Текст книги "Миля над землей"

10. Стиви

Я так близко. Пальцы на ногах поджаты, ноги широко раздвинуты, голова упирается в подушку гостиничной кровати. В руке жужжит вибратор, все тело извивается на грани оргазма. Мои глаза плотно зажмурены, а лучший карманный друг продолжает колдовать над моими чувствительными нервами.

Я ни в одну рабочую поездку не отправляюсь без этой штучки. И прошло много времени с тех пор, как я кончала по-настоящему, так что этот запоздалый оргазм вот-вот пронзит мое тело. Я это чувствую.

Я так близко. Так чертовски близко, что я представляю, как это делает не ярко-фиолетовая резиновая игрушка у меня в руке, а кто-то другой.

Майкл Б. Джордан. Да.

Лиам Хемсворт. Да.

О боже, я почти на грани. Эван Зандерс. Нет.

Нет. Нет. Нет. Пожалуйста, нет.

Но уже слишком поздно. Все мое тело сжимается, рот приоткрывается, и я кончаю, представляя, что это делает именно Зандерс. Его татуированная кожа и карие глаза – это все, что я могу видеть, когда достигаю своего пика. Его золотая цепочка на шее. Его мускулистая спина. Его длинные пальцы и идеальные зубы. Нет, черт возьми, нет.

Наконец расслабившись, я разочарованно швыряю вибратор через весь гостиничный номер, испытывая чувство предательства. Неужели я серьезно только что представила, что занимаюсь сексом с Эваном Зандерсом?

Да. Да, я это представила.

Неужели за всю неделю с того момента, когда мы летели домой из Детройта и я увидела очертания того, что у него в спортивных штанах, я так и не смогла представить кого-нибудь другого?

Нет. Нет, не смогла.

Вот почему я так задержалась с оргазмом. Я не испытывала его целую неделю. Я сдерживала себя всякий раз, когда мне на ум приходила его глуповатая смазливая физиономия, и оставалась сексуально неудовлетворенной.

– Стиви! – визжат две девушки, колотя в мою дверь.

Твою ж мать. Неужели уже девять?

Я хватаю из чемодана спортивные штаны и с трудом влезаю в них, одновременно пытаясь одеться на ходу и доковылять до двери. Натягиваю их на пятую точку и распахиваю дверь.

– А-а-а! – одновременно вопят Ханна и Джеки, заключая меня в объятия.

Немного неожиданный прием. Я довольно давно не виделась и не разговаривала со своими старыми школьными подружками, но почувствовала необходимость сообщить им, что приезжаю в город. У нас есть постоянный групповой чат, но обычно это просто обмен сообщениями между ними двумя. Когда я сказала им, что возвращаюсь в свой родной город, они настояли на том, чтобы провести вечер вместе.

– Привет, девчата. – Я обнимаю их в ответ или, по крайней мере, пытаюсь это сделать, но они прижимают мои руки к телу.

– Пожалуйста, скажи, что ты не пойдешь в этом. – Ханна вырывается из общих объятий, оглядывая меня с головы до ног.

– Конечно нет. – Я опускаю взгляд на свою одежду для отдыха. – Мне нужно очень быстро переодеться, и мы можем идти.

Разглядывая наряды своих подруг, я радуюсь, что прихватила с собой непривычную для себя одежду. Ханна одета в мини-платье с блестками, а укороченный топ Джеки идеально подчеркивает ее подтянутый живот. Я бы предпочла выйти на улицу в своей безразмерной футболке и мешковатых джинсах, но этот город уже заставляет меня чувствовать, что я все равно не вписываюсь в него.

– Это твой вибратор? – спрашивает Ханна, уставившись на фиолетовую игрушку на полу.

– Э-э-э… – замявшись, я подхватываю его и запихиваю обратно в чемодан. Нужно надеть маску уверенности. Справиться с ситуацией. Они же не знают, что ты только что представляла, как с тобой занимается сексом один из твоих клиентов. – Конечно, – уверенно заявляю я.

Каждая женщина пользуется вибратором. Здесь нечего стыдиться. Наличие этой штуки под рукой порой удерживает от неправильного выбора.

Я достаю из чемодана наряд, который собиралась надеть сегодня вечером, и проскальзываю в ванную, чтобы переодеться.

– Итак… – начинает Джеки, говоря громко, чтобы я могла слышать ее за дверью ванной. – Как там Райан?

Я закатываю глаза, радуясь, что она не может меня видеть за закрытой дверью. Джеки, как и все девчонки-старшеклассницы, жаждала внимания моего брата-близнеца. Он никогда лишний раз не смотрел в ее сторону, зная, что она – моя подруга, но всякий раз, когда она заговаривает о нем, мне кажется, что за ее расспросами стоят скрытые мотивы.

– У него все хорошо, – быстро отмахиваюсь я и надеваю мини-юбку, которую прихватила с собой для вечерней прогулки. Я приобрела ее на прошлой неделе, и мне нравится, как она на мне сидит. Обычно я бы никогда не надела подобный наряд, но что-то в моем возвращении в Нэшвилл заставляет меня чувствовать необходимость одеться соответствующим образом. Приложить чуть-чуть усилий.

Я завершаю свой образ ботильонами на каблуках и облегающим топом с длинными рукавами.

Неудивительно, что слова Зандерса, сказанные на прошлой неделе, постоянно звучат у меня в голове.

«У тебя потрясающая фигура. Тебе нужно начать ее демонстрировать».

Я не могу удержаться от улыбки, глядя на себя в ростовое зеркало.

Бросив спортивные штаны и толстовку на полу в ванной, я возвращаюсь в комнату.

– О. – Ханна останавливается как вкопанная, разглядывая меня, ее глаза скользят вверх-вниз по моей фигуре.

– Что?

– Ничего. – Она качает головой. – Просто не ожидала, что ты наденешь что-то настолько… облегающее. Это на тебя не похоже.

И внезапно я теряю ту самую частичку настоящей уверенности. Я пытаюсь снова надеть маску, но в родном городе сделать это почти невозможно.

– Может, мне переодеться?

Хотя я понятия не имею, во что. На этой неделе я взяла с собой только один наряд.

– Нет, ты выглядишь прекрасно, – вмешивается Джеки. – Но ты ведь выпрямишь волосы?

Мой взгляд мечется туда-сюда между Ханной и Джеки, отмечая их идеально гладкие обесцвеченные волосы. Разница между их и моими волосами была причиной моей огромной неуверенности в себе в старших классах. Меня дразнили из-за растрепанных кудрей, да так сильно, что я почти каждый день выпрямляла волосы в надежде усмирить их и выглядеть как мои сверстницы.

Но когда я стала старше, я научилась заботиться о своих естественных волосах и перестала их выпрямлять.

– Нет. Я ношу так. – Я отбрасываю волосы с лица и, схватив с кровати сумочку, направляюсь к двери.

– Куда пойдем для начала?

– В «Виски-таун».

Я быстро качаю головой:

– Не думаю, что это хорошая идея. Это прямо через дорогу от арены. Есть большая вероятность, что там будет кто-нибудь из хоккейной команды.

– Мы знаем, – озорно улыбается Джеки. – Потому-то мы для начала отправляемся туда. Хотим познакомиться с кем-нибудь из твоих новых хоккейных парней. – Она толкает меня своим стройным бедром.

– Мы не можем. У меня могут быть из-за этого неприятности.

Ханна закатывает глаза.

– Стиви, все в порядке. Никому не будет дела, если ты случайно окажешься в том же баре, что и некоторые ребята из команды.

– Нет, девчата, вы не понимаете. Меня в буквальном смысле могут уволить за дружеские отношения.

– Так не завязывай с ними дружеские отношения, – заявляет Джеки, небрежно пожимая плечами. – А то, что тебе нельзя с ними тусоваться, не значит, что мы должны их избегать. Можешь, по крайней мере, нас познакомить.

Я должна была это предвидеть. Должна была догадаться. Надо было прислушаться к предупреждению брата и сообразить, что единственная причина, по которой Ханна и Джеки так стремятся со мной пообщаться, заключается в том, что я работаю на профессиональных спортсменов, и они рассчитывают, что я их познакомлю.

Но нет. К черту. Я просто не знаю, как выйти из ситуации теперь.

Оказавшись на улице, Ханна и Джеки идут примерно в паре метров впереди меня, стремясь поскорее добраться до баров на главной улице Нэшвилла. Очень может быть, что кто-то из команды будет в любимом болельщиками «Виски-тауне», но если нет, я уверена, что мои школьные подружки заставят нас попрыгать по барам, пока мы их не найдем.

Могу только надеяться, что Тара сегодня осталась в отеле. Если она в городе, а я случайно окажусь в том же баре, что и команда, мне крышка.

Когда мы добрались до наших номеров в отеле, Инди написала мне эсэмэску, пожелав хорошо повеселиться и спросив, не хочу ли я завтра с ней пообедать. Я быстро согласилась, и теперь жалею, что сказала Ханне и Джеки, что вернулась в город. Я бы предпочла провести вечер в городе со своей крутой и доброй коллегой.

– Как мы выглядим? – интересуется Джеки, вместе с Ханной быстро прихорашиваясь прямо возле бара.

– Отлично, – не глядя на них, рассеянно отвечаю я.

Мы предъявляем на входе документы, и, войдя внутрь, девушки начинают быстро осматривать помещение.

– Там есть свободный столик, – говорит Ханна, указывая в дальний угол переполненного бара. – Стиви, принеси нам две порции водки с содовой, а мы пока займем вон тот столик.

Ханна и Джеки обнимают друг друга и направляются в дальний угол бара. Сзади они выглядят совершенно одинаково: длинные светлые волосы, загорелые ноги, оттеняющие оранжевую гамму одежды, невысокие миниатюрные фигуры.

Посмотрев на себя, я понимаю, что совсем не похожа на них, и возвращение в этот город постоянно напоминает мне, что я в него не вписываюсь. Я не похожа на тех девушек, с которыми росла. Не соответствую их представлениям о «хорошенькой».

Пытаясь протиснуться мимо толпящихся в баре людей, я чувствую себя невидимкой. Они не ждут выпивку и не заказывают освежить бокал, но и не уступают мне ни кусочка пространства.

Я уже ненавижу эту ночь.

Не знаю, чувствовала ли я когда-нибудь себя так неловко, как в этот момент. Как будто я слишком хорошо осознаю пространство, которое занимаю, а вокруг меня кишат тела. Как будто мне нужно извиниться за то, что я существую в этом пространстве. За то, что я такого размера. За то, что я недостаточно миниатюрна, чтобы протиснуться сквозь толпу, никого не потревожив.

В конце концов какая-то парочка начинает агрессивно целоваться. Они прижимаются друг к другу так тесно, что мне как раз хватает места, чтобы проскользнуть к барной стойке.

Барменша смеется, а я вздыхаю с облегчением, бочком пододвигаясь к стойке.

– Чего желаете?

– Можно мне две водки с содовой и лаймом и кружку ирландского эля?

Барменша берет со стойки пару стопок и кружку.

– Самую большую кружку эля.

На ее губах появляется улыбка, и она меняет кружку поменьше на гораздо бо́льшую. Когда она поворачивается к крану, я поднимаю глаза, чтобы осмотреться, и чувствую на себе взгляд.

Взгляд карих глаз.

Спрятавшись в дальнем углу бара, Зандерс подносит к губам пиво, его глаза сияют весельем, а рот за стеклянной бутылкой растягивается в улыбке. Он смотрит прямо на меня.

«Ты следишь за мной?» – беззвучно произносит Зандерс с другого конца бара.

11. Зандерс

– Сегодня ты покупаешь мне всю выпивку, – напоминает Мэддисон, когда мы занимаем столик в глубине переполненного бара через дорогу от арены Нэшвилла.

– Договорились. – Я опускаю голову, а Мэддисон низко надвигает шляпу, мы оба пытаемся остаться незамеченными. – Рио, сегодня платишь ты, – кричу я младшему товарищу по команде.

Мэддисон качает головой, глядя на меня с тихим смешком.

– Опять? – скулит Рио из-за музыкальной группы, наполняющей бар музыкой кантри. – Но я всегда плачу́. А я уже не такой уж новичок!

– Ты остаешься новичком, пока мы не найдем другого новичка, который нам понравится.

Он направляется к бару, не сказав больше ни слова.

Мэддисон набирает на телефоне сообщение, его пальцы летают по экрану со скоростью километра в минуту.

– Логан? – предполагаю я.

– Да. – Он издает довольный и счастливый вздох.

Я не могу упрекать своего лучшего друга за то, что он – такой хороший муж. Честно говоря, я просто счастлив, что хоть раз вытащил его из гостиничного номера. Он мой самый близкий друг, но я никогда не мог понять его стремления всю жизнь спать только с одной женщиной, не говоря уже о том, чтобы про водить каждое мгновение бодрствования, думая о ком-то так, как Мэддисон думает о Логан.

Ему не нравится жизнь в дороге, и он любит находиться дома, в то время как у меня нет никаких причин с нетерпением ждать возвращения домой, кроме его семьи. Я с нетерпением жду каждого вечера в другом городе.

Рио быстро возвращается с полными руками, сжимая в пальцах горлышки пивных бутылок. Следом за ним семенит горячая рыженькая малышка, в руках у нее полно рюмок с выпивкой.

– Нет, – быстро одергивает Мэддисон, поворачиваясь к Рио. – Никаких крепких напитков. У нас игра меньше чем через двадцать четыре часа.

– Не смотри на меня, капитан, – оправдывается Рио. – Нас угостили вон те щедрые женщины у стойки. Хотели пожелать нам удачи на завтра.

Я смотрю через плечо Мэддисона на двух чертовски классных девушек, сидящих за барной стойкой. Они поднимают рюмки в знак приветствия.

– Один глоток не повредит. – Я поднимаю наполненную прозрачной жидкостью рюмку.

Девушка с медными прядями опирается локтями на наш столик, выпячивая грудь и наклоняясь ближе к Мэддисону.

– Я выпью за нас с тобой. Я не против, – соблазнительно предлагает она, подмигивая.

Мэддисон, Рио и я разражаемся смехом, а рыжеволосая в замешательстве хмурит брови.

Я понимаю, что есть спортсмены, которым наплевать, женаты они или нет. Они будут изменять супругам, особенно в дороге. Но вот Мэддисон не таков. Ради бога, у парня на безымянном пальце – татуировка с инициалами его девушки.

– Это бесполезно, – говорю я сексуальной рыженькой, имея в виду ее приставания к моему лучшему другу. – Лучше уж обрати свое внимание сюда.

Ее внимание сосредотачивается на мне быстрее, чем вы можете себе представить. Мы чокаемся рюмками и одновременно выпиваем текилу.

– Еще? – спрашивает она, хлопая ресницами.

Я поднимаю взгляд на Мэддисона, которому явно не по себе. Я обещал ему чисто мужскую компанию, по крайней мере, сначала. Кроме того, он долго не протянет и скоро решит тайком вернуться в отель, чтобы позвонить жене. Возможно, как только он уйдет, я поработаю над расширением своего состава в Нэшвилле.

– Не сегодня, – говорю я ей, имея в виду нечто большее, чем просто еще один напиток.

– Я – Рио! – взрывается мой товарищ по команде, увидев возможность привлечь к себе немного внимания.

– Рио… Мне нравится это имя. – Она кивает в сторону бара, приглашая его следовать за ней к ее друзьям.

Рио быстро вскакивает со своего места, его зеленые глаза сияют от возбуждения.

– Неужели я ничему его не научил? – спрашиваю я Мэддисона, наблюдая из-за его плеча за Рио, который явно жаждет продолжения, и я не имею в виду алкоголь. – Мы не гоняемся за девушками. Девушки сами гоняются за нами.

