Текст книги "Любовь больше, чем космос"

Тхорн качнул головой и задумчиво отвел взгляд в сторону. Берк торжествующе кивнул:

– Нет. Таких нет, Тхорн. Не бывает. Повышенная телепатическая чувствительность – это накопленная недоразвитость. Ребенка распирает нереализованным потенциалом обоих родителей или одного из них. Потенциал растет из поколения в поколение…

– Не совсем так, – перебил Тхорн, нахмурившись. – По статистике, у высших телепатов рождаются дети со средним потенциалом.

– Должен расти! – не сдавался Берк. – Значит, мать была средней и не до конца выбрала потенциал, а отцу к тому же давно было пора стать "выше высшего", но он поленился.

– Возможно.

Тхорн встал, с интересом осмотрел новый аппарат для витаминизированных смесей и выбрал сок из семи фруктов со сливочным вкусом. Он всегда предпочитал не только вкусные, но и полезные напитки и с тех пор, как ему перевалило за сто, ежегодно увеличивал внимание к своему здоровью.

– Я почти собрал все сведения и готов отправить их Сезариату в течение двух недель, – тем временем, сообщил Берк. – Надеюсь, после этого Величайший примет соответствующие меры, иначе космос знает, что нас ждет. Детей болеет все больше, и я…

Не договорив, он раздул ноздри от бессильного гнева и рухнул обратно в кресло, махнув рукой в сторону своего коммуникатора – того самого, на который каждый день приходили десятки просьб о помощи.

– Что это? – спросил Тхорн, переводя взгляд на этот коммуникатор, – Можно?

Берк молча посмотрел на него.

Эс-Зарка взял со стола коммуникатор, открыл и воззрился на бесконечный список сообщений, пару раз провел по нему пальцем, листая. А потом перевел взгляд на Берка, наклонив голову:

– Берк, ты не можешь спасти их всех. Скажи мне, что ты не читаешь это каждый день.

– Не читаю. Я просто на него смотрю. Иногда я выбираю сообщения наугад и отвечаю на них.

– Зачем?

– Лотерея, – злорадно ответил Берк Тхорну, заметив, что жизнерадостности у того слегка поубавилось. – Сотни умрут, но кто-то один выживет. Потому что ему просто повезет. Здорово, да?

Медленно положив коммуникатор на стол, Тхорн посмотрел ему в глаза:

– Берк, у тебя что, травма?

– Нет у меня травмы.

– Понятно.

В кабинете повисла мертвая тишина. Берк отвел взгляд, глядя в окно, Тхорн молча изучал его лицо. Наконец, он покачнулся и сделал небольшой бесшумный шаг в сторону – такой, словно обходил противника по кругу и готовился напасть, как на арене. Когда Берк был мальчишкой, он несколько раз смотрел выступления Тхорна и сам за него болел – поэтому он хорошо знал, как это выглядит.

– Что ты делаешь? – удивленно спросил он. Мысль о том, что Тхорн может атаковать его физически, конечно же, была полной нелепицей, тем более, что их весовые категории даже рядом не стояли, как и боевые навыки. У Берка, например, они полностью отсутствовали, а у эс-Зарки, отошедшего от военного дела всего несколько лет назад, наверняка оставались лучшими на планете.

– А на что похоже? – спросил Тхорн, не сводя с него глаз.

– Как будто собираешься напасть.

– Может, и собираюсь.

– Ты шутишь?

– Нет. Берк, мы оба знаем, что у тебя травма. Просто сядь и сними блок. Не заставляй меня оглушать тебя – ты же знаешь, мне не сложно. Но у тебя потом будет шишка на затылке.

– Тхорн, ты что, сам головой ударился? – процедил Берк, как только всмотрелся в эмоции и понял, что он серьезно. – Ты мне не пре-сезар.

– Берк, я еще не успел тебе сказать. Величайший назначил меня своим специальным представителем на Горре-3. У меня пре-сезариат над любым жителем планеты, включая тебя. Извини.

