Текст книги "Кот, который знал Шекспира"

ТРИ

Вторник, двенадцатое ноября

«Снегопад в течение всего дня, затем понижение температуры и северо-восточный ветер», – передали синоптики, и мистер О'Делл навощил лопаты для расчистки снега и проверил зажигание своего снегоочистителя.

После удачного дебюта свиных ливерных колбасок Квиллер собрался позавтракать в «Старой мельнице», чтобы разгадать тайну, беспокоившую его.

Кто этот шеф-повар, автор ливерных колбасок, так понравившихся котам?

Как его зовут?

Откуда он?

Есть ли у него рекомендательные письма и какие именно?

Почему их никто не видел?

Когда-то ресторан этот был мельницей с гигантским водяным колесом. Потом мельницу реконструировали с большим вкусом, сохранив каменные стены и массивные балки. Кленовый пол всегда начищали до желтизны; каждый стол напоминал колесо мельницы» которое непрерывно скрипело и поворачивалось. Однако кормили здесь, по общему мнению, отвратительно.

Совсем недавно ресторан купила корпорация «XYZ Энтерпрайзес». Фирма разрабатывала проект застройки Индейской деревни и была совладельцем реки Скатертью дорога. Ещё она владела рядом универсальных магазинов округа и новым мотелем в Мусвилле.

Однажды на собрании Торговой палаты к Квиллеру подошёл Дон Эксбридж, один из руководителей «XYZ Энтерпрайзес», этакий «крепкий орешек», с улыбкой, сделавшей его популярным.

– Квилл, у вас есть связи в ресторанах Центра, – сказал Эксбридж. – Где можно найти хорошего шеф-повара для «Старой мельницы»? Желательно, чтобы ему нравился свежий воздух и он был бы не прочь пожить в благодати.

– Хорошо, я подкину эту идейку кое-кому и сообщу вам результат, – пообещал Квиллер.

Почему бы не Хикси Раис, бывшая его соседка, член избранной группы гурманов, любительница поесть, чему доказательство – её фигура. Умная, молодая, несчастливая в любви, она работала в рекламном агентстве и обычно говорила с Коко по-французски. Все умники всегда занимались рекламой, в то время как все трудяги – журналистикой, приносившей меньше денег, – пронеслось у него в голове. Последнее, что он слышал о Хикси: она увлеклась шеф-поваром и учится на курсах ресторанного менеджмента.

Вот так и получилось, что Хикси Раис и её шеф-повар обосновались в Пикаксе. Они тут же заменили унылое меню на более изысканные блюда и более интересные напитки. Шеф-повар переучил весь кухонный персонал, закрыл на замок глубокие жаровни и стал нормировать даже отпуск соли.

Когда во вторник Квиллер приехал в «Старую мельницу» завтракать, он с трудом узнал бывшего члена клуба «Дружки-толстяки».

– Хикси, вы ли это! – воскликнул он. – Вы что перестали намазывать масло на ветчину или класть сахар на ириски с пломбиром, орехами и фруктами?

– Вы не поверите, Квилл, но ресторанный бизнес излечил меня от обжорства, – сказала она. – Меня воротит от всего этого корма. Пятнадцать фунтов масла, двухфунтовый круг сыра, две сотни цыплят, тридцать дюжин яиц! Вы когда-нибудь видели две сотни голых цыплят , Квилл?

Похудев, Хикси утратила хрипотцу в своем высоком голосе, а её волосы стали здоровыми и блестящими.

– Вы выглядите грандиозно! – сказал Квиллер.

– И вы, Квилл, выглядите чудесно! И ваш голос стал каким-то другим.

– Я бросил курить. Розмари убедила меня расстаться с трубкой.

– Вы всё ещё встречаетесь с Розмари?

– Нет, она живёт в Торонто.

– Вся наша старая компания гурманов распалась. Но я думала, что вы сохранили вашу дружбу.

– Розмари не ладила с Коко, – объяснил он.

Хикси посадила его недалеко от вращающегося колеса.

– Этот столик считается лучшим, – сказала она, – хотя движение колеса вызывает у некоторых наших клиентов морскую болезнь. А его скрежет заставляет меня лезть на стену. Весьма правдоподобный шум падающей воды возымел физиологическое воздействие на посетителей. Поэтому ковер пришлось убрать в комнату отдыха.