– Ты не гоняешься за девушками. Девушки сами гоняются за тобой, – поправляет он со смехом. – Не приплетай меня к этой чуши.

– Справедливо.

Две миниатюрные блондинки садятся за соседний столик, пытаясь поймать наши взгляды. Мэддисон этого не замечает, но мой взгляд скользит вверх-вниз по ним обеим. Они симпатичные, но их искусственный загар опасно близок к цвету кожи Умпа-Лумпы[6]6
  Умпа-Лумпа – вымышленное племя пигмеев из произведения «Чарли и шоколадная фабрика».


[Закрыть], и они излучают отчаянное желание привлечь к себе внимание. Я быстро отворачиваюсь к своему столу, не интересуясь ни одной, ни другой.

– Какие планы на наш отложенный Хэллоуин? Элла уже решила, кем мы будем?

На губах Мэддисона появляется довольная улыбка.

– Ага.

– И кем же?

Я не знаю, сравнится ли что-нибудь с прошлым годом, когда двухлетняя Элла Джо решила, что на Хэллоуин она будет Халком, и, прогуливаясь по нашему кварталу в Чикаго, наша компания взяла на себя роль остальных персонажей «Марвела». Для соседей вид моей маленькой племянницы, выкрашенной зеленой краской, вместе с ее родителями и тремя дядьями, разодетыми, как и она, в пух и прах, стал настоящим потрясением.

Я уверен, что для нас это так же весело, как и для Эллы: отрываться по полной. Это стало нашей традицией с тех пор, как она родилась, – наряжаться в групповые костюмы. Даже когда мы пропускаем Хэллоуин из-за выездных игр, как в этом году, мы обязательно в ноябре наверстываем упущенное.

– Она будет Белль из «Красавицы и Чудовища».

– О, черт возьми, да. Чур, я буду Чудовищем.

Мэддисон отрицательно качает головой.

– Что? Я должен быть чертовой чайной чашкой или что-то в этом роде?

– Элла сказала, что не хочет, чтобы кто-нибудь был Чудовищем. Судя по всему, тема этого года – диснеевские принцессы.

Я едва не давлюсь своим пивом, а Мэддисон глубоко и раскатисто смеется.

– Хорошо, – сдаюсь я, зная, что сделаю все для своего любимого ребенка трех с половиной лет от роду. – Тогда, чур, я выбираю Русалочку.

– Ты же знаешь мою дочь? – риторически спрашивает Мэддисон. – Она уже распределила все роли. И если ты думаешь, что моя рыжая жена позволит тебе быть Ариэль, ты ошибаешься.

Я не могу удержаться от смеха. И не только потому, что будет чертовски весело увидеть нас всех разодетыми, как кучка принцесс, разгуливающих на Хэллоуин по улицам Чикаго, а потому, что мы ведем этот разговор посреди переполненного бара в Нэшвилле, в окружении женщин, которые так жаждут нашего внимания. Однако мы говорим лишь об отважной дочери моей лучшей подруги, ради счастья которой мы все готовы на все.

– Ну и кто же я?

– Ты, мой друг, Эльза.

– Эльза?! Твою ж мать, «Холодное сердце».

– Маленькая мисс так сказала. – Мэддисон поднимает руки вверх. – Она устанавливает правила.

Я разочарованно качаю головой.

– Чертова Эльза? Малышка Эй-Джей убивает меня.

Нужно будет поговорить об этом с племянницей.

Я подношу к губам пиво, и мой взгляд сразу же притягивают кудри, подпрыгивающие у барной стойки. Я узнаю их где угодно. На самом деле на этой неделе я слишком часто думал об обладательнице этой дикой гривы.

Почему это происходит? Как будто вселенная хочет меня испытать.

Стиви заказывает выпивку, но выглядит растерянной. Она снова одна?

Я вжимаюсь задницей в сиденье, заставляя себя оставаться на месте. Но я так хочу подойти туда, угостить ее выпивкой и, может быть, немного ее подразнить. Мне нравится видеть, как она волнуется, хотя в последнее время, кажется, это она меня волнует.

