Текст книги "История злодейки"

Глава 13

– Ян? – неуверенно позвала я, опасаясь, что меня теперь вообще не понимают.

Тварь сделала шаг ко мне, а я пригнулась и проскочила под рукой мага, но из-за поврежденной ноги была недостаточно ловкой, потому уже через секунду вновь была прижата к холодной, побеленной стене, большими глазами вглядываясь с видоизмененное лицо, чего-то среднего между монстром и человеком.

На меня с мрачным блеском смотрели черные глаза с белой радужкой, нос удлинился, рот стал вдвое шире, губы почернели, что практически на белой, даже синеватой коже казалось не просто жутко, страшно до застывшей крови в венах. Волосы отрасли до плеч, потемнели, отчего особо четко стали выделяться белые пряди на висках. Но «вишенкой на торте», стал фирменный оскал заостренных, похожих на окульи, зубов.

Заметив, как я сглотнула, тварь широко оскалилась, но я призвала себя к порядку, хотя мысленно поскуливала от ужаса. Сейчас, по степени мерзости, тварь была приравнена к Улссону. На самом деле, аристократа я считала еще большим уродом, несмотря на красивую внешность.

– Все еще хочешь работать со мной? – услышала я полушепот-полурык.

– Какое мне дело до твоей внешности? – с некоторым трудом поинтересовалась я, с гордостью отметив, что голос не дрожит. – Я предлагаю тебе партнерство. Я знаю, что ты – не человек. Будь ты хоть чертом с рогами, как это должно повлиять на наше сотрудничество?

Тварь посмотрела на меня с глубоким сомнением еще некоторое время, а после мне усмехался уже нормальный, человеческий рот на человеческом лице.

– Недурно-недурно, – похвалил меня Ян, лениво разглядывая мое лицо с высоты своего роста, из-за чего мне приходилось задирать голову. – Ты почти обманула меня. Глупо было думать, что после всего, через что ты прошла, тебя можно испугать лишь страшной мордой, – засмеялся он низко и хрипло, но это, почему-то, отдалось во мне большим ужасом, чем его недавний угрожающий рык. – Я долго и упорно выбивал из тебя все подобные банальные страхи и доволен, что ты оправдала мои ожидания… – кивнул он, спустил взгляд с моего лица на шею, после на вырез халата и по красивому лицу расползлась коварная улыбка, от которой меня слегка затрясло в новом приступе озноба, отчего кожа покрылась мурашками.

– Это значит, что я смогла тебя убедить? – гулко сглотнув, позвала я, надеясь, что мужчина вновь посмотрит мне в лицо. Еще некоторое время его взгляд был направлен на мою грудь, а после он резко посмотрел мне в глаза, отчего я дернулась, уже предчувствуя очередную проверку…

– Это значит лишь то, что ты можешь спокойно находиться в обществе кого-то пострашнее крыс или тараканов, – глумливо засмеялся Ян, явно себя недооценивая, а после дотронулся рукой до моей шеи, которую недавно крепко сжимал, отчего, наверняка, могли остаться следы. – Но я знаю то, чего ты до сих пор боишься, – с пугающим блеском в глазах, заметил он, когда я затаила дыхание, забыв, как дышать. Ласково погладив бешено бьющуюся жилку на шее, длинные пальцы стали медленно спускаться ниже по открытой коже. Медленно. Миллиметр за миллиметром, заставляя прочувствовать весь ужас уготовленной забавы. – То, чего боялась всегда, – совсем тихо, доверительно наклонившись, прошептал он мне в лицо, заглядывая в глаза своими гипнотическими глазами, пока  мое сердце начинало стучать где-то в горле, все ускоряясь, когда казалось, что это уже невозможно. – Взять тебя так просто… – слегка наклонил он голову, не отводя взгляда от моего лица, пока его пальцы добрались до ткани халата. – Ты вся в моей власти… – продолжал он, растягивая слова, чем заставлял кровь стыть в жилах. Почувствовав, как пояс на талии ослаб, я всхлипнула, и с губ сорвался дрожащий вздох. Захотелось зажмуриться, отстраниться, закричать, расплакаться или ударить его. Хоть что-нибудь…

Но в мыслях стучала паническая мысль, что, если отведу взгляд хоть на мгновение – проиграю.

И я смотрела. Смотрела в его пугающие, ненавистные глаза, от вида которых во снах порой вскакивала в постели. Смотрела, запрещая себе плакать, хотя глаза жгло огнем от потребности зарыдать здесь и сейчас. Смотрела даже тогда, когда воздуха стало не хватать, но я не могла заставить себя сделать вздох, боясь, что придется прикоснуться грудью к его одежде. Я смотрела… смотрела даже тогда, когда острый, отросший коготь, стал медленно рвать крючки на моем корсете.

Вскоре с тихим шелестом, который показался мне оглушающим, к моим ногам упали, и халат, и испорченный корсет, оставляя меня лишь в нижней сорочке и чулках, которые не успела переодеть перед сном.

– Костас тоже сильный, но его ты бы все равно смогла побороть, заставить отступиться, убежать… – низким с хрипотцой голосом, размышлял Ян вслух. – Но со мной… со мной ты не сможешь справиться. Не сможешь убежать и спрятаться. Тебе не спастись, если я решу взять тебя здесь и сейчас, – ласково улыбнулся он, прежде чем его ладонь опустилась на мое плечо, а большой палец погладил голую кожу, заставив вздрогнуть. Дыхание со свистом вырвалось сквозь зубы, заставив сделать судорожный вздох и вновь молча замереть, когда мысленно я кричала и умоляла его отстраниться.

Я чувствовала, как от ужаса немеют пальцы, как сводит болезненной судорогой мышцы и болезненно тянет живот в районе желудка, словно меня вот-вот стошнит от страха.

С разрывающим душу треском, стала медленно рваться ткань сорочки под несильным напором острого когтя, что слегка касался кожи. Я вжалась в стену и до боли прикусила язык, чтобы не закричать. Убийственной силой воли запретила себе отворачиваться и пытаться прикрыться.

Коготь спустился уже ниже ребер, но Ян так и не опустил взгляда, хотя я могла остаться полностью обнаженной лишь от одного неловкого движения или слишком резкого вздоха. Но он всматривался в мое лицо, ожидая моей реакции. Я видела появляющееся торжество в глубине его зрачка. Я видела, что он прекрасно знает и понимает, что сейчас со мной делает. Я видела…

Я поняла, что он лишь провоцирует. Он ждет, когда я сдамся, уже предвкушая не забаву надо мной, а то, как я в очередной раз проиграю, доказывая его правоту в моей слабости.

И дышать стало легче. Совсем немного, но паника отступила достаточно, чтобы быстро проанализировать ситуацию. Всего секунда на осознание, что я готова сдаться. Еще секунда-две, и я отвернусь, прикроюсь и, вероятно, свернусь на полу калачиком, проливая горькие слезы по потерянной возможности.

Не дав себе возможности передумать, я сглотнула, посмотрела в его глаза со всей решимостью, которую могла в себе отыскать и выдохнула ему в лицо:

– Я тебя ненавижу…

А после подалась вперед, слегка приподнимаясь на цыпочках, и поцеловала изумленно вздрогнувшего мага, наконец-то, прикрывая глаза.

Я чувствовала, как напрягся мужчина, и хотела уже отстраниться, решив, что этой передышки мне должно было хватить для нового раунда «гляделок». Стала опускаться на слабых ногах, но, к своему удивлению, поняла, что поцелуй не прекратился, и маг подался следом за мной, прижимая еще плотнее к стене, плавным, мягким движением, которое я не смогла проследить. В одно мгновение я, рискуя нарваться на праведный гнев, без позволения целую мага, и вот уже он обнимает, склонив голову, чтобы целовать меня.

От удивления приоткрыла глаза и вздохнула, встретившись с внимательным взглядом, и все остановилось. Ян отстранился достаточно, чтобы без проблем смотреть в мое растерянное лицо, пока я лихорадочно искала ответ в его серо-зеленых глазах. В его взгляде больше не было злой усмешки, угрозы, ненависти. Желания или провокации там, пока, тоже не было. Лишь вопрос и молчаливое ожидание. Он вновь давал мне возможность отступить. Если бы я отвернулась, сказала «нет», он бы отпустил меня.

Но в это короткое мгновение, когда он ответил на поцелуй, все смешалось и перепуталось. Теперь я точно знала, что он не просто проверяет меня или провоцирует. Еще несколько секунд назад меня убивала мысль о том, что маг может исполнить свои угрозы, хотя понимала, что это была лишь провокация. Сейчас же… Он дал понять, что этот момент был взаимным. Не важно, чем были продиктованы наши мотивы, но здесь и сейчас, по-прежнему замерев в сильных объятьях и вглядываясь в глаза, которые всегда ненавидела и опасалась… в этот момент я не чувствовала привычного страха его власти надо мной, ведь сейчас, он отдал право решать мне самой.

Во мне бурлили такие разные эмоции: непонимание, волнение, удивление, странная тоска, любопытство, быть может… Я не понимала, почему сердце все еще бьется так быстро и сильно, когда страха больше не было.

Я слышала лишь стук своего сердца и наше дыхание в оглушающей тишине, словно больше ничего не было. Я помнила о своей ненависти, но думать мешало именно ощущение его рук… таких непривычно нежных. Я знала насколько Ян может быть жестоким, сильным, беспощадным, когда наказывал или учил… Осторожным, аккуратным и внимательным, когда обрабатывал мои раны… Все. В остальном он старался ко мне не прикасаться. Я и сама не искала возможности, чтобы что-то изменить.

Но сейчас, то, каким поразительно нежным и уверенным может быть его объятие… кажется, снесло мне голову. Похоже, меня все-таки сломали. Я окончательно спятила! Ведь уже в следующее мгновение, вместо того, чтобы отвернуться, я притягивала его к себе в отчаянном желании получить больше, что мне с готовностью позволили.

Целовать мага было… странно и опьяняюще. Я чувствовала себя словно на «американских горках» или стоящей на краю обрыва. Адреналин бушевал в крови, заставляя прижиматься к мужчине теснее, пока я лихорадочно целовала требовательные губы, готовая хныкать от бурлящих во мне эмоций. Я помнила о том, как он опасен, помнила, что он – не человек и на что способен…

Целовать его было схоже, с облизыванием любимого мороженного с опасной острой бритвы, когда наслаждение застывало на краю с опасностью серьезно пораниться, и от этого вкус лакомства становился только ярче и желаннее.

Чувствуя, как сбивается дыхание, я цеплялась за его рубашку, боясь упасть, несмотря на то, что Ян не оставлял мне даже возможности на подобный исход. Рывок сильных рук на моих бедрах, и я обнимаю ногами талию мужчины, отчего наши лица, наконец, становятся на одном уровне. Но, кажется, я этого даже не заметила из-за непрерывного поцелуя. Просто осознала, что теперь не ломит шею и обнимать мага за плечи становится легче, пока на бедрах до боли сжимали кожу через ткань сорочки.

Поцелуи не были нежными, трепетными или осторожными, каким было его объятье в первый раз. Нет, казалось, мы оба пытались выместить и выразить всю свою ненависть, злость, сделать больно, возможно наказать… И получился голодный, наполненный страстью поцелуй, вызывающий болезненное желание победить в этом странном, непривычном поединке, который мог показать, кто из нас ненавидит больше.

И сдаваться я точно не собиралась.

Губы уже горели огнем, а от нехватки кислорода кружилась голова, когда Ян, наконец, оторвался от меня и посмотрел своими нечеловеческими глазами с сильно расширенным зрачком, отчего они казались полностью черными. Я не успела испугаться, напрячься или еще что-то. Мне просто не дали возможности для сопротивления, зарываясь рукой мне в волосы, чтобы откинуть мою голову, открывая шею.

Вместе с судорожным вздохом из груди вырвался всхлип, а глаза прикрылись от волны приятных мурашек от обжигающего поцелуя в чувствительное место за ухом, после которого кожу прихватили зубами и несильно сжали, вызывая удовольствие на грани боли, от которого я невольно сильнее выгнулась, охотнее подставляя тело под жадные, но умелые губы.

Ощутила, как маг стал спускаться губами ниже, минуя и мимолетно лизнув слегка шершавым языком ключицу, оставил еще один кусающий поцелуй еще ниже… а после сместился и вместо ожидаемого прикосновения к груди, я почувствовала какой-то клеймящий поцелуй напротив своего сердца, отчего меня словно током прострелило, а с губ сорвался изумленный стон.

