Текст книги "Последний выстрел"

Глава 14

Идти до дома Джессики Фроммер было далеко, но Брайана Гаффни это не смущало. К тому же в любом случае это ближе, чем дом, в котором жил он сам и рядом с которым была припаркована его машина. Брайан похлопал рукой по карману джинсов. По крайней мере, у него остались ключи. Ублюдок или ублюдки, напавшие на него, забрали его бумажник и телефон, но зато у Брайана все же осталась возможность беспрепятственно попасть в свою квартиру и завести свою машину.

Брайан был рад, что сбежал из больницы. Поначалу ему было приятно, что его родные пришли его навестить, но в конечном итоге их визит обернулся для него сильным стрессом. Когда его сестра и мать начали спорить, ему больше всего на свете захотелось, чтобы они ушли. Поэтому, когда мать вышла из палаты и отправилась искать Монику и отца, Брайан решил, что с него хватит. У него возникло желание поскорее покинуть здание больницы – он боялся, что, вернувшись, родственники снова начнут ссориться.

Ему было жаль отца. Он не принуждал Брайана переехать и поселиться отдельно. Брайан давно уже сам об этом подумывал. Он специально устроился на работу в салон по уходу за автомобилями – хотя зарплата там была не слишком высокой, она все же позволяла ему снять крохотную квартирку. Арендная плата в Промис-Фоллз являлась довольно умеренной. За последние несколько лет город потерял много рабочих мест. А год назад из него разом уехало столько народу, что большинство агентств, занимавшихся сдачей внаем недвижимости, потеряли всю свою клиентуру. Город словно прокляли, и многим стало казаться, что действие этого проклятия будет длиться вечно. Так что они решили, что лучше уехать из Промис-Фоллз, пока не поздно.

И все же, хотя Брайан знал, что решение о переезде принимал он сам, мать винила во всем отца. Альберт полностью поддерживал стремление сына жить самостоятельно. Впрочем, Брайан не был глупцом и прекрасно понимал, что он – не Стив Джобс, не доктор Спок и не Шелдон Купер. Осознавал он и то, что люди подчас считали его наивным (его это, впрочем, серьезно смущало).

Взять хотя бы историю с гепатитом. У Брайана собирались взять анализы, чтобы определить, не заразился ли он этим заболеванием. Другими словами, выяснить, не будет ли реакция позитивной. Брайан же искренне считал, что словно «позитивный» означает «хороший». И если реакция будет позитивной, это будет означать, что гепатита у него нет. Врач, однако, объяснил ему, что хорошим результатом будет как раз негативная реакция – именно это означало бы, что заражения не произошло.

Черт, подумал Брайан, почему все так сложно.

Отец как-то сказал ему, что если у него возникнет какой-то вопрос, все, что Брайану следует сделать, – это снять телефонную трубку и позвонить ему, Альберту Гаффни. И еще отец убеждал сына в том, что у него все будет хорошо, что он справится.

И так оно и было – до определенного момента.

Главным достоинством самостоятельной жизни было то, что Брайан мог приходить в свою квартирку и уходить из нее тогда, когда ему хотелось, есть что угодно и ни перед кем ни в чем не отчитываться.

Но еще лучше оказалось то, что при случае можно было пригласить к себе домой девушку.

Такую, как Джессика Фроммер.

Нет, она никогда не бывала у него дома. Но Брайан верил, что когда-нибудь такой момент обязательно настанет. Тем больше имелось оснований разыскать ее и извиниться. Брайан должен был встретиться с ней в то время, когда находился без сознания. Но теперь у него отсутствовал телефон, и позвонить Джессике он не мог, а поскольку бумажник тоже исчез, у Брайана не было и денег, чтобы заплатить за такси.

Приходилось идти пешком – другого выхода не оставалось.

Брайан полагал, что Джессика удивится, увидев его. Не потому, что он пару дней не выходил на контакт, а потому, что она была не в курсе, что Брайан знает ее адрес.

Однажды вечером они встречались в гостинице «Бестбет-Инн», расположенной рядом с шоссе 98, ведущим в Олбани. Джессика не хотела встречаться с Брайаном в Промис-Фоллз. Молодой человек много думал о том, с чем это связано. Может, он недостаточно хорош для нее, и она боялась, что в городе их увидят вместе ее друзья? Но она говорила ему, что, по ее мнению, Промис-Фоллз был скучным городишкой и в нем нет хороших ресторанов. Зато «Бестбет», по словам Джессики, являлся вполне приличным заведением с прекрасным шведским столом с неограниченным количеством подходов.

