Текст книги "Маленькая кондитерская в Танглвуде"

Глава 4

Карен была лучшей подругой Стиви еще со школьной скамьи. Она была миниатюрной, темноволосой, хорошенькой, с ней было очень весело, и она говорила все как есть. Никакой лести или лжи. Если Стиви была похожа на какашку в конфетной обертке – Карен ей об этом говорила. Если Стиви унаследует двести шестьдесят три тысячи фунтов и не будет знать, что с ними делать, Карен тоже будет иметь на этот счет свое мнение.

– Ты счастливая, счастливая, счастливая телка, – пропела Карен, делая большой глоток вина. Затаив дыхание, Стиви ждала совета, который изменит ее жизнь. Вместо этого все, что она получила, – это еще один припев «счастливая, счастливая телка» и в завершение – «я тебя ненавижу».

– И что мне с этим делать? – Стиви заскулила.

– Ой, да ладно тебе! Не могу поверить, что у тебя нет никаких идей. Ты молода, свободна, хороша собой – иди и трать! Наслаждайся!

– Так мне сказал адвокат, – мрачно заметила Стиви.

– Если это причинит тебе столько горя, отдай все маме. Возможно, она этого не заслуживает, но ей пришлось смириться с тобой в ее доме.

– Я не виновата, что попала под автобус, а потом потеряла работу и парня! – запротестовала Стиви, ее щеки порозовели от негодования. Стиви увидела, как Карен прикусила губу, чтобы не рассмеяться, и прищурилась, глядя на подругу.

Допив свой напиток, Стиви порылась в кармане джинсов.

– Хочешь еще? – спросила она. – Полагаю, выпивка за мой счет.

– Совершенно верно. – Карен протянула бокал Стиви. – Мне двойной.

Пока Стиви ждала, что ей нальют пинту (не слишком изысканного вина), она разглядывала содержимое сумочки, чувствуя себя одним из тех бизнесменов, которые богаты на бумаге, но не имеют ни пенни на счету. Она наскребла десять фунтов пятьдесят, за которыми бармен протягивал руку, и отсчитала мелочь в его протянутую в ожидании ладонь. Если они с Карен останутся еще на один раунд, ей придется спросить, не возьмет ли он дебетовую карту. Потом ей придется с тревогой ждать, примет ли банк транзакцию, потому что деньги Пегги еще не перечислили.

– Для начала тебе нужно сделать прическу, – предложила Карен, когда Стиви вернулась с напитками.

– Почему? Что не так с моими волосами?

– Ты не стриглась с двенадцати лет.

– Я люблю длинные волосы.

– Как говорит моя мама, у тебя такой вид, будто тебя протащили сквозь живую изгородь задом наперед.

Стиви наклонилась, порылась в своей гигантской сумке, достала резинку и принялась распутывать волосы, пока ей не удалось справиться с ними.

– Лучше? – спросила она, поворачивая туда-сюда голову, чтобы продемонстрировать свой хвостик.

– Стрижка, – фыркнула Карен.

– Но…

– Никаких «но». Отрежь примерно вот столько. – Карен ткнула Стиви чуть выше груди.

– Ой!

– И сделай какие-нибудь акценты, или обратное мелирование, или добавь что-то, чтобы волосы не выглядели такими… морковными.

– Морковными, – невозмутимо повторила Стиви. Ладно, в школе ее называли «рыжиком», но с тех пор цвет немного потускнел.

– И вложи деньги в приличный выпрямитель волос, – добавила Карен. – Ты удивишься, насколько сексуальнее будешь выглядеть без пуш… кудряшек.

– Как ты хотела их назвать? – спросила Стиви. И Карен покраснела.

– Послушай, цыпленок, я говорю это сейчас только потому, что у тебя есть деньги, чтобы как-то повлиять на ситуацию. Выглядеть хорошо стоит целое состояние. – Карен тряхнула блестящими темными локонами, и у Стиви зачесались руки найти ножницы. – Раньше ты не могла себе этого позволить. Черт возьми, ты едва ли могла позволить себе платить за квартиру, когда этот никчемный парень все время выжимал из тебя все соки. Побалуй себя, ты этого достойна.

Стиви знала, что Карен пытается помочь, но ее немного раздражало то, что она только сейчас узнала правду о своих волосах. Карен могла бы сказать об этом раньше и не позволять Стиви разгуливать, думая, что она выглядит нормально.

– Что-нибудь еще? – спросила она сквозь стиснутые зубы.

