Текст книги "Гора Дракона"

Другие ученые, лаборанты и рабочие стекались к стоянке с пляжными сумками и складными стульями в руках.

– А как это все вообще началось? – спросил Карсон, глядя на них.

– Не помню, чья это была идея, – сказал Сингер. – Правительство открывает для публики доступ на полигон «Тринити» раз в год. Как-то раз мы спросили, можем ли мы сами туда съездить, и они разрешили. Потом возникла мысль: устроить пикник с волейболом и холодным пивом. И тут кто-то заявил, что просто возмутительно, что мы не можем прихватить с собой океан. Вот тогда-то и придумали использовать резервуар, в котором возят воду для скота. Гениальная мысль!

– И никто не боится радиации? – спросил Карсон.

Сингер фыркнул.

– Радиации уже не осталось. Но мы все равно берем с собой счетчики Гейгера, чтобы особо нервные чувствовали себя спокойно. – Он поднял голову, услышав шум приближающихся машин. – Идем, можешь поехать со мной.

Вскоре дюжина «хаммеров» с опущенным верхом катила по едва различимой грунтовой дороге, которая уносилась к горизонту, точно стрела. Водовоз замыкал колонну, окутанный густыми клубами пыли.

Через час Сингер остановил первую машину.

– Эпицентр взрыва, – сказал он Карсону.

– Откуда вы знаете? – спросил тот, оглядывая пустыню.

На западе высились Сьерра-Оскура: сухие, голые пустынные горы с торчащими тут и там неровными осадочными породами. Это было безлюдное место, но не более чем вся остальная Хорнада.

Сингер показал на ржавую балку, торчащую на несколько футов из земли.

– Все, что осталось от башни, в которой хранили бомбу. Если посмотришь внимательнее, то увидишь, что мы находимся в небольшом углублении, возникшем после взрыва. А вон там находился один из постов технического наблюдения.

Он показал на холм и разрушенные бункеры.

– Пикник будет здесь? – с сомнением спросил Карсон.

– Нет, мы проедем еще полмили, – ответил Сингер. – Местность там симпатичнее. Немного, по крайней мере.

«Хаммеры» остановились на песчаной площадке, лишенной какой бы то ни было растительности – ни кактусов, ни кустов. Одинокая дюна, которую удерживали на месте заросли сизой юкки, поднималась над голым пространством пустыни. Пока рабочие снимали с пикапа емкость для воды, ученые начали занимать места на песке, расставляли стулья и зонты, доставали холодильники. Сбоку установили волейбольную сетку. Около резервуара поставили деревянную лестницу; затем водовоз подъехал к его краю и начал наполнять водой. Из портативного радиоприемника слышалось пение «Beach boys».

Карсон стоял в стороне, наблюдая за происходящим. Большую часть времени он провел в лаборатории «С» и до сих пор не знал имен своих коллег. Многие ученые уже заканчивали свои контракты и проработали вместе около шести месяцев. Оглядевшись по сторонам, он с облегчением заметил, что Брендон-Смит, очевидно, осталась дома, наслаждаясь прохладой кондиционеров. Накануне днем он зашел в ее кабинет, чтобы спросить о шимпанзе, и она чуть не оторвала ему голову за то, что он нечаянно нарушил порядок среди расставленных на краю стола безделушек. «Вот и отлично», – подумал он, когда перед глазами у него возник непрошеный образ Брендон-Смит в купальнике.

Сингер увидел его и помахал рукой, подзывая к себе. Рядом с ним сидели двое ученых, которых Карсон едва знал.

– Ты знаком с Джорджем Харпером? – спросил Сингер у Карсона.

Харпер добродушно усмехнулся и протянул руку.

– Мы пару раз сталкивались в гриппозном отсеке, – сказал он. – В прямом смысле слова. Два защитных костюма, путешествующие в ночи. И разумеется, я слышал вашу чудесную характеристику доктора Брендон-Смит.

Харпер был высокого роста, с редкими каштановыми волосами и длинным крючковатым носом.

Карсон поморщился.

– Я всего лишь проверял, как работает коммуникатор на общую связь.

Харпер рассмеялся.

– Все на пять минут прекратили работать и отключили свои интеркомы, чтобы, ну… – Он посмотрел на Сингера. – Откашляться.

– Перестань, Джордж. – Директор улыбнулся и показал на другого ученого. – Это Эндрю Вандервэгон.

