Текст книги "Демистификация китайской экономики"

Таким образом, хотя теория конкуренции выглядит правдоподобной сегодня, полтысячи лет назад она вряд ли работала. Поэтому мне бы хотелось предложить собственную гипотезу.

Поскольку население Китая было достаточно велико, в стране проживало много любознательных людей, поэтому отсутствие научной революции сложно связать с нехваткой талантов. Однако никто из них не использовал сочетание математики и контролируемого эксперимента в качестве метода познания – здесь речь идет не о врожденных качествах, а о приобретенных умениях. Дело в том, что до наступления Нового времени любознательные люди, существовавшие в специфических условиях отбора на государственную службу, не имели предпосылок к развитию своих познаний в области математики и постановки контролируемых экспериментов. В Европе же система функционировала иначе, поэтому не препятствовала развитию этих навыков. Благодаря феодально-аристократической системе сын наследовал титул отца, поэтому даже при меньшем числе любознательных людей большая часть из них изучала математику и контролируемый эксперимент, что и позволило научной революции произойти именно в Европе, а не в Китае.

Вплоть до начала эпохи Цинь китайское общество было структурировано подобно европейскому, с началом же этой эпохи старая система перестала существовать, а функции феодальной аристократии были делегированы центральным правительствам из местных чиновников в новых округах и уездах. Эта система продолжила свое существование и после династии Цинь. В эпоху Суй появилась система отбора чиновников на государственную службу, а во времена Сун основой для подготовки к этому экзамену стали «четыре книги» и «пять канонов», лежащих в основе конфуцианского учения. В те времена считали, что «всякое дело ничтожно, и только знание – путь к высокому», поскольку получение места в чиновничьем аппарате позволяло «через учение снискать богатство, через учение снискать положение», а также повысить личный социальный статус и статус рода. Все это подвигало умных людей добиваться государственной должности, которая гарантировала богатство и уважение. При этом ум вовсе не означает любознательность, но для обнаружения, понимания и описания научных закономерностей он является необходимым условием. Поскольку система стимулировала умных и одаренных людей готовиться именно к чиновничьим экзаменам, чтобы получить большую отдачу от врожденных талантов, даже у наиболее увлеченных из них оставалось мало времени на изучение вопросов, связанных с наукой и техникой. Ведь материалы для подготовки к экзамену по отбору на государственную службу включали более 400 тысяч иероглифов, а если предположить, что в день удавалось полностью вызубрить наизусть около 200 иероглифов и не забыть потом, то на подготовку к ним уходило более шести лет. Кроме того, кандидатам было необходимо читать исторические трактаты, овладевать искусством сложения стихов и написания «восьмичастных эссе» – таким образом, подготовка могла потребовать десятилетия. О ней говорили «десять лет у холодного окна», при том что обучающийся тогда работал куда усерднее наших современников.

Получение чиновничьего места, однако, вовсе не означало, что сложности позади: чтобы продолжать движение по карьерной лестнице, человек был вынужден соответствовать жестким внутренним критериям самого чиновничества, соблюдать морально-этические нормы и демонстрировать поведение, предписываемое классическими текстами. Еще одна загадка китайской истории: каким образом при столь примитивных механизмах сбора и обработки информации императору удавалось так тщательно контролировать бюрократический аппарат и поддерживать стабильность его функционирования? Разгадка заключается в структуре самого чиновничьего аппарата, появившейся в эпоху Цинь. До нее китайским правителям, как и европейским монархам, не удавалось достичь такого высокого уровня контроля над местными чиновниками, что приводило к раздробленности периодов Весен и Осеней и Сражающихся царств. Однако после заката Цинь благодаря системе отбора на государственную службу, дающей умным и амбициозным людям занять место в бюрократическом аппарате, подобная ситуация никогда более не повторялась в Китае, поскольку отпала необходимость прибегать к насилию, чтобы стать частью правящего класса. Таким образом, каждая правящая династия, опираясь на систему отбора на государственную службу, привлекала к чиновничьей службе наиболее способных и амбициозных членов общества. Стабильность в государстве поддерживалась именно благодаря отсутствию необходимости в бунтах и переворотах для вхождения в новый правящий класс.

