Текст книги "Побег из Эдена"

– Как это может быть не так? – тихо спросил Максу Дженни Синклер.

Вместо нее ответил Джокер.

– Технологии не запрещают просто так, – сказал он. – Любое искусственное воспоминание, даже самое пустяковое, вызывает в памяти человека цепную реакцию. Среди свойств человеческой памяти есть такая замечательная штука, как вытеснение.

– Да, – кивнул Громов, – это когда по прошествии времени обнаруживаешь, что помнишь о своей жизни только хорошее.

– Вот именно, – подтвердил Джокер. – Память человека может меняться сама по себе. Наш мозг сам делает монтаж, отправляя все неприятное подальше в архив и запирая там, а нам оставляя только счастливые моменты. Природа всячески старалась облегчить нашу жизнь.

– Помнишь главный совет доктора Барбье? – Тереза упомянула самого популярного личностного аналитика в хайтек-пространстве – пятнадцатилетнюю гениальную девочку Мишель Барбье.

– Главный принцип психологического комфорта: не создавайте сами себе проблем? – уточнил Макс. – Это к тому, что наша психика и так испытывает постоянные перегрузки. Мозг не успевает эволюционировать так быстро, как быстро развивается цивилизация. Мы испытываем те же чувства и эмоции, что и миллионы лет назад.

– Только тогда гнев, агрессия, жажда власти и склонность подчиняться силе доминантного вожака помогали нам выжить, – добавил Джокер, – а теперь только мешают, заставляя затевать мировые войны и сидеть в этом бункере, вместо того чтобы спокойно жить где-нибудь в деревне, выращивая капусту.

– Да, я знаю все это, – нетерпеливо перебил его Громов. – Но как это связано с Образцом?! Вы хотите сказать, что на самом деле не было никакого вируса?!

– Не было, Макс, – спокойно ответила ему Дэз.

– Но робот сошел с ума! Я же видел сбои в генеральной программе! – закричал Громов. – Она начала создавать адаптивные программы! Точно так же, как и теоретически любая операционная система, пораженная вирусом Хьюго!

– Подожди, – остановил его Джокер. – Твой робот ожил, так? И ты решил, что все дело в вирусе, так?

– Да, – кивнул Макс.

– Классическая ошибка восприятия, – улыбнулся Джокер. – Просто тебе и в голову не могло прийти, что ты сам создал программу, способную самостоятельно производить адаптивные программы. Она была совершенной, поэтому Цифровик, увидев результаты, и вцепился в тебя как клещ. Того, к чему Хьюго Хрейдмар пришел через бионику, изменяя структуру ДНК биологического вируса, ты добился средствами софт-инжиниринга. Помнишь, как говорил Аткинс?

«Главное – поверить в возможность. Все остальное только вопрос способа».

Макс закрыл глаза и попытался осознать услышанное.

– Я создал полноценную интуитивную программу? Я?! – спросил он наконец.

– Да, – просто ответил Джокер. – Но у тебя не было достаточной веры в себя, чтобы принять это. И ты решил, что во всем виноват какой-то не известный тебе вирус. Ты даже не стал искать других объяснений! А уже потом Хьюго воспользовался этой твоей верой в наличие вируса, чтобы передать нам данные своих исследований.

– Но я же помню, как это было! – воскликнул Макс. Ему казалось, что голова сейчас взорвется, как перегретый газовый котел. – Я все помню!

– Ты уверен? – перебила его Дэз. – Помнишь тот день, когда ты рассказал мне, что случилось с Образцом?

– Да, – кивнул Макс. – Я пришел и сказал тебе, что не понимаю происходящего, но похоже на вирус.

– Нет, ты пришел и просто показал мне список операций, – ответила Дэз. – Высказал предположение, что это может быть вирус. А я сказала, что вирус ни при чем и это все твоя заслуга. Мы спорили до хрипоты. Я настаивала, чтобы ты немедленно запатентовал программу. Но ты отказался. Сказал, что хочешь сначала все проверить и сам во всем разобраться. Этот разговор ты помнишь?

Громов смотрел на нее, потом зажмурился и крепко сжал руками виски.

– Нет. Я не помню этого разговора. Почему я должен верить, что он был?! Может, вы сейчас зачем-то морочите мне голову! Вам же этот вирус Хрейдмара нужен не меньше, чем Синклеру!

Ответа не последовало. Все молчали. После долгой паузы заговорил Джокер.

– Только ты можешь понять, что истинно, а что нет, – сказал он. – Для этого у тебя есть шестое чувство, свойственное только людям. Способность предвидеть, предчувствовать, отличать ложь от правды – даже если ложь выглядит более убедительной. Моя бабушка в таких случаях всегда говорила: «Слушай свое сердце». Она имела в виду шестое чувство. Ты можешь применять его произвольно. Просто сконцентрируйся на мысли и постарайся понять, какие чувства она у тебя вызывает.

Громов закрыл глаза и попытался последовать совету Джокера.

Он сам написал гениальную программу, способную дать машине жизнь. Он послал результаты своих исследований в Эден. Именно они заинтересовали Синклера настолько, что тот пригласил Громова в Эден для участия в проекте «Моцарт». Синклер поверил в Громова, а сам Громов в себя – нет! Он решил, что дело в вирусе. Макс проучился в Эдене год. Он помогал доктору Синклеру. Вернее, цифровому двойнику покойного доктора Си, который мечтает вырваться из Эдена на свободу. Он почти закончил «Моцарта». Чтобы предотвратить это, Джокер напал на Эден. Была перестрелка. Отец Дэз выстрелил в голову Макса из пушки квантового генератора, чтобы уничтожить его память. Ему это удалось.

Но для доктора Синклера оставалась еще одна возможность вырваться из Эденского плена – омега-вирус Хьюго Хрейдмара, загадочного тринадцатого ученика. Чтобы не допустить этого, Хьюго, который каким-то образом тоже находился в Эдене, решил передать вирус на хранение злейшему врагу Синклера, тому, кто никогда не отдаст и не продаст технологию Цифровику. Он предложил вирус Джокеру. И по великому закону квантовых случайностей архив памяти с упоминанием о вирусе, куда Хрейдмар положил данные для Джокера, оказался архивом Максима Громова! Поэтому Дэйдра МакМэрфи «изъяла» его из виртуальной среды Эдена и заставила снова, раз за разом, почти целый год переживать одни и те же воспоминания, день за днем, чтобы найти зацепку, найти структуру вируса, увидеть и расшифровать ее. И когда Макс проживал первые несколько недель в Эдене, он наткнулся на этот файл и увидел воспоминания Хьюго как свои собственные...

– Это просто бред, – устало вздохнул Макс, открывая глаза и держась рукой за пульсирующий от боли висок. – Будто я не человек, а оптик!

– А ты думал, можно подключать мозги к компьютеру без всяких последствий? Как внешнее оборудование? Раз-два, соединил-разъединил, и все нормально? – кисло улыбнулся Джокер.

– Его разрешения, кажется, никто не спрашивал, – заметила Дэз.

– Это как посмотреть... – вздохнул ее отец.

– Давай не будем об этом сейчас, – остановила его Дженни. – Время философских рассуждений на тему, что можно, а что нельзя творить с человеческими мозгами, осталось в далеком довоенном прошлом. Ни ты, ни он особенного выбора уже не имели. Так что самое время закончить вечер воспоминаний и подумать, как нам выцарапать у Цифровика файл Хьюго.

– Нет! – запротестовал Макс. – Но вы мне все-таки объясните это! Я же точно все помню, это не могут быть воспоминания Хьюго! Я своими руками достал чип Образца, привезенный мною в Эден из Токио, я сам отнес его в ту проклятую лабораторию с железными дверями, я своими руками вкладывал его под окуляр наноскопа, я же и убрал его потом обратно в эту чертову склянку! Как все это может быть воспоминаниями Хьюго?

– Вот ты смешной... – ухмыльнулся Джокер. – Конечно, ведь воспоминания Хьюго адаптировались под твою реальность. И был чип, и была склянка. Только когда ты проводил анализы, никакой вирус не считывался с твоего чипа. Это были воспоминания Хьюго, а отложившийся у тебя в сознании «чип» – это код к этой информации, которую ты тогда получил и загрузил в свой архив. Понимаешь? Ключ к формуле омега-вируса. Вот почему нам сейчас так нужна эта склянка!

* * *

Военный совет затянулся надолго. Макс даже представления не имел, какое сейчас время суток. По ощущениям – глубоко за полночь. Несмотря на все усилия, не удалось решить даже самого простого – как проникнуть в Эден? С учетом того, что последняя атака случилась пару дней назад и Джокер похитил Макса и Дэз, пройдя по межстеновым перекрытиям, надо думать, что сейчас бункер охраняется особенно тщательно.

– Мы использовали все виды коммуникаций, какие только можно, – Тереза в отчаянии отодвинула цифровой блокнот. – Прошлый раз, когда ты стер память Макса, мы зашли классическим способом – через канализацию.

– Бе-е-е, – высунул язык Корус.

– Второй раз использовали систему вентиляции, – спокойно продолжила Тереза. – Все. Двери закончились. Готова поспорить, что там уже решетки-вентиляторы с остро заточенными лопастями на всех тоннелях. Нижние тоннели, где проходят любимые трубы Коруса, ка-на-лиза-цион-ные, – выговорила она нарочито по слогам, – залиты бетоном. Никаких других коммуникаций там просто нет.

– Ты уверена? – спросил ее Роро.

– Слушай, – та многозначительно посмотрела на него, – я план этого бункера уже наизусть выучила. С закрытыми глазами могу показать, где там что.

– А что с возможностью хакерской атаки? – спросила Дженни. – Можно ведь действовать и через виртуальную среду. Конечно, мы не сможем уничтожить физический носитель файла, но стереть всю информацию возможно.

Констанция покачала головой, глядя на один из своих мониторов:

– И что это нам даст? Неизвестно, сколько дубликатов успела сделать Дэйдра с воспоминаний Макса. Нет гарантии, что нам удастся найти и стереть их все.

– Фу-у-у-ух... – Роро встал, подошел к плите. – Кто-нибудь еще будет кофе?

– Я! – поднял руку Джокер.

– И я, – добавила Дженни.

– Наливай уж всем, – Тереза потерла лоб рукой. – Чувствую, сидеть еще долго.

– Если мы не можем войти, значит, они не могут выйти... – задумчиво произнес Джокер.

Все тут же повернулись к нему.

– И? – напряженно спросила Дженни.

– Пока ничего, – разочаровал ее Джокер, задумчиво глядя в одну точку.

Макс постучал пальцем по столу.

– А если Эден не выходит на связь, никто снаружи не беспокоится? – спросил он. – В смысле... Я всегда считал, что правительство следит за технопарком. Они не начнут волноваться, если связи с ним не будет слишком долго?

– Для таких случаев существует Эден-2, – отмахнулась Дженни. – Виртуальная модель. Правительству кажется, что Эден на связи постоянно. Им отвечает канцелярия, Цифровик выходит на связь, ученики докладывают о своих успехах и так далее, только это все чушь. Цифровик придумал. Правительство понятия не имеет, что творится в Эдене на самом деле. Иначе Дэйдра МакМэрфи не могла бы продолжать свои прелестные эксперименты.

– Но как такое может быть? Неужели за все эти годы не было ни одной инспекции, ни один чиновник не прилетал в Эден? – Макс наморщил лоб.

– Ну разумеется, прилетал, – несколько раздраженно ответил Джокер. – Точно так же, как вы. В спецсамолете. Засыпал в отсеке – просыпался в Эдене. У Цифровика, знаешь ли, полно запасных нейрокапсул.

– А где он их берет? – спросил Макс. – Их там тысячи, неужели никого не волнует, зачем Эдену нейрокапсулы в таком количестве?

Джокер только вздохнул.

– Ты как будто только вчера на свет родился, – покачал головой Корус. – Про глобальную систему заказов не слышал, что ли? Фирмы подают заявку через Сеть корпорации, которая производит нейрокапсулы, – например, в «Джекил Тэк». Салоны красоты, школы, просто граждане, которым хочется иметь свою личную домашнюю капсулу – для расслабления. «Джекил Тэк» производит товара сколько надо, а потом рассылает почтой заказчикам, либо те сами приезжают на завод и забирают свои капсулы.

– И что? – не понял Макс.

– Слушай, а у тебя правда был самый высокий коэффициент интеллекта в школе? – хихикнул Корус. – Даже мой дядя, худший ученик класса, знал, как сэкономить на налогах. Достаточно иметь две-три подставные фирмы и размещать через них мелкие заказы, чтобы занизить свой оборот. Цифровик с ею техническими возможностями может наплодить хоть миллион подставных организаций, всяких мистеров Икс, которых никто никогда в жизни не видел, но не сомневается в их существовании, потому что у каждого имеется полный пакет электронных документов и они зарегистрированы во всех правительственных базах. Он заказывает нейрокапсулы через подставные фирмы, потом присылает за ними собственный грузовой вертолет с маркой какой-нибудь транспортной компании, который заказчики якобы наняли вскладчину, а уж как тот будет развозить заказы, «Джекил Тэк» интересует в последнюю очередь. Ясно?

Неожиданно Джокер поднял вверх палец и произнес:

– Джен, а зайди-ка на сервер главного полицейского управления...

* * *

Джокер предложил план. Тереза и Дженни проработали детали.

– Я создавала «Вторжение», когда еще жила в Эдене. Арена связана с его виртуальной средой. В игре есть дверь. Переходный файл, через который мы можем выйти из «Вторжения» в «технопарк», – говорила Дженни.

– Обезьянину трудно понять это, но ты постарайся, – сказала Тереза Максу. – Физически в Эдене не существует ничего. Кроме старого полуразвалившегося военного бункера, битком набитого нейрокапсулами, разумеется. Все, что тебя окружало, – всего лишь цифровая последовательность в твоих файлах. Куда бы ты ни повернулся – программа тут же найдет нужный скрипт и запустит его. Все твои вещи по прибытии в Эден были отправлены на склад, с них сняли цифровые копии и положили в твою папку... тьфу, то есть голову, что в общем почти одно и то же в Эдене. Перевертыш в том, что Эден повторяет физическую среду реального мира слишком хорошо. В нем действуют физические законы. Ты весишь столько, сколько на самом деле, чувствуешь усталость, боль. Твои физические возможности – как и на лучших Сетевых аренах – соответствуют реальным. Таким образом, если ты поставил книгу на полку в среде Эдена, прочитать ты ее сможешь только там. Чтобы перетащить информацию из Эдена в реальность, она должна пройти через твою голову...

– Но ведь я ее уже видел! – воскликнул Громов. – Я же был тогда в лаборатории!

– Да, информация есть, но даже Дэйдра не смогла ее вытащить, – ответила Дженни. – Твоя склянка с чипом Образца и вирусом Хьюго, которая осталась в Эдене, должна быть возвращена в реальный мир, только тогда мы получим то, что ищем. Как бы конвертирована... Понимаешь? Ну как тебе это объяснить? Вот: одно дело – кредитные единицы на твоем счете в хайтек-банке, другое – наличные деньги, которыми пользуются твои родители-лотеки. Прежде чем расплатиться валютой нашего «лучшего из миров» вне хайтек-пространства, ее нужно обналичить. Так и с этой склянкой. Не получишь ее там – ничего не вспомнишь здесь. Понимаешь, информация есть, а воспользоваться ею нельзя. Поэтому мы должны дойти до уровня «С» «Вторжения». Там дверь. Мы попадем в виртуальную среду Эдена. Макс, ты помнишь, где твоя склянка с чипом?

– Да, в кармане моих джинсов, – кивнул тот.

– Ты должен добраться до учебного корпуса, взять этот контейнер и выйти раньше, чем тебя обнаружат. Ясно? – спросила Дженни.

Громов кивнул.

– На все у нас будет десять минут и всего одна попытка, – серьезно предупредил их Джокер. – Если провалим – обнаружим себя, а Дэйдра узнает, где склянка. Так что мы просто обязаны получить ключ в эти десять минут, и другого варианта нет. Помните: ни в коем случае Синклер не должен получить формулу омега-вируса. Ни при каких обстоятельствах! Я знаю, вы все хорошие стрелки. Одна попытка. Только одна, – повторил он. – Еще: чтобы эденская программа не заметила разницы, из «Вторжения» Громов должен выйти без повреждений, полученных на арене. Ни царапины! Ни одного самого маленького синяка! Если вы увидите, что какая-то тварь собирается его цапнуть, – прыгайте ей в зубы сами! Ясно?!

– Пойдешь в центре, мы будет тебя прикрывать, – тут же добавила Джен, обращаясь к Громову.

– Я останусь за пультом. Буду вашим штурманом и оператором, – сказала Тереза. – Как только ты, Макс, окажешься у двери перехода из «Вторжения» в среду Эдена, я выведу из нее гостя и введу твои данные в систему вместо него. Цифровичка не заметит подмены. Она считает находящихся внутри эденской Сети по головам, как овец. До тех пор пока количество совпадает, она не подает сигнал тревоги. Но ты должен найти и забрать склянку с вирусом, пока гость будет спать. Как только время его сна истечет – система тут же обнаружит тебя.

– А что за гость?.. – спросил Громов.

Джокер кашлянул в кулак:

– Будем надеяться, что честнейший инспектор Идзуми не замедлит явиться в Эден, чтобы разобраться с излишком нейрокапсул. Я послал ему приглашение...

Трудный день администратора Квизианса

– Она сильная, – говорил кто-то у меня над головой. – Ее мозг адаптирует архивы. Потом включит естественную защиту. Она забудет многое, и ей станет легче. Она молодец. Очень сильная.

Я открыла глаза.

Похоже на больницу.

Мне все стало ясно.

Буллиган использовал меня. Как я могла быть такой самоуверенной? Как я могла подумать и поверить, что являюсь лучшим охотником и смогу поймать Громова?!

Меня подвело собственное самомнение.

Разрозненные пазлы постепенно складывались в картинку.

Буллигану поручили найти молоденького, известного и глупого агента. Пустить его по следу Громова.

Сделать так, чтобы это стало известно.

Затем записать секретные архивы, подлинную историю Макса Громова в мою голову.

А потом просто пустить по моему следу свору головорезов и полицию.

Все было бы шито-крыто. Никто не обвинил бы правительство в сокрытии информации. Хакеры не стали бы трубить на всех углах, что президент зубами цепляется за «Лучший из миров».

Меня бы просто убили, а мозги заморозили, чтобы вытащить из них хоть что-то. Но ничего бы не вышло.

– Передача видеоархивов шла в режиме невозвратной кодировки, – сказал кому-то Тень. – Алиса усвоила всю информацию на биологическом уровне, как будто сама это проживала...

– Сколько еще ее будут мучить эти флэш-бэки?

– Трудно сказать, может, месяц, а может, день. Мы не знаем.

– Спасибо, доктор Хьюго...

Я вдруг снова увидела инспектора Идзуми. Не наяву. В том архиве, что правительство решило сгрузить мне в голову. Инспектор был чуть моложе, но все так же взъерошен и зол на весь мир.

Я не стала сопротивляться. Мне хотелось еще раз увидеть человека, что отдал свою жизнь, спасая меня. С благодарностью и грустной нежностью я смотрела эти кадры. Теперь узнаем, как ему случилось влипнуть в эту историю.

Инспектор Идзуми ступил на трап самолета. В одной руке он держал серый форменный плащ, в другой алюпластиковые штатный кейс. Командировка в Эден стала неприятнейшим сюрпризом. Проснувшись утром, инспектор обнаружил в своей почте задание, на смарт-карте необходимые коды и билет на самолет, кредитка пополнилась командировочными.

Проклиная все на свете, чертыхаясь и нервно дергаясь, Идзуми успел на свой рейс, перенес тот же магнитный сон, что и все прибывающие в Эден, и вот теперь спускался по трапу, раздраженно оглядывая ангар.

Внизу его уже ждал администратор Квизианс. Улыбающийся, приветливый, с выражением навязчивой услужливости на лице.

– Как вы умудряетесь засунуть сюда самолет? – спросил инспектор. – Крыша, что ли, открывается?

– Здравствуйте, инспектор Идзуми, – радостно приветствовал гостя администратор, не обратив никакого внимания на его вопрос. – Как полет? Мы так рады снова вас видеть...

– Меня мучил кошмар, я ничего не ел со вчерашнего дня, моя жена подала на развод, а процент ошибок сына в этом семестре составил семьдесят, – коротко проинформировал Квизианса инспектор. – Так что извините, но я немного не в духе. Где машина?

– Она ждет вас снаружи, инспектор, – сочувственно покачал головой Квизианс. – Знаете, эта черная полоса в вашей жизни обязательно закончится.

– Не уверен, – проворчал инспектор. – Проблемы в Эдене никому не нужны. Вряд ли правительство обрадуется, если я у вас тут что-нибудь все-таки найду.

– Все будет хорошо, – пропел Квизианс. – Мы уверены, что произошла какая-то ошибка в учете нейрокапсул. Возможно, кратковременный скачок напряжения привел к небольшим сбоям. Джокер никак не оставит нас в покое, сами понимаете... Вот увидите, все будет в порядке.

Офицер Идзуми только вздохнул. Ничего хуже, чем найти подтверждение финансовых махинаций в главном технопарке хайтек-мира, не может быть. Особенно когда до пенсии осталось всего ничего. Поэтому Идзуми искренне надеялся, что тревога ложная.

Когда инспектор сел в турбокар, администратор закрыл за ним дверь и занял место водителя.

Машина мчалась по шоссе. Квизианс спросил:

– Как спалось? Мы создаем лучший магнитный сон в мире, – похвастался он.

– Лучший сон в мире создавал «Джек Дениэлс»[41]41
  Известная довоенная марка виски. (Примеч. ред.).


[Закрыть], – проворчал в ответ инспектор Идзуми, – до тех пор пока его не запретили в нашем лучшем из миров.

– Я недооценил масштабы вашей депрессии, – произнес администратор более серьезным тоном.

– Это точно, – заверил его инспектор.

Остаток пути оба провели молча.

* * *

– Ну что, прибыл инспектор? – спросил доктор Синклер, не отрывая глаз от монитора, по которому с бешеной скоростью неслись колонки цифр.

– Да, сэр, – коротко ответил Квизианс.

– Кого прислали? – Директор повернулся к другому монитору и зашел в базу главного налогового управления.

– Инспектора Идзуми, – администратор красноречиво вздохнул.

– Только его мне тут не хватало, – проворчал доктор Синклер, быстро проглядывая личное дело инспектора.

– Ко всему прочему он еще и не в духе, – многозначительно произнес Квизианс.

Цифровик кисло смотрел на послужной список гостя. Раскрыты дела о вымогательстве в упредительной полиции, торговле промышленными секретами в лицензионном бюро, коррупции в комиссии по этике, участии чиновников хайтек-правительства в нелегальной торговле оружием...

– Должно быть, он нажил себе немало врагов, раз при таких заслугах все еще простой инспектор, – проворчал директор Эдена. – Он сказал, что собирается искать?

– Нет, сэр. Вы же знаете, по инструкции налогового управления им запрещено сообщать цель приезда.

– Так узнайте другим способом! – раздраженно бросил доктор Синклер.

– Уже узнал, – почтительно кивнул Квизианс, – отчет у вас на столе. Вот он.

Администратор кивнул на кусок прозрачного пластика.

Директор взял распечатку:

– Нейрокапсулы... Черт! Я же просил ставить имена заказчиков в хаотичном порядке, чтобы никто не нашел никакой закономерности!

– Я так и делал, сэр. Понятия не имею, как они нас вычислили...

– Да? – директор нахмурился. – А у меня вот есть соображения! Поднимите уровень тревоги до красного! Сейчас же! Всю электросеть направьте на обеспечение безопасности в первую очередь. Запустите «гончих» в Сеть – в режиме «Патруль».

– Вы думаете, это снова Джокер?! Так скоро?! – ужаснулся администратор.

– Послушайте, Квизианс, я лишу вас модуля эмоций, если вы не перестанете действовать мне на нервы! – заорал доктор Синклер. – Разберитесь как-нибудь сами! Это просто инспекция! Которой, я уверен, мы обязаны проклятому Джокеру!

– Простите, сэр, – пробормотал Квизианс. – Я сейчас же займусь.

Администратор мгновенно исчез. Просто пропал. Растворился в воздухе.

– Дэйдра! – крикнул директор Эдена. – Ну что там? Нашла что-нибудь в архиве мальчишки?!

Трехмерная копия доктора МакМэрфи мгновенно появилась перед ним.

– Пока нет, – мрачно ответила она.

Синклер нервно провел ладонью по волосам. Потом встал из своего львиного кресла и начал ходить по кабинету.

Дэйдра МакМэрфи не зря получила свое Сетевое прозвище – «Бэнши». Она действительно походила на эту страшную ведьму из ирландских сказок, хотя ее отец был шотландцем, а мать жгучей боливийской красавицей.

Доктор МакМэрфи сочла свой природный рост метр восемьдесят недостаточным, поэтому в пятнадцать лет сделала операцию по удлинению конечностей. Ее «вытянули», насколько смогли, – до двух метров.

Свои длинные спутанные и взъерошенные волосы Дэйдра красила в нежно-голубой цвет. Носила она только обтягивающую одежду, которая липла к ней, как гимнастическое трико.

Чтобы быстро, в любой момент подключаться к нейролингве, доктор МакМэрфи имплантировала себе большую часть оборудования. В подушечки ее пальцев были вшиты микрочипы. Вместо линз – синтетические роговицы с функцией подключения к сети. Еще эти хитрые приспособления могли менять цвет от глубоко-бордового до светло-сиреневого.

Окончательное сходство с бэнши Дэйдре придавал ее голос. Резкий, высокий, невыносимо громкий. Свое прозвище она получила после того, как на спор убила лабораторного кролика своим криком.

– Джокер не единственный, кто помогал мальчишке, я знаю, – сказала доктор МакМэрфи. – Я уверена, что Хьюго Хрейдмар остался жив и он сейчас здесь, в Эдене. Иначе вирус к Громову попасть не мог...

Синклер топнул ногой по толстому старинному ковру:

– Я не понимаю! Почему мы не можем найти формулу?! Почему мы не можем прочитать архив памяти Громова? Я убежден, формула омега-вируса там!

– Фокусы Хьюго, – уверенно заявила доктор МакМэрфи.

– Переверни все, что у нас о Громове!

– Док, как раз этим я занимаюсь уже почти год, – Дэйдра иронично поглядела на директора Эдена. – О вирусе ни единого связного слова!

– Продолжай искать, – директор нервно сжал в руке носовой платок. – Попытайся разговорить его соседа, друзей – всех, кого только сможешь. Ищи случайных свидетелей! Тех, кто случайно видел или слышал хоть что-нибудь способное помочь нам!

– Охрана сообщила, что Джокер увез Громова и Дэз Кемпински на своем вертолете, – многозначительно заметила Дэйдра.

– И что? – не понял доктор Синклер.

– А то, что мы можем и не найти Громова, – доктор МакМэрфи провела пальцем по стеклу на столе доктора Синклера.

Раздался протяжный, ужасно мерзкий звук.

* * *

– Что у вас тут происходит? – сердито спросил инспектор Идзуми. – Я попросил базу серийных номеров всех нейрокапсул Эдена полчаса назад, а вы мне даже доступ к архиву не дали. И почему связи с внешней Сетью нет?

Квизианс страдальчески взглянул на инспектора.

– Ах, простите, – сказал он, – придется немного подождать. У нас красный уровень тревоги...

– Я не собираюсь торчать у вас всю неделю, – инспектор показал администратору свою идентификационную карту, – вы видите, что тут написано? Главное налоговое управление. Могу по слогам повторить. Если вы в течение получаса не обеспечите мне возможность подключения к архивам и передачи данных в аналитический отдел управления – я пишу рапорт и уезжаю. Если вы так любите гостей, следственная комиссия вам должна понравиться.

– Ну хотя бы десять минут вы можете подождать? – взмолился Квизианс. – Я должен получить разрешение службы безопасности!

– Хорошо, – скупо и сурово согласился инспектор Идзуми и посмотрел на часы. – Десять минут.

– Я вам так благодарен! – воскликнул администратор. – Вы себе не представляете, как изматывают эти постоянные атаки Джокера...

– Девять минут пятьдесят секунд, – свирепо перебил его Идзуми.

– Уже бегу!

Квизианс развернулся на сто восемьдесят градусов и ушел с почти спортивной быстротой.

Оставшись один, инспектор Идзуми потянулся и потер рукой шею. С самого утра ему отчаянно нездоровилось. Знаменитый эденский магнитный сон на сей раз не произвел обычного целебного действия.

– Кофе у вас тоже запрещен, наверное? – спросил он у камеры.

– Угадали, – раздался чуть надменный и насмешливый голос интеллектуальной системы, – вместо него могу предложить фазу быстрого сна.

– Это еще что? – сердито нахмурился инспектор.

– Краткосрочный магнитный сон, быстрое восстановление организма. Всего пятнадцать минут, и вы почувствуете себя так хорошо, как никогда. А главное – быстро. Даже пижаму надевать не придется.

– Хм... надо подумать, – инспектор потер подбородок. – А снов по заказу у вас нет?

– Эти эксперименты запрещены комиссией по этике, – напомнила ему интеллектуальная система, – разумеется, нет.

– Ладно, давайте ваш магнитный сон. Повезло бедняге администратору...

Идзуми вызвал Квизианса, придерживая рукой «ухо». Недавно инспектор уронил его с десятого этажа. Правда, очевидцы утверждали, будто Идзуми на самом деле «ухо» выбросил...

– Небольшая задержка! – возопил в ответ администратор Эдена. – Еще пять минут!

– Еще двадцать. Ваша... Ваша умная система управления жилой средой предложила мне средство от головной боли. Но чтобы к тому времени, как я вернусь, здесь уже все работало!

– Конечно, разумеется, как скажете, Дженни всегда знает, что предложить... – зачирикал Квизианс.

Инспектор встал и обратился к интеллектуальной системе:

– Ну? Куда идти за вашим чудесным средством от всего?

– Я покажу, следуйте за световым сигналом на полу.

Идзуми опустил глаза.

На полу появилась красная точка – как от лазерного прицела.

Инспектор пошел следом за ней.

* * *

Макс, Дэз, Дженни Синклер и Джокер стояли в загрузочном отсеке арены «Вторжения». Каждый из них не отрываясь смотрел на кнопку «Старт».

Громов прокручивал в голове детали вчерашнего военного совета.

Сейчас все и начнется. Как только инспектор уснет, Дженни нажмет «старт», а дальше... Громов старался глубоко дышать и раз в десятый проверял свое снаряжение, повторяя про себя маршрут. Первый уровень прямо. Впереди Дэз, замыкающий Джокер. Они прикрывают Дженни и Макса огнем. По сигналу Терезы надо нажать «старт» и бежать. Бежать к капитанской рубке. Выйти из дверей. Двое будут удерживать тварей огнем, двое разбирают пол. Дженни прыгнет вниз первой, чтобы Макс не пострадал, если внизу кто-то окажется...

Громов в тысячный раз попытался уговорить себя не нервничать.

– Пора! – раздался в наушниках резкий голос Терезы.

Макс судорожно нажал кнопку «Старт» и навел автомат на дверь.

В углу побежали цифры обратного отсчета. Бешено мелькали тысячные доли секунды. Вместо десяти минут уже оставалось только девять...

Коридор кишел оскаленными мордами.

– Огонь!

Джокер и Дэз с трудом расчистили небольшую площадку. Уши заложило от грохота.

Макс и Дженни быстро вывернули болты у одной из секций решетчатого пола. Дженни опустила вниз ствол огнемета и прожгла коридор. Потом спрыгнула.

– Пока все чисто, – раздался в «ухе» Громова ее голос.

Макс последовал за ней.

– Спускайся! – крикнул Джокер Дэз.

Спустя пару секунд оба они уже были внизу.

– Бежим! – Дженни дернула Макса за собой, пока Дэз и ее отец заваривали решетку снизу.

Бешено колотящееся сердце. Под ногами грохот металлических решеток. Холодный пот от ужаса. Тяжелый автомат на плече. Все так реально! Громов смотрел на Дженни, бегущую рядом. «Вторжение» навсегда останется непревзойденной игрой. Даже сейчас, когда жизнь и смерть зависели от того, смогут ли они пройти с первого раза, Макс не мог не восхищаться абсолютной гениальностью, законченностью и невообразимой сложностью игры.