Текст книги "Черная звезда на счастье"

Асхелека сразу опустилась на один из двух лежаков, которые обнаружились на площадке, и Тхорн сел на другой.

– Здесь хорошо, – сказала она, наслаждаясь тенью, такой приятной в солнечный полдень.

– Мне тоже нравится. Расскажи мне, как ты, – без паузы спросил он, словно невзначай. Асхелека бросила быстрый взгляд на его лицо, но оно осталось как обычно непроницаемым. Что именно он хотел услышать, было не совсем понятно, и девушка пожала плечами:

– Нормально. Учусь.

– Подружилась с кем-нибудь?

– Нет, не особо, – через паузу ответила она, слегка съежившись. Но Тхорн не стал расспрашивать дальше.

– Готова? – спросил он, переводя взгляд прямо на нее.

– На что это будет похоже? – напряженно спросила Асхелека, сообразив, что он тоже немного волнуется.

– На муторное прохождение через самые неприятные ситуации в твоей жизни – те, которые травмировали тебя в той или иной степени. Я буду рядом, и мы просто снимем весь негативный эффект. Это как.., – он поискал слово, – как занозы вынимать.

– А в прошлый раз что ты делал?

– В прошлый раз я делал техническую работу, которая не требовала твоего участия. Сложно объяснить человеку без медицинского образования. Давай поговорим об этом, когда ты получишь свой сертификат, – предложил он, обозначив легкую улыбку.

– Думаешь, я его получу? – скептически осведомилась она, хоть и понимая, что тянет время, но не в силах преодолеть нарастающую панику. Легко было сказать, что она готова к лечению. А начать – гораздо, гораздо труднее.

– Сможешь, когда станешь высшей, маленькая, – невозмутимо ответил Тхорн, не обращая внимания на ее эмоции.

– А если не стану?

– Давай поговорим об этом позже. Посмотри мне в глаза.

Ледяной ужас. Один вздох – и ее унесло в увод. Легкий, невесомый. Стиснув зубы, Асхелека узнала дом, в котором жила с отцом – и, вздрогнув, увидела отца и себя, пятилетнюю.

«Никогда не снимай парик на людях, ясно?» – кричал он на ребенка – на нее, только она видела себя со стороны, заплаканную. Асхелека даже не помнила этого дня, пока Тхорн не показал ей. Тогда у нее сильно зачесалась голова на улице, и она сунула руку под парик. Никто не заметил, кроме отца, но это сильно напугало его. Глядя на него со стороны, уводящего ребенка, она сжалась. В уводе он больно отшлепал ее – теперь она помнила. Тогда она не понимала, за что.

Теплые ладони Тхорна сзади легли на плечи.

– У тебя очень красивые волосы, – тихо сказал он. – Просто отпусти это. Ты не должна была их прятать, и это наказание не было справедливым.

Короткой вспышкой они перенеслись к другому воспоминанию. «Твоя мать – шаггитеррианка. Ты встречала их в городе и знаешь, что это за женщины». Дыхание замирает у нее на губах, на глаза наворачиваются слезы.

Асхелека резко развернулась и помотала головой:

– Я не могу. Пожалуйста, Тхорн…

– Можешь.

Он мягко развернул ее – и там уже не было отца, только большое зеркало, в котором она видела свое отражение.

– Так что ты за женщина, Асхелека? – тихо спросил он, стоя за спиной. Но в зеркале она его не видела – только себя, немного испуганную.

– Я… просто женщина. Я не урод!

– Конечно, нет. А еще? Расскажи мне о себе.

Она невольно помотала головой. Хотела бы она сама что-нибудь узнать о себе. Какая она? Ей исполнилось пятнадцать, еще до того, как она пошла в новую школу – но она еще не чувствовала себя взрослой. Хотя… в ее мыслях пронеслись поцелуи с Бальтом – она может быть любимой. В нее уже влюбился один парень, искренне, а значит, и другие могут.

– Я симпатичная, – тихо сказала она, немного смутившись.

– Да, и ты можешь признать это без смущения. Ну же, Хеле.

В его голосе слышалась веселая подбадривающая интонация, но она боялась обернуться и посмотреть в лицо. Поэтому просто глубоко вздохнула и, глядя на отражение в зеркале, сказала:

– Я симпатичная. И еще я полноценная. Я горианка. И…, – она набрала воздуха, перед тем, как это сказать, – я буду высшим телепатом. Я этого хочу.

Асхелека подняла тревожный взгляд на Тхорна, ища его одобрения, и получила ободряющую улыбку. Вспышка унесла ее дальше. Второе воспоминание было отработано, но за ним следовало еще пару десятков. Иногда ей это давалось сравнительно легко: они просто смотрели и шли дальше, на других воспоминаниях Тхорн доводил ее до слез, заставляя с ними что-то делать. Под конец, продвигаясь к самым последним по времени событиям, Асхелека испытывала противоречивые эмоции. С одной стороны, она чувствовала усталость, с другой – ей стало легко, как никогда.

Пока, наконец, они не оказались в его каюте после очередной вспышки. Асхелека нисколько не удивилась, когда нашла себя в его постели, но ужасно смутилась и вспыхнула до корней волос. Именно это место, где они познакомились, появлялось в ее кошмарах. При взгляде на него ее словно обожгло: Тхорн принял такой облик, как тогда. Его голова была обритой, с огромной татуировкой слева в виде звезды. Голубая рубашка, темные брюки – та самая одежда, в которой он тогда вошел в каюту. Даже смотреть страшно.

На его лице не отражалось никаких эмоций.

– Я знаю, тебе иногда снились кошмары с моим участием, – сказал он, присаживаясь на кровать и протягивая ей ладонь. Асхелека машинально дала ему руку, которую Тхорн стал гладить большим пальцем. Она кивнула без слов, переживая сильное смущение. Но от его пальцев шло успокаивающее тепло и нежность, которой она не ожидала.

– Все еще снятся? – спросил Тхорн, и она снова кивнула.

Он перевернул ее ладонь и провел по ней указательным пальцем:

– Мне жаль. Но мы должны оставить это сейчас – разберешься, когда повзрослеешь. Скорее всего, уйдет само.

Асхелека подняла глаза, и на них выступили слезы. Ей стало тяжело дышать:

– А можно не оставлять?

Его лицо немного изменилось:

– Нет, Хеле. Боюсь, что нельзя.

– Почему? – вырвалось у нее прежде, чем она дала себе труд подумать.

– Потому что ты еще не выросла, – с легкой улыбкой ответил Тхорн, погладив ее щеку костяшками пальцев. К ее лицу прилил жар, и она снова смутилась, хотя до конца не улавливала смысл его улыбки – но ей хватало наблюдательности заметить необычный свет, исходящий из его глаз, предназначенный только для нее, и это было очень приятно.

Тхорн

По-хорошему, он должен был злиться на себя. Он зарекался трогать этот эпизод, как бы соблазнительно он не выглядел. Он клялся, что не станет пользоваться ее слабостью в уводе, тащить ее в свою спальню, тем более – говорить с ней о кошмарах. И в итоге сделал все, чего не должен был, в полной мере насладившись ее смущением, и тем, как она выглядела, сидя на его постели, и наслаждением, почти эротическим, когда она позволила ему держать свою руку и гладить ладонь кончиками пальцев.

Его чуть не свел с ума момент, когда он прочитал ее мысли об этом парне из старой школы и о том, что они вытворяли. Она целовалась с ним и позволяла даже больше, чем просто поцелуи. Этот сопляк распускал с ней руки. И, несмотря на то, что он ожидал чего-то подобного и обещал себе не ревновать ее к школьникам, его это задело – да еще как. В его глазах словно красным полыхнуло. Он чудом овладел собой и воздержался от того, чтобы совершить преступление, соблазнив ее там, в уводе, на своей постели.

Кто-то внутри него уговаривал, что никакой беды не будет, если он покажет, чем его поцелуи и ласки лучше, чем какого-то там мальчишки. Кто-то внутри него совершенно искренне полагал, что если бы он не зашел дальше, чем она позволяла своему однокласснику, то не причинил бы этим никакого вреда. Он не знал, каким чудом сдержался – в тот момент его не пугала даже перспектива уголовного наказания. Наверное, помогло то, что он представил, как на это посмотрят его родители. Как они будут разочарованы, если их сын, герой и гордость планеты, превратится во всеми осуждаемого растлителя несовершеннолетних.