Взгляд Мэддисона следует за моим, и он поворачивается, чтобы посмотреть, кто привлек мое внимание.

– Твою мать, ты что, издеваешься надо мной? – спрашивает он. – Ты договорился встретиться с ней в этом баре? Зи, какого черта ты творишь, чувак?

– Я ни хрена с ней не договаривался. Это продолжает происходить. Как будто вселенная умоляет, чтобы я с ней переспал.

– Ты идиот.

– Я шучу. – Вроде бы. – Но она, кажется, горячая штучка, верно?

– Даже не думай, – качает головой Мэддисон. – Она на нас работает.

Я решаю промолчать на этот счет, но не отрываю взгляда от стюардессы в дальнем конце зала.

– А может, это не так уж плохо, если мы переспим? Я имею в виду, всего один раз. Чтобы избавиться от этого в наших мыслях.

– Ваших мыслях? Твоих и ее? – Мэддисон снисходительно смеется. – Ты имеешь в виду свои мысли. Насколько я знаю, она вообще не твоя поклонница.

– Они все – мои поклонницы.

Мэддисон бросает взгляд через плечо на бар, затем снова на меня, качая головой.

– Чувак, ты сделаешь свое дело. А эта девушка будет летать на нашем самолете целый год. Ты переспишь с ней и перестанешь о ней думать, а она влюбится в тебя, как все они. Но разница в том, что на этот раз после каждой выездной игры тебе придется встречаться с ней в самолете.

Мне вроде нравится, как это звучит: «встречаться с ней после каждой выездной игры».

Пытаясь скрыть улыбку, я снова подношу к губам бутылку и делаю глоток. И наконец глаза цвета морской волны встречаются с моими.

«Ты следишь за мной?» – беззвучно обращаюсь я к ней через стойку.

– Ну ты и засранец, – тихонько напоминает мне Мэддисон.

Стиви быстро отводит от меня взгляд, и мне требуются все силы, чтобы остаться на месте и не подойти к ней. Она опускает голову, пробираясь сквозь толпу, в ее руках – три бокала с напитками.

Либо ей очень хочется пить, либо она сегодня не одна.

Она огибает барную стойку, и мой член дергается в штанах, моментально просыпаясь. Сегодня вечером она выглядит потрясающе: обтягивающая юбочка идеально подчеркивает попку. Ее ноги от природы загорелые, бедра – полные, а надетые ботильоны добавляют несколько сантиметров роста.

Я рад, что она последовала моему совету насчет демонстрации своей фигуры. Она чертовски привлекательна, и я не думаю, что она об этом догадывается.

Стиви направляется в мою сторону, и я разеваю рот, отчасти в шоке от того, что она сама ко мне подходит, и отчасти в восторге от того, насколько сексуально она выглядит этим вечером. Ее миниатюрный наряд сильно отличается от спортивных штанов, в которых я видел ее на прошлой неделе. Эта одежда подчеркивает каждый изгиб ее тела.

Но она идет не ко мне. Она сосредотачивает свое внимание на ком угодно, только не на мне, и резко останавливается у соседнего столика с двумя отчаявшимися девушками, которые не отводят взглядов от нашего столика. Она быстро поворачивается к своим подругам-блондинкам, делая вид, что понятия не имеет, кто я такой.

Поставив напитки на стол, Стиви садится ко мне спиной, и мгновенно, словно притянутый магнитом, я встаю со стула.

– Оставь ее в покое, – тихо ругается Мэддисон. – Если бы она хотела с тобой поговорить, она подошла бы сюда.

Черт возьми, он прав. Я возвращаюсь на свое место. Когда это я успел превратиться в такого отчаявшегося ублюдка? И еще, почему она не хочет со мной разговаривать?

Просто, если откровенно, мне никто и никогда не отказывал во внимании, и теперь, когда я определился со своими намерениями, я думаю, что эта погоня еще больше заставляет меня желать затащить Стиви в постель.

Я пытаюсь сосредоточиться на пиве и разговоре с лучшим другом, но мне это дается с трудом. Сегодня вечером у меня как будто избирательный слух, и я могу сосредоточиться только на стюардессе слева от меня и двух ее подругах.

Если можно их так назвать.

За последние тридцать минут я только и слышу, как они издеваются над Стиви. Может быть, она и не понимает, что эти девушки не являются ее настоящими подругами, но для меня это совершенно очевидно. Они сказали, что ее волосы повсюду, но должен сказать, что они в десять раз прекраснее, чем любая из их обвисших обесцвеченных прядей. Они исподтишка отпускали комментарии насчет ее фигуры, а я очень плохо реагирую на эту тему после того, как расстроил Стиви на прошлой неделе.

Ее тело прекрасно настолько, насколько только возможно. Оно у нее полное и крепкое, и да, есть за что подержаться, но это определенно не плохо.

В какой-то момент, когда одна из них говорит о том, что хочет еще выпить и Стиви должна сходить за выпивкой, я сердито смотрю на нее, не в силах скрыть свое раздражение.

Блондиночка номер один воспринимает мой взгляд как своего рода открытую дверь, а не как выражение «заткнись на хрен», которое я пытался изобразить.

– Эти ребята из команды, в которой ты работаешь, верно? – спрашивает она Стиви, не сводя с меня глаз. Я отворачиваюсь, но чувствую ее пристальный взгляд. – Познакомь нас!

– Нет, – Стиви произносит это очень тихо, но, поскольку сейчас я сосредоточен только на ней, я слышу ее совершенно отчетливо. – Я имею в виду, да, они в команде, но оставьте их в покое. Они не хотят, чтобы мы их беспокоили.

Если бы меня побеспокоила Стиви, я бы не возражал.

– Ты имеешь в виду, что они, наверное, даже не в курсе, что ты на них работаешь. Они хотя бы знают твое имя? – Обе блондинки разражаются визгливым хохотом.

Эти девки ужасно злые, и я понятия не имею, какого черта Стиви решила с ними тусоваться.

– Наверное, нет, – говорит она, хотя я знаю, что она понимает, что это ложь. Я называл ее «милая Стиви» больше раз, чем могу сосчитать.

Странно видеть ее с этой стороны, в ситуации, когда она не может за себя постоять, потому что за все то время, что я ее знаю, она всегда с легкостью ставила меня на место.

Больше не раздумывая, я встаю со своего места. Я уже сыт по горло этими девчонками рядом со Стиви. Но все равно мне нужно вести себя хладнокровно. Или настолько хладнокровно, насколько я смогу. Я действительно чувствую себя так, как будто проиграл на этой неделе.

Я небрежно сворачиваю в сторону туалета, хотя мне туда и не нужно. Проходя мимо столика Стиви, нежно провожу рукой по ее плечам, касаясь тыльной части обнаженной шеи. Кончиками пальцев я ощущаю мурашки, покрывающие ее кожу, и слегка сжимаю ее.

Черт, у нее мягкая кожа.

– Стиви, детка, привет, – бросаю я через плечо, проходя мимо и улыбаясь краешком губ. – Рад тебя видеть. – Я поворачиваюсь к ней лицом, медленно направляясь задним ходом к туалету. Моя улыбка – само очарование, я не отрываю взгляда от ее симпатичного веснушчатого лица.

Она проводит рукой по шее, точно в том месте, где я к ней прикоснулся, и ее щеки приобретают розоватый оттенок.

Я замечаю удивление и замешательство на лицах ее подруг. Полностью удовлетворенный, я разворачиваюсь и иду по коридору в сторону туалета.

Пока я стою в этой смехотворно длинной очереди в туалет, который мне даже не нужен, у меня в кармане вибрирует телефон.

Мэддисон: Ну ты и козел.

Не спорю.

Мэддисон: Я понял, что мне пора уходить. Тема закрыта. Увидимся завтра.

Мне не нужно в туалет, но я все равно туда иду. Я точно не могу сразу развернуться и направиться обратно к своему столику. Мое не очень-то надежное инкогнито было бы раскрыто.

