Текст книги "Демистификация китайской экономики"

Некоторые ответы на вопрос о том, почему с 1953 года в сельской местности началось введение государственной монополии на закупки и сбыт, можно найти в одной из статей «Избранных работ Чэнь Юня» (Чэнь Юнь вэньсюань). Тогда Чэнь Юнь был министром финансов. Он выявил странную тенденцию: до 1953 года крестьяне легко откликались на призыв КПК продавать продукты, но впоследствии шли на это очень неохотно. И Чэнь Юнь задался вопросом: почему же изменились настроения крестьянства? В действительности это было неразрывно связано с курсом на приоритетное развитие тяжелой промышленности.

До 1953 года государство воплощало в жизнь лозунг «Прогнать местных тиранов и разделить землю» – земля была распределена между крестьянами, которые были за это благодарны, к тому же еще не произошел переход к плановой экономике, что позволяло им продавать продукцию по рыночным ценам, а государство никогда не задерживало выплаты. Именно поэтому крестьянство шло навстречу призывам правительства сдавать продукцию. В 1953 году начал воплощаться в жизнь первый пятилетний план, и в городах стартовала индустриализация. Чтобы поддерживать высокую прибыль городских предприятий, государство было вынуждено занижать цену на любые производственные факторы. Для многих предприятий того времени такими факторами служили хлопок, продукты первой необходимости для рабочих, продукты питания – все это происходило из сельской местности. Правительство могло и дальше закупать сельскохозяйственную продукцию по рыночным ценам, а продавать в городе по сниженным. Однако такой вариант не показался ему привлекательным, потому что излишки городского производства перемещались в сельскую местность, что с точки зрения стратегии аккумуляции излишков в городе не имело смысла. Ценовая политика проведения закупок по высокой цене и продажи по низкой удовлетворяла крестьян, однако она расходилась с планами правительства по мобилизации средств на приоритетное развитие тяжелой промышленности. Таким образом, китайскому правительству необходимо было закупать продукцию по заниженным ценам в селе и так же дешево продавать ее в городе, чтобы переместить излишки из деревни в город. На момент образования КНР в 1949 году существовало три вида компаний, занимающихся закупками зерна и хлопка в сельской местности: государственные, частные и кооперативные. Частные компании закупали зерно и хлопок по рыночным ценам, но государственные и кооперативные были вынуждены устанавливать куда более низкую цену, которая назначалась правительством. В этой ситуации большая часть крестьян предпочитала сдавать продукцию частным компаниям.

Для закупок сельскохозяйственной продукции по той низкой цене, которая требовалась правительству, ему было необходимо монополизировать эту область. Именно поэтому в 1953 году была установлена государственная монополия на закупку и сбыт сельскохозяйственной продукции. Плановая система закупок предполагала, что крестьяне должны сдавать государству определенное количество зерна и хлопка по установленной правительством цене, и только после этого они получали право продавать излишки продукции по рыночным ценам. Если же они не могли сдать продукцию в объемах, установленных государством, то последнее должно было быть единственным покупателем, что позволяло ему устанавливать любую цену. Первоначально плановые закупки касались только зерна и хлопка, но с 1954 года эта система охватила всю сельскохозяйственную продукцию, в том числе кунжут, арахис, яйца и т. п. Это было связано с тем, что прагматичные крестьяне стали меньше засевать зерновых культур и хлопка, чтобы производить больше продукции, стоимость которой не была занижена государством, – поэтому государство очень скоро стало занижать стоимость всей сельскохозяйственной продукции. В то же время в городе была реализована система централизованного сбыта: в рамках единой программы определялось, какое предприятие получит ту или иную продукцию. Даже продовольственные товары и товары первой необходимости закупались согласно единой программе (с использованием карточек на продовольствие, хлопок и одежду).

