Текст книги "Из глубины"

13

У самых дальних границ Шотландии – за Скаем, за Гебридами – лежит архипелаг Сент-Килда. Это самая крайняя точка Британских островов, состоящая из грубо окатанных коричневых валунов, едва заметных в пене прибоя; мрачное, суровое, раздираемое морем место.

На самой западной точке Хирты, главного острова, над солеными водами Атлантики вздымается тысячефутовый гранитный мыс. На его вершине высится длинный серый Гримуолд-Касл, старый, хаотично выстроенный монастырь, предназначенный противостоять и дурной погоде, и катапультам; его окружает звезда каменных куртин из местной породы. Обитель была возведена в тринадцатом веке одним из монашеских орденов, искавших убежища и от гонений, и от секуляризации, все шире распространяющейся по Европе. Прошло несколько десятилетий, и в поисках уединенного места для молитв и размышлений о духовном к ордену стали присоединяться, спасаясь от духа разложения англиканских обителей, другие братья: картезианцы, бенедиктинцы. Обогатившись за счет пожертвований послушников, библиотека Гримуолд-Касла стала одним из самых крупных монастырских книжных центров в Европе.

Вокруг монастыря начали селиться рыбаки, обслуживая те немногие мирские потребности, которые монахи не могли удовлетворить сами. Слава обители ширилась, и помимо новых братьев там привечали и случайных путников. В период расцвета Гримуолд-Касла дорога пилигримов вела из средневековой богадельни через огороженную поляну, покрытую травой, прямо к воротам с подъемной решеткой в стене куртины, вилась вниз по крутому склону в деревушку, а оттуда путь лежал дальше, на Гебриды.

Ныне гостеприимная дорога пилигримов исчезла, и только кое-где редкие пирамидки из камней возвышались над таким же каменистым пейзажем. Деревенька рядом с монастырем обезлюдела несколько веков назад. Остался лишь монастырь, и его мрачный, исхлестанный штормами фасад по-прежнему смотрит на запад, на холодные воды Атлантики.

За длинным деревянным столом в главном зале библиотеки Гримуолд-Касла сидел посетитель. Руками в белых хлопчатобумажных перчатках он переворачивал пергаменные страницы старинного фолианта, для лучшей сохранности разложенные на льняном полотне. В воздухе плавала пыль, свет был тускловат, и посетитель немного щурился, чтобы разобрать слова. У его локтя высилась стопка других книг – иллюстрированные рукописи, старопечатные фолианты, древние трактаты, переплетенные в тисненую кожу. Примерно каждый час появлялся монах, уносил прочитанное гостем, перебрасывался с ним словом-другим и удалялся. Посетитель же то и дело отвлекался, чтобы сделать беглые заметки в блокноте, но с течением времени эти перерывы стали все более и более редкими.

Наконец, когда было уже далеко за полдень, в библиотеку вошел другой монах, который принес новую стопку рукописей. Как и его собратья по ордену, он был облачен в простую сутану, подпоясанную белым вервием. Он казался старше остальных и шествовал более размеренным шагом.

Монах прошагал по центральному проходу читального зала. Подойдя к столу посетителя – единственному занятому столу в зале, – он положил древние книги на белое полотно.

– Dominus vobiscum[5]5
  Господь с вами (лат.).


[Закрыть], – сказал он с улыбкой.

Мужчина за столом встал:

– Et cum spiritu tuo[6]6
  И с духом твоим (лат.).


[Закрыть].

– Пожалуйста, сидите. Вот еще рукописи, которые вы просили.

– Вы очень любезны.

– Мы только рады. Нынче, увы, ученые навещают нас очень редко. Похоже, мирские блага теперь ценятся выше, чем просвещенный разум.

Мужчина улыбнулся:

– Или поиски истины.

– Что часто одно и то же. Хорошо сказано. – Монах достал из складок сутаны мягкую тряпицу и любовно протер старые книги. – Вас зовут Логан? Доктор Джереми Логан, профессор средневековой истории в Йеле?

Гость посмотрел на него:

– Да, я доктор Логан. Но сейчас в академическом отпуске.

