Текст книги "Луна предателя"

– Вот уж не думал, что мне станет нехорошо, – произнес он, выплевывая волокнистую сердцевину. – Такое ощущение, что мы едем по кругу.

– Это магия, – ответил Серегил. – Так будет казаться, пока мы не минуем перевал.

– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросил Алек, вспомнив, что у друга часто возникали сложности с магией.

Серегил подъехал поближе, и Алек ощутил его теплое дыхание на своей щеке; от Серегила пахло имбирем.

– Я справлюсь, – прошептал он.

Поездка вслепую, казалось, длилась тоскливую, темную вечность. Одно время рядом был слышен шум стремительного потока, затем Алек почувствовал, что вокруг путников сомкнулись скалы.

Наконец Риагил объявил привал, и повязки были сняты. Полуденное солнце ярко светило; Алек потер глаза, отвыкшие от света. Путешественники оказались на небольшой лужайке, со всех сторон окруженной отвесными утесами. Алек оглянулся и не увидел позади ничего необычного.

На расстоянии нескольких ярдов от него Серегил умывался у источника, журчащего среди скал. Утолив жажду, Алек принялся рассматривать низкорослый кустарник, куртинки крошечных цветов и кустики травы, цепляющиеся за трещины в камне. На уступе над ними паслось несколько диких горных баранов.

– Как насчет свежего мяса к ужину? – поинтересовался Алек у Риагила, стоящего неподалеку.

Кирнари отрицательно покачал головой.

– У нас хватает припасов. Оставь эту добычу тем, кому она действительно нужна. К тому же вряд ли тебе удастся подстрелить кого-нибудь – животные слишком далеко.

– Спорю на скаланский сестерций, что Алек попадет в цель, – воскликнул Серегил.

– Ставлю акхендийскую марку – он промахнется. – Казалось, Риагил извлек тяжелую квадратную монету прямо из воздуха. Серегил лукаво подмигнул Алеку.

– Ну, похоже, придется тебе защищать нашу честь.

– Вот спасибо, – проворчал тот. Прикрыв рукой глаза от солнца, Алек еще раз взглянул на баранов. Животные продолжали удаляться от людей, теперь до них было по меньшей мере пятьдесят ярдов; к тому же переменчивый ветер мог отклонить стрелу от цели. К несчастью, несколько человек услышали спор и теперь внимательно следили за развитием событий. Вздохнув про себя, Алек подошел к своей лошади и достал из притороченного к седлу колчана стрелу.

Не обращая внимания на наблюдателей, юноша, прицелился в самого близкого барана и выстрелил вверх так, чтобы почти попасть, но не задеть животное. Стрела отскочила от камня прямо над головой барана; тот с громким блеяньем метнулся в сторону.

– Клянусь Светоносным! – изумленно ахнул кто-то.

– Ты легко заработаешь себе на жизнь в Ауренене, – рассмеялся Ниал. – Мы часто бьемся об заклад, состязаясь в стрельбе из лука.

В кольце людей, окружавших спорщиков, начали переходить из рук в руки какие-то предметы.

Ауренфэйе стали показывать Алеку свои колчаны; к специальным петлям в стенках крепились длинные связки маленьких фигурок – вырезанных из камня, дерева, зубов различных животных или сделанных из металла, украшенных яркими птичьими перьями.

– Это шатта, трофей состязания в стрельбе из лука, – объяснил. Ниал. Отцепив от собственного колчана, украшенного впечатляющей коллекцией шатта, фигурку, вырезанную из когтя медведя, он прицепил ее к колчану Алека. – Такой выстрел достоин вознаграждения. Теперь все будут знать, что ты готов принять вызов.

– К тому времени, когда мы отправимся домой, твой колчан станет неподъемным, благородный Алек, – сказал Никидес. – А если тут можно спорить на выпивку, я заранее ставлю на тебя.

Алек слушал похвалы со смущенной улыбкой. Собственная меткость была одной из немногих вещей, которыми он гордился в детстве, хотя тогда его больше радовала добытая благодаря этому дичь.

Подойдя снова к роднику, чтобы напиться, Алек порадовался своему мастерству: на влажной земле он заметил отпечатки лап пантеры и волка; чьи-то более крупные следы опознать ему не удалось.