Пользуясь государственной монополией на закупку и сбыт, вслед за развитием в городах промышленности предприятия стали требовать все больше материальных ресурсов, а количество рабочей силы увеличилось. Сельской местности становилось все труднее справляться с возрастающим уровнем спроса городской промышленности. Государственная монополия на закупку и сбыт, предполагавшая жесткий контроль цен на любую сельскохозяйственную продукцию, была призвана увеличить объемы последней. Однако некоторые моменты не могли контролироваться государством, например, свобода крестьян в распределении времени между работой и отдыхом. Падение закупочных цен привело к спаду трудового энтузиазма в деревне, и крестьяне стали отдыхать все больше. Постояный рост потребления в городах и угасающий производственный энтузиазм в деревнях вызвали дисбаланс спроса и предложения сельскохозяйственной продукции. Было несколько вариантов разрешения этих противоречий.

Во-первых, можно было просто поднять закупочные цены, что повысило бы производственный энтузиазм крестьян, но высокая стоимость продукции вступала в противоречие с целью максимальной концентрации излишков в городах. Во-вторых, можно было инвестировать в сельское хозяйство, например, в создание инфраструктуры, повышение производительности сельского хозяйства и т. п., но это требовало создания фондов развития, которые должны были бы пополняться государством. Использование средств из бюджета для создания инфраструктуры в сельской местности вступало бы в противоречие с курсом на максимальную мобилизацию излишков для поддержки промышленных проектов. Каким же образом правительство может поднять производительность сельского хозяйства, если нет возможности в него инвестировать? В экономике нашлось разрешение и для так называемой ситуации, когда, по меткому выражению, «невозможно заставить лошадь бежать быстрее, если не давать ей пастись», – то есть экономия на росте масштаба производства.

Как производственная единица нуждающийся крестьянин был очень слаб, конечно, он не мог обеспечить экономию от роста масштаба производства. Возможность такой экономии достигается за счет нескольких аспектов. Некоторые факторы производства не могут быть отделены и должны использоваться коллективно – например, тягловый скот. При слишком малых масштабах производства соответствующие факторы не могут быть использованы в полной мере, что влечет за собой издержки, избежать которых можно только с увеличением масштабов. Например, в очень многих регионах Китая на протяжении года засеиваются две культуры – сразу после уборки летнего урожая поле необходимо распахать под следующую посадку. Это очень напряженное время: если промедлить всего на несколько дней, то культуры могут не успеть вызреть до заморозков, и вероятность полной потери урожая будет очень высока. Чтобы максимально использовать это время, крестьянам недостаточно опираться только на собственный труд, поэтому они нуждаются в помощи тяглового скота. При условии владения небольшими наделами отдельным домохозяйствам слишком дорого содержать собственный тягловый скот, поэтому несколько семей объединяются. В этом и проявляется экономия на росте масштаба производства. Кроме того, вместе с коллективизацией отпала необходимость в межевании полей, что способствовало экономии земли и стало еще одним аспектом экономии на росте масштабов производства. Поэтому с разделом земли между домохозяйствами (1952 г.) уже в 1953 году начался процесс коллективизации.

Третий институциональный механизм – продовольственное самообеспечение регионов. В процессе изучения китайской экономики этот момент обычно сбивает исследователя с толку. Продовольствие – продукт необычный: если его не хватает, а самостоятельно производить нет возможности, необходимо завозить его извне. Но импорт продовольствия равнозначен «передаче собственной пиалы с рисом» в чужие руки. Так исторически сложилось, что некоторые страны обращали продовольственные поставки в оружие против недружественных государств, вводя продуктовое эмбарго и нанося тем самым жесткий удар. Поэтому очень многие страны стремятся за счет внутреннего производства добиться самодостаточности, которая гарантировала бы им продовольственную безопасность. Ситуация в Китае была не совсем обычной: ставилась цель продовольственной самодостаточности не только страны в целом, но и провинций. Эта политика в самых разных формах непрерывно проводилась вплоть до 1990-х, тогда существовало расхожее выражение: «Мэр следит за корзиной с овощами, а губернатор – за мешком с рисом», – последняя часть которого означает, что губернатор несет ответственность за обеспечение провинции продовольствием. Однако Китай – огромная страна, в разных частях которой различные производственные и климатические условия. Засушливые провинции Хэнань и Хэбэй, например, не подходят для выращивания зерновых: исторически сложилось, что культивировавшийся там хлопок обменивался на продовольствие из провинций Аньхой, Хубэй, Цзянси и других. Юго-западные и северо-западные провинции больше подходят для культивации лекарственных трав, которые обменивались на продовольствие из внутренних провинций Китая.