Вандервэгон, в консервативных плавках, сидел, опрометчиво подставив солнцу свою бледную впалую грудь. Он поднялся и снял очки.

– Привет, – сказал он и пожал Карсону руку. – Как поживаете?

Он был невысоким, худым и с очень прямой спиной; голубые глаза цветом напоминали выгоревшую на солнце джинсовую ткань. Карсон видел его в «Маунт-Дрэгон» в костюме с галстуком и в черных ботинках.

– Я из Техаса, – сказал Харпер с южным акцентом. – Так что я не должен вставать. Мы все плохо воспитаны, а вот Эндрю у нас из Коннектикута.

Вандервэгон кивнул в ответ.

– Харпер встает, только когда бык наложит кучу около его ног.

– Ничего подобного, – возмутился Харпер. – Я отпихиваю ее в сторону носком сапога.

Карсон сел на раскладной стул, который ему дал Сингер. Солнце безжалостно палило. Он услышал крики, потом плеск воды – люди взбирались по ступенькам лестницы и прыгали в резервуар. Оглянувшись, он увидел Ная, главу службы безопасности, который сидел под зонтом в стороне от остальных и читал «Нью-Йорк таймс».

– Странный тип, совсем как выхолощенная телка, – сказал Харпер, проследив за взглядом Карсона. – Вы только посмотрите на него, сидит в своем проклятом костюме «Сэвил роу», а сейчас уже, наверное, градусов тридцать пять.

– А зачем он поехал? – спросил Карсон.

– Чтобы следить за нами, – ответил Вандервэгон.

– Что мы можем сделать опасного? – поинтересовался Карсон.

– Ну, Ги, разве вы не знаете? – рассмеявшись, спросил Харпер. – В любой момент каждый из нас может угнать «хаммер», поехать в Радиум-Спрингс и вылить капельку Х-гриппа в Рио-Гранде. Просто чтобы пошутить.

Сингер нахмурился.

– Это не смешно, Джордж.

– Он, как офицер КГБ, всегда начеку, – сказал Вандервэгон. – Не уезжал отсюда с восемьдесят шестого года, и, думаю, это подействовало на его мозги. Меня не удивит, если он поставил прослушивающие устройства в наши комнаты.

– И у него здесь нет друзей? – спросил Карсон.

– Друзей? – приподняв брови, повторил Вандервэгон. – Я, по крайней мере, об этом ничего не знаю. Если не считать Майка Марра. Родных у него тоже нет.

– И что же он делает целыми днями?

– Ходит по комплексу со своим хвостиком и в дурацкой шляпе, – ответил Харпер. – Вы бы видели ребят из охраны, когда он оказывается поблизости. Они приседают и стелются перед ним, как свиньи, жрущие орехи.

Вандервэгон и Сингер громко расхохотались. Карсон немного удивился, что директор «Маунт-Дрэгон» смеется над главой своей службы безопасности.

Харпер откинулся на спинку стула, заложил руки за голову и вздохнул.

– Значит, вы из этих мест, – сказал он, кивнув в сторону Карсона и не открывая глаз. – Может, расскажете нам про золото Мондрагона?

Вандервэгон застонал.

– Про что? – спросил Карсон.

Все трое удивленно повернулись к нему.

– Ты не знаешь этой истории? – спросил Сингер. – А еще говоришь, что ты из Нью-Мексико! – Он засунул в холодильник обе руки и достал несколько бутылок с пивом. – Это требуется запить. – Он передал бутылки по кругу.

– О нет! Неужели нам снова придется выслушать эту легенду? – проговорил Вандервэгон.

– Карсон ее не знает, – запротестовал Харпер.

– Предание гласит, – начал Сингер и с улыбкой посмотрел на Вандервэгона, – что богатый купец по имени Мондрагон жил неподалеку от древнего Санта-Фе в конце семнадцатого века. Инквизиция обвинила его в колдовстве и заключила в тюрьму. Мондрагон знал, что ему грозит смерть, и сумел бежать с помощью своего слуги Эстеванико. Мондрагону принадлежало несколько рудников в горах Сангре-де‑Кристо, где работали рабы-индейцы. Говорят, это были очень богатые копи, возможно золотые. Итак, когда он ускользнул от инквизиции, то тайно вернулся на свою гасиенду, выкопал золото, нагрузил его на мула и ушел вместе со своим слугой по Королевской дороге. Двести фунтов золота, больше один мул унести не мог. Через два дня, проведенных в пустыне Хорнада, у них закончилась вода. Поэтому купец отправил Эстеванико вперед с бутылью из тыквы, чтобы пополнить запас, а сам остался ждать с одной лошадью и мулом. Слуга нашел воду в роднике примерно в дне пути впереди и поспешил назад. Но когда он вернулся на то место, где его должен был ждать Мондрагон, оказалось, что тот исчез.

– Когда инквизиция узнала о том, что произошло, – продолжал рассказ Харпер, – они пошли за ним по следу. Примерно через пять недель у самого основания горы Дракона они обнаружили лошадь, привязанную к шесту, мертвую. Она принадлежала Мондрагону.

– Около горы Дракона? – спросил Карсон.

Сингер кивнул.

– Королевская дорога, или Испанский путь, проходила как раз по территории, где находятся наши лаборатории, и вокруг подошвы горы Дракона.

– Так вот, – продолжал Харпер. – Они повсюду искали Мондрагона. Примерно в пятидесяти ярдах от мертвой лошади они обнаружили на земле его дорогой камзол. Но, несмотря на все их старания, им так и не удалось найти ни тело купца, ни мула, нагруженного золотом. Священник окропил святой водой основание горы, чтобы очистить ее от зла Мондрагона, а на вершине поставили крест. Это место стало называться Ла‑Круз-де‑Мондрагон, Крест Мондрагона. Позже, когда по Испанскому пути пришли американские торговцы, они упростили имя до Маунт-Дрэгон[28]28
  Маунт-Дрэгон (англ.) – гора Дракона.


[Закрыть].

Харпер допил свое пиво и с удовольствием выдохнул.

– Когда я рос, я слышал множество историй про спрятанные сокровища, – сказал Карсон. – Их столько же, сколько крапчато-голубых кунхаундов-краснопяточников, но все они – сплошная выдумка.

Харпер рассмеялся.

– Крапчато-голубой кунхаунд-краснопяточник! Здесь появился еще один человек с чувством юмора.

– А что такое краснопяточник? – спросил Вандервэгон.

Харпер засмеялся еще громче.

– Эндрю, ты бедный невежественный янки. Это собака, которую используют, чтобы загонять скот. Она охотится на пятки животных, поэтому ее называют краснопяточником. Это как будто стреноживаешь теленка веревкой. – И он изобразил, что бросает лассо, а затем посмотрел на Карсона. – Я рад, что среди нас появился не очередной зеленый новичок.

Карсон ухмыльнулся.

– Когда я был ребенком, мы искали затерянные раскопки Адамса. Считается, что в нашем штате зарытого золота больше, чем в Форт-Ноксе. Если, конечно, верить всем историям.

Вандервэгон фыркнул.

– Вот ключ ко всему: если в них верить. Харпер из Техаса, где главной индустрией является производство и распространение дерьма. Ладно, думаю, пора искупаться.

Он воткнул бутылку с пивом в песок и встал.

– Я с тобой, – сказал Харпер.

– Идем, Ги! – позвал его Сингер, который поспешил за учеными, на ходу стаскивая рубашку.

– Я догоню вас через минуту, – ответил Карсон, наблюдая за тем, как они взобрались по деревянной лестнице и, подталкивая друг друга, прыгнули в огромный резервуар.

Он допил пиво и отставил в сторону пустую бутылку, раздумывая над сюрреалистичностью происходящего: он сидит посреди пустыни Хорнада-дель‑Муэрто, примерно в миле от эпицентра ядерного взрыва, и любуется тем, как несколько самых блестящих биологов мира, точно дети, плещутся в баке, в котором перевозят воду для скота. Впрочем, именно нереальность этого места действовала на него как наркотик. Наверное, так себя чувствовали те, кто работал над «Манхэттенским проектом»[29]29
  «Манхэттенский проект» – кодовое название программы США по разработке ядерного оружия, осуществление которой началось 17 сентября 1943 года. В проекте принимали участие ученые из США, Великобритании, Германии и Канады.


[Закрыть]. Он стащил джинсы и рубашку и, закрыв глаза, лег на спину, впервые за последние дни чувствуя, что расслабляется.

Через несколько минут безжалостная жара заставила его пошевелиться, и он сел, а затем засунул в холодильник руку, чтобы достать новую бутылку пива. Когда он ее открыл, то услышал смех де Ваки, который перекрыл остальные голоса. Она стояла у бортика резервуара с водой, откинув с лица волосы, и разговаривала с какими-то лаборантами. Белый купальник резко контрастировал с ее смуглой кожей. Возможно, она и заметила Карсона, но не подала виду.

В этот момент к их группе подошел еще один человек. Его прихрамывающая походка показалась Карсону знакомой, а в следующее мгновение он узнал Майка Марра, заместителя главы службы безопасности. Откинув назад голову, он заговорил с де Вакой, и Карсон увидел его широкую ленивую ухмылку. Неожиданно он подошел к ней совсем близко и что-то прошептал на ухо. Лицо женщины тут же потемнело, и она резко от него отодвинулась. Марр снова заговорил, и де Вака влепила ему звонкую пощечину. Звук получился таким громким, что он долетел по песку до Карсона. Охранник дернулся назад, и его черная ковбойская шляпа упала в пыль. Когда он наклонился, чтобы ее поднять, ассистентка что-то быстро ему сказала, презрительно искривив губы. И хотя Карсон не слышал ее слов, группа лаборантов разразилась дружным хохотом.

На лице Марра появилось неприятное выражение, он прищурил глаза, и добродушная, легкая улыбка мгновенно исчезла. Не сводя глаз с де Ваки, он демонстративно надел на голову свою шляпу, затем быстро развернулся на каблуках и отошел в сторону.

– Горячая штучка! – фыркнув, сказал Сингер, который вернулся вместе с остальными и заметил, куда смотрит Карсон.

Он догадался, что директор не видел, что произошло, и просто отреагировал на его взгляд.

– Сначала она приехала к нам, чтобы работать на медицинском отделении, за неделю до тебя. Но потом от нас ушла Майра Резник, ассистентка Барта. Учитывая ее весьма впечатляющий послужной список, я решил, что Сюзанна будет для тебя прекрасным ассистентом. Надеюсь, я не ошибся.

Он бросил маленький камешек на колени Карсону.

– Что это?

Камешек был зеленым и слегка прозрачным.

– Ядерное стекло, – пояснил Сингер. – Бомба Тринити расплавила песок около эпицентра взрыва, после него осталась корка из этого вещества. По большей части оно рассыпалось. Но иногда удается найти кусочек.

– А он радиоактивный? – спросил Карсон, с опаской держа камешек.

– На самом деле нет.

– На самом деле нет! – громко расхохотался Харпер и принялся мизинцем доставать воду из уха. – Если вы собираетесь в будущем завести детей, держите эту штуку подальше от своих половых желез.

Вандервэгон покачал головой.

– Ты вульгарная деревенщина, Харпер.

Сингер повернулся к нему.

– Они лучшие друзья, но, глядя на них, этого в жизни не скажешь.

– А как вы стали работать на «Джин-Дайн»? – спросил Карсон и бросил камешек директору.

– Я был профессором биологии в Мортоне, в Калифорнийском технологическом институте, и считал, что добился вершин в своей профессиональной деятельности, но тут появился Брент Скоупс и сделал мне предложение. – Сингер покачал головой, вспоминая. – «Маунт-Дрэгон» переходил в ведение гражданских, и Брент хотел, чтобы я его возглавил.

– Довольно резкая перемена, после академической карьеры, – заметил Карсон.

– Мне потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть, – сказал Сингер. – Я всегда смотрел на частное предпринимательство свысока. Но вскоре понял, какой силой обладает рынок. Мы здесь делаем удивительные вещи, но не потому, что мы умнее, просто у нас больше денег. Ни один университет не мог бы себе позволить содержать «Маунт-Дрэгон». А потенциальная прибыль намного превышает затраты. В Калифорнии я занимался теоретическими исследованиями конъюгации[30]30
  Конъюгация – однонаправленный перенос части генетического материала при непосредственном контакте двух бактериальных клеток.


[Закрыть] бактерий. Теперь же имею непосредственное отношение к суперсовременным разработкам, которые, возможно, спасут миллионы жизней. – Он допил свое пиво. – Я стал новообращенным.

– Это я стал новообращенным, – заявил Харпер, – когда увидел, сколько здесь зарабатывает доцент.

– Тридцать тысяч, – проговорил Вандервэгон, – через шесть или восемь лет после аспирантуры. Можете в такое поверить?

– Помню, когда я работал в Беркли, все мои предложения, касающиеся исследований, должны были проходить через дряхлого бюрократа, декана факультета. Эта окаменелость вечно нудила про дороговизну.

– Работа на Брента – это день и ночь по сравнению со всеми остальными местами, – сказал Вандервэгон. – Он понимает, что такое наука и что требуется ученому. Я не должен ничего объяснять или доказывать. Если мне что-то нужно, я отправляю ему электронное письмо и получаю все, что попросил. Нам повезло, что он пригласил нас сюда.

– Очень, – кивнув, подтвердил Харпер.

«По крайней мере, хоть в чем-то они согласны друг с другом», – подумал Карсон.

– И мы рады, что ты с нами, Ги, – подытожил Сингер и поднял свою бутылку с пивом, салютуя ему; остальные последовали его примеру.

– Спасибо.

Карсон широко улыбнулся, думая о поворотах судьбы, которая неожиданно привела его сюда, где он оказался среди ученых, составляющих гордость «Джин-Дайн».

* * *

Левайн сидел в своем кабинете и через открытую дверь с молчаливым восхищением слушал, как его секретарь разговаривает по телефону в приемной.

– Извини, малышка, – говорил Рэй. – Клянусь, я был уверен, что ты сказала про театр на Бойлстон-стрит, а не на Брэттл…

Потом молчание.

– Клянусь, я услышал «Бойлстон». Нет, я там был, стоял перед входом и ждал тебя. У театра на Бойлстон, естественно! Нет, подожди… Детка, нет…

Он выругался и положил трубку.

– Рэй? – позвал его профессор.

– Да? – Секретарь появился в дверях, на ходу приглаживая волосы.

– В природе не существует театра на Бойлстон-стрит.

Лицо Рэя просветлело.

– Наверное, поэтому она повесила трубку.

Левайн улыбнулся и покачал головой.

– Помнишь, мне звонила та женщина из шоу Сэмми Санчеса? Я хочу, чтобы ты с ней связался и сказал, что я передумал и приду к ним. Причем как можно скорее.

– Я? А как насчет Тони Уилер? Ей не понравится…

– Тони это не одобрит. Она терпеть не может телевизионные шоу.

Секретарь пожал плечами.

– Ладно, считайте, что это сделано. Что-нибудь еще?

Профессор покачал головой.

– Пока все. Займись отработкой своих отговорок. И пожалуйста, закрой дверь.

Рэй вернулся в приемную. Левайн взглянул на часы, взял телефонную трубку в десятый раз за день и прислушался. Наконец он услышал то, чего ждал: обычный непрерывный гудок превратился в серию быстрых пульсаций. Он тут же повесил трубку, запер дверь в кабинет и подсоединил свой компьютер к гнезду в стене. Через тридцать секунд на экране появился знакомый значок подключения и возникли слова:

Ну и ну, поцелуйте меня в задницу, если это не мой приятель профессор. Как поживает мой злой, обидчивый папаша?

Левайн напечатал в ответ:

Мим, я не понимаю, о чем вы?

Разве вы больше не фанат Элмора Джеймса?[31]31
  Элмор Джеймс – американский блюзовый гитарист, певец, автор песен; один из наиболее выдающихся музыкантов эпохи расцвета чикагского блюза.


[Закрыть]

Никогда о таком не слышал. Я получил ваш вызов. Есть новости?

Хорошая и плохая. Я провел несколько часов, разгуливая по сети «Джин-Дайн». Потрясающее место. Шестьдесят тысяч системных адресов, способность подключения отовсюду. Спутники, выделенные линии связи на земле, сети из оптоволокна для асинхронной передачи видеоконференций. Структура производит впечатление. Разумеется, я теперь в ней отлично разбираюсь, могу даже экскурсии проводить.

Это хорошо.

Да. Плохая новость состоит в том, что она похожа на банковский сейф. Изолированная кольцевая система, в центре которой находится Брент Скоупс. Никто, кроме него, не может заглянуть за пределы своего профиля, зато Скоупс видит все. Он Большой Брат и в состоянии разгуливать по сети, когда ему захочется. Если перефразировать Мадди Уотерса[32]32
  Мадди Уотерс, настоящее имя Маккинли Морганфилд, – американский музыкант, который считается основоположником чикагской школы блюза.


