Текст книги "Потому что люблю"

ГЛАВА ПЯТАЯ

– Не может быть! Только не со мной, – беспомощно сказала Клэр Валери Мартин.

– Боюсь, что может. Смотри, что получилось на ультразвуке.

Клэр уставилась на монитор и почувствовала, что сейчас упадет в обморок.

– Даже более того, мы сделаем вам распечатку, или, если хотите, можно скопировать видео, – вмешался акушер. – Но, разумеется, теперь, когда мы знаем историю вашей матери, потребуются некоторые дополнительные анализы и осмотры.

– Хорошо, что я сегодня не очень занята, – начала доктор Мартин. – Так что мы можем вместе пообедать и спокойно обо всем поговорить.

Несмотря на все заверения Валери, Клэр, придя домой, все еще продолжала чувствовать себя так, будто она сейчас упадет в обморок. Через пять минут прибыл Лаклан.

Она открыла ему дверь, и они несколько минут смотрели друг на друга.

– Я скучал по тебе, Худышка, – наконец сказал он.

– Я не худышка и никогда больше не буду ею, – отрывисто заявила она.

– Будешь, будешь, а пока что пусть это остается нашей маленькой шуткой.

– Ты не понимаешь. Проходи.

Он вошел и сразу же заключил ее в объятия.

– Как твой отец?

– С ним все в порядке, – рассеянно ответила она.

– Он знает, что у него скоро появится первый внук?

– Да. Он был удивительно рад этому. И мама тоже очень рада.

– Тогда в чем же дело? – Он нахмурился. – Ты что-то пытаешься мне сказать?

– Да…

– Я все равно не уйду, – предупредил он, – что бы вы там ни придумали.

– Я не об этом, Лаклан, моя мать была двойняшкой!

– Что?! – Он в замешательстве остановился. – Давай-ка присядем.

Когда они уселись на небольшую кушетку, он предложил:

– Продолжай.

– Я знала, что у моей матери был брат, который умер при рождении, но я не думала, что это так важно. Мне даже в голову не приходило, что это значит – они с матерью были близнецами. И хотя, конечно, близнецы могут родиться у кого угодно…

– Все понятно. Ты хочешь сказать, что это передается по наследству.

– Не совсем. Если бы, например, у моего отца был близнец, это не имело бы значения, потому что такие вещи передаются по материнской линии…

– Подожди-ка, подожди-ка! Ты хочешь сказать… что у нас могут родиться близнецы?

– Да, – трагически согласилась она.

К ее изумлению, он расхохотался.

– Ты не понимаешь!

– О нет, я понимаю. Знаешь, если родитель-одиночка и может прокормить одного ребенка, то двойня меняет дело, госпожа Монтроуз.

Она почувствовала разочарование, гнев и негодование одновременно.

– Ты не понимаешь! Я уже привыкла к нему, начала строить планы, а тут… оказывается, что их двое! А ты не можешь придумать ничего лучшего, как рассмеяться – просто рассмеяться!!!

Он немного задумался, видя, что ее лицо выражает озабоченность, шок и возмущение, и сказал как можно мягче:

– Клэр Монтроуз, в чем бы ты меня ни обвиняла, у меня нет и никогда не будет проблем с близнецами – нашими близнецами. Хотя для тебя это несколько осложняет дело, но я не собираюсь уходить, и тебе придется привыкнуть к этой мысли.

– Лаклан…

– Нет, Клэр, я больше не спрашиваю тебя, выйдешь ли ты за меня замуж. Это уже решенное дело. Теперь меня интересует только дата…

Они поженились десять дней спустя.

Это была простенькая церемония в приходской церкви Армидейла, где Клэр когда-то крестили.

Невеста была в светлом блестящем платье из серого шелка, наподобие туники, с короткими серыми перчатками и туфлями на низком каблуке. В руках она держала небольшой букет нежных роз, а на шее у нее была нитка жемчуга с застежкой в виде бриллианта – свадебный подарок.