– Сын мой, не бойтесь, я не шпионю за вами. Я – отец Бронвин, настоятель Гримуолд-Касла. – Вздохнув, монах сел у дальнего конца стола. – Во многих смыслах это тяжелая работа. Вы, наверное, думаете, что такой старый монастырь, как этот, не страдает от внутренней бюрократии и мелких дрязг. Но, сказать по правде, дело обстоит наоборот. Мы находимся так далеко от центра, жизнь наша проста и скромна, а новые послушники появляются у наших ворот крайне редко. Сейчас здесь меньше половины от того числа насельников, что было еще пятьдесят лет назад. – Он опять вздохнул. – Но есть в моем положении и утешительные стороны. Например, я руковожу всеми библиотечными и библиографическими делами, поскольку, как вы знаете, собрание Гримуолд-Касла остается нашей единственной и самой главной ценностью – прости, Боже, мою страсть.

Человек по имени Логан едва заметно улыбнулся.

– И я, конечно, в курсе всех приездов и отъездов из нашего монастыря, особенно если дело касается столь высокочтимых посетителей, как вы. Ваши рекомендательные письма произвели глубокое впечатление.

Доктор Логан склонил голову.

– Я не мог не заметить, что к вашей заявке на посещение нашей библиотеки был приложен план путешествия.

– Да, это я проглядел. Я занимался исследованиями в Оксфорде, и мне пришлось поспешно уехать. Боюсь, бумаги перепутались. Я вовсе не хотел хвастаться.

– Конечно. Я не это имел в виду. Но я не мог не удивиться, узнав, сколько разных мест вы посетили за свой короткий отпуск. Как я помню, это Сент-Уорвикс-Тауэр в Ньюфаундленде?

– Да, это к югу от Баттл-Харбор, на побережье.

– А потом вторая остановка. Аббатство Рот.

Доктор Логан кивнул еще раз.

– О нем я тоже слышал. Мыс Фарвел, Гренландия. Расположено почти так же уединенно, как и мы.

– Но их библиотека – древняя и очень большая – посвящена в основном местной истории.

– Еще бы. – Настоятель склонился над столом. – Надеюсь, вы простите мне мою невоспитанность, доктор Логан, – как я уже говорил, у нас в последнее время бывает столь мало гостей, что я, увы, подрастерял навыки светского поведения. Но видите ли, больше всего в ваших поездках меня удивляет, сколько времени вы отвели на каждую. Все места обладают богатыми библиотеками, которые вознаградят за недели трудов. И любое требует изрядного времени и денег, чтобы до него добраться. Однако, судя по вашему плану, сегодня лишь третий день вашей поездки. Что вы ищете, доктор Логан, что заставляет вас передвигаться с такой скоростью и вынуждает вас на такие траты сил и денег?

Доктор Логан кашлянул, чтобы прочистить горло, и посмотрел на стол:

– Как я уже говорил, отец Бронвин, маршрут путешествия оказался среди рекомендательных писем по чистому недосмотру с моей стороны.

Отец Бронвин отодвинулся от стола:

– Да, конечно. Я любопытный старик и вовсе не хотел ничего у вас выведывать. – Сняв очки, он краем сутаны протер стекла и снова надел очки на нос. Потом положил руку на переплетенные в телячью кожу тома, принесенные им в зал. – Вот книги, которые вы просили. «Светские истории» магистра Битона, появившиеся примерно в тысяча четыреста сорок восьмом году, «Хроники» Колкахуна, вышедшие на сто лет позднее, и, конечно, «Полиграфия» Тритемиуса.

Произнеся последнее название, настоятель слегка вздрогнул.

– Благодарю вас, святой отец, – сказал доктор Логан, кивая и провожая взглядом уходящего настоятеля.

Через час пришел монах-библиотекарь, забрал рукописи и книги и получил письменную заявку Логана на другие. Через несколько минут он вернулся, неся стопку старых томов, и бережно опустил их на хрустящий холст.

Доктор Логан положил книги перед собой и руками в белых перчатках перелистал их одну за другой. Первый из томов был на среднеанглийском, второй – на вульгарной латыни, третий – плохой перевод с аттического диалекта, известного как койне. Ни один из языков трудности для Логана не представлял, профессор легко читал тексты. Однако, продолжая свою работу, он становился все более мрачным. Наконец он отложил последнюю книгу, поморгал и потер поясницу. Три дня поездок по забытым богом местам, три ночи сна в продуваемых сквозняком комнатах из холодного камня давали о себе знать. Он обвел взглядом огромный зал со сводчатым потолком в романском стиле и узкими окнами, в которых светились примитивные, но очаровательные витражи. Сквозь них пробивалось послеполуденное солнце, покрывая пол пятнами разноцветной мозаики. Монахи по своей традиции дадут ему ночлег – в конце концов, на много миль вокруг другого пристанища нет, как нет и дорог, по которым можно уехать. А утром его заберет арендованный катер и отвезет на главный остров… а потом? И с внезапной слабостью Логан понял, что не знает, куда теперь ехать.

У него за спиной раздалось покашливание. Доктор Логан повернулся и увидел настоятеля, который смотрел на него, заложив руки за спину. Отец Бронвин приветливо улыбнулся.

– Не повезло? – тихо спросил он.

Логан покачал головой.

Монах шагнул к нему:

– Мне бы очень хотелось вам помочь, сын мой. Не знаю, что вы ищете, но понятно, что для вас это очень важно. Может быть, я докучливый старый дурак, но я принадлежу к религиозному ордену. И знаю, как хранить доверенные мне тайны. Позвольте мне помочь вам. Расскажите, что вы ищете.

Логан колебался. Его заказчик не один раз подчеркнул, что дело требует абсолютной секретности. Но какой смысл в секретности, если она ничего не скрывает? Он уже посетил три важнейших книгохранилища, а также несколько библиотек поменьше, имея очень нечетко обозначенное задание. Гуманитарный эквивалент иголки в стоге сена. Не удивительно, что он ничего не нашел.

Логан осторожно посмотрел на настоятеля:

– Я ищу сообщения… свидетельства одного события.

– Понятно. А что это за событие?

– Не знаю.

Настоятель поднял брови:

– Неужели? Это затрудняет дело.

– Все, что мне известно, – случай должен быть достаточно заметным, чтобы его внесли в исторические хроники.

Настоятель медленно обошел вокруг стола и сел. Его взгляд не отрывался от лица доктора Логана.

– Нечто необычное. Например… чудо?

– Вполне вероятно. – Логан помолчал. – Но, насколько я понял, это чудо, если можно так сказать… вовсе не божественного происхождения.

– Другими словами, демонической природы.

Доктор Логан кивнул.

Настоятель медленно вздохнул:

– Это вся информация, которой вы владеете?

– Не совсем. Я знаю приблизительное время и место.

– Продолжайте, прошу вас.

– Это событие произошло примерно шестьсот лет назад. И где-то там. – Доктор Логан указал на северо-западную стену библиотеки.

Монах выразительно посмотрел на него:

– В море?

– Да. То, что могли увидеть местные рыбаки, находившиеся далеко от берега. Или, если день был ясный, то, что мог разглядеть на горизонте над водой человек, шедший по прибрежным скалам.

Монах хотел заговорить, но потом замолчал, словно передумав.

– Библиотеки в тех двух монастырях, которые вы посетили, – тихо начал он наконец. – Они тоже расположены на побережье. И обе находятся в северной части Атлантики. Совсем как мы.

Логан немного подумал. И едва заметно кивнул.

Настоятель ответил не сразу. Он смотрел мимо Логана, и взгляд у него был отстраненный, словно он смотрел на что-то далекое – в пространстве, а может, и во времени. Монах-библиотекарь собрал книги со стола Логана и, неслышно ступая, вышел. Старая пыльная комната погрузилась в напряженное молчание.

Наконец отец Бронвин встал.

– Подождите меня здесь, – сказал он. – Я скоро вернусь.

Логан подчинился. Настоятель пришел через десять минут, осторожно неся в руках объемистый прямоугольный предмет, завернутый в черную материю. Монах положил его на стол и осторожно снял ткань. Под ней оказалась свинцовая шкатулка, инкрустированная золотыми и серебряными листьями. Сняв с шеи ключ, аббат открыл ее.

