Текст книги "Демистификация китайской экономики"

Реверсия: внезапный упадок Китая в Новое время

Согласно статистике, до начала XVIII века в Китае было восемь городов, население которых превышало миллион человек. В XIII веке не только на родине Марко Поло, но и во всей Европе считали, что Китай невероятно богат. Книга «Исследование о природе и причинах богатства народов» (1776) содержит немало описаний Китая: Адам Смит полагал, что Китай уже достаточно долго остается богатой страной с очень высоким уровнем производительности и экономического развития. Карло Чиполла[26]26
  Карло Чиполла (1922–2000) – итальянский историк экономики. Несмотря на наличие фундаментальных трудов по экономике, наибольшую известность ему принес труд «Основные законы человеческой глупости».


[Закрыть] опубликовал работу (Cipolla, 1980), посвященную европейскому обществу между 1000 и 1700 годом. Сравнивая Восток и Запад, он пришел к любопытному выводу, что западные страны того периода имели отсталую аграрную экономику, а Китай был развитой промышленной страной. И если сегодня поменять в этом выводе местами «Запад» и «Китай», то этот вывод останется справедливым.

Запад очень быстро обошел Китай, и основной причиной этому послужили именно промышленные революции, начавшиеся в Европе в XVIII веке. Один ученый очень метко описал это фразой: «Когда в Китае использовали металлические плуги, вся Европа еще пахала деревянными, но когда Европа перешла на стальные плуги, Китай так и пахал железными». За очень короткий промежуток времени на Западе произошли огромные преобразования, Китай же отстал от своих «соперников». С середины XVIII века промышленная революция «прошлась» по всей Европе, ее приметы – механизация текстильной промышленности, повсеместное использование паровых двигателей и стали. Многие изучавшие промышленную революцию специалисты задавались вопросом: почему же она началась именно в Англии? Конечно, там были благоприятные условия, но ряд исследований показал, что эти сложившиеся в Англии только к XVIII веку условия присутствовали в Китае уже в XIII веке. Таким образом, Китай оказался на пороге промышленной революции значительно раньше. Поэтому куда более важным для нас будет другой вопрос: почему за несколько столетий Китай так и не перешагнул этот порог, а после вспыхнувшей в середине XIX века Первой опиумной войны оказался так далеко позади? Этот вопрос впервые был задан Джозефом Нидэмом. Поскольку его исследования касались подробного изучения истории китайской науки и техники, эта проблема получила его имя.

Появление «проблемы Джозефа Нидэма»

Джозеф Нидэм – фигура весьма любопытная. В начале ХХ века, будучи еще совсем молодым, он уже был хорошо известным биохимиком и внес большой вклад в эту науку. В лаборатории Кембриджского университета, где он проводил исследования, работали три китайских студента, и в свободное от экспериментов время он любил поговорить с ними о науке и технике. Нидэм полагал, что Британия является крупнейшей мировой экономикой и лидером в области технологических инноваций, а также колыбелью промышленной революции, поэтому он считал само собой разумеющимся, что Европа – родина всех изобретений. Однако среди студентов оказалась девушка, чей отец был профессором истории науки и техники в Пекинском университете, поэтому она хорошо была знакома с предметом. Всякий раз, как Нидэм приписывал какое-либо изобретение европейцам, она говорила, что его родиной в действительности является Китай, и указывала на источник, где об этом можно было прочитать. Первоначально британец не верил ей, но, ознакомившись с большим количеством материалов, был вынужден признать первенство в создании этих технологий за Китаем. Это очень удивило профессора и пробудило в нем живой интерес к изучению истории китайской науки и техники. Во время Второй мировой войны он служил атташе по вопросам культуры в британском консульстве Чунцина и воспользовался этой возможностью, чтобы собрать значительное количество исторических материалов. После войны он некоторое время проработал в ЮНЕСКО, а затем возвратился в Англию. При Кембриджском университете Нидэм основал библиотеку, фонд которой состоял из литературных памятников Китая. Он составил подробный список технологий, механизмов и инструментов с указанием самого раннего их упоминания в китайских источниках и разницы в создании подобных технологий в Китае и на Западе, отметил, как они могли влиять друг на друга. Согласно его исследованию, вплоть до XV–XVI веков технологии по большей части попадали на Запад с Востока, но с XVI–XVII веков на Восток стали попадать и некоторые западные технологии, а с XVIII века Запад стал господствовать в этой области.

