Текст книги "И вот пришел ты"

Глава 5

Лили с ужасом обнаружила, что Алекс – настоящий знаток карточных игр. И даже более. Чтобы обыграть его, ей пришлось жульничать. Под предлогом дальнейшего обучения Генри она тайком подглядывала в верхние карты колоды. То она как бы случайно сдавала лишние карты, то заглядывала вниз колоды. Раз или два она подтасовывала карты – этому фокусу она научилась у Дерека и после долгих часов практики перед зеркалом овладела им в совершенстве. Возможно, Алекс и заподозрил что-то, но он молчал: до тех пор, пока игра не приблизилась к завершению.

– А это, – сказала Лили во время последнего кона, – двусторонний кон. Сейчас туз может стоить или одно очко, или одиннадцать. Лучше, конечно, играть по высшей ставке. Но если не получается, считай туз за одно очко.

Выслушав ее наставления, Генри открыл карты и довольно улыбнулся.

– Двадцать, – объявил он. – Никто не обыграет меня!

– Если только у мисс Лоусон не найдется подходящей карты, – спокойно заметил Алекс.

Лили встревоженно посмотрела на него. Неужели он заметил, как она жульничает? Наверное, так и есть. А иначе как объяснить смиренное выражение его лица? Сделав несколько незаметных движений пальцами, она сдала последнюю карту, и игра закончилась.

– Генри выиграл этот кон, – бодро объявила она. – В следующий раз мы с ним сыграем на деньги.

– Ты пропал, – сказал Алекс. Лили засмеялась:

– Ну что вы так забеспокоились, Вулвертон? Я всего лишь собиралась рискнуть парой шиллингов. Не бойтесь, что я сжульничаю и лишу бедного ребенка наследства.

Генри встал и с тихим стоном потянулся.

– В следующий раз давайте играть за столом, – предложил он. – Этот пол чертовски жесткий!

Алекс тут же встревожился:

– Как ты?

– Отлично. – Генри улыбнулся, догадавшись, о чем волнуется Алекс. – Все в порядке, Алекс. Честное слово.

Алекс кивнул. Лили отметила про себя, что вчера у него был точно такой же встревоженный взгляд. Тревога не исчезла из его глаз даже тогда, когда Генри ушел, двигаясь какой-то странной, деревянной походкой.

– В чем дело? – поинтересовалась Лили. – Почему вы спросили Генри…

– Мисс Лоусон, – перебил ее Алекс, поднявшись и глядя на нее сверху вниз, – я впервые вижу, чтобы женщина жульничала с таким мастерством.

Лили мгновенно развеселилась.

– Годы практики, – скромно опустив глаза, призналась она.

Внезапно Алекс, пораженный полным отсутствием у нее стыда, улыбнулся. Белые зубы сверкнули на его загорелом лице. Взяв Лили за изящную ручку, он помог ей встать.

– Кажется, вам очень хотелось выиграть у двенадцатилетнего ребенка? – Не удержавшись, он окинул взглядом ее стройную фигуру.

– У меня была другая цель. Я хотела обыграть вас.

– Зачем?

Это был хороший вопрос. Ей должно быть безразлично, выиграет она у него или нет. Ощутив некоторую неловкость и стараясь не выдать своих чувств, Лили посмотрела ему в глаза.

– Просто мне показалось, что так надо.

– Было бы интересно сыграть с вами по-честному, – проговорил Алекс, – если, конечно, вы способны на честную игру.

– Давайте сыграем прямо сейчас, милорд! Проигравший ответит на вопрос выигравшего.

Лили бросила на пол две карты. Одна упала у ног Алекса. Семерка. Другая легла перед Лили. Королева.

Алекс смотрел на склоненную головку Лили. Она стояла так близко от него… Внезапно он представил, как берет в ладони ее лицо, целует ее в губы, зарывается лицом в ее волосы, вдыхает ее запах… Как, встав перед ней на колени, обнимает ее бедра, ощущает тепло ее тела. Он почувствовал, как его мужское естество опять наливается кровью, и усилием воли прогнал прочь запретные фантазии.

Лили подняла голову. Алекс почти не сомневался, что она по лицу догадается о его мыслях.

Однако, как ни странно, она, кажется, ничего не заметила.