Ему надо держаться от нее подальше, размышлял Тхорн, относя ее домой ближе к вечеру. Но вместо этого он остался на ночь у родителей. Он не мог бросить ее перед судом. Родители отреагировали встревожено, когда поняли, что что-то случилось, но Асхелека лишь невинно сообщила, что он ее вылечил, глядя на него глазами, полными благодарности, и их не стали ругать. А Тхорн подумал, какое счастье, что он сдержался и действительно заслужил ее благодарность, а не страх.

Они обсудили с отцом предстоящий процесс, и тот согласился, что лучше ему остаться рядом с Асхелекой до этого времени. Никогда прежде он не чувствовал себя таким мошенником, не сделав ничего дурного.

Оказавшись в своей спальне, он завалился на кровать, открыл календарь на коммуникаторе и посчитал количество месяцев до дня ее совершеннолетия – шесть с половиной. Потом сосчитал количество дней – получилось много – сто девяносто восемь. Отшвырнув коммуникатор, он закрыл глаза и накрыл их рукой, согнутой в локте, представляя, как крадет ее. Это могло бы быть как в исторических романах, только раньше девушек утаскивали на лошадях в безлюдные места, чтобы лишить невинности, а он затащил бы ее на корабль и улетел на какую-нибудь планету подальше, чтобы вернуться после ее совершеннолетия. Формально закон никак не мог его за это наказать, если удастся избежать ареста до ее дня рождения.

От этих мыслей Тхорн скрипнул зубами и едва не застонал. Какой воспаленный бред рождают его кипящие мозги! Вздохнув, он резко поднялся, распахнул шкаф и натянул спортивную форму. Немного физической нагрузки поможет ему снять напряжение, решил он, и направился в сад.

Упражнения захватили его, как это обычно и случалось. Тренировки в одиночестве всегда позволяли ему уходить глубоко в себя, чтобы найти там невидимый баланс, или хотя бы нащупать его. Он уже завершал разминку и думал, стоит ли глубокой ночью изматывать тело еще больше, когда почувствовал ее – совсем рядом.

– Это очень красиво, – тихо сказала Асхелека, глядя на него во все глаза. Вне всякого сомнения, она наблюдала за ним какое-то время – и он даже не почувствовал!

– Хеле, – пробормотал Тхорн, отступая на шаг. В голове мелькнуло: какая ирония. Скоро она будет смотреть на него совершенно спокойно, а он – все больше и больше начнет бояться ее присутствия.

– Ты тоже не можешь заснуть, да?

– Ты очень наблюдательна, – не удержался он. Наверное, насмешничать над столь юными созданиями нехорошо, но это служило ему хорошей защитой. Красноволосая фея бросила на него укоризненный взгляд, но ничего не сказала, и, на его удивление, он не почувствовал никакой обиды. От нее исходило слишком сильное любопытство.

– Тебя не было семь месяцев… только не говори снова, что я наблюдательна, – с легкой задиристой улыбкой добавила она. – Просто… можешь рассказать, где был?

Тхорн совершенно не был готов к беседе с ней в середине ночи, но в тот момент угрозы не ощущал, да и спать не хотелось. Немного подумав, он кивнул:

– На вылете. Одна планета из сорок первой галактики запросила помощь. Мы участвовали в антитеррористической операции, а потом тренировались.

– Там всего одна планета, Тхорн. И, кажется, довольно дикая, – ее глаза сузились. – У них же огнестрельное оружие не запрещено, и все такое.

– И все такое, – кивнул он, не скрывая от нее ироничного огонька в глазах, хотя и заметил за собой повышенную вредность. Но против его ожиданий ее это снова не задело – наоборот, ее тонкое хорошенькое личико вытянулось, обнаружив искренние переживания:

– Но это же так опасно! Ты… ты довольно крупная мишень.

Ее слова заставили его покатиться со смеху.

– Так меня давно никто не оскорблял, – проговорил Тхорн, улыбаясь, и добавил, заметив непонимание в ее взгляде: Мишенью мы называем необученных новеньких мальчишек.

– Но я не это имела в…

– Я знаю. Просто шучу.

– Не знала, что ты умеешь шутить, – вырвалось у нее.

– Я кажусь угрюмым? – осведомился Тхорн с искренним интересом. Он понятия не имел, каким выглядит в ее глазах, даже после всех сканирований.

– Немного… не знаю.

Асхелека снова смутилась. Тхорн машинально оглянулся на окна родителей: темные. Они все еще стояли в саду, в темноте, и, несмотря на то, что ночной ветерок был теплым, она начала ежиться.

– Пойдем в гостиную, если спать еще не хочешь, – предложил он, неожиданно для самого себя. И она с готовностью согласилась.

Взглянув на часы, казалось, минут через пятнадцать, Тхорн с изумлением обнаружил, что вот-вот наступит рассвет. Они просидели в гостиной, потягивая разбавленный сяши, около трех часов. Все это время Асхелека с интересом слушала его рассказы о вылетах, контрактах, о его друзьях, о Сезаре и даже о политике. Она задавала такие вопросы, которые заставляли задумываться и совершенно по-другому смотреть на многие вещи.

Его юная собеседница обнаружила такой нетривиальный ум и такую начитанность, а также здравость суждений, что он даже не заметил, как беседа полностью поглотила его внимание, хотя в первые минуты думал, что не способен рядом с ней размышлять ни о чем. Кроме, разве что, того, как ярко и соблазнительно смотрятся красные волосы в свете лампы, и какой восхитительно округлой выглядит ее грудь под шелковой тканью домашнего линоса.

– Тебе же в школу через четыре часа, – спохватился он, когда уже было, в общем, поздно спохватываться.

– Досплю на первом уроке, – улыбнулась она. – Теория телепатии. Ужасно скучно.

– Ты не должна спать на теории, если хочешь добиться успехов в практике, – необдуманно заметил он, и улыбка соскользнула с ее лица.

– Надо мной все смеются, Тхорн. О каких успехах ты говоришь? – с легким упреком тихо спросила она.

Горечь, которую он почувствовал в ее эмоциях, встряхнула его как удар тока. И заставила почувствовать себя ужасно виноватым: за все время их четырехчасовой беседы он лишь рассказывал о себе и не задал ни единого вопроса о том, как живется ей. Тхорн не помнил, когда последний раз расслаблялся настолько, чтобы проявлять такой эгоизм.

Только маме обычно удавалось разговорить его. Как же Асхелека смогла добиться такого же результата? Возможно, разгадка таилась в неподдельном интересе в ее глазах – но не такого, как у его поклонниц. Одновременно она воспринимала многое критично, и своими вопросами побуждала его к пространным отступлениям и пояснениям, и даже каким-то новым выводам из, казалось бы, давно осмысленных и переосмысленных историй.

– А какие у тебя завтра уроки? – спросил он, поддаваясь внезапному порыву.

– После теории практика – полтора часа унижения, а потом история Горры – ее я знаю лучше других. По правде, знаю весь курс до конца года – довольно бессмысленный урок. Потом горианский – с ним тоже проблем нет. Это все.

Несмотря на то, что она уже нашла в себе силы шутить, Тхорн прекрасно чувствовал ее боль. Маленькая рыжеволосая девочка-отличница всерьез переживала о том, как сильно отстала от других.

– Как ты смотришь на то, чтобы прогулять школу?

– Шутишь?

– Нет.

Тхорн улыбнулся, оценив, как сильно заколотилось у нее сердце, и какой шквал позитивных эмоций она испытала разом: азарт, веселье, возбуждение – с переходом в восторг.

– Хочешь, чтобы твой отец меня отшлепал потом? – все же спросила она, засомневавшись.

– Он тебя пальцем не тронет. Тем более что виноват-то буду я.

– А как я сбегу?

– Прямо сейчас. Улетим на мой корабль.

– А утром он подумает, что я уже ушла.

