Текст книги "Незнакомец в моих объятиях"

– Какие славные волосы! – ворковала Рейчел, орудуя ножницами над головой мальчика. – Черные, как чернила, и слегка вьются. Ну разве он не красивый парнишка? Потерпи, малыш… Не успеешь и глазом моргнуть, как я закончу.

Пораженная Лара не могла не согласиться с сестрой. Джонни действительно был красив, с выразительными чертами, прямым носиком, блестящими черными кудрями и ярко-голубыми глазами. Он улыбался Ларе, стараясь прямо сидеть на стуле, но его рот непроизвольно растянулся в зевке, и он слегка покачнулся.

– Ах, проказник! – воскликнула Рейчел. – Не шевелись.

Я чуть не отстригла тебе кончик уха!

– Он устал, – сказала Лара, снимая с его плеч полотенце. – На сегодня достаточно, Рейчел. – Она взяла мальчика на руки и отнесла на диван красного дерева с бархатной обивкой. – Наоми, спасибо за помощь. Можешь идти.

– Да, миледи. – Горничная присела в реверансе и вышла из комнаты.

Мальчик уютно свернулся под боком у Лары. Ей казалось до странности естественным ощущать вес его легкого тела, прикосновение кудрявой головы.

– Спи, Джонни. – Она погладила его по голове, нежно касаясь кончиками пальцев мягких, шелковистых волос. – Я буду здесь, когда ты проснешься.

– Правда?

– Конечно.

Ее заверений оказалось достаточно. Он теснее прижался к ней, его тело расслабилось, дыхание стало глубоким и ровным.

Рейчел расположилась рядом в кресле, не сводя с лица Лары задумчивого взгляда.

– Кто это, Лариса? Почему он здесь?

– Он сирота, – ответила Лара, положив руку на спину ребенка. – Ему некуда деться. Его прислали в приют из тюрьмы Холбич после того, как повесили его отца.

– Сын закоренелого преступника! – воскликнула Рейчел, заставив мальчика вздрогнуть во сне.

– Тише, Рейчел! – нахмурившись, упрекнула сестру Лара. – Он в этом не виноват. – Она заботливо склонилась над ребенком, поглаживая его по спине, пока он снова не расслабился.

Рейчел в полном замешательстве покачала головой:

– Даже при твоем отношении к детям такого я не ожидала. Привести его домой… Ты подумала, что скажет лорд Хоуксворт?

– Не знаю. Хантер едва ли меня одобрит, но есть в этом мальчике нечто такое, что вызывает потребность оберегать его.

– Лара, ты так относишься к каждому ребенку, который попадается на твоем пути.

– Да, но этот особенный. – Лара чувствовала себя неловко, с трудом находя слова для разумного объяснения. – Когда я встретила его, он прятал в кармане мышь. Он привез ее с собой из тюрьмы.

– Мышь?! – повторила Рейчел, передернувшись. – Мертвую или живую?

– Живую и очень шуструю, – с грустью проговорила Лара. – Джонни заботился о ней. Разве это не удивительно? Запертый в тюрьме среди ужасов, которые мы с тобой даже вообразить себе не можем, он нашел крошечное создание, полюбил его и заботился о нем.

Рейчел покачала головой и улыбнулась, глядя на Лару:

– Значит, вот что тебя привлекло. Вас сблизила слабость к беспризорным бродяжкам. Родственные души.

С чувством глубокой нежности Лара смотрела на спящего ребенка. Он доверился ей, и она скорее умрет, чем предаст его.

– Я знаю, что не в силах спасти всех детей на свете, – сказала она. – Но я могу спасти хотя бы нескольких. Я могу спасти этого ребенка.

– Что ты намерена с ним делать?

– У меня пока нет никаких планов.

– Ты же не собираешься оставить его у себя? Вызывающее молчание Лары было достаточно красноречивым ответом.

Рейчел села рядом с сестрой и серьезно проговорила:

– Милая, не скажу, что я понимаю Хантера – а сейчас еще меньше, чем прежде, – но мне хорошо известно, как он переживал, когда выяснилось, что ты не можешь зачать. Он хочет собственного ребенка – наследника.., а не тюремного подкидыша.

– Рейчел!.. – прошептала пораженная Лара.