– Еще? – спросила Лили.

Алекс кивнул. Она с преувеличенной осторожностью сняла верхнюю карту и бросила ее на пол. Десятка.

– Хватит, – сказал он.

Лили картинным жестом сняла следующую карту и улыбнулась, увидев, что это десятка.

– Я выиграла, Вулвертон! А теперь объясните мне, чем Генри так встревожил вас… нет, расскажите, почему вы забрали его из школы. Из-за оценок? У него…

– Это уже целых три вопроса, – насмешливо перебил ее Алекс. – Прежде чем я отвечу, мне бы хотелось знать, почему это вызвало у вас такой живой интерес.

– Мне нравится мальчик, – с достоинством сказала Лили. – Я искренне волнуюсь за него, поэтому и спрашиваю.

Вполне возможно, решил Алекс, что она говорит правду. Кажется, они с Генри отлично поладили.

– Не из-за оценок, – наконец ответил он. – Генри попал в беду. Опоздания, проказы – в общем, все как обычно. Директор применял к нему «воспитательные меры»… – У Алекса на щеках заиграли желваки.

– Порол? – Лили испугало выражение его глаз. Алекс чуть-чуть повернул голову, и черты его лица заострились. Он напоминал золотоволосого сатира. – Так вот почему у него иногда такая странная походка. Вам стало жутко?

– Да, очень. – Голос Алекса звучал глухо. – Мне хотелось убить Торнуэйта. Да и сейчас хочется!..

– Директора?

Лили, которая яростно ненавидела всех, кто был способен на жестокое обращение с ребенком, почти жалела директора. Она подозревала, что ему дорого обойдутся его «воспитательные меры».

– Генри отомстил ему, устроив взрыв у него под дверью, – продолжил Алекс. Лили засмеялась:

– Я от него другого и не ожидала! – Однако ее веселье тут же угасло, едва она взглянула на Алекса. – Но вас беспокоит что-то еще… наверное, то… что Генри не рассказал вам, как над ним измывались?

Его молчание послужило ей ответом. И она все поняла. Алекс, считающий себя ответственным за все и вся, испытывает угрызения совести. Очевидно, он души не чает в мальчике. Ей предоставляется великолепный шанс еще глубже всадить нож и заставить Вулвертона еще больше мучиться. Однако неожиданно для себя она обнаружила, что пытается облегчить его мучения.

– Это меня не удивляет, – с наигранным безразличием сказала она. – Как вам известно, большинство мальчишек его возраста излишне горды. Только не убеждайте меня, что вы были другим в детстве. Вполне естественно, что Генри считал себя достаточно взрослым, чтобы самостоятельно справиться с проблемой, и не хотел бежать к вам за помощью. Насколько я знаю, мальчишки думают именно так.

– Да что вы можете знать о мальчишках? – буркнул Алекс.

Лили грустно улыбнулась ему:

– Вы ни в чем не виноваты, Рейфорд, хотя вам и нравится брать всю вину на себя. У вас слишком большая совесть – почти такая же огромная, как ваше "я".

– Мне только не хватало лекции о совести, и причем из ваших уст, – едко заметил он, потом посмотрел на нее без обычной враждебности. Его взгляд породил в душе Лили странные, не изведанные ранее ощущения. – Мисс Лоусон… – Алекс указал на колоду, которую она все еще держала в руке. – Как вы относитесь к тому, чтобы еще раз сыграть на откровенность?

– Зачем? – Лили с улыбкой бросила две карты на пол. – Какой вопрос вы хотели бы задать, милорд?

Алекс продолжал смотреть на нее. У Лили возникло такое чувство, будто он прикасается к ней, хотя их и разделяло некоторое расстояние. Естественно, он этого не делал, но в душе у нее вдруг пробудились воспоминания, послужившие для нее предупреждением… Да, она чувствовала то же самое, когда была с Джузеппе… подчиненной чужой воле, на пороге чего-то опасного.

Алекс даже не взглянул на то, как легли карты.

– Почему вы ненавидите мужчин?

Он не мог не задать этот вопрос. Каждое произнесенное ею слово, каждый взгляд только сильнее разжигали его любопытство. Она мгновенно настораживалась, стоило мужчине приблизиться к ней.

Это касалось и отца, и Закари. А вот с Генри она была другой. Очевидно, решил Алекс, Генри слишком юн, чтобы представлять для нее угрозу. Сердце подсказывало ему, что в прошлом Лили обманывали, причем достаточно часто, и тогда она стала воспринимать мужчин как противников, которых надо использовать к собственной выгоде.

– Почему я… – Лили замолчала.

Только Дерек умел одним словом обезоружить ее. Почему он спросил ее об этом? Конечно, его не интересуют ее чувства. Наверное, он догадался, что этот вопрос очень болезнен для нее, и решил поиздеваться, негодяй.

И он прав: она действительно ненавидит мужчин, хотя никогда прежде не задумывалась над этим. А что в них такого хорошего? Отец всегда чуждался ее, жених бросил у алтаря, Джузеппе разрушил ее с таким трудом обретенное доверие. Мужчины увезли ее ребенка. Даже ее дружба с Дереком началась с шантажа. Да чтоб им всем провалиться!

– На сегодня с меня достаточно игры, – заявила она и бросила колоду. Карты рассыпались по полу.

Лили резко повернулась и пошла по галерее. В следующее мгновение она услышала позади себя шаги Алекса. Ему не составило труда догнать ее.

– Мисс Лоусон… – Он схватил ее за локоть. Лили с негодованием выдернула руку.

– Не прикасайтесь ко мне! – прошипела она. – Никогда не прикасайтесь ко мне!

– Хорошо, – тихо произнес Алекс. – Успокойтесь. Я не имел права спрашивать вас об этом.

– Это можно рассматривать как извинение? – Она тяжело дышала, и ее грудь высоко вздымалась.

– Да. – Алекс не ожидал, что его вопрос вызовет такую бурю. Лили, обычно такая самоуверенная, никак не могла успокоиться. Впервые он обнаружил, что она хрупкая, ранимая женщина, которая живет в постоянном чудовищном напряжении. – Мне не следовало задавать его.

– Вы чертовски правы! – Лили с ожесточением провела рукой по волосам, и несколько прядей упали ей на лоб. Ее пылающий взгляд был прикован к лицу Алекса. Казалось, ей не под силу остановить поток горьких слов. – Вот вам ваш чертов ответ! Я еще не встретила мужчину, которому можно доверять. Я еще не видела так называемых джентльменов, имеющих хоть малейшее представление о порядочности и сострадании. Вы все носитесь со своей честью, а на самом деле… – Она замолчала.

– А на самом деле?.. – повторил Алекс в надежде, что она продолжит. Ему хотелось понять эту, пусть и малую, часть ее сложной натуры. Господи, да чтобы понять ее всю, потребуется целая жизнь!

Лили решительно тряхнула головой. Взбудораженные чувства улеглись в одно мгновение, как по волшебству. Алекс догадался, какое усилие воли потребовалось, чтобы добиться этого. Он сделал еще одно открытие: оказывается, она не уступает ему в упорстве.

На губах Лили появилась дерзкая улыбка.

– Убирайтесь, милорд, – беспечно сказала она и пошла прочь, оставив его одного среди разбросанных карт.

* * *

У Лили с утра разболелась голова. День она провела в обществе Тотти и Пенелопы, вполуха слушая их болтовню. Вечером она отказалась ужинать со всеми и ограничилась холодным мясом с хлебом, которое ей подали в комнату. Выпив два бокала красного вина, она надела ночную сорочку и легла в постель. Под полог из плотного дамасского шелка почти не проникал свет. Лили долго ворочалась, прежде чем перевернулась на живот и обняла подушку. Одиночество тяжелой, холодной глыбой сдавило грудь.

Ей хотелось с кем-то поговорить. Хотелось отвести душу. Ей недоставало тети Салли, единственного человека, знавшего о Николь. Дорогой тети Салли, с ее мудростью и удивительным чувством юмора, способной справиться с любым затруднением. Именно она помогала акушерке во время родов и с материнской нежностью заботилась о Лили.

– Салли, где моя малышка? – прошептала Лили. – Если бы ты была там, ты бы подсказала мне, что делать. У меня не осталось денег. У меня никого нет… Я на грани отчаяния! Что мне делать? Что?

Лили вспомнила, как пришла к Салли и, сгорая от стыда и горя, призналась тетке в том, что отдалась своему возлюбленному и после той страстной ночи зачала ребенка. В то время она думала, что большего несчастья быть не может. Салли успокаивала ее, приводя разумные доводы.

– Ты решила отдать ребенка? – спросила она. – Заплатить кому-нибудь за его воспитание?

– Нет, я никогда бы этого не сделала, – со слезами на глазах ответила Лили. – Малыш ни в чем не виноват. Он – или она – не должен платить за мой грех.

– Тогда, если ты намерена оставить ребенка при себе, мы поселимся в Италии, в каком-нибудь тихом уголке. – Глаза Салли горели от радости. – Мы станем семьей.

– Но я не могу просить тебя о…

– Ты ни о чем и не просила. Я предложила. Посмотри на меня, Лили! Я богатая старуха и имею право делать то, что мне заблагорассудится. У меня хватит денег. А до остального мира, с его лживостью и ханжеством, нам нет никакого дела.

К несчастью, Салли умерла вскоре после рождения малышки. Лили, которая очень горевала и скучала по ней, нашла утешение в дочери. Николь стала для нее центром мироздания, дни наполнились любовью и радостью. Пока с ней была Николь, жизнь казалась прекрасной.

Лили тихо плакала, и подушка намокла от слез. Боль в голове усилилась и распространилась на горло. Она никогда ни перед кем не раскрывала своих чувств, даже перед Дереком. Что-то в нем мешало ей показаться ранимой. За свою жизнь Дерек повидал немало страданий. Если когда-то его и трогали женские слезы, то эту способность сочувствовать он давно утратил. «С кем сейчас Николь? – в отчаянии спрашивала себя Лили. – И кто утешает ее, когда она плачет?»

* * *

Алекс заворочался и застонал. Его мучил кошмар.

Подсознательно он понимал, что это происходит во сне, но никак не мог проснуться и все глубже погружался в мир туманов и теней. Там была Лили. Ее смех эхом отдавался вокруг, искрящиеся карие глаза были устремлены на него Лукаво улыбаясь и продолжая наблюдать за ним, она медленно наклонилась и слегка прикусила его плечо. Он вздрогнул и попытался оттолкнуть ее. Внезапно их обнаженные тела сплелись. У него закружилась голова от восторга.

«Скажи мне, чего ты хочешь, Алекс?» – трепетно прошептала она.

«Оставь меня!» – прохрипел он.

Но она не послушалась, только ласково рассмеялась. Тогда он руками сжал ее голову и направил туда, где ему хотелось почувствовать ее рот… туда…

Алекс проснулся, как от толчка. Прерывистое дыхание с шумом вырывалось из его груди. Он провел рукой по лбу. Волосы были влажными от пота. Охваченное возбуждением тело болело. Выругавшись, он схватил подушку и швырнул ее в другой конец спальни. Ему нужна женщина. Впервые им овладело столь сильное желание. Алекс попытался вспомнить, когда, в последний раз спал с женщиной. Это было еще до помолвки с Пенелопой. Он считал, что обязан быть верным своей невесте, и решил, что несколько месяцев воздержания не убьют его.

«Идиот! – в ярости сказал он себе. – Круглый идиот».

Надо что-то делать. Можно было бы прямо сейчас отправиться к Пенелопе. Но ей это не понравится. Она начнет протестовать и кричать, но ему по силам подчинить ее своей воле. Он бы запугал ее, и она пустила бы его в свою постель. Ведь как-никак они поженятся через несколько недель.

Идея имела смысл. Во всяком случае, с точки зрения мужчины, страдающего от неутоленного желания. Но стоило Алексу представить, как он занимается с ней любовью…

Нарисованная воображением картина вызвала у него отвращение.

Хотя, конечно, это принесло бы ему некоторое облегчение.

Нет. Он хочет не этого. Он хочет не ее.

«Да что, черт побери, со мной такое?!» – подумал Алекс и, встав с кровати, раздвинул шторы, чтобы впустить в комнату лунный свет. Потом налил немного холодной воды в таз, стоявший на треножнике, и умылся. Уже многие дни – с тех пор как он встретил Лили – в его мыслях царит полная сумятица. Ах, если бы он мог потушить пожар, пылающий внутри! Если бы к нему вернулась четкость мысли!