– Вы были откровенны со мной, сын мой, – произнес он. – И я буду откровенен с вами. – Он мягко похлопал по коробочке. – Внутри то, что веками оставалось среди главных секретов Гримуолд-Касла. Сначала считалось, что владеть записями об упоминаемых здесь событиях просто опасно. Потом, когда росли и ширились легенды, сама рукопись стала слишком ценной и удивительной, чтобы ее можно было кому-то показывать. Но думаю, вам, доктор Логан, я могу ее доверить, пусть лишь на несколько минут… – И монах медленно придвинул коробку через стол к Логану. – Надеюсь, вы не возражаете, если я останусь здесь, пока вы читаете? Я не могу потерять шкатулку из виду. Я принес клятву, когда принимал назначение настоятелем в эту обитель.

Логан не стал открывать ящичек сразу. Он пристально смотрел на золотые и серебряные листья, покрывавшие крышку. Несмотря на все свое любопытство, он колебался.

– Может быть, до того как начать, мне следует узнать что-то еще? – спросил он. – Может быть, вы еще что-то можете мне сказать?

– Я думаю, содержимое само вам все скажет. – На лице настоятеля появилась улыбка, не то чтобы мрачная, но и не слишком приятная. – Доктор Логан, вы, должно быть, знаете, что существовала такая надпись «Здесь монстры»?

– Да.

– Она встречается на пустых местах старинных карт. – Настоятель опять замолчал. Потом очень аккуратно и тихо постучал по шкатулке. – Читайте внимательно, доктор Логан. Я человек не азартный, меня волнует, пожалуй, только качество вина – того, которое каждый год ставит в сезон брат Фредерик, но готов спорить, что это пугающее выражение пошло как раз отсюда.

14

Когда Крейн вошел в конференц-зал «А», меньший из двух в медпункте, то обнаружил, что Мишель Бишоп уже там и при помощи металлического стилуса вносит информацию в свой наладонный компьютер. Блестящая поверхность стола переговоров была совершенно пуста. По предыдущему опыту Крейн мог сказать, что совещания медиков по текущим вопросам всегда сопровождаются шквалом бумаг – графиков, отчетов, историй болезни. Но, за исключением тощей папки под мышкой самого доктора, ничего подобного не наблюдалось. Распечатки занимают слишком много драгоценного места, поэтому все данные, какие только возможно, на «Глубоководном шторме» хранились в электронном виде.

Пока он усаживался, Бишоп подняла взгляд, послала ему мимолетную улыбку, потом снова посмотрела на свой компьютер и сделала последнюю запись.

– Как состояние Уайта? – спросил Крейн.

– Я думаю, завтра его можно будет выписать.

– Правда?

– Роджер беседовал с ним, а Ашер согласился запереть его в комнате. Нет смысла держать его у нас и дальше.

Пока она говорила, в комнату вошел Роджер Корбетт с большой чашкой латте из ближайшего кафе. Он широко им улыбнулся и сел за дальний конец стола, поставив перед собой кофе и собственный карманный компьютер.

– Мишель как раз говорит мне, что вы решили выписать Уайта, – сказал Крейн.

Корбетт кивнул:

– Я провел полную психологическую диагностику. У него отмечается некоторая тревожность, которой не было во время первичного осмотра, наверное, это результат неспецифической депрессии. Но на прием препаратов Уайт реагирует хорошо. Мы поддерживали его антидепрессантами – никаких побочных эффектов. Мне кажется, перед нами простой невроз, который хорошо поддается лечению.

Крейн нахмурился:

– Конечно, вы вправе придерживаться такого мнения. Но двое суток назад, будучи в этом «простом неврозе», он захватил заложника и воткнул отвертку себе в горло.

Корбетт отхлебнул кофе:

– Конечно, последствия пока сказываются, и мы сейчас даже не знаем, сколько времени потребуется Уайту. Да, люди здесь испытывают большой стресс, и мы можем оказывать самую лучшую медицинскую помощь, но никогда не решимся предсказать все возможные отклонения в поведении. Иногда они проявляются как нервный срыв. Я планирую по-прежнему ежедневно навещать Уайта в его комнате и держать его под постоянным наблюдением.

– Отлично, – сказал Крейн.

«По крайней мере, Королис со своими ребятами перестанет торчать в медпункте», – подумал он.