– Хорошо, что мы с ним разминулись, – заметил Серегил. Посмотрев туда, куда показывал друг, Алек увидел отпечаток трехпалой лапы в два раза больше его собственного следа.

– Дракон?

– Да, и опасного размера.

Алек приложил ладонь к следу, отметив, как глубоко вонзились в землю когти.

– А что было бы, если бы мы встретили подобное существо, пока ехали с завязанными глазами? – спросил он, хмурясь.

Серегил безразлично пожал плечами, ничуть тем не обнадежив Алека.

Дальше тропа сужалась, местами настолько, что всадники едва могли проехать. Алек как раз размышлял о том, что не каждый решится отправиться сюда зимой, когда что-то сзади опустилось ему на капюшон. Думая, что в него попал комок грязи, юноша попробовал смахнуть его, но это нечто ловко выскользнуло из его пальцев.

– На мне кто-то есть, – закричал Алек, вознося молитву Далне, чтобы этот кто-то, кем бы он ни был, не оказался ядовитым.

– Не делай резких движений, – велел Серегил, спешиваясь. Легко сказать… Существо уже зарылось в его волосы. Судя по крохотным коготкам, это была не змея. Алек вынул ногу из стремени, и Серегил, воспользовавшись освободившейся опорой, подтянулся, чтобы поближе рассмотреть животное.

– Клянусь Светом! – воскликнул он по-ауренфэйски, разглядев наконец находку.. – Первый дракон!

Новость мгновенно распространилась, и те, кто мог подойти, сгрудились вокруг друзей, чтобы посмотреть на дракончика.

– Дракон? – переспросил Алек.

– Дракон-с-пальчик. Осторожно! – Серегил аккуратно распутал пряди волос и положил маленькую рептилию в сложенные лодочкой ладони Алека.

Крошечное создание выглядело ожившим рисунком из старинного манускрипта. Пропорционально сложенное тело, не больше пяти дюймов в длину, с крыльями, как у летучей мыши, – такими тонкими, что сквозь них просвечивали пальцы, золотистые глаза со зрачками-щелочками, заостренная мордочка, ежик усов. Единственным несоответствием изображениям взрослых драконов был цвет:

от носа до хвоста дракончик был бурым, как жаба.

– Сегодня ты принес нам удачу. – Риагил появился из толпы солдат вместе с Амали, Клиа и Теро.

– У нас есть примета, – улыбнулась Амали, – тот, кого первым во время перехода коснется дракон, награждается удачей во всех делах. Всякий, кто дотронется до счастливчика, пока дракончик не упорхнул, разделит с ним его везение.

Алек почувствовал себя несколько неловко, когда все вокруг стали тянуться, чтобы коснуться его ноги. Дракончик, по-видимому, не спешил улетать. Обвив кончиком хвоста большой палец Алека, он засунул свою колючую головку ему в рукав, словно присматривая себе пещерку. Теплое мягкое пузико грело Алеку ладонь.

Клиа погладила дракончика по спине.

– Я думала, они ярче.

– Лисам и ястребам закон не писан, – ответил Серегил. – Для маскировки эти малыши принимают цвет окружающих предметов. Даже несмотря на это, выживают лишь единицы – может быть, и к лучшему, иначе мы не могли бы продраться сквозь толпы драконов.

Маленький пассажир ехал с Алеком еще около часа. Он исследовал складки плаща, прятался в длинных волосах и решительно отказывался сменить попутчика. Потом он вдруг забрался Алеку на плечо и укусил того за ухо.

Алек вскрикнул от боли, а дракончик упорхнул, унося в когтях прядь светлых волос.

Окружающих ауренфэйе происшествие позабавило.

– Полетел строить себе золотое гнездо, – прокомментировал Ванос.

– Родина встречает тебя поцелуями, калоси, – добавил другой ауренфэйе, похлопав молодого человека по плечу.

– А жалит он, как змея, – прошипел Алек. Потрогав ухо, он выругался – мочка начала припухать.

Ванос достал из поясной сумки бутылочку с тягучей голубой жидкостью.

– Ничего, не страшнее укуса шершня. – Он капнул немного жидкости себе на палец. – Это лиссик, он снимет боль и ускорит заживление.

