перед тем, как вернуться на Нуберу снова.

###

Тим решил пробраться максимально незаметно, так как хотел разузнать, кто и зачем сделал это с ним и теми, что лежали рядом. Там было точно более тридцати человек, вряд ли такое легко скрыть. Но серьезных поводов для таких радикальных мер пока не находились. Шанс того, что Фривил, не знал о произошедшем, был мал. А значит, скорее всего, кто-то из верхов приказал это сотворить. Единственным вариантом причины произошедшего, являлось то, что Вика раскрыли, это было практически невозможно. Это значило бы, что все плохо, но одновременно и хорошо, ведь теперь он наверняка считался погибшим. В любом случае, теперь анархист являлся призраком для их системы. Но чем заслужили это те, другие – не стало более ясным.

Он влетел в один из ангаров, приземлившись, убрав крылья и пламя, он смог попасть в лифт, ведущий наверх, теперь основными проблемами являлись то, что его нагота не способствовала скрытности, и то, что он не знал куда именно ему стоит идти. Тим вышел на третьем этаже. Если опираться на рассказ экскурсовода, там должен был находиться персонал. Однако ничего похожего на жилые комнаты не наблюдалось. Тим направился по стальному коридору, нигде не было видно каких-либо обозначений или указателей. Дойдя до развилки, он заметил вдалеке одного из путей, движущуюся человеческую фигуру, удаляющуюся вглубь прохода.