Текст книги "Навигатор по цифровому образованию"

9. Вредное влияние на мышление, письмо и чтение

Если новая техника связана с мышлением, письмом или чтением, то она определенно меняет наши способы мышления, письма и чтения к худшему. В 1870 году критики считали открытки гвоздями, вбитыми в гроб культуры письма. Американская ассоциация издателей газет обсуждала в 1897 году вопрос «Снижают ли [пишущие машинки] литературный уровень работ репортеров?» («[Do typewriters] lower the literary grade of work done by reporters?»). В газете Neue Zürcher Zeitung, в свою очередь, в 2002 году можно было прочитать, что печатная машинка благодаря разной интенсивности окраски букв и издаваемым ею звукам воплощает индивидуальность и напоминает о музыке. Теперь это уже ушло в прошлое, и аккуратный шрифт провоцирует, «как известно», небрежнее относиться к содержанию. Петер Хартлинг объяснял в 1994 году в журнале Marbacher Magazin: «Знатоку все-таки заметно, что на прозе поэта, работающего на компьютере, лежит неуловимый отпечаток страха перед зависанием системы». В Университете Делавэра в 1990 году провели исследование, результаты которого были опубликованы в журнале Academic Computing, и установили, что студенты, работающие на компьютерах Apple Macintosh с их графическим интерфейсом, делают больше опечаток по сравнению с пользователями PC, а также более небрежно пишут, используют более простые структуры предложения и детский словарный запас. Более актуальный вариант этих претензий – жалобы на «на легко усваиваемые кусочки текста и диаграммы» программы для подготовки презентаций Powerpoint, которые «делают мышление более плоским» (Spiegel, 2004), а также якобы снижающуюся способность вообще воспринимать длинные тексты.

Каждая технология должна заново проходить все эти стадии, как показывает неожиданно усилившаяся в последние годы критика интернета. По крайней мере, ее усиление было неожиданным для меня; в 1995 году я думала, что дискуссия, которую мы по сути ведем по поводу интернета с 2008 года, закончится еще в 1998-м. В тот момент, когда критика появившейся в 1994 году World Wide Web вступила в конечную фазу, различные новинки, вроде Twitter или Facebook, как раз начали проходить через первые стадии критики. А когда все привыкнут к социальным сетям, появятся другие ужасные новшества, которые начнут свой путь по критическим фазам с самого начала.

Когда я писала статью в 2009-м, iPhone (образца 2007 года) как раз миновал стадии критики, которые мы помним по 90-м годам, когда начали появляться мобильные телефоны: «Никому не нужен», «Мне не нужен» и «Это только для выпендрежников». Началась шестая стадия, «Я тоже купил себе такой iPhone – ну и дорогой же он!». Телефон нравился, цена – нет.

В 2013-м самые первые стадии критики проходят движение «Quantified Self»[12]12
  Движение, направленное на самопознание через сбор измеряемых данных о своей повседневной жизни. – Прим. пер.


[Закрыть] и очки Google Glass. В газете «Франкфуртер альгемайне цайтунг» в октябре 2013 года вышла статья о Google Glass под названием «Тупее и с перспективой» («Dümmer mit Aussicht»), где можно было обнаружить почти все аргументы ранних стадий критики: «Никто в здравом уме не будет разгуливать с этой штукой». Эти очки умеют все то же, что и смартфон. Наверное, к ним можно привыкнуть, пишет фельетонистка, «и все-таки: я не могу разглядеть в них смысл». Это тот же самый аргумент номер 1: «Но что может быть полезного в этой штуке?».

Сейчас кажется, что должно пройти десять-пятнадцать лет, прежде чем новшество пройдет через все стадии предсказуемой критики.

III. Стандартные ситуации технооптимизма

Найдя все эти многочисленные чудесные цитаты, я думала, будто что-то узнала о плохих доводах против нового. Мне казалось, почтенный возраст этих аргументов и их постоянное возвращение – уже достаточное основание для того, чтобы понять: все это ерунда. Но существование ошибочных прогнозов само по себе еще ничего не доказывает.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы вообще заметить существование также и оптимистических ошибочных прогнозов. Забавные своей ошибочностью пессимистические предсказания найти довольно легко: в сети их полно. Ошибочные оптимистические прогнозы я нашла с таким опозданием совсем не случайно – встречаются они намного реже. Но почему?