Жених произвел неотразимое впечатление на всех дам, независимо от их возраста, – особенно на невесту, когда она взглянула на него, присоединившись к нему у алтаря. Лаклан надел великолепный костюм угольно-черного цвета, волосы его были аккуратно зачесаны назад. Он казался таким красивым, что Клэр ощутила во всем теле некий трепет.

И было что-то в его серых глазах, что заставляло ее чувствовать себя немножечко неуютно, как будто между ними проскакивала электрическая искра. Поэтому Клэр больше не отважилась поднять на него глаза.

Рядом с ним стоял Шон в своем лучшем костюме – взволнованный, но счастливый. Он отлично выглядел, хотя одержать победу над его упрямыми светлыми волосами и заставить их спокойно улечься на голове так и не удалось.

На свадьбу пришли весь персонал Клэр, Валери Мартин и родители. Появились даже Пэдди и Флинн и теперь нетерпеливо дожидались на крыльце торжественного выхода. К их ошейникам были прикреплены маленькие серебряные колокольчики.

Но в первую ночь медового месяца, стоя посреди их совместного номера в отеле, Клэр внезапно почувствовала себя напряженно и неуверенно.

Все было замечательно – красивая церемония, вкусный ужин, приятная компания… И все же – что-то было не так. Клэр не могла расслабиться, к ней приходили самые разные, порой очень тревожные, мысли, и она никак не могла от них отделаться. Может быть, даже не хотела, тем самым покупая себе право на счастье. Слишком многое случилось за последние десять дней, и ей казалось, что все происходит не с ней. Она чувствовала себя утомленной, и ей было беспокойно, хотя Лаклан взял все на себя.

Он сам сообщил ее персоналу об их скором браке и о ее беременности, сам распорядился насчет свадьбы, сам дал объявление в местную газету.

На следующий день в офис посыпались звонки от клиентов с поздравлениями.

Сразу после свадьбы они несколько дней провели в Розмонте, а потом решили отправиться на побережье. Клэр была очень рада предстоящему отпуску. Прохаживаясь по анфиладам своего нового дома, она никак не могла поверить, что все это и в самом деле скоро станет ее. И даже простые, искренние слова Мей, поприветствовавшей ее в качестве новой родственницы, не принесли Клэр ни радости, ни облегчения. Она чувствовала себя не то чтобы лишней, а, скорее, незаконно присваивающей себе чужое.

Было решено поселиться в Розмонте. Лаклан даже разрешил ей переделать в усадьбе все так, как ей нравится, а ее старую квартиру не продавать и оставить в качестве летней резиденции.

Единственное, чего он не делал за эти последние десять дней, – так это не занимался с ней любовью. Как раз незадолго до их свадьбы начался сезон сбора грецких орехов, и ему пришлось крутиться как белка в колесе, чтобы везде успеть, все сделать, за всем проследить, все организовать. У него не было даже времени, чтобы на недельку уехать куда-нибудь вместе с Клэр. Он должен был находиться на плантациях.

Но это было не единственное, что беспокоило ее, когда они стояли лицом друг к другу в гостиничном номере. Она вспоминала тот взгляд, которым они обменялись за минуту до того, как началось бракосочетание. Помимо чудовищной энергии, пронзившей ее, в этом взгляде было что-то неожиданное – неужели это был огонек торжества? Нет, ей, должно быть, показалось.

– Клэр? – тихо позвал Лаклан. – Тяжелый день, не правда ли? – раздался его голос прямо над ее ухом, и его руки легли на ее шею, массируя усталые мышцы.

– Не знаю.

– Чувствуешь себя похищенной?

– Как ты догадался?

– Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Кстати, ты была потрясающей невестой.

– Беременной, – скривилась она.

– Это никого не волновало, меня – меньше всего.

– А ты, кажется, торжествовал…

– Так и было.

Она удивленно подняла на него глаза. Он засмеялся.

– По-твоему, я не имею на это права?

– Вообще-то это звучит не очень…

– Ну и что же. Если честно, когда я увидел тебя в церкви рядом с собой – такую красивую, такую настороженную, носящую моего ребенка, – я подумал, что наконец-то добился тебя. Так что я и в самом деле торжествую.

У нее перехватило дыхание.

– Более того, – продолжил Лаклан, внимательно смотря на ее лицо. Он по-прежнему массировал ей шею.

– Да? – спросила она.

– Я терпел воздержание почти два месяца, моя дорогая. Я как человек, умирающий от голода и жажды, а ты, если не считать одного-единственного случая, не проявила по отношению ко мне ни малейшего сострадания.

– Ты не особенно заботился о том, чтобы прекратить свое воздержание.

– Да, но я ведь не знал, хотела ли ты меня и было ли все еще у тебя то чувство неправильности. Может, ты собиралась продолжать это воздержание и после свадьбы – откуда я знал? И в то же время я так скучал по тебе!

– Э… знаешь, все совсем не так, правда.

Он иронически поднял бровь.

– Что совсем не так?

– Я боялась… – колебалась она. – Знаешь, ты один раз сказал, что я приношу тебе радость такой, какая я есть. Но не уверена, что останусь такой, какой ты меня знал прежде. Возможно, никогда уже не стану прежней.

– Клэр, ты серьезно?

Она с важным видом сцепила руки.

– Ты себе даже не представляешь, на что это похоже.

– Ты уверена, что не стыдишься перемен?

– Я – нет, но мужчины…

– Ты знаешь о нас не так уж много, – прервал он.

– Я знаю кое-что о мужчинах и о том, что бывает с ними, когда это происходит.

Он улыбнулся.

– Если ты говоришь о тех подонках, про которых пишут в ваших юридических учебниках, – возможно. Но я просто умираю от желания не только видеть тебя, но и прикасаться к тебе – такой, какой ты стала. Именно поэтому мы сейчас здесь – чтобы вернуться к тому, что единственно важно, – быть самими собой рядом друг с другом.

Она закрыла глаза и прижалась к нему.

– В этом вопросе я не могу не согласиться с тобой. Но должна предупредить: я изменилась.

И она блаженно вздохнула.

– Ну, как это было? – спросил он через некоторое время.

– Вполне пристойно и довольно правильно. Особенно для того, кто так долго умирал от желания.

Они лежали в обнимку на широкой кровати. Он положил голову ей на руку, с удовольствием изучая новое состояние ее тела.

– Ты недовольна?

– Ты прекрасно знаешь, как мне нравится заниматься любовью. Это, правда, бывает немного опасно…

– С незнакомыми мужчинами, – улыбнулся он и тут же добавил: – Но, должен тебе заметить, ты решила быть правильной и степенной женщиной.

– Степенной? – в притворном ужасе воскликнула Клэр. – Не знаю почему, но последнее, чего бы мне сейчас хотелось, – это быть степенной. Я просто пошутила. – Она склонилась над ним. – На самом деле это было чудесно. Я почувствовала себя как дома – впервые за последние два месяца.

– Ты всегда удивляешь меня, – рассмеялся он.

– В самом деле? Расскажи.

Клэр приготовилась слушать.

– Ну, сначала, когда мы с тобой познакомились, ты казалась такой разумной и холодной, что я был потрясен. Но чем больше я приглядывался к тебе, тем больше интересовался – а в постели ты такая же недотрога, как и в жизни?

– Очень типично для мужчины, – прокомментировала она.

– И так было до тех пор, пока я не узнал, так же ли ты холодна в постели…

– Лаклан!

– …и оказалось, что под этой спокойной, элегантной и холодной внешностью скрывается потрясающая любовница, пылкая и страстная. И мне доставляло особенное удовольствие сознавать, что я – единственный человек, который может это проверить на собственном опыте.

Она хотела было запротестовать, но в итоге была вынуждена согласиться: с ней никогда не было прежде ничего подобного и она даже не подозревала, что способна на такое.

– Но потом бывали моменты, когда ты уходила в свой маленький, замкнутый мирок работы, и тогда ты смотрела на меня как на совершенно незнакомого тебе человека.

– Неправда!