– Раз уж ты заговорила об этом, как насчет новой одежды? У тебя великолепная фигура. Тебе следует чаще демонстрировать ее.

– Возможности не было, – запротестовала Стиви. – Обычно я в белом костюме шеф-повара.

– Посмотри на себя: изгибы во всех нужных местах, и их много. Скрывать такое – преступление. – Карен многозначительно оглядела подругу с головы до пят. Стиви опустила глаза на свои джинсы и мешковатую толстовку.

– Это единственные чистые вещи, которые я смогла найти.

– Вот именно! Стало быть, тебе нужна новая одежда.

– Стало быть? Бабушка Пег предупредила меня, чтобы я не тратила деньги впустую, – заметила Стиви.

– Тратить немного на себя – это не расточительство. Это инвестиции в будущее.

– Какое будущее? – Она жила изо дня в день, просто радуясь, что время между завтраком и сном прошло без каких-либо серьезных накладок, и почти не думала о будущем, хотя мечтала когда-нибудь обзавестись собственным рестораном и прославиться на телевидении, как Корки Миддлтон.

– Твое… – Карен остановилась и ахнула. – У меня есть идея!

Стиви не выглядела особо впечатленной.

– Разве ты не хочешь услышать, что я придумала? – спросила Карен.

– Продолжай. Если нужно, – последовал нелюбезный ответ.

Карен проигнорировала тон Стиви.

– А почему бы и не обзавестись собственным домом? – воскликнула она с видом человека, который только что вытащил кролика из шляпы и крикнул: «Та-да!»

– Что? Съехать от мамы? Я собираюсь это сделать, но не сейчас, пока не найду другую работу, и, во всяком случае, иногда я сама стираю и глажу; мне не нужно много платить за квартиру; я…

– Заткнись на минутку, – перебила ее Карен. – Я имею в виду, открыть свой собственный ресторан.

– О да, и какой дурак позволит мне это сделать? Необходимо пробиваться, карабкаясь по карьерной лестнице, и я только на полпути. Не похоже, что в ближайшем будущем я продвинусь далеко, – ответила она и весело добавила – Всегда есть «Макдоналдс». Хочешь жареной картошки? – прощебетала Стиви.

Карен раздраженно покачала головой и подалась вперед.

– Вот. Для. Чего. Ты. Используешь. Деньги, – произнесла она очень, очень медленно, словно разговаривала с ребенком.

Стрела наконец-то достигла цели.

– О, я понимаю, что ты имеешь в виду. Да! Да, я могла бы, разве нет? О нет, нет, я не могу. Чтобы открыть и запустить ресторан, потребуется гораздо больше двухсот шестидесяти трех тысяч, не говоря уже о том, что у меня нет опыта ведения бизнеса и я буду профаном во всей этой ерунде с наймами и увольнениями. И где будет ресторан? Я не могу позволить себе даже сарай в Лондоне, и мне придется потратить много времени на то, чтобы отточить основные блюда и все такое, потому что уже целую вечность я в основном занимаюсь выпечкой и…

– Тихо, – твердо сказала Карен. Стиви сделала, как ей велели. – Думай поменьше, – проинструктировала Карен, затем откинулась на спинку кресла.

– Что значит «меньше»? Магазин рыбы и чипсов? Передвижной бургер-фургон? Кафе? Кондитерская? Кондитерская… Кондитерская! Вот именно!

Стиви с сияющими глазами вскочила на ноги и раскинула руки.

– Да! Да! – воскликнула она, закружившись во внезапном вдохновении, не подозревая, что все гости паба замолчали и неподвижно уставились на нее. Карен едва успела ответить на замечание, прозвучавшее из-за соседнего столика («У нее что, припадок?»), как случилось неизбежное. Стиви выбила пинту из рук мужчины, стоявшего позади нее и счастливо занимавшегося своими делами. Она отправила стакан в полет на добрых десять футов, он описал дугу в воздухе и обрызгал всех бледно-золотистым содержимым.

– О боже. Простите, простите. – Стиви порылась в сумке и вытащила кусок туалетной бумаги, не обращая внимания на раздраженное выражение лица человека, чей напиток она отправила на околоземную орбиту. Она безуспешно промокнула его голову теперь уже очень мокрым куском бумаги.

– Давай. Нам пора уходить. – Карен схватила ее за руку и потащила к выходу. Стиви не переставала извиняться, проходя через весь паб, пока подруга не вывела ее на улицу. Стиви замолчала и уставилась на Карен. Карен бесстрастно вытаращилась в ответ.

– Значит, это была хорошая идея? – наконец спросила Карен.

– Может быть. Не уверена, – ответила Стиви, закусив губу, затем она озорно улыбнулась. – Да. Это блестящая идея.

Карен игриво шлепнула ее по голове.

– Давай. Столько всего нужно спланировать.

Она уверенно зашагала. Стиви последовала за ней, стараясь не наступать на трещины на асфальте, и пританцовывала, переполненная возбуждением. На заметку: ей все еще предстоял неприятный разговор с матерью и сестрой о своем наследстве. И она все еще ни капельки не была к нему готова.

Глава 5

– Мам? – Стиви бочком протиснулась в кухню, слыша в своем голосе нервный писк, но ничего не могла с этим поделать.

– Что, Стиви? Я очень спешу.

– Ты собираешься встретиться с адвокатом. Я знаю.

– Я удивлена, почему он не захотел увидеть и тебя. То есть он попросил, чтобы мы с Ферн были там.

– Эм-м… да… насчет этого…

– Конечно, я не виню твою бабушку. Никто не хочет видеть, как их с трудом заработанные деньги растрачивают впустую.

И снова это слово – «растрачивают».

– Не бери в голову, я не хочу, чтобы ты голодала, – добавила мать с щедростью. – Итак, что ты хотела, потому что я опоздаю.

Стиви раздумывала, стоит ли рассказать обо всем матери и не позволить ли мистеру Гантли сделать за нее всю грязную работу. Однако у нее было предчувствие, что она может всерьез пожалеть, если позволит матери остаться в неведении. Поэтому она собрала всю волю в кулак и выпалила:

– Она оставила его мне.

– Что оставила, дорогая? Куда, ох, куда же я положила ключи?

Хейзел оглядела кухонную столешницу, похлопывая по карманам своего плаща.

– Деньги. Бабушка Пег. Она оставила их мне.

– О чем ты говоришь, дорогая? Будь любезна, посмотри, сможешь ли ты найти мои ключи. Я могу поклясться, что оставила их здесь. Вчера вечером я пришла домой с урока по аранжировке цветов, сняла пальто, положила… Я знаю! В ванной! Мне пришлось срочно забежать в туалет. Должно быть, я оставила их там. Не могла бы ты сходить за ними?

– Ладно, но послушай, мам. Вчера я разговаривала с адвокатом. Он хотел видеть меня. Бабушка Пег оставила мне практически все. – С этими словами Стиви развернулась и бросилась к лестнице, вбежала в ванную и захлопнула за собой дверь. Ключи матери лежали на краю умывальника. Стиви прижала их к груди, прислушиваясь к звукам. Тишина. Через минуту или две она рискнула открыть дверь и высунула голову. По-прежнему тишина. Все было тихо, когда она на цыпочках пересекла лестничную площадку, и спокойствие сохранялось, пока она спускалась по лестнице. Мать ждала ее на том же месте, где Стиви ее оставила.

– Я как раз собиралась послать поисковую группу. Подумала, что ты, должно быть, упала в воду. Мои ключи? – Хейзел протянула руку.

– Ты слышала, что я сказала, мам?

– Хм? – Теперь мать копалась в сумке в поисках чего-то еще.

– О завещании бабушки Пег? – настаивала Стиви.

– А что с ним?

– Она оставила мне почти все.

– Очень смешно, дорогая. – Хейзел явно не воспринимала новость всерьез.

– Мам! – Стиви сделала пару шагов вперед и остановилась прямо перед ней. – Это правда. Вчера мистер Гантли хотел меня видеть.

Хейзел прищурилась.

– Ты ничего не говорила.

– Я думала, что ты тоже там будешь, а тебя не было, и он сказал, что бабушка Пег завещала мне все, кроме тысячи фунтов, предназначенных тебе и Ферн.

– Держу пари, что нет! Надеюсь, ты сказала ему, что бабушка Пег поступила нечестно и наследство следует разделить на три равные части.

«Ты запела по-другому, – подумала Стиви. – Минуту назад, когда вы предполагали, что наследство бабушки Пегги будет разделено между вами с Ферн, вы ничего не говорили о честном разделении, не правда ли?» – продолжила она про себя.

– Да, – вздохнула Стиви. – Без шансов.

– Что значит «без шансов»?

– Если я попытаюсь отдать свою часть тебе или Ферн, то все направят в кошачий приют – так сказал мистер Гантли.