Возможно, конечно, пессимистических прогнозов просто больше. Этого нельзя исключать, особенно в Германии. Но, поскольку у нас нет никаких точных данных на этот счет, следует исходить из того, что их столько же, сколько и оптимистических. Возможно, ошибочных пессимистических прогнозов больше, поскольку оптимисты чаще оказываются правы. Это тоже маловероятно. Самым логичным мне кажется объяснение, что речь идет о статистическом артефакте, обусловленном тем, что я искала информацию почти исключительно в интернете. Вероятно, в последние десятилетия технооптимисты чаще публиковались в сети, чем техноскептики. Возможно, я не там искала.

Поскольку я нашла слишком мало примеров, мне не удалось выстроить аргументы в хронологической последовательности, как в случае с пессимистическими прогнозами, так что я приведу здесь только несколько часто встречающихся доводов без определенного порядка.

1. Свобода, равенство, братство, гарантированная свобода слова

В XIX веке оптимисты исходили из того, что железные дороги практически сами по себе принесут во все страны демократию и свободу слова, потому что стало легче путешествовать, доставляя соседям свои политические идеи, листовки и книги. Этот довод существует и по сей день, не меняясь: в 1989 году Рональд Рейган заявил в газете «Гардиан»: «Голиаф тоталитаризма будет побежден Давидом микрочипа». Николас Негропонте из Медиа-лаборатории Массачусетского технологического института (MIT Media Lab) предсказывал в 1997-м, что дети, пользующиеся интернетом, больше не будут знать, что такое национализм.

2. Мир во всем мире

Это очень старый и очень популярный аргумент. Вопрос, исчезнут ли войны благодаря интернету и цифровизации, возник очень давно. Луи-Себастьян Мерсье в 1770 году так представлял себе будущее в романе «Год две тысячи четыреста сороковой»[13]13
  Мерсье Л.-С. Год две тысячи четыреста сороковой: Сон, которого, возможно, и не было. Л.: Наука, 1977


[Закрыть]: «Войны исчезли благодаря изобретению одного аппарата. Этот аппарат может имитировать человеческий голос и воспроизводить крики раненых, что отвратит воинственных государей от их милитаристских замыслов». В 1858 году говорили, что телеграф принесет мир во всем мире. Хайрем Максим, чей пулемет стал родоначальником автоматического оружия, считал, что его изобретение сделает войны невозможными. Такие же ожидания связывал уже процитированный выше Октав Шанют с самолетом, Жюль Верн с подводной лодкой, Альфред Нобель с динамитом, Гульельмо Маркони с радио, а Генри Форд с автомобилем – потому что на нем можно дальше уехать, познакомиться с разными людьми и понять, что соседи тоже очень милые люди. Томас Хатчинсон[14]14
  Автор книги «Вот телевидение: ваше окно в мир» («Here Is Television: Your Window to the World»). – Прим. пер.


[Закрыть] использовал этот довод в 1946 году применительно к телевидению, американский сенатор Линдон Б. Джонсон верил, что мир установится благодаря полету человека в космос, а британский премьер-министр Гордон Браун сказал в 2009 году в интервью газете «Гардиан»: «Такого геноцида, как в Руанде, больше не будет, потому что информация о происходящем распространяется намного быстрее и общественное мнение будет оказывать все большее давление, пока не придется принимать меры».

3. Учиться будет очень просто

Томас Эдисон предсказывал в 1922 году, что кино «произведет революцию в нашей системе образования» и «уже через несколько лет во многом, если не полностью, заменит учебники». Д.У. Гриффит[15]15
  Американский кинорежиссер, снявший, в частности, фильм «Рождение нации». – Прим. пер.


[Закрыть] писал в 1915 году в газете «Нью-Йорк Таймс»: «Придет время, и для этого потребуется меньше десяти лет, когда дети в школе будут практически все узнавать из фильмов (…) Можно будет сесть перед правильно настроенным окном в оборудованном по науке зале, нажать кнопку и увидеть, что произошло на самом деле».

4. Конец дефицита

Основная часть цитат на эту тему относится к 1950-м годам, и речь в них идет о том, что электричество станет в будущем бесплатным. «Вся энергия (электрическая, атомная и солнечная) будет, наверное, практически бесплатной», – так писал Генри Люс, основатель журнала Time Magazine, в 50-х. Примерно тогда же математик Джон фон Нейман сказал: «Через несколько десятилетий электроэнергия, возможно, не будет ничего стоить – так же, как воздух, которым мы дышим».

5. Конец преступлений

В вышедшей в 1912 году книге «Мир через 100 лет» («Die Welt in 100 Jahren») Роберт Слосс[16]16
  Американский журналист, который в 1910 году предсказал появление мобильного телефона. – Прим. пер.


[Закрыть] пишет о «беспроводном веке»: «Таким образом, беспроводной век положит конец пусть и не всем, но многим преступлениям. Это будет век морали, ведь, как известно, мораль и страх – это одно и то же». По его сценарию, устрашающее воздействие должна была оказывать беспроводная передача фотографий преступников в другие города. Сейчас этот довод используется прежде всего в связи с камерами наблюдения в общественных пространствах.

6. Преодоление смерти

В 1895 году парижский журналист писал после одной из премьер Луи Люмьера: «Когда эти аппараты попадут в руки народа, когда каждый сможет фотографировать своих близких, не только в неподвижном состоянии, но и со всеми их движениями, действиями, знакомыми жестами и словами, которые они произносят, тогда смерть перестанет быть абсолютной и окончательной». Современная версия этого прогноза – бессмертие благодаря загрузке сознания в сеть.

Я, между тем, считаю, что из рефлекторных реакций можно, конечно, делать какие-то выводы, но не те, о которых я думала в 2009-м. Если определенные темы с таким упорством повторяются на протяжении столетий, это должно что-нибудь значить. И совсем не то, что все технокритики или технооптимисты были глупы или ослеплены. Люди в то время были не глупее, чем сейчас. Сегодня мы смеемся над новым по тем же причинам, по которым они потешались над новинками своей эпохи. Я сама в то или иное время использовала почти каждый довод из обоих списков – так же, как, наверное, и вы. (Ну, может быть, не тот, который про преодоление смерти.)

IV. Учиться на ложных прогнозах

Возможно, эти высказывания следует воспринимать как своего рода индикатор, мигающую лампочку, которая сообщает: вот интересный вопрос. Вопрос, как нужно походить к изменениям, к новым технологиям. Эти рефлекторные доводы связаны с очень устойчивыми проблемами. И всегда, когда кто-то использует один из этих доводов, он пытается решить одну из этих старых проблем. Каждый раз, когда мы произносим одно из этих высказываний, мы имеем в виду: «Я в растерянности. Я не знаю, что происходит. Я не знаю, что мне делать с этим изменением. У меня такое чувство, что с новшеством что-то не так / что оно классное, и теперь я пытаюсь найти аргументы, которые позволят этому чувству казаться рациональнее». И уже от этого есть польза: как только ты ловишь себя на использовании одного из этих аргументов, становится понятно, что в твоей голове или в мире происходит нечто интересное и что стоит присмотреться к этому повнимательнее. Даже если сам аргумент ложный.

Вот некоторые причины, по которым нам сложно интерпретировать перемены и примириться с ними: конечно, в случае с оптимистическими высказываниями мы выдаем желаемое за действительное, а с пессимистическими – демонстрируем свою неготовность разобраться в изменениях или изменить свои привычки. Ни то, ни другое нельзя назвать полностью иррациональным. Во многих случаях это вполне понятные приемы, направленные на улучшение или защиту своего карьерного положения.