– Я могу напомнить тебе несколько случаев, когда я приходил к тебе на работу, а ты держала себя очень отстраненно. Так что у меня даже пару раз мелькала мысль запереться с тобой в твоем офисе и заняться любовью прямо на твоем великолепном дубовом столе или на полу.

Она ошеломленно посмотрела на него.

– Я не знала, – прошептала она.

– Это меня тоже всегда поражает: ты совершенно не представляешь себе, что же ты делаешь со мной.

– Надеюсь, ты не возражаешь?

– И да, и нет. С одной стороны, здорово, что я просто могу сделать вот так, – тут он коснулся сначала одного соска, потом другого, и она, задрожав от удовольствия, прижалась лбом к его груди. – А с другой, – продолжал он, – мы должны считаться с нашими маленькими близняшками.

Клэр улыбнулась и Лаклан обнял ее.

– Иди сюда, – ласково прошептал он, сажая ее себе на колени так, чтобы она могла обнять его ногами. Он скользнул взглядом по ее шелковистым плечам, груди, черному треугольнику внизу живота…

Что-то заставило ее напрячься, Должно быть, этот его восхищенный взгляд.

Потом он согнул колени, и она откинулась на них, вздыхая от удовольствия. Он ласково накрыл ее груди ладонями. Она выгнулась…

– Не двигайся, – прошептал он.

– Почему? – в тон ему ответила она.

– Иначе для меня все закончится.

– Понятно. Для меня тоже.

Он улыбнулся – не столько ее словам, сколько тому, как ей шли перемены. Нет, она не потеряла ни на йоту своего очарования. Наоборот, ее власть над ним только увеличилась.

Клэр замерла, и они еще долго плавали на волнах неземного удовольствия.

– Это было уже не так правильно и степенно, – пробормотал он ей в волосы немного времени спустя.

– Ммм, – прозвучало в ответ.

– О чем ты думаешь?

– Ни о чем… Так здорово!

– Мне тоже. Теперь ты веришь, что сводишь меня с ума?

– Верю, – коротко отозвалась она и тут же уснула у него в объятиях.

На следующий день они решили пойти искупаться.

Клэр оглядела себя в своем новом купальнике для беременных и сказала:

– Понятно.

Его бровь поднялась.

– Что понятно?

– Это было ошибкой.

Она еще раз оглядела себя в зеркале – розовый купальный костюм в желтую крапинку был очень красивым, но Клэр не понравилось, как она выглядит.

– Что-то не так?

Она раздраженно одернула плиссированную юбочку, прикрывающую раздувшийся живот.

– Я чувствую себя в нем старой уродливой толстухой!

– Хорошо, что ты заметила. Бикини тебе шло гораздо больше.

– Но я не влезаю ни в одно из своих бикини! Это все ты виноват, мистер Хьюитт!

– Ты хочешь сказать, что это с тобой сделал я?

– Ну да.

– Что ж, тогда, возможно, у меня есть чем помочь твоему горю. Стой здесь.

Он вышел. Чрезвычайно удрученная переменами, Клэр села на кровать.

Двадцать минут спустя он вернулся и положил на кровать две пары раздельных купальников и две футболки.

– Но…

– Примерь. Они на несколько размеров больше твоей обычной одежды.

И он протянул ей чудесные трусики, лифчик из изумрудной лайкры и футболку нежного нефритового цвета.

– Для всех ты будешь одета в футболку поверх купальника. Купаться тебе это не помешает. Но когда мы останемся одни, я бы предпочел, чтобы ты осталась только в бикини. Это касается и второй пары. – Он кивнул на небольшую горку одежды цвета водяных лилий. – Не одобряешь?

– Ты… ты просто гений! И почему я не подумала об этом сама?

Клэр подпрыгнула и, чмокнув его в щеку, принялась стаскивать с себя купальник для беременных, казавшийся ей теперь не только уродливым, но и унизительным для женщины.

– Ты серьезно?

Она рассмеялась.

– Ну конечно! Ты – просто прелесть!

Лаклан загадочно улыбнулся и вышел, вернувшись на этот раз с двумя шляпами, парой розовых парусиновых туфель и плетеной пляжной сумкой.