Таким образом, Нидэм обозначил проблему, получившую известность под названием «проблема Нидэма». Ученого беспокоили две вещи: во-первых, в чем причины столь серьезного опережения Китаем других стран в древности и средневековье, во-вторых, почему Китай не смог удержать своего лидерства. Этот перелом будоражил умы многих людей. Ответы на эти вопросы были крайне важны для китайского народа, поскольку китайские интеллектуалы считают возрождение страны своей миссией. Ведь, хотя это дела давно минувших дней, их понимание может показать нам пути китайского Ренессанса.

Многим культурам удалось оставить заметный след в истории человеческой цивилизации. Пять-семь тысяч лет назад самой крупной и сильной экономикой мира был Египет, около трех тысячелетий назад его сместило Междуречье, а впоследствии – Китай. Но путь большинства цивилизаций выглядит так: накапливание силы, пик могущества, на котором цивилизация может продержаться сотни и даже тысячи лет, а затем – неминуемое угасание и полное исчезновение. И хотя (с точки зрения географии) Египет располагается там же, где и во времена фараонов, с культурологической точки зрения египетская цивилизация мертва. Это верно и для других цивилизаций, например, Месопотамии. Считается, что китайская нация – единственная, кто остается бессменным хранителем собственной цивилизации, но, пройдя все взлеты и падения, не повторит ли она путь Египта и Месопотамии? Возможно, ответ на этот вопрос, можно найти благодаря решению «проблемы Джозефа Нидэма». А чтобы ее решить, необходимо понять, по какой причине Китай некогда процветал, а затем пришел в упадок. Так мы сможем определить и преодолеть те негативные факторы, которые помешали Китаю остаться на пути созидания. «Проблема Джозефа Нидэма» привлекла внимание множества людей, были предложены объяснения и построены гипотезы, но все они дают ответ лишь на один из двух вопросов – либо почему Китай был столь могучим в прошлом, либо почему он так слаб сейчас. Между тем единственный способ составить надежные рекомендации для восстановления его былого могущества заключается в точном ответе на оба.

Существующие теории, объясняющие «проблему Джозефа Нидэма»
Культурный детерминизм и загадка Джозефа Нидэма

Одной из наиболее авторитетных теорий, объясняющих отставание Китая от стран Запада, стал культурный детерминизм[27]27
  Культурный детерменизм – объяснение поведения человека социально-культурными особенностями и причинами. Строится на двух важнейших факторах: религии и культуре.


[Закрыть]. Обратимся для начала к конфуцианской культуре. Согласно теории культурного детерминизма, конфуцианская культура достаточно консервативна, так как в основе ее лежат гармоничное общество и гармоничное сосуществование человека с природой. Автор концепции культурного детерминизма Макс Вебер[28]28
  Макс Вебер (1864–1920) – немецкий ученый, по его мнению, экономика должна рассматриваться в «культурологическом» ключе. Он проводит параллель между духом капиталистической экономики и этикой протестантских веро исповеданий.


[Закрыть] полагал, что капитализм зародился на западе в связи с появлением протестантизма, поэтому капитализм и промышленная революция возможны только в рамках протестантской культуры. Таким образом, конфуцианское мировоззрение тормозило развитие Китая – ему недоставало прогрессивности. Конфуцианец придерживается центристских или консервативных взглядов, а поскольку он выступает исключительно за гармонию с окружающим миром, то ему только и остается твердить о «единстве Неба и человека». Традиционалисту чужды технологические открытия и научно-техническая революция. Два ключевых лозунга Движения четвертого мая[29]29
  Движение четвертого мая – антиимпериалистическое движение в Китае, преимущественно против Японии. В широком смысле, активисты движения ратовали за вестернизацию Китая, отказ от многих традиционных форм культуры и мышления (в том числе конфуцианства), пересмотр системы образования, языковых норм, и т. д.