Обычно скептицизм любят связывать с возрастом. Калифорний океанариум под названием «Aquarium of the Pacific» опубликовал в 2013 году видео, где пингвины играют на планшетах iPad в игру для кошек: в ней нужно поймать рыбу или мышь. Пингвины любят в нее играть, но делают это только молодые. Старых пингвинов не интересует iPad. Мне кажется, в этом смысле люди немного отличаются от пингвинов. Восхищение новым или его рефлекторное отторжение лишь косвенно связаны с возрастом. По крайней мере, я на это надеюсь: для меня утверждение, что возраст не играет здесь определяющей роли, – тоже прием по защите своей карьеры. Важно иметь мотивацию размышлять о будущем или, по крайней мере, не терять связь с настоящим.

В молодости мы очень мотивированы понимать настоящее, потому что нам нужны деньги и социальный статус, и нам необходимо использовать любую новую возможность, тем более что люди, занимающие прочные профессиональные позиции, в этих новых возможностях разбираются плохо. Едва добившись какого-либо успеха, мы становимся более инертными и для нас уже не так важно следить за каждой деталью изменений, в результате чего мы тратим на это не так много времени, как раньше.

Это приводит в том числе к тому, что на солидных предприятиях дело с инновациями обстоит хуже чем, в стартапах. В недавно основанной конкурирующей фирме новшества не встречают препятствий. Там рады всему новому, работая с ним, а не против него.

V. Советы, что делать с собственной головой

В больницах существует целый ряд правил, регламентов и привычек, которые сами по себе никого не лечат: стерилизация инструментов, мытье рук, определенный распорядок – если игнорировать эти правила, будет только хуже. Я думаю, такие правила необходимо ввести и для предприятий, и даже для самих себя. Хочу предложить три правила:

1. Мыть руки

Это, конечно, метафора, хотя мытье рук не повредит и в прямом смысле. Если вы работаете в какой-то сфере, где важно отслеживать и понимать новые тенденции, интегрируя их в свою работу, то у вас должно войти в привычку основательно пробовать новое, даже если на первый взгляд оно кажется нелепым и бесполезным. Вот и все. Пробовать – это как мыть руки в больнице: это надоедает, но это нужно делать снова и снова, одного раза недостаточно, и даже одного раза в неделю будет мало. Но это нужно делать, потому что если пренебречь этим простым действием, то вся хорошо проделанная работа пойдет насмарку.

Это звучит проще, чем есть на самом деле. Вы, вероятно, думаете сейчас об одной или двух новинках, которые вы испробовали за последний год. Вместо этого думайте лучше о тех вещах, которые вы вообще не хотели пробовать. Те технологии или стратегии, которые уже применяются другими, но которые вам кажутся совершенно глупыми, бесполезными или чересчур сложными. Даже если вы считаете себя всегда готовым к экспериментам, early adopter[17]17
  пионером новых технологий (англ.) — Прим. пер.


[Закрыть], и открытым для всего нового, вы все равно подслеповаты. «Я, конечно, люблю все новое. Но вот это новшество кажется мне какой-то ерундой».

Мы не совсем рациональные существа. Мы должны испробовать новое, чтобы понять, на что оно, собственно, способно. Недостаточно прочитать об этом в газете или посмотреть, как другие применяют то, что тебе пришлось не по вкусу. В книге Кевина Келли «Чего хочет технология» («What Technology Wants») есть глава об амишах[18]18
  Представители религиозного движения, которые отвергают многие современные технологии. – Прим. пер.


[Закрыть], и даже амиши пробуют новое, вместо того, чтобы полагаться на теории о нем.

Это не значит, что нужно или можно заставить себя пользоваться чем-то, что тебе не нравится. Любой новый инструмент можно использовать по-разному. У каждого нового инструмента, нового гаджета, новой стратегии есть какой-то аспект или какая-то возможность применения, которая и вам придется по вкусу, которая окажется полезной и интересной, а все остальное будет следствием этого фактора. Если терпеливо искать этот фактор, он всегда найдется.

У моей мамы iPad уже примерно полгода. Она никогда особенно не интересовалась техникой или интернетом, годами жалуясь на «игроманию» внуков. Первые три месяца она говорила про iPad: «Это, конечно, отличная штука, но я себе слабо представляю, что мне с ней делать».