Вспышка гнева на секунду охватила пламенем все тело. Но, прикрыв глаза, Берк просто мысленно досчитал до пяти и опустился в кресло:

– Хорошо. Но ты там ничего не вылечишь. Травмы нет, я серьезно.

– Что это тогда? – спросил Тхорн. Он оглянулся в поисках своего кресла и подвинул его чуть ближе, внимательно глядя на Берка. Они оба знали, что несмотря на большую разницу в возрасте, учеником в телепатии был именно Тхорн, и в свои почти сто лет он не видел ничего зазорного в том, чтобы обучаться у сорокалетнего, с его точки зрения, мальчишки. А все потому, что он испытывал неподдельное уважение и восхищение тем, что Берк смог сделать со своей психикой и, конечно, тем, как он умел лечить других.

– Я заблокировал часть эмоций, – неохотно сообщил Берк. – Мне было слишком больно.

– Ты заблокировал свою способность сочувствовать? – изумленно переспросил Тхорн.

– Не полностью. Процентов на семьдесят. И, поверь, оставшихся тридцати мне хватает, – с горечью ответил Берк.

– Что еще?

– Все эмоции. Я их просто приглушил, ничего особенного.

– Ничего особенного? Берк, ты выглядишь так, словно балансируешь на грани срыва. Снимай блок, я посмотрю.

Берк молча скрипнул зубами, поколебался еще пару секунд и посмотрел в глаза Тхорну, не без внутреннего протеста ослабляя, а потом и полностью снимая защитный блок со своей психики.

Когда свет в глазах моргнул, Берк в мгновение ока очутился в другой части света, сидящим на траве под раскидистым фруктовым деревом в огромном саду. Осмотревшись, он хмыкнул:

– Хорошо уводишь. Определенно лучше, чем три года назад. Но можно было и без спецэффектов. Мой кабинет меня вполне устраивал.

– Тебе нужен отдых, – миролюбиво отреагировал Тхорн, сидящий рядом. – Это мой сад. У нас с женой большой дом, куда я тебя не раз приглашал, но ты не соизволил явиться даже на пару дней. Нравится?

– Красиво, – вежливо ответил Берк. Ему никогда не было дела до великолепия природы, и вся его жизнь всегда проходила между клиникой и городской квартирой. Он определенно не намеревался лететь на другую планету, чтобы наслаждаться свежим воздухом в гостях. Впрочем, в отпусках бывало весело… пока он не забыл напрочь, что это такое.

– Надеюсь, твоя жена на меня не в обиде. Ты же объяснил ей, что я чокнутый трудоголик? – хмыкнул Берк, невольно все же скользя взглядом по фруктовым деревьям. Приходилось признать, вокруг было красиво, и если б можно было оказаться в таком месте разом, без лишней траты времени, он, может, и слетал бы.

– Да, но она не поверила, что могут быть более чокнутые, чем я, – ответил Тхорн, поднялся и сорвал плод тхайи с дерева, – попробуй.

– Зачем это? – подозрительно прищурился Берк.

– Это не для услаждения твоих вкусовых рецепторов. Я просто хочу знать, достаточно ли хорошо имитирую вкусы в уводах.

Берк взял красный жесткий плод и надкусил такой маленький кусочек, словно боялся быть отравленным. Длительность сканирования начинала его беспокоить, и даже показалось, что Тхорн просто тянет время.

– В целом неплохо, – быстро ответил он. – Ты долго еще будешь морочить мне голову? Пора заканчивать сканирование.

– Я полечу еще пару минут. У тебя травма, Берк. Как я и говорил, – отозвался Тхорн немного отсутствующим тоном, и Берк поменялся в лице. Он был прав – эс-Зарка просто тянул время, развлекая его светской беседой о саде и плодах.

– Быть не может, – категорично возразил он, сжимая кулаки. – Ты ошибся. Что ты там делаешь с моей психикой?

– Просто лечу. У меня уже много лет не бывает ошибок сканирования.

На этот раз ровный спокойный тон Тхорна достал его. Весь его вид свидетельствовал о том, что он будет копаться в его голове еще целую вечность, и никакие увещевания и доводы не помогут. Невероятно. Уже второй раз за один день ему демонстрировали явное отсутствие уважения. И кто? Его собственные ученики. Берк ощутил, как кровь ударяет в голову, а дыхание распирает грудь.