[Закрыть] – «наука» и «демократия» – заостряли внимание на том, что в рамках конфуцианской культуры развитие науки затруднено, основной упор делается на этикет и воспитание, игнорируется проблематика несовершенства общественного строя и существует слепая вера в могущество порока. При этом само конфуцианство представляется как «людоедская норма морали». Таким образом, сторонники культурного детерминизма считают, что отсталость Китая – это долгосрочное последствие того, что он не может скинуть оковы конфуцианской культуры.

Но если мы внимательно проанализируем критику конфуцианства, мы поймем, что, несмотря на ее обоснованность, Китай не может надеяться на перемены в ближайшем будущем, ведь история китайской культуры насчитывает несколько тысячелетий и ее основы плотно укоренились как в общественном сознании, так и в самом государстве. Культуру сложно будет «раскачать» за несколько сотен и даже тысяч лет. Конечно, культура включает множество сфер, в том числе материальные объекты, системы организации общества и мышления. Если говорить о мышлении, не стоит ожидать, что, восприняв западную культуру, человек немедленно начнет мыслить не так, как привык. В народе говорят: «В три года ребенок смотрит на взрослых, а в семь – на стариков». Фундамент ценностных ориентиров человека закладывается в раннем возрасте, и это подтверждается многими исследованиями и экспериментами современной психологии. Национальные ценности ребенок перенимает у родителей, братьев и сестер, окружающих людей и предметов материальной культуры. Чтобы дать ребенку другое мышление, необходимо отправить его сразу после рождения в США или европейскую страну, с самого рождения обучать его там и вернуть на родину уже взрослым. Ежегодно в Китае рождается множество детей. Невозможно даже представить, чтобы с каждым из них была проведена такая манипуляция, и это не говоря уже о возможном генетическом факторе культурного характера. Поэтому если культурный детерминизм верен, то его выводы очень пессимистичны. Однако если в Китае нет западного вызова природе, то почему же тысячу лет назад он был в лидерах? Ведь «оба Китая» обладали одними ценностными установками. Таким образом, несмотря на то, что сторонники культурного детерминизма способны объяснить причины отставания китайцев от европейцев в Новое время, ответа о былом могуществе Китая у них нет, поэтому в действительности теория культурного детерминизма не проливает свет на истинные причины отсталости страны.

Гипотеза о соперничестве государств и защита патентных прав

Во время дискуссий в периодической печати некоторые китайские ученые предположили, что развитие техники в Европе было связано с существованием множества небольших стран, которые были вынуждены конкурировать между собой и проявлять инициативу для поддержания процветания собственной страны. Китай же, наоборот, длительное время сохранял единство, а значит, не было нужды в конкуренции ради прогресса. Эта точка зрения кажется верной, ведь Европа действительно была разделена на многие государства, но в то же время она не может объяснить, по какой причине, оставаясь единым, Китай был могущественнейшей страной мира. Таким образом, эта теория не проясняет нашу загадку. И подобных ей великое множество. Например, некоторые специалисты полагают, что промышленная революция стала следствием порядка патентования в Англии, введенного в XV веке, который поспособствовал дальнейшему процветанию страны. Однако это опять же не проливает свет на научно-техническое превосходство Китая до Нового времени.

Все эти теории объясняют современную ситуацию в развитии Китая, в обсуждении же социально-экономических и исторических проблем необходимо сосредоточиться не на современной ситуации в Европе, а на историческом контексте, на истории прошлых столетий. Существующих в наши дни и ставших привычными технологий не было в Европе несколько столетий назад. Например, на раннем этапе промышленной революции подавляющее большинство технологий находилось под защитой патентов, поскольку техническая информация патентных заявок была общедоступна, и чтобы избежать обвинений в нарушении патента, достаточно было лишь немного изменить технологию. Кроме того, связанные со сбором информации и защитой патентных прав издержки были достаточно высоки, поэтому эффективность этой защиты была малой, многие по-настоящему «новые» технологии предпочитали не патентовать, по этой же причине они не патентуются и сегодня. Поэтому важность патентной системы сомнительна: даже несмотря на ее заметную роль в наши дни, она вряд ли могла стать определяющим фактором промышленной революции.

Ловушка равновесия высокого уровня

В научных кругах, особенно за рубежом, в последнее время все популярнее становится гипотеза об отсутствии спроса. Согласно ей, в сложившейся в Китае социально-экономической ситуации отсутствовал спрос на новые технологии, что и затормозило дальнейшее развитие. Автор этой теории – изучавший китайскую экономическую историю англичанин Марк Элвин[30]30
  Марк Элвин (р. 1938) – английский историк, профессор, специалист по истории Китая позднеимперского периода.


[Закрыть], который в своей работе «Модель китайского прошлого» (The Pattern of the Chinese Past) предложил теорию «ловушки равновесия высокого уровня» (Elvin, 1973). Он полагал, что до Нового времени (до промышленной революции) Китай обладал передовым современным строем, включавшим рынок земли, рынок рабочей силы и рыночную экономику, в том числе использовалось право собственности на недвижимое имущество, что ускорило появление технических изобретений и их распространение. Но поскольку китайское общество руководствовалось традиционными представлениями о продолжении рода и рядом других норм и представлений, население росло достаточно быстро и за более чем два тысячелетия стало слишком многочисленным.

Быстрый рост населения Китая мог повлиять на производство сразу в нескольких аспектах. Прежде всего, площадь земельных угодий оставалась неизменной, на душу населения приходилось все меньшая территория. Марк Элвин и другие исследователи полагают, что спрос на новые технологии сократился именно из-за увеличения плотности населения, которое было связано с двумя факторами. Во-первых, сократились излишки сельскохозяйственной продукции, и даже с появлением новых технологий недоставало средств для их дальнейшего внедрения. Поскольку промышленная революция плотно связана с появлением новых технологий, внедрение которых обходится недешево, небольшие излишки не позволяли закупать дорогое машинное оборудование, что привело к недостатку спроса на них и снижению стимула к дальнейшим открытиям. Во-вторых, в условиях ограниченного количества земли и роста населения произошло удешевление рабочей силы. Даже с появлением новых технологий не было необходимости в закупке машинного оборудования для замещения рабочих, что опять же влечет за собой нехватку спроса на новые технологии.

Поэтому Элвин считал, что причина экономического и технологического процветания Китая в прошлом заключалась именно в наличии развитой рыночной системы, в точности так же развитие технологий в Европе связано с большим спросом и давлением конкуренции. В Китае тогда установилось то, что Элвин назвал «равновесной ценой»[31]31
  Равновесная цена – цена, по которой производитель готов продать свой продукт, а потребитель готов его купить, при это не возникает ни избытка, ни дефицита.


[Закрыть]. В 1950-1960-е существовала теория под названием «ловушка равновесия», объясняющая сложившуюся в развивающихся странах Африки и Южной Азии ситуацию.

Известный американский экономист Уолт Ростоу[32]32
  Уолт Ростоу (1916–2003) – американский обществовед и политический деятель, создатель экономической теории о стадиях экономического роста. Одной из таких стадий является «взлет» (take-off), при которой повышается доля накопленного капитала, наблюдается экономический рост и изменения в методах производства. Через эту стадию доиндустриальное общество переходит в индустриальное.


[Закрыть] предложил теорию экономического взлета. Войдя в Новое время, экономики европейских стран пережили период подобного взлета. Основная отличительная особенность этого состояния экономики заключается в том, что он возможен только при коэффициенте накопления более чем 11 % от ВВП. Некоторые отсталые страны Африки и Южной Азии так и не смогли добиться такого уровня накопления, поэтому им не удалось вступить в стадию взлета. Подобный низкий уровень производственных мощностей и получил название «ловушка низкого уровня развития». Уровень же развития Древнего Китая не был низким, и вплоть до XVII–XVIII века Китай считался достаточно развитым государством. Именно поэтому его состояние было обозначено Марком Элвином как равновесие высокого уровня. Однако равновесие и низкого, и высокого уровня одинаковы: небольшой излишек для накопления и дешевая рабочая сила вследствие быстро растущего населения.