Тело пробило дрожью, а веки налились тяжестью, отчего поднимать ресницы было до странного сложно. Но я быстро забыла про это, когда вновь ощутила чужие губы на своем лице. И надобность в зрении резко пропала. Вместо этого я сосредоточилась на опьяняющих ощущениях.

Ощущая себя чертовой мазохисткой, я обещала, что определенно подумаю над тем, почему так хорошо в руках своего врага. Я определенно поразмышляю, почему мне и в половину так не нравились умелые и страстные ласки короля, несмотря на мою большую симпатию к нему, чем к магу. Я однозначно поразмышляю и осознаю то, какую ошибку сейчас допускаю…

Но все это будет потом. А сейчас я с готовностью отдавалась на волю того, кого боялась еще несколько минут назад. Кого ненавидела странным, извращенном чувством на грани признательности, сожаления и восхищения. Эта мысль сформировалась не так давно и… над ней я тоже подумаю.

А пока я задыхалась в болезненной потребности, отчего выступали слезы в уголках глаз, но голос не подчинялся, даже ради того, чтобы просто попросить. Но меня словно без слов смогли понять и сжали еще крепче, блуждая по телу руками, даже там, где более ничего не скрывала распахнутая порванная сорочка…

Через мгновение я вдруг упала на пол, больно ударившись бедром, и растерянно заморгала, прогоняя опьянение и выравнивая дыхание. Осмотрелась, с удивлением и тревогой сфокусировав взгляд на ссутуленной фигуре мужчины, что стоял ко мне спиной и… рычал, тяжело дыша.

Со своего места я видела, как приподнятые перед лицом дрожащие руки мага трансформируются: и без того ненормально длинные пальцы удлинились сильнее, почернели, а концы сформировались в черные, глянцевые, словно отполированные когти. Фигура мага стала словно увеличиваться в размерах, а после сжиматься в дрожащих рывках, рык усиливался…

– Ян… – сорвалось с губ вопросительное, но на деле все равно вышел испуганный шепот.

Существо вздрогнуло, замерло, словно приготовилось к нападению, заставляя сильнее напрячься. Но нападения не было. Когда нервы были готовы сорваться, существо подернулось дымкой из которой вылетела какая-то черная большая птица, покружилась над потолком, а после исчезла в резко открывшемся окне, ведущем в холодную ночь.

Глава 14

Часа полтора я не находила себе места, ворочаясь с бока на бок, но сон, естественно, не шел. От напряжения я чувствовала себя словно бомбой, которая взорвется с минуты на минуту, и расслабиться хоть немного просто не выходило, отчего я нервно куталась в одеяла, надеясь найти наиболее удобное положения, но его, конечно же, отыскать не могла.

В полной темноте я вглядывалась в закрытое окно, нервно и с болезненным нетерпением гипнотизируя замок на раме, но он продолжал оставаться неподвижным, как и дверь в спальню. Но это не помешало мне почувствовать, что я в комнате перестала быть в одиночестве.

Просто в одно мгновение пришло осознание, что он наблюдает за мной, и я осторожно повернулась на этот взгляд, чтобы заметить темную фигуру, сидящую в дальнем углу комнаты в тени, отчего лица видно не было. Лишь поблескивающие глаза не давали усомниться в личности наблюдателя.

Некоторое время мы молчали, разглядывая и ожидая действий друг от друга. Я бы и рада что-нибудь сказать, ведь недавно мучилась таким количеством мыслей, что выть хотелось и сжимать виски от пульсирующей мигрени. Но сейчас, оказавшись с ним лицом к лицу… слов не нашлось.

– Ты выиграла, – услышала я его голос и вздрогнула, удивленно расширив глаза.

– Что? – переспросила я.

– Наш уговор, – пояснил маг. – Ты продержалась условленное время и победила. Я отвечу на твои вопросы. Можешь спрашивать.

– На все? – не поверила я.

– Мы ограничены по времени, – развел он руками. – И, чтобы жизнь сахаром не казалась, установлю лимит –  у тебя есть три вопроса, на которые я дам ответ.