Она подала меню:

– Бараний окорок с овощным рагу? Он особенно хорош сегодня.

– Как насчёт свежей сёмги?

– Закончилась. Вы немного опоздали.

– Жаль, – сказал Квиллер. – Хикси, я хотел бы поговорить с вами. Не присоединитесь ли вы ко мне?

Он заказал барашка, и Хикси села рядом со стаканом кампари и сигаретой.

– Коко и Юм-Юм понравились колбаски? – спросила она.

– После того как они их съели, они гонялись друг за другом вверх-вниз по лестнице битых два часа, но ведь они оба стерилизованы! Вы что, открыли средство, стимулирующее половое чувство у кошек?

– Это только первый из нескольких замороженных кошачьих продуктов, которыми мы хотим торговать. Люди из «XYZ» поддержали нас материально. Легендарные «Замороженные продукты для шустрых кошек»! Звучит!

– Ну и когда вы и ваш компаньон выберетесь поговорить с Коко по-французски? Вы ещё не видели великолепную груду хлама, в которой я живу.

– Это довольно трудно, – извинилась она. – Мы работаем как проклятые! О такой нагрузке не говорил и на курсах. Но я не жалуюсь. По правде говоря я безмерно счастлива. Я привыкла быть неудачницей вы же знаете, но все изменилось с тех пор, как мне встретился этот замечательный человек. Он не пьяница, не наркоман и, наконец, он не муж другой женщины.

– Очень рад за вас, – сказал Квиллер. – Вы меня познакомите с ним?

– Его сейчас нет.

– Как его зовут? Как он выглядит?

– Тони Петере, высокий блондин и очень хорош собой.

– Где же он научился готовить?

– В Монреале, Париже, в других городах.

– Хотелось бы познакомиться с этим малым и пожать ему руку. Я же несу ответственность за то, что привез вас обоих в этот северный рай.

– В данный момент, – сказала Хикси, – его нет в городе С его матерью случился удар, и он улетел в Филадельфию.

– Лучше бы он вернулся до снегопада, иначе ему придётся возвращаться на лыжах. Аэропорт закрывается с началом «Большого». Где вы живете?..

– У нас чудесная квартира в Индейской деревне. Мистер Эксбридж похлопотал за нас, и нам отдали предпочтение перед другими кандидатами.

– А что вы делаете в свободное время?

– Тони пишет книгу кулинарных рецептов. Я курирую соревнования округа.

– Откопали что-нибудь интересное?

– По соседству со «Старой мельницей» есть ресторан «У Стефани». Там отличная кухня, но у шеф-повара не всё в порядке с головой. Я заказываю фаршированные артишоки, а получаю фаршированные авокадо. Когда официант начинает настаивать на том, что приготовлены артишоки, я хватаю тарелку и несусь на кухню объясняться с шеф-поваром, и этот заносчивый болван нагло заявляет мне, будто я не смогу отличить фаршированный артишок даже от фаршированного крокодила! Ну уж я ему разобъяснила, что артишок – это член семейства чертополохов, а авокадо – фрукт грушевидной формы, название которого произошло от ацтекского «аллигаторова груша», хотя сильно сомневаюсь, чтобы он что-нибудь знал об этом !

– И как он отреагировал?

– Он так посмотрел на меня, разделывая куриные грудки, что я отступила, не желая стать жертвой преднамеренного убийства.

После обеда Квиллер сидел за письменным столом в библиотеке и думал о Хикси и её таинственном компаньоне. Коко вскочил на стол, вытянулся в ожидании, и шерсть на голове у него встала дыбом.

– Ты помнишь Хикси? – спросил его Квиллер. – Она давала тебе уроки французского и обычно говорила: Bonjour, monsieur Koko33
  Здравствуйте, месье Коко (фр)


[Закрыть]. Она вечно связывалась с какими-то подозрительными типами, и вот теперь этот невидимый шеф-повар. Что-то тут не так, хотя он прекрасный кулинар. Я принёс тебе кусочек бараньего окорока в мешочке. Хикси очень обрадовалась, что вам понравились её колбаски.

Коко повилял хвостом, сощурил глаза и промурлыкал: «Ик, ик». В этот момент миссис Кобб с любопытством заглянула в комнату:

– Я услышала ваш голос и подумала, что у вас гости, мистер К. Не хотите ли чаю? Я только что начинила меренгу ирисками и орехами-пекан.

– Мы с Коко вели остроумный диалог, как рекомендовала Лори Бамба, – объяснил он. – В результате я чувствую себя идиотом, а он получает от этого удовольствие. Да, я принимаю ваши ирисово-ореховые штучки, но вместо чая кофе, хорошо?

Миссис Кобб заторопилась на кухню, а Квиллер продолжал:

– Итак, Коко, сегодня была большая «охота» в редакции «Пустячка». Надеюсь на положительный результат. Интересно, если «старая гвардия» держится вместе так долго, позирует фотографу, то их должно связывать нечто очень основательное.

День прошёл без снеговых заносов, предсказанных синоптиками, но температура менялась довольно быстро. Квиллер слушал последний прогноз погоды, когда Джуниор наконец позвонил. От приподнятого настроения не осталось и следа. Он разговаривал в минорном тоне. Квиллер подумал: «Неужели рыжеволосая обманула его надежды, решила, что здесь нет ничего интересного. А может, она забыла свою камеру или её самолет потерпел аварию. Может, "гвардейцы" перешли в наступление».

– До тебя дошли уже слухи? – спросил Джуниор.

– О чём?

– О чём-нибудь.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, детка. Ты трезв?

– Кажется, нет, – ответил Джуниор мрачно. -Не возражаешь, если я приеду? Я знаю, уже поздно…

– Конечно приезжай.

– Я у Джоди дома. Ничего, если мы приедем вместе?

– Пожалуйста. Что будете пить?

– Приготовь кофе, – попросил Джуниор после минутного колебания. – Мне нельзя пить, когда мне плохо: могу перерезать себе вены.

Квиллер наполнил термос растворимым кофе и приготовился ждать в библиотеке, но в аллею уже въехал красный «ягуар».

Тини Джоди со своими прямыми светлыми волосами и большими голубыми глазами походила на фарфоровую китайскую куклу. Джуниор выглядел стариком.

– Да что же произошло?! – воскликнул Квиллер. Он проводил молодую парочку в библиотеку.

Джуниор плюхнулся на кожаный диван.

– Плохие новости!

– «Охота» не удалась?

– И она тоже, хотя, может, и к лучшему. Я чувствую себя дураком, заставив её прилететь сюда.

– Ты говоришь загадками, Джуниор. Объясни наконец!

Джоди сказала своим детским голоском:

– Расскажи мистеру Квиллеру о своей матери, Джуни.

Молодой газетчик молча посмотрел на Квиллера, прежде чем выложить все новости.

– Она его продаёт.

– Продаёт что?

– Продаёт «Пустячок».

Квиллер нахмурил брови:

– Что там продавать? Там ничего нет, кроме… причудливой идеи.

– Случилось самое худшее, – сказал Джуниор. – Всё рухнуло. Она продает имя.

Квиллер не мог ни поверить, ни понять.

– Где же она надеется найти покупателя?

Джоди взвилась.

– Она уже нашла его! Это «XYZ Энтерпрайзес».

– Они хотят сделать его рекламным листком, – сказал Джуниор чуть не плача. – Бульварной, низкопробной газетёнкой с жуткими объявлениями и плохой печатью. Никаких новостей! Никакой информации! Я говорю тебе, Квиллер, это удар ниже пояса.

– Есть ли у неё право продавать газету? Какова последняя воля твоего отца?

– Он всё оставил ей. Всё совместно нажитое имущество.

– Джуни, – пролепетала Джоди, – расскажи мистеру Квиллеру твой сон.

– О, отец мне снится каждую ночь. Он стоит в своем кожаном фартуке и прямоугольной бумажной фуражке, весь в крови, и что-то говорит мне, но я не слышу что.

Квиллер постарался упорядочить свои мысли:

– Действительно, события развиваются слишком быстро, Джуниор. Твоего отца похоронили только вчера. Было бы слишком поспешно для супруги погибшего предпринимать что-либо. Ты говорил об этом матери?

– Что толку? Если она решит что-то сделать, она это сделает.

– Как отреагировали твои брат и сестра?

– Брат вернулся в Калифорнию, ему ни до чего нет дела. Сестра считает, что это – преступление, но она никогда не копается в чужом белье. Ты не знаешь нашу мать!

– Это была её идея? Или это фирма «XYZ» сделала ей такое предложение?

Джуниор поколебался, прежде чем ответить:

– …Я не знаю.

– Почему она так торопится с продажей?

– Деньги. Ей нужны деньги. У отца остались долги.

– А страховка?

– Вот страховой полис, но всё не так просто. Бабушка Гейдж годами платила за наше обучение для того, чтобы помочь матери и нам… Дом продаётся тоже.

– Жилой дом на ферме?!

– Это ли не печально? – вставила Джоди. – Он принадлежал семье Гудвинтеров сто лет.

– Вдове не следовало бы принимать такого поспешного решения, – сказал Квиллер.

– Ты же знаешь, дом уже заложен, – сказал Джуниор. – Мама никогда не хотела жить в большом доме. Она хочет уехать до снегопада, чтобы не остаться здесь на зиму.

– Это понятно.

– Она собирается снять квартиру в Индейской деревне.

– Я думал, там нет свободных квартир.

– Она переезжает с другом , – вставила Джоди, и Джуниор хмуро посмотрел на неё.

– Сможет ли она найти покупателя дома так быстро, не жертвуя ничем?

– У неё уже есть покупатель.

– Кто? Вы знаете?

– Герб Флагшток.

– Флагшток! Что будет делать одинокий мужчина в таком большом доме?

– Он всегда хотел иметь участок земли в деревне, чтобы гонять своих охотничьих собак, Он получает большой хороший двор и два сарая.

– А как насчёт обстановки? Ты говорил, у родителей много фамильных вещей, передаваемых из поколения в поколение по наследству.

– Их продадут с аукциона.

– Джуни обещали отдать письменный стол его прадедушки, но и его продадут, – вставила Джоди.

Расстроенный, Джуниор продолжал:

– Если они смогут устроить аукцион до снегопада, то пригласят антикваров из Огайо и Иллинойса и получат большие деньги.

– А как насчёт старинных печатных прессов в сарае?

Джуниор пожал плечами:

– Их продадут на вес, как металлолом.

Каждый задумался на свой лад: Джуниор – обречённо, Джоди – сочувственно, Квиллер – вопрошающе. Гудвинтер Старший погиб в пятницу ночью, похоронен в понедельник, а сегодня вторник.

– Когда ты узнал об этом, Джуниор?

– Мама вызвала меня в редакцию в полдень – как раз в середине «охоты». Я ничего не сказал фотожурналистке. Думаешь, я должен был сказать ей? Это могло бы погубить всё дело или сильно повредить ему. Она уехала час назад. Я подвёз её в аэропорт.

Внезапно зазвучала сирена в машине Джуниора.

– О нет! – воскликнул он. – Только этого не хватало. Дурацкий амбар горит! Проводи Джоди домой, хорошо, Квилл? – бросил он через плечо и выбежал из дома. Сирена пожарки продолжала пронзительно выть. Ей вторили полицейские сирены.

И тут Квиллер вспомнил, что забыл налить кофе.

– Как насчёт чашечки кофе, Джоди? Только он совсем остыл.

Грустная молоденькая девушка съежилась на диване, держа большую кружку в своих маленьких руках.

– Мне так жаль Джуни. Я предлагала ему поехать в Центр, устроиться в «Дневной прибой» и забыть обо всём.

– Не нужно поддаваться минутной слабости, – посоветовал Квиллер.

– Может быть, его мать не в своем уме и нуждается в медицинском освидетельствовании?

– Напрасный труд. Надо было раньше доказывать, что она психически больна. А сейчас и дом, и галета её собственность и она вольна делать с ними всё, что захочет.

Миссис Кобб в пеньюаре и домашних шлепанцах внезапно появилась в дверном проёме.

– Посмотрите в окно! – сказала она с тревогой. – Мейн-стрит в огне! Что там горит?

Квиллер и Джоди вскочили и поспешили к окнам.

– Это мастерская Герба, – волновалась миссис Кобб, – у них там вечер встречи. В здании, должно быть, человек тридцать – сорок.

– Я съезжу посмотрю, – сказал Квиллер. – Пошли, Джоди, я отвезу вас домой. Не сюда – через чёрный ход, машина в гараже.