– Да нет у меня никакой травмы! – почти заорал он, набрав побольше воздуха.

– Ага, – равнодушно сказал Тхорн и отошел от него в сторону. А Берк, тяжело дыша, беспомощно смотрел на него и, погрузившись в легкий транс, пытался смириться с простым фактом: у него впервые за много лет появилась травма. До которой он сам себя довел, потому что никак иначе телепат его уровня и не может получить травму.

Уже через несколько минут ему пришлось опуститься на траву, потому что он почувствовал, что полностью обессилен. Что бы ни делал там Тхорн, но это отнимало немало энергии у них обоих.

– Хватит. Ты должен остановиться, – негромко позвал Берк, надеясь, что его спокойствие на этот раз убедит эс-Зарку. – Я уже почти без сил.

Тхорн подошел и присел на корточки, заглянув ему в глаза:

– Мне придется отвести тебя туда.

– Не надо. Ты не знаешь, куда ты тащишься. Ты сам можешь там травмироваться, понял? Это небезопасно.

– Хорошая попытка, Берк. Помнишь, как сам меня лечил?

– Я многих лечил. Не помню ничего особенного, – пробормотал он, но ложь так явно обозначилась в его эмоциях, что Тхорн даже рассмеялся, а Берк насупился еще больше. Пожалуй, попытка лгать тому, кто держал его в уводе, была дурацкой идеей. Просто он давно забыл, что такое находиться в чьем-то уводе. Последним, кто уводил его, был Величайший – и делал он это больше пятнадцати лет назад.

Лечение Тхорна, которое он проводил при их первой встрече, Берк помнил прекрасно. Заметив застарелую травму, которую по просьбе Тхорна не трогал даже Величайший, он увел его под предлогом диагностики и лечил почти против воли, шантажируя тем, что не будет учить его, пока не вылечит. Эс-Зарка тогда сдался, хотя это было очень больно, поскольку Берк закрывал эмоции, связанные с несколькими вынужденными убийствами во время военных операций.

– Постарайся сделать это быстро, хорошо? – хрипло спросил Берк, и Тхорн кивнул, позволив ему сделать еще один вдох перед тем, как они оказались в палате. Эта палата располагалась в другой клинике из прошлой жизни. Почти сразу после смерти того пациента Берк выкупил новое здание для своей больницы и переехал. Не то, чтобы он не мог там находиться, просто так совпало.

Едва взглянув на умирающего ребенка, Берк почувствовал, как по лицу неконтролируемым потоком хлынули слезы. Он очень любил этого мальчика. Очень привязался. Полгода у него никого не было ближе. Он был уверен, что вылечит его. Если бы ребенок выздоровел, у него был бы высочайший уровень. Он был особенным, но не смог выжить.

– Берк.

– Не могу, – прошептал он, глядя на ребенка. Рядом с мальчиком сидел он сам, с очень спокойным и деловитым выражением лица – тогда он был просто в шоке, не мог поверить, что ребенок умирает. Еще пытался как-то подпитать его, реанимировать – дней семь держал на плаву, с утра до вечера, пока мальчик сам не попросил его. Точнее, не мальчик – то, что было внутри него. Дух, живущий на глубине. "Отпусти меня". Ему Берк не мог бы отказать. И он отпустил, хотя что-то внутри него умерло тогда вместе с ребенком.

– Как его звали? – негромко спросил Тхорн, стоявший рядом.

– Тмир. Тмир эс-Рекке.

– Ты знаешь, что ты должен сделать?

– Я не могу, – снова прошептал Берк.

Он знал, что должен отпустить. Знал, что должен простить себя. Знал, что и прощать-то, в сущности, нечего. Он – врач. Пациенты умирают.

– Расскажи мне о нем, – попросил Тхорн, обходя кровать и всматриваясь в белое лицо девятилетнего ребенка.