– Точно. Иди к себе и возьми, в чем будешь спать. Через десять минут жду у выхода, – подмигнул он ей.

Четверть часа спустя он пристегнул ее к своей спине, и ее теплые хрупкие руки обхватили его за шею. Тхорн любил ночные полеты, а этим наслаждался особенно, даже не пытаясь обманываться на этот счет. За четверть часа он успел в полной мере прочувствовать все тепло и нежность ее тела, прижатого к нему, впитать весь ее тонкий аромат, прочувствовать каждый оттенок ее восторга от полета, ночи и… его близости. Он готов был поклясться, что на этот раз она уже что-то почувствовала – пусть еще не слишком осознанно, но она тоже получала удовольствие от соприкосновения с его телом. И пока ему этого вполне хватало.

Когда они прилетели, Асхелека немного смешалась, особенно когда поймала на себе любопытные взгляды дежурящих снаружи младших офицеров. Тхорн полоснул взглядом, чтобы опустили глаза, и успокаивающе сжал ее ладонь, проводя за собой внутрь, сквозь поднявшуюся с мягким чмоканьем дверь, а потом – по затемненному прохладному коридору. Дом для него, невиданный загадочный лабиринт – для нее.

– Это первый сектор, маленькая. Я живу здесь. Завтра я покажу тебе все, но сейчас нам обоим надо немного поспать. Хорошо?

– Да, конечно, – согласилась она, и Тхорн открыл для нее дверь одной из резервных кают.

– В ванной есть все необходимое. Если тебе что-то понадобится – просто позвони мне, – сказал он, не входя внутрь, чтобы не смущать. – И ложись поскорее, хорошо? Я утром позвоню, когда пора будет вставать.

– Тхорн, – позвала она, когда он уже шагнул в сторону. Он повернул голову и поймал ее улыбку: Спасибо!

– Спокойной ночи, – пожелал он с мягкой телепатической улыбкой и поспешил прочь.

Перед его глазами, словно моментальная фотография, сохранился ее образ: тоненькая фигурка, шелковый линос, робкая улыбка и огненно-красная копна волос, оттеняющая невероятную белизну сливочной кожи. Из его груди вырвался невольный тяжелый вздох. Смотреть на нее было одновременно и сладко, и невыносимо.

Асхелека провалилась в сон почти мгновенно, хотя думала, что не уснет от перевозбуждения. Она все не могла поверить, что Тхорн подбил ее прогулять школу, да еще позвал на корабль. Его неожиданное внимание льстило ей, их долгий ночной разговор и приглашение смутили, но в то же время очень обрадовали. Когда она проснулась рано утром, то заснуть уже не смогла – хотя и следовало, наверное, еще подремать до обещанного звонка.

Но ее сон уже нарушили любопытство и возбуждение: неужели он покажет ей корабль? Неужели ему тоже интересно провести день в ее обществе? Асхелека выскользнула из-под одеяла, босиком прошлепала в душ, потом тщательно умылась, расчесалась и нырнула в свежий линос, который предусмотрительно прихватила из дома. Аккуратно собрав все вещи в сумку, она прислушалась к звукам за дверью: тишина – и высунулась в коридор. Снаружи никого не было, длинный широкий проход заворачивал за угол, и она пошла по нему наугад, плотно прикрыв дверь своей каюты – в сторону, противоположную от входа.

Когда дорогу ей вдруг пересек неизвестно откуда взявшийся офицер, девушка вздрогнула и замерла. Серые глаза незнакомого мужчины сузились, едва он бросил взгляд на ее волосы, а потом незнакомец мгновенно отвел взгляд и вежливо наклонил голову:

– Доброе утро, эста.

– Доброе утро… э-м… офицер.

– Вы заблудились? – удивленно спросил он. Асхелека могла бы поклясться, что его голос звучал растерянно: он явно догадывался, кто она такая – ведь благодаря газетчикам, каждая ручная птичка в городе слышала про шаггитеррианку-телепата. И он наверняка знал о том, что произошло на этом корабле несколько месяцев назад, но все же явно не понимал, что она тут делает теперь.

