Текст книги "Таро осознанности. Практика, ведущая к спокойствию и пониманию"

Глава 4. Учитесь бросать якорь

Тюрбаны, хрустальные шары и цыганские караваны. Банальный образ Таро как древнего эзотерического средства, связанного с тайными знаниями и скрытыми силами, на самом деле не такой уж и древний. Несмотря на то что Таро уже почти шестьсот лет, лишь в последнее время стали говорить о том, что его значение или применение может иметь оккультное происхождение.

Мы, современные люди, похоже, очень любим все таинственное и сверхъестественное.

Современные практики Таро считают колоду состоящей из двух групп карт: 22 Старших Арканов (арканы – это тайные или скрытые вещи) и 56 Младших Арканов, которые, в свою очередь, делятся на четыре масти по 14 карт в каждой. В большинстве современных колод обе группы карт богато иллюстрированы фигурами людей или животных, различными сценами и символами. При этом Старшие Арканы, как правило, более примечательные: они носят образы архетипических и универсальных форм (олицетворения смерти и обновления, любви, справедливости, силы и т. д.) и обычно так и называются – словно в старомодной геральдической книге, где под каждым изображением дается его название.

Младшие Арканы, напротив, обычно иллюстрируют сцены из повседневной жизни и, как правило, не сопровождаются никакими названиями или колонтитулами, если не считать их номер и знак масти: Пентакль, Жезл, Кубок или Меч. В понимании большинства современных тарологов Старшие Арканы обращаются к крупным, всеобъемлющим моментам человеческой жизни, то есть к архетипическим энергиям, которые циркулируют в течение всего жизненного цикла, изображая глубочайшие закономерности и тайны непрерывности и изменения. А вот Младшим Арканам большинство современных тарологов, напротив, отводят гораздо меньше значения. С их точки зрения, Младшие Арканы обращаются к второстепенным проблемам, событиям, вызовам и возможностям. Старшие Арканы помогают понять самые важные моменты нашей жизни, тогда как Младшие Арканы больше настроены на повседневность.

Впрочем, термины Старшие Арканы и Младшие Арканы являются относительно новыми изобретениями в истории Таро. Их начали использовать только в 1870 году, после публикации книги французского оккультиста Жана-Батиста Питуа (он же Поль Кристиан) «История и практика магии». Само же Таро появилось несколькими веками ранее, в Италии эпохи Возрождения. На протяжении большей части истории Таро в его картах или образах не было ничего тайного. Техника Таро осознанности помогает восстановить это изначальное чувство непосредственности и ясности. С точки зрения Таро осознанности, сосредоточение на том, что является «оккультным» или «тайным», лишь уводит от нашей воплощенной реальности, предлагая искать мнимые истины, слишком далекие и недоступные. Вместо этого Таро осознанности предлагает практику, наполненную опытным знанием и интуитивным пониманием.

Более того, если понятие «Арканы» вводит в заблуждение, то же самое можно сказать и о различии между «Старшими» и «Младшими». Четыре «Младших» масти займут важное место в нашей практике Таро осознанности. Они в некотором смысле приобретут даже большее влияние, чем так называемые «Старшие». Ясное понимание природы четырех мастей (Пентаклей, Жезлов, Кубков и Мечей) в конечном счете сформирует у нас целостное представление об учении Таро, благодаря техникам которого в нашей жизни прибавится свободы, достатка и любви.