– Можно подумать, ты хоть когда-нибудь облегчал мне задачу, – проворчала я недовольно.

– Ты делаешь мне больно, дрянь моя ненаглядная, – язвительно протянул Ян. – Я почти обижен.

Обидишь его, как же…

Я фыркнула и задумалась, понимая, что, несмотря на его добродушное расположение, злоупотреблять своей добротой Ян не позволит. У меня есть всего три вопроса… я не могу бездарно продуть эту возможность…

– Кто ты такой и какую роль играешь во всей этой истории? – не успев додумать, произнесла я, с надеждой посмотрев на мужчину.

Ян усмехнулся и ярче заблестел глазами, а я явственно ощутила, что он растягивает губы в издевательской, глумливой улыбке, и поежилась, глубже усаживаясь в подушках, в безнадежной надежде перестать дрожать, что под его взглядом переходило почти в нервную судорогу.

– Это уже два вопроса, но, как пожелаешь, – пожал он плечами в темноте, что я с трудом заметила, лишь по едва уловимой тени. Я с досадой поджала губы, решив, что язык мой – враг мой, и впредь следует лучше думать, прежде чем открывать рот. – У моего вида много обозначений и имен. Нас называют по разному в зависимости от ситуации, времени, веры и мира. Вот некоторые обозначения, которые тебе должны быть известны: джинн, – начал он, а я поняла, откуда у него такая любовь к числу «три». – Фамильяр, хранитель рода, порой нас называют богами… но чаще, все же, демонами, – выдержав красивую паузу, хохотнул он, заставив меня сглотнуть и определиться с обозначением для себя. – На деле же ни одно определение не может в точности охарактеризовать мою расу. Мы все понемногу, – развел он руками. – Моя раса очень малочисленна, мы живем очень долго в мире древнем и далеком, как сам Тартар – Колыбель всех Миров. Мы неуязвимы и обладаем большим магическим даром, который приравнивается по силе к большинству богов в разных мирах. Но мы – не они. Мы, скорее, их ответвления. Себя же мы предпочитаем называть просто «Высшими», так как за давностью своего существования уже забыли первоначальный термин.

Я крепче сжала одеяло и притянула его к подбородку, смотря в одну точку.

– Я вижу, что ты хочешь о чем-то спросить.

– Я не хочу, чтобы этот вопрос ты посчитал третьим, – покачала я головой. Ян смотрел на меня некоторое время, а после великодушно разрешил:

– Я не буду считать его полноценным вопросом. За тобой останется право на третий – заключающий вопрос.

– Как, в таком случае, ты оказался в услужении Себастьяна? – посмотрела я на него с большим непониманием. Я нисколько не усомнилась в его рассказе относительно его расовой принадлежности и возможностей. Единственное, что здесь смотрелось невозможным – его нахождение в услужении простого человека.

– Обладая божественной неуязвимостью, моя раса страдает от одной единственной слабости. Эта слабость стала известна потомку Себастьяна. И вот таким образом, я стал чем-то вроде личного фамильяра, вынужденный выполнять каждый его приказ, без возможности причинить ему хоть малейший физический вред. Пока он не освободит меня, я так и останусь подневольным «ручным феем», переходящим его потомкам по наследству, как однажды, я перешел к Пауку, о чем ему стало известно относительно недавно. С исчезновением магов из этого мира, про меня род Уллсон тоже забыл. Пока не появилась необходимость. Самое мерзкое, что артефакт, который все это время вынужденной спячки сдерживал меня, находится в неизвестном мне месте. Род Улссон утратил его десятилетия назад, но не власть над ручным демоном. Было достаточно небольшого заклинания по призыву, и меня разбудил Паук, призывая к службе.

– А если прямых потомков не будет? – не сдержала я вопроса и быстро запротестовала: – Это не считается!

Маг засмеялся, но покладисто кивнул.

– Ты вьешь из меня веревки, Тори. Это последняя уступка, – предупредил он, покачав длинным пальцем, что показался из тени. – Если прямых потомков не будет, меня ждет участь схожая с Джиннами из сказок твоего Мира. Я буду заключен в артефакт, до того момента, пока не обрету нового хозяина, способного освободить меня и кто завладеет артефактом. Но кто в здравом уме будет отказываться от такого ресурса, как ручной демон? – задал он риторический вопрос, на который ответ не требовался. – Потому скоропостижная смерть Улссона, как ты сама понимаешь, мне невыгодна, несмотря на отчаянное желание придушить эту мразь, – развел он руками и вздохнул с намеком на глубокую печаль и сожаление.

– Ты не ответил на второй вопрос, – решив сменить тему, напомнила я, обнимая колени. Почувствовала, как к горлу стала подступать паника и отчаяние, осознавая, что избавиться от Паука Ян мне помогать не станет. И мне не позволит. Слезы вновь закипели в уголках глаз, но я прикрыла веки, глубоко вздохнув и  решив, что пожалею себя потом. Когда-нибудь…

– А ты еще не поняла? – фыркнул Ян. – В этом мире, как и в большинстве, магия, безусловно, есть. Или была, это, как тебе больше удобно. Просто исчезли существа или, почти исчезли, те, кто способен ей управлять. В этом мире, как и в твоем родном, магов истребили или заставили их бежать и скрываться в других мирах. Но некоторые знания о прошлом сохранились, и посвященные знают достаточно, чтобы изредка баловаться магией. Частенько они за это расплачиваются собственной жизнью, иногда чужой, и вот тогда появляются такие, как я, или подобные мне.

Мужчина помолчал, давая мне время переварить информацию, а после продолжил:

– Но мы отвлеклись от темы. Себастьян призвал меня с определенной целью.

Я дернулась, едва не задав очередной вопрос, но вовремя прикрыла ладонью рот и зло прищурилась, понимая, что это была очередная провокация.

– Мне всегда нравилось, как быстро ты учишься, – похвалил Ян. – Так и быть, поощрю тебя. Себастьяну нужна одна вещь, которая есть лишь у рода Форт.

Я внимательнее посмотрела в темноту, откуда послышался шумный вдох.

– Ты правильно поняла: весь этот путь был пройден лишь для того, чтобы отобрать у короля одну побрякушку. Проблема заключается лишь в том, что место, в котором она хранится – спрятано. И было основано еще тогда, когда магия была повсеместна, потому и всячески защищена. Так что от меня толку в этом плане совсем мало. Я не только найти его не могу, но даже приблизиться буду не в состоянии, не то, чтобы открыть. И вот тогда-то наш Паук был вынужден идти другим путем.

– Появляясь в роли доброго рыцаря… – продолжила я его мысль и почти физически ощутила широкую улыбку на лице, которого даже не видела.

– Мне же оставалось лишь поставлять ему необходимый ресурс… а после обучать.

– Столько жертв, потраченных сил, денег и возможностей только ради какой-то побрякушки… – глухо подвела я итог, понимая, что слезы затуманивают взгляд. Мою и не только жизнь положили на алтарь гребанной побрякушки!!!

Ощущая, как грудь раздувается от новой порции ярости и гнева, тяжело задышала и до дрожи в пальцах сжала ткань покрывала, слушая, как затрещал материал. Столько всего пройти, пережить, выстрадать и узнать, что на все это тебя подписали ради очередной драгоценности, насколько бы дорогой она ни была!

– Я так понимаю, ты созрела для последнего вопроса? – вырвал меня хриплый голос из пучины праведного гнева и подступающей истерики.

Подняла глаза, выпустила дрожащий выдох сквозь сжатые до боли зубы, а после резко втянула воздух через нос и выпрямилась, возвращая себе хладнокровие. И плевать, что рот продолжал кривиться и дрожать в судороге от гнева.

– Я хочу знать твой план. Что ты задумал, чтобы освободиться?

Мужчина молчал, медленно наматывая мои нервы на кулак, как умел делать только он.

– Я не могу его убить, навредить, или ослушаться прямого приказа, пока он считается моим хозяином, Тори. Я не смогу помочь тебе.