Надо выпить. Коньяку. Нет, лучше шотландского виски, которым запасся еще его отец. Светлого, с привкусом дыма и вереска. Пусть огненный напиток выжжет мучившие его мысли. Надев стеганый синий халат, он вышел из спальни.

Когда Алекс шагал по просторному холлу с колоннами, соединявшему восточное крыло дома с главной лестницей, он услышал какой-то шум и замедлил шаг, а потом остановился, вглядываясь в темноту. Вот опять скрипнуло. Кто-то спускается по лестнице. И он отлично знал, кто именно.

На его лице появилась мрачная усмешка. Итак, ему предоставляется возможность поймать Лили с поличным. Без сомнения, она идет на тайное свидание с одним из слуг. Он воспользуется этим как предлогом, чтобы выгнать ее. Она уедет, и все вернется на круги своя.

Алекс бесшумно подкрался к перилам и внизу, в главном холле, увидел Лили. Подол ее тонкой ночной сорочки волочился по мраморному полу. Наверняка она идет к любовнику Лили двигалась очень грациозно, хотя создавалось впечатление, будто она пребывает в полусне. Алекса охватило какое-то горькое чувство, оно, словно яд, разлилось в его душе. Он попытался определить, что же это за чувство, но его истинная суть скрывалась под смесью гнева и растерянности. Мысль о том, что Лили будет заниматься любовью с другим мужчиной, вызывала у него желание ударить ее.

Алекс направился к лестнице и вдруг застыл как вкопанный.

Что он делает? Граф Вулвертон, славящийся своей сдержанностью и благоразумием, крадется по собственному спящему дому! Обуреваемый ревностью – да, именно ревностью! – из-за какой-то сумасбродки и ее полуночных свиданий.

Вот бы Каролина посмеялась!

К черту Каролину! К черту всех! Он остановит Лили. Сегодня ей не удастся порезвиться – чтоб ему провалиться на месте! Алекс спустился по лестнице и пошарил по деревянному, отделанному фарфором столику, где всегда стояла лампа. Он зажег лампу, прикрутил фитиль и двинулся в ту сторону, куда ушла Лили, – на первый этаж, в кухню. Проходя мимо библиотеки, он через приоткрытую дверь услышал шепот. Лили бормотала что-то похожее на «Ник… Ник…».

Алекс в ярости сдвинул брови и рывком распахнул дверь.

– Что происходит? – Он оглядел комнату и обнаружил, что Лили клубочком свернулась в кресле, обхватив себя руками. – Мисс Лоусон?

Он подошел поближе. Свет лампы отражался в глазах Лили и придавал ее коже золотистый оттенок. Через тонкую ткань сорочки просвечивали ее соблазнительные формы. Лили дрожала и покачивалась из стороны в сторону, ее губы беззвучно шептали какие-то слова. По лбу пролегли отчетливые морщины – такие морщины могут быть только отпечатком безмерных страданий.

Уголки губ Алекса презрительно дернулись. Наверное, она поняла, что он следует за ней.

– Ах ты мошенница! – проговорил он. – Эта комедия недостойна даже тебя.

Она притворилась, будто не слышит. Ее глаза были прикрыты, словно она находилась в полусне.

– Хватит! – отрезал Алекс и поставил лампу на стол. Он догадался, что она намерена выждать, пока он не уйдет. – Если понадобится, мисс Лоусон, я выволоку вас отсюда. Вы на это надеетесь? На очередной скандал? – Его терпение лопнуло, так как она отказывалась даже смотреть на него. Он схватил ее за узенькие плечики и встряхнул. – Я же сказал, хватит!..

То, что произошло дальше, потрясло Алекса до глубины души. Лили издала животный вопль и, вскочив на ноги, как слепая заметалась по комнате. Она наткнулась на стол, едва не свалила лампу и сама чуть не упала. Алекс, обладавший сноровкой и ловкостью, успел подхватить ее. Однако Лили не утихомирилась. Алекс едва успел увернуться от ее скрюченных, как когти, пальцев. Хотя Лили была хрупкой женщиной, ему стоило огромного труда удерживать ее. Каким-то образом ему все же удалось совладать с ней. Она вздрогнула и оцепенела. Ее дыхание было частым и поверхностным. Алекс прижал голову Лили к своему плечу и, чертыхнувшись, попытался успокоить ее:

– Лили, все хорошо. Лили, расслабься… расслабься.

