Текст книги "Троецарствие. Том 1"

Глава шестая,
повествующая о том, как Дун Чжо сжег императорский дворец, и о том, как Сунь Цзянь похитил государственную печать

Чжан Фэй был встречен на перевале градом стрел и камней и вынужден был вернуться. Восемь князей поздравили Лю Бэя и его названых братьев с успехом и послали гонца в лагерь Юань Шао возвестить о победе. Юань Шао отдал приказ Сунь Цзяню наступать.

Сунь Цзянь вместе с Чэн Пу и Хуан Гаем явился в лагерь Юань Шу.

– У нас с Дун Чжо не было личной вражды, – начал он, чертя палкой на земле, – но я самоотверженно сквозь тучи стрел и град камней ринулся в смертельный бой, воодушевляемый больше всего долгом служения государству и меньше всего чувством личной привязанности к вам. Вы же, наслушавшись клеветы, лишили меня провианта и довели до поражения. Что все это значит?

Юань Шу в смущении не нашелся что ответить и приказал казнить клеветника, чтобы задобрить Сунь Цзяня.

Возвратившись в свой лагерь, Сунь Цзянь узнал, что его ожидает один из любимых военачальников Дун Чжо, по имени Ли Цзюэ.

– Ты зачем явился сюда? – спросил его Сунь Цзянь.

– Дун Чжо уважает вас больше всех, – заговорил Ли Цзюэ, – и послал меня к вам с предложением породниться. У него есть дочь, которую он хочет отдать замуж за вашего сына.

– Разве я могу породниться с таким бессовестным и беспутным злодеем, погубившим правящий дом! – в страшном гневе закричал Сунь Цзянь. – Я поклялся уничтожить его род до девятого колена, чтобы отомстить за поруганную им Поднебесную! Тебя я пока не трону, но возвращайся назад не мешкая! Помни: сдашь перевал – я тебя пощажу, будешь медлить – изрублю в куски!

Ли Цзюэ в страхе обхватил голову руками и бросился бежать. Вернувшись, он рассказал Дун Чжо, как вызывающе вел себя Сунь Цзянь. Дун Чжо сильно разгневался и спросил совета у Ли Жу.

– Люй Бу потерпел поражение, – сказал ему Ли Жу, – боевой дух нашего войска упал. Лучше всего вернуться в Лоян и оттуда перевезти императора в Чанань. Недавно я слышал, как мальчишки на улицах распевали:

 
На востоке один хань[41]41
  Охотник (в переносном смысле).


[Закрыть], на западе другой хань,
Лишь тогда олень спасется, если побежит в Чанань.
 

Если вдуматься в эти слова, то смысл их таков: охотник на западе – это намек на основателя Ханьской династии Гао-цзу, двенадцать потомков которого правили в Чанане; охотник на востоке – это, видимо, Гуан-у, прославившийся в восточной столице Лояне. Ныне после него там тоже насчитывается двенадцать поколений императоров. Само небо подсказывает вам воссоединить династию… Возвращайтесь в Чанань, и вы избавитесь от всех забот.

Такой вывод чрезвычайно обрадовал Дун Чжо.

– Если бы ты не растолковал, – воскликнул он, – я ни за что не уразумел бы!

В ту же ночь Дун Чжо вместе с Люй Бу возвратился в Лоян. Он созвал во дворец всех гражданских и военных чиновников, чтобы сообщить им о своем желании перенести столицу в Чанань.

– Так как Лоян был столицей Ханьской династии вот уже более двухсот лет, то самой судьбой предписано ему захиреть, – начал Дун Чжо. – А в Чанане я предвижу расцвет жизни и поэтому хочу предложить вам переселиться на запад. Это принесет нам счастье. Собирайтесь-ка в путь!

– Но ведь там все разрушено, – возразил сы-ту Ян Бяо. – И сейчас нет причины покидать храм предков и императорское кладбище. Боюсь, что это вызовет народные волнения, – всколыхнуть Поднебесную легко, успокоить трудно. Надеюсь, вы задумаетесь над этим.

– Так ты противишься великим государственным планам? – закричал Дун Чжо.

– Сы-ту Ян Бяо говорит правильно, – поддержал его Хуан Юань. – Во времена мятежа Ван Мана* и восстания Краснобровых* Чанань был сожжен и превращен в руины, жители разбежались – там не наберется и двухсот человек. Покинуть дворец и уйти в пустыню – дело безрассудное!

– К востоку от перевала восстали мятежники, – сказал Дун Чжо, – вся Поднебесная охвачена смутой. Чанань же защищен пропастями Сяохань, к тому же поблизости от него находится Лунъю, откуда можно возить лес, камень, кирпич и черепицу. Дворцы отстроят за месяц! Довольно! Прекратите пустые речи!

– Перенести столицу в Чанань – значит вызвать беспорядки в народе, – настаивал сы-ту Сюнь Шуан.

– Я пекусь о всей Поднебесной! – рассвирепел Дун Чжо. – Буду я жалеть каких-то мелких людишек!

И он тут же лишил всех титулов Ян Бяо, Хуан Юаня и Сюнь Шуана.

Садясь в коляску при выходе из дворца, Дун Чжо заметил двух человек, которые, почтительно сложив руки, поклонились ему. Дун Чжо узнал шан-шу Чжоу Би и начальника стражи городских ворот У Цюна.

На вопрос Дун Чжо, зачем они явились сюда, Чжоу Би отвечал:

– До нас дошел слух, что вы решили перенести столицу в Чанань, и мы пришли к вам с советом.

– Вы – сторонники Юань Шао! – в гневе заревел Дун Чжо. – Тот уже стал изменником, и вы тоже из его шайки! Стража! Обезглавить их за городскими воротами!

Приказ о переезде в новую столицу был отдан, и в тот же день все тронулись в путь.

– Нам не хватает денег и провианта, – говорил Ли Жу. – В Лояне много богатых людей – можно конфисковать их имущество, перебить приверженцев Юань Шао и завладеть их богатством. Тогда мы будем обеспечены всем необходимым.

Пять тысяч закованных в броню всадников похватали всех лоянских богачей – несколько тысяч человек. Объявив их мятежниками, восставшими против Дун Чжо, всадники повели их за город и обезглавили, а имущество их забрали.

Ли Цзюэ и Го Сы гнали в Чанань огромные толпы жителей Лояна. Люди были разбиты на группы по сто человек, и каждую группу сопровождал вооруженный отряд. Не счесть было тех, кто умер в пути, они остались лежать в оврагах. Стража бесчестила женщин, отбирала у людей пищу. Плач и стенания потрясали небо и землю.

Перед отъездом Дун Чжо приказал своим приспешникам сжечь дома, храмы предков и дворцы. Зарево пожаров видно было в Чанане. Столица превратилась в горящие развалины. Дун Чжо велел Люй Бу разрыть усыпальницы императоров и императриц и взять оттуда золото и драгоценности. Воспользовавшись этим, простые воины тоже стали раскапывать и грабить могилы знатных. Нагрузив золотом, тканями и драгоценными вещами несколько тысяч повозок, Дун Чжо с императором, императрицей и приближенными двинулся в Чанань.

* * *

Военачальник Чжао Цинь, узнав о том, что Дун Чжо покинул Лоян, оставил перевал Сышуй, который тотчас же был занят войсками Сунь Цзяня. Лю Бэй с братьями ворвался на перевал Хулао, а за ними повели свои войска и князья.

Сунь Цзянь, спеша в Лоян, издали увидел языки пламени, поднимавшиеся к небу. Черный дым стлался по земле на двести-триста ли. В столице не осталось ни одного человека и не сохранилось никакого жилья. Выслав воинов тушить пожары, Сунь Цзянь приказал князьям располагаться на опустошенной земле.

Цао Цао пришел к Юань Шао и сказал так:

– Дун Чжо направляется на запад, надо, не теряя времени, послать за ним погоню. Почему вы остановили войско?

– Князья устали… Боюсь, что дальше двигаться бесполезно, – ответил ему Юань Шао.

– Мятежник Дун Чжо сжег дворцы и насильно увез императора, – возмущался Цао Цао. – Весь народ всколыхнулся, никто не знает, где искать опоры. Во время всеобщей растерянности достаточно одной битвы, чтобы восстановить порядок в Поднебесной! Почему князья колеблются и не двигаются дальше?

Князья отвечали, что не желают поступать необдуманно.

– С ротозеями нечего советоваться! – в сердцах воскликнул Цао Цао и на свой риск и страх во главе десятитысячного войска двинулся вслед Дун Чжо.

Тем временем Дун Чжо добрался до Жунъяна. Местный правитель Сюй Жун вышел его встречать, и Ли Жу дал совет Дун Чжо.

– Вы, чэн-сян[42]42
  Чэн-сян – высшее должностное лицо, канцлер.


[Закрыть], покинули столицу, но не приняли мер против преследования, – сказал Ли Жу. – Прикажите Сюй Жуну устроить засаду за городом вблизи гор. Если подойдут преследователи, пусть он пропустит их; мы их здесь разобьем, а затем он отрежет им путь к отступлению и окончательно уничтожит. Это послужит уроком тем, кто подоспеет позже, – они не посмеют напасть на нас.

По его совету Дун Чжо велел Люй Бу во главе отборных воинов прикрывать тыл. Как раз во время марша его и настиг отряд Цао Цао.

– Все вышло так, как рассчитывал Ли Жу! – рассмеявшись, воскликнул Люй Бу и отдал приказ войскам построиться в боевой порядок.

Цао Цао выехал вперед и громко выкрикнул:

– Мятежники, вы насильно увозите императора и угоняете народ! Куда вы идете?

– Эй! Трус, изменивший своему хозяину! Что за вздор ты там мелешь? – бранью отвечал ему Люй Бу.

Люй Бу ударил на врагов сразу с трех сторон, бросив в бой одетых в броню всадников. Устоять было невозможно. Армия Цао Цао потерпела поражение и бежала к Жунъяну. Когда его воины достигли подножия какой-то пустынной горы, было уже время второй стражи. При ярком свете луны все было видно, как днем. Но только они собрались установить котлы, чтобы готовить пищу, как со всех сторон послышались громкие крики – это вышли скрывавшиеся в засаде войска Сюй Жуна.

Цао Цао поспешно хлестнул коня и обратился в бегство, но, столкнувшись с Сюй Жуном, повернул обратно.

Сюй Жун выстрелил из лука и ранил Цао Цао в плечо. Цао Цао так и умчался, не вынув из раны стрелы.

Он уже перебрался через гору, как вдруг два копья вонзились в его коня. Конь упал. Цао Цао свалился на землю и был схвачен вражескими воинами, скрывавшимися в траве. Но в этот момент подлетел всадник, взмахнул мечом, и оба воина пали мертвыми.

Всадник спрыгнул с коня и помог Цао Цао подняться. Цао Цао узнал в нем Цао Хуна.

– Оставь меня, я умру здесь, – сказал Цао Цао. – Спасайся сам, дорогой брат!

– Скорей садитесь на коня, а я пойду пешком, – от души предложил Цао Хун.

– Войско разбойников настигает нас, – сказал Цао Цао. – Что же ты будешь делать?

– Поднебесная может обойтись без Цао Хуна, но не может обойтись без вас, – возразил Цао Хун.

– Если я уцелею, то буду обязан тебе жизнью, – сказал Цао Цао, садясь на коня.

Цао Хун снял с себя латы, вытащил меч и побежал за конем.

Так двигались они до наступления четвертой стражи. Дальше путь им преградила большая река, а крики гнавшихся за ними людей все приближались.

– Не жить мне больше, такова, видно, моя судьба, – горестно произнес Цао Цао.

Цао Хун помог Цао Цао слезть с коня, снял с него панцирь и халат, взвалил брата себе на плечи и пустился вплавь. Только успели они ступить на другой берег, как преследователи с противоположной стороны открыли по ним стрельбу. Цао Цао, весь мокрый, все же успел от них скрыться.

Близился рассвет. Пройдя более тридцати ли, беглецы присели отдохнуть у подножия холма. Внезапно шум и крики нарушили тишину – погоня настигала их. Это был Сюй Жун, который переправился через реку выше по течению и продолжал преследование. Казалось, на этот раз им нет спасения, но тут до их слуха донесся крик:

– Стойте, не убивайте моего господина!

Наперерез Сюй Жуну мчался Сяхоу Дунь. Завязался бой. После нескольких схваток Сяхоу Дунь сбил Сюй Жуна с коня, и воины его разбежались. Вскоре Цао Жэнь, Ио Цзинь и Ли Дянь присоединились к Цао Цао. Собрав остатки своего войска – около пятисот человек, – они вместе вернулись в Хэнэй.

* * *

Тем временем князья расположились лагерем в Лояне. Сунь Цзянь раскинул шатер на том месте, где прежде стоял дворец Цзяньчжан. Он приказал убрать камни и обломки. Были засыпаны все разрытые Дун Чжо императорские могилы. На месте храма предков династии был сооружен легкий павильон. Сюда пригласили князей, чтобы расставить по порядку священные таблички. Затем зарезали быка и принесли жертвы. После этой церемонии все разошлись.

Сунь Цзянь возвратился в лагерь. В эту ночь ярко светила луна, сверкали звезды. Сжимая в руке меч, Сунь Цзянь сидел на открытом воздухе, следя за небесными светилами. Он заметил, как по небу с северной стороны разлилась белесая дымка, и со вздохом подумал: «Императорские звезды меркнут – мятежник Дун Чжо возмущает государство. Десятки тысяч людей мучаются на развалинах и пепле, столица превратилась в пустыню».

Так размышлял Сунь Цзянь и не чувствовал, как слезы струятся у него по щекам.

– Смотрите! – сказал вдруг стоявший с ним рядом воин. – Южнее дворца из колодца поднимается радужное сияние.

Сунь Цзянь велел воину зажечь факел и спуститься в колодец. Вскоре тот вытащил труп женщины, совершенно нетронутый временем, хотя она умерла давно. На ней было придворное платье, и на шее висел на шнурке атласный мешочек. В мешочке оказалась красная коробочка с золотым замочком. Когда ее открыли, то увидали яшмовую печать размером в квадратный цунь[43]43
  Цунь – мера длины, равная 3,2 сантиметра.


[Закрыть]. На печати было выгравировано пять переплетенных драконов и восемь иероглифов в стиле чжуань[44]44
  Чжуань – название стиля в каллиграфии, применявшегося для надписей на печатях.


[Закрыть], которые гласили: «Принявший веление неба да процветает в веках». Один уголок печати был отбит и припаян золотом.

Сунь Цзянь взял печать и показал ее Чэн Пу. Тот сказал:

– Это наследственная императорская печать из старинной яшмы. В древности некий Бянь Хэ* увидел у подножия горы Цзиншань феникса, сидевшего на камне. Он взял этот камень и принес чускому князю Вэнь-вану. Князь расколол его и достал кусок яшмы. В двадцать шестом году правления Циньской династии[45]45
  220 г. до н. э.


[Закрыть] гравер сделал из нее печать, а Ли Сы[46]46
  Ли Сы – министр основателя Циньской империи Ши-Хуана, правившего с 246 по 210 г. до н. э.


[Закрыть] вырезал на ней эти восемь иероглифов. В двадцать восьмом году Цинь Ши-хуан, совершая поездку по империи, был на озере Дунтин[47]47
  Дунтин – одно из крупнейших озер Китая в провинции Хунань.


[Закрыть]. Неожиданно поднялся сильный ветер, забушевали волны. Лодка готова была вот-вот опрокинуться. Тогда Цинь Ши-хуан бросил печать в озеро, и буря прекратилась. В тридцать шестом году Цинь Ши-хуан, снова совершая поездку, прибыл в Хуаинь. Какой-то человек встал на дороге и обратился к одному из его приближенных: «Возвращаю эту печать потомственному дракону»[48]48
  В Древнем Китае император олицетворялся в образе дракона.


[Закрыть].

Сказав это, он исчез. Так печать вернулась к династии Цинь. На следующий год Цинь Ши-хуан почил, а Цзы Ин* передал печать ханьскому Гао-цзу. Позже, во время восстания Ван Мана, императрица Сяо-юань убила этой печатью Ван Сюня и Су Сяня, отломав при этом уголок, который потом был припаян золотом. Гуан-у добыл это сокровище в Ияне, и оно передавалось по наследству вплоть до наших дней. Я слышал, что, когда дворцовые евнухи подняли смуту и увезли малолетнего императора в Бэйман, печать не нашли при возвращении во дворец. Теперь она попала к вам в руки. Вы непременно станете императором. Однако вам нельзя долго оставаться здесь – надо ехать в Цзяндун и там обдумать план великих деяний.

– Ваши слова совпадают с моими мыслями, – сказал Сунь Цзянь. – Завтра же, сказавшись больным, я уеду отсюда.

Сунь Цзянь приказал воинам не разглашать тайны. Но кто мог знать, что один из них был земляком Юань Шао? В расчете выдвинуться он украдкой бежал ночью из лагеря, явился к Юань Шао и обо всем ему рассказал.

Юань Шао наградил его и оставил в своем войске.

На следующий день к Юань Шао пришел Сунь Цзянь.

– Прихворнул я немного, – заявил он. – Хочу возвратиться в Чанша и зашел проститься с вами.

– Знаю я вашу болезнь! – насмешливо воскликнул Юань Шао. – Называется она «государственная печать»!

– С чего вы это взяли? – бледнея, спросил Сунь Цзянь.

– Мы подняли войска для того, чтобы покарать мятежников и уничтожить зло в государстве, – продолжал Юань Шао. – Печать – это сокровище династии, и вам следовало бы в присутствии всех передать ее мне как главе союза. А когда Дун Чжо будет уничтожен, мы возвратим ее законному владельцу. Вы же утаили печать и собираетесь унести с собой. Какие цели вы преследуете?

– Печать? Как она могла оказаться у меня? – недоумевал Сунь Цзянь.

– А где та вещица из дворца Цзяньчжан, что была в колодце?

– У меня ничего нет.

– Скорей сознавайтесь, не то будет худо!

Тогда Сунь Цзянь, воздев руки к небу, поклялся:

– Если я нашел и утаил печать, пусть несчастье постигнет меня, пусть погибну я от меча или стрелы!

– Раз Сунь Цзянь так клянется, значит печати у него нет, – таково было суждение князей.

Но Юань Шао вызвал перебежавшего воина и спросил его:

– Видел ты этого человека, когда извлекали труп из колодца?

Сунь Цзянь обнажил висевший у пояса меч и в ярости хотел зарубить доносчика.

– Если ты хочешь снести ему голову, значит ты лжешь! – закричал Юань Шао, выхватывая меч из ножен.

Янь Лян и Вэнь Чоу, стоявшие у него за спиной, также схватились за мечи.

Чэн Пу, Хуан Гай и Хань Дан, стоявшие позади Сунь Цзяня, сжимали в руках оружие. Князья удержали их.

Сунь Цзянь, вскочив на коня, ускакал из лагеря и тут же покинул Лоян. Разгневанный Юань Шао в эту же ночь послал преданного человека в Цзинчжоу предупредить Лю Бяо, чтобы он перехватил Сунь Цзяня по дороге и отобрал у него печать.

На следующий день пришла весть, что Цао Цао, преследовавший Дун Чжо, сражался в Жунъяне и, потерпев поражение, теперь возвращается. Юань Шао велел встретить его и проводить в лагерь. Собрав князей, он устроил пир, чтобы развеять печаль Цао Цао.

Среди общего веселья Цао Цао поднялся и сказал со вздохом:

– Я начал великое дело, чтобы избавить страну от злодеев. Все вы вошли в союз, движимые чувством справедливости, и я вам открою свой первоначальный план: Юань Шао должен был бы повести хэнэйские войска к Мынцзиню и Суаньцзао, а остальные князья – оборонять Чэнгао, удерживать Аоцан и прикрывать Хуаньюань и Дагу, держа под наблюдением важнейшие места. Гунсунь Цзань с наньянскими войсками должен был занять Даньси и, вступив затем в Угуань, угрожать району Саньфу, который весь покрыт глубокими рвами и высокими валами, так что там никто не решился бы вступить с нами в бой. Такое распределение сил внесло бы замешательство в ряды врага и создало в Поднебесной благоприятную обстановку для подавления мятежа. Сразу повсюду был бы восстановлен порядок. Ныне же вы медлите и стоите на месте, не оправдывая великих надежд Поднебесной. Это повергает меня в величайший стыд!

Юань Шао и другие ничего не могли возразить. Понимая, что Юань Шао и каждый из князей думают по-своему и что так невозможно успешно завершить дело, Цао Цао один повел свои войска в Яньчжоу.

– Юань Шао бессилен, и его уже давно следовало бы сместить, – сказал Гунсунь Цзань Лю Бэю и его братьям. – Мы тоже уйдем от него.

Они снялись с лагеря и двинулись на север. Дойдя до Пинъюаня, Гунсунь Цзань оставил там Лю Бэя, а сам ушел охранять свои земли и восстанавливать армию.

Видя, что все князья расходятся, Юань Шао тоже покинул Лоян и отправился в Гуаньдун.

* * *

А теперь поговорим о Лю Бяо, которому Юань Шао велел отобрать печать у Сунь Цзяня.

Лю Бяо происходил из Гаопина и был родственником императорской семьи. В юности он дружил с семью знаменитыми людьми, и их вместе называли «восемью удальцами из Цзянся». Это были Чэнь Сян из Жунаня, Фань Пан из той же области, Кун Юй из княжества Лу, Фань Кан из Бохая, Тань Фу из Шаньяна, Чжан Цзянь оттуда же и Чэнь Цзин из Наньяна. Кроме того, у Лю Бяо были помощники Куай Лян и Куай Юэ из Яньпина и Цай Мао из Сянъяна.

Получив письмо Юань Шао, Лю Бяо приказал Куай Юэ и Цай Мао с десятитысячным войском преградить путь Сунь Цзяню. Когда его армия приблизилась, Куай Юэ построил свое войско в боевой порядок и выехал вперед.

– Храбрый Куай Юэ, почему ты преградил мне путь? – спросил его Сунь Цзянь.

– Ты – подданный династии Хань, как же ты посмел присвоить государственную печать? – угрожающе спросил Куай Юэ. – Отдай мне печать и уходи.

Вместо ответа Сунь Цзянь приказал Хуан Гаю вступить в бой. На поединок вышел Цай Мао. После нескольких схваток он отступил, и Сунь Цзянь, воспользовавшись этим, с боем перешел границы владений Лю Бяо. За горой загремели гонги и барабаны – это подоспел со своим отрядом сам Лю Бяо. Сунь Цзянь поспешил приветствовать его и спросил:

– На каком основании вы поверили письму Юань Шао и чините препятствие мне, правителю соседнего округа?

– Ты утаил государственную печать и замышляешь мятеж!

– Пусть я умру от меча или стрелы, если печать у меня! – воскликнул Сунь Цзянь.

– Хочешь, чтобы я поверил, дай мне обыскать тебя!

– Кто ты такой, что осмеливаешься так неуважительно относиться ко мне? – гневно вскричал Сунь Цзянь и тотчас повел своих воинов в бой.

Лю Бяо отступил. Сунь Цзянь, подхлестнув коня, бросился за ним. Но тут в битву вступили войска, скрывавшиеся в засаде у подножия двух гор, а сзади приближались Цай Мао и Куай Юэ. Сунь Цзянь попал в кольцо.

Поистине, верно сказано:

 
Хотя утаил он печать, но пользы ему никакой,
Войну этим только разжег и потерял покой.
 

Как Сунь Цзянь вышел из опасного положения, об этом вы узнаете в следующей главе.

Глава седьмая,
в которой говорится о том, как Юань Шао сражался с Гунсунь Цзанем, и о том, как Сунь Цзянь перешел реку

Сунь Цзянь, окруженный войсками Лю Бяо, потеряв убитыми своих военачальников, сам едва спасся от смерти. Вырвавшись на дорогу, он бежал в Цзяндун. С тех пор у Сунь Цзяня и Лю Бяо завязалась открытая вражда.

Юань Шао находился в то время в Хэнэе. Он испытывал недостаток в провианте, и правитель округа Цзичжоу Хань Фу послал ему подкрепление. Советник Фын Цзи сказал Юань Шао:

– Вы, самый сильный человек в Поднебесной, вынуждены ожидать, пока кто-то пришлет вам провиант. Земли Цзичжоу богаты и обширны, почему бы вам не захватить их?

– Не могу придумать, как это сделать, – отвечал Юань Шао.

– Пошлите гонца с тайным письмом к Гунсунь Цзаню и предложите ему захватить Цзичжоу, обещая свою поддержку, – посоветовал Фын Цзи. – Ручаюсь, что Гунсунь Цзань поднимет войска. Хань Фу – человек не слишком храбрый, он обязательно попросит вас взять на себя управление округом, и вы получите все, даже не шевельнув пальцем.

Юань Шао так и поступил.

Узнав из письма, что речь идет о совместном нападении на Цзичжоу и о разделе цзичжоуских земель, Гунсунь Цзань возликовал и в тот же день выступил в поход.

Но Юань Шао послал еще другого человека тайно предупредить Хань Фу об угрожающей ему опасности. Тот испугался и позвал на совет своих приближенных Сюнь Шэня и Синь Пиня.

– Если Гунсунь Цзань нападет на нас со своими яньдайскими войсками, – сказал Сюнь Шэнь, – этого удара мы не выдержим. К тому же Гунсунь Цзаню помогут Лю Бэй, Гуань Юй и Чжан Фэй. Юань Шао же храбростью своею и умом превосходит всех, у него много знаменитых полководцев. Вы можете попросить его взять на себя управление округом. Юань Шао благосклонно относится к вам, и вам нечего будет бояться Гунсунь Цзаня.

Хань Фу тотчас же послал своего помощника Гуань Чуня к Юань Шао. Однако чжан-ши[49]49
  Чжан-ши – старший летописец, на обязанности которого лежало собирание документов, необходимых для составления официальной истории.


[Закрыть] Гэн У сказал так:

– Юань Шао – человек беспомощный, армия его голодает. Он зависит от нас, как младенец от своей матери: если мать не даст ему молока, он умрет с голоду. Зачем же вы хотите уступить Юань Шао управление округом? Это все равно что пустить тигра в стадо баранов!

– Я всегда служил роду Юаней, – заявил Хань Фу. – Да и талантов у меня нет таких, как у Юань Шао. Древние же учат нас уступать место мудрым. В вас говорит простая зависть.

– Цзичжоу можно считать потерянным! – со вздохом сказал Гэн У.

Более тридцати чиновников покинули из-за этого разногласия свои должности. Только Гэн У и Гуань Чунь укрылись за городом и стали поджидать Юань Шао.

Через несколько дней явился Юань Шао с войсками. Гэн У и Гуань Чунь с обнаженными мечами выскочили из засады. Юань Шао приказал Янь Ляну тут же обезглавить Гэн У, а Вэнь Чоу зарубил Гуань Чуня.

Юань Шао, въехав в Цзичжоу, назначил Хань Фу на высокую должность, а дела по управлению округом полностью передал в руки Тянь Фына и других своих приближенных.

Хань Фу вскоре раскаялся в своем необдуманном поступке, покинул семью и уехал в Чэньлю.

Гунсунь Цзань, узнав о том, что Юань Шао уже завладел Цзичжоу, послал к нему своего брата Гунсунь Юэ, чтобы договориться о разделе земель.

– Передай своему брату, что мне надо посоветоваться с ним лично, – сказал Юань Шао. – Пусть он придет ко мне.

Гунсунь Юэ двинулся в обратный путь, но не проехал и пятидесяти ли, как на него напал вооруженный отряд. С криками, что они из армии Дун Чжо, нападавшие открыли бешеную стрельбу из луков и убили Гунсунь Юэ. Воины из его охраны разбежались и принесли об этом весть Гунсунь Цзаню.

– Юань Шао соблазнял меня совместно с ним напасть на Хань Фу, а захватил все один! – в гневе вскричал Гунсунь Цзань. – И теперь еще обманывает меня, что воины Дун Чжо убили моего брата! Как отомстить за эту обиду?

И он без промедлений двинулся с войском на Цзичжоу.

Юань Шао, узнав об этом, тоже отдал приказ выступить в поход. Армии расположились одна против другой, разделенные рекой Паньхэ. Гунсунь Цзань верхом на коне выехал на мост и закричал:

– Отступник, как ты осмелился предать меня?

– Бесталанный Хань Фу добровольно уступил мне Цзичжоу. Не вмешивайся не в свое дело! – отвечал Юань Шао, также выезжая на мост.

– Прежде ты был честен и справедлив, и тебя избрали главой союза, – сказал Гунсунь Цзань. – Ныне твой поступок показывает, что у тебя сердце волка и повадки собаки. Как только хватает у тебя совести смотреть людям в глаза?

– Кто схватит его? – в бешенстве закричал Юань Шао.

В ту же минуту, подхлестнув коня, с копьем наперевес ринулся в бой Вэнь Чоу. Гунсунь Цзань не выдержал натиска и обратился в бегство. Вэнь Чоу, преследуя его, ворвался во вражеский строй, рубя направо и налево. Четыре сильнейших военачальника Гунсунь Цзаня бросились ему навстречу. Одного из них Вэнь Чоу копьем сбил с коня, трое других скрылись. Гунсунь Цзань бежал по направлению к горам, а Вэнь Чоу гнался за ним по пятам с криком:

– Слезай с коня и сдавайся!

Лук и стрелы Гунсунь Цзань растерял, шлем свалился у него с головы, волосы развевались по ветру. Подхлестывая коня, он мчался по склону горы. Вдруг конь споткнулся, Гунсунь Цзань слетел на землю и покатился вниз. Вэнь Чоу уже сжимал копье, собираясь прикончить Гунсунь Цзаня, как вдруг с левой стороны из зарослей выскочил юный воин. С копьем наперевес он помчался на Вэнь Чоу. Взобравшись наверх, Гунсунь Цзань стал следить за ходом битвы.

Юный воин был ростом в восемь чи, с большими глазами, густыми бровями, широким лбом и тяжелым подбородком. Осанка его была величественной. Не менее шестидесяти раз жестоко схватывался он с Вэнь Чоу, но ни тот ни другой не добились успеха. Тут подоспела армия Гунсунь Цзаня, и Вэнь Чоу бежал. Юноша не стал его преследовать.

Гунсунь Цзань спустился с горы и спросил у победителя его имя. Юноша поклонился и сказал:

– Родом я из Чаншаня, фамилия моя – Чжао, имя – Юнь. Сначала я служил у Юань Шао, но, заметив, что Юань Шао нечестен по отношению к Сыну неба и не заботится о нуждах народа, я покинул его и направился к вам. Не ожидал я встретиться с вами здесь!

Обрадованный Гунсунь Цзань вместе с ним вернулся в лагерь, где они сразу же стали готовиться к новой битве.

На следующий день Гунсунь Цзань разделил войско на две части и расположил их справа и слева наподобие крыльев. Более половины из пяти тысяч его воинов было на белых конях. Гунсунь Цзаня так и звали – «Полководец белых коней». В прежние времена, когда он воевал с тангутскими племенами, враг, считавший белый цвет священным, обращался в бегство, завидя всадников на белых конях. Не зная еще, на что способен перешедший к нему молодой герой Чжао Юнь, Гунсунь Цзань предоставил ему командовать отрядом, который оставался в запасе. Во главе передового отряда был поставлен Янь Ган. Командование центром взял на себя сам Гунсунь Цзань, расположившись возле моста под огромным красным стягом, на котором золотом было вышито: «Полководец».

Юань Шао поставил во главе своих передовых отрядов Янь Ляна и Вэнь Чоу. У каждого из них было по тысяче лучников. Юань Шао, также надвое разделив свои силы, приказал левому отряду обстреливать правое крыло армии Гунсунь Цзаня, а правому – левое крыло. Цюй И с несколькими сотнями конных и пеших лучников получил приказ расположиться в центре, а сам Юань Шао возглавил запасной отряд.

С утра и до полудня в войсках Юань Шао гремели барабаны, но команды к наступлению Цюй И не давал, приказав лучникам укрыться от стрел за щитами.

Затрещали хлопушки, и войска Янь Гана под грохот барабанов, с неистовыми криками бросились в битву. Их подпустили почти вплотную, и лишь тогда восемьсот лучников Цюй И одновременно выпустили стрелы. Янь Ган круто повернул обратно, но Цюй И догнал и зарубил его. Правый и левый отряды армии Гунсунь Цзаня, не успев развернуться, были рассеяны лучниками Вэнь Чоу и Янь Ляна.

Армия Юань Шао с боем подступила к мосту. Цюй И вырвался вперед, убил знаменосца и изрубил красное знамя противника. Гунсунь Цзань в панике бежал, а Цюй И пробился к запасному отряду, где лицом к лицу столкнулся с Чжао Юнем. С копьем наперевес тот мчался прямо на него. Несколько ожесточенных схваток, и Цюй И упал с коня, пронзенный копьем. Чжао Юнь вихрем ворвался в строй армии Юань Шао, рубя направо и налево. Гунсунь Цзань снова перешел в наступление, и армия Юань Шао была разбита.

Когда Юань Шао доложили, что Цюй И, убив знаменосца, захватил знамя и преследует разбитого противника, полководец, забыв о предосторожности, выехал вперед вместе с Тянь Фыном во главе нескольких сот конных стрелков из лука и копьеносцев из своей личной охраны.

– Ха-ха! – издевался Юань Шао. – Гунсунь Цзань – ни на что не способное создание!

И как раз в этот момент он увидел прорвавшегося к ним Чжао Юня. Но пока лучники собрались открыть стрельбу, Чжао Юнь успел сразить многих воинов. Весь отряд ринулся назад, но был окружен подоспевшей армией Гунсунь Цзаня.

– Господин мой, укройтесь за этими стенами! – обратился к Юань Шао растерявшийся Тянь Фын.

Но Юань Шао, швырнув на землю свой шлем, крикнул во весь голос:

– Настоящий воин должен встречать смерть лицом к лицу в бою, а не спасать свою жизнь за стенами!

Воины преисполнились решимости сражаться насмерть, и Чжао Юнь не смог пробиться сквозь их ряды. Тут подоспели большие отряды войск Юань Шао, затем – Янь Ляна и ударили на противника сразу с двух сторон. Чжао Юнь помог Гунсунь Цзаню выбраться из окружения, и они отступили к мосту. Войска Юань Шао в стремительном наступлении перешли на другой берег реки. Защитники моста были сброшены в воду и утонули.

Юань Шао гнался за противником во главе передовых отрядов. Но вдруг произошло какое-то замешательство, послышались крики, и неожиданно появилось новое войско с тремя военачальниками – это был Лю Бэй с двумя своими братьями.

Получив весть, что Гунсунь Цзань воюет с Юань Шао, Лю Бэй помчался ему на помощь. И вот теперь три всадника неслись на Юань Шао. У него душа ушла в пятки от страха и меч выпал из рук. Пустив коня во весь опор, Юань Шао бежал без оглядки. Его люди, спасая жизнь, бежали через мост. Гунсунь Цзань остановил свои войска и возвратился в лагерь. После взаимных приветствий с Лю Бэем и его братьями Гунсунь Цзань сказал: