Текст книги "Берег другой жизни"

– Как ты посмотришь на то, чтобы снять общую квартиру, если мы так или иначе вместе? – спросила я возлюбленного в один из весенних солнечных дней, сидя с ним на террасе и лениво жмурясь от солнца. – Вопрос повис без ответа, потому что тот, к кому он был обращен, задремал.

На улице звенел май, но жара стояла, как в середине лета на Средиземноморье: теплый воздух можно было потрогать руками или сжать в кулаке. С террасы, на которой мы сидели, открывался завораживающий вид на небольшой лесок. Он не выглядел, как распланированный, засаженный по строгим линиям ухоженный парк. Березы, сосны, осины и дубы с виднеющимся между ними кустарником и мелькающими здесь и там веселыми желтыми пятнышками отцветающих одуванчиков росли в порядке, установленном самой природой. Тропинка, вьющаяся между деревьев, соединяла один жилой массив с другим, тоже не очень большим, что делало эту часть города тихой, уютной, почти спящей. Автомобильное движение не доходило до этих мест ни раздражающим грохотом, ни отработанными газами, что позволяло дышать свежим воздухом. Если прислушаться, можно уловить пение птиц, радующихся прекрасной возможности спокойно выводить птенцов. Стрекотали в отдалении сверчки, в воздухе вились мошки, не предвещая перемены погоды.

Следующий час пролетел незаметно и лениво в раздумьях, текущих так же вяло, как стекает с ложки последними густыми каплями клубничный сироп в уже приготовленную посуду для пробы. Очнулась я от прозвучавшего неожиданно громко голоса:

– Кажется, я задремал. Прости, очень устаю на работе.

– Ну что ты, ничего страшного. Хорошо, что ты отдохнул, солнышко мое, – отреагировала я мгновенно. – Снилось что-нибудь приятное?

– Я редко вижу сны, но сегодняшняя жара сделала из правила исключение. Мне снилась ты на палубе голубой яхты и мы совершали кругосветное путешествие, – ответил Доминик, промокая влажный от жары лоб платком и допивая последние капли теплой воды из стакана. – Мы отправились из Гамбурга мимо Голландии и Бельгии к югу. Затем через пролив вышли в Атлантический океан, встретивший нас на удивление спокойной погодой. Пройдя дальше, через Испанию, Португалию и Гибралтар, мы оказались в Средиземном море. Я видел волшебный сон, с которым не хотел расставаться. У меня всегда была мечта – слякотную немецкую зиму проводить в южных широтах, а накануне знойного лета возвращаться назад в умеренный теплый климат. Если бы ты знала, как я хочу осуществления мечты, но уже с тобой, на борту прекрасной яхты, – порывисто встав на колени и опустив лицо в мои колени, произнес он с надрывом.

– Красивая мечта! Она обязательно сбудется, я с удовольствием поплыву с тобой туда, куда ты захочешь, – приподняла я лежавшую на коленях голову, желая отвлечь Доминика от нахлынувших мыслей о прошлом. – Это будет, как в сказке Грина: однажды, придя на берег моря, я увижу твой корабль под алыми… Нет, алые уже были – под синими, как твои глаза, парусами. И он унесет меня и мою любовь далеко-далеко, туда, где нет несчастий, печали и слез, где вечное лето, счастье и любовь…

– Чудесная сказка, расскажи ее, – попросил Доминик, вставая с колен и садясь напротив. – Последний раз я слышал сказку в детстве от мамы, но она редко доставляла мне такое удовольствие. Я больше любил слушать, как рассказывала сказки бабушка, у нее всегда находилось время, мама была больше занята братьями…

– Спасибо, ты хорошая рассказчица! – сказал Доминик спустя короткое время – его хватило, чтобы вспомнить сказку далекого детства. – Что ты скажешь, если мы поужинаем пораньше, а потом пойдем погулять в лес? Жара спадает, мы можем час побродить, немного размяться, раз уж такая прекрасная погода и мы свободны, – предложил он.