– О, что он знает? Это твои деньги, ты можешь дать их, кому пожелаешь.

– По-видимому, нет.

Хейзел уперла руки в бока и сжала губы в прямую линию.

– Почему тебе? – спросила она.

Стиви пожала плечами. Она ни в коем случае не собиралась разглашать содержание письма, которое получила от бабушки Пег, или доверить матери свою собственную обоснованную догадку, что это может быть потому, что Стиви действительно заботилась о старой леди, а ее мать абсолютно о ней не беспокоилась.

– Значит, ты получаешь все, не так ли? – спросила Хейзел, щуря глаза.

Стиви снова пожала плечами, не желая вступать в спор и не понимая, как ей этого избежать.

– А мы с твоей сестрой получаем по тысяче каждая? – спросила мать, постукивая ногой. Стиви кивнула.

– Неблагодарная старая летучая мышь! – Хейзел покачала головой. – После всего, что я для нее сделала.

Стиви хотела спросить, что именно ее мать сделала для бабушки Пег, но благоразумно промолчала.

– Интересно, что скажет по этому поводу Ферн? – продолжила Хейзел. – Она хочет пристройку.

«Ферн всегда чего-то хочет», – подумала Стиви. Она никогда не довольствуется тем, что имеет, и вечно ищет очередное быстрое решение: «если бы у меня была гидромассажная ванна лучшей комплектации, я была бы счастлива; если бы я только могла прикоснуться к новому холодильнику фирмы Smeg, который делает практически все, чуть ли не гладит одежду, я была бы счастлива» и все такое. Но ее новые приобретения никогда не радовали Ферн. Как только она их получала, то сразу же забывала о том, чего так отчаянно хотела, и переключалась на что-нибудь новенькое, что просто обязана была иметь. За последние пару месяцев она благоустроила сад, а теперь заговорила о пристройке.

– Ферн может говорить что хочет, – сказала Стиви. – Это ничего не изменит. Она по-прежнему получает только тысячу фунтов.

«На эти деньги она купит пару тонн кирпичей», – безжалостно подумала Стиви.

– Она не обрадуется, – предсказала мать. – Мне это тоже не нравится. Я рада, что ты предупредила меня до того, как я увидел этого Гантли. Знаешь, я собираюсь оспорить это решение.

Стиви догадывалась об этом.

– Я не знаю, почему она оставила все тебе. Ты не сделаешь ничего полезного на эти деньги, – продолжала мать.

Было больно думать, что мать так не верит в нее.

– Тут ты ошибаешься, – сказала она. – Я собираюсь открыть собственное заведение.

Глаза Хейзел сузились еще больше, пока не превратились в щелочки.

– Сколько именно Пег оставила тебе? Ты так ни разу и не сказала.

Нет, не сказала, не правда ли? Стиви не хотелось говорить сейчас, но выбора у нее не осталось. Либо мистер Гантли расскажет все ее матери, либо Хейзел узнает об этом другим способом. Может быть, лучше просто покончить с этим сейчас.

– Двести шестьдесят три тысячи фунтов, – ответила Стиви тихим голосом.

Хейзел хлопнула себя рукой по груди и ахнула, ее глаза заметно округлились.

– У нее никогда не было столько!

– Да, – печально ответила Стиви, жалея, что вообще услышала о мистере Гантли и о деньгах. Это вызовет больше проблем, чем оно того стоит. Теперь, когда ее мать знала общую сумму наследства, она никогда не успокоится. И Стиви была права. Это стало понятно позднее, когда мать вернулась после встречи с адвокатом, не принесшей ей удовлетворения, с Ферн на буксире.

– Не могу поверить, что все это тебе досталось даром, – объявила Ферн, увидев Стиви. – Не то чтобы тебе приходилось для этого работать, правда?