– Лаклан! Ты, наверное, скупил весь магазин!

– Ничего подобного, там еще много всего осталось. Одевайся скорее.

Клэр еще долго вертелась перед зеркалом, поправляя бикини и убирая волосы под громадную соломенную шляпу с зеленым бантом на тулье.

– Не могу поверить – у тебя такой хороший вкус! Что касается одежды, подбора цветов и…

– Женщин?

Она покраснела.

– Само вылетело, – оправдывалась она.

– Что ж, должен согласиться с тобой – у меня хороший вкус в том, что касается женщин, ну а во всем остальном, – он лукаво прищурился, – мне помогла девушка за прилавком. Хотя она тоже сделала мне комплимент насчет моего вкуса в выборе женщин.

– Даже несмотря на то, что я беременна?

– Глупая, это так идет тебе!

– Ладно-ладно, мне достаточно твоего слова!

– Пожалуйста, поверь, Клэр. Ты просто неотразима, ты сияешь, как…

– …алмаз в лавке у ювелира! Все понятно. Спасибо тебе за то, что восстановил мою уверенность в себе, и за то, что потратил на это небольшое состояние. Ну что, идем купаться?

Лаклан, взяв Клэр за руку, нежно поцеловал ее пальчики и потом ответил:

– Только после вас, миссис Хьюитт.

Она удивленно моргнула.

– Это впервые.

– Что?

– Меня впервые назвали «миссис Хьюитт».

– Ну и как?

– Весьма солидно.

– Согласен, это лучше, чем «госпожа Монтроуз».

– Я уже объясняла тебе это.

– Помню. Если не ошибаюсь, это было наше с тобой первое столкновение.

– Вообще-то это не совсем так. Наше с тобой первое столкновение произошло, когда ты принялся меня оглядывать с головы до ног. Это было не очень вежливо.

Он мягко засмеялся.

– Очень по-мужски, – проворчала она.

– Ты говоришь мне это уже второй раз за два дня, – улыбнулся он и, прежде чем она успела хорошенько рассердиться, предложил: – Может, пойдем наконец купаться? А, миссис Хьюитт?

– Да, пожалуй, мистер Хьюитт, – весело отозвалась Клэр.

Они проводили время, купаясь в море, загорая и катаясь на яхте. Даже съездили один раз посмотреть соседний залив. Погода была чудесной. Солнце и море – вот чего так давно не хватало ей. Хорошо, что не надо больше столько работать.

Постепенно ее кожа начинала приобретать нежно-золотистый оттенок, да и сама Клэр лучилась здоровьем.

После обеда Лаклан не забывал дать ей немного отдохнуть, а сам уходил нырять с аквалангом или кататься на водных лыжах. И то, и другое беременным, как известно, не рекомендуется.

Возвращался он всегда до того, как она просыпалась, и будил ее мягким прикосновением к виску или целуя ей пальчики на ногах.

Сумерки были временем долгожданной прохлады и покоя. Они вместе любовались закатом, и после этого Клэр шла к себе в комнату готовиться к ужину, а он еще ненадолго оставался в общем зале, чтобы поболтать с другими отдыхающими.

Это случилось в их четвертый совместный вечер. Клэр вымыла волосы, тщательно очистив их от соли и песка, смазала тело кремом, чтобы кожа не обветривалась и не грубела, и, приведя в порядок прическу, принялась думать, что же ей надеть к ужину. В конце концов она остановилась на длинном платье миндального цвета с глубоким круглым декольте. Спереди на нем было несколько золотых пуговок, так что сандалии того же цвета пришлись весьма кстати.

Затем Клэр взяла небольшую розу и хотела приколоть ее к волосам, как вдруг замерла.

В этот момент вошел Лаклан. Первое, что он увидел, – ее поднятые руки, распахнутые глаза, неподвижный взгляд.

– Что-то не так? – мгновенно среагировал он.

– Нет, вроде нет… Я… я не знаю… – Она положила руку на живот. – Он начал толкаться! Я имею в виду, они начали толкаться! Просто невероятно!

Он подошел к ней и положил руку ей на живот, после чего сказал, что ничего не чувствует.

– Это был очень легкий толчок, но я явственно почувствовала его. О, опять!

– Я уверен, что ты права, но все равно ничего не чувствую.

– Милые вы мои… – заворковала она, гладя живот. – Мама здесь, с вами.

Он засмеялся от счастья и сбросил с себя рубашку.

– Похоже, пришло время поговорить об именах, – сказал он. – У тебя уже есть что-нибудь на примете?

– Единственное, что я знаю, так то, что их не будут звать Труляля и Траляля, кем бы они ни были. Я твердо намерена назвать их… простыми именами. Ну, или хотя бы не очень чудными. Правда, на самом деле я еще не думала об этом.

– Думаю, нам стоит выбрать два мужских и два женских имени, – сказал он, выходя из ванны. – Мы ведь не знаем, кто родится, правильно? Я, например, всегда испытывал слабость к имени Том. К тому же так зовут твоего отца.

Клэр села на диван и смотрела, как он одевается. Ей всегда нравился этот ритуал – и не только потому, что на его тело, подтянутое и мускулистое, приятно было смотреть, но и потому, что все его движения были элегантны и изящны до крайности. Никаких бестолковых поисков одежды, никаких мелких, суетливых движений. Все четко продумано и красиво исполнено. И очень похоже на какой-то необычный, но завораживающий танец. Интересно, что бы было, не найдись в шкафу чистых носков или безупречно выглаженной рубашки?

Отель «Орфей» заботился о постояльцах безупречно. А сможет ли она заботиться о Лаклане так же? Да, когда она вернется домой, у нее будет много работы. Она вздохнула.

– Клэр? Как тебе Том? Это ведь…

– Я знаю. Хорошее имя, и отец уже просил, если родится мальчик, назвать его так. Знаешь, я подумала…

– Да? – присел он рядом с ней.

– А что, если я окажусь не самой лучшей домохозяйкой, а?

– Я думал, ты догадаешься.

– Ну? – нахмурилась она.

– Я совершеннейшее чудовище! Если моя пища не будет соответствовать моему вкусу, а мои рубашки не будут всегда выстираны и выглажены, то я буду бить тебя и отниму все привилегии! – страшным голосом поведал он.

– Нет, серьезно, – рассмеялась она.

– Серьезно? – Он прищурился. – Нет, я не могу быть серьезным. А с чего это ты вдруг?

– Я просто смотрела, как ты одеваешься.

– Клэр! Раздеться – не проблема.

– Да нет!

– Нет? Только не говори мне, что ты умираешь с голоду.

– Вообще-то, да. Но не забывай, что сейчас я ем за троих, если не за четверых.

– Ты сказала «нет», а ты не передумаешь?

Он выглядел обиженным и надутым, но в глазах его сверкал озорной огонек.

– Я вообще не говорила об этом.

– Ну вот, еще лучше. Сначала ты сказала «нет», а теперь еще оказывается, что ты смотришь, как я одеваюсь, а думаешь совершенно о другом. Уж не надоел ли я тебе, Клэр?

– Лаклан, замолчи, а?

В голосе явственно слышалось предупреждение, хотя ее глаза искрились весельем.

– Расслабься, – насмешливо предложил он.

– Так вот, я смотрела, как ты одеваешься, и меня осенило. Ты одеваешься с уверенностью человека, который привык, что все всегда лежит на своих местах и можно в любой момент подойти и взять то, что нужно. Похоже, тебе никогда не приходилось искать чистые носки или рубашки.

– Клэр, ты что, в самом деле серьезно? – удивленно уставился он на нее.

– Да. Не знаю, что на меня нашло, но я подумала, справлюсь ли я с этой задачей или нет.

– Черт возьми, я никогда не думал о таких вещах…

– Я так и знала, – мрачно провозгласила она.

– И это как-то сильно повлияет на нашу личную жизнь?