На Мейн-стрит толпился народ, мелькали синие и красные огни. Пожарные машины стояли полукругом, направив свои фары в центр квартала. Помпы работали, и вода подавалась по шлангам на крышу трёхэтажного здания. По ту сторону здания полыхало ярко-рыжее пламя, огненные языки лизали стены, шипел пар, клубы дыма застилали всё вокруг.

Квиллер остановил машину, и Джоди вышла.

– Это «Пустячок»! – закричал он, выходя вслед за Джоди. – Всё здание в огне!

– Бедный Джуни! Бедный Джуни! – запричитала Джоди.

– Они поливают из шлангов мастерскую Флагштока, чтобы туда не перекинулось пламя, – комментировал происходящее Квиллер, – и почтовое отделение тоже. Боюсь, типография сгорит дотла.

– Думаю, это то, что Джуни видел во сне, – сказала Джоди. – Где же он?

– Не могу никого узнать в этих шлемах и резиновых костюмах. У всех лица почернели. Какая грязная работа! В белом шлеме начальник пожарной бригады, это всё, что я могу сказать.

– Надеюсь, Джуни не станет делать ничего безрассудного, например не помчится в здание спасать кого-нибудь.

– Их учили избегать глупого риска, – успокоил Квиллер.

– Но он такой импульсивный и сентиментальный. Вот почему он так тяжело всё переживает, я имею в виду продажу «Пустячка». – Внезапно она содрогнулась от ужаса. – О нет! Там Уильям Ален! Они всегда запирают его на ночь. Я сейчас сойду с ума…

– Тише, Джоди! Он должен был спастись. Коты ведь очень умные… Пошли. Мы не можем здесь больше оставаться. Вы дрожите. Пожарные останутся здесь ещё несколько часов, разбирая и подчищая всё. Я отвезу вас домой. С вами ничего не случится?

– Да, я буду ждать, пока Джуни не вернется домой. Вы знаете, он живёт у меня с того дня, как умер его отец.

Дома Квиллер застал миссис Кобб в кухне; всё ещё в розовой хламиде, она пила какао и выглядела обеспокоенной.

– По радио нет никаких новостей, – сказала она озабоченно.

– Горела не мастерская, – сказал Квиллер. – Горел «Пустячок». Здание уничтожено. Оно простояло более ста лет, а уничтожено за полчаса.

– Вы видели Герба? – Она налила Квиллеру чашку какао, хотя он не любил его.

– Нет, но я уверен, он там был.

– Он не должен заниматься таким рискованным делом. Ему уже за пятьдесят, как вы знаете, и большинство его коллег гораздо моложе.

– Мне кажется, вы очень заботитесь о нём, миссис Кобб. – Он бросил на неё испытующий взгляд.

Экономка опустила глаза и застенчиво улыбнулась:

– Да, я, признаться, увлеклась им. Нам вместе хорошо, и он уже начал делать намёки.

– О женитьбе? – В резком вопросе Квиллера проскользнуло беспокойство. Как экономка она была бесценна, слишком хороша, чтобы её потерять. Она избаловала Квиллера и котов своим кулинарным искусством.

– Я не перестану работать, – торопливо сказала миссис Кобб. – Я всегда работала, а это самая замечательная работа, которая у меня когда-либо была. Мечта стала реальностью. Она предназначена для меня!

– И вы совершенно незаменимы здесь. Не бросайтесь в омут с головой, миссис Кобб,

– Конечно, – обещала она. – Он же ещё не пришёл и не сделал мне предложение, поэтому и говорить не о чем.

Она налила себе ещё какао и поднялась наверх, пожелав спокойной ночи.

Квиллер, как обычно, обошёл весь дом, прежде чем включить сигнализацию и запереть его. Потом он вернулся в свои владения над гаражом, неся плетёную корзинку, из которой слышались неясные звуки и которая раскачивалась взад и вперёд в его руках.

Гараж на четыре машины был построен из камня. В нем имелись четыре арочные двери и купол с флюгером на крыше, а также витиеватые каретные фонари в каждом углу. Наверху интерьер был выдержан в любимой цветовой гамме Квиллера – бежевой и коричневой. Островок спокойствия и простоты среди помпезности.

В гостиной стояли легкие стулья, хорошие лампы для чтения, музыкальный центр и маленький бар, где Квиллер смешивал напитки для гостей. Сам он не притрагивался к алкоголю с того самого дня, когда упал с платформы метро в Нью-Йорке. Больше он никогда не ездил в метро и не пил.