Стиви швырнула на столешницу кусок теста и принялась яростно месить его. Ферн, за всю свою жизнь проделавшая не так уж много работы, была невероятно разговорчива. По крайней мере, Стиви работала каждый день после окончания школы, часто за гроши, за исключением тех случаев, когда она сломала ногу и почти ничего не могла делать. Ферн ухитрилась пару лет мотаться от одной временной работы к другой, прежде чем завоевала Деззу и начала жить той жизнью, о которой всегда мечтала. Когда у Ферн родились дети, она посчитала свою работу выполненной и стала леди, которая завтракала, пока дети были в школе (и ходила по магазинам, и играла в теннис, и делала много других вещей, которые включали в себя и удовольствие). Ферн сама получила все на блюдечке с золотой каемочкой и теперь обвиняла Стиви в том же самом. «Держу пари, она ревнует», – подумала Стиви, отбрасывая тесто в сторону. Она всегда любила печь, чтобы выплеснуть свое недовольство. Стиви приступила к первой порции пирожных почти сразу же, как только мать скрылась за дверью. «Бьюсь об заклад, Ферн хотела бы быть на моем месте, – размышляла Стиви. – У меня есть все деньги и нет скучного Деззы, с которым нужно мириться». А может, и нет. За двести шестьдесят три тысячи фунтов в Лондоне далеко не уедешь и уж точно не купишь дом с четырьмя спальнями и двумя комнатами в хорошем районе, где жила Ферн. И этого было бы недостаточно, чтобы отправить двух детей в частные школы. На самом деле этого было бы недостаточно, чтобы бросить работу, если только она не планировала бездельничать и есть тосты в течение следующих сорока лет и никогда больше не выходить за пределы своего дома.

Слова бабушки не давали ей покоя. «Не трать его понапрасну», – сказала Пег. Но будет ли трата напрасной, если она побалует себя экзотическим путешествием или модернизирует свой побитый, древний хетчбэк?

Или наследство просто сделало жизнь немного более сносной? Внезапно мечта о том, чтобы на эти деньги открыть собственное дело, показалась ей очень надуманной. Это была кругленькая сумма, но не настолько, чтобы создать с ее помощью что-то приличное. Разве что она вложится в магазин на колесах и будет продавать кексы (а это мысль, но Стиви и Карен задумались об этом всего на мгновение). Печально. И с последним ударом по невинному хлебному тесту Стиви отложила свои мечты. Несмотря на энтузиазм, появившийся после выпивки с Карен, по поводу открытия кондитерской, она решила, что разумнее всего было бы найти работу, а затем уже оценить свое положение. Не так ли? По крайней мере, она могла позволить себе для разнообразия снять приличное жилье, а не жить в одной квартире с двенадцатью другими людьми (ладно, это было небольшое преувеличение). Сначала работа. Позже она придумает, в каком районе снять квартиру, потому что ей не хотелось каждый день проводить в метро по три часа, только чтобы добраться до работы и обратно.

Безусловно, благодаря этому она предположительно сможет выдержать обвинения и груз вины, который мать возложит на нее в обозримом будущем. Приняв решение, Стиви отправила тесто в духовку и вернулась на кухню, чтобы послушать музыку.

Глава 6

«Вот в чем беда всех этих “лучших” лондонских шеф-поваров», – ворчала про себя Стиви. Они все знали друг друга. Нахмурившись, она положила трубку, услышав еще одну версию монолога «интересно, почему Корки решил, что должен тебя отпустить». Тема оказалась популярной. «В следующий раз по ней выйдет CD», – саркастически подумала она.

Некоторые повара даже не дали ей шанса объясниться о сломанной ноге, хотя другие слушали, в ответ произнося ни к чему не обязывающее «хм», и говорили: «Я подумаю». Стиви хотела закричать на них: «Мне понимать это как “нет’’, верно?» Но она испытывала ужас от одной мысли об уничтожении даже крошечного шанса получить работу. Было одно заметное исключение: шеф-повар, который заявил в своей обычной прямолинейной манере: «Если Корки не хочет тебя, то какого фига ты решила, что я хочу?» «Ваше здоровье. Спасибо. Скорее всего, они все думают об одном и том же», – пробормотала Стиви безутешным тоном, угрюмо слушая мертвую тишину на линии, когда шеф на другом конце бросил трубку.

Ее только что зажившая нога пульсировала в молчаливом сочувствии, и Стиви рассеянно размяла ее, гадая, кому бы позвонить в следующий раз и остался ли хоть кто-то, не слышавший о ее не-меньше-чем-великолепном выступлении в «Дыне», многомиллионном мишленовском заведении Корки, которое, по слухам, было названо в честь его увлечения пышногрудыми женщинами. Но в этом-то и заключалась вся проблема: она просто не могла представить себе никого, на чьей кухне ей хотелось бы оказаться и кто не услышал бы о ее несчастье. Как будто у нее проказа или нечто подобное. Она стала ресторанным эквивалентом парии, изгоя.

– Не повезло? – спросила мать.

– Нет. Я думаю, что позвоню в «Бургер Кинг» или «Маленького Шефа». Нет, если подумать, они, вероятно, тоже слышали обо мне и тоже не захотят меня видеть. – Она покачала головой.