– А еще навсегда окрасит след от укуса, так что получится что-то вроде татуировки, – добавил из-за его спины Серегил. – Такие отметины очень ценятся.

Алек колебался: он не был уверен, что человеку его профессии пригодится подобная метка.

– Стоит ли? – спросил он Серегила по-скалански.

– Отказаться было бы оскорблением. Алек кивнул Ваносу.

– Вот так. – Тот помазал ранку. Маслянистая жидкость имела горьковатый запах; жжение сразу стало меньше. – Как заживет, будет очень красиво.

– Не то чтобы паренек нуждался в дополнительных украшениях, – по– дружески подмигнул Алеку другой провожатый-ауренфэйе, показывая синий шрам на большом пальце.

– Мочка твоего уха напоминает виноградину, – заметил Теро. – Странно, чего это он тебя так невзлюбил?

– Напротив. Укус дракона-с-пальчик считается знаком благоволения Ауры,

– возразил Ниал. – Если этот малыш выживет, он будет узнавать Алека и всех его потомков.

Всадники начали демонстрировать почетные следы зубов на руках и шеях. Один из них, по имени Сили, смеясь, показал по три укуса на каждой руке.

– Или Аура меня горячо любит, или я очень вкусный.

– Ну вот, ты теперь представлен драконам, – восхищенно присвистнула Бека. – Это может оказаться полезным!

– Для дракона, возможно, – заметил Серегил.

Следующий привал устроили у придорожного убежища на пересечении двух дорог. Алеку еще не приходилось видеть в Ауренене ничего похожего. Приземистая круглая башня не меньше восьмидесяти футов в диаметре лепилась к иззубренным скалам, как гнездо какой-то безумной ласточки. Венчала постройку коническая крыша из толстого грязного войлока; ко входу, расположенному посередине башни, вела массивная деревянная лестница. Из-за низкой каменной стены, защищающей подъезды к башне, за приближающимся отрядом следили несколько темноглазых ребятишек. Другие дети со смехом гонялись друг за другом или затаскивали черных коз вверх по лестнице. В дверях появилась женщина; когда путники подъехали поближе, она вышла им навстречу в сопровождении двух мужчин.

– Дравниане? – спросил Теро.

– Похоже, да, – согласился Алек, узнавший горцев по описаниям Серегила. Дравниане были ниже и тяжеловеснее ауренфэйе, с черными миндалевидными глазами, кривыми ногами и спутанными черными волосами, лоснящимися от жира. Их одежда из овечьих шкур была богато расшита бисером, зубами разных зверей и расписана минеральными красками. – Я не ожидал увидеть их так далеко на востоке.

– Дравниан можно встретить по всему Ашскскому хребту, – вступил в разговор Серегил. – Горы – их дом, никто лучше их не знает, как выжить в снегах. Эта придорожная башня стоит здесь уже несколько веков и, наверное, так и будет стоять всегда, только иногда войлок на крыше придется заменять. Ауренфэйе пользуются ею вместе с окрестными племенами.

Хотя Алек и не понимал речи дравниан, ошибиться в значении дружелюбных улыбок, которыми те встретили Риагила и его спутников, было невозможно. Привязав коней к каменной ограде, скаланцы и ауренфэйе поднялись по лестнице.

Верхний этаж башни состоял из единственного большого помещения с отверстием для дыма посередине пола. Каменные ступени, вырубленные в стене, вели вниз, где располагались кухня и хлев. Там множество дравниан выгребало скопившейся за зиму навоз. Одна из девушек, застенчиво улыбаясь, помахала рукой вновь прибывшим.

– Что ты там говорил о традиции гостеприимства – гости должны спать с их дочерьми? – нервно спросил Теро, морща нос от едкого запаха, поднимающегося снизу. Серегил ухмыльнулся.

– Это только в деревнях дравниан. Здесь от тебя ничего такого не потребуют, хотя, если ты предложишь свои услуги, я уверен, красотки будут польщены.

Девушка снова помахала им; Теро быстро отступил назад, довольный, что пока его обету безбрачия ничто не угрожает.

Вечер прошел мирно и спокойно, хотя поднявшийся к ночи ветер часто доносил далекий вой; Алек и его спутники порадовались толстым каменным стенам и крепкой двери: недаром дравниане называли это время года концом голодного сезона.

Пусть не слишком уютная по меркам ауренфэйе, башня была теплой, а компания приятной. Обменяв у дравниан часть хлеба на домашний сыр, путники устроили общий ужин. Время быстро летело за байками и обменом новостями; Серегил и Ниал служили скаланцам переводчиками.

Через некоторое время рабазиец извинился и вышел подышать свежим воздухом. Вскоре Серегил последовал за ним, сделав Алеку незаметный знак тоже вскоре выйти. Алек счел, что друг рассчитывает найти возможность побыть с ним наедине, сосчитал до двадцати, а затем выскользнул вслед за Серегилом.

Но у того на уме было другое. Как только Алек вышел за дверь, Серегил коснулся его руки и показал на две едва различимые темные фигуры, двигавшиеся по дороге.

– Ниал и Амали, – прошептал Серегил, – она вышла несколько минут назад, а он вслед за ней.

Алек увидел, как две фигуры скрылись за поворотом.

– Пойдем за ними?

– Слишком рискованно. Укрыться негде, любой звук громко отдается от скал. Посидим здесь, посмотрим, как долго они будут отсутствовать.

Друзья спустились по лестнице и устроились на большом плоском камне у внешней стены. Из-за двери прямо над их головой донесся громкий смех.

«Похоже, нашелся новый переводчик», – подумал Алек. В тот же миг Уриен затянул солдатскую балладу.

Глядя в темноту, Алек безуспешно пытался угадать мысли компаньона. Чем дальше они продвигались в пределы Ауренена, тем больше Серегил отдалялся от него, как будто все время прислушиваясь к внутренним голосам, понятным лишь ему одному.

– Почему ты никогда не рассказывал мне о том, что побывал в плену у хазадриэлфэйе? – наконец нарушил молчание Алек.

Серегил тихо рассмеялся.

– Такого никогда не было, во всяком случае со мной. Я услыхал эту историю от другого изгнанника. Рассказ про то, как я собирал легенды, был в основном правдой, и я тогда действительно так истосковался по дому, что собирался наведаться к хазадриэлфэйе. Человек, на самом деле попавший в ту переделку, отговорил меня, точно так же, как я когда-то предостерег тебя, помнишь?

– Так ты думаешь, Ниал – шпион?

– Он внимательный слушатель. Мне не нравится, как он принялся ухлестывать за Бекой. Для шпиона места лучше, чем под боком у любимицы Клиа, и не придумаешь.

– И ты подкинул ему фальшивку?

– Именно. А теперь подождем и посмотрим, где эта новость всплывет.

Алек вздохнул.

– Ты собираешься сказать об этом Клиа? Серегил пожал плечами.

– Пока не о чем. Сейчас я больше беспокоюсь за Беку. Если выяснится, что Ниал – шпион, это может бросить тень и на нее.

– Ну что ж, я все еще думаю, что ты ошибаешься. – «Надеюсь, что ошибаешься», – добавил Алек про себя.

Они прождали около получаса; затем из темноты послышался звук приближающихся шагов. Спрятавшись в густую тень под лестницей, друзья увидели приближающегося Ниала; он поддерживал Амали под руку. Увлеченные разговором, ауренфэйе не заметили Алека с Серегилом.

– Так ты ничего не скажешь? – услышал Алек шепот Амали.

– Нет, хотя не уверен, что с твоей стороны хранить молчание мудро. – Голос Ниала звучал встревоженно.

– Таково мое желание. – Освободив руку, женщина поднялась по лестнице.

Ниал посмотрел ей вслед и стал прохаживаться по дороге, поглощенный собственными мыслями.

Рука Серегила легла поверх ладони Алека.

– Ну, ну, – прошептал он. – Секреты в темноте. Как интересно.

– Мы так ничего и не-узнали. Акхендийгцы ведь поддерживают Клиа.

Серегил нахмурился.

– А Рабази, возможно, нет.

– Ты по-прежнему гоняешься за тенями.

– Что? Алек, подожди!

Но тот уже шагал по дороге, громко топая; камешки похрустывали и поскрипывали у него под ногами. Чтобы создать побольше шума, он даже начал что-то напевать.

Переводчик сидел на камне недалеко от дороги и смотрел на звезды.

– Кто здесь?

Алек сделал вид, что не ожидал никого встретить.

– Алек? – Ниал вскочил на ноги.

«Не кажется ли он виноватым?» – гадал Алек. Расстояние было слишком большим, и юноша не мог разглядеть выражения лица Ниала.

– Ах, это ты! – воскликнул Алек весело, направляясь прямиком к переводчику. – Что, дравниане тебе уже надоели? Сколько историй без тебя останутся нерассказанными!

Ниал усмехнулся; в ночной тишине его голос прозвучал мелодично и выразительно.

– Они готовы болтать всю ночь напролет, не важно, понимают их или нет. Бедный Серегил там, наверное, уже совсем охрип, переводя в одиночку. А что ты делаешь здесь – один?

– Да вот, вышел отлить из бочки, – ответил Алек, расстегивая пояс.

Ниал мгновение озадаченно смотрел на него, а затем расплылся в широкой улыбке.

– Пописать, что ли?

– Ну да, – и Алек отвернулся, чтобы подтвердить слова делом. За его спиной собеседник довольно рассмеялся.

– Я вас, скаланцев, часто не понимаю, даже когда вы говорите на моем родном языке. Особенно женщин. – Он помолчал. – Вы ведь с Бекой Кавиш друзья?

– Да, и близкие.

– У нее есть возлюбленный?

Алек по-прежнему стоял отвернувшись; в голосе Ниала ему послышалась надежда, и неожиданно юноша почувствовал укол ревности.

Его собственный мимолетный интерес к Беке на заре их знакомства не имел последствий – девушка тогда была слишком захвачена перспективой военной карьеры. К тому же, без сомнения, разница в возрасте между ними для Беки значила намного больше, чем для него. А Ниал – совсем другое дело, он – зрелый мужчина, да и хорош собой. Выбор Беки был бы понятен.

– Нет, у нее никого нет. – Застегнув штаны, Алек повернулся к переводчику; тот по-прежнему улыбался. Либо он неплохой актер, либо гораздо более простодушен, чем считает Серегил. – Что, приглянулась?

Ниал всплеснул руками и, как показалось Алеку, покраснел.

– Я в восторге от нее.

Алек колебался: он знал – то, что он собирается сделать, не понравилось бы Серегилу. Подойдя вплотную к ауренфэйе, он посмотрел ему в глаза и очень серьезно произнес:

– Она тоже к тебе неравнодушна. Ты спрашивал, друг ли я Беке. Да, я ей почти брат. Понимаешь? Так вот, как почти-брат говорю тебе: мы мало знакомы, но ты мне нравишься. Может ли Бека доверять тебе?

Рабазиец приосанился и отвесил Алеку церемонный поклон.

– Я человек чести, Алек-и-Амаса. Я не обижу твоей почти-сестры.

Алек подавил неуместный смешок и похлопал переводчика по плечу.

– Отлично, тогда почему бы тебе не пойти к ней? Ниал поклонился и направился к башне. Не в силах больше сдерживаться, Алек фыркнул, надеясь, что знаменитый слух переводчика все же не так тонок, чтобы уловить этот звук. Еще один приступ нервного смеха вызвала у него мысль о том, что с ним сделает Бека, если узнает, как он выступал в роли хранителя ее чести. Оставалось надеяться, что болтливому рабазийцу хватит благоразумия в данном случае держать язык за зубами. Юноша повернул обратно к башне, как вдруг из тени вынырнул Серегил. Алек вздрогнул от неожиданности.

– Помнится, ты говорил, что выслеживать кого-либо здесь слишком рискованно? – прошипел он.

– Ну, ты производил столько шума…

– Так ты все слышал?

– Да; ты либо гений, либо величайший глупец.

– Будем надеяться, что первое. Не знаю, что там у них за дела с Амали, но если он на самом деле не влюбился в Беку, то я полный идиот.

– Ах! – Серегил погрозил приятелю пальцем. – Но он почему-то и словом не обмолвился о прекрасной даме Амали.

– Он и не должен был, верно? Мы же слышали, она просила его не рассказывать о чем-то.

– Твой друг-рабазиец действительно человек чести, – сухо заключил Серегил. – Надо отдать ему должное, я думаю, ты прав, во всяком случае относительно его чувств к Беке. Хорошо, будем и дальше следить за ним.

Без сомнения, всю ночь и наступившее утро мысли переводчика были заняты Бекой, хотя та по-прежнему принимала его ухаживания с явным смущением.

Следующий день был очень похож на предыдущий. Воздух постепенно становился холоднее, и с очередным порывом ветра Алек почувствовал на спине дыхание ледника. После полудня тропа пошла под уклон. Юноша обнаружил, что, сидя в седле с завязанными глазами, недолго и уснуть. Его голова стала медленно клониться на грудь, как вдруг он почувствовал дуновение теплого влажного воздуха с резким неприятным запахом.

– Что это? – воскликнул он, мгновенно проснувшись.

– Дыхание дракона! – закричали в ответ ауренфэйе. Алек уже был готов сорвать повязку, когда кто-то схватил его за руку. Раздался смех.

– Это шутка, Алек, – успокоил его один из сопровождающих. – Недалеко от нас теплый источник. Их много по эту сторону гор, и от некоторых воняет еще похлеще.

Второй раз Алек почувствовал тот же запах незадолго до того, как ближе к вечеру с его глаз сняли ненавистную повязку.

В нескольких милях впереди в высокогорной долине между двумя пиками сверкало ледяное поле. Тропа здесь была шире; на склонах по обеим сторонам от нее облачка белого пара указывали на горячие источники; ключи рябили поверхность воды в небольших озерцах между скал.

Немного ниже тропы лежало горное озеро; его поверхность под пеленой испарений мерцала, словно иланийский фарфор. Окруженная желтыми скалами, насыщенного лазурного цвета в центре, ближе к берегам вода его становилась бледно-бирюзовой. Скалы вокруг были голыми, лишенными растительности. Полоса темного камня сбегала к воде и продолжалась на другом берегу.

– Одно из твоих «небесных зеркал»? – спросил Алек.

–Да, – подтвердил Серегил. – Самое крупное горячее озеро на нашем пути; это место священно.

– Почему? Серегил улыбнулся.

– Спроси лучше Амали. Мы въехали в фейдаст Акхенди.

Лагерь разбили с подветренной стороны от озера. В небольшой долине было тепло; люди чувствовали исходящий от земли жар даже сквозь подошвы сапог. Неприятный запах – пахло тухлыми яйцами – был здесь сильнее. Желтый цвет камням на берегу, который Алек заметил еще издали, придавала, как оказалась, корка осадка, выпавшего вдоль уреза воды.

Теро растер кусочек вещества между пальцами, и под его взглядом оно вспыхнуло ярким оранжевым пламенем.

– Сера, – констатировал маг.

Не обращая внимания на запах, большинство ауренфэйе начали раздеваться, чтобы искупаться в озере. Амали-а-Яссара зачерпнула воды и протянула чашу Клиа.

– Странный выбор для священного места, ты не находишь? – Алек недоверчиво смотрел на слегка волнующуюся поверхность озера. – Наверное, вода все-таки не ядовита – ведь все ее пьют.

Юноша опустил руку в озеро; вода оказалась горячей, как в ванне. Алек зачерпнул немного и сделал глоток. Ему с трудом удалось проглотить жидкость

– сильный металлический привкус не располагал к обильным возлияниям.

– Минеральный источник! – Теро украдкой вытер губы, но его жест не ускользнул от внимания Амали.

– Возможно, вы удивлены, почему мы почитаем столь странное место, – воскликнула она, посмеиваясь над выражением лица волшебника. – Вскоре вы узнаете причину. А сейчас вам всем стоит выкупаться, особенно тебе, Алек-и-Амаса. Воды озера целебны, и твоему уху станет лучше.

– Позволишь ли ты искупаться и моему тали? – спросил Алек с замиранием сердца, хотя и сохраняя внешнее спокойствие. Амали покраснела, но отрицательно покачала головой.

– Нет, этого я разрешить не могу.

– Что ж, тогда я благодарю тебя за приглашение. – Отвесив легкий поклон, Алек двинулся к стоящим неподалеку палаткам. Серегил последовал за ним.