Все это кардинально отличалось от европейской системы формирования правящего класса, в основе которой лежал принцип наследования титула. С введением во времена династии Сун конфуцианского канона в экзамен на государственную службу ключевое понятие конфуцианской идеологии (почитание подданными императора, а сыновьями – отца) было плотно вплетено в систему ценностей и взглядов. Придворный, не проявлявший преданности императору, мучился глубоким чувством вины, поскольку был воспитан в этой системе ценностей. При этом конфуцианская мораль обладала большим весом и во всем китайском обществе. Хорошим примером книги о социально-политической системе Древнего Китая может послужить книга Рэя Хуана «1587 – год, в который ничего не произошло» (1587, a Year of No Signifcance). Эта книга посвящена истории Чжан Цзюйчжэна, главы канцелярии при минском императоре Шэнь-цзуне. Он предложил провести конституционную реформу в стране, однако в самый разгар подготовки умерла его мать, и Чжан Цзюйчжэн был вынужден в соответствии с конфуцианской традицией выйти в отставку для соблюдения «трехлетнего траура по потере родителя». Будучи основным «двигателем» реформы, Чжан Цзюйчжэн осознавал, что стоит ему уйти в отставку, как реформы будут свернуты, и поэтому не хотел покидать пост. Не хотел отпускать его и сам император. Но противники реформ обвинили сановника в нарушении ритуала и потребовали его отставки. Императорская власть держалась на соблюдении конфуцианских этических ценностей, и если сановник из самого ближнего круга отказывался следовать им, это было знаком его нелояльности, которая грозила потрясением основ всей страны. Таким образом, можно увидеть, что расходы на административное управление в традиционном обществе были крайне невысоки, потому что существовала единая для всего общества система ценностей. Именно это было важной причиной поддержания стабильности в Китае на протяжении длительного периода.

Когда система отбора на государственную службу только была введена, математика также входила в список сдаваемых дисциплин. Но уже вскоре императору показалось, что математика бесполезна для его политического режима, поэтому экзамен был отменен. Важнейшей работой по истории науки и техники Китая стал составленный Сун Инсином[42]42
  Сун Инсин (1587–1661) – китайский мыслитель, ученый. Будучи на государственной службе, разрабатывал учение, способное предотвратить кризисы в обществе.


[Закрыть] трактат «Использование сил природы». В предисловии Сун Инсин писал, что амбициозным людям не стоит читать эту книгу, поскольку она никак не поможет им в подготовке к государственным экзаменам. Время каждого человека ограничено, и сочетать изучение классических конфуцианских текстов с математикой и проведением контролируемых экспериментов практически невозможно. Даже если находились такие, кто был заинтересован в изучении законов природы, они не обладали должной математической подготовкой, и начать научную революцию для них оказалось неподъемной задачей. Вот стихотворение китайского философа, одного из основоположников неоконфуцианской школы синь сюэ («учения о принципе». – Примеч. ред.) Ван Янмина (1472–1529):

 
Гора вблизи, луна же далеко,
И кажется, светило меньше скал.
Но если чьи-нибудь глаза размером были б с Небеса,
Ему открылось бы – хоть высока гора, луна необозримо больше.
 

Это совершенно правильное с точки зрения современной науки заключение, но поэт, не обладая должным математическим инструментарием, не смог развить идею до научной теории.

Будучи превосходными в одних технологических и материальных условиях, в других указанные выше институты могут стать препятствием для общественного прогресса. В этом случае экономисты называют их институциональными ловушками. Конечно, при ограниченных возможностях получения информации и при высоких издержках на осуществление контроля система отбора на государственную службу стала весьма эффективным институциональным механизмом, который дал амбициозным и талантливым людям возможность, опираясь исключительно на собственные усилия, войти в бюрократический аппарат. Благодаря унификации и стандартизации критериев оценки система была достаточно объективна. Если в обществе не накапливалось желание восстать против существующего строя, он оставался весьма стабильным. Такая система позволяла установить прочную связь между процветавшей в прошлом и существующей сегодня китайской цивилизацией. Однако все эти преимущества налагали значительные ограничения в том смысле, что развитие технологических инноваций продолжало опираться на опыт. К тому времени, когда дальнейшее развитие начало требовать применения научного эксперимента, эта система стала препятствием на пути прогресса.