Квиллер открыл корзинку в кошачьей комнате и позвал своих упрямых приятелей. «Почему, – задавал он себе вопрос, – они никогда не хотят забираться в корзину? А когда они уже там, никогда не хотят вылезать из неё?» Коко и Юм-Юм наконец осторожно появились (представление, которое они повторяли каждую ночь в этом году), крадучись и фыркая, как будто подозревали, что в комнате есть клопы или ловушка.

– Коты!.. – театрально воскликнул Квиллер. – Кто может вас понять?

Он оставил любимцев заниматься своими делами – облизывать друг друга, бороться, гоняться, кусать за уши и нескромно фыркать, а сам пошёл слушать последние известия.

«Сегодня вечером сгорел офис и типография "Пикакского пустячка", Как сказал шеф пожарной команды Брюс Скотт, здание полностью уничтожено. Двадцать пять пожарных, три пожарные машины и две помпы из Пикакса и близлежащих окрестностей были вызваны по тревоге и всё ещё находятся на месте происшествия. Ни о каких жертвах не сообщается. В это же время городской совет Мусвилла проголосовал за то, чтобы израсходовать пятьсот долларов на рождественские украшения».

Квиллер с раздражением выключил радио. Через пятнадцать секунд будет повторена та же информация без дальнейших подробностей. Слушателям не сказали, как начался пожар, кто за это несёт ответственность, какие документы и оборудование сгорели, каков возраст здания и какова его конструкция, не перечислили проблемы, связанные с тушением пожара, и предпринятые меры предосторожности, не назвали общий объём ущерба и сумму страховки.

Без сомнения, округу нужна газета. Что касается судьбы «Пустячка», она плачевна, но нужно смотреть на вещи реально. «Пустячок» был реликвией эпохи кабриолетов.

Разорили газету сентиментальность и самовлюбленность Гудвинтера Старшего. Он был помешан на типографском наборе. Это было смыслом его жизни, если верить Гудвинтеру Младшему.

Смыслом жизни? Квиллер задумчиво потрогал усы кончиками пальцев. Если газету и в самом деле ожидало банкротство, не мог ли несчастный случай, приключившийся с Гудвинтером Старшим, быть самоубийством? Старый дощатый мост – удачное место для фатального «несчастного случая». Все знали, что это небезопасное место. Гудвинтер был осторожный, здравомыслящий старик, не пьяница и не лихач, которых обычно беда подстерегает на мосту.

Квиллер ощутил пощипывание над верхней губой. Он чувствовал, что стоит на верном пути. Его усы подавали сигналы, что он прав.

Если Гудвинтер Старший собирался свести счёты с жизнью, подстроенный «несчастный случай» разрешал проблемы, связанные с самоубийством: страховой полис оставался в силе. Неужели он забыл, что бабушка Гейдж платила страховку много лет.

Несчастный случай давал возможность вдове получить двойную или даже тройную компенсацию, хотя это было рискованное предприятие: страховые компании, боясь быть обманутыми, проводили тщательное расследование.

Возможно, старик опасался чего-то худшего, нежели потеря газеты. Он предпринял безнадежную попытку сохранить «Пустячок», продав землю, ферму, заложив жилой дом, доставшийся ему от тещи. Может, безвыходное положение подтолкнуло его к противозаконным действиям? Боялся разоблачения? Как насчёт человека в черном плаще? Что он делал в Пикаксе? Старик умер всего за несколько часов до того, как незнакомец прилетел. Знал ли старик о его намерениях? И почему тот слонялся повсюду? Был ли вовлечен в игру ещё кто-нибудь?

Офис «Пустячка» превратился в развалины. Было ли в подвале ещё что-нибудь, кроме прессов и напечатанных листов? Например, вещественные доказательства, которые следовало уничтожить? Кто знал о них? И кто бросил спичку?

Квиллер кочергой пошевелил дрова, чтобы огонь совсем не погас. Ему на ум пришла странная догадка: «Что миссис Кобб добавила в какао?»

Из кошачьей комнаты донесся приглушенный, но узнаваемый звук. За ним последовал другой, третий… На ковер падали книги. Коко занялся своим любимым делом.