Он оглянулся на Бишоп:

– Есть какие-нибудь новые случаи или обращения?

Она посмотрела на монитор:

– Приходил техник с жалобами на спазм толстой кишки. У другого сильное сердцебиение. И еще один из ремонтников сообщил о неспецифических симптомах: бессонница, неспособность сосредоточиться.

– Понятно. Благодарю вас. – Крейн перевел взгляд с Бишоп на Корбетта. – Ну что, продолжим?

– Что продолжим? – спросила Бишоп. – Я не совсем поняла, зачем вы назначили встречу.

Крейн взглянул на нее через стол, спрашивая себя – неужели ему придется бороться с ней на каждом шагу?

– Я назначил эту встречу, доктор Бишоп, чтобы определить, с чем же мы имеем здесь дело.

Бишоп откинулась на стуле:

– Я не думала, что мы пришли к каким-то выводам и выяснили общую причину.

– Да, причина одна, мы просто не знаем, какова она.

Скрестив на груди руки, Бишоп пристально посмотрела на него.

– Четверть персонала на станции жаловались на расстройства самочувствия, – продолжал Крейн. – Это не совпадение. Сердечные приступы не происходят сами по себе. Да, раньше я считал, что всему виной кессонная болезнь. Я был не прав, когда принял такое решение, не ознакомившись с фактами. Но так или иначе, что-то здесь происходит.

– Однако схожих симптомов не наблюдается, – возразил Корбетт, – по крайней мере, специфических.

– Тем не менее должно быть что-то общее, просто мы это еще не обнаружили. Мы слишком сосредоточились на частных случаях, чтобы увидеть всю картину в целом. Нужно отступить, провести дифференциальную диагностику.

– Как вы предлагаете это сделать? – спросила Бишоп.

– Как нас учили в медицинской школе. Наблюдать симптомы, предлагать вероятные объяснения, отказываться от каждой гипотезы, которая не подтвердилась. Давайте начнем с того, что составим перечень. – Крейн взял из своей папки лист бумаги, достал ручку. И посмотрел на два маленьких компьютера, светивших экранами с полированной столешницы. – Извините, – сказал он с усмешкой. – Я привык делать это по старинке.

Корбетт улыбнулся, кивнул и отхлебнул еще кофе. В воздухе распространялся густой аромат напитка.

– Теперь мы знаем, что воздух на станции не содержит никаких редких газов или прочих примесей (кстати, мы никому не должны об этом сообщать), так что эту возможность мы исключаем. Что у нас остается? Доктор Бишоп, вы упоминали жалобы на тошноту. Это может предполагать интоксикацию – либо систематическую, едой или питьем, либо общую, как результат взаимодействия с каким-то отравляющим веществом на станции.

– Это точно так же может означать нервное расстройство, – заметила Бишоп.

– Верно. – Крейн записал. – Хороший довод; все может иметь психологическую природу, это видно по Уайту. Мы находимся в необычной, стрессовой ситуации.

– А инфекция? – спросил Корбетт. – Проявление какой-нибудь редкой болезни?

– Есть такая вероятность. «Глубоководный шторм» или один из людей на станции может быть источником некоего заболевания, известного или неизвестного. Вирусного, грибкового или микробного. Некоторые пациенты или даже все могут оказаться переносчиками инфекции.

– Не могу согласиться, – возразила Бишоп. – Мне на ум приходит единственное, что может вызвать столь разнообразные проявления: побочный эффект употребления наркотиков.

– Отличное предположение. Они тоже могут быть причиной. – Крейн опять сделал пометку на листе. – Может быть, персоналу делали прививки, например перед прибытием на станцию? Или кололи какие-нибудь витамины? Или сотрудникам прописывают какие-то стимулирующие препараты?

– Мне ни о чем таком не известно, – сказала Бишоп.

– Мы должны проверить. Нельзя сбрасывать со счетов и наркотики.

– Например, метамфетамин, – вставил Корбетт.

– Или «экстази». Он нарушает аминокислотный обмен в организме и может вызывать симптомы, подобные тем, что наблюдались у Уайта.

– Может быть и состав питания, – произнесла Бишоп. – Диетолог составил особый рацион, с большим содержанием белков и пониженным количеством углеводов. Флот использует станцию как полигон.