Брайан задолго до свидания начал лелеять надежду на то, что, если Джессика собиралась встретиться с ним в отеле, возможно, ее планы не ограничивались обедом.

И он оказался прав.

После трапезы, которая включала в себя пасту, ростбиф, куриные крылышки, картофель фри и вишневый пирог с мороженым, Джессика призналась Брайану, что забронировала номер. Накладывая себе на тарелку жареную картошку, Брайан, понимая, что его мечты, скорее всего, скоро сбудутся, даже пожалел, что они с Джессикой заказали так много всего. Он чувствовал, что сильно отяжелел от еды.

Впрочем, это почти не омрачило его радостного предвкушения.

Они с Джессикой поднялись наверх. Их первый раз оказался не самым удачным – молодые люди слишком торопились и из-за скованности действовали несколько неуклюже. Но через полчаса Брайан снова пришел в боевую готовность, и на это раз все пошло так хорошо, что любовники не заметили, как на улице поднимается сильный ветер. Достигнув кульминации, Брайан скатился с Джессики и растянулся на спине рядом с ней. В этот момент молодые люди услышали, что за окном разыгралась настоящая буря и в стекло хлещут струи дождя. Отдернув занавеску, Брайан выглянул наружу и обнаружил, что водяные потоки низвергаются с неба чуть ли не параллельно земле. Видимость была почти нулевой, а некоторые участки дороги полностью затопило.

Брайан сказал Джессике, что им можно не спешить – ведь комната забронирована до утра. Но Джессика заявила, что ей нужно попасть домой вечером, в каком бы состоянии ни находились дороги. Хотя они приехали на двух машинах, Брайан предложил девушке ее подвезти. В конце концов, на следующий день они могли вернуться, чтобы забрать ее автомобиль. На это Джессика сказала, что ей в свое время приходилось сидеть за рулем в настоящую метель, поэтому какие-то несколько луж ее не пугают.

Брайан помог ей сесть в машину. Когда Джессика тронула ее с места, молодой человек побежал к своему автомобилю, успев в течение каких-то нескольких секунд промокнуть до нитки. Прыгнув за руль, он включил зажигание и поехал следом. Брайан старался держать увеличенную дистанцию, чтобы Джессика не поняла, что он пристроился ей в хвост. В этом смысле дождь был ему на руку – в зеркале заднего вида Джессика никак не могла рассмотреть автомобиль позади, не говоря уж о водителе – ей были видны лишь две светящиеся точки фар.

Джессика в самом деле оказалась хорошим водителем. Она добралась до своего дома на Пилгрим-Уэй – маленького белого одноэтажного здания с черными ставнями на окнах – без каких-либо происшествий. Убедившись, что с ней все в порядке, Брайан проехал мимо дома, отправился к себе и лег спать, будучи уверенным, что Джессика спит в своей постели в полной безопасности.

Такой уж он был парень, этот самый Брайан Гаффни. Зато теперь он знал, куда ехать.

По дороге он размышлял, с кем еще ему следует срочно связаться. Его, в частности, волновал вопрос, не уволили ли его с работы: как-никак он отсутствовал два дня, не предупредив никого заранее и не позвонив, чтобы сообщить о случившемся. Брайн предчувствовал, что начальству это не понравится.

Еще он сообразил, что ему надо будет добраться до дома родителей и с их телефона заблокировать свои кредитные карты. Затем ему предстояла довольно хлопотная процедура восстановления водительских прав. Похоже, подумал Брайан, возможность заразиться гепатитом была далеко не главной из его проблем.

Добравшись до Пилгрим-Уэй, Брайан, идя по тротуару, чуть замедлил шаг. Было еще довольно светло, так что отыскать дом Джессики оказалось нетрудно. Ее четырехдверная, компактных габаритов машина синего цвета стояла рядом с фордовским пикапом.

Брайан поднялся по ступенькам к входной двери дома и нажал на кнопку звонка. Поначалу он собирался продемонстрировать Джессике, что неизвестные преступники сделали с его спиной. Но потом передумал, решив, что такое зрелище вполне может напугать его подругу, а ему этого не хотелось.

Брайан услышал за дверью шаги – они показались ему очень быстрыми и легкими. Когда же дверь распахнулась, Брайану пришлось опустить взгляд ниже. Перед ним оказалась девочка лет четырех, одетая в красную пижаму. У девочки были вьющиеся светлые волосы и розовые щеки. Какая-либо обувь на ногах отсутствовала. Она посмотрела на Брайана и ухмыльнулась.