Выходя, я низко опускаю голову, надеясь остаться неузнанным, и прохожу мимо троицы парней, одетых как тупоголовые ковбои. Я имею в виду не настоящих ковбоев. Я говорю о ковбоях типа «Я впервые в жизни на Юге, поэтому купил пару ковбойских сапог».

– Я выбираю блестящее платье, – говорит один из них, кивая в сторону столика Стиви.

– А я – вторую блондинку, – подхватывает другой.

– Вашу ж мать, – возражает третий. – Решили оставить мне толстуху?

Мне требуется все мое мужество, чтобы не развернуться и не съездить этому ублюдку по морде. Я понимаю, что он ляпнул это просто так. Он ни черта о ней не знает. Ну на самом деле я тоже не знаю, но мне точно известно, что она в десять раз сексуальнее любой из своих отчаявшихся подруг. И ее поведение это подтверждает. Почему бы ему не захотеть ее?

Наверное, у него крошечный член. Это единственное объяснение. Если он не может справиться с женским телом, пусть скажет это прямо, вместо того чтобы унижать ее, самоутверждаясь за ее счет.

О черт.

Я – козел. Решено. Мне нужно с ней переспать, пока мои яйца не приобрели самый глубокий оттенок синего.

Троица устремляется к столику Стиви прежде, чем у меня появляется такая возможность.

К тому моменту, когда я возвращаюсь на свое место, Мэддисон уже давно ушел, а Рио все еще хлопает ресницами, глядя на девушек в баре. Моя кружка пива пуста, и я не собираюсь пить еще одну вечером перед игрой, но я не могу заставить себя уйти, пока Стиви здесь, в окружении пяти самых дерьмовых людей на планете.

Я пытаюсь хитрить, но, конечно, у меня это не получается. Мой избирательный слух сосредоточен на соседнем столике, и время от времени я поглядываю в ту сторону. Две подруги Стиви полностью очарованы братишкой Чадом и братишкой Брэдом, оставляя ее на попечение самого большого засранца из их троицы.

Ему явно неинтересно, и он даже не пытается сделать вид, что «запал» на нее, поскольку сидит в добрых двух футах и не смотрит ей в глаза, даже когда она говорит.

Я чертовски ненавижу эту ситуацию из-за нее. Я бы возненавидел такую ситуацию из-за кого угодно. И я ненавижу то, что не могу оставаться на месте.

Встав из-за своего столика, я подхожу прямо к ней.

– Срань господня, это же Эван Зандерс! – восклицает тот, кто отказывается уделить Стиви внимание. – Можно мне автограф?

Я мгновение молчу, позволяя ему проникнуться надеждой.

– Нет.

Глядя на кудрявую девушку рядом, я убираю пряди с ее лица и, не задумываясь, приподнимаю ее подбородок, чтобы она посмотрела на меня. Обхватив татуированной рукой ее щеку, я провожу большим пальцем по раскрасневшейся веснушчатой коже. Пронзительный взгляд Стиви в замешательстве впивается в меня, она приоткрывает рот. Впрочем, я ее не виню. Я и сам не понимаю, что творю.

– Пойдем? – спрашиваю я, ловя ее взгляд и фокусируясь на глазах цвета морской волны.

Она не отвечает. Она просто сидит, оцепенев от удивления, в то время как у пятерых зрителей одинаково потрясенные выражения физиономий.

– Спасибо, что составили ей компанию, – говорю я группе, переплетая свои пальцы с пальцами Стиви, приглашая ее встать и последовать за мной к выходу. Может, они и не заметили сарказма в моем голосе, но я, черт возьми, уверен, что он очень даже заметен.

Она тащится за мной, все еще пребывая в растерянном трансе, поэтому я обнимаю ее за плечи и притягиваю к себе, по сути, выводя наружу. Я чувствую взгляды компании на наших спинах, поэтому наклоняюсь и целую Стиви в макушку, чтобы по-настоящему устроить представление.

Я никогда раньше не целовал девушку в макушку, и не буду врать, это оказалось довольно необычным ощущением.