– Очень интересно. Надо еще раз проверить анализы крови, чтобы определить, играет ли диета какую-нибудь роль.

Крейн взглянул на Бишоп, на Корбетта и порадовался, что они оба охотно участвуют в обсуждении.

– У нас получается неплохой список. Давайте посмотрим, можно ли из него что-нибудь выделить. Мы знаем, что симптомы никак не связаны ни с расположением зон станции, ни со спецификой работы. Есть ли какая-нибудь зависимость от возраста или половой принадлежности?

Бишоп постучала по своему компьютеру:

– Нет. Разброс идет по всем возрастным группам, а процентное соотношение полов в целом соответствует таковому на станции.

– Хорошо. По крайней мере, мы можем продолжить. – Крейн заглянул в свои записи. – В первом приближении кажется, что наиболее вероятная причина – интоксикация или какой-то наркотик. Например, отравление солями тяжелых металлов дает очень широкий спектр симптомов. Инфекционное заболевание можно с большим отрывом поставить на третье место, но все же необходимо это проверить. – Он посмотрел на Корбетта. – Кто самый хороший технический специалист в медпункте?

Психолог с минуту подумал:

– Джейн Рэнд.

– Надо дать ей задание свести вместе все записи, которые мы сделали по каждому пациенту, и запрограммировать работу с базами данных так, чтобы можно было выявить скрытые взаимосвязи. Пусть все проверит – от трудовых книжек до результатов анализов. – Он помолчал. – А она может проверить, в какие кафе ходили пациенты?

Корбетт понажимал кнопки на своем компьютере. Поднял глаза и кивнул.

– Тогда добавьте и это. Посмотрим, может, что-нибудь и появится. Потом надо будет сравнить полученные данные по пациентам с информацией об остальных людях на станции, тех, которые здоровы, – может быть, между ними есть какая-то разница.

Крейн повернулся к Бишоп:

– Доктор Бишоп, вы могли бы проверить анализы крови еще раз, на предмет обнаружения яда или наркотиков?

– Хорошо, – ответила женщина.

– Пожалуйста, попросите медперсонал взять образцы волос у каждого пациента, который обращался в медпункт за последние две недели. А впредь, пожалуй, надо брать анализ крови и мочи у всех новых пациентов, даже если они обращаются по поводу занозы. Давайте, кстати, проведем всестороннее обследование – электрокардиограммы, эхокардиограммы, электроэнцефалограммы, все анализы.

– Я вам уже говорила, что у нас на станции нет электроэнцефалографа, – заметила Бишоп.

– А мы можем его получить?

Она пожала плечами:

– Со временем.

– Тогда, пожалуйста, подайте заявку. Мне бы не хотелось что-нибудь упустить. И кстати, пусть лаборанты проверят все ранние истории болезни. Если это вспышка какого-то инфекционного заболевания, мы могли бы выделить самый первый случай. – Крейн встал. – Пожалуй, пойду поговорю с диетологами, узнаю, что у них там за специальное питание. Давайте встретимся утром, обсудим, что удалось выяснить.

У двери он остановился:

– Кстати, я вот еще о чем хотел спросить вас. Кто такой мистер Флайт?

Бишоп и Корбетт переглянулись.

– Мистер Флайт? – переспросила Бишоп.

– Старичок-грек в рабочем комбинезоне. Вскоре после того, как я приехал, он явился ко мне в каюту без приглашения. Странный человек, ему, кажется, нравится говорить загадками. Какая у него должность?

Возникла пауза.

– Извините, доктор Крейн, – сказал Корбетт. – Я с ним не знаком.

– Нет? – Крейн повернулся к Бишоп. – Невысокого роста, жилистый, с большой копной седых волос. Сказал мне, что занимается крайне секретной работой.

– Я знаю на станции всех, – ответила Бишоп. – И никто под ваше описание не подходит. Самому старому сотруднику пятьдесят два года.

– Что? – воскликнул Крейн. – Но это же невозможно! Я видел старика собственными глазами!

Бишоп обратилась к своему компьютеру, набрала недлинную команду, посмотрела на крохотный экран. И подняла взгляд.

– Доктор Крейн, я уверена: на станции нет человека по имени Флайт.