В этой связи стоит отметить созвучный с «проблемой Джозефа Нидэма» «вопрос Макса Вебера». Согласно исследованиям Вебера, уже в эпоху Мин существовали капиталистические элементы. Это заставило немецкого социолога сформулировать вопрос: почему, несмотря на появившиеся так рано зачатки капитализма, Китай не смог реализовать свое преимущество и стать капиталистическим обществом? После тщательного анализа ситуации мы приходим к выводу, что ключевой причиной стало следующее: в Китае не произошла научная революция, которая повлекла бы за собой промышленную. Между VIII и XII веком скорость технологических изменений в Китае была достаточно высокой, однако впоследствии технологическое развитие зашло в тупик. В условиях, когда технология не развивается, нет способов накапливать капитал, поэтому нет и возможности вступить в капиталистическое общество. Капитализм сосредоточен на накоплении капитала и дальнейшем развитии отношений между капиталом и трудом. Еще в условиях традиционных технологий в Китае не требовалось привлекать много рабочей силы, не говоря уже об огромных механизированных предприятиях современной эпохи, следовательно, сопровождающий модернизацию капитализм и не мог появиться. Поэтому ответ на вопрос Макса Вебера состоит в отсутствии промышленной революции. Не произошедшая промышленная революция повлекла за собой отсутствие технологических инноваций и накопления капитала[43]43
  В Европе, однако, накопление капитала (ростовщичество, откупы, ограбление колоний) привело к необходимости вложения его в развитие науки и техники. Это повлекло за собой дальнейшее технологическое перевооружение и, как следствие, сделало возможной промышленную революцию.


[Закрыть], и хотя ростки капитализма появились в Китае очень рано, им не суждено было взойти.

Заключение

Мы рассмотрели превосходство научно-технического и экономического развития Китая над странами Запада до наступления Нового времени, а также причины отставания Китая уже в период Нового времени. Необходимым условием долгосрочного развития национальной экономики являются непрерывные технологические инновации и модернизации, которые совершенствовались в традиционных обществах прежде всего накоплением опыта крестьянством и ремесленниками, а при многочисленности китайского населения величина этих классов была достаточно велика, что обеспечивало его выгодное положение с точки зрения появления новых технических изобретений. После промышленной революции основным методом новых технологических прорывов стало не накопление опыта, а научно обоснованный эксперимент, и преимущества Китая сошли на нет. Предпосылкой для промышленной революции стала революция научная, в основе которой лежало сочетание математики и контролируемого эксперимента. Китайская же система отбора на государственную службу создала особый механизм привлечения талантливых людей, который не давал возможности китайскому народу овладеть математическими методами и методом контролируемого эксперимента. Поэтому в Китае была невозможна научная революция, не осуществился и переход от метода совершения новых открытий с опорой на опыт к методу контролируемого эксперимента. После того как в странах Запада произошел этот переворот, китайские технологии, а также экономика и место на международной арене, начали стремительно обесцениваться. Однако это вовсе не означает, что китайцы имманентно не способны к научной работе и совершению промышленной революции – в наши дни китайцы обучаются и экономике, и использованию контролируемых экспериментов, что стимулирует дальнейшее движение вперед. В будущем Китай еще внесет свой вклад в развитие науки и технологий.

В древние времена конфуцианская философия была важной составляющей системы отбора на государственную службу. Благодаря ей удалось воспитать интеллектуалов, которые считали «процветание страны собственным долгом». После Первой опиумной войны 1840 года Китай неоднократно подвергался иностранной агрессии, что приводило к большому разочарованию в обществе. Можно сказать, что вся политическая и экономическая история Китая представляла собой процесс, приводимый в движение сочетанием чувства ответственности интеллектуалов и глубокой фрустрации.