– Ну… я просто… я прилетела с Тхорном и…

– А, так вас пригласил командир.

Теперь в голосе офицера слышалось заметное облегчение, и он кивнул:

– Позвольте, я тогда провожу вас к капитану. Он его найдет.

– Я не хотела никого беспокоить, – пискнула Асхелека, но незнакомец уже развернулся и приглашающе качнул головой. Ей оставалось лишь последовать за ним.

Шагать по коридорам и переходам пришлось довольно долго – пару раз они даже поднимались и спускались по лестницам, и Асхелека задумалась, а будет ли доволен Тхорн, что она так далеко ушла, пока он спал. Она уже начала жалеть, что осмелилась самостоятельно выйти из каюты, когда путешествие закончилось в огромном круглом отсеке с невообразимо высокими потолками, огромными иллюминаторами и громадным пультом управления посредине помещения, вокруг которого стояли высокие кресла. Все они пустовали, кроме одного.

Она прерывисто вздохнула и смущенно опустила глаза, когда по ней скользнул бесстрастный взгляд серебристых глаз высшего телепата. Капитан Дейке эс-Хеште, поднявшийся ей навстречу, в представлениях не нуждался, но ее проводник все же познакомил их.

– Простите… я не хотела отвлекать вас от работы, – заливаясь краской, пробормотала она.

В ответ на это капитан сообщил своему подчиненному, что он свободен, а потом обратился к ней:

– Эста, я рад приветствовать вас на корабле. Вы позволите показать вам его немного, пока командир не присоединится к нам?

– Конечно. Если вас это, правда, не затруднит. Я хочу сказать, если вы заняты, я вполне могу посидеть где-нибудь в уголке…

– Ни в коем случае, – улыбнулся капитан и подошел совсем близко. – Ты же гостья, маленькая. Позволишь перейти на «ты»?

– Конечно, – Асхелека снова покраснела, но на этот раз улыбнулась. Его приветливость успокоила ее: было заметно, что капитан действительно не возражает против ее присутствия. Она скользила по нему взглядом, полным любопытства: капитан «Черной звезды», знаменитый не менее чем командир, при первой встрече показался ей менее «звездным» человеком. Менее пугающим и, что уж там скрывать – не таким невыносимо здоровенным, хотя тоже, конечно, был высок, как все офицеры. Его серебристые волосы и глаза поразили ее яркостью цвета – они почти светились, больше, чем на фото, а она-то, глядя на постеры, думала, что это просто эффект вспышки.

После того, как Асхелека переехала к родителям Тхорна, она стала тайком изучать всю информацию о нем, его команде и его корабле и теперь знала столько деталей, сколько не каждый фанат мог припомнить. Читала она и про Дейке: восемьдесят один год, десятки лет совместной службы с Тхорном, герой планеты, женат на землянке. Вот с землянкой ей очень хотелось бы познакомиться! Но просить об этом незнакомого человека, конечно, она не стала бы.

Поэтому просто приняла приглашение сесть за пульт. Капитан развернул перед ее удивленным и полным любопытства взглядом огромную карту «Черной звезды» и принялся показывать на ней расположение помещений, отсеков, кают и двигателей.

– А где мы? – робко спросила Асхелека, когда примерно поняла устройство этой громадины.

– А ты как думаешь? – с мягкой улыбкой и любопытством во взгляде спросил капитан.

Карта лежала перед ней, с этажами-слоями, и Асхелека робко сдвинула пальцами верхний, открывая второй этаж – на корабле они считались вниз. И тут же нашла глазами большое круглое помещение – почти в самом центре.

– Все правильно, это и есть зал управления, – прокомментировал Дейке из-за ее спины.

– А где сейчас Тхорн? – немного осмелев, осведомилась она.

– Полагаю, здесь, – пальцы капитана вернули на место схему первого этажа. Он указал на просторное помещение, расположенное справа:

– Это большой спортивный зал, маленькая. Сейчас время утренней тренировки.

Асхелека, ожидавшая, что Дейке укажет ей место каюты командира, удивленно раскрыла глаза:

– Разве он не спит сейчас?

– Кто? Тхорн? – Дейке хмыкнул и покачал головой: Нет, маленькая. Я так не думаю. Но это легко проверить. Ты готова перейти к пешеходной экскурсии?

– Он точно не будет возражать, что мы туда заявимся? – забеспокоилась Асхелека, когда поняла, что они приближаются к спортивному залу. Ей очень нравилось ходить по кораблю с Дейке, заглядывать во всякие недоступные уголки, вроде кухни, технических помещений. Они даже спустились на четвертый этаж, и капитан позволил ей взглянуть сверху на чудовищное подбрюшье корабля с огромными двигателями, размером с полдома каждый.

А потом они направились снова вверх и оказались в уже знакомых ей коридорах первого сектора.

– Конечно, нет, маленькая. Это просто утренняя тренировка, ничего особенного. Тебе ведь интересно взглянуть?

– Да, – улыбнулась Асхелека, и Дейке мимоходом растрепал ей волосы. Она даже дыхание задержала: на ее волосы мужчины обычно смотрели очень странными взглядами. Но жест Дейке ни капли не получился странным, скорее, добрым и отеческим. И до нее дошло, что улыбка вновь растягивает рот, против ее воли. Хотя она семь месяцев училась не улыбаться лицом, ведь это так неприлично для телепата.

Спортивный зал оказался большим, абсолютно прозрачным помещением – за происходящим внутри можно было легко наблюдать снаружи, и Асхелека еще издалека заметила высокую фигуру Тхорна в черной спортивной форме – командир, очевидно, обладал выдающимися физическими данными и был крупнее всех офицеров на своем корабле. Боевыми навыками, которые Асхелека уже могла оценить на турнире в прошлом году, он также превосходил всех подчиненных. Остановившись у стеклянной стены, девушка как завороженная уставилась на то, что сначала виделось ей беспорядочной дракой, а потом оказалось тренировочным боем.

Тхорн держался в центре, отражая нападение одновременно трех-четырех офицеров. Дейке, стоявший за спиной Асхелеки, негромко давал пояснения: на него нападают по очереди, группами. Задача тренирующихся – попытаться нанести удар, при этом не забывая о защитных приемах. Первое, как заметила Асхелека, почти у всех получалось откровенно плохо, второе – с переменным успехом.

– Мне кажется, они понимают эту задачу по-другому, Дейке, – скептически произнесла она, наблюдая за быстрыми, безжалостными ударами Тхорна. Когда одному из участников тренировки досталось особенно сильно, в область живота, она невольно прикрыла глаза и издала тихое восклицание.

– Что ты имеешь в виду? – осведомился капитан.

– Мне кажется, они просто пытаются изобразить попытку нанести удар и при этом не убиться, – тихо сказала Асхелека и вскрикнула, когда один из офицеров рухнул на пол от подсечки и с болезненным криком схватился за руку. Тхорн знаком остановил бой и наклонился над незадачливым юношей. А потом что-то сказал остальным, чтобы ему помогли подняться и вывели. Тем временем, командир наконец заметил Асхелеку с Дейке и махнул им рукой через стекло, направившись к выходу из зала.

– У него что, рука сломана? – с ужасом спросила она у капитана, не сводя глаз с молодого офицера.

– Скорее, просто вывих, – мягко ответил Дейке, явно успокаивая, но Асхелека гневно повернулась к нему:

– И зачем, ради всего святого в галактике, ему такое делать с ними на тренировках?

Ее руки сжались в кулаки, а к щекам прилила кровь волной гнева – когда командир вышел из зала, она как раз была готова взорваться.

– Доброе утро, маленькая, – ровным голосом сказал Тхорн. Асхелека краем глаза заметила слегка встревоженное выражение в глазах Дейке, но ей было все равно.

– Очевидно, оно доброе сегодня не для всех, – рассержено выпалила она, тяжело дыша, все еще пребывая в гневе от увиденного. В ее душе взметнулось то же чувство протеста, которое она переживала на турнире, наблюдая за сражениями лидеров с более слабыми соперниками. Обостренное чувство справедливости внутри Асхелеки отказывалось смиряться с таким варварством и такой безжалостностью.