[Закрыть], наркотик работает для него, но не для вас.

Левайн напечатал:

Не сомневаюсь, что для Мима это не проблема.

Пощадите меня! Что за мысли? Я могу без особых усилий оставаться незамеченным, вытягивая по несколько миллисекунд из времени центрального процессора тут и там. Проблема в ВАС, профессор. Установить надежный канал проникновения в «Маунт-Дрэгон» совсем не просто. Это означает, что придется дублировать часть личного доступа Скоупса. Вот в этом и заключена опасность.

Объясните.

Неужели я должен все разжевывать? Если он случайно войдет в систему «Маунт-Дрэгон», когда вы будете там находиться, его собственный доступ будет заблокирован. Тогда он, скорее всего, запустит в сеть поисковую программу, и она выдаст ему нашего дорогого профессора, а вовсе не Мима. ЯСОДЧТУВ.

Мим, вы же знаете, что я не понимаю ваших акронимов.

«Я считал, что это очевидно даже для человека с таким убогим восприятием». Вы не сможете находиться там долго, профессор. Нам придется следить за тем, чтобы ваши визиты были короткими.

Левайн напечатал:

А как насчет документации «Маунт-Дрэгон»? Если бы мне удалось до нее добраться, это значительно ускорило бы дело.

НН[33]33
  НН – никак нельзя (аббревиатура, принятая в электронной почте).


[Закрыть]. Охраняется надежнее, чем корсет королевы Мэри.

Профессор сделал глубокий вдох. Мим был иррациональным, упрямым и иногда приводил его в бешенство. Левайн порой пытался представить, как он выглядит в жизни: вне всякого сомнения, типичный компьютерный хакер, отвратительный урод в очках с толстыми линзами, который не умеет играть в футбол, не общается с людьми и обладает склонностью к онанизму.

Он напечатал:

Это на вас не похоже, Мим.

Вы не забыли, я месье Рик[34]34
  Имеется в виду герой фильма «Касабланка».


[Закрыть] киберпространства: я ни в коем случае не хочу рисковать собственной шеей. Скоупс слишком умен. Помните, я вам рассказывал про его любимый проект? Очевидно, он создал что-то вроде виртуального мира и использует его в качестве сетевого навигатора. Около трех лет назад он читал на эту тему лекцию в Институте современной нейрокибернетики. Естественно, я туда проник и украл записи и некоторые изображения. Очень серьезная штука. Новаторское применение трехмерного программирования. С тех пор Скоупс плотно захлопнул крышку. Никто не знает до конца, что представляет сейчас собой его программа и что она в состоянии делать. Но даже тогда, на лекции, он показал потрясающие вещи. Поверьте мне, этот тип вовсе не из тех генеральных директоров компаний, которые ничего не смыслят в компьютерах. Я обнаружил его личный сервер, и у меня возник соблазн на него взглянуть.

Но осторожность победила любопытство. А для меня это очень необычно.

Мим, мне жизненно необходимо получить доступ к «Маунт-Дрэгон». Вы знаете, чем я занимаюсь. Вы можете мне помочь сделать мир гораздо более безопасным местом.

Никаких ловушек, дружище! Я уже давно понял одну вещь: значение имеет только Мим. Остальной мир для меня – все равно что репей на хвосте у пса.

Тогда почему вы мне содействуете? Вы не забыли, что это вы меня нашли и обратились ко мне?

В разговоре возникла пауза. Наконец Мим ответил:

У меня на это собственные причины. Но я могу догадаться о ваших. Иск «Джин-Дайн». На сей раз дело не в деньгах. Скоупс пытается нанести удар по вещам, жизненно для вас важным. Если он одержит победу, вы лишитесь лицензии, журнала и доверия.

Вы слишком поспешили со своими обвинениями, а теперь вам нужно отыскать что-нибудь, чтобы задним числом их подтвердить. Ай-ай, профессор.

Левайн напечатал:

Вы правы только отчасти.

Может, поделитесь со мной?

Левайн задумался, нерешительно держа руки над клавиатурой.

Профессор, не заставляйте меня напоминать вам два закона, которым подчиняется наша глубокая и полная значения дружба. Первое: я никогда не сделаю ничего, что откроет мою личность. Второе: моя собственная тайная цель должна оставаться таковой.