Вид у Рейчел был пристыженный, но решительный.

– Может, я неудачно выбрала слова, но позволь мне быть искренней. Ты привыкла принимать решения, не оглядываясь на мужа. Но Хантер вернулся, и все пойдет по-другому. Жена должна считаться с решениями мужа.

Лара упрямо сжала челюсти.

– Я не собираюсь использовать этого мальчика в качестве замены детям, которых не могу иметь.

– А как еще может понять это Хантер?

– Так же, как я, – это маленький ребенок, который нуждается в помощи.

– Милая. – Изящный ротик Рейчел изогнулся в печальной улыбке. – Я не хочу, чтобы тебе пришлось пережить разочарование. Не думаю, что было бы мудро осложнять ваши отношения с Хантером сразу же после его возвращения. Хороший брак является величайшим благословением из всех возможных.

Внимание Лары привлекло выражение беззащитности на лице Рейчел. Приглядевшись, она вдруг заметила морщинки вокруг ее глаз и на лбу, напряженную позу сестры.

– Рейчел, что случилось? Опять не ладишь с лордом Лонсдейлом?

С некоторой неловкостью сестра покачала головой:

– Да нет, просто… В последнее время достаточно ничтожного повода, чтобы Террелл вышел из себя. Ему скучно, он несчастлив, а когда выпьет, приходит в состояние возбуждения…

– Возбуждения, – тихо спросила Лара, – или агрессии?

Рейчел молчала, опустив глаза. Казалось, она принимает какое-то неприятное решение. После продолжительной паузы она взялась за белую кружевную шемизетку, прикрывавшую декольте ее платья, и откинула ее.

Лара беспомощно смотрела на обнаженную шею сестры и верхнюю часть груди. Два больших синяка и отпечатки четырех пальцев четко выделялись на прозрачной коже. Ясно, что это – дело рук лорда Лонсдейла… Но почему? Рейчел была нежным и кротким созданием, трепетно относилась к своим обязанностям, посвящая себя заботам о муже и всех, кто ее окружал.

Лара почувствовала, что дрожит от ярости, слезы подступили к ее глазам.

– Он просто чудовище! – резко сказала она.

Рейчел поспешно поправила кружево, спрятав синяки.

– Нет, Лариса, нет… Я не хочу, чтобы ты возненавидела его. Не знаю, зачем я тебе призналась. Я сама во всем виновата. Выразила недовольство его увлечением игрой и взбесила его настолько, что он не сдержался. Боюсь, я плохая жена. Терреллу нужно что-то, чего я не могу ему дать. Если бы я лучше его понимала…

– Когда Хантер вернется, я заставлю его поговорить с лордом Лонсдейлом, – заявила Лара, не обращая внимания на протесты сестры.

– Нет! Нет, если ты не хочешь, чтобы это случилось опять… или что-нибудь похуже.

Лара сидела в горестном молчании, борясь со слезами. Они с Рейчел были воспитаны с верой, что мужчина должен быть защитником, что муж является главным в семье, что он мудрее. В их прежней безмятежной жизни она не могла даже вообразить, что муж способен ударить жену или как-нибудь иначе обидеть ее. Почему из всех людей это должно было случиться с Рейчел, самой мягкой и нежной женщиной из всех, кого она знала? И как Рейчел может заявлять, что это ее вина?

– Рейчел, – удалось ей выговорить нетвердым голосом, – ты ничего не сделала, что могло бы оправдать такое. Лорд Лонсдейл убедительно продемонстрировал, чего стоит его слово. Он и дальше будет прибегать к насилию, если никто его не остановит.

– Не говори ничего лорду Хоуксворту, – взмолилась Рейчел. – Это так унизительно! Кроме того, если твой муж вмешается, Террелл наверняка будет все отрицать, а позже найдет способ меня же наказать. Прошу тебя, давай сохраним все в тайне.

– В таком случае я настаиваю, чтобы ты рассказала все маме и папе.

Рейчел с безнадежным видом покачала головой:

– Чего ты от них ждешь? Мама начнет плакать и умолять меня быть поласковее с Терреллом. Папа будет отсиживаться у себя в кабинете, предаваясь унынию. Ты же их знаешь!