Продолжая держать ее так, что она не могла шевельнуться, он чувствовал аромат ее волос, тепло ее кожи. Она еще не пришла в себя и бормотала что-то невнятное.

– Это я, – проговорил он, гладя ее по спине. – Алекс. Все хорошо. Успокойся.

Лили медленно возвращалась к действительности, с трудом сбрасывая с себя тягостные путы кошмара. Она вдруг обнаружила, что ее крепко держат чьи-то руки, щека прижата к отвороту стеганого халата, а торчащие в вырезе волоски щекочут ей кожу. Приятный, чисто мужской запах пробудил память. Это Алекс Рейфорд, это он… От удивления у нее перехватило дыхание.

Его рука медленно гладила ее по спине. Лили не привыкла к подобной бесцеремонности. Первым ее порывом было убежать. Но ласка была приятной, она прогоняла напряжение, сковавшее все тело.

Алекс почувствовал, что Лили прижалась к нему. Она оказалась легкой и податливой. По ее стройному телу волнами проходила дрожь. Внутри Алекса поднялось новое чувство, тревожащее своей сладостью. Ему казалось, что тишина комнаты отгородила их от всего мира.

– Вулвертон?

– Спокойно. Вы еще не пришли в себя.

– Ч-что случилось? – хрипло спросила Лили.

– Я забыл одно старое правило, – ответил он. – Что-то о том, как будить лунатиков.

Итак, он все знает. О Боже, и что же теперь? Очевидно, она выдала свои страхи, если он снова начал гладить ее по спине, как испуганного ребенка.

– Это повторяется не первый раз, верно? – Его рука медленно скользила по ее изящной спине. – Надо было сказать мне.

– И дать вам повод упрятать меня в дом для умалишенных? – дрожащим голосом проговорила Лили, пытаясь высвободиться.

– Не шевелитесь. Вы были в забытьи.

Она никогда не слышала, чтобы его голос звучал с такой нежностью… как будто это и не его голос вовсе. Лили смущенно заморгала. И ее никогда так не успокаивали. Джузеппе, при всей своей неуемной страсти, никогда не обнимал ее так долго. Лили стало неловко, она почувствовала себя беспомощной. Кто бы мог представить подобную ситуацию? Алекс Рейфорд в халате, а не в привычной крахмальной сорочке, застегнутый на все пуговицы и при галстуке. Она щекой чувствовала его грудь, твердую, как борт фрегата. Его мускулистые ноги вплотную прижимались к ее ногам. Биение его сердца отдавалось ей в ухо. Что значит чувствовать себя таким непобедимым? Наверное, он никого не боится.

– Хотите выпить? – тихо спросил Алекс. Нужно немедленно отпустить ее, иначе он опрокинет ее прямо на пол. Он балансирует на грани катастрофы. Алекс грудью ощутил кивок Лили.

– Бренди.

Она нашла в себе силы отстраниться и опустилась в кожаное кресло. Алекс направился к серванту, где стояли напитки, и разлил бренди по бокалам. В слабом свете лампы его золотистые волосы блестели, как новенький дублон. Лили наблюдала за ним, прикусив нижнюю губу. До сих пор она видела в нем напыщенного критикана – человека, от которого она приняла бы помощь в последнюю очередь. Но в какой-то удивительный момент она ощутила исходящую от него силу и почувствовала себя защищенной. Он ее враг, напомнила себе Лили. Она не должна забывать об этом, не должна…

– Прошу. – Алекс подал ей бокал и сел рядом.

Лили сделала маленький глоток. У бренди был легкий вкус, непохожий на те напитки, которые она пила у Дерека. Отменный бренди подействовал на нее успокаивающе. Она то и дело поглядывала на Алекса, не сводившего с нее глаз, и никак не решалась спросить, намерен ли он рассказать всем о случившемся.

Алекс словно прочитал ее мысли.

– Кто-нибудь еще знает?

– О чем? – уклонилась от ответа Лили. На его лице отразилось нетерпение.

– И часто это происходит?

Лили притворилась, будто единственное, что ее интересует, – это бокал с его содержимым.

– Лили, вам все же придется ответить мне, – настаивал Алекс.

– Можете называть меня мисс Лоусон! – бросила Лили. – Я догадываюсь, вам любопытно узнать про мои ночные похождения, но это не ваше дело.

– Да вы хоть понимаете, что могли покалечиться? Или покалечить кого-нибудь другого? Сейчас, к примеру, вы едва не уронили лампу и чуть не устроили пожар…

– Только потому, что вы испугали меня.

– И давно это началось?

Лили встала и холодно посмотрела на него:

– Спокойной ночи, милорд.

– Сядьте! Вы не уйдете, пока я не получу ответа.

– Можете сидеть здесь, сколько пожелаете. Я же иду наверх, в свою комнату. – Она направилась к двери. Алекс догнал ее и повернул лицом к себе.

– Я еще не закончил.

– Руки прочь!

– Кто такой Ник? – Глаза Лили расширились от страха, и Алекс понял, что затронул больное место. – Ник, – насмешливо повторил он. – Ваш приятель? Любовник? A cher ami <милый друг (фр.).> Крейвен знает о Нике, или вы…

Сдавленно вскрикнув, Лили выплеснула бренди ему в лицо – она готова была на все, лишь бы заставить его замолчать, не произносить ранящих душу слов.

– Не смейте повторять это имя!

Бренди стекал с лица Алекса, золотистые капельки скользили по бороздкам, шедшим от его носа ко рту.

– Не только Крейвен, но и еще любовник на стороне! – съязвил он. – Для женщины вроде вас не составляет труда перескакивать из одной постели в другую.

– Как вы смеете осуждать меня! Я по крайней мере не верна только живым! – Алекс побелел как мел, но Лили уже закусила удила:

– Вы собираетесь жениться на моей сестре, хотя все еще любите Каролину Уитмор. Женщину, умершую давным-давно! Это отвратительно, не говоря уже о том, что это нечестно по отношению к Пенелопе. И вы это знаете. Каким мужем вы будете моей сестре, вы, упрямая скотина, если намерены жить в прошлом до конца…

Лили замолчала, сообразив, что зашла слишком далеко. Лицо Алекса напоминало посмертную маску. Она вспомнила слова, которые как нельзя лучше характеризовали его: «Более свиреп и неумолим, чем голодный тигр или бушующее море…» Его взгляд пронизывал ее насквозь. Лили стало жутко. Он сейчас убьет ее. Бокал выпал из ее онемевших пальцев и покатился по толстому савонскому ковру. Этот звук вывел Лили из оцепенения. Она бросилась было бежать, но опоздала: Алекс успел схватить ее. Лили оставалось только беспомощно извиваться, когда он запрокинул ей голову.

– Нет!.. – простонала она, испугавшись, что он сломает ей шею.

В следующее мгновение его рука легла ей на затылок и он завладел ее губами. Лили застыла от удивления и боли. Алекс как одержимый впивался ей в губы, и она почувствовала во рту солоноватый привкус крови, смешанный с бренди. Понимая, что ей не вырваться, она закрыла глаза и крепко сжала зубы.

Внезапно Алекс со стоном поднял голову. В его серых глазах пылал огонь, на загорелой коже проступил румянец.

Он отпустил Лили и провел пальцем по ее кровоточащей губе.

– Ах ты, чертов ублюдок! – закричала Лили. Алекс снова потянулся к ней. – Нет…

Он не дал ей договорить, запечатав рот поцелуем и тем самым лишив ее возможности дышать.

Шумно втягивая воздух через нос, Лили попыталась высвободиться, но Алекс только сильнее прижал ее к себе.

Он покусывал ее губы, его язык рвался в шелковистые недра ее рта. Лили тщетно отталкивала его от себя и в конце концов сдернула синий халат с его плеча. Она почувствовала под ладонью его грудь с порослью вьющихся волос и уловила биение сердца. Эти частые удары как выстрелы врывались в ее сознание.

Алекс издал горловой звук и, поддерживая руками голову Лили, стал еще настойчивее проталкивать свой язык ей в рот. Потом, не отдавая себе отчета в том, что делает, он начал неистово целовать ее в шею. Его всего трясло от желания. Ему казалось, что одиночество прежних лет растаяло как дым. В страстном порыве он приник губами к плечу Лили.