– О, я с удовольствием сделаю все, что скажет повелитель! Если ты приготовишь что-нибудь особенное… – ответила я с показной покорностью. Готовить мне не хотелось и пришлось вспоминать, что есть подходящего из продуктов. – Пойдем на кухню, посмотрим, что там найдется.

Постояв у открытого холодильника с задумчивым видом, Доминик спросил, не будет ли у меня нескольких штук грецких орехов.

– Не знаю, нужно поискать, кажется, где-то были. А что ты собираешься делать?

– Хочу приготовить интересное блюдо, которое ты наверняка не пробовала. Зеленый салат, лимон, груши есть, нужно найти орехи и подогреть на сковороде. Будет вкусно, попробуешь – захочешь еще. Этот салат можно есть как основное блюдо, потому что орехи должны быть теплыми, почти горячими. По такой погоде самая подходящая еда – не тяжелая, но довольно сытная, – сказал повар, принимая найденный пакет с орехами и доставая необходимую кухонную утварь. – Да, покажи, где ореховое масло, мне нужно пару ложек.

Разложив продукты на столе и приготовив необходимую посуду, Доминик показал, как порезать груши, сам же начал освобождать орехи от скорлупы. В скорых руках опытного кулинара и его понятливой помощницы дело двигалось быстро, и через пятнадцать минут все было готово.

Салат получился в самом деле необычный и вкусный. Я такого не пробовала и удивлялась в который раз кулинарным способностям Доминика и тому, сколько рецептов хранит он в голове. Мы с удовольствием поужинали, закончив трапезу ванильным мороженым с горячим малиновым сиропом – уже по моему рецепту. Запив вкуснятину холодным яблочным соком с минеральной водой, мы отправились на вечернюю прогулку.

От стоящей на улице необычной майской жары можно задохнуться. Кажется, воздух незаметно исчез, оставив вместо себя горячее тягучее марево, которое, наполнившись частичками парящей всюду пыльцы, заполнило легкие, лезло в глаза, рот и даже уши. Жара обтекает тело так, что остается плыть, не останавливаясь, в ее горячих волнах. От этого никуда не деться. Я люблю тепло и солнце, но к этому требуется вода. Неважно какая – океан, море, озеро, река, а лучше всего, конечно, море. Четыре недели назад мы с Анной были в отпуске на Канарских островах – чудо как хорошо! Стабильная температура двадцать четыре градуса, ни тебе пыльцы, ни липкого пота, свежий морской воздух – и купайся, сколько хочешь!

Сейчас остались незабываемые впечатления и фотографии, сделанные на берегу океана. Мы их часто достаем с Анной и вспоминаем о прекрасно проведенном времени. Мы хорошо отдохнули, но, к большому огорчению, смогли тогда использовать половину удачно спланированного времени. Обычно у меня не получается дольше, чем на неделю, оставить работу, передоверив огромный и ответственный участок работы Томасу, постоянному заместителю и почти товарищу. В этот раз все было наоборот: он отпускал меня на десять-двенадцать дней после пасхального отпуска, проведенного с женой и детьми. Как назло, у Анны на это время был запланирован важный семинар, который она не могла пропустить, потому что предыдущий проболела.

Мы выбрали оптимальное решение – пять дней отдыха, решив, что это хуже, чем десять, но гораздо лучше, чем ничего. Никогда не ссорясь по пустякам, мы не раздражались от неправильно истолкованного слова или поступка, находили устраивающее обоих решение. Больших недопониманий у нас не было, потому что в ежедневных мелочах оба шли на компромиссы. Определив оптимальное время отдыха, мы заказали апартаменты с видом на океан и через пару дней наслаждались ласковым солнцем испанского острова.

У каждого свое представление об отпуске. Одни уходят в горы, находя удовольствие в активном освоении новых вершин. Другие предпочитают работу в доме или на приусадебном участке, приводя в порядок застоявшийся кровоток и ослабевшие мышцы, уставшие от ежедневного восьмичасового сидения за рабочим столом. Третьи не представляют отдыха без спорта, четвертые – без книги, и так до бесконечности. Мы все разные, и точно так же разнятся наши представления о работе и отдыхе. Хорошо, что каждый из нас со своими предпочтениями уникален, иначе жизнь была бы скучна и неинтересна. Для меня оптимальный отпуск – солнце и море. Работа так высасывает силы, что единственное, о чем могу мечтать, – упасть на теплый песок и подставить бока солнцу, заходя время от времени в воду освежиться.

Свободное от работы и забот время вдали от дома мы с Анной хотели использовать с наибольшей пользой. Наши представления об этой пользе полностью совпадали. Отпуск – не только прекрасный предлог для ничегонеделания, но хорошая возможность побаловать себя, по-настоящему отвлечься от проблем, в которых плаваешь, как рыба в грязной воде, – не в состоянии ее очистить, но и без нее не представляя жизни. Проточная свежая в чистом аквариуме вода, пусть даже на короткое время, оживит и полудохлую рыбу, поэтому мы окунулись с головой в поток животворящих сил.

Начали мы отпуск с того, что утром, понежившись в постели, не спеша умывались и готовили завтрак. Готовил в основном я, и не только потому, что нравилось – мне доставляло истинное удовольствие баловать неутомимую любовницу. Я сервировал легкий завтрак на специальном маленьком подносе, ставил на постели, мы наслаждались истомой утра, запивая лень прохладным соком и заедая приготовленными канапе, орехами и фруктами. Когда голод был утолен, Анна затевала неожиданную игру, которая обычно заканчивалась одним и тем же – к обоюдному удовольствию.

– Если ты голоден, закрой глаза и открой рот, – смеялась она. – Попробую тебя покормить, как птицы кормят птенцов.

– Никогда не слышал, чтобы родители требовали от своих отпрысков есть с закрытыми глазами, – парировал я в ответ. – А вдруг ты мне положишь в рот не того червяка? Не хочу закрывать глаза!

– Значит, ты сыт и мы можем отправляться на прогулку? – слышался ироничный вопрос.

– Что ты, что ты, – мастерски разыгрывался притворный испуг, – я бы что-нибудь съел, но ты должна обещать, что положишь в рот не просто съедобное, а очень вкусное.

– Ты получишь вкусное, но вначале закрой глаза, – приближалась ко мне фея.

Я слышал, как она перегибается через стоящую между нами посуду с остатками завтрака, берет мою голову в руки и медленно приближает лицо. Не успев почувствовать на губах саму ягоду, запах которой узнал, я ощущаю подрагивающий язычок моей волшебницы, принесшей нектар. Проглатывая ягоду и захватывая язык и губы Анны, я целую ее, чувствуя опьяняющий и кружащий голову малиновый запах. Окончание романтичного поцелуя обычно сопровождается мелким происшествием: то опрокидывается стакан с остатками сока, то кто-то из нас попадает локтем в салат или йогурт.

После этого я ласково отстраняю Анну и освобождаю пространство от остатков утреннего пиршества. И снова целую ее, развязывая и снимая одновременно легкий халатик, надеваемый ею по утрам, вдыхаю аромат теплого тела и чувствую прилив горячего желания любить эту женщину вечно, пока видят глаза и стучит сердце. Мы любим друг друга, делаем паузы, не давая труда посмотреть на часы. В реальность нас возвращает чувство голода, возникающее после очередного пробуждения.

– Если я сейчас не съем что-нибудь, то умру на месте, – слышу я грозовое предупреждение и уже мягче: – Ты знаешь, что говорила моя дочь Катя, приходя после школы, когда она училась в первом классе?

На отрицательный кивок она продолжала, копируя детский голосок:

– Мама, у меня все кишки от голода трясутся. Так вот, у меня они тоже трясутся от голода, и коленки слабые.

– Ну, предположим, коленки у тебя слабые не от голода, – усмехался я в ответ, зная, что любовь забирает у Анны много энергии.

– Ты выиграл, коленки у меня подгибаются от любви, но живот уже прилип к спине, и нам нужно поторопиться.

«В этом она вся, – думал я, ласково глядя на женщину, дарящую мне счастье полными пригоршнями. – У нее все полной меркой: если любит, так до дрожи в коленях, если что-то делает, то пока не получится так, как надо, а уж если ненавидит?! О, лучше об этом и не думать, не позавидую тому, кто разбудит в ней это чувство».

Одевшись после душа, мы брели, взявшись за руки, и наслаждались южным теплом, летней раздетостью, окружающим экзотическим раздольем. Ресторан, который мы искали и в конце концов находили, должен отвечать представлениям о цивилизованном потреблении пищи в приморском городке. В этом плане у нас с Анной вкусы полностью совпадали: если в повседневной суматошной жизни мы могли на бегу перехватить жареные колбаски с булочкой, поглощая их у столика, примостившегося тут же, возле киоска, или вместо обеда проглотить пару бананов, то в отпуске, когда свободного времени достаточно, потребление еды должно было представлять собой определенную церемонию.

Мы оба видели наше место там, где просматривался океан, и не просто какой-то жалкий кусочек, а более-менее большое пространство. Столики должны быть не голыми, а покрытыми скатертью, и не бумажной, а непременно из ткани – на этом настаивала Анна. Меню обязано включать в себя как минимум три рыбных блюда, чтобы сделать подходящий выбор, – в этом состояло мое желание. Была еще пара условий, одно из которых – тишина, то есть никаких громко включенных телевизоров, шумных компаний или оглушающей музыки. Не все и не всегда получалось так, как хотелось, ведь нечасто можно встретить полностью воплощенную мечту, но когда на мелочи не обращаешь внимания, то они не мешают. Видя что-то более или менее подходящее, мы останавливались и занимали понравившийся столик, гадая, правильно ли сделан выбор.

Проведя первые два дня в подобном режиме, мы поняли, что толком ни города, ни моря не видели, и решили оставшееся время больше проводить на берегу, а вечером после прогулки пораньше отправляться в постель. Вообще-то это идея Анны – немного раздвинуть горизонты знакомства с другой страной. Меня вполне устраивал и прежний режим, когда мы проводили время между постелью и едой, только два раза искупавшись в океане. Чего только не сделаешь ради любимой женщины! Пришлось подчиниться и проводить больше времени, лежа на берегу, а не в кровати, зато за оставшиеся три дня мы успели загореть, вдоволь накупаться и познакомиться с окружающими нас субтропиками.

…Задремав от разморившей жары прямо на террасе, я наслаждался в полусне вновь переживаемыми картинами замечательно проведенного отпуска, мечтая о следующем. Не знаю, сколько длилось приятное дремотное состояние вне времени, но очнулся я от тишины. Меня по-прежнему окружала тягостно-влажная жара, в мареве которой далеко растущие деревья казались плывущими по прозрачным воздушным волнам. Анна сидела справа и, кажется, о чем-то спросила. Она не повторила вопроса, я счел его не важным и не стал переспрашивать. Под впечатлением минуты захотелось приоткрыть завесу моего маленького мирка, вход в который был закрыт для других многие годы, но где я сам бывал довольно часто. Долго длящееся молчаливое одиночество начало в последнее время тяготить, и я подумал, что было бы неплохо зайти туда однажды вдвоем.

– Хочу рассказать о своей мечте, – начал я, чувствуя потребность не столько в общении, сколько в облегчении себя от тайны. – Это началось много лет назад, когда я был молод и только мечтал о семье и детях. Каждый студенческий отпуск мы с тремя друзьями проводили на море, взяв напрокат на две-три недели понравившуюся яхту. Мы были сложившейся командой: между нами не водилось больших секретов, и понимали мы друг друга с полуслова. О лучшем нельзя было и мечтать. Обговаривая заранее маршрут и находя всегда что-то новое и необычное, мы наносили его на карту, остальное дорисовывала фантазия. За несколько лет мы объездили десятки стран, увидели массу интересного, познакомились с различными культурами, народами и традициями, завели множество знакомств. Это был в чистом виде юношеский авантюризм, который привносил острые ощущения и чувство превосходства над серостью повседневных будней, позволял парить в облаках свободы и оставил глубокий след на мою последующую жизнь.

Женившись и начав успешную карьеру бизнесмена, я не оставлял мыслей о море. Я мечтал, успешно отработав положенное время, купить большую яхту и отправиться с женой в плавание по Средиземному морю, в ту его часть, где тепло и безопасно, продляя этим весну и лето жизни.

К сожалению, жизнь внесла коррективы в планы. Я не расстался с мыслями о морских путешествиях, но теперь эти планы отодвинулись на неопределенное время. Мне нужно вначале освободиться от кое-каких финансовых обязательств, связанных с разводом, а потом думать о яхте. Я полон сил и желания осуществить мечту, и хотел бы знать, согласна ли ты немного подождать и разделить мое будущее и мечту, – голос предательски дрогнул: воспоминания о разрушенной в одночасье спокойной жизни взяли за горло.

Только тогда, когда я это сказал, вдруг понял, что признание было похоже на непроизвольно сделанное предложение. Заметила ли это Анна или не захотела заметить, видя мое подавленное состояние, которое не удалось скрыть?

– У тебя прекрасная мечта! Я люблю Средиземное море за то, что оно тихое и уютное, но в отличие от тебя в своих мечтах не забиралась на собственный корабль, – медленно проговариваемые слова Анны немного сняли напряжение. – Вообще я люблю и море, и приморские города, и южный климат, но на яхте никогда не плавала, поэтому не знаю, как там, на борту. Надеюсь, что также хорошо, как в твоем рассказе.

Мы замолчали, не желая продолжать довольно опасную для обоих тему. Для меня – потому что я не готов сделать Анне предложение, для нее – потому что она не готова его принять. Быстро приведя в порядок слегка растрепанные чувства, мы решили на сегодня закрыть тему будущего и в ближайшее время к ней не приближаться.

«Правильно я поняла, или показалось? Спросить еще раз или не надо?» – раздумывала я вечером, разливая холодный фруктовый чай в чашки, и тут услышала:

– Как твои дела с разводом? Что говорит адвокат, когда закончится процесс? Когда ты будешь свободна, я представлю тебя детям, и мы можем быть действительно вместе.

В голосе Доминика звучала неприкрытая гордость за принятое решение, которое никто не посмел бы оспорить, потому что оно считалось единственно верным. Понимая щекотливое положение остающейся в браке женщины, я решила сбить спесь с мужчины, с которым мы были вместе.

– Мой статус-кво мешает рассказать детям о наших отношениях и представить меня им, верно? – заранее уверенная в ответе, все же спросила я, и внутренне сжалась, ожидая услышать то, что слышать не хотела.

– Да, ты понимаешь правильно. Что я могу сказать им сейчас? Если скажу правду, то мой авторитет может пошатнуться, чего я, как ты понимаешь, не жажду. Они видели и видят во мне отца, который не совершает ошибок, принимает правильные решения и поступает в соответствии с писаными и неписаными правилами. Я не могу тебя представить в сегодняшнем положении замужней женщины, ты права, нужно немного подождать, – ответил он, не отводя взгляда. Я не уловила и тени сомнения в голосе, он звучал уверенно, как на экзамене, когда ответ известен и успех заранее обеспечен: – Дочери могут подумать, что ты оставила мужа из-за меня, а это неверно, поэтому и хочу подождать, пока ты официально разведешься.

– Я бы никогда не заставила или даже не попросила тебя сделать то, что повредило бы твоим детям. Но у меня возникает пара вопросов, ответ на которые хотелось бы получить, – ответила я звенящим голосом, надеясь, что в нем не будет слышно всей глубины разочарования. – Вопрос первый. Когда ты любишь меня, задыхаясь от счастья, когда возносишься к небесам, орошая меня любовью, или просыпаешься, умиротворенный, в моих объятиях, тебе тоже неловко за то, что я официально не разведена, или это совсем не мешает? Вопрос второй. Где и как переплетаются твои с интересами твоих детей, мне неизвестно, но как и каким образом мое присутствие в твоей жизни мешает их гармоничному развитию, хотелось бы узнать поподробней.

Доминик молчал, озадаченный, не находя нужного ответа на неожиданный выпад, не зная, что и как ответить. Он теперь знал мою правду, и я видела, что она ему не нравится. Представив себе, что через пару часов мы пойдем в постель, я поняла, что не смогу переступить через себя, так глубоко было разочарование.

– Послушай, Нико, – прервала я неприлично затянувшуюся паузу, – я люблю тебя и не хочу потерять, но если сейчас соглашусь с твоими доводами, то мое уважение к себе значительно пошатнется, а этого я позволить не могу, да и не хочу. Я достаточно взрослый и самостоятельный человек для того, чтобы сообщить семье о принятом решении относительно моей жизни. Наивная, я думала, что ты можешь сделать то же самое, а не просить у детей разрешения быть счастливым. Но если ты считаешь, что я порчу твою биографию разводом или тем, что родилась не в твоей стране, или по какой другой причине, то не хочу тебя отговаривать или убеждать в обратном. Ты должен быть уверен, что принял правильное решение, что встретил ту женщину, которую искал, что живешь той жизнью, которую сам выбрал. То, что ты задумаешь и осуществишь, будет твоим решением, и только твоим. Заранее могу сказать, что приму все, что ты скажешь относительно нас двоих. Но обсуждать, подходит ли оно нам, мы будем вместе, и я никогда не позволю вмешаться в нашу жизнь кому-то третьему, кого это совершенно не касается. Не позволю кому-либо калечить мою жизнь или решать за меня, что мне делать позволено, а что нет.

Для этого я слишком самодостаточна.

Да, я уважаю общественное мнение и стараюсь соблюдать законы проживания в обществе, но не позволю интересам других людей стать выше моих – для этого я долго боролась за право жить в свободной стране, за свою свободу и не разрешу никому ее отнять.

Не торопись. Подумай, как хочешь прожить жизнь – со мной или без меня? У тебя достаточно времени для раздумий. Позвони, когда будет что сказать, а сейчас я хочу остаться одна и тоже подумать. Пожалуйста, уезжай, я не могу сейчас остаться с тобой, мне слишком тяжело. Не сердись и пойми правильно. Это не поза, это настоящая я, которую ты любишь, но которую поставил перед выбором и заставил защищаться. Я не оставляю тебя и не изгоняю, но не хочу подчиняться твоему решению, так как имею право на свое собственное, которое ты должен знать и уважать, неважно, согласен ты с ним или нет.

Встав из-за стола и повернувшись лицом к окну, я не видела, что делается за спиной, но чувствовала каждой клеточкой тела сгустившееся напряжение, которое давило и мешало дышать. Тишина обволакивала нас с Домиником, не давая шанса выбраться из нее, не нарушив равновесия. Кажется, прошло несколько долгих лет, прежде чем я услышала шум отодвигаемого стула и приближающиеся шаги. Подойдя вплотную, мой любовник приобнял меня за плечи и прижался губами к волосам.

– У меня и в мыслях не было тебя обидеть, прости, – послышался немного охрипший от волнения голос. – В чем-то ты права, но в данный момент я не готов к дискуссии. Не люблю проигрывать, поэтому должен подготовиться к разговору. Ты не знаешь всех нитей, связывающих меня с прошлым, и особенно с детьми. Возможно, было ошибкой не рассказать о семейных проблемах в начале нашего знакомства. Ты узнаешь обо всем, но позднее. Я, как и ты, не хочу тебя потерять. Верно и то, что мы должны принять решение, устраивающее нас обоих. Сейчас поздно, первый час ночи, завтра мне предстоит дальняя дорога. Пожалуйста, постели мне на диване в гостиной. Утром после завтрака я должен так или иначе уезжать, но эти пару часов хочу остаться у тебя. Пожалуйста, – повторил он, сжимая мои плечи.

– Да, ты прав, сейчас действительно поздно, – проговорила я, поворачиваясь к нему лицом и кладя руки ему на плечи. – Сделаем так, как ты сказал. Желаю тебе спокойной ночи, завтра тяжелый день.

Коснувшись губами щеки Доминика и чуть прижавшись к нему, я сняла его руки с плеч, что далось мне нелегко, и пошла готовить постель: мне – в спальне, ему – в гостиной.

Лежа в кровати, я никак не могла найти удобное положение. Трудно уснуть, когда чувствуешь, что рушится что-то важное в жизни. Сделать выбор всегда нелегко. Предпочесть спокойную жизнь растения, когда все решают за тебя и остается только подчиняться, не думать ни о чем, принимая жизнь как подарок и капризно надувая губки, когда кажется, что подарок мог бы быть подороже? Тогда придется считаться с тем, что никто не будет воспринимать тебя всерьез: что умного может сказать женщина, живущая за счет мужчины, имеющая профессию, но не умеющая использовать полученные знания и умения? Оставаться всегда в тени удачливого мужа, растеряв с годами и монотонностью существования искру фантазии, желание движения, становясь все больше хилеющим, засыхающим отростком большого цветущего дерева жизни? Нет, это не для меня.

Я выбираю жизнь, полную проблем, которые нужно решать самой. Никто не ответит за твои ошибки, никто не сделает за тебя выбор, никто не возьмет твою ответственность на себя. Но до тех пор, пока ты не нашла партнера. Картина может меняться в зависимости от того, как ты договоришься с ним. Если хочешь сохранить независимость, то должна будешь подчинить ритм дома твоему режиму жизни, а это не сумеет принять ни один мужчина. Есть вариант более мягкий: мужчина уважает твои занятия или работу, если они не идут в ущерб семье. Самые обычные требования должны быть удовлетворены: в доме чисто, на столе – еда, дети не плачут. Кажется, чего-то не хватает?

Мудрые женщины, имеющие за плечами удачный карьерный рост, выросших детей и довольных мужей, делятся рецептом удачной семейной жизни. Все очень просто, говорят они. В домашнем хозяйстве и в семье ты должна быть самой лучшей, самой профессиональной, самой-самой. Твой дом должен сверкать чистотой, как у лучшей хозяйки, на кухне ты должна быть лучшей поварихой, с больным мужем – лучшей медсестрой и сиделкой, а в постели – лучшей обольстительницей. Если ты сделаешь себя дома незаменимой, твой муж будет тебя всю жизнь носить на руках, ни разу не взглянув на длинноногую красотку. Этот секрет давно не секрет. Другое дело, хочешь ли ты этого и сможешь ли ему следовать, чтобы сохранить мир в доме?

Хоть думалось лениво и вяло, сон не приходил. Я слышала через дверь, как ворочался на неудобной софе любимый и желанный мужчина, но не могла и не хотела переступать через обиду и позвать его. Мы должны решить проблемы вместе, но чтобы принять правильное решение, нужно созреть для него, а для этого требуется время. Каждый должен подумать наедине с собой, а затем попробовать доказать, что его решение верное. Оставив открытым путь к отступлению, показав, что готов к компромиссу, ты будешь близок к тому, что верное решение всплывет само, будто лежало на поверхности.

Постепенно успокоившись, я поняла, что обида прошла, все встало на свои места, и мы найдем с Домиником выход из сегодняшнего конфликта.

Через год заканчивается рабочий контракт, заключенный пять лет назад с новым руководством фирмы, то есть с дочерьми, Дорис и Сабиной. И хотя наши рабочие отношения остались на прежнем уровне, бумажные формальности должны быть соблюдены – я сам настоял на этом. Год, отделяющий меня от жизни без рабочего ритма и прежних обязательств, рано или поздно наступит, и тогда я смогу снова создать семью. Новой жене я, конечно, не предложу столько же, сколько получила от меня бывшая, но это правильно, ведь у нас не будет совместных детей, о которых нужно заботиться. К тому времени я получу страховку, которую выплачивал долгие годы, и мы сможем неплохо жить на эти деньги. Фирма купит мне небольшой домик, жилищной проблемы тоже не будет. Все уже давным-давно решено и подсчитано. Теперь нужно дождаться развода Анны, тогда я скажу девочкам, что нашел свое счастье и через год женюсь.

Много лет назад я потерял семью и меня посещали мысли о самоубийстве. Судьба распорядилась по-другому. Она дала шанс стать счастливым, который теперь нужно использовать. В то невозможно тяжелое время, когда я не видел смысла жить дальше и думал, что умру от горя, я передал бразды правления фирмой дочерям – они должны были с успехом продолжить дело. С моей стороны было сделано все, чтобы финансово дети не зависели от конъюнктуры рынка или частных обстоятельств, как развод, и могли бы дальше безбедно жить, случись подобная неприятность. Кажется, все было продумано, предусмотрено и просчитано. Я не ожидал ничего непредвиденного и уж, конечно, не ждал удара в спину. Абсолютную уверенность расчетам придавали доверительные отношения с дочерьми и ожидаемая с их стороны человеческая благодарность.

– Когда ты получишь развод, мое сокровище? – спросил я Анну, ласкаясь и надеясь вскоре получить так необходимую порцию любви. – Я мог бы тогда познакомить тебя с детьми, а то они все время спрашивают о тебе. Не могу же я им сказать, что встречаюсь с женщиной, которая замужем за другим мужчиной, они меня не поймут. Им известно, что ты красивая и у тебя хорошее образование, больше ничего. Когда они узнают тебя поближе, думаю, не будут против, чтобы мы поженились.

Сказав, казалось бы, абсолютно нормальные вещи, я удивился странной реакции Анны. Да, мы встречаемся, но пока не живем вместе, проводим сообща свободное время, которого, честно говоря, могло быть больше, ездим вместе в отпуск, у нас совместные планы относительно будущего – что же сказано неверно? Женщины странные существа! Анна ждет чего-то такого, что я ей предложить не могу. Достаточно того, что я ее люблю, что же ей нужно? Не понимаю… В конце концов, я знаю детей больше двадцати пяти лет, а с ней знаком несколько месяцев. Мне важно узнать их мнение и получить согласие на брак. Если же дочери не будут в восторге от моего выбора, им придется смириться. У меня все распланировано и ждет своего часа. Почему же я сейчас не так уверен в безупречности планов? Анна подвергла правильность расчетов сомнению. Теперь я тоже задумался, все ли правильно?

Час назад задуманное и запланированное выглядело просто и ясно. Что же случилось, что я перестал чувствовать почву под ногами? Нужно выиграть время, все осмыслить. Непременно отыщется решение, которое устроит обоих! Не хочу ссориться с девочками, но и эту женщину терять ни в коем случае не желаю. Компромисс обязательно найдется, как прежде находился выход из любой тяжелой ситуации. Это не трагедия, а разминка перед предстоящими трудностями, которые, кажется, появились на горизонте. Слова Анны надо хорошенько обдумать, но не сейчас, потом, позже, а сейчас – в постель, спать.

… Первая раздельная ночь под одной крышей с тех пор, как мы вместе. Все же огромное мучение – знать, что наслаждение отделено от тебя одной дверью, одной минутой и целой стеной отчуждения. Вот она рядом, такая теплая, желанная, близкая, но сейчас – чужая, непонятная и далекая.