– Ты обещал ответить на мои вопросы! – резко оборвала я мужчину. – Ответь мне! Ты обещал! – едва сдерживая злые слезы, требовала я сквозь зубы, боясь, что если немного расслаблюсь, закричу, зарыдаю или совершу что-нибудь непоправимое. Но, как я ни старалась, из груди все же вырвался жалобный всхлип, и я испуганно замерла, зная, как переменчиво настроение мага. Слабость он никогда не любил и не поощрял…

– Я не могу убить его, Тори, – тихо произнес Ян, а в его голосе мне послышалось настоящее сожаление и сочувствие. – Но я могу попытаться освободиться от его власти надо мной.

– Как?

– Я не полностью уверен, но думаю, что в закрытой части королевской библиотеки смогу отыскать нечто подходящее. Именно там хранятся архивы, в том числе с магическими заклинаниями и ритуалами. Возможно, они помогут мне разорвать эту связь.

– А тебе я нужна, как отвлекающий маневр? – тоскливо заметила я.

– Мне был отдан четкий указ, Тори, – резко и грубо заметил Демьян, но я не испугалась, ведь за резкостью мне чудилась вина. – Ты осталась в живых пять лет назад с определенной целью, под мою ответственность. Мне приказали обучить тебя и проследить за тем, чтобы ты справлялась со своей задачей. Я не могу нарушить приказ. Потому, да, я убью тебя, если ты решишь открыто отступиться от данной тебе задачи, или не справишься с ней в оговоренное время.

Я кивнула, сглотнув горечь, что подступила к горлу и обняла себя за плечи со стойким ощущением, что тону. Прямо сейчас я отчетливо ощущала, как иду ко дну, где меня ждет лишь отчаяние, неудача и… конец.

Уже не хотелось просто плакать. Хотелось выть от боли и несправедливости. От той тяжести, которая с каждым днем давила на меня все сильнее, нависая, словно меч над головой. Пять лет я живу с ощущением петли, висящей на шее, и сейчас она натянулась, перекрывая последние крохи кислорода. Паника накатывала волнами, вместе с тошнотой, ознобом и пульсирующей болью в висках.

В какой-то момент я стала раскачиваться, а после поняла, что смеюсь. Плечи, в которые я с силой запустила собственные ногти на пальцах, тряслись от силы хохота, что разбирал меня все больше, пока по лицу катились крупные слезы. Я захлебывалась истеричным, безумным хохотом, бездумно раскачиваясь и закидывая голову, пока не ощутила, как щеку обожгла жгучая пощечина.

И я вновь задышала…

Удар не принес серьезной боли, но позволил, наконец, вздохнуть и осмысленно осмотреться, чтобы заметить, как от постели спокойно отходит мужчина, повернувшись ко мне спиной.

– Думаю, ты не поверишь, если я скажу, что мне жаль? – лениво поинтересовался Демьян, замерев у потухшего камина. А я не поняла, что он имел в виду: пощечину или саму ситуацию на которую обрек меня. Да это уже и не важно…

– Не утруждайся, – усмехнулась я горько, потирая щеку, которая все еще покалывала от хлесткого удара. А после опустила руки на покрывало, с брезгливостью разглядывая, как они трясутся. Сжала кулаки, глубоко вздохнула, прикрыла глаза, а после шумно выдохнула, найдя в себе последние крохи сил, чтобы посмотреть на Демьяна.

– Если тебе удастся освободиться, что ты сделаешь?

– Я не могу ничего гарантировать, Тори, – твердо заметил он, не давая и толики возможности, чтобы проникнуться ложной надеждой. Я упрямо молчала и смотрела в его лицо, которое теперь неплохо различала в темной комнате. Он устало вздохнул и нехотя признался: – Я уберусь из этого Мира, как только подвернется возможность.

– Есть ли хоть малейшая надежда, что ты в процессе захватишь меня, чтобы вернуть туда, откуда забрал?

– Я ничего не могу гарантировать, – повторил он, что уже было ответом, заставив меня удрученно кивнуть и опустить голову. – Сегодня я переночую в гостиной, – произнес он, а после просто исчез из комнаты, не дожидаясь моей реакции.

Оставшуюся часть ночи я так и не спала, а с самого утра, как только выдалась возможность, я прямиком отправилась на поиски министра, находя его в выделенном ему кабинете.

На меня Улссон смотрел с интересом и когда мы остались одни, я, стараясь выглядеть уверенной, произнесла:

– Я знаю, что задумал Демьян.