Лекция третья
Позор и унижение Нового времени. Социалистическая революция

Искания китайских интеллектуалов в Новое время

До конца XVII века Китай считался великой державой, но через два столетия он превратился в отсталую полуколониальную страну. Согласно исследованиям, две тысячи лет назад в начале Новой эры по уровню экономики Китай был очень близок к Римской империи[44]44
  Существует предположение, что Китай и Римская империя имели дипломатические и экономические контакты. Тем не менее, в распоряжении историков пока есть только немногочисленные косвенные свидетельства о торговых экспедициях китайцев и римлян.


[Закрыть], с 500 до 1400 года этот уровень превышал общеевропейский, но уже после 1400 года европейские страны начали стремительно догонять Китай. Одной из основных причин европейского роста стал отнюдь не рост производительности, а начало эпохи Великих географических открытий, когда немало серебра и золота было привезено из Нового Света. Это вызвало быстрый рост накопления капитала и повышение уровня жизни европейцев. Начало Промышленной революции XVIII века дало толчок технологическому развитию Европы, вскоре Китай оказался позади, и отставание постоянно увеличивалось. Согласно данным Ангуса Мэддисона, в 1820 году доход на душу населения в Китае составлял 523 международные денежные единицы, в США – 1287, а в Англии – 1756 (наивысший в мире). Таким образом, доход на душу населения в Китае составлял 40 % от аналогичного показателя США, и всего 30 % – от показателя Англии. К 1950 году в Китае он достиг уровня в 614 международных денежных единиц, в США – в 9573 (наивысший в мире), а в Англии – в 6847 единиц. Значит, доход на душу населения в Китае составлял ¹/₁₅ от уровня США и ¹/₁₀ – Англии, что демонстрирует продолжающийся разрыв в доходах. Вслед за увеличением этого разрыва пошатнулось и положение Китая на международной арене. Например, вплоть до середины эпохи Цин Китай оставался наиболее сильным среди своих азиатских соседей – сюзереном, собирающим дань. Когда британские послы прибыли в Китай, название Англии переводилось на китайский как «Молели» (дословный перевод – «тапир охотится на рысь»), что означало крайнее пренебрежение к варварскому государству, которому не знаком этикет. Однако уже в 1840 году, когда еще не прошло и века с начала промышленной революции, Китай потерпел поражение в Первой опиумной войне, вслед за чем последовали поражения во Второй опиумной войне (1856), франко-китайской войне (1884–1885), Японо-китайской вой не (1894–1895) и вторжение Объединенной армии восьми держав (Австрия, Англия, Германия, Италия, Россия, США и Япония) в Китай (1900–1901). Каждое поражение приносило Китаю тяжелые потери. Серия военных и политических неудач привела к потере контроля над бывшими вассальными государствами, например, Корея перешла под контроль Японии, став, фактически, полуколонией, так как неравноправные договоры были подписаны более чем с двадцатью странами и во многих городах появились иностранные концессии. Помимо этого, ряд территорий Китай передал Англии, России, Японии и другим странам. В очень короткий срок Китай испытал национальный позор и почти утратил суверенитет.

Многие полагают, что одной из главных причин столь быстрого ослабления Китая стала безудержная коррупция, процветавшая среди чиновников в эпоху Цин. Однако это не вполне согласуется с тем фактом, что корни антиправительственных волнений на протяжении всей эпохи Цин крылись скорее в национализме (правящий дом Цин имел маньчжурское, а не ханьское происхождение), а не в недовольстве императором. Даже несмотря на то, что уровень коррупции тогда действительно был высок, коррупция не была редкостью для китайской истории в целом. Таким образом, теория, что в ослаблении Китая повинен только слабый правящий дом, не вполне справедлива.