– Он был удивительный. У него был потенциал выше высшего, при рождении. И он сам меня нашел, не по телефону – лично. Он был первым, чьих родителей я выставил вон из клиники, по его же собственному желанию, представляешь? Он смотрел мне в глаза и сказал: "Они идиоты. Просто возьми надо мной пре-сезариат и сделай все, что нужно".

– Он был прав, – пожал плечами Тхорн. – Почему бы тебе не похвалить себя?

– Похвалить себя? За что? Он умирает, ты что, не видишь? Я был так самонадеян.

У Берка перехватило горло. Он сгорбился, вдруг почувствовав себя старым. Это было именно то чувство, из-за которого он заблокировал эмоции – каждый раз, когда оно наполняло его, работать не хотелось. Ему ничего не хотелось – только умереть.

– Я был не просто его врачом, Тхорн. Он был мне как… друг, понимаешь? Маленький друг. Мы с ним иногда гуляли, играли и очень много разговаривали. Я даже начал его учить, и он многое схватывал. Он был таким смышленым…

– Почему он умер? Диагноз? – требовательно спросил Тхорн.

– У него был слишком высокий разрыв потенциала и фактического уровня, при рождении. Его родители были полными идиотами, Тмир был прав. Они оба были потенциальными высшими, и оба имели крайне слабый фактический уровень. Если бы они нашли меня хоть на пару лет раньше, я мог бы вылечить его. Если бы он родился с таким же потенциалом, как у них, я бы вылечил его. Но он их превзошел. У него был такой потенциал, Тхорн, если бы ты видел. Выше, чем у нас с тобой.

– Но ты не мог вылечить его?

– Не мог. Сейчас я бы сделал по-другому, но тогда я… я просто не знал этого. Я еще многого не умел.

Прижавшись к стене, чтобы быть как можно дальше от кровати с Тмиром, Берк смотрел только внутрь себя. У него почти не было сил сопротивляться, и все, что он мог – просто машинально отвечать на вопросы Тхорна.

– Но ты сделал все, что было в твоих силах? – переспросил тот упрямо, поднимаясь во весь рост.

– Да.

– Так почему ты не гордишься этим, Берк? – внезапно взорвался эс-Зарка и за одно мгновение оказался рядом, хорошенько встряхнув его за плечи. – Кого ты тут из себя изображаешь? Величайшего? Дракона? Высшее существо? Ты – горианец, ты – человек. Ты сделал все – все, что мог!

– Я не простой человек, – разозлился Берк, стряхивая с себя здоровенные ручищи Тхорна и едва не зарычал ему в лицо, – Мне доверяют свои жизни, потому что я всегда делаю больше, ясно? Он доверился мне!

– А, так это гордыня? – Тхорн насмешливо сузил глаза, давая понять, что злость Берка не произвела на него ни малейшего впечатления. – Не смеши меня, дружище. У него не было выбора, очнись! Он доверился тебе потому, что не хотел медленно умирать. Все, что ты сделал – это облегчил и ускорил его уход, лет на десять. Ты не отнял его жизнь, опомнись. Его жизнь отняли его идиоты-родители. Он же сам тебе сказал, разве не так? Разве он хоть раз обвинил тебя?

Плечи Берка опустились и он сглотнул, впервые решившись сделать несколько шагов к кровати. Его взгляд приковало уставшее, измученное лицо ребенка. Долгие годы он вспоминал его немного иначе: на его лице всегда было вопросительное выражение, словно он ждал чего-то. Но на самом деле Тмир ничего не ждал. Тмир смирился со своей смертью задолго до того, как с ней смирился Берк.

– Так он обвинял тебя, Берк? – тихо повторил Тхорн.

– Нет. Нет, он не обвинял. Он благодарил меня, даже когда уже знал, что умирает, – прошептал он. Слезы снова обожгли щеки, но на этот раз это были другие слезы. Берк глубоко вздохнул – в груди стало свободнее.

– Кто обвинял тебя? – требовательно осведомился неуемный эс-Зарка из-за спины.

– Родители. Они подали в суд и требовали лишить меня права на медицинскую практику.

– И что суд?

– Ничего. Рассмотрели за пару дней, их требования полностью отвергли.

– И ты решил наказать себя сам?

– Нет. Конечно, нет. Просто…

– Просто грех не помучиться, да? Все средства хороши, когда надо поддержать легенду о собственном всесилии, да?

– Оставь меня.

Берк почувствовал, как в эмоциях проскальзывает предательская улыбка. Он снова вздохнул и обошел кровать, присаживаясь рядом с маленьким Тмиром.

– Мальчик освободился от страданий намного раньше, благодаря тебе. Просто попрощайся с ним и прими его благодарность. Ведь он дал ее тебе не для того, чтобы ты обошелся с ней как с дерьмом. Бедный ребенок был достаточно наивен, чтобы верить в то, что ты будешь слушать его, а не идиотов-родителей, – вставил Тхорн, стоя за спиной у Берка.

– Отвали, – снова огрызнулся он. – Дай мне попрощаться.

Берк коснулся руки мальчика и закрыл глаза, чувствуя, как кружится голова. Он в любое мгновение мог соскользнуть в обморок, и мысленно обратился к Тхорну, но тот уже все почувствовал и вытащил его.

Они оба в мгновение ока вернулись в его кабинет, глядя друг на друга безумными глазами.

– Как ты? – хрипло спросил Тхорн.

– Голова разламывается. И тошнит.

– Мой любимый результат работы.

Получасом спустя Берк уже полностью пришел в себя. Что-что, а быстро восстанавливаться он умел. Только странно было впервые за десять лет полностью ощущать свои эмоции и осознавать громадное облегчение от ухода травмы. Совсем в другом настроении мужчины перебрались в больничное кафе и позволили себе принять по половинке бокала сяши за плотным ужином.

– Поверить не могу, что ты столько времени с этим ходил. Когда мальчик умер? – спросил Тхорн.

– Сейчас ему было бы двадцать четыре, – без малейшего раздумья ответил Берк. Он не забывал Тмира еще ни на один день, но в этот самый момент понял, что впервые за все годы воспоминание о нем не причинило острой боли. Он мог говорить о нем, не чувствуя себя при этом так, будто грудь вспарывают без анестезии от горла до диафрагмы.

– Пятнадцать лет с такой травмой – спятить можно. И это лучший врач на Горре, – покачал головой Тхорн, все еще наблюдавший за его эмоциональным фоном. – Как только я не заметил в прошлый раз?

– Потому что я лучший не только во врачевании, – усмехнулся Берк. – У меня хорошие блоки.

– Что правда – то правда, – кивнул Тхорн и слегка наклонил голову, быстро изменившись в лице так, словно внезапно нашел повод для веселья, – А еще я тут на скане кое-что нашел у тебя…

Берк с досадой цокнул языком и закатил глаза, слишком поздно вспомнив о Кей-Ше. Разумеется, Тхорн не смог пропустить на скане эмоциональные всплески, связанные с общением с ней. А всплески были немалые, по сравнению с обычным его уровнем. Так вот что еще он там так долго разглядывал… не только обстоятельства, относящиеся к травме, но и последние события в его жизни.

– Симпатичная октианка, – заметил Тхорн и подмигнул, полностью подтверждая подозрения.

Берк нахмурился:

– Я должен попросить тебя не сообщать о ней в Сезариат. Она мне нужна для исследований.

Тхорн положил на стол локти и слегка наклонил голову, бросив прямой взгляд в глаза:

– Ты правда думаешь, что Сезариат не знает о ней? Полагаешь, Величайший позволит представителям низших планет просто так въезжать на Горру?

Берк встретил испытывающий взгляд не мигая.

– Честно говоря, не думал об этом. Мне, знаешь ли, не до межпланетной политики, – буркнул он, но потом резко поднял голову, заинтересовавшись. – И что, все октианцы посчитаны?

– Да, – невозмутимо подтвердил его собеседник, приканчивая свой сяши одним глотком.

– А землянка, которая должна была стать моей невестой?

– Улетела на Октианию. По собственной воле, как ни странно, – пожал плечами Тхорн, отодвинув пустой стакан.

– И ее не стали задерживать? – изумился Берк.

– Нет. Не один ты любишь все исследовать, эс-Мессе. В службе межпланетных контактов тоже есть любители развлечений.

– Развлечений? Я спасаю жизни, Тхорн. Чем они там занимаются…

– Тем же самым, – отрезал Тхорн. – А ты должен отдохнуть, Берк. Я серьезно, – веско добавил он, потянувшись за десертом и благодарно улыбнулся девушке, которая забрала у них пустые тарелки и принесла новые блюда – ели они оба быстро, остро нуждаясь в восстановлении сил.

– Хорошо, – сказал Берк, не собираясь следовать этому совету, – Твоя жена ведь инопланетянка, да?

– Она наполовину шаггитеррианка, как ты знаешь. Но спасибо за попытку политкорректности, – фыркнул эс-Зарка.

– Пожалуйста. Скажи мне, насколько типично для уроженки планеты низшего уровня развития хотеть интимной близости с едва знакомым мужчиной?

Тхорн послал ему телепатический смех:

– Весьма типично, при условии, что ты ей очень нравишься, конечно. А как она тебе?

– Симпатичная. Она хотела целоваться со мной, но потом пошла на свидание с другим врачом.

– Не удивительно, если ты отказал ей, – Тхорн снова послал телепатический смех.

– Ничего смешного. Я злюсь на нее, но это абсолютно неправильно. Я против этих глупостей.

– Каких конкретно глупостей?

Берк сердито посмотрел на Тхорна. Тот едва ли не лопался от смеха, и уже даже не мог есть – еще немного, и он расхохотался бы в голос.

– Таких глупостей, что она ищет каких-то абстрактных чувств, и при этом бросается на каждого встречного. Она еще даже не высшая. Она сама не знает, что ей надо, и чувствовать-то толком ничего не умеет. Какая может быть любовь, если она знать не знает, что это такое?

Сам того не замечая, он начал кипятиться и понял это, только когда поймал насмешливые искорки во взгляде своего собеседника.

– Зато она знает, что такое поцелуи, – невозмутимо парировал Тхорн, явно получая наслаждение от наблюдения за потоком его свежеосвобожденных эмоций.

– В смысле? – не понял Берк, все еще злясь – и на себя, и на насмехающегося над ним бывшего ученика.

– Ты тоже не знаешь, что такое любовь, – продолжал телепатически улыбаться Тхорн, – и еще ты ревнуешь.

– Я знаю об эмоциях все, это моя работа, – холодно отозвался Берк, невольно выпрямляясь и слегка раскрывая крылья, – Я знаю, что ревную. Но это не из-за нее, а из-за того, что Зарем поступил бессовестно. И мне начинает надоедать, что ты надо мной смеешься. То, что ты вылечил мою травму еще не дает тебе права…

Тхорн оборвал его новым взрывом телепатического хохота.

– Просто поцелуй ее, дурень, – отрезал он, качая головой, – а послезавтра приезжайте к нам на обед. Моя жена не примет отговорок, коль скоро мы теперь живем на одной планете.

– Мне надо работать. Какой обед? – раздраженно переспросил Берк.

– Вкусный.

Тхорн поднялся и хлопнул его по плечу на прощание:

– Прилетай обязательно. Нам еще о многом надо поговорить.

Наблюдая за тем, как Эс-Зарка шел к выходу, Берк переживал две минуты сильнейшей внутренней борьбы. Он ненавидел просить о помощи, особенно тех, от кого зависел. Но ради безопасности других людей мог пойти и на такое. Решившись, он встал и окликнул Тхорна по имени.

– А? – отозвался тот от двери и, сразу почувствовав что-то, обернулся, чтобы внимательно посмотреть на Берка.

– Ты сказал, что все октианцы посчитаны… мою невесту преследуют двое. Они подходили к ней сегодня в скальном парке, – выпалил тот, не сводя глаз со спецпосланника Сезара.

– Хм. С этого места подробнее, – потребовал Тхорн. Немного поколебавшись, он подошел к автомату с напитками и сел обратно за стол, внимательно глядя на Берка.