Тхорн остановился на расстоянии трех шагов, его брови слегка шевельнулись, выражая удивление. Он все еще был взмылен после тренировки, но стоял спокойно и дышал ровно, а в ответ на ее реплику как будто стал еще расслабленнее, только это ощущение было обманчивым. Раскосые пронизывающие глаза слегка сузились – он явно сканировал эмоции, и у Асхелеки это вызвало новый взрыв протеста. Сам эс-Зарка держался закрытым, как всегда, с полностью надвинутыми блоками, и она понятия не имела, что он испытывал сейчас, сломав руку одному из своих подчиненных. Было ли ему хоть немного неприятно или стыдно?

Вряд ли, решила она, вглядываясь в каменное невозмутимое лицо. Тхорн продолжал молчать после ее недоброго приветствия, и ее сердце екнуло. Его недовольство было очевидно, а молчание, вероятно, свидетельствовало о том, что от нее ждут извинений за такую невежливую вспышку. Но от этого своего мимолетного страха и сочувствия к избитым офицерам, а пуще всего – от злости на себя, что испугалась, Асхелека полезла в бутылку:

– Что ты на меня так смотришь?

– Не смей повышать на меня голос, тем более при подчиненных, – очень тихо сказал Тхорн, глядя в глаза, и только тогда она сообразила, что все вокруг стихло, и это уже увод – в то же место, но оно вдруг обезлюдело. И перед ней уже находился абсолютно пустой зал и коридор.

– Выпусти… Ты не имеешь права, – выпалила Асхелека.

– Выпущу, как только успокоишься. Мне не нужен спектакль на виду у всей команды. Ты готова вести себя прилично?

От его менторского ледяного тона Асхелека ощутила новый прилив гнева, смешанного с опаской: сомнений не было, что он мог вести себя жестко, и сила оставалась на его стороне. Но что-то подсказывало ей, что дальше, чем увод, Тхорн не зайдет – не посмеет, например, наказывать, не будучи пре-сезаром. Поэтому она не боялась. Хотя, строго говоря, он и уводить не имел права без согласия, но все же увел. А до этого подбил ее прогулять школу – очевидно, его трудно было заподозрить в большом почтении к правилам. Что он за человек такой?

Вчера ей было с ним весело и интересно, и она с восторгом бросилась в это приключение. Теперь она чувствовала себя обманутой.

Руки сами собой упрямо сложились на груди, ее взгляд потух:

– Хорошо, я больше ничего не скажу. Просто выпусти меня из увода, и я пойду домой. То есть, в школу.

Тхорн все еще смотрел на нее в упор, но вместо того, чтобы вернуть из увода, вдруг сделал пару шагов вперед и присел перед ней на корточки:

– Маленькая, послушай. То, что ты видела – просто тренировка. Она жесткая, но она нужна, как и десятки других. В этом зале люди учатся на своих ошибках. Иногда – кстати, это бывает редко – они ломают руки, ребра, получают вывихи и даже сотрясение мозга – чтобы в настоящем бою выжить, понимаешь? Это происходит не потому, что я такой злой и хочу их покалечить. Это происходит потому, что я не хочу привозить на Горру их мертвые тела с очередного вылета.

Асхелека все еще смотрела в сторону, но из ее груди вырвался прерывистый вздох, руки опустились, кулаки рефлекторно сжались и снова разжались. Зубы стиснулись – к щекам снова прилила кровь. Она мучительно размышляла о его словах и о том, что видела, не зная, чему больше верить: инстинктивному отвращению к происходящему, либо его аргументам.

– Ты… ты ведь не специально сломал ему руку, Тхорн? – тихим, умоляющим тоном спросила она, наконец, переведя на него взгляд.

– Конечно, нет.

Его жесткое лицо слегка потемнело, и на этот раз он снял эмоциональный блок, демонстрируя свою искренность. Асхелека закрыла глаза – вместе с чувством облегчения улетучилась злость, и на ее месте сразу обосновался стыд. Если разобраться, она находилась на его корабле, по его приглашению, и сразу же повела себя бесцеремонно, чем наверняка уже заставила его сожалеть о том, что он принес ее сюда.