Левайн напечатал:

В «Маунт-Дрэгон» появился новый ученый. Мой бывший студент. Я думаю, что смогу заручиться его помощью.

Снова возникла пауза. Наконец Мим ответил:

Мне понадобится его имя, чтобы установить канал связи.

Левайн напечатал:

Ги Карсон.

И получил ответ:

Профессор, дружище, вы в душе сентиментальный человек. А это главный недостаток для воина. Сомневаюсь, что вы добьетесь успеха. Но я с удовольствием понаблюдаю за тем, как вы попытаетесь это сделать; поражение всегда интереснее победы.

Экран потемнел.

* * *

Карсон нетерпеливо переступал с ноги на ногу в шипящем химическом душе, глядя, как ядовитые чистящие вещества желтыми потоками стекают по визору. Он попытался напомнить себе, что ощущение, будто он задыхается и ему не хватает воздуха, – всего лишь злые шутки воображения. Затем шагнул в следующую камеру и прошел химический процесс сушки. Открылась герметично закрывающаяся дверь, и он попал в слепящий белый свет гриппозного отсека. Нажав на кнопку общей связи, он сообщил о своем прибытии: «Карсон». Вряд ли кто-нибудь из ученых его слышал, но процедура была обязательной. Все это уже постепенно становилось рутиной, но он чувствовал, что никогда не сможет к ней привыкнуть.

Он сел за стол и включил компьютер рукой в перчатке. В его интеркоме царила тишина; в комплексе практически никого не было. Он хотел кое-что сделать и прочитать почту до того, как появится де Вака.

Доброе утро, Ги Карсон.

У Вас одно непрочитанное сообщение.

Он навел курсор мыши на иконку электронных писем, и на экране тут же появились слова:

Ги! Есть новости об инъекциях? В системе нет ничего.

Пожалуйста, свяжись со мной, чтобы мы могли это обсудить.

Брент

Карсон связался со Скоупсом по сети «Джин-Дайн». Генеральный директор ответил ему мгновенно, словно ждал его сообщения.

Привет, Ги! Что происходит с нашими шимпанзе?

Пока все в порядке. Все шестеро здоровы и активны. Джон Сингер предложил в данных обстоятельствах сократить период ожидания до одной недели. Я собираюсь обсудить это сегодня с Розалиндой.

Хорошо. Пожалуйста, постоянно держи меня в курсе.

Вне зависимости от того, чем я буду занят. Если не сможешь меня найти, свяжись со Спенсером Фэрли.

Хорошо.

Ги, ты составил официальный отчет об эксперименте? Как только мы будем уверены в успехе, я хочу, чтобы ты распространил его внутри нашего института. Учитывай при этом возможность дальнейшей публикации.

Я жду последнего подтверждения, а затем отправлю Вам электронным письмом копию своего доклада.

Пока они общались, в лаборатории стали появляться люди, и в интеркоме раздавались голоса, словно началась вечеринка: каждый сообщал о своем прибытии. «Де Вака пришла», – услышал он. Потом: «Вандервэгон». Затем: «Брендон-Смит», громко и вызывающе, как обычно; сообщения других сотрудников, разговоры.

Де Вака вскоре показалась в дверях, молча прошла к своему компьютеру и включила его. Громоздкий костюм скрывал контуры ее тела, и это вполне устраивало Карсона. Он не хотел отвлекаться.

– Сюзанна, я хочу провести очистку протеинов, которую мы обсуждали вчера, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее.

– Хорошо, – сдержанно ответила она.

– Они в центрифуге, с пометками от М-один до М-три.

Одно его определенно радовало: де Вака была великолепным ассистентом – если не выходила из себя.

Карсон внес последние добавления в записи, документирующие его эксперименты. У него ушло на них почти два дня, и он был доволен результатом; и хотя считал, что Скоупс, возможно, слишком торопится, требуя доклада, в глубине души он собой гордился. Ближе к полудню де Вака вернулась с фотографиями растворов. Карсон посмотрел на них и снова почувствовал, как его охватывает радость: еще одно подтверждение неминуемого успеха.

Неожиданно в дверях возникла Брендон-Смит.

– Карсон, у тебя мертвая обезьяна.

В комнате повисла напряженная тишина.

– Вы имеете в виду Х-грипп? – спросил наконец пришедший в себя Карсон.