Теория равновесия высокого уровня повсеместно используется на Западе при изучении китайской экономики. Однако если теория общепринятая, это вовсе не означает, что она правильная. Внимательный ее анализ позволяет выявить ошибки. С какой же начать? Отсутствие излишков предполагает, что никаких технологических изменений не происходит, либо их скорость чрезвычайно мала. Например, рост населения приводит к уменьшению количества свободной земли, но это не означает, что и всего остального становится меньше. При быстрых темпах технологических изменений размер излишков все равно будет расти. Таким образом, создатели этой теории подразумевают, что технологических изменений также не произошло. Однако, стремясь выяснить причину отсутствия в Китае быстрого технологического роста, они дают ошибочное объяснение, поэтому и умозаключение, к которому они приходят, оказывается ошибочным. Кроме того, трудосберегающие технологии зависят от стоимости не только труда, но и самой технологии. При высоких темпах замещения ручного труда машинным стоимость новых технологий может превысить темпы роста населения и привести к падению уровня оплаты труда. Даже если рабочая сила будет дешевой, машинное производство все равно окажется еще дешевле, поэтому проблема замены рабочей силой машинным производством не возникнет.

Кроме того, существуют не только ошибки во внутренней логике самой «теории ловушки равновесия высокого уровня», но и противоречия с экономической реальностью. В долгосрочной перспективе население Китая росло, но это был волнообразный рост, который можно увидеть в таблице 2.1.

Таблица 2.1

Соотношение населения и пахотной земли в Китае (2-1887 гг. н. э.)

Источник : Kang Chao, Man and Land in Chinese History: An Economic Analysis, Stanford: Stanford University Press, 1986, P.89

По мнению большинства исследователей, в 400 году до н. э. население Китая составляло 30 млн человек. 65 млн человек проживало в Китае на рубеже Нашей эры в конце династии Западная Хань (206 до н. э.-9 н. э.), после чего численность стала снижаться в результате смуты и войн вплоть до 50 млн в 800 году. Благодаря гармоничному управлению во времена Тан (618–908) количество населения достигло к началу эпохи Сун (960-1279) 66,5 млн. человек. Оно несколько снизилось к началу эпохи Юань (1271–1368), но к началу Мин (1368–1644) составило уже 81 млн человек, а в эту эпоху и вовсе достигло пика в 160 млн. В результате войн к началу эпохи Цин (1644–1911) оно сократилось до 140 млн, но благодаря распространению новых урожайных сельскохозяйственных культур вскоре вновь вошло в фазу быстрого роста (см. рисунок 2.1). На протяжении большей части истории Европы ее население едва превышало половину от численности китайского. Вызванные борьбой династий войны, а также природные катаклизмы периодически уменьшали численность китайского населения, но размеры пахотных территорий изменялись сравнительно медленно, и поэтому средний размер земельного надела на душу населения не подвергался большим колебаниям. Согласно исследованию Чжао Гана (Чжао Ган, 1986), изначально на одного человека приходилось в среднем около 10 му пахотной земли (¹/₁₅ Га). Позже эта цифра снизилась до 6 му, из-за большой смертности в военное время поднималась до 9 му, затем снова опускалась до 4 му и немного поднялась во времена династии Мин. Но позднее размер земельного надела не увеличивался и продолжал постепенно убывать до сегодняшних 1,5 му на человека.

Среди историков науки и техники общепризнан факт очень быстрых технологических изменений в Китае в VIII–XII веках, западные исследователи даже назвали этот период «китайской промышленной революцией». С VIII века сохранялись высокие темпы технологического развития, но в XII столетии скорость технологической инновации постепенно начала замедляться вплоть до полной остановки. Взглянув на скорость технологических изменений и на изменения размеров пахотных площадей, сразу же можно заметить ошибку «теории равновесия высокого уровня». В первую очередь она касается остатков излишек. Если с увеличением пахотной земли на душу населения увеличиваются излишки, то ее уменьшение между II и X веком будет означать уменьшение излишков. А если снижение излишков приводит к замедлению темпов технологического развития, то его скорость между IX и X веком должна быть ниже предыдущего периода. Однако нам известно, что с VIII века скорость технологического развития Китая непрерывно возрастала, что вступает в логическое противоречие с «теорией равновесия высокого уровня». В XIV веке скорость технологического развития Китая, напротив, снизилась, а пахотной земли становилось все больше, что тоже расходится с этой теорией. Таким образом, теория совершенно не согласуется с реальными историческими данными.