– Тебе не будет больно, – бормотал он, своим дыханием обжигая ее через тонкую ткань сорочки. – Нет, не отталкивай меня… Каро…

Он произносил слова так тихо, что Лили не сразу сообразила, что он сказал. А когда поняла, то вся оцепенела.

– Пусти! – процедила она.

И в следующее мгновение почувствовала себя свободной.

Устремив на него затуманенный взгляд, Лили обнаружила, что Алекс смущен не меньше, чем она. Они оба отпрянули друг от друга. Лили содрогнулась.

Алекс дрожащей рукой потер подбородок, стирая остатки бренди. Возбужденный, пристыженный, он все же боролся с желанием прижать Лили к себе.

– Лили!..

Лили скрестила руки на груди.

– Это моя вина! – быстро, не поднимая на него глаз, проговорила она.

– Лили…

– Нет. – Она знала, что не имеет права слушать его, внимать его словам. Иначе случится непоправимое. – Это не повторится. Ни за что! Я… я… Спокойной ночи! – В смятении она бросилась вон из библиотеки.

Алекс потряс головой, чтобы избавиться от алого тумана страсти, застилавшего сознание, и тяжело опустился в кресло. Обнаружив, что его руки стиснуты в кулаки, он разжал их и уставился на свои ладони.

* * *

– Каролина, что я наделал?

Алексу показалось, что он слышит смеющийся голос Каролины:

– Бедный глупышка! Ты думал, что можешь вечно цепляться за меня. Ты решил, что, женившись на милой невинной Пенелопе, ты всегда будешь держать меня при себе. И жить воспоминаниями. Неужели тебе было бы их достаточно?

– Мне действительно достаточно воспоминаний, – упрямо заявил Алекс.

– Почему ты всегда считал, что тебе чужды слабости простых смертных? Их тоска и одиночество? Ты думаешь, тебе нужно меньше, чем другим людям? На самом же деле ты нуждаешься в большем, гораздо большем…

– Прекрати, – застонал Алекс, сжав голову руками, но смеющийся голос Каролины не переставал звучать:

– Ты так долго был один, Алекс! Пора продолжать…

– Я продолжаю, – защищался Алекс. – Я начну сначала с Пенелопой. С Божьей помощью я научусь любить ее, я заставлю себя…

Алекс замолчал, сообразив, что разговаривает с самим собой. Человек в здравом уме не будет вести воображаемые беседы с призраком. Он поднял голову и устремил невидящий взгляд на холодный камин. Надо избавиться от Лили, если он намерен сохранить душевное равновесие.

* * *

Лили забралась в постель и укрылась одеялом до самого подбородка. Ее трясло словно в лихорадке.

Ну как после всего этого она будет смотреть в глаза Алексу? Она чувствовала, что у нее пылают щеки. Как он мог пойти на такое? А с ней что случилось? Уткнувшись лицом в подушку, она вспоминала, как его губы терзали ее губы, как его руки сжимали ее бедра.

Но шептал он имя Каролины.

Как ни странно, Лили была задета. Она со стоном перевернулась на спину. Надо уладить дела между Пенелопой и Закари и поскорее покинуть Рейфорд-Парк. Она не допускала мысли, что на Алекса подействовали ее сарказм, обаяние и прочие уловки. В отличие от других мужчин он, как и Дерек, не был восприимчив к подобным вещам.

Лили начала постигать кое-что из того, что Алекс Рей-форд прятал под суровой непроницаемой маской. По-видимому, он так и не смирился со смертью Каролины. И никогда не смирится. Вся его любовь отдана Каролине – она унесла ее с собой в могилу. До конца дней его будут преследовать воспоминания о погибшей жене. В каждой женщине он будет видеть Каролину и сожалеть, что это не она. И все попытки такого невинного создания, как Пенелопа, доставить ему удовольствие изначально обречены на провал.

– О, Пенни! – прошептала Лили. – Я должна спасти тебя от него. Он сотрет тебя в порошок, сам того не желая.

* * *

Против ожиданий Закари, по приезде в Рейфорд-Парк его проводили не к Лили, а в библиотеку, где его встретил граф Вулвертон.