Это было невозможно.

– Именно, – с удовлетворением объявила она, рассеянно поглаживая свои массивные бедра руками в толстых перчатках. – Должна тебе сказать, симпатичное зрелище.

– Который? – спросил Карсон.

– Самец, Зет-девять.

– Но не прошло и недели, – сказал Карсон.

– Я знаю. Ты с ним быстро расправился.

– Где он?

– Все еще в клетке. Идем, я покажу. Кроме скорости, появились неожиданные аспекты, на которые тебе лучше взглянуть.

Карсон с трудом поднялся на ноги и последовал за Брендон-Смит в зоопарк. Он не мог поверить, что причиной смерти стал Х-грипп. Наверняка случилось что-то еще. Мысль о докладе Скоупсу пришла к нему, точно тупая головная боль.

Брендон-Смит открыла дверь, ведущую в зоопарк, и знаком показала Карсону, чтобы он не отставал. Они вошли, и сквозь толстый костюм на Карсона снова обрушились грохот и вопли.

Филлсон сидел за рабочим столом в глубине зоопарка и готовил какие-то инструменты. Он встал и посмотрел на них, и Карсону показалось, что он заметил насмешку, появившуюся на покрытом оспинами лице смотрителя. Он распечатал дверь в помещение для прививок и ввел их внутрь, одновременно показывая наверх.

Зет‑9 находился в самом верхнем ряду, в клетке, помеченной красно-желтой лентой, означавшей биологическую опасность. Карсон не смог заглянуть внутрь. Остальные пятеро привитых шимпанзе, в клетках на первом и втором уровне, выглядели совершенно здоровыми.

– А какую именно странность вы обнаружили? – спросил Карсон, которому не хотелось видеть мертвую обезьяну.

– Смотри сам, – заявила Брендон-Смит и снова принялась потирать бедра руками в перчатках, медленно и старательно. «Какая неприятная манера», – подумал Карсон. Это напоминало ему механические движения умственно отсталого человека.

К верхнему ряду клеток была приставлена металлическая лесенка в резиновом футляре. Карсон осторожно забрался наверх, а Филлсон и Брендон-Смит дожидались внизу. Он заглянул внутрь. Шимпанзе лежал на спине, раскинув в стороны конечности, видимо, от страшной боли. Черепная коробка животного раскололась вдоль естественных швов, и в нескольких местах наружу вывалились большие куски серого вещества. Дно клетки было залито, как догадался Карсон, спинномозговой жидкостью.

– Мозг взорвался, – без всякой нужды пояснила Брендон-Смит. – Судя по всему, ты изобрел особо опасный штамм, Карсон.

Ученый начал спускаться вниз. Брендон-Смит скрестила на груди руки и смотрела на него. Сквозь визор он видел, что ее губы искривились в мимолетной ехидной улыбочке. Он остановился на ступеньке. Что-то – он не мог понять что – было не так. И вдруг он сообразил: дверца клетки во втором ряду слегка приоткрылась, и три лохматых пальца обхватили ее, пытаясь расширить проем.

– Розалинда! – крикнул он, нащупывая нужную кнопку на интеркоме. – Отойдите от клеток!

Она посмотрела на него, ничего не понимая. Филлсон, который стоял рядом с ней, испуганно оглянулся. Неожиданно все начало происходить очень быстро: наружу вырвалась лохматая лапа, послышался звук рвущейся материи. Карсон увидел, как шимпанзе зажал в руке, странно похожей на человеческую, кусок резинового материала и размахивает им в воздухе. Ученый обернулся к Брендон-Смит и, к своему ужасу, заметил дыру в ее защитном костюме и прореху в медицинских брюках под валиком жира. Ткань брюк пересекли три параллельные царапины, которые на глазах у Карсона начали наполняться кровью и превращаться в длинные малиновые линии.

На мгновение все оцепенели; никто не мог произнести ни слова.

Обезьяна с воплем ликования, размахивая в воздухе куском защитного костюма, как боевым трофеем, выскочила из клетки и влетела в помещение зоопарка. Затем она прыгнула в переходной люк и исчезла в коридоре.

Брендон-Смит начала кричать. Поскольку ее интерком был выключен, звук получился приглушенным и странным, словно кого-то душили где-то очень далеко. Филлсон, охваченный ужасом, так и не пошевелился.