– Бу-у-у! – внезапно выкрикнула она, надеясь, видимо, напугать неожиданного гостя.

– Ой. – Брайан слегка отшатнулся, сделав вид, что ему на секунду в самом деле стало не по себе. – Я ищу Джессику.

Могла ли девочка быть младшей сестрой Джессики? Сама Джессика никогда не говорила, что у нее есть братья или сестры. Если бойкая малышка, возникшая на пороге дома, в самом деле приходилась Джессике младшей сестрой, то разница в возрасте между ними, пожалуй, была несколько великовата. По приблизительным подсчетам Брайана, она могла составлять больше двадцати лет. Может, это была племянница Джессики, приехавшая к тетке погостить?

– Мама! – выкрикнула девочка, и Брайан почувствовал, как у него резко похолодело в животе.

Откуда-то из глубины дома послышался голос Джессики:

– Я сейчас, Гильда!

Девчушка сморщила нос и окинула оценивающим взглядом Брайана.

– Как вас зовут? – спросила она требовательным тоном.

Брайан в ответ лишь буркнул под нос нечто неразборчивое.

Внезапно в дверном проеме появилась Джессика. При виде Брайана на ее лице возникло выражение ужаса.

– Гильда, иди посмотри немного телевизор, – сказала она.

– По телику не показывают ничего интересного.

– Иди в комнату! – повторила Джессика уже гораздо более строгим тоном.

Приглашать Брайана в дом она не стала. Более того, она почти закрыла дверь и заговорила с ним через узкую щель:

– Что ты здесь делаешь? Как ты меня нашел?

– Я… В общем, я хотел извиниться. Мы должны были встретиться, а я…

– Будет лучше, если ты уйдешь отсюда. Прямо сейчас.

– Джессика! – послышался откуда-то из глубины дома мужской голос.

– Кто это? – спросил Брайан, чувствуя, как лицо его заливает краска смущения. – Твой отец?

– Нет, это не отец, – прошептала Джессика.

– А чей это ребенок? – задал Брайан новый вопрос. Он был практически уверен, что знает ответ на него, но все же еще надеялся, что ошибся в своих предположениях. – Боже, Джесс…

– Уходи скорее! – продолжала настаивать Джессика.

– Так у тебя есть ребенок? – потрясенно спросил Брайан. – Ты замужем?

– Пожалуйста, уйди. Я собиралась тебе рассказать…

– Господи, каким же идиотом я себя чувствую, – с горечью пробормотал Брайан. – Моя семья права. Меня любой может обвести вокруг пальца. Неудивительно, что ты не хотела, чтобы нас видели вместе в городе. Я уже подумал было, что ты меня стыдишься, но, оказывается, дело было не в этом. Ты не хотела, чтобы…

На двери появились чьи-то пальцы – кто-то изнутри открыл ее шире. Еще секунда – и Брайан увидел, что кисть является продолжением длинной жилистой руки. Муж Джессики оказался добрых шести футов ростом, худым, но крепким. Его маленькие, глубоко посаженные глазки смотрели на Брайана с явным подозрением.

– Что здесь происходит? – спросил он.

– Ничего, – ответила Джессика. – Просто это… Что, вы говорите, вы продаете?

Брайан ошеломленно заморгал. Он никогда не умел быстро ориентироваться в сложных ситуациях.

– …Э-э, я, м-м-м…

Мужчина отстранил Джессику и шагнул на порог.

– Ну, так что?

– Рон, это какая-то чепуха, – затараторила Джессика. – Он просто ходит от одной двери к другой. Вы что, собираете деньги на благотворительность?

Сказав это, Джессика устремила на Брайана взгляд, полный мольбы и надежды на то, что он ей подыграет.

Но Брайан, увы, так и не сумел среагировать правильно.

– Я просто… У меня было назначено свидание с вашей женой, и я хотел объяснить, почему не смог на него прийти.

– Свидание? – Рон слегка склонил голову к плечу.

Брайан потерянно кивнул.

– Понимаете, со мной случилась неприятность. Когда я выходил из бара «У Рыцаря», меня…

– Уходите отсюда, – потребовал стоящий на пороге мужчина.

– Они со мной кое-что сделали, – продолжил Брайан, обращаясь не Рону, а к Джессике, и голос его задрожал. – Они сделали со мной ужасную вещь. Возможно, заразили меня гепатитом. Не знаю, могу ли я от этого умереть, но в любом случае это опасно. Сейчас медики обрабатывают результаты анализов.

– Боже, так у вас что, какое-то заболевание? – всполошился мужчина. – А ну-ка убирайтесь отсюда немедленно!

– Да нет, этим нельзя заразиться просто так, – попытался успокоить его Брайан. – Во всяком случае, я так не думаю. Как я уже сказал, я… я зашел в бар «У Рыцаря». А когда выходил оттуда, кто-то меня схватил – возможно, это был не один человек, а несколько – и…

– Вали отсюда, чертов лунатик! – прошипел Рон и сильно толкнул Брайана ладонью в грудь.

Брайан попятился и, оступившись на ступеньке, рухнул на спину. От падения у него на некоторое время пресеклось дыхание. Пытаясь продохнуть, он с трудом поднялся на колени. Однако прежде, чем он сумел встать, муж Джессики пнул его мыском туфли в грудь. Брайан вскрикнул от боли и снова упал.

– Так, значит, ты один из них, верно? – прорычал нагнувшийся над ним Рон. – Один из тех хахалей, с которыми моя женушка снюхалась!

– Я… я ничего не знал, – прошептал Брайан.

– Если она не сказала тебе, что замужем, это еще не значит, что ты не заслужил наказания! – С этими словами Рон отвесил Брайану еще одни пинок. – Ну, на этот раз довольно, – добавил он. – Но если ты явишься сюда снова, получишь еще.

Повернувшись, он шагнул в дом и захлопнул дверь. Перед тем как она закрылась, Брайан, державшийся обеими руками за солнечное сплетение, успел увидеть искаженное страхом лицо Джессики.

Глава 15

Выезжая со стоянки кафе «Старбакс» после встречи с сыном и его подругой, Барри Дакуорт подумал: «Все могло пройти получше».

Да, он попал в нелегкое положение. Но что ему оставалось делать? Проигнорировать возможность того, что сын мог оказать ему помощь в проведении расследования? Поговорить с Тревором в любом случае было необходимо, даже если шансы на то, что сын видел нечто такое, что могло бы разъяснить личность того, кто похитил Брайана Гаффни и против его воли набил ему на спине татуировку, были нулевыми.

Впрочем, нельзя было исключать, что Барри Дакуорт что-то сделал не так. Возможно, ему следовало побеседовать с сыном отдельно, а не тогда, когда он находился в обществе Кэрол Бикман. Но ведь и она тоже была потенциальным свидетелем. Так что требовалось поговорить с обоими.

И все же…

Дакуорт пожалел, что с самого начала не понял: сказав Тревору и Кэрол, что он видел их на записи камеры слежения, он тем самым признал, что целенаправленно наблюдал за ними в интимные моменты их общения.

Ладно, к черту все, подумал Дакуорт. В конце концов, если бы он вошел тогда в бар «У Рыцаря», то увидел бы то же самое. Мужчина, сидящий в баре и целующийся взасос со своей подружкой, вряд ли мог ожидать, что их никто не заметит.

Может, эта история научит Тревора и Кэрол вести себя скромнее, по крайней мере на людях, и заниматься подобными вещами в более подходящих для этого местах. Скажем, дома.

Правда, Тревор теперь снова жил под одной крышей с родителями.

Дакуорт-старший тяжело вздохнул.

Возможно, он легче воспринял бы все случившееся, если бы сын или его подружка сообщили ему что-то полезное. Тогда возникшее у него неловкое чувство можно было бы хоть чем-то оправдать. Однако выяснилось, что ни Тревор, ни Кэрол ничего подозрительного не видели. Они даже не узнали Гаффни-младшего на фото.

– Дерьмо, – выругался Дакуорт себе под нос.

Впрочем, чем больше он думал обо всем этом, тем яснее ему становилось, что по сути ничего особенного не произошло. Ну хорошо, он застал молодых людей, скажем так, за флиртом. Что ж, не самая приятная ситуация. Но можно ли было сказать, что она оправдывала враждебность Тревора? Возможно, он имел право на некоторое раздражение, но почему он мгновенно ощетинился, словно еж?

Детектив опасался, что у этой истории будет продолжение. Теперь он уже жалел о том, что Тревор переехал обратно к ним с Морин. Если бы сын жил отдельно, Дакуорт мог бы избегать встречи с ним сколько угодно. Но Тревор сегодня в любом случае должен был прийти ночевать в родительский дом, и Дакуорта-старшего отнюдь не вдохновляла перспектива в ближайшее время снова столкнуться с ним нос к носу.

Возникал еще один неприятный вопрос. Что именно он, Дакуорт-старший, расскажет Морин?

Если забыть обо всех возможных негативных последствиях для хода расследования, на сугубо личном уровне Дакуорт теперь являлся носителем некой важной информации. Его жене, не далее чем час тому назад выражавшей беспокойство по поводу Тревора, данную информацию следовало знать – во всяком случае, она имела на это полное право.

Дакуорту теперь было определенно известно, что Тревор встречается с девушкой. Ему было известно ее имя. Следовало ли ему в этой ситуации ждать, пока сын, выбрав подходящий момент, сам расскажет обо всем матери? И если так, как отреагирует Морин, выяснив, что муж все это уже знал, но ей ничего не сказал?

Дакуорт еще раз чертыхнулся про себя.

Он понимал, что расскажет обо всем жене. Есть вещи, которые в таких случаях не следует утаивать. Но надо было умудриться сообщить Морин обо всем таким образом, чтобы сам Дакуорт не выглядел дураком.

Если, разумеется, это возможно.

– Вот черт.

Детектив снова и снова проигрывал в памяти встречу в кафе «Старбакс». Я смутил его, поставил в неловкое положение, говорил он себе, думая о Треворе. Так что у сына были все основания для того, чтобы рассердиться. Надо же: его отец первый раз видит девушку, с которой он, Тревор, встречается – и подвергает ее допросу.

– Я все испортил, – подвел итог Дакуорт-старший, произнеся эти слова вслух. – Просто провалил все к чертовой матери.

В самом деле, хорошенькое же он произвел первое впечатление на Кэрол! Нет ничего удивительного, что Тревор расстроился. Дакуорт-старший решил, что извинится перед сыном. Скажет ему, что сожалеет о том, что не проявил необходимого такта.

Как жаль, что даже двадцать шесть лет работы в полиции не научили его избегать подобных ошибок…

Господи, как же ему хотелось съесть пончик. Нет, неправда. Сейчас он с наслаждением проглотил бы полдюжины пончиков.

В конечном итоге Дакуорт пришел к выводу, что проблему с Тревором следует на некоторое время отложить и подумать кое о чем другом. Точнее, кое о ком.

О Крэйге Пирсе.

Почему мысль о нем не пришла Дакуорту в голову сразу?

Впрочем, пожалуй, он все же проявлял излишнюю строгость к себе. В конце концов, Брайана Гаффни доставили в полицейский участок всего несколько часов назад, а некоторые подробности выяснились и того позже.

И Гаффни, и Пирса перед тем, как проделать с ними некие ужасные вещи, усыпили или лишили сознания каким-то другим способом.

Судя по всему, в обоих случаях речь шла о мести. Крэйга Пирса наказали за то, что он сделал. Что же касается Брайана Гаффни, то и он, вероятно, поплатился за то, что произошло с неким «Шэном», кем бы он ни был.

При этом, если сравнивать с Пирсом, Гаффни-младшему еще повезло.

Случай с Крэйгом Пирсом произошел позно вечером третьего февраля. Дакуорт хорошо помнил все подробности его заявления.

Пирс проснулся от шума льющейся воды. Судя по шуму, это были целые потоки.

Окончательно придя в себя, он почувствовал страшный холод. Во всяком случае, от пояса и ниже. Это было неудивительно – ведь стояла зима. (Если Крэйгу Пирсу и следовало в данной ситуации чему-то радоваться, то это тому, что февраль выдался необычно теплым для северной части штата Нью-Йорк.)

Особенно холодно было его ягодицам и задней поверхности ног. Вскоре Пирс догадался, что он, похоже, лежит навзничь прямо в неглубоком снегу. Причем все указывало на то, что кто-то раздел его догола ниже талии.

С трудом приподнявшись и приняв сидячее положение, Крэйг Пирс попытался оценить ситуацию, но сделать это оказалось непросто. Во-первых, он ничего не видел, поскольку на голове у него было некое подобие шерстяного капюшона – вроде вязаной лыжной шапки, закрывавшей лицо, но только без прорезей для глаз, носа и рта.

Еще хуже было то, что он не мог двигаться. Его конечности были широко раскинуты в стороны, словно щупальца морской звезды, и каким-то образом приторочены к земле. Пирс отчетливо ощущал петли на запястьях и лодыжках. Кроме того, пальцами обеих рук он нащупал что-то похожее на вбитые в землю колья, к которым его, очевидно, привязали.

Нет, это были не колья – похоже, это были столбы.

Итак, Крэйг Пирс очнулся на улице, без штанов, привязанным к чему-то твердому и неподвижному.

– Эй! – позвал он надтреснутым голосом, чувствуя приближение приступа паники. – Есть здесь кто-нибудь?

Сквозь капюшон не просачивался ни единый лучик света. Вне всякого сомнения, стояла глухая ночь.

– Э-эй! – снова выкрикнул Пирс. – Что происходит?

Дыхание его быстро учащалось, несмотря на то что он изо всех сил старался держать себя в руках. Надо было сконцентрироваться на том, что делалось вокруг.

Внезапно ему показалось, что рядом кто-то есть.

У Пирса возникло впечатление, что даже сквозь шум воды он слышит чье-то дыхание. Кто-то, кто находился совсем близко – возможно, не один человек, а несколько, – переминался с ноги на ногу. Совсем, совсем близко.

Затем до Пирса донесся шепот.

– Я знаю, здесь кто-то есть, – сказал он. – Какого черта происходит? В чем дело?

Последнее, что мог вспомнить Крэйг Пирс, было то, что он находился на работе, в пиццерии, которая носила незамысловатое название «У Марии». Его смена подошла к концу. Крэйг покинул заведение через заднюю дверь и подошел к своему «Камаро». Рядом с ним был припаркован какой-то фургон, причем так близко, что Крэйгу показалось, будто он не сможет открыть водительскую дверь.

Тут его кто-то окликнул:

– Крэйг Пирс?

Сразу после этого на лицо Пирса легло что-то мягкое. Кусок ткани, издающий очень сильный, резкий запах.

Больше Пирс вспомнить ничего не мог – до того самого момента, когда он, придя в себя, услышал шум воды.

– Я вас слышу! – крикнул он. – Я слышу, как вы разговариваете! Что творится, черт побери?

Тут Пирс ощутил рядом какое-то движение. Ему показалось, что над ним кто-то стоит. Затем раздался чей-то голос – возможно, говорил тот самый человек, который окликнул его на стоянке рядом с пиццерией:

– А то ты не знаешь.

Именно в этот момент Крэйг Пирс начал понимать, в чем дело.

– Послушайте, мне очень жаль, – произнес он. – В самом деле, я очень сожалею. Поверьте, я уже усвоил урок.

Тут до Пирса донеслось чье-то тяжелое дыхание, непохожее на человеческое. Оно было слишком частым и время от времени перемежалось с каким-то сипением, из чего Крэйг заключил, что поблизости находится какое-то животное, скорее всего собака.

То, что случилось сразу после этого, заставило Пирса подскочить на месте – насколько это возможно для человека, привязанного к вбитым в землю столбам. На него полилось что-то холодное и липкое – главным образом на те части тела, которые располагались ниже пояса и были совершенно беззащитными.

– Эй! – завопил Пирс. – Что вы делаете? Что это за дрянь?

Еще несколько секунд – и жидкость окатила его лицо, легко просочившись сквозь капюшон. Против воли Крэйга она попала ему на губы и язык, так что он, сам того не желая, ощутил ее вкус.

Это была какая-то смесь – очень странная комбинация ингредиентов, включавшая в себя, как показалось Пирсу, такие несовместимые вроде бы вещи, как мясо и мед. Она была солоновато-сладкая.

Затем глаза Пирса даже под капюшоном уловили вспышку – его сфотографировали.

После этого ему показалось, что человек – или люди – удаляются. Он успел услышать, как кто-то сказал:

– Возьми его, мальчик. Обед подан.

Раздался топот бегущих ног, или, точнее, лап. Какое-то существо, жадно и тяжело дышащее, быстро приближалось. В этот самый момент Пирс потерял сознание.

Его нашли, когда взошло солнце. Распростертый на земле, он был привязан за руки и за ноги к кольям в городском парке Промис-Фоллз и находился на грани гибели.

Дакуорт считал, что, учитывая произошедшее, Крэйгу Пирсу повезло, что он остался в живых. Детектив несколько раз допросил пострадавшего, когда это стало возможным.

Теперь, по прошествии трех месяцев после этого, Барри решил, что пришло время снова побеседовать с Пирсом. Правда, он понимал: разговор не доставит ему большого удовольствия.