Для нее таким фактором стал скрэббл. Когда она поняла, что с помощью iPad может играть по сети со своей сестрой и своими детьми, старая семейная традиция снова возродилась. Звучит банально, но все остальное стало следствием скрэббла: мессенджеры, Skype, игра в скрэббл с незнакомцами. Мы сейчас намного больше общаемся, чем раньше, мы не просто созваниваемся теперь раз в неделю, а весь день обмениваемся сообщениями, и даже без этих сообщений я могу понять, как проходит мамин день, по тому, как она играет в скрэббл. Думаю, она теперь поняла, что сеть – это социальная жизнь. За последние двадцать лет я ей говорила это тысячу раз, но до нее это никак не доходило. IPad и скрэббл сделали то, что не удалось мне.

Теперь она уже не критикует компьютерные пристрастия внуков, но зато мой отец жалуется, что она даже во время еды кладет рядом с собой iPad и достает владельцев PC своими проповедями фанатки Apple. Это стадии, которые, очевидно, должен пройти каждый. В конце концов громкие и назойливые мелодии телефонных звонков в вагоне поезда сегодня можно услышать только у пенсионеров. Остальные переводят телефоны в беззвучный режим или включают вибрацию.

Так что не все новое внедряется в боли и муках. Многое происходит как бы само по себе.

2. Не рассуждать о новых технологиях, которых сам еще не опробовал

Когда я пишу «опробовать», я имею в виду следующее: честно дать новому шанс, а не просто взглянуть на ходу и нажать пару кнопок. В случае с моей мамой и ее iPad эта стадия длилась три месяца. Это значит: не вносить активный вклад в культуру сопротивления изменениям, когда ты, например, говоришь: «Мне это не нужно. Это же никому не нужно. Нет никакого смысла пытаться в этом разобраться». Если ты не журналист, в большинстве случаев есть возможность просто ничего не говорить о новых тенденциях.

Это относится не только к новшествам, связанным с работой, но и к новому в частной жизни. От использования в частной жизни до применения в работе не так далеко – например, во всем, что связано с социальными сетями. Считая их тупыми в обычной жизни невозможно осмысленно их применять и в профессии.

Это тоже вопрос ментальной гигиены, как и само по себе опробование новинок. Регулярные негативные отзывы об инновациях, которых ты еще толком не опробовал, приводят к неряшливости мышления. Причем как в твоей собственной голове, так и в головах твоих сотрудников, которые слушают такие высказывания, как «Машины-беспилотники, ну, это уже какой-то полный маразм» или «Коворкинговые пространства, только этого нам не хватало». Совершенно не обязательно быть любопытным early adopter. Даже не нужно говорить, как он. Достаточно не говорить как человек, не интересующийся настоящим. Изменения всегда неоднозначны, и мы должны научиться спокойно принимать эту неоднозначность.

Стандартные аргументы технокритиков и техноэнтузиастов, которые я цитировала, по природе своей просты. Когда ты, приветствуя или отвергая инновацию, ловишь себя на использовании одного из этих примитивных доводов, это уже очень хороший признак того, что такой аргумент не поможет пониманию.

Конечно, любой из этих доводов может быть справедливым. Когда печатный станок только появился, говорили, что из-за него начнутся войны, а люди отвернутся от религии, и сбылось и то, и другое. Скептики оказались правы. Оптимисты тоже время от времени оказываются правы. Время от времени какой-нибудь дефицит действительно исчезает. По крайней мере, в странах первого мира проблема голода уже не стоит. Для наших предков еще сто или двести лет назад это было несбыточной мечтой. Но даже если ты время от времени оказываешься прав, такие аргументы не помогут разобраться в новом.

Полезное дополнение к правилу 3: если все-таки очень нужно высказать свое мнение о неопробованном, не стоит его, по крайней мере, записывать. Тогда можно будет потом все отрицать, утверждая, что ты с самого начала понял, какую пользу принесет новшество.

3. Предложить кучу листьев

Я имею в виду следующее: создать обстановку, в которой вам или вашей фирме будет проще экспериментировать с новым. Это как с ежами в саду. Люди любят, когда в саду есть ежи, но если вы хотите, что у вас там жил еж, не нужно идти его искать. Их сложно найти, неудобно нести домой, и в конце концов может оказаться, что еж не хочет у вас остаться. Но если создать для ежей подходящую обстановку, они придут сами. Для ежа такая обстановка – это, например, куча листьев. Чтобы быть способным адаптироваться к настоящему, уживаться с настоящим, нужно облегчить себе возможность экспериментировать.