Основной же причиной упадка Китая в Новое время стало то технологическое преимущество, которое получили европейцы в результате Промышленной революции и которое привело ко все возрастающему разрыву между Китаем и западными странами. Научные эксперименты позволяли им ускорять и собственный технологический прогресс, и экономическое развитие. Китайская традиционная система образования и отбора на государственную службу никак не способствовала началу Промышленной революции. В результате уровень производства в Китае стоял на месте, а технологический и экономический разрыв продолжали увеличиваться, что продемонстрировали сокрушительные поражения в военных кампаниях XIX столетия. Воспитанные в рамках суровой конфуцианской морали и традиционного образования, китайские интеллектуалы чувствовали в некоторой степени ответственность за происходящее и ощущали острую потребность служить своей стране. Столь заметные перемены пробуждали в них желание вновь сделать страну сильной и процветающей, но горькое унижение и поражение родины заставляли их чувствовать разочарование. Будучи могущественной и богатой страной со славной историей и великой культурой, Китай менее чем за сто лет был разбит и унижен теми, кого он презрительно называл «варварами». Именно поэтому основной политической и культурной целью той эпохи стало восстановление китайского могущества, утраченного после поражения в Первой опиумной войне. Только понимание этого позволит разобраться в политике, экономике и истории Китая Нового времени. Древняя цивилизация вступила в конфликт с молодой, а война стала его кульминацией. Сэмюэль Хантингтон в своей книге «Столкновение цивилизаций»[45]45
  Китайский перевод этой книги в 1997 году был опубликован издательством «Синьхуа чубаньшэ». – Примеч. авт.


[Закрыть] справедливо утверждает, что в таких конфликтах достойный ответ инородной культуре требует тщательного осмысления интеллектуалами понятий «культура» и «цивилизация».

Разные ученые дают различные определения понятиям «цивилизация» и «культура». Карл Маркс, например, считал, что надстройка определяется экономическим базисом[46]46
  Марксизм – политическое и экономическое учение, оказавшее огромное влияние на всю историю XX века. Согласно учению, надстройка (общественные отношения, культура, мышление индивидуумов и т. д.) определяется, прежде всего, базисом (экономическим строем).


[Закрыть], а совокупность базиса и надстройки представляет культурную систему. Рассматривая проблемы истории Китая Нового времени, лично я, как правило, склоняюсь к толкованию культуры, данному наставником известного китайского социолога Фэй Сяотуна Брониславом Малиновским[47]47
  Бронислав Малиновский (1884–1942) – польский ученый-антрополог. Автор научных трудов о функциях культуры в различных обществах.


[Закрыть], который определил ее как совокупность трех уровней. Первый уровень представляет собой артефакты и включает огромное множество материальных предметов, таких как оружие, средства передвижения, палочки для еды, вилки с ножами и т. п. Второй уровень – это системы и институты, к которым относятся, например, банковская, образовательная и политическая системы. Третий уровень включает духовные ценности и этические установки, в том числе моральные принципы и основы понимания хорошего и плохого. Конечно, ничто в этой системе не противоречит и точке зрения Маркса. Экономический базис сводится к ее первому, материальному, уровню, а надстройка включает уровни институтов и морально-этических установок. Малиновский считал, что три составляющие неотделимы друг от друга. Чтобы дать достойный ответ во время столкновения двух цивилизаций, и массы, и интеллектуальные элиты должны отчетливо осознавать причины этого столкновения.

Поражение Китая в Первой опиумной войне стало первым для цинского правительства, нанесенным иностранным противником. До сих пор такой исход дела представлялся невозможным. Это поражение заставило китайских интеллектуалов глубоко задуматься над его причинами, и они пришли к выводу, что кроются эти причины в большом отличии на артефактном уровне Китая и западных стран. Поэтому во времена правления сына Цыси императора Тунчжи (1856–1875) благодаря Цзэн Гофаню, Ли Хунчжану, Цзо Цзунтану, Чжан Чжидуну и другим сторонникам возрождения китайского могущества начало набирать силу Движение за усвоение заморских дел[48]48
  Движение самоусиления (1861–1895) – этап истории Китая XIX столетия, когда многие высшие сановники империи осознали катастрофическое отставание своей страны от западных держав. Было принято решение об усилении Китая за счет получения западных технологий (прежде всего, военных) и усвоения западной системы образования. Несмотря на необходимость перемен, попытки реформ были встречены чрезвычайно враждебно как большой частью китайской аристократии, так и населением.