В каждой провинции производством сельскохозяйственной продукции занимались в соответствии с особенностями климата и местности. В отдельных провинциях существовал избыток продовольствия, в других, напротив, его дефицит, что способствовало широкому обмену сельскохозяйственной продукцией между провинциями. В 1953 году была установлена государственная монополия на закупки и сбыт, которая основывалась на объемах производства и сбыта зерна на китайском продовольственном рынке в 1952 году. Однако с началом государственной монополии на закупку и сбыт цены оказались искусственно занижены, поскольку чем больше продавала имеющая избытки продовольствия провинция, тем больше становились ее налоговые выплаты, и наоборот: чем больший дефицит продовольствия испытывала провинция, тем больше субсидий она получала. Эта ситуация привела к тому, что испытывающие дефицит провинции стремились получать все больше продовольствия, а провинции-производители не желали расширять производство. С одной стороны, у провинций с дефицитом продовольствия выросло население, их потребности в продовольствии увеличились, с другой – потребность промышленности в сельскохозяйственной продукции (в том числе в продовольствии) также возрастала. Таким образом, имеющие излишки провинции должны были не только поставлять продовольствие в нуждающиеся, но и обеспечивать себя, поддерживать продовольственную самодостаточность. Столь жесткая политика проводилась в некоторых местах вплоть до 1990-х.

Разделившая городское и сельское население система регистрации домохозяйств (хукоу) также появилась после 1953 года. До этого перемещение рабочей силы никем особенно не контролировались, но впоследствии эти процессы все более затруднялись. Так продолжалось вплоть до начала политики реформ и открытости. Причины этого в том, что в 1953 году начал воплощаться выбранный курс на приоритетное развитие тяжелой промышленности. Хотя тяжелая промышленность – отрасль очень концентрированная и капиталоемкая, она создает мало рабочих мест для городского населения, вплоть до того, что не может занять всех безработных. Тогда горожане если не состояли на государственной службе, то работали на госпредприятиях, и для правительства приоритетом было обеспечение их самих и их детей работой. Поэтому ограничить право сельского населения на переезд в город стало единственной возможностью избежать безработицы среди горожан и не позволить сельскому населению «выкачивать» различные дотации и субсидии для населения городского. Таким образом, систему регистрации домохозяйств, разделившую город и деревню, ввели прежде всего потому, что нельзя было создать достаточно рабочих мест в городах из-за избрания курса на приоритетное развитие тяжелой промышленности.

Все эти системы сформировались преимущественно в 1953 году, с началом реализации первого пятилетнего плана. Основной его задачей было обеспечить условия создания 156 объектов тяжелой промышленности, что подтолкнуло к появлению разного рода эндогенных (протекающих под воздействием внутренних факторов) институтов. Институциональная структура была подобна той, что существовала в Советском Союзе. Страны ставили перед собой одинаковые цели и имели одинаковые ограничения, потому и конкретные меры были схожи.

Результаты коллективизации и «традиционная» система

Без понимания скрытых механизмов коллективизации сложно понять и ее истинные причины. Принято считать, что начавшийся процесс коллективизации имел цель предотвратить расслоение в сельской местности и новое появление крупных землевладельцев. Если бы это было основной причиной, то процесс коллективизации следовало бы провести в 1949 году, сразу после конфискации земли у крупных землевладельцев, когда многие обездоленные крестьяне приняли участие в коллективизации, и она не встретила такого серьезного противодействия. Для безземельных крестьян участие в коллективизации было бы несравненно лучше, чем гнет крупных землевладельцев прошлых лет. Основная причина, из-за которой призыв о коллективизации был выдвинут в 1953 году, на следующий год после завершения распределения земли между крестьянами, заключалась в том, что возникла целая серия проблем, связанных с потребностями тяжелой промышленности в городах. В 1953 году был взят курс на приоритетное развитие тяжелой промышленности, и, с одной стороны, правительству было необходимо закупать сельскохозяйственную продукцию по заниженным ценам, а с другой – крестьяне не желали расширять производство. Именно это и стало причинами коллективизации.