Единственное решение

Я родилась в Бостоне. В детстве я каждое лето посещала кафе-мороженое «Четыре моря». Тогда я еще не знала, по какой причине владелец кафе выбрал для него такое название. Оно находилось в полумиле от берега моря, на притягательно старомодной Мэйн-стрит в историческом районе Кейп-Код. У кафе была почтенная история, восходящая к 1930-м годам, когда какой-то предприимчивый кондитер превратил пустующую кузницу в один из первых в том регионе молочных баров. Кафе «Четыре моря» было открыто только в летние месяцы, а его название и десятки невероятных ароматов (ежевика, свежий персик, ром с маслом, мятный леденец) были для меня синонимами лета, детства, солнечных ожогов и каникул. Спустя годы я узнала, что кафе получило название в честь четырех акваторий, окружающих мыс с востока, запада, севера и юга, а также последних дней морской славы этого региона. «Перед нами открывают четыре моря… путь в чужие края… откуда корабли привозят к нам хороших, славных людей», – написала в своем стихотворении уроженка этих мест Мейбл Финни. Как и Кейп-Код[6]6
  Кейп-Код – буквально «Мыс Трески». – Примеч. пер.


[Закрыть], кафе-мороженое «Четыре моря» позиционирует себя как отдельный мир, «остров сам по себе».

Но возможно ли вообще жить в изолированном мирке – на острове самом по себе?

На протяжении последних нескольких глав я отстаивала подход к жизни, основанный на осознанном восприятии переживания настоящего момента. Я предположила, что у нас уже есть жизнь, полная свободы, достатка и радости, и что она вполне доступна, когда мы осознаём простую истину о глубокой взаимосвязанности всего сущего. Как говорил четыре века назад поэт Джон Донн, «нет человека, который был бы как Остров, сам по себе. Каждый человек есть часть Материка, часть Суши»[7]7
  Джон Донн, «Молитвы по возникающим поводам»: Размышление XVII. – Примеч. пер.


[Закрыть]. Ничего не существует обособленно, и ничего не бывает слишком маленьким для того, чтобы избежать нашей заботы. Все мы – часть этой Земли. Все мы – часть «главного».

В то же время мы, люди, постоянно воображаем, будто перед нами плещут волнами четыре моря и мы отрезаны от окружающего мира, от «чужбины» – других существ, вещей и мест. Мы представляем себя одинокими и замкнувшимися в себе. Нам кажется, что громадные водные просторы разделяют наши индивидуальные миры. И из-за этого мы всю жизнь пытаемся в своем одиночестве пересекать моря разобщения. Сначала мы задаемся вопросом о том, как соблюсти безопасность и уединение, а затем спрашиваем себя, как нам общаться с другими людьми. Как же преодолеть эти противоречия?

В каком-то смысле это вопрос ограничений. Мы часто думаем, что при наличии хороших границ можно запереть за собой метафорическую дверь, тем самым защитив свое пространство. Поистине, если в 2000-е годы в моде была «сила настоящего момента», то в 2010-е – уже «сила НЕТ». В последнее десятилетие тонкое искусство говорить «нет» стало центральной темой руководств из цикла «помоги себе сам». Но на деле хорошие границы имеют отношение не столько к умению твердо отказывать, сколько к созданию правильных условий для того, чтобы произнести «да». Хорошие границы позволяют кооперироваться и сотрудничать. Жизнь требует формирования отдельных особей и развития автономной, самостоятельной сферы роста и развития. Но жизнь также увядает от слишком большой замкнутости, изоляции. Представьте себе молодое деревце, которое пытается выжить в лесу. В отсутствии необходимого простора, света, питательной почвы и воды дерево никогда не вырастет. Но если посадить его на пустыре, посреди огромного пространства, ситуация не улучшится. Жизнь требует близости и интеграции так же, как различения и разделения. Хорошая граница пластична. Хорошая граница – это порог, а не стена.

У средневекового суфийского поэта Руми есть стихотворение, которое я часто зачитываю своим клиентам и слушателям моего курса изучения осознанности.

Домик для гостей

Все наше бытие – дом у большой дороги.

Заглядывают все кому не лень.

То радость, то тоска, то злость приносят ноги,

То мимолетных осознаний тень.

Приветлив будь ко всем у своего порога.

Пусть даже в дом придет толпа скорбей,

Что, как разбойники, забывшие про Бога,

Насильно тащат скарб твой из дверей,

Все ж окажи всем почести.

Кто знает, зачем идут они, чего хотят?