– Да нет…

– Знаешь, мне нужны более убедительные доказательства, а то я буду думать, что всякий раз, видя меня без одежды, ты занята исключительно состоянием моего гардероба и…

– Ну когда ты перестанешь быть таким идиотом?!

– Значит, нет?

– Ну конечно! Пойдем ужинать.

– Вот это лучше. – Он поцеловал ее в макушку. – Но, боюсь, мне нужны еще доказательства – понимаешь, что я имею в виду?

Клэр улыбнулась и страстно поцеловала его в губы. Почему-то это вдруг отрезвило его, и он серьезно посмотрел на нее.

– Ну что теперь? – улыбнулась она.

– Если мне потребуется нанять целую армию служанок только затем, чтобы наши отношения не изменились, я сделаю это.

– По-моему, одной будет вполне достаточно. И вообще, пойдем есть!

Медовый месяц постепенно подходил к концу. В последний вечер, сидя на веранде, она сказала:

– Мы чудесно провели время. Жалко уезжать.

– Рад слышать это.

– Почему?

– Я думал, ты будешь рваться на работу.

– А что, разве я выгляжу как человек, который рвется на работу?

Он внимательно посмотрел на ее лицо, потом опустил глаза и в задумчивости покрутил обручальное кольцо на ее пальце.

– Нет. Просто я никогда не знаю наверняка, о чем ты думаешь.

Она грустно улыбнулась.

– А по-моему, ты угадываешь мои мысли девять раз из десяти.

– Так ты точно не жаждешь вернуться на работу?

– Нет. Впервые в жизни.

– А что будет, когда мы приедем домой?

Она задумалась. Целый месяц она старалась избегать подобных мыслей, а теперь…

– Знаешь, я не хочу портить нашу последнюю ночь здесь. Но я надеюсь, со мной все будет в порядке.

– Я все понимаю, это был чудесный месяц, и я тоже не хочу портить нашу последнюю ночь. Но не думаю, что ее можно испортить, обсуждая то, как мы проживем остаток нашей жизни. Я считаю, это нужно решить раз и навсегда.

С внезапной остротой осознала она вдруг, насколько правдивы его слова. Вздохнула. И закусила губу. А потом честно призналась:

– С тех пор как мы решили пожениться и переехать в Розмонт, я никак не могу представить себя там.

– Думаешь, я не видел, как ты бродишь по плантациям, оглядываясь по сторонам, словно ожидая, что сейчас из кустов на тебя бросится привидение? Думаешь, я не вижу, что в Розмонте ты ведешь себя так, будто оказалась на чужой планете? Это один из…

Он вдруг остановился.

– Продолжай, – попросила она.

– Я знаю, что в нашей жизни будут нелегкие для тебя моменты. Но я не вижу, почему мы не можем взять с собой то волшебство, что окружает нас сейчас.

– Да, ты прав.

– У тебя не слишком уверенный голос.

– Ты не против, если я вернусь на работу?

– Нет, конечно, если только ты не будешь проводить на работе все время.

Да, это было разумное решение, подумала Клэр, но ей было немного не по себе. Не оттого ли, что не она, а он принял это решение?

Не заводись, тут же одернула она себя. Она ведь любит его, а в последний месяц это чувство необыкновенно усилилось. Она едва сдерживалась, чтобы не признаться ему в этом. Но эти слова: «Я люблю тебя» – до сих пор так и не были сказаны ими.

Может, он и не скажет ей этого до тех пор, пока она не зарекомендует себя в качестве хорошей жены? И вообще, о чем это он говорил – соединить две жизни и все такое? И она похолодела при мысли о том, что, может быть, права.

И снова Клэр почувствовала это. Теперь все было не как легкое прикосновение перышка, а скорее как несильный удар, а потом целая серия таких ударов. Она положила руки на живот, чтобы чувствовать толчки кончиками пальцев. Все ее сознание мгновенно обратилось внутрь ее существа, к двум маленьким жизням, зарождавшимся в ней, и все остальное больше не имело значения.

Она повернула к Лаклану лицо – успокоенное и просветленное.

– Со мной все будет в порядке, – проникновенно сказала она.