Стиви упала в кресло и обняла печально сдувшуюся подушку.

– Продолжай в том же духе, и в этом не останется никакого смысла, – указала Хейзел.

– Плевать.

– Сомневаюсь, учитывая весь твой нынешний бюджет.

Стиви закатила глаза. Только не это! Последние несколько недель ее мать поднимала эту тему при каждом удобном случае и также с недовольством высказывалась обо всем этом.

– Не начинай, – предупредила Стиви.

– Не начинать что? – Хейзел с ее широко открытыми глазами была сама невинность. – Все, что я имела в виду…

Стиви заткнула уши и громко замурлыкала, зажмурившись на случай, если у нее вдруг необъяснимо разовьется способность читать по губам. Через несколько минут она рискнула открыть один глаз – матери нигде не было видно. Она осторожно открыла второй глаз и с опаской огляделась, прежде чем вынуть пальцы из ушей. Стук из кухни подсказал, где находилась мать, и Стиви глубоко вздохнула, немного стыдясь своей подростковой реакции. Ей было двадцать шесть. А ее мать умела обращать время вспять, что заставляло Стиви чувствовать себя и вести себя как тринадцатилетняя девчонка. У всех матерей есть такая способность или ее мама была настолько уникальной? Возможно, она могла бы провести опрос; в конце концов, ей больше нечего было делать.

Она пожала плечами и громко вздохнула. Пришло время снова порыться в Интернете. Последние несколько недель Стиви провела, сгорбившись над электронным задачником в поисках работы. Поначалу с обнадеживающим энтузиазмом, который постепенно сошел на нет, когда ее безуспешность стала очевидной, а она сделала серию бессмысленных телефонных звонков во все рестораны, известные вселенной. Ну, во всяком случае, во все те, что имели хоть какое-то значение, позже – во множество не столь важных, а еще позже – в несколько совершенно неизвестных.

Стиви также, просто ради сомнительного удовольствия, обыскала все доступные дома в радиусе двадцати миль просто на случай, если найдет место, достойное называться в ее честь. Однако она не преуспела – слишком дорого, неправильное расположение, неправильное здание… Стиви недовольно нахмурилась, направилась в маленький кабинет, который когда-то был спальней, и снова включила ноутбук, мысленно готовясь к битве с электронной почтой. Просмотрев и удалив обычную дрянь (Виагра? Серьезно?), она уже собиралась удалить очередное письмо, когда ее взгляд привлекла крошечная фотография. С любопытством она открыла файл и недоверчиво уставилась на экран. Двойной фасад трехэтажного здания бесстрастно смотрел на нее. Она дважды перечитала письмо и взвизгнула от возбуждения. Это было кафе, гораздо более бюджетное, в деревне под названием Танглвуд (она понятия не имела, где это находится, но звучало очень мило). Идеально для кондитерской. Слишком идеально.

Должно быть, с ним что-то не так. Здание представляло собой магазин с отдельной квартирой наверху, раньше оно использовалось как кофейня и продавалось с хорошо оборудованной кухней, но, как гласила реклама, ее можно было использовать и для других целей (не то чтобы Стиви хотела использовать ее не по назначению). Ладно, это все еще звучало слишком здорово, но как насчет самого Танглвуда? Она загуглила его и увеличила масштаб карты.

Расположенная в долине вдоль реки Аск, на туристическом пути к парку Биконс и Черными горами за ним, деревня находилась дальше от Лондона, чем предполагала Стиви. «Только посмотри на цену, – подумала она. – Тебе повезет, если ты получишь котлован в Хемел-Хемпстеде!» Имя агента по недвижимости красовалось в верхней части письма, и хотя Стиви не могла припомнить, как регистрировалась у них на сайте (как она могла, учитывая, что зарегистрировалась на стольких страничках), она ведь ничего не потеряет, если отправится на разведку. Стиви должна увидеть его, и было бы неплохо разузнать про конкурентов и, если возможно, – понять, почему нынешние владельцы продают здание. Возможно, в Танглвуде уже было слишком много закусочных, а может быть, здание было так далеко от проторенной дорожки, что люди посещали его только в том случае, если заблудились и у них не оставалось выбора.

Все эти сомнения крутились в ее голове, но, как она ни старалась, Стиви просто не могла подавить искру возбуждения при мысли о Танглвуде. У нее было хорошее предчувствие. Действительно хорошее предчувствие.