[Закрыть]. Главный лозунг этого движения – «В основании – китайское учение, а для прикладных целей – западное». Реформаторы считали, что необходимо, с одной стороны, опираться на фундамент конфуцианских морально-этических норм и принципов социального устройства, с другой – внедрять и использовать такие технические достижения западной цивилизации, как огнестрельное оружие, пароходы и др. Сторонники этого движения полагали, что орудия и корабли помогут Китаю вновь стать сильной и процветающей державой. Как мы видим, китайские элиты не освободились от имперского мышления и все еще полагали, что уровень развития социальных институтов и ценностей Китая превосходит западный. Тридцать лет усилий, конечно, принесли свои плоды: у Китая появились три собственных эскадры – Бэйянская, Наньянская и Фуцзянская с постоянным местом дислокации в портах Вэйхайвэй провинции Шаньдун и Цюаньчжоу и Мавэй провинции Фуцзянь соответственно[49]49
  Есть также сведения о четвертой, Гуандунской, эскадре, который был прикреплен к порту Гуанчжоу в провинции Гуандун.


[Закрыть].

Кульминацией второго столкновения Китая с зарубежными странами стала Японо-китайская война. Одной из основных ее причин называют стремление развивавшейся после реставрации Мэйдзи[50]50
  Реставрация Мэйдзи (1868–1889) – комплекс военных, политических, экономических и образовательных реформ в Японии. В результате преобразований, Япония смогла в рекордно короткий срок полностью изменить структуру общества, превратившись из феодального сегуната в достаточно развитую капиталистическую страну.


[Закрыть] Японии колонизировать Корею, находившуюся тогда под протекторатом Китая. Вплоть до середины XIX века Япония придерживалась политики самоизоляции, но была вынуждена от нее отказаться под вооруженным натиском военно-морского флота США. Новое «открытие» Японии повлекло за собой глубокую переоценку ценностей внутри этой страны, которая оформилась в тезис «Уважать государя и отвергать варваров» и зародила Движение за возвращение сёгуном Токугава Есинобу государственной власти императору. Когда император Мэйдзи получил всю полноту власти, он стал продвигать различные реформы: в Японии была установлена подобная британской конституционная монархия, в стране появились современные школы, армия, банки, заводы и другие общественные и экономические институты. При этом японская реставрация Мэйдзи и китайское Движение по усвоению заморских дел шли практически одновременно.

До начала Японо-китайской войны мировое сообщество предполагало, что победителем из нее должен выйти именно Китай, потому что на его вооружении находились новейшие английские корабли и французское вооружение, в то время как не имевшая столь объемных финансовых запасов Япония была вынуждена полагаться на малотоннажные корабли собственного производства, а ее орудия не выдерживали сравнения с теми, которыми располагал Китай. Некоторый свет на события тех дней проливает одна неофициальная история. Перед самым началом войны, придерживаясь описанной в «Искусстве войны» Сунь-цзы стратегии «Лучшее сражение то, которого удалось избежать», цинское правительство организовало военно-морской парад на реке Хуанпу в Шанхае, на который были приглашены военные атташе дипломатических миссий других стран. Таким образом, Китай стремился деморализовать Японию и предотвратить войну, однако присутствовавшие на параде японские посланники отметили, что, несмотря на превосходство технического оснащения, китайская армия страдает отсутствием дисциплины и недостатком организации[51]51
  После Опиумных войн в Китае, эпидемия наркомании захлестнула не только гражданское население, но и вооруженные силы. По ряду оценок, каждый пятый солдат и офицер цинской армии был наркоманом, что чрезвычайно негативно сказывалось на дисциплине.


[Закрыть], и даже современное вооружение не компенсирует это. Конечно, история не имеет официального подтверждения, но она свидетельствует, что в реформах цинский Китай делал упор на обучении использованию западных новшеств, а не на перестройке политической, экономической, образовательной и других систем. Три составные части культуры неделимы, поэтому значимость модернизации одного лишь вооружения без соответствующих институциональных реформ несущественна.

