Текст книги "Забытые учителя. Открывая заново духовное наследие Древней Греции"

Глава 6
Дорога к реальности: Парменид

Одним из самых влиятельных философов античности был Парменид из Элеи. Он был рожден на юго-западе современной Италии приблизительно в 515 веке до н. э.

Его учение стало одним из преобладающих философских течений на Западе в следующие несколько столетий.

Говорят, что Парменид родился в состоятельной греческой семье. Он был хорош собой и держался с большим достоинством, что помогло ему сделать неплохую политическую карьеру; его работы в области законодательства были высоко оценены современниками. Однако этот успешный, облеченный властью человек очень интересовался и духовной стороной жизни и учился у самых выдающихся учителей своего времени.

Одним из них был Ксенофан Колофонский, учивший, что богов не много, а один, и этот Единый Бог есть вечный и бесконечный разум.

Ксенофан также указывал, что ископаемых морских животных часто находят на вершинах гор, что доказывает – когда-то горы находились под водой. Он был далеко не первым, кто обратил на это внимание. Подобные находки, сделанные тысячелетия назад, скорее всего и породили первые мифы о Великом потопе.

Но лишь когда Парменид познакомился с пифагорейцем по имени Аминий, он решил посвятить свою жизнь созерцанию.

Парменид написал лишь одну короткую книгу – а вернее, одну длинную поэму, – но столь захватывающую, что прославился на века. В поэме описывается мистический путь, который приводит его к величественной богине. Лошадьми, которые впряжены в его колесницу, правят две девы, которых Парменид называет «дочерьми Солнца».

Как особенно отмечает автор, ось между двух больших колес, «накаляясь в ступице, свистела, подобно свирели». Наконец, колесница прибывает к вратам «меж стезею дневной и ночною», которые охраняет страж по имени Правда. И лишь пройдя через врата, поэт лицом к лицу встречается с Богиней Истины. Она тепло встречает его и обещает раскрыть высшие тайны мироздания, как и развеять иллюзии, которые питают смертные в отношении природы и ее законов.

Внутренний Путь

К сожалению, до наших дней дошли лишь отрывки поэмы. Современные исследователи затратили немало усилий, так и эдак складывая кусочки разрозненного пазла, пытаясь понять, что же произвело такое впечатление на многочисленных поклонников творчества Парменида (и, к слову сказать, что же так раздражало его противников).

Те из нас, кому не чужд путь медитации (кто знает, возможно, искусству медитации обучал Парменида его учитель-пифагореец), могли бы пролить свет на изученное вдоль и поперек творение Парменида и представить его с новой стороны.

Колесница, на которой едет путник, – это наше физическое тело. «Кобылицы, что носят меня» то в одну сторону, то в другую – наши пять чувств. Платон еще вернется к этой аналогии, но возникла она гораздо раньше, еще в древних индийских писаниях.

«Дочери Солнца», предстающие в роли возниц и ведущие колесницу вперед, – это глаза пилигрима; большие колеса по бокам – уши. Что же касается свиста «подобно свирели», здесь уместно вспомнить, что с незапамятных времен медитирующие обращались к тонким свистящим звукам в голове и внутреннем ухе, используя их в качестве точки сосредоточения. Сам Пифагор говорил о «музыке сфер», звуках, которые большинство из нас не слышит, потому что мы с рождения привыкли к ним и просто перестали обращать на них внимание. Эта пифагорейская музыка, несомненно, имеет отношение к внутренним звукам, которые йоги связывают с семью планетами во внешнем мире и семью чакрами (центрами сознания в тонком теле) в мире внутреннем.

И здесь Парменид особенно отмечает «свистящий звук», который мгновенно замечают медитирующие, стоит им перенести свое внимание с внешнего мира в центр собственного мозга.

Две створки, врата Дня и Ночи, которые пилигриму необходимо открыть, чтобы попасть к Богине, вполне возможно, символизируют ноздри. Кстати, в Индии их так и называют – врата Солнца и Луны. Как правило, мы дышим то через одну ноздрю, то через другую. Существует традиционная медитация, во время которой медитирующий фокусируется на носовой перегородке, тем самым заставляя воздух поступать через две ноздри одновременно и добиваясь мягкого, медленного и равномерного дыхания. Когда эти врата распахнулись перед Парменидом, это означало, что физически и психологически он был готов к тому, чтобы увидеть богиню.

Интересно, но Парменид говорит, что врата к высшему состоянию сознания охраняются богиней по имени Правда («казнящая» или «грозновозмездная», в зависимости от перевода), которая иногда предстает и как Справедливость. Сегодня последователи йоги называют это кармой. Лишь должным образом подготовленные и очищенные души способны «получить доступ» к высшим состояниям сознания. Только Правда открывает путь к еще более великой богине, Богине Истины.

Позднее греки назовут таинственную Богиню Истины, с которой встретился Парменид во время своего мистического путешествия, Гипсипилой, что в переводе означает «высшие врата». Мы можем предположить, что Парменид сумел сосредоточить свое сознание на коронной чакре, т. е. в высшей точке сосредоточения, расположенной на макушке головы, после чего и возникло описанное им в поэме удивительное видение. В таком случае Гипсипила представляет собой то, что йогины называют «гуру шакти», осознанное начало в ядре мироздания, которое озаряет сознание и руководит теми, кто сумел найти к нему путь.

Богиня учит Парменида различать вечную, неизменную реальность и ненадежный, изменчивый мир чувств, отличать абсолютное и относительное. Она объясняет, что истинное существование состоит в «бытии», неделимом, без начала и конца, которое невозможно ни изменить, ни разрушить, ибо это совершенное единство всего со всем. В рамках его нет ни созидания, ни разрушения, нет никакого движения, оно просто «есть».

Звучит довольно абстрактно, но дело в том, что это невозможно ни описать словами, ни сравнить с чем бы то ни было. Однако если обратиться к внутреннему сосредоточению, каждый из нас может сам испытать это удивительное состояние, как испытал его и Парменид.

Хотя «внутри» этого ничего нет, оно не является пустотой. Оно не «ничто». Все, что о нем можно сказать, – это то, что оно есть. Кстати, богиня даже не использует местоимения оно, она говорит просто «есть». Об этом даже нельзя сказать, что оно вечно, нельзя сказать, что оно всегда было и всегда будет, ведь для него не существует времени. Оно просто… «есть».

Видимо, именно об этом чистом бытии идет речь в Библии, когда Бог говорит о себе: «Я есмь Сущий» («Я Тот, Кто Я Есть», Исход, гл. 3, стих 14). Никакое другое слово, кроме «есмь», не в состоянии Его описать. В Евангелии от Иакова (гл. 1, стих 17) сказано еще более определенно: «Отец светов, у Которого нет изменения и ни тени перемены».

Как же познать этого Отца светов? «Остановитесь и познайте, что Я – Бог» (Псалом, гл. 46, стих 10), – говорит нам Библия. Лишь полный внутренний покой и неподвижность, наподобие того медитативного состояния, в которое сумел войти Парменид во время своего внутреннего путешествия, может привести нас к высшим вратам.

Таинственная надпись на одной из стен Дельфийского храма гласит: «Ты еси». Речь идет о величайшем из всех таинств, о чистом сущем, выходящем за пределы любых образов и слов.

Люди, далеко продвинувшиеся в искусстве медитации, соприкасаются именно с этой реальностью, достигая состояния «нирвикальпа-самадхи». Когда просветленному человеку удается в полной мере постичь это состояние, более того, удерживать его в своей повседневной жизни постоянно, чем бы он ни занимался – медитировал, работал, даже спал, – тогда это называется «сахаджа-самадхи».

Столкновение с реальностью

Что и говорить, такая реальность, находящаяся за пределами времени, пространства и причинно-следственных связей, – не совсем то, что мы испытываем в повседневной жизни. Мы завтракаем, едем на работу, смотрим телевизор, и все это в мире, полном самых разнообразных и беспрестанно сменяющих друг друга звуков и красок.

Богиня предупреждает, что мир, такой, каким мы привыкли его видеть и воспринимать, – своего рода иллюзия. То, что существует на самом деле, не может появиться, а потом исчезнуть, начать и закончиться, как телевизионная программа, работа или неудавшийся брак. То, что действительно реально, не имеет ни начала, ни конца, оно просто «есть». Богиня предлагает Пармениду поразмышлять над этим.

Несмотря на то что пять чувств говорят ему, что его окружает беспрестанно меняющийся мир, полный самых разных вещей, он должен использовать силу своего ума, чтобы проложить себе путь сквозь эту иллюзорную реальность и вскрыть лежащую в ее основании истину, а именно – вечное сознание, содержащее в себе все, в том числе и иллюзию.

Богиня указывает Пармениду на то, что наша сосредоточенность на двойственности – темное и светлое, горячее и холодное, прошлое и настоящее – отвлекает нас от бесконечности и цельности чистого бытия, не позволяет сфокусироваться на нем. Возникают отдельные объекты и время – то есть ограничения, связанные с числами. На бесконечность налагаются оковы в виде границ. И мы начинаем ошибочно полагать, что «здесь заканчиваюсь я и начинаешься ты», в то время как «все мы есть абсолютное Единство».

Так что такое это «есмь» – философская абстракция? Нет. Парменид, как и индийские йоги, утверждает, что «есмь», бытие – это сознание. И все существующее, даже камни и минералы, являются частью этой живого сознания.

Однако не стоит заблуждаться насчет Парменида, он вовсе не отрицает практическую реальность нашей повседневной жизни. Какой бы оторванной от мира ни была его философия, сам он был человеком достаточно приземленным. Он был не только одним из величайших греческих мыслителей, его также почитали как известного ученого и целителя. Во время очередных археологических раскопок в Элее была обнаружена надпись, превозносившая Парменида как «натурфилософа и целителя». «Натурфилософ» для древнего грека означало примерно то же, что для современного человека «физик-теоретик». И конечно, он был врачом. Витающий в облаках философ пациентов не лечит.

Как ученый, Парменид утверждал, что Земля шарообразна, Солнце и Луна являются частью Млечного Пути, а звезды – это плотные шары огня. Он также интересовался биологией, в частности утверждал, что гомосексуализм возникает в эмбрионе в момент зачатия, как сегодня полагают некоторые биологи. (Древнегреческая цивилизация, кстати, была одной из самых толерантных к гомосексуализму.)

Но каким бы разнообразным ни был мир, о котором нам говорят наши органы чувств и с которым нам приходится иметь дело в повседневной жизни, просветленный ум видит то, что скрывается под ним, а именно неизменное единство.

Но если все, что мы видим и чувствуем, суть «Одно», почему нам кажется, что мироздание состоит из отдельных предметов? Парменид писал, что причина множественности заключена в самой Великой Богине. Она живет «среди всех вещей» и «посылает души из невидимого мира в видимый и обратно». Первым среди богов она создала Эрота, «желание».

В результате мироздание предстает как слияние светлых, мудрых и активных свойств с темными, инертными и тяжелыми свойствами, с их последующим распадом. Удивительно, сколь близко это объяснение соприкасается с древней индийской концепцией о том, что все мироздание есть игра трех качеств: «раджаса» (движение), «саттвы» (свет, чистота, мудрость) и «тамаса» (тяжесть, тьма и инертность).

«К истинному меня веди»

Как уже, наверное, догадались читатели, искушенные в восточных традициях, Парменида вполне можно было бы называть «греческим Шанкарачарьей». Кстати, если верить свидетельствам, сохранившимся в старейших монастырях адвайта-веданты, Парменид и Шанкарачарья жили приблизительно в одно время. И существуют очень странные совпадения в учениях этих двух легендарных Учителей.

Шанкара (приставка «ачарья» означает «уважаемый учитель») исповедовал культ Богини Лалиты, который и распространил по всей Индии. Лалита породила из себя всех остальных богов и богинь, и первой из них стала Кама, «желание». (Древнейшие мифы, как индийские, так и греческие, говорят нам о том, что ничто не может быть создано до тех пор, пока не возникнет «желание» что-либо испытать.) Лалита предстает как чистое сознание: живое, динамичное, разумное начало.

Шанкара считал, что единственная реальность есть Брахман, чистое сознание. Эта сущность находится вне времени, пространства и причинно-следственных связей, она чиста, совершенна и неизменна. Мы ложно воспринимаем мир множественным, в то время как он целостен. Ментальные процессы, задействованные в создании иллюзорной множественности мироздания, называются «майей». Майя в дословном переводе означает «измерять неизмеримое». Способ, которым наш разум и чувства обрабатывают поступающую извне информацию, обусловливает видение мира, при котором мы воспринимаем лишь разделение и страдание, в то время как на самом деле нет ничего, кроме чистого самоосознающего существования. Шанкара проповедовал доктрину «сат-карья-вада», согласно которой не может быть создано ничего нового или отличного от Высшей Реальности. Все, что мы испытываем, есть лишь интерпретация единой реальности нашим умом, и ничего больше.

Если такая теория кажется вам надуманной, вспомните, какие живые сны снятся нам иногда. Но какими бы реальными они ни казались, люди и вещи, которые мы видим в таких снах, есть не что иное, как порождение нашего разума, и они не существуют за пределами нашего сознания. Если верить учению Шанкары, мир, с которым мы имеем дело, когда бодрствуем, есть лишь еще один слой майи. Просветленные мужчины и женщины – это те, кто сумел окончательно пробудиться и воспринимает мир таким, какой он есть, непосредственно, во всей его цельности.

Но как пробудиться? Шанкара, точь-в-точь как Парменид, рекомендовал обратиться к джняна-йоге, пути познания. Нужно употребить всю силу своего ума, чтобы прорваться сквозь покровы майи и, постигнув глубочайшую из медитаций, испытать наконец живую истину на собственном опыте. Хотя Парменид и Шанкара жили на разных континентах, определенно создается впечатление, что они жили и постигали реальность «на одной частоте».

Одна из древнейших индийских мантр начинается так: «Асато ма сат гамая», что в переводе означает «От ложного к истинному меня веди». Всем следующим после Парменида философам пришлось крайне внимательно относиться к вопросу о том, что есть реальность, а что есть иллюзия. И, надо сказать, многие из них расходились во мнениях. В частности, не был согласен с Парменидом величайший мудрец, с которым мы познакомимся в следующей главе.

Глава 7
«Я постигаю самого себя»: Гераклит

«Нельзя войти в одну реку дважды». «Все течет, все меняется».

«Путь вверх и путь вниз – один и тот же путь». «Если не ждешь неожиданного, то и не отыщешь его».

«Характер человека – это его судьба».

Мы по сей день употребляем эти фразы, не задумываясь, что впервые они были произнесены две с половиной тысячи лет назад. И произнесены они были современником Парменида, греческим мудрецом по имени Гераклит, жившим в Эфесе, городе на западном побережье современной Турции, неподалеку от Милета, где мы веком ранее познакомились с Фалесом.

Гераклит был не самым приятным человеком. Страшно заносчивый, он почти никому ни разу не сказал доброго слова. Даже Гомер, величайший из всех древнегреческих поэтов, подвергся его критике. Ошибка его была в том, что он посмел включить в «Илиаду» оду миру, в то время как Гераклит считал, что конфликт есть сама суть реальности. «Война – отец всех вещей», – без обиняков заявляет он. Даже античные историки, писавшие о Гераклите несколько веков спустя, не скрывают, что человеком он был не самым доброжелательным. При таком характере врагов у него, конечно, хватало.

Как и Парменид, Гераклит прославился однойединственной написанной книгой. Правда, тут возникла одна небольшая проблема: никто не мог понять, что там написано. Именно благодаря неудобочитаемости своего произведения ехидный Гераклит заслужил не слишком лестное прозвище «Тёмный». Говорят, что Дарий, царь персидский, был настолько впечатлен книгой – которая показалась ему необыкновенно умной и глубокой, – что просил Гераклита прибыть к его двору и лично разъяснить свое сочинение. Но к Дарию Гераклит питал не больше уважения, чем к кому бы то ни было, поэтому он твердо отказался.

Что и говорить, у нынешних историков мало шансов истолковать то, что хотел сказать Гераклит, когда даже лучшие умы античности, современники и последователи ученого мужа, не смогли его понять. Тот факт, что от поэмы до нас дошли лишь фрагменты, не слишком помогает делу. Одно можно сказать точно: Гераклит считал, что вселенная создана из огня. «Космос никогда не был сотворен, он всегда был, есть и будет живой огонь, мерами возгорающийся и мерами затухающий», – писал он. Из этого вечного огня рождается материальный мир. В некотором смысле, современные физики, утверждающие, что материя есть сгустившаяся энергия, возникшая во время Большого взрыва, вторят Гераклиту.

Если Парменид подчеркивал вечную неизменность, которую чувствовал за изменчивым миром вещей, воспринимаемым нашими органами чувств, Гераклит подчеркивал конфликт и нестабильность. «Все течет, все изменяется», подобно реке или пламени. Истинная мудрость есть осознание конфликта, который лежит в основе всех вещей. Все противостоит всему, иначе вселенной просто бы не существовало! Постоянное противодействие сил природы создает непрерывное течение событий, которое и есть реальность. Без постоянного взаимодействия противоположностей наступил бы стазис, смерть. Борьба – это жизнь. «Война – отец всех вещей».

Гераклит указывал на то, что, несмотря на вечное движение, космос не является хаосом. «То, что разделяет вещи, то же соединяет их вместе». Невозможно сочинить мелодию без разных нот. Нельзя продолжить жизнь человечества без противоположных полов. Противостояние и борьба противоположных элементов создают великую гармонию.

Существует «логос», некий «порядок», «дизайн», согласно которому происходит движение мироздания. «Великий единый разум объединяет все вещи через все вещи, – писал Гераклит. – Все есть одно, а из одного проистекает все». Важным моментом для Гераклита является то, что «день и ночь, зима и лето, мир и война», и то и другое есть Бог. Он считал, что там, где человек видит добро и зло, Бог видит равновесие.

Одним из самых выдающихся достижений Гераклита была разработанная им циклическая концепция времени. Если верить древним историкам, Гераклит считал, что мироздание то возникает, то исчезает из реальности, подобно огню, который разгорается, затухает, а потом разгорается снова.

Процесс этот не имеет начала и конца, он происходит на всем протяжении безграничной вечности. Сама идея о том, что судьба человека подчинена року, намертво вписана в неумолимую цикличность времени, – а идея эта оказала огромное влияние на всю древнегреческую культуру, – была всесторонне развита духовными наследниками Гераклита, которые называли себя стоиками.

Гераклит писал: «Молния управляет всеми вещами». Для просвещенного человека, принадлежащего к индоевропейской культуре, будь он индийцем или ирландцем, молния всегда символизировала двойную ось солнцестояний и равноденствий, – иными словами, колесо времени. С того самого момента, когда вспыхивает огонь мироздания, и до того мгновения, когда мир обращается в пепел в конце времен, вздымаясь и опадая, побеждая и проигрывая, жизнь и смерть неизбежны, и одна обязательно ведет к другой. «Начало и конец суть одно», – говорил Гераклит.

И как же человеку жить в таком мире? Человек должен «мыслить здраво, говорить честно, поступать мудро и всячески углублять свое познание», предупреждал философ.

Гераклит всячески критиковал современные ему религиозные обычаи, в особенности широко распространенные жертвоприношения животных. «Они пытаются очистить себя кровью, но лишь оскверняют себя. Будто человек, решивший выкупаться в грязи!» От чего действительно следовало бы очиститься, так это от чувства собственной важности. «Важнее затушить в себе эготизм, чем затушить пожар в собственном доме».

«Не следует давать людям все, что они пожелают, – писал также Гераклит. – Никто не ценит здоровья, пока не заболеет, пищу, пока не проголодается, отдых, пока не устанет».

В то время как другие натурфилософы пытались постичь тайны физического мира, Гераклит сосредоточился на куда более важной, с его точки зрения, тайне: «Я постигаю самого себя». Величайшие истины таятся в самых отдаленных уголках души. Это вечное расследование, поиск тайников в собственной душе, поистине бесконечно. «Сколько бы дорог ты ни прошел, ты никогда не достигнешь пределов души». Но именно этим, исследованием нашего внутреннего мира и его природы, мы и должны заниматься. «Право на самопознание дается каждому человеку от рождения».

Парменид и Гераклит расходились во многих важных вопросах, но в одном, весьма существенном пункте они были согласны – за природой и всеми ее явлениями лежит необъятный космический разум.

«Если вы бросите специи в огонь, люди скажут, что запах их сладок, или резок, или жгуч. Но на самом деле нет ничего, кроме огня, – писал Гераклит. – Наши чувства говорят нам о многом, но на самом деле нет ничего, кроме Бога».

Фалес в свое время, подпав под влияние египтян и их космологии, утверждал, что мир произошел из воды. Гераклита же в его философии вдохновляли персы. Огонь являлся центральным символом их религии, метафорой реальности как таковой. Для персов все мироздание сводилось к противостоянию двух противоборствующих космических сил, Ахура-Мазды и Ахримана (фактически, Бога и Дьявола). Гераклита также интересовало напряжение, возникающее между противоположностями. В персидской религии важное место отведено изучению циклов времени, которыми правит Зерван, бог времени (ближайшие соседи персов, индусы, называли его «Махакала» или «Кали»). Также Персия была знаменита своими магами и великими астрологами, толковавшими людям превратности судьбы.