– Ты не должен был этого делать, – прошипел он.

– Нет, должен. Я не позволю им носиться со мной и одновременно при малейшей возможности втаптывать тебя в грязь. Серегил рывком остановил друга.

– Идиот, они не стараются специально оскорбить меня, – прошептал он раздраженно. – Я сам много лет назад навлек на себя проклятие. Ты здесь не ради меня, ты служишь Клиа. Любое оскорбление, которое ты наносишь нашим хозяевам, отражается на принцессе.

Несколько секунд Алек внимательно смотрел на возлюбленного; безнадежное смирение того вызывало у него ярость.

– Я постараюсь иметь это в виду, – пробурчал он и, отвязав притороченный к седлу мешок, направился в отведенную им палатку. Алек думал, что Серегил присоединится к нему. Не дождавшись друга, он выглянул наружу; Серегил по-прежнему стоял у воды, наблюдая, как остальные плавают.

Серегил сохранял свою вежливую отстраненность, хотя и не избегал ауренфэйе; говорил он мало. Когда вечером Амали предложила скаланцам прогуляться по берегу озера, он присоединился к компании без каких-либо объяснений или извинений.

Амали повела их к выходу темной породы. Камень, напоминавший издали полосу пролитых чернил, выделялся среди окружающих скал; полоса сбегала к воде.

– Смотрите внимательнее. – Акхендийка провела рукой по изгибу темной плиты.

Тщательно исследовав камень, Алек не обнаружил ничего необычного; разве что местами выветренная порода была неожиданно гладкой.

– Это кожа, – воскликнул Теро, стоящий по другую сторону монолита. – По крайней мере была ею. А вот позвоночник. Во имя Светоносного, дракон? Если мы видим все, что от него осталось, он был больше трех сотен футов в длину!

– Да, я читала, – задумчиво произнесла Клиа, карабкаясь на скалу, некогда бывшую костью крыла. – Драконы после смерти превращаются в камень.

– С этим так и случилось, – подтвердила Амали. – Перед нами – самый крупный из найденных окаменевших драконов. Как умирают, равно как и рождаются эти существа, до сих пор остается загадкой. Маленькие появляются, большие исчезают. А место, где мы находимся, – оно называется Вхаданакори – священно именно из-за этого исполина. Так что пейте вволю, спите сладко и хорошенько запоминайте свои сны. Через несколько дней мы будем в Сарикали.

Серегил знал, что акхендийка не собиралась приглашать его на Вхаданакори; с момента прибытия посольства в Гедре она все время держалась с ним отчужденно. Возможно, именно из-за ее недоброжелательства он так плохо спал в ту ночь.

Лежа рядом с Алеком в палатке, которую они делили с Теро и Торсином, Серегил беспокойно метался; даже без воздействия воды священного озера сновидение его было необыкновенно ярко.

Все начиналось так же, как и большинство многочисленных кошмаров, посетивших его за последние два года. Он вновь стоял посреди своей комнаты в «Петухе», но на этот раз там не было ни изуродованных тел, ни окровавленных голов на каминной полке, выкрикивающих ему обвинения.

Нет, все было как в прежние счастливые времена, – заваленные книгами столы, разложенные на верстаке под окном инструменты. Серегил взглянул в угол рядом с камином, но там было пусто, узкая кровать Алека исчезла.

В недоумении Серегил двинулся к двери в спальню, однако, распахнув ее, оказался в своей детской комнате в Боктерсе. Каждая деталь была отчетливой, каждая мелочь до боли знакомой, игра прохладных теней на стене над кроватью, подставка для учебных мечей у двери, разноцветная угловая ширма – работа его матери, которую он никогда не знал. А еще всюду лежали его любимые игрушки – давно потерянные или далеко запрятанные, как будто кто-то разыскал все его былые сокровища и разложил к его возвращению.

Единственная необычная деталь – изящные стеклянные шары, рассыпанные по кровати. Серегил не заметил их вначале, войдя в комнату.

Он был заворожен красотой шаров. Одни совсем крошечные, другие размером с кулак, многоцветные, они сверкали, как драгоценные камни, и переливались всеми цветами радуги. Серегил не знал, что это такое, но, как это иногда бывает во сне, был уверен, что шары принадлежат ему.