Коллективизация прошла через несколько этапов. В 1953–1954 годах она развивалась в форме «отрядов трудовой взаимопомощи», добровольном объединении нескольких домохозяйств, при котором земля и тягловый скот по-прежнему принадлежали индивидуальным хозяйствам. Урожай также в полной мере доставался хозяину, но во время его уборки три-пять домохозяйств по собственному желанию объединялись для взаимопомощи и сотрудничества. Добровольное объединение происходило в соответствии со здравым смыслом, например, имеющее в своем распоряжении тягловый скот домохозяйство могло одолжить его тому, у кого он отсутствовал. Кроме того, во время сбора риса взаимопомощь способствовала повышению эффективности и ускорению сельскохозяйственных работ. Экономическая база подобных отрядов взаимопомощи имела исторические корни, и связаны они были отнюдь не с появлением социализма. Взаимопомощь, когда несколько домохозяйств объединялись, чтобы собрать урожай, была нормальным явлением для Китая. Как можно видеть, фактически это и было формой отрядов трудовой взаимопомощи. Благодаря уже сложившемуся экономическому базису сформированные в 1953 году бригады трудовой взаимопомощи получили широкую поддержку, и вскоре в сельской местности появились самые разные виды подобных бригад. Такая форма организации труда привела к некоторой экономии на росте масштаба производства, что принесло выгоды при пахоте поля и сборе урожая для крестьян, а также увеличение объемов производства. Правительство отметило положительные результаты и благожелательное отношение крестьянства к отрядам взаимопомощи, но объединение трех-пяти домохозяйств по-прежнему было скромной производственной единицей, поэтому с 1954 года началось внедрение кооперативов низшего уровня.

Кооперативы низшего уровня представляли собой объединения двадцати-тридцати домов, и в сельской местности (особенно к югу от реки Янцзы) они включали целые деревни, что уже было большим шагом вперед по сравнению с одиночными отрядами взаимопомощи. В трудовых отрядах земля и урожай принадлежали отдельным домохозяйствам, а в кооперативах низшего уровня земельные участки объединялись, благодаря чему не было необходимости межевать их, что экономило немало земли. Урожай распределялся двумя способами: в первом случае – в соответствии с внесенным количеством земли, сельскохозяйственных орудий, тяглового скота и т. п.; во втором – в соответствии с начисляемыми каждому работнику трудовыми единицами (обычно 0,1 трудодня), – в конце года из общего урожая удерживался семенной фонд и удобрение, а остальное распределялось пропорционально количеству трудовых единиц. Внедрение кооперативов также шло неплохо, правительство призывало и поощряло участие в них, и многие крестьяне вступали в кооперативы низшего уровня. Все это происходило под лозунгом «Добровольное вступление и свободный выход».

Поскольку деятельность кооперативов низшего уровня оказалась результативной, в 1956–1957 годах правительство начало вводить кооперативы высшего уровня, которые включали уже 150–200 домохозяйств. На севере Китая, где поселения были достаточно большие, 200 домохозяйств как раз и составляли одну деревню, но на юге для этого было необходимо несколько деревень. В кооперативах низшего уровня земля и сельскохозяйственные орудия считались собственностью своих владельцев, но в кооперативах высших уровней орудия производства были уже полностью общими, поэтому распределение доходов происходило исключительно по количеству трудовых единиц. Хотя это еще не оказывало серьезного влияния на крестьян, в 1956 году были инциденты, когда крестьяне тайком забивали собственный скот. Это, однако, не носило повсеместного характера, ведь расслоение между отдельными домохозяйствами по количеству земли и сельскохозяйственным орудиям было незначительным. В 1956 году Всекитайское собрание народных представителей приняло устав кооперативов высшего уровня, который предполагал «добровольное вступление и свободный выход» при одновременной поддержке со стороны правительства. Кроме того, желающее покинуть кооператив домохозяйство получало обратно и свой земельный надел, и сельскохозяйственные орудия, и тягловый скот, внесенные при вступлении в кооператив. Все накопления также возвращались при выходе. Подобные кооперативы в 1956–1957 годах доказали свою эффективность, а экономия на масштабах производства по-прежнему способствовала росту производительности. К 1958 году правительство посчитало, что объединения в 150–200 домохозяйств еще недостаточно велики, необходимо и дальше увеличивать их размер – так появились народные коммуны.

Народные коммуны появились в августе 1958 года, а спустя всего три месяца «коммунальное движение» охватило всю страну – к ноябрю в них вошли 99 % крестьянских домохозяйств. В среднем одна коммуна включала 5000 домохозяйств, 1000 крестьян и 60 000 му земли (4000 гектаров). Причиной таких больших размеров стали возводимые ирригационные системы. Сельское хозяйство нуждается в воде, а значит, в ирригационной системе, но ни у одного домохозяйства, ни даже у кооперативов в 150–200 домохозяйств не было достаточных ресурсов для возведения столь масштабных объектов. Лучшим решением вопроса создания водохранилищ или ремонта водяных каналов было привлечение для работ целой коммуны. Составившие ее 5000 домохозяйств и 10 000 крестьян стали одной производственной единицей – именно на этом этапе все очевиднее становится социалистических характер этих изменений. В кооперативах высшего уровня использовался принцип распределения «Каждому по труду его» – результат работы оценивался, и работник получал трудовые единицы для участия в распределении, в народной же коммуне распределение шло в соответствии с потребностями. Питались в общественных столовых, таким образом экономилось и время, и используемая для растопки печей рисовая солома.

Однако внезапно начали проявляться проблемы. В ноябре 1958 года народные коммуны распространились по всей стране, в 1959 году разразился сельскохозяйственный кризис – объемы урожая сократились на 15 % по сравнению с прошлым годом, в 1950 году урожайность упала еще на 15 %, а в 1961 сохранилась на уровне предыдущего года. Сельскохозяйственный кризис, продолжавшийся три года, унес жизни 30 млн человек и привел к снижению рождаемости на еще по меньшей мере 33 млн человек, что стало катастрофой для сельского хозяйства.

В 1962 году коммуны сохранялись, но основной производственной единицей стали производственные бригады, включавшие 20–30 домохозяйств. Это были восстановленные кооперативы низшего уровня, на юге они обычно состояли из одной деревни. Кроме того, произошел возврат к системе распределения «по труду» – таким образом, при размере кооператива низшего уровня в производственной бригаде использовался механизм распределения кооператива высшего уровня. Подобный способ производства просуществовал вплоть до III пленума ЦК КПК XI созыва, а в 1979 году произошел переход к новой системе семейного подряда.

После кризиса 1959–1961 годов правительство перестало слепо уповать на экономию на росте масштабов производства, что выразилось в возвращении к размерам кооператива низшего уровня. Однако вслед за индустриализацией и ростом городского населения все более насущной проблемой становился вопрос удовлетворения спроса в продуктах питания и другой сельскохозяйственной продукции, что вынудило правительство увеличить объем инвестиций в сельское хозяйство. С 1962 года началось массовое внедрение новых сортов низкорослого поливного риса, бывших результатом многолетних исследований китайской Академии сельскохозяйственных наук. С 1976 года распространение получил выведенный в провинции Хунань Юнь Лунпином гибридный рис. Урожайность низкорослого поливного риса превышала урожайность обычных сортов на 30 %, а урожайность гибридного риса на 30 % превосходила урожайность низкорослого. Страна встала на путь поднятия урожайности через научно-исследовательскую работу, что снова требовало государственных инвестиций. К тому же новые сорта нуждались в химических удобрениях, в производство которых также были необходимы немалые вложения. Кроме того, в 1970-е был выдвинут лозунг «Развитие сельского хозяйства заключается в механизации»: инвестиции в сельскохозяйственный сектор серьезно увеличились.