Мы склонны становиться пленниками рутины и пытаемся замаскировать свое непонимание происходящего вокруг косными стандартными аргументами. Если взять себе за правило опробовать новшества даже тогда, как они кажутся бесполезными или обременительными, и, если не мешать своим родственникам и сотрудникам все пробовать, это будет полезно. Мне кажется, имело бы смысл – может быть, просто из принципа и ради эксперимента – регулярно вводить маленькие изменения. Серьезных изменений обычно никто не любит, особенно на предприятиях, где их, как правило, навязывают сотрудникам, и все стонут, услышав о собрании по реструктуризации. Но небольшие изменения люди, возможно, примут, и тогда станет более вероятным, что в процессе эксперимента вы наткнетесь на какой-то эквивалент iPad с приложением для игры в скрэббл – только в сфере предпринимательства.

Источники:

В этом тексте использованы следующие работы Катрин Пассиг, написанные ранее:

Passig, Kathrin und Lobo, Sascha (2012): Internet: Segen oder Fluch. Berlin: Rowohlt.

Passig, Kathrin (2013): Standardsituationen der Technologiekritik. Frankfurt: Suhrkamp. Упомянутая статья была также опубликована онлайн: http://kathrin.passig.de/texte/standardsituationen_der_technologiekritik.html

Другие упомянутые тексты:

Eurich, Klaus (1998): Mythos Multimedia. Über die Macht der neuen Technik. Aktusried: Kösel.

Gardner, Dan (2010): Future Babble: Why Expert Predictions Fail – and Why We Believe Them Anyway. Toronto: McClelland & Stewart.

Keen, Andrew (2008): Die Stunde der Stümper. Übers. von Helmut Dirlamm. München: Hanser.

Kelly, Kevin (2008): ThingsI’ve Been Wrong About. Онлайн-источник: https://kk.org/ct2/digital-things-ive-been-wrong (01.05.2019)

Kelly, Kevin (2011): What Technology Wants. London: Penguin.

Kühnert, Hanno (1997): Wenn das Internet sich nicht ändert, wird es zerfallen. In: Merkur 582 (1997), S. 959–966.

Mercier, Louis-Sebastien (1770/1982): Das Jahr 2440. Traum aller Träume. Übers. von Herbert Jaumann. Frankfurt: Suhrkamp.

Opaschowski, Horst W. (1996): Die multimediale Zukunft. Analysen und Prognosen vom Freizeit-Forschungsinstitut der British-American Tobacco. Hamburg.

Scharfe, Martin (1998): Wegzeiger: Zur Kulturgeschichte des Verirrens und Wegfindens. Marburg: Jonas Verlag.

Sloss, Robert (1910/2017): Die Welt in 100 Jahren. In: Arthur Brehmer (Hg.): Die Welt in 100 Jahren. Hildesheim: Olms.

Происхождение:

Этот текст является вольным переводом доклада, сделанного на английском языке на «Кельнской конференции о будущем 2013 – ежегодном симпозиуме по эволюции медиа» («Cologne Conference Futures 2013 – the Annual Symposium on Media Evolution») 02.10.2013. Он был опубликован в августе 2014 года в блоге «Funkkorrespondenz», сейчас «Medienkorrespondenz»: https://www.medienkorrespondenz.de/leitartikel/artikel/neue-technologien-altenbspreflexe.html

Текст в представленной редакции опубликован под лицензией CC BY 4.0

Рекомендации по дальнейшему чтению:

Другой подход к феномену трансформации медиа можно найти в материале Акселя Кроммера о парадигмах и паллиативной дидактике.

В то время как стандартные аргументы мешают трезво относиться к технологической трансформации, она одновременно становится предметом обсуждения в рамках параллельных дискурсов: «Параллельные дискуссии о цифровом образовании».

Деян Михайлович в своем материале о цифровой трансформации предлагает собственный взгляд на то, что стоит за рефлекторными оценками цифровизации.