Рисунок 2.1. Рост численности населения Китая

Источник: Feuerwerker, 1990, Р. 227

Также можно найти ошибки в соотношении излишков с экономическим ростом. Согласно Ростоу, чтобы вступить в стадию взлета, необходим коэффициент накопления, превышающий 11 %. Разнообразные исследования подтвердили, что на протяжении ХХ века Китай поддерживал коэффициент выше данного значения. Известный исследователь истории китайской экономики Карл Рискин обнаружил, что в 1930-е произвольные производственные расходы[33]33
  Произвольные производственные расходы – расходы, которые не входят в число жизненно необходимых (питание, оплата жилья). К ним можно отнести покупку украшений, турпутевок, автомобилей.


[Закрыть] превзошли 30 % от размеров национальной экономики, и сделал выводы, что коэффициент накопления превысил 30 %, однако не был инвестирован должным образом. Отказ использовать этот излишек для инвестиций может быть связан с отсутствием конъюнктуры, но «теория о ловушке высокого уровня развития» предполагает отсутствие не подходящего случая для инвестирования, а средств для этого. Поэтому экономическая реальность китайской истории такова: даже имея излишки, страна не проводила инвестиции. Наилучшим доказательством этому может служить первый пятилетний план КНР (1953–1957) – на момент его осуществления в Китае было больше населения, чем за все предыдущие периоды, использовались устаревшие технологии, однако по его результатам удалось добиться коэффициента накопления в 25 %, что говорит о существовавшем на внутреннем рынке излишке по меньшей мере в 25 %, который не был инвестирован.

Наконец, скажем о соотношении количества населения и наделов пахотной земли. Если «теория ловушки равновесия высокого уровня» верна, то чем больше земли приходится на душу населения, тем дороже труд рабочих, и наоборот. Между VIII и XI веком количество рабочих рук увеличивалось, а доля пахотной земли на душу населения сокращалась – стоимость рабочей силы логично должна была падать, как и скорость технологических изменений, однако в действительности последняя возрастала. В XVI–XVII веке, напротив, с увеличением размера пахотной земли на душу населения стоимость рабочего труда должна была возрастать, но скорость технологических изменений в этот период оставалась неизменной. Таким образом, не только во внутренней логике «теории ловушки равновесия высокого уровня» содержатся ошибки: она вступает и в противоречия с исторической действительностью. И доказать это можно, опираясь на доступный сегодня материал.

В 1930-е на сельскохозяйственном факультете Нанкинского университета преподавал американский профессор Джон Бак. Он просил студентов во время летних каникул собирать материалы, которые впоследствии были объединены в собрание сведений об экономике сел и деревень Китая 1930-х. Согласно этим сведениям, китайский крестьянин тогда имел в среднем около полутора месяцев отдыха в год, причем эти полтора месяца преимущественно были временем отдыха крестьян из северных регионов со снежной зимой. Жители же южных районов, не считая нескольких дней празднования Нового года, трудились без перерыва. Очевидно, что если бы китайское население было чрезмерным, крестьяне сидели бы без дела, но они, напротив, работали не покладая рук. То есть при появлении новых трудосберегающих технологий китайские крестьяне, без сомнения, использовали бы их. Например, сейчас Китай имеет больше рабочих ресурсов, чем в начале ХХ века: тогда население страны насчитывало 400 млн человек, сейчас – 1,3 млрд. Но даже сегодня китайские фермеры покупают сельскохозяйственную технику именно потому, что она дешева. Таким образом, ключевой вопрос заключается в появлении новых, более доступных технологий. При отсутствии современной качественной и дешевой техники увеличение населения при ограниченном количестве пахотной земли приведет к удешевлению рабочей силы. Во времена династии Сун существовала определенная механизация текстильной промышленности, но в дальнейшем эти механизмы перестали использоваться, потому что рост населения привел к удешевлению рабочей силы, а технологии оставались неизменными.