А так как родной город Гераклита, Эфес, контролировался именно персами, никого не должно удивлять, что их религия и мировоззрение оказали на философа такое влияние.

Навозная куча

О жизни Гераклита сохранилось совсем немного историй, да и правдивость их сомнительна. Так, в одной из них рассказывается, что как-то раз Гераклит сидел на площади перед знаменитым храмом Артемиды и играл с детьми в кости. Несколько эфесских государственных мужей, проходивших мимо, выразили свое удивление и возмущение тем, что философ столь расточительно тратит свое время, на что Гераклит ответил: «Чему вы удивляетесь, тупицы? Лучше я буду тратить свое время на глупых детей, чем на вас, политиков!» Язвительность Гераклита была широко известна.

Античные историки писали, что в какой-то момент Гераклит один ушел в горы, где провел некоторое время, питаясь дикими ягодами и семенами. Сами греки истолковали этот жест как очередное проявление его нелюдимости. Но сегодня мы можем задать себе вопрос: а не поступил ли Гераклит, как многие йоги, добровольно принимающие одинокий и аскетичный образ жизни, дабы посвятить «познанию себя» все возможное время?

Существует крайне нелицеприятная версия о смерти Гераклита. Якобы он страдал водянкой (отечностью, причиной которой может быть сердечная недостаточность). Гераклит лег на землю и попросил бегавших поблизости детей накрыть его тело навозом. Он посчитал, что навоз, высыхая, вытянет лишнюю жидкость из его организма. Дети выполнили его просьбу, но потом, заигравшись, убежали, а навоз, высохнув, затвердел так, что Гераклит уже не мог ни встать, ни пошевелиться. В конце концов его отыскала стая собак и разорвала на части!

Современные исследователи отмечали, что именно персам принадлежала практика оставлять тела умерших поодаль от человеческого жилья, на съедение диким животным. (Всего пару веков назад таким же способом избавляться от умерших еще пользовались на Тибете.) Не исключено, что Гераклита просто «похоронили» по персидским обычаям, но древнегреческие авторы не удержались от искушения напоследок посмеяться над вспыльчивым философом.

Современники Гераклита как один сходились во мнении, что он был «человеком-загадкой». «Что вы думаете о его книге?» – спросил как-то ученик Сократа, самого знаменитого греческого мыслителя, жившего веком позже Гераклита. «То, что я понял, – превосходно! Думаю, не менее превосходно и то, чего я не понял. Но чтобы в этой глубине разобраться, надо быть ныряльщиком!» – ответил тот.

Вечный огонь

Не похоже, чтобы Гераклит просто придумал свою концепцию вечного и несотворенного мироздания, которое то проявляет себя, то не проявляет, подчиняясь бесконечным циклам. Похожее виˆдение реальности изложено в многочисленных индийских пуранах (древних хрониках). Стоики, пришедшие вслед за Гераклитом, подчеркивали, что с логосом, то есть с природным замыслом, необходимо пребывать в мире, проживая свою жизнь спокойно и придерживаясь этических принципов.

Если Парменид ассоциируется у нас с традициями йоги, которые сосредоточены на познании Шивы, или чистого бытия, учение Гераклита созвучно с той частью традиции, которая сосредоточена на Шакти, чистом становлении. Его «первозданный огонь», порождающий и поглощающий мироздание, напоминает Шакти – сознание как энергию, динамичную силу. В Индии само время воспринимается как богиня Кали, которая в одних руках держит страшное оружие, но другими руками делает жесты ободрения и утешения.

В Кали гармонично сходятся пугающие и животворящие начала природы, война и мир становятся частью нечто большего, единого целого, которое просто есть. Она дает жизнь, но она ее и отнимает. Она посылает пищу и здоровье, но она же насылает потопы и болезни. Последователи Кали в Индии не идеализируют свою богиню. Они видят ее такой, какая она есть, и принимают ее противоречивую природу.

У Гераклита также было мужество взглянуть вечности в глаза и высказать истину такой, какой он ее видел. Друзей у него от этого, конечно, не прибавилось. Но, кто знает, возможно, в конце своей жизни, бродя в одиночестве по пустоши, куда он добровольно удалился, этот воин духа все-таки обрел мир и не затерялся окончательно в переплетениях бесконечных дорог собственной души.