Текст книги "Троецарствие. Том 1"

– Сейчас я не могу остаться, – сказал Люй Бу. – Мне надо торопиться. Боюсь, что старый злодей хватится меня.

– Если вы так боитесь его, – жалобно проговорила Дяо Шань, цепляясь за одежду Люй Бу, – я больше никогда не увижу восхода солнца!

– Дай мне время подумать! – прервал ее Люй Бу. С этими словами он взял алебарду и собрался идти.

– Прежде я слышала, что слава ваша подобна грому, и считала вас первым человеком в мире. Кто бы мог допустить, что вы повинуетесь власти другого! – вскричала Дяо Шань, и слезы градом покатились у нее из глаз.

Краска стыда разлилась по лицу Люй Бу. Он снова отставил алебарду и обнял Дяо Шань, стараясь утешить ее ласковыми словами. Так стояли они обнявшись, не будучи в силах расстаться.

* * *

Тем временем Дун Чжо, заметив исчезновение Люй Бу, заподозрил недоброе. Поспешно откланявшись, он сел в коляску и вернулся домой. Увидав привязанного перед домом коня, Дун Чжо спросил у привратника, где Люй Бу, и тот ответил:

– Ваш сын вошел во внутренние покои.

Дун Чжо проследовал туда, но никого там не нашел. Он позвал Дяо Шань, но и та не откликнулась.

– Дяо Шань в саду ухаживает за цветами, – сказала ему служанка.

Дун Чжо прошел в сад и возле беседки Феникса увидел Дяо Шань в объятиях Люй Бу; алебарда его стояла рядом.

Дун Чжо закричал; Люй Бу мгновенно обратился в бегство. Дун Чжо схватил алебарду и бросился за ним. Люй Бу летел как стрела, и тучный Дун Чжо не мог догнать его. Он метнул в беглеца алебарду, но тот отбил ее на лету. Пока Дун Чжо подбирал оружие и снова бросился в погоню, Люй Бу уже был далеко. А когда Дун Чжо выбежал из ворот сада, кто-то попался ему навстречу и так столкнулся с ним грудью, что Дун Чжо упал на землю.

Поистине:

 
На тысячу чжанов взлетел к небесам его гнев,
Но тушей тяжелой он грохнулся, отяжелев.
 

Кто сбил с ног Дун Чжо, вы узнаете в следующей главе.

Глава девятая,
о том, как Люй Бу помог Ван Юню уничтожить злодея, и о том, как Ли Цзюэ по наущению Цзя Сюя вторгся в Чанань

Человек, который сбил с ног Дун Чжо, был Ли Жу. Он помог Дун Чжо подняться, увел его в кабинет и усадил.

– Как ты попал сюда? – спросил Дун Чжо.

– Проходя мимо вашего дворца, – отвечал Ли Жу, – я узнал, что вы в великом гневе направились в сад искать Люй Бу. Тут он сам выбежал с криком: «Тай-ши убивает меня!» Я тотчас же бросился в сад, чтобы вымолить у вас прощение для Люй Бу, и случайно столкнулся с вами. Поистине я заслуживаю смерти!

– Он коварный злодей! – воскликнул Дун Чжо. – Он соблазняет мою любимую наложницу! Клянусь, я убью его!

– Всемилостивейший правитель, – молвил Ли Жу, – вы ошибаетесь. Вспомните чуского Сян-вана, приказавшего оборвать кисти на шапках* всех, кто присутствовал у него на пиру, чтобы не гневаться на Цзян Сюна, обольщавшего его любимую наложницу. В благодарность за такое великодушие Цзян Сюн пожертвовал собой ради Сян-вана и спас его от гибели, когда тот был окружен войсками Цинь. Дяо Шань только девчонка, а Люй Бу ваш близкий друг и храбрейший из военачальников. Если вы сейчас подарите ему Дяо Шань, он будет тронут вашей добротой и жизни своей не пожалеет, чтобы отблагодарить вас. Прошу, подумайте об этом.

– Ты прав, – сказал Дун Чжо после длительного раздумья. – Я так и сделаю.

Ли Жу, почтительно раскланиваясь, удалился, а Дун Чжо прошел во внутренние покои и позвал Дяо Шань.

– Как ты посмела прелюбодействовать с Люй Бу? – спросил он.

– Я ухаживала за цветами в саду, – со слезами отвечала Дяо Шань, – и вдруг появился Люй Бу. Я хотела спрятаться, а Люй Бу и говорит мне: «Я ведь сын тай-ши, зачем тебе прятаться?» Потом он взял алебарду и погнал меня к беседке Феникса. Я догадалась, что у него нехорошие намерения, и хотела уже броситься в лотосовый пруд, но он поймал меня. Как раз в эту минуту явились вы и спасли мне жизнь.

– Я собираюсь подарить тебя Люй Бу. Что ты на это скажешь? – спросил Дун Чжо.

Дяо Шань залилась слезами.

– Мое тело служило благородному человеку, а теперь меня решили отдать рабу! – плакалась она. – Лучше мне умереть, чем быть опозоренной!

Она сняла со стены меч и хотела заколоть себя, но Дун Чжо выхватил меч у нее из рук и, обнимая, сказал:

– Я подшутил над тобой.

Дяо Шань упала ему на грудь и со слезами проговорила:

– Этот совет вам дал Ли Жу. Он близкий друг Люй Бу, вот он и придумал все это ради него! Ли Жу не заботится ни о вашей славе, ни о моей жизни. Я съела бы его живьем!

– Я не вынесу разлуки с тобой! – воскликнул Дун Чжо.

– Хоть вы и любите меня, но, пожалуй, мне не следует оставаться здесь – Люй Бу все равно станет меня преследовать.

– Успокойся. Завтра мы уедем с тобой в Мэйу и будем там наслаждаться счастьем, – сказал Дун Чжо.

Тогда Дяо Шань вытерла слезы и, поклонившись, удалилась.

На другой день пришел Ли Жу и сказал:

– Сегодня счастливый день – можно подарить Дяо Шань Люй Бу.

– Я связан с Люй Бу как отец с сыном, – возразил Дун Чжо. – Мне нельзя подарить ему Дяо Шань. Я ограничусь тем, что не стану наказывать его. Передай ему это и успокой ласковыми словами. Вот и все.

– Вам не следовало бы поддаваться влиянию женщины, – сказал Ли Жу.

– А ты бы согласился отдать свою жену Люй Бу? – изменившись в лице, вскричал Дун Чжо. – Я не хочу больше слышать об этом! Скажи еще слово, и ты поплатишься головой!

Ли Жу вышел и, взглянув на небо, со вздохом молвил:

– Все мы погибнем от руки женщины!

В стихах, которые сложили об этом потомки, говорится:

 
Доверившись женщине хитрой, Ван Юнь рассчитал превосходно:
Оружье и войско отныне Ван Юню совсем не нужны.
Три раза сражались в Хулао, напрасно растратили силы, —
Не в башне ли Феникса спета победная песня войны?
 

На проводы Дун Чжо в Мэйу собрались все сановники. Дяо Шань уже сидела в своей коляске. Увидев в толпе Люй Бу, она закрыла лицо, делая вид, что плачет. Отъезжающие были уже довольно далеко, а Люй Бу все еще стоял на холме, устремив свой взор на столб пыли, клубившейся на дороге. Невыразимая грусть и досада наполняли его сердце.

Вдруг он услышал, как кто-то спросил позади него:

– Почему вы не поехали с тай-ши, а стоите здесь и вздыхаете?

Люй Бу оглянулся и увидел Ван Юня. Они поклонились друг другу.

– Мне нездоровилось в последние дни, я не выходил из дому и потому давно не виделся с вами, – продолжал Ван Юнь, обращаясь к Люй Бу. – Сегодня мне пришлось превозмочь недуг, чтобы проводить тай-ши. Я рад, что вижу вас. Но о чем вы здесь горюете?

– О вашей дочери, – сказал Люй Бу.

– Прошло уже столько времени, а она все еще не с вами! – воскликнул Ван Юнь, притворяясь удивленным.

– Старый злодей сам влюбился в нее! – отвечал Люй Бу.

– Я не верю этому! – запротестовал Ван Юнь, выражая еще большее удивление.

Тогда Люй Бу рассказал ему всю историю, Ван Юнь даже ногой топнул с досады.

– Не думал я, что он совершит такой скотский поступок! – произнес он после продолжительного молчания и, взяв Люй Бу за руку, добавил: – Зайдемте ко мне, потолкуем.

Ван Юнь провел Люй Бу в потайную комнату и угостил вином. Люй Бу снова подробно рассказал ему о встрече в беседке Феникса.

– Он обольстил мою дочь и отнял у вас жену! – возмущался Ван Юнь. – Он опозорил нас! Вся Поднебесная будет над этим смеяться! И смеяться не над тай-ши, а надо мной и над вами! Я уже стар и бессилен, что я могу поделать? Но я скорблю о том, что вы, величайший герой нашего века, тоже подверглись позору.

Люй Бу в сильном гневе ударил кулаком по столу. Ван Юнь стал успокаивать его:

– Простите меня, я не обдумал своих слов.

– Клянусь, я убью этого старого злодея и тем самым смою свой позор! – воскликнул Люй Бу.

Ван Юнь поспешно прикрыл ему рот рукой.

– Замолчите, – молил он, – я боюсь, что попаду с вами в беду!

– Может ли отважный муж, одухотворенный сознанием собственного достоинства, долго томиться под властью какого-то негодяя! – все больше распалялся Люй Бу.

– Талантами, какими обладаете вы, должен распоряжаться не такой человек, как Дун Чжо, – добавил Ван Юнь.

– Я убил бы этого старого прохвоста, но он мой названый отец, как тут быть? – спросил Люй Бу. – Не вызовет ли это осуждение потомков?

– Вы происходите из рода Люй, а он из рода Дун, – с улыбкой промолвил Ван Юнь. – Разве он руководствовался отцовскими чувствами, когда бросал в вас алебарду?

– О, сы-ту, вы открыли мне глаза! – воодушевился Люй Бу.

Ван Юнь, видя, что почва уже достаточна подготовлена, продолжал:

– Если вы восстановите Ханьский дом, то прославите себя как верноподданный и ваше имя останется в истории на многие поколения. Если же вы станете помогать Дун Чжо, вас будут считать изменником и вы на многие века оставите по себе дурную славу.

– Я уже принял решение, – сказал Люй Бу, – и не изменю его.

– Но если дело не завершится успешно, нас ждут большие бедствия, вот чего я опасаюсь, – сказал Ван Юнь.

Люй Бу обнажил свой меч, уколол себе руку и поклялся на собственной крови. Ван Юнь, опустившись на колени, поблагодарил его.

– Жертвоприношения в храме предков династии Хань не прекратятся, – сказал он, – и это будет вашей заслугой! Но вы должны строжайше хранить нашу тайну. Мы составим план действий, и я сейчас же извещу вас.

Люй Бу ушел в сильнейшем возбуждении. Ван Юнь позвал к себе на совет пу-шэ-ши[54]54
  Пу-шэ-ши – первоначально чиновник, который при упражнениях императора в стрельбе из лука докладывал о результатах стрельбы. Впоследствии выполнял те же функции, что и шан-шу.


[Закрыть] Сунь Жуя и придворного сы-ли Хуан Юаня.

– Вот что я предлагаю, – сказал Сунь Жуй. – Надо послать человека, обладающего красноречием, в Мэйу, отвезти Дун Чжо секретный императорский указ и пригласить его во дворец на совет. Тем временем Люй Бу спрячет латников у ворот дворца, а мы проведем туда Дун Чжо и убьем его. Это наилучший план.

– Кто же осмелится поехать к нему? – спросил Хуан Юань.

– Это сделает Ли Су – земляк Люй Бу, – сказал Сунь Жуй. – Дун Чжо не повысил его в чине, и он крайне этим возмущен. Но Дун Чжо не знает об этом, и, если мы пошлем к нему Ли Су, он так ничего и не заподозрит!

– Великолепно! – согласился Ван Юнь и пригласил Люй Бу на совет.

– Ли Су когда-то уговорил меня убить Дин Юаня, – заявил Люй Бу. – Если он откажется поехать, я убью его.

И когда тайно вызванный на совет Ли Су пришел, Люй Бу сказал ему:

– В свое время вы уговорили меня убить Дин Юаня и перейти к Дун Чжо. Теперь Дун Чжо оскорбляет Сына неба и жестоко обращается с народом. Преступлениям его нет конца. Чаша терпения преисполнилась: и люди, и духи возмущены. Не согласились бы вы отвезти в Мэйу императорский указ и объявить Дун Чжо, что его призывают ко двору? А мы тем временем устроим засаду и убьем его. Этим вы помогли бы