Поражение Китая в войне с Японией вынудило цинское правительство выплатить победившей стороне огромную контрибуцию и уступить Тайвань, что вызвало необходимость снова переосмыслить положение Китая. Первоначальный лозунг «В основании – китайское учение, а для прикладных целей – западное» предполагал, что причина поражения лежала в отсталости вооружения, но, располагая на тот момент вооружением, ничуть не уступающим европейскому, Китай вновь потерпел неудачу, а значит, причина была в другом. Япония за такой же короткий срок сумела пройти путь от политики самоизоляции к реформам и превзойти Китай. Это подтолкнуло китайских интеллектуалов к новой мысли: чтобы догнать Запад, Китаю, как некогда Японии, необходимо отказаться от существующей системы отбора на государственную службу и обратиться к конституционной монархии. В предыдущей лекции уже говорилось, что проблема этой системы крылась в ее содержании, а не в форме, которая, напротив, способствовала отбору достойных людей и направлению их на службу на благо родины. Англия даже переняла основные принципы традиционной китайской системы отбора на государственную службу для формирования собственной гражданской службы, но исключила из экзамена классические китайские сочинения. Переосмысление ситуации в Китае привело к появлению нового движения за конституциональные реформы – «Сто дней реформ», которое, однако, было подавлено консервативной частью чиновничества, а единственным его результатом стало основание Императорского университета, известного сегодня как Пекинский университет.

У студентов, обучавшихся за рубежом, ярким представителем которых был Сунь Ятсен[52]52
  Сунь Ятсен (1866–1925) – выдающийся политический деятелей Китая, революционер. Основатель партии Гоминьдан.


[Закрыть], была другая точка зрения на конституционную монархию. Сунь Ятсен родился в провинции Гуандун, впоследствии эмигрировал на Гавайи и получил образование в США. Он осознавал горькое унижение, на которое обрекли западные страны его родину, и горячо желал вернуть Китаю былое величие. Перебравшись в Америку, он смог оценить передовой политический строй этой страны и разглядеть превосходство президентской республики над конструкционной монархией, поэтому ратовал за свержение династии Цин и установление в Китае республиканской формы правления. Таким образом, и роялисты, и революционеры в это непростое время сходились в главном: необходим кардинальный слом устоявшейся социальной и политической системы.

После вторжения Объединенной армии восьми держав даже вдовствующая императрица Цыси поняла назревшую необходимость конституционной реформы, но консерваторы поддержали перемены слишком поздно – вскоре цинское правительство пало. Большая часть народа полагала тогда, что основная причина отсталости Китая – в неразвитости социально-политической системы, а значит, уничтожение устаревшего феодального строя и создание демократических институтов быстро приведут Китай к процветанию, но и это оказалось ошибкой. Китай принимал участие в Первой мировой войне на стороне Антанты, по итогам Парижской мирной конференции он вошел в число стран-победительниц. Тогда один из китайских портов – Циндао – был немецкой концессией, но поскольку Германия потерпела поражение, он должен был вернуться под контроль Китая. Однако к тому времени Япония окрепла настолько, что вошла в число держав «первого калибра», и в результате закулисных переговоров Версальский мирный договор обеспечил передачу Циндао под ее контроль. Это вызвало целую волну недовольства студентов Пекинского университета и молодых интеллектуалов Пекина Бэйянским правительством. Недовольство переросло в антиимпериалистическое и антифеодальное Движение четвертого мая. К тому времени политическая система серьезно изменилась: произошел отказ от традиционной системы отбора на государственную службу, была учреждена трехступенчатая модель образования с младшей и средней школой и университетом, сменился социальный строй. Тем не менее Китай все еще оставался отсталой страной, которую в очередной раз унизили европейские державы, потому что артефактов и институтов отнюдь не достаточно, необходим переход к новой системе взглядов и ценностей – именно это и выразилось в лозунге «Демократия и наука» Движения четвертого мая.