– Значит, оставить все как есть? – с отчаянием спросила Лара, не желая смиряться.

Рейчел нежно положила ладонь на ее руку.

– Я люблю его, – тихо проговорила она. – Я хочу быть с ним. Большей частью он добр ко мне. Только временами, когда он не может сдержать свой нрав, возникают.., осложнения. Но он очень отходчив.

– Как ты можешь оставаться с мужчиной, который обижает тебя? Лорд Лонсдейл – эгоистичный, злой человек…

– Нет. – Рейчел отдернула руку, ее красивое лицо приняло ледяное выражение. – Пожалуйста, больше ни слова о моем муже, Лариса. Мне не следовало обременять тебя своими проблемами.

Появилась горничная, объявившая, что портниха прибыла и ожидает в гостиной внизу. Рейчел первой вышла из комнаты, а Лара задержалась возле спящего ребенка. Она укрыла его большой вышитой шалью, подоткнула ее по краям и пригладила его мягкие стриженые волосы.

– Отдохни здесь пока, – прошептала она в умиротворенное личико Джонни, опустившись на колени возле дивана. Он казался до нелепости беспомощным, отданный на милость большому беспощадному миру. Размышляя о его судьбе, об участи Рейчел, о горестях своих друзей из Маркет-Хилла, Лара на секунду прикрыла глаза. – Отче наш на небесах, – еле слышно проговорила она, – столько людей нуждаются в твоей защите и милосердии. Вразуми меня, как помочь им. Аминь.

Глава 9

Наступил прачечный день – грандиозное действо, происходившее раз в неделю, в которое вовлекалась половина всей прислуги. С первых дней своего замужества Лара взяла себе за правило лично надзирать за процессом и даже участвовать в стирке, сушке и штопке белья. В таком большом доме, каким являлся Хоуксворт-Холл, без меток на каждой наволочке, перине, простыне, на каждом одеяле невозможно было определить, к какой комнате они относятся. Изношенные или испорченные вещи складывались в мешок, чтобы потом продать старьевщикам, а вырученные деньги раздавались слугам.

– Благослови вас Бог, миледи, – сказала одна из горничных, свертывая вместе с Парой свежевыстиранное белье. – Нам так недоставало тех денег, что прежде мы получали от старьевщика. Ни один шиллинг не смог бы проскочить мимо кошелька леди Артур.

– Ну, теперь все пойдет по-старому, – ответила Лара.

– Хвала небесам! – с воодушевлением произнесла горничная и отправилась за следующей корзиной чистого белья.

Задумчиво хмурясь, Лара развязала передник, чтобы затянуть его потуже. Воздух в прачечной был насыщен влагой, над огромными чанами с замоченным бельем поднимался пар. Раньше она получала немалое удовлетворение, поддерживая порядок в доме и управляя Хоуксворт-Холлом. Ей следовало радоваться, что прежние обязанности вернулись к ней, но хозяйственные заботы почему-то потеряли былую привлекательность.

До своего “вдовства” она была слишком занята, стараясь соответствовать высокому положению владелицы поместья, чтобы замечать, что творится за его пределами. Теперь же время, проведенное в приюте, казалось ей более важным, чем все ее достижения здесь.

Завязки передника выскользнули у нее из рук, и Лара попыталась их подхватить. Кто-то приблизился сзади, и, прежде чем она успела обернуться, теплые мужские пальцы переплелись с ее влажными пальцами. Лара замерла, сердце ее учащенно забилось, грудь бурно вздымалась. Ни с какими другими на свете не перепутала бы она прикосновения этих рук.

Хоуксворт самым добросовестным образом завязал передник на ее талии. Лара чувствовала на шее его легкое горячее дыхание, шевелившее волосы на затылке. Хотя он не притянул ее к себе, она почти физически ощущала мощь и силу его высокой фигуры.

– Что ты здесь делаешь? – слабым голосом спросила она.

– Вообще-то я здесь живу, – сообщил Хантер. Его голос, словно бархатная кисть, прошелся по ее позвоночнику.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду прачечную. До сегодняшнего дня ноги твоей здесь не было.

– Я не мог дождаться, когда увижу тебя… Краем глаза Лара заметила двух горничных, которые нерешительно застыли в дверях при виде хозяина.