Пока он стоял там, сквозь щели между досками пола вдруг начал просачиваться дым. Серегил почувствовал жар сквозь подошвы сапог, услышал доносящийся снизу треск и гул яростного пламени.

Его первой мыслью было – нужно спасать шары. Серегил начал собирать их, но несколько штук все время ускользали, и приходилось начинать сначала. В отчаянии оглянувшись, он понял, что все спасти не удастся, – огонь уже пробивался сквозь пол, начинал лизать стены.

Нужно бежать, предупредить Адриэль. Серегилу хотелось спасти свои сокровища, но он никак не мог решить – что взять, а чем пожертвовать. И все это время он продолжал попытки собрать сверкающие шары. Глянув вниз, Серегил заметил, что некоторые из них стали железными и вот-вот разобьют более хрупкие стеклянные. Другие наполнились дымом или жидкостью. Растерянный, испуганный, он беспомощно замер на месте, а дым вокруг становился все гуще, застилал свет…

Серегил проснулся в холодном поту, сердце у него в груди бешено колотилось. Было еще темно, но он не собирался больше смыкать глаз в этом зловещем месте. Нащупав одежду, он выскользнул из палатки.

Звезды сияли так ярко, что предметы отбрасывали тени. Серегил быстро оделся и вскарабкался на окаменевшие останки дракона, нависающие над водой.

– Аура Светоносный, пошли мне понимание, – прошептал он и растянулся на спине в ожидании рассвета.

– Добро пожаловать домой, сын Корита, – зазвучал у него в ушах странный тихий голос.

Серегил в изумлении оглянулся. Никого. Он перегнулся через гребень скалы и заглянул вниз. На него смотрели два сверкающих желтых глаза, переместившиеся, когда существо повернуло голову.

– Ты – кхирбаи? – спросил Серегил.

Глаза снова переместились.

– Да, дитя Ауры. Ты узнаешь меня?

– А я должен, почтеннейший? – Серегил только один раз сталкивался с кхирбаи – кхи его тетки вселилось в белого медведя. Но существо перед ним было уж очень маленьким.

– Возможно. Тебе многое предстоит сделать, сын Корита.

– Будут ли ко мне когда-нибудь снова так обращаться? – Серегил наконец осознал, что существо называет его настоящим именем.

– Посмотрим. – Глаза моргнули и исчезли. Серегил задержал дыхание и прислушался, но из-под скалы не доносилось больше ни звука. Он снова лег на спину и, глядя на звезды, стал обдумывать новый поворот событий.

Через несколько минут послышались чьи-то осторожные шаги. Серегил сел; к нему на скалу влез Алек.

– Жаль, что ты не пришел пораньше. Под этим камнем был кхирбаи, он называл меня по имени.

Разочарование Алека выглядело почти комично.

– На что оно было похоже?

– Это был лишь голос в темноте – он сказал мне «добро пожаловать домой».

Алек сел рядом с другом.

– Ну хоть кто-то наконец сделал это. Тебе не спалось? Серегил рассказал юноше обо всем, что помнил из своего сна: стеклянных шарах, пламени, воспоминаниях детства. Алек внимательно слушал, рассеянно глядя на затянутую туманом воду.

– Ты всегда говоришь, что не способен к магии, – сказал он, когда Серегил закончил рассказ, – но твои сны… Помнишь видения, которые преследовали тебя перед тем, как мы нашли Мардуса?

– Перед тем как он нашел нас, ты хочешь сказать? Предостережения, которых я никак не мог понять, пока не оказалось слишком поздно. Не много с них было толка.

– Может, тебе и не надо было тогда ничего делать. Видения просто тебя к чему-то готовили.

Серегил вздохнул, в его памяти всплыли слова кхирбаи: «Тебе многое предстоит сделать, сын Корита».

– Нет, сегодняшний сон не похож на те видения. Просто сон. А ты, тали? Посетили ли тебя великие откровения?

– Да нет, я бы не сказал. Мне снилось, что мы с Теро находимся на корабле Мардуса; потом Теро обернулся, и оказалось, что это ты, и ты плачешь. Корабль проплыл сквозь водопад и попал в туннель – на этом все и кончилось. Боюсь, оракула из меня не получится.