Быть может, они место расчищают

Тебе для неизведанных услад.

Пускай приходят стыд и вспышки гнева.

Всех приглашай радушно погостить.

Признателен им будь – они посланцы Неба.

Пришли тебе наставниками быть[8]8
  Перевод И. Бугаева. – Примеч. пер.


[Закрыть].

Для того чтобы быть человеком, нужны хорошие пороги, а не твердые стены. Наши «гости» – не просто посланцы из внешнего мира, как люди, комары или вечерние новости. Наши гости – в конечном счете все, что уже есть в нас, то есть наши ощущения, эмоции и мысли. Мы читаем постоянно меняющийся список гостей: удовольствие и боль, радость и печаль. Руми говорит, что каждое утро к нам приходит новый гость. Быть человеком – значит все время с энтузиазмом познавать мир переживаний. Хорошо это или плохо, но наш мир изменчив. Нет ничего вечного, потому что перед нами не четыре моря и не четыре стены, а открытые двери, пространства и окна. Мы не можем ни окончательно закрыть глаза на то, что нам не нравится, ни уверенно сохранять то, что мы любим больше всего. Наше человеческое бытие – это домик для гостей.

Мир охватывает и пронизывает нас насквозь, как вода – чайный пакетик. Знание о нашей человеческой природе неполно без понимания нашей проницаемости. Наша жизнь проветривается, она пориста. Поэтому с таким же успехом мы можем повернуться к дверным косякам и порогам нашей жизни, принимая даже непрошеного визитера так, словно к нам пришел почетный гость.

Наиболее непосредственно мои ученики сталкиваются с истиной Руми, испытывая физическую боль. Я помню одного человека на курсе изучения осознанности, который страдал невралгией тройничного нерва и часто переживал приступы сильной простреливающей боли на правой стороне лица, от щеки до челюсти. Он признался, что приступ невралгии ощущает как удар осколком стекла. Однажды этот человек прервал дискуссию о границах и порогах, и лицо его посуровело. Тут он сказал: «Единственный действенный способ обуздать боль – это игнорировать ее. Ради чего мне направлять внимание к правой стороне моего лица? Ведь именно это и провоцирует приступ!»

«Игнорирование, отвлечение внимания – отличный способ реагировать на боль», – согласилась я.

«Да, но только когда это работает!» – уточнил он. Я чувствовала, как в нем нарастало недовольство.

И я продолжила максимально деликатно прорабатывать этот вопрос: «Итак, если заглушить боль, проблема все равно не разрешится?»

«Притупление боли – единственный эффективный способ, – уверенно кивнул он, а затем еще раз подчеркнул, делая акцент на каждом слове: – ЕДИНСТВЕННЫЙ ЭФФЕКТИВНЫЙ СПОСОБ». Эта фраза прозвучала как название кинофильма в рекламном анонсе. У его боли была очень старая история. Он боролся с ней много лет, и было ясно, что я не до конца понимала эту проблему.

Но мы, практикующие осознанность, люди упрямые. А те из нас, кто практикует еще и Таро, даже более упертые. Я продолжила расспросы, стараясь говорить как можно спокойнее: «Что значит не отгораживаться от окружающего мира?» Я надеялась, что мне удастся убедить этого человека поприветствовать боль, хотя бы чуть-чуть, на пороге восприятия. Я надеялась, что он захочет установить контакт, пусть робко и осторожно, с той частью своего опыта, которая стала для него запретной территорией. «Вы могли бы предварительно прощупать почву, правда? – сказала я. – Может быть, исключительно в порядке эксперимента, стоит позволить себе замечать боль?»

Терапевты, практикующие осознанность в форме так называемого соматического переживания, говорят об этом «прощупывании почвы». Они называют это эффектом маятника. Подобно маятнику, раскачивающемуся взад и вперед, мы со всеми предосторожностями погружаемся в болезненные или просто неприятные переживания, а затем выходим из них.

Но этот человек только пожал плечами и нахмурился.

Позже на той же неделе он прислал мне письмо, в котором поблагодарил за потраченное на него время. Он дал понять, что бросит занятия. «Осознанность – классная штука, – писал он. – Но она не для таких, как я».

Примерно через год еще один мой ученик поделился в классе опытом иного рода. Он страдал хронической мигренью, и при этом его мучили частые приступы лицевой боли. Когда мы заговорили о Руми, он упомянул свои головные боли: «Мне нужно окутать вниманием свои мигрени и нужно, так сказать, приветствовать их, говоря словами этого стихотворения. Я не обязан их любить, но если я их игнорирую, то все равно стираю целый континент в моем мире. Головные боли занимают значительную часть моей личности, их не удастся просто так вытеснить».

«Но если вам удавалось игнорировать боли, вы могли бы навсегда изгнать их, – заметила я. – Так проблема была бы решена».

«В теории это так, – согласился он, – но на деле нет. И вообще, не хочу никаких ограничений. Боль – это одно, а страх… Страх – вот что сковывает нас».

На протяжении многих лет, сделав осознанность учебным предметом и краеугольным камнем техники чтения карт Таро, я постоянно возвращалась к прозрению этого ученика. Нас сковывает страх. Именно он удерживает нас вдали от «чужих краев», именно он ставит лицом к лицу с четырьмя морями: одиночеством, отчуждением, неуверенностью и угрозой.

Знаменитая книга Джеральда Ямпольски «Любовь побеждает страх», написанная в 1979 году, учила, что мы освобождаемся от страха благодаря любви. Как было бы здорово, если бы все решалось так просто! Как хорошо было бы, если бы мы могли просто отпустить страх – тот самый страх, который, возможно, обеспечивает нашу безопасность, но при этом отсекает нас от мира. Страх, который превращает нас в остров сам по себе – в независимую одинокую цитадель, ощетинившуюся пушками в своем противостоянии всему на свете. Но в эволюционной биологии, нейробиологии, психологии и других смежных областях накопился целый ворох свидетельств того, насколько глубоко укоренился наш страх. Стрессовые реакции, глубокая неприязнь, нездоровые желания – мы безжалостно раздергиваем свой мир в поисках безопасности и выгоды. Мы не можем просто отпустить страх, так же как не можем просто избыть самые глубокие, укоренившиеся в нас инстинкты выживания.

Однако мы можем не отпускать закрепившиеся модели, а работать с ними. Мы можем научиться, прежде всего, просто признавать то, что кажется нам глубоко и прочно укоренившимся.

Со временем, вместо того чтобы всматриваться в морскую даль отчуждения, мы получим возможность взглянуть в лицо боли и страху, обратившись к миру открытых дверей и распахнутых окон. Мы можем научиться открываться тому, что нас пугает, погружаясь в сложный мир. Иначе говоря, мы можем подружиться с нашим миром… и с собой.

Есть вполне конкретный набор учений, помогающих избавиться от страха. И хотя осознанность в ее современной трактовке не является строго буддийской по своей сути, она все же опирается на учения Юго-Восточной Азии об уме и сердце. С годами я пришла к выводу о том, что для преодоления страха нам особенно полезен определенный набор древних азиатских учений. По традиции эти учения относят к Четырем безграничным обителям. Обитель – это жилище, то есть дом вообще (например, «домик для гостей» Руми) или свой родной дом. В контексте древних учений эти «дома» на самом деле являются образом мысли или воззрением. Такие учения предлагают нам жить, так сказать, придерживаясь четырех различных взглядов. Еще точнее, каждый из этих взглядов подвергает критической оценке наше стремление отделять и обособлять себя от остальной вселенной.

Например, учение о Первой обители призывает нас дружелюбно относиться к своим переживаниям. Вспомним слова Руми: «Все наше бытие – дом у большой дороги. Заглядывают все кому не лень… Приветлив будь ко всем у своего порога».

Вторая обитель – это сострадание, которым мы откликаемся на чужое горе. Вставая на позицию Второй обители, мы стараемся осознавать формы страдания в мире и при этом давать исцеление и утешение там, где это возможно.

Третья обитель уравновешивает это осознание страдания радостным восприятием красоты, цветения и совершенства вокруг нас.

Наконец, Четвертая обитель предлагает широкие воззрения и спокойное сердце, просит нас смотреть на жизнь в перспективе, охватив ее единым взором, чтобы можно было одновременно признавать боль и целостность, страдание и совершенство.

В четырех взаимодополняющих и переплетающихся направлениях каждый из этих четырех видов мышления подвергает критическому анализу нашу склонность разделять мир на обособленные клочки суши, отрезанные друг от друга. Безграничные обители напоминают нам о том, что ни один человек не является островом.

Традиционно Четыре обители имеют названия на пали или санскрите (древних языках Индии), на протяжении веков эти названия переводили и объясняли по-разному. Работая с Таро, я поняла, что уроки обителей лучше всего передают четыре простых термина: забота, сострадание, бодрость духа и спокойствие. Эти четыре термина являются для меня «противоядиями» от отравляющего воздействия четырех морей, которые преграждают нам путь в мир, уподобляя островам. И, что удивительно, они соответствуют последовательности образов, которые мы находим в каждой из четырех «Младших» мастей Таро.

Бросание якоря

Как я уже говорила, осознанности в ее современном понимании не нужно опираться на буддийскую философию. Осознанное восприятие требует лишь готовности «бросить якорь» и рассмотреть всю полноту настоящего момента. Бросание якоря – это самая первая практика осознанности, которой я учу клиентов и учеников. (Об этом вы прочтете далее в этой главе.)

И хотя буддийская философия не является обязательной для данной практики, некоторые из самых древних учений буддизма помогут вам понять эту работу. В своей самой первой проповеди, 2500 лет назад, легендарный Будда Сиддхартха Гаутама объединил две идеи, предложив революционный подход к жизни.

Вообще-то Будда утверждал, что источником нашей неудовлетворенности жизнью (той самой дуккхи, о которой я говорила в первой главе) является глубокое влечение к тому, что приносит удовольствие. Мы хотим того, чего хотим, – боже мой, как же мы этого хотим! Мы хотим сохранить это навсегда, купить оптом в «Costco», наполнить им ванну и купаться в нем! В конечном итоге ничего не может доставлять нам удовольствие вечно. Вещи используются, умирают, уплывают, исчезают. Даже само наше воодушевление в какой-то момент заканчивается. Разве не замечаете вы хотя бы иногда, что на самом деле у вас может быть слишком много хорошего? Продолжим разговор после того, как я съем эту огромную тарелку кукурузных чипсов с сыром!

Наше стремление к удовольствию неизбежно приносит с собой печаль и раздражение. Это первое, чему учил Будда. Он учил, что в конечном счете удовольствие не может быть настоящим источником радости.

Но за этим последовала поистине замечательная часть его мысли. Сиддхартха также утверждал, что мы не должны избегать удовольствия. Он учил, что печаль возникает не только из-за наших желаний и привязанностей, но и из-за нашей неприязни.

Попытка избежать чего-то – в том числе того, чего мы жаждем, – делает нас такими же несчастными, как и цепляние. Неудовлетворенность возникает не только из-за отвержения мира, но и из-за одержимости им.

Независимо от того, пытаемся мы цепляться за вещи губительной хваткой желания или постоянно отталкиваем их силой ненависти, мы неизбежно терпим неудачу. Все меняется. Жизнь – это движение. Мы не можем навечно установить статус-кво, в зависимости от наших желаний или антипатий. Жизнь просто идет дальше. И все же, согласно вердикту, вынесенному Буддой в отношении человеческой природы, от рождения и до самой смерти мы не перестаем пытаться зафиксировать существующее положение вещей.

Я подразумеваю буквально следующее: мы, люди, склонны приравнивать контроль дыхания к контролю мира. Нам кажется, будто мы способны остановить время, просто перестав дышать. Конечно, дыхание – вдох и выдох – возможно, является нашим самым глубоким и наиболее ясным восприятием самого времени. Через вдохи и выдохи мы переживаем приливы и отливы, поток и движение жизни в целом. Поэтому мы склонны задерживать дыхание, когда сердимся или расстраиваемся, а в молодости мы, возможно, даже пытались добиться своего с помощью такой же тактики: «Я задержу дыхание до посинения!» Теперь же, повзрослев, мы часто говорим другим людям: «Дышите ровно!» перед тем, как собираемся сообщить им неприятные новости.

Мы даже привносим эту тактику в нашу технологию. Многие из нас задерживают дыхание при проверке электронной почты или в ожидании загрузки сайта. Ученые называют это явление апноэ электронной почты. В мире, перегруженном цифровыми технологиями, 53 % сайтов просто пропускают, если они загружаются дольше трех секунд. Для многих из нас ожидание этих нескольких дополнительных миллисекунд стало настолько болезненным, что задержка дыхания превратилась в нашу бессознательную стратегию преодоления трудности. Это все равно как если бы мы верили в свою способность заставить процессор компьютера работать быстрее простой силой воли, проявляемой через дыхание.

Итак, наш анатомический склад говорит о том, что мы не можем сознательно контролировать дыхание. Вернее, можем, но частично. Мы способны задержать дыхание на некоторое время (пока из-за накопленного углекислого газа не будем вынуждены, даже вопреки желанию, вдохнуть необходимый кислород), и мы можем вдыхать глубже или чаще, по своему желанию (пока не потеряем сознание из-за гипервентиляции). Но ствол мозга, эта самая древняя, рептильная часть нашей нервной системы, дышит за нас, хотим мы того или нет.

Мы можем сознательно наполнять воздухом легкие и можем сознательно выдавливать его из них. Но наше дыхание обладает собственной волей, и оно, так или иначе, будет сопротивляться нам. Пока мы живы, мы будем дышать именно тогда, когда это необходимо.

Вот поистине важный урок, который должно преподать нам дыхание.

На базовом уровне опыта дыхание показывает тщетность наших усилий управлять своей жизнью. Выдавливая воздух из легких, закачивая его в них или задерживая дыхание (каждый аспект дыхания символизирует наши страстные желания, радостное возбуждение или, наоборот, неприязненное отношение к чему-либо), мы постоянно пытаемся приводить в движение окружающий мир. Как учил Сиддхартха Гаутама 2500 лет назад, источником наших страданий являются наши страстные желания.

Сам процесс дыхания демонстрирует истины первой проповеди Будды. Именно поэтому первые его последователи практиковали форму медитации, называемую анапанасати: осознание (сати) вдоха (ана) и выдоха (апана). Для того чтобы помнить учение Сиддхартхи, они в качестве практики наблюдали за вдохом и выдохом. В наши дни очень многие люди, не имеющие отношение к буддизму, также занимаются медитацией этого типа, для достижения покоя среди взлетов и падений жизни.

Медитация «Бросание якоря»

Моя медитация «Бросание якоря» – это также упражнение на осознание дыхания. Оно побуждает нас ощущать дыхание там, где оно чувствуется в теле наиболее ясно. Некоторые люди будут лучше всего осознавать дыхание через движение грудной клетки и верхней части туловища, поскольку грудная клетка расширяется на вдохе и слегка сжимается на выдохе, а другим же проще чувствовать дыхание в области кончика носа: на вдохе в ноздри входит прохладный, сухой воздух, а на выдохе выходит более влажный, теплый. Третьи могут наиболее полно ощущать дыхание в других частях тела – например, при подъеме и опускании нижней части живота или даже в виде ощущений большей и меньшей плотности в грудной полости. Но иногда почувствовать дыхание довольно трудно. Процесс подъема (вдоха) и нисхождения (выдоха) может оказаться невероятно тонким. Если это так, спокойно приложите правую руку к сердцу, а левую – к животу. Мы можем чувствовать ладонями движения грудной клетки и диафрагмы. Медитация на осознание дыхания даст нам простое и четкое понимание потока и круговорота в гуще жизни. Она также может сформировать точку для центрирования в середине этого потока. Когда провожу медитацию с инструктором, я часто говорю, что ощущение подъема и нисхождения дыхания может немного напоминать вздымающиеся и опускающиеся волны океана. Мы можем, подобно стоящему на приколе кораблю, обрести ощущение покоя посреди бурлящих, накатывающих и отступающих волн жизни. Мы можем научиться плыть на волнах жизни, направляя внимание на приливы и отливы дыхания, точно так же, как пришвартованный корабль поднимается и опускается на месте, а волны океана колышутся под ним. Сосредоточивая сознание на вздымающемся и затихающем дыхании, мы учимся находить собственную безопасную гавань, спокойно двигаясь вместе с прибойными волнами, пока жизнь течет вокруг нас.

Сейчас я предлагаю вам потратить 10–20 минут на практику бросания якоря. Я вам помогу.

Аудиозапись «Бросание якоря» (Dropping Anchor) вы найдете на моем сайте: https://www.calyxcontemplative.com/mindful-tarot/practice.

Если вы похожи на меня, то вы еще не успели приказать себе направить фокус внимания на дыхание, а щенок, о котором я писала во второй главе, уже убежал. А может быть, он просто свернулся калачиком и заснул. Елозить и дрыгать лапами (беспокойство) и спать без задних ног (сонливость) – это, по-видимому, две взаимодополняющие стороны одного и того же щенячьего ума. Помните, что написал знаток медитации Джек Корнфилд? Медитация похожа на дрессировку щенка. Если вы новичок в медитации и ваш щенячий ум то мечется, то засыпает, тогда вы вполне могли бы испытать некоторое разочарование. Разве медитация не подразумевает опустошение ума и ощущение полного покоя?

Гм. Неплохая мысль. Разве не здорово было бы, если бы все складывалось именно так?

Практика осознанности – это не практика концентрации. Мы не пытаемся заставить ум остановиться и успокоиться. Это было бы еще одним бесполезным усилием (таким как задержка дыхания, пока карусель этого мира не перестанет вращаться). Эволюция наделила нас пластичным, гибким умом, которому свойственно постоянно двигаться, исследовать углы и закоулки нашего ареала обитания, непрестанно блуждать туда и сюда в поисках лучшей территории. Да, наш ум точно такой же, как и все остальное в этом мире: он пребывает в потоке, движении, динамическом взаимодействии.

По этой причине практика осознанности заключается не в попытках сосредоточиться, сжаться и сконцентрироваться, а в мягком возвращении, снова и снова, к нашему якорю. Речь не о том, чтобы остановить вращающуюся карусель нашего ума или мира. Нет, практика осознанности – это поиск ступицы в центре вращающегося колеса. Этот «центр» является нашей точкой опоры – тишиной, которая наступает, когда мы больше не играем с миром в тяни-толкай, а просто удобно устраиваемся и наблюдаем за взлетами и падениями жизни.

Практика осознанности состоит в том, чтобы чувствовать себя все более комфортно, плывя на волнах в море перемен.

Что-то странное начинает происходить по мере того, как мы наращиваем потенциал и развиваем осознанность. Наш щенок наконец-то угомонился. Беспокойство и сонливость начинают рассеиваться, как дым, выветриваемый из комнаты. Мировые волны перемен кажутся менее бурными. Внутренний ландшафт нашего ума и сердца выравнивается. То, что прежде казалось зубчатыми горными вершинами и острыми ущельями, теперь больше похоже на древние пологие холмы и равнины. Море, прежде бросавшее нам вызов, теперь кажется чем-то великодушным, мудрым и священным. Мир, который мы привыкли толкать и тянуть, который раньше приносил нам удовольствие с привкусом боли, теперь открывается внутри нас как старый наставник и друг. Как сами мы.

Таро поможет нам исследовать этот мир.

От четырех морей – к четырем качествам

Я пишу эти строки прохладным весенним утром, сидя на каменной террасе греческого острова Икария. Передо мной открывается вид на неровную вершину холма, покрытую жесткой зеленой травой, пурпурным чертополохом, темными кактусами и красными маками. Я слышу хриплые крики диких индеек и далекий звон колокольчиков коз, карабкающихся вверх по крутым скалистым склонам горы. Подо мной расстилается Эгейское море, сланцево-серое в холодном, рассеянном весеннем свете. Меня окружает пчелиный гул: пчелы повсюду. Волшебное путешествие всей моей жизни привело меня на месяц в Грецию, где я могу писать. Бесплатный билет на самолет и триста евро – вот что позволило мне снять этот маленький коттедж и подарило драгоценное время.

У меня есть время, чтобы пожить здесь. Пришла пора остановиться.

Итак, я сижу и пишу, напитываясь этим местом с его светом, ветром и звуками, позволяя пейзажу просачиваться в меня и становиться моей частью. Осознанное общение с Таро позволяет совершить такое приключение. Каждая из четырех мастей представляет собой морской пейзаж и ландшафт, влияющие на наши чувства и мысли. Мы можем пересечь земли Таро, проплыть по его морям, устремиться к его горизонту. Как и мой отпуск в Греции, остановка в стране Таро поможет мне расставить новые акценты в моем мироощущении.

Корнфилд говорит: «При обучении ума, как и в случае со щенком, мы должны приниматься за работу снова и снова». Научиться бросать якорь – первый шаг, необходимый для всех исследователей. Но этот шаг может быть очень трудным. Мы настраиваемся на ощущение при дыхании, чувствуем, как грудь наполняется и опустошается, расширяется и сжимается… а потом думаем о завтраке. А не забыли ли мы оплатить тот счет? Опять кран капает, надо бы его починить. А что нам делать с этим возмутительным коллегой (соседом, другом)?

Придуманный Корнфилдом пример со щенком напоминает о том, как трудно просто начинать снова и снова. Мы бросаем якорь и тотчас ложимся в дрейф. По этой причине древние наставления по медитации также содержат обсуждение четырех состояний сердца и ума: безграничных обителей, которые я кратко описала ранее в этой главе[9]9
  Традиционные учения буддизма Тхеравады, по сути, определяют сорок различных объектов медитации, сорок различных способов построения медитации, одним из которых является анапанасати (осознание дыхания). Четыре обители также включены в этот список.


[Закрыть]. Эти установки представляют собой ментальности, умонастроения, которые мы можем сознательно принять. Они подобны фильтрам, с помощью которых мы работаем и оцениваем свой опыт. Они действуют как корректирующие линзы – как очки, призванные помочь нам исправить свое близорукое сердце. Наш щенячий ум может расстраивать нас, но щенки реагируют только на мягкую настойчивость. Чем активнее мы пытаемся подталкивать, понуждать свой ум к правильному поведению, тем сильнее он, как правило, извивается и изворачивается. Четыре безграничные обители – корректирующие линзы, которые со временем помогают нам увидеть, как нужно проявлять доброту и сострадательность в отношении нашего непоседливого «я».

Безграничные обители в своей совокупности составляют полное учение о любви. Как выразился поэт и визионер XIX века Уильям Блейк, «если бы двери восприятия были чисты, все предстало бы перед человеком таким, как оно есть, – бесконечным». Эти Четыре обители называются «безграничными» потому, что требуют расширения нашего сердца и ума до бесконечности. Они предлагают нам взглянуть на окружающее с новой точки зрения: встретиться с миром без границ через сердце и ум, которые точно так же безграничны. Они намечают основные качества беспристрастной и благородной личности.