– Входите, девушки, – громко проговорила она, жестом приглашая их вернуться к своим обязанностям, но они захихикали и исчезли, очевидно, решив, что ей необходимо побыть наедине с мужем. – Нужно было дать мне время привести себя в порядок, – запротестовала Лара, когда он повернул ее к себе лицом. Волосы ее растрепались, густые пряди свисали вдоль влажных щек, лицо раскраснелось. – Я могла бы по крайней мере переодеться и причесаться… – Ее голос замер, когда она взглянула на него.

Хоуксворт поражал своей красотой и элегантностью. В темных глазах танцевали рыжие блики, выгоревшие каштановые волосы были аккуратно зачесаны назад. Безупречно сшитая одежда не скрывала – куда там, просто выставляла напоказ! – великолепие его мощной фигуры. Бежевые панталоны облегали его мускулистые ноги, подчеркивая его мужские достоинства таким образом, что щеки Лары вспыхнули от жаркого румянца. Ослепительно белая сорочка и галстук, жилет с изящным узором и идеально подогнанный синий сюртук довершали ансамбль. Смуглый, экзотический оттенок кожи делал его еще более неотразимым. Лара не сомневалась, что от одного взгляда на Хантера любая женщина могла потерять голову.

Вообще-то ее собственное сердце трепетало от возбуждения. Определенно, это объяснялось тем, как он смотрел на нее – без присущей джентльмену любезности и почтительности. С точки зрения Лары, именно таким взглядом мужчины смотрят на проституток. Она чувствовала себя совершенно обнаженной, несмотря на несколько слоев одежды и необъятный передник.

– Хорошо провел время в Лондоне? – осведомилась она, стараясь собраться с мыслями.

– Не слишком. – Его руки крепче сжались на ее талии, когда она попыталась отстраниться. – Но не без пользы.

– Я тоже не теряла даром времени, – сказала она. – Нам надо будет кое-что обсудить чуть позже.

– Почему не сейчас? – Хоуксворт обнял ее и повел из прачечной.

– Но я должна помочь со стиркой…

– Предоставь это слугам, – Он спустился на пару ступенек, направляясь к тропинке, которая вела к основному зданию.

– Я предпочла бы поговорить с тобой за ужином, – настаивала Лара, задержавшись наверху, так что их глаза оказались на одном уровне. – После того, как ты выпьешь стакан-другой вина.

Хоуксворт рассмеялся и потянулся к ней. Лара ахнула, когда он поднял ее и легко поставил на землю.

– Плохие новости?

– Да нет, – ответила она, не в силах отвести взгляд от его четко очерченных губ. – Я намерена произвести здесь существенные изменения и не уверена, что ты их одобришь.

– Изменения? Вот как! – Его белые зубы сверкнули в усмешке. – Я всегда готов заключить сделку на выгодных условиях. Можно поторговаться.

– Мне нечего предложить тебе.

Хоуксворт остановился, не доходя до дома, и затащил ее в укромный закоулок, образованный живой изгородью, окружавшей огород. Воздух был напоен ароматом душистых трав и раскрывшихся под жаркими лучами солнца цветов.

– За то, чем ты владеешь, моя сладкая женушка, я готов положить к твоим ногам весь мир.

Лара запоздало попыталась вырваться, но вместо этого оказалась крепко прижатой к нему. Его торс был твердым, как железо, мускулы четко проступали сквозь слои разделявшей их одежды. Нижней частью живота она ощутила нетерпеливые толчки его напряженной плоти, мгновенно возбудившейся от ее близости.

– Милорд! – выдохнула она, – Хантер.., ты не посмеешь.

– Ты не настолько поражена, как пытаешься изобразить.

В конце концов, ты замужняя женщина.

– Прошло столько времени… – Она толкнула его в грудь без особого успеха. – Сейчас же отпусти меня!

Он усмехнулся, и его объятия стали только крепче.

– Если ты меня поцелуешь.

– С чего это вдруг? – возразила Лара ледяным тоном.

– Я не прикоснулся ни к одной женщине в Лондоне, – укоризненно сказал Хантер. – Все мои мысли были о тебе.

– И ты рассчитываешь получить награду за это? По-моему, я сделала все возможное, чтобы убедить тебя завести любовницу.

Он теснее прижался к ней бедрами, давая почувствовать свое возбуждение.

– Но мне нужна только ты!

– Тебе никогда не говорили, что нельзя получить все, что хочешь?

Он небрежно усмехнулся:

– Что-то не припомню.

Несмотря на недюжинную силу, он напоминал озорного мальчишку, и Лара вынуждена была признать, что отнюдь не страх заставляет ее сердце бешено биться. Она испытывала приятное волнение, впервые осознав свою власть над возбужденным мужчиной. Демонстративно отказывая ему в том, чего он так жаждал, она уперлась руками в его грудь и отвернула лицо.

– А что я получу, если поцелую тебя? – услышала она собственные слова, произнесенные низким, кокетливым голоском, совершенно несвойственным ей.

От этого вполне невинного вопроса самообладание изменило Хантеру, открыв ей, как страстно он ее желает, несмотря на шутливый тон. Тело его напряглось, руки сжались, как стальные обручи.

– Назови свою цену, – пробормотал он. – В разумных пределах, конечно.

– Вряд ли моя просьба покажется тебе разумной, – удрученно заметила Лара.

Хоуксворт запустил пальцы в ее растрепанные волосы, запрокинув ей голову назад.

– Поцелуй меня. О разумных вещах мы поговорим позже.

– Всего один поцелуй? – осторожно поинтересовалась Лара.

Хантер кивнул, задержав дыхание, когда она потянулась к нему. Обхватив руками его шею, она притянула вниз его голову, приоткрыв в предвкушении мягкие губы…

– Лара! Лара! – Маленькая фигурка метнулась к ним со стороны дома.

Поспешно высвободившись из рук Хантера, Лара повернулась к Джонни. Он зарылся лицом в ее юбки, вцепившись в них ручонками.

– Что случилось? – спросила она, опустившись на корточки и гладя взволнованного ребенка по узенькой спинке.

Несколько успокоившись, Джонни поднял темноволосую головку и уставился на Хоуксворта с выражением неприязни и подозрения:

– Он тебя обижал!

Дара сжала дрогнувшие губы, сдерживая смех.

– Нет, милый. Это лорд Хоуксворт. Он вернулся домой, и я просто встречаю его. Все в порядке.

Ничуть не поколебавшись в своем убеждении, ребенок продолжал враждебно смотреть на чужака.

Хоуксворт, не удостоив мальчика взглядом, с недовольным видом взирал на Лару, словно голодный тигр, которого лишили законной добычи.

– Как я понимаю, это одно из изменений, о которых ты упомянула? – заметил он.

– Да. – Чувствуя, что было бы ошибкой выказать хоть малейший признак сомнения, Лара выпрямилась и, повернувшись к мужу, ответила как можно тверже:

– Жаль, что я не успела все объяснить тебе, прежде чем ты его увидел.., но я решила, что отныне Джонни будет жить с нами.

Страсть и огонь внезапно погасли в глазах Хоуксворта, уступив место непроницаемому выражению.

– Подкидыш из приюта?

Лара почувствовала, как ладошка Джонни скользнула в ее руку, и успокаивающе сжала ее. Она твердо посмотрела в глаза мужу:

– Я все объясню тебе позже, наедине.

– Очень на это надеюсь, – уронил Хоуксворт, и она похолодела от его тона.

* * *

Лара перепоручила Джонни заботам пожилого садовника мистера Моуди, который срезал цветы в оранжерее и составлял букеты для ваз, украшавших комнаты Хоуксворт-Холла. Она улыбнулась, увидев, что ребенок занялся собственным маленьким букетиком, старательно втыкая цветы в облупленный кувшинчик.

– Отлично, парень! – похвалил его садовник, протягивая мальчику миниатюрную розу, предварительно счистив с нее колючки. – Похоже, ты понимаешь толк в цвете. Пожалуй, стоит показать тебе, как сделать бутоньерку для леди Хоуксворт, а потом мы вставим ее в стеклянную трубочку с водой, чтобы цветы не завяли.

Джонни замотал головой при виде белой розы.

– Нет, эта не подходит, – застенчиво возразил он. – Она хотела бы розовую.

Довольная Лара задержалась в дверях – впервые Джонни заговорил с кем-то, кроме нее.

– Вот как? – Улыбка смягчила суровые черты мистера Моуди. Он указал на росшие неподалеку розовые кусты. – Тогда выбери для нее самый красивый цветок, парень, и я срежу его для тебя.

Лару удивляла сила чувств, которые она испытывала к этому ребенку, – словно мощный поток, сдерживаемый долгие годы, неожиданно вырвался на свободу. Испытывая стыд и огорчение, что не способна подарить наследника Хоуксворту, Лара не замечала собственной жгучей потребности иметь ребенка. Близкое существо, которое примет ее любовь и подарит ей свою без всяких ограничений и условий, которое будет нуждаться в ней так же, как и она в нем. Лара надеялась, что Хоуксворт позволит ей оставить у себя Джонни. Она собиралась бороться с ним и с каждым, кто попытается разлучить ее с мальчиком.

* * *

Разгоряченная Лара поднялась к себе и, войдя в комнату, притворила за собой дверь. Ей не терпелось переодеться во что-нибудь легкое и прохладное и избавиться наконец от шерстяных чулок, вызывавших зуд и раздражение. Развязав передник, она уронила его на пол и опустилась в кресло, чтобы развязать шнурки кожаных ботинок. Вздох облегчения вырвался из ее груди, когда она скинула тесную обувь и с наслаждением пошевелила онемевшими пальцами. К сожалению, платье застегивалось сзади и его нельзя было снять без посторонней помощи. Обмахивая влажное от испарины лицо, Лара направилась к висевшей у кровати сонетке с намерением вызвать Наоми.

– Не стоит. – Она вздрогнула от неожиданности при звуке тихого голоса Хантера. – Я помогу тебе.

Сердце заколотилось у Лары в груди. Она резко повернулась, уставившись в угол, где в кресле с высокой спинкой удобно расположился Хоуксворт.

– Господь милосердный, – выдохнула она, – почему ты не предупредил меня, что ты здесь?

– Предупредил. Только что. – Он успел снять сюртук и жилет и остался в тонкой льняной сорочке, свободно облегавшей его широкие плечи и сильный худощавый торс. Когда он подошел ближе, Лара уловила аромат его кожи, смешанный с запахом пота, терпким благоуханием лавровишни и слабым, но приятным запахом лошадей.

Стараясь не реагировать на его волнующую притягательность, Лара скрестила руки на груди и с достоинством посмотрела на него:

– Ты меня очень обяжешь, если выйдешь, так как мне надо переодеться.

– Я буду твоей горничной.

– Благодарю, но я предпочитаю Наоми.

– Опасаешься, что я наброшусь на тебя, если увижу обнаженной? – полюбопытствовал Хантер. – Постараюсь как-нибудь сдержаться. Повернись-ка!

Лара напряглась, когда он повернул ее спиной к себе. Со сводящей с ума медлительностью он принялся расстегивать крошечные крючочки на платье. Прохладный воздух коснулся ее разгоряченной кожи, и она задрожала. Тяжелое платье постепенно спускалось с плеч, и Лара схватилась за лиф, чтобы не дать ему соскользнуть с груди.

– Спасибо, – поспешно сказала она. – Ты мне очень помог. Теперь я справлюсь сама.

Хоуксворт проигнорировал прозрачный намек оставить ее в покое и занялся крючками корсета. Лара покачнулась и закрыла глаза.

– Достаточно, – нетвердым голосом вымолвила она, но он как ни в чем не бывало убрал ее руки и стянул платье до бедер. Оно влажной грудой упало на пол. За ним последовал корсет, и Лара осталась в одной легкой сорочке, панталонах и чулках. Его ладони легли ей на плечи. От их почти невесомого прикосновения мурашки побежали по коже.

Лара не испытывала ничего подобного со своей брачной ночи, когда, юная и испуганная, не знала, чего ждать, не имея ни малейшего представления о намерениях мужа.

Стоя за ее спиной, Хоуксворт потянулся к перламутровым пуговицам у ворота ее сорочки. Для человека, которого она привыкла считать довольно неуклюжим, он расстегнул их с удивительной ловкостью. Прохладное дуновение овевало ее обнажившиеся плечи, тонкая ткань льнула к груди, едва прикрывая соски.

– Мне остановиться? – услышала Лара его голос. Да, хотела сказать она, но непослушный рот не произнес ни звука. Она замерла, охваченная любопытством, когда он распустил ее волосы и убрал с лица прилипшие к влажным щекам пряди. Его пальцы скользнули под темный шелк волос и легко потерли кожу головы. Жест был настолько успокаивающим и приятным, что Лара чуть не застонала. Ее тело выгнулось, и она почувствовала неодолимый соблазн прижаться к нему спиной.

Плавными движениями сильных рук он гладил ее шею, снимая напряжение в уставших от утренних трудов мышцах, облегчая боль и одновременно вызывая восхитительные ощущения. Она вздрогнула, когда он, склонившись к самому ее уху, спросил:

– Ты доверяешь мне, Лара?

Она покачала головой, не в состоянии говорить.

Хантер тихо засмеялся:

– Я и сам себе не доверяю. Ты так прекрасна и так желанна!

Он стоял совсем близко, касаясь ее шеи, массируя ее с невероятной нежностью. Лара чувствовала его возбуждение, но вместо того чтобы бежать прочь, неподвижно стояла, завороженная лаской. Она словно захмелела, колени подгибались, мысли ускользали. Она мечтала о поцелуе, о его твердых губах, суливших наслаждение…

Грудь ее ныла от сладкой боли, соски затвердели. Лара прикусила губу, сдерживая порыв схватить его теплые ладони и прижать к своему телу. Охваченная стыдом, она не двигалась, молясь, как бы он не угадал ее мысли. Она даже не сознавала, что задерживает дыхание, пока оно не вырвалось само собой.

– Лара… – услышала она нежный шепот, и сердце ее замерло, когда Хантер взялся за прикрывавший колени подол ее сорочки и, собирая его в ладонях поднял до талии. Она задрожала, ноги ослабели, и ей пришлось прислониться к нему в поисках опоры. Грудь его была подобна каменной стене, увеличившаяся, отвердевшая мужская плоть прижалась к плавной округлости ее ягодиц.

Он потянул за ленточку на ее панталонах, и они соскользнули вниз к лодыжкам. Его дыхание участилось, и Лара ощутила, как дрожит его рука, когда на одно ослепительное мгновение она задержалась на ее обнаженном бедре. Затем он выпустил подол ее сорочки, и тот упал, прикрыв ее наготу.

С поразительной легкостью он поднял ее на руки. Не желая опускать голову ему на плечо, Лара напряглась в сильных объятиях, сохраняя упрямое молчание, пока он нес ее через комнату. Паника охватила ее: неужели он намерен заняться с ней любовью? “Позволь ему, – неожиданно подумала она. – Позволь ему то, что он делал множество раз. Позволь ему доказать, что все так же ужасно, как тебе запомнилось.., и ты освободишься от него. Ты снова будешь относиться к нему со стойким безразличием, и он потеряет над тобой всякую власть”.

К величайшему изумлению Лары, он не отнес ее в постель, а посадил на стул перед туалетным столиком и опустился рядом на колени, для устойчивости широко разведя могучие бедра. Лара бездумно смотрела в склонившееся к ней красивое лицо. Они молчали, только звуки, доносившиеся снаружи, нарушали напряженную тишину, повисшую в комнате… Отдаленный звон колокола, мычание пасущихся на лугу коров, лай собаки, приглушенные шумы, сопровождающие повседневные хлопоты слуг. Казалось, в целом мире не осталось ничего, кроме них и этой комнаты.

Не сводя глаз с ее лица, Хоуксворт прикоснулся к ней. Его палец с восхитительной медлительностью скользнул вверх по затянутой в чулок лодыжке. Лара задрожала, ноги ее напряглись… Сдавленный всхлип вырвался из груди, когда муж, сдвинув сорочку на бедра, развязал эластичную подвязку и спустил с ее ноги колючий чулок. Сладкий трепет пронзал Лару, когда он касался ее нежной кожи, лаская внутреннюю поверхность бедра, колено, икру. Занявшись другой ногой, Хантер снял чулок и бросил его на пол.

Полуобнаженная Лара вцепилась пальцами в сиденье стула. Она вспомнила, как он приходил к ней после очередной попойки и, придавив ее своей тяжестью, без лишних церемоний вонзался в нее, обдавая резким запахом спиртного. Хуже боли и стыда было унизительное осознание того, что ею воспользовались и выбросили за ненадобностью. Следуя советам матери, после ухода мужа она некоторое время лежала на спине, давая его семени возможность укорениться.

В глубине души Лара была довольна, что ее старания ни к чему не привели. Ей претила мысль, что его ребенок завладеет ее телом и она превратится в еще одно свидетельство мужской силы Хантера.

Почему никогда прежде он не прикасался к ней так, как делал это сейчас?

Кончиком пальца Хантер медленно провел по ее ноге там, где подвязки натерли кожу, оставив красноватые следы. Он протянул руку и взял с туалетного столика баночку из синего стекла с кремом, в состав которого входили розовый и огуречный экстракты.

– Ты этим мажешь кожу? – глухим голосом спросил он.

– Да, – едва слышно ответила Лара.

Хантер открыл баночку, и свежий цветочный аромат заполнил комнату. Взяв немного крема, он нанес его на ладони и принялся втирать крем в ее гладкую кожу.

– О-о!.. – Лара почувствовала невероятное облегчение. Он сосредоточенно занимался своим делом. Лара следила взглядом за мягкими движениями его больших загорелых рук. Подол сорочки задрался еще выше, и она стыдливо одернула его, Руки Хантера ритмично двигались вверх-вниз, все выше и выше, заставляя ее задерживать дыхание каждый раз, когда он касался ее бедер. Ее тело, казалось, жило собственной жизнью, стремясь открыться и прижаться к нему. Горячая волна прокатилась по самым сокровенным частям ее тела, когда кончики его пальцев приблизились к островку темных волос, едва прикрытых сорочкой.

Лара наконец перевела дух и схватила его за руки. Выступившая влага наполнила ее сладким и нежным, как шелк, томлением.

– Перестань!.. – нетвердым голосом взмолилась Лара. – Довольно.

Хантер не сразу расслышал ее. Его взгляд был прикован к темным кудряшкам, просвечивающим сквозь тонкую ткань, руки напряглись, сжимая ее плоть.

Перестать! Она требовала невозможного, но каким-то чудом Хантер совладал с собой. Он закрыл глаза, чтобы не видеть сводившую его с ума картину – нежная белая кожа, темная поросль волос, неудержимо притягивающая его пальцы. Едва ли эта женщина понимала, как отчаянно он жаждет дотронуться до нее, ощутить се вкус, коснуться ее зубами, языком, покрыть поцелуями все ее тело! Его железные мускулы свело от напряжения, ткань брюк натянулась от настойчивых ударов нетерпеливой плоти.

Когда Хантер пришел в себя настолько, что смог сдвинуться с места, он убрал руки и встал. Не видя ничего перед собой, он двинулся прочь, чуть не налетев на стену. Уперся в нее руками, пытаясь восстановить утраченное самообладание.

– Оденься! – резко сказал он, вперив взгляд в оклеенную кричащими обоями стену. – Или я не отвечаю за себя.

Он слышал, как она засуетилась, словно испуганный кролик, поспешно натягивая одежду. Пока она одевалась, ему удалось справиться со своим дыханием, несмотря на навязчивое желание коснуться ее груди и бедер благоухавшими розами руками, сохраняющими аромат ее крема.

– Спасибо, – донесся до него голос жены.

– За что? – поинтересовался он, пристально изучая рисунок на обоях.

– Ты мог воспользоваться своими правами, не считаясь с моими желаниями.

Хантер повернулся и, скрестив на груди руки, прислонился спиной к стене. Лара успела набросить бесформенный белый балахон с невообразимым количеством складок и оборок, который, однако, не охладил его пыл. Глядя на прелестное лицо жены, пламеневшее нежным румянцем, Хантер одарил ее открытой улыбкой.

– В мои намерения не входит заниматься с тобой любовью вопреки твоему желанию, – протянул он. – Подожду, пока ты сама станешь умолять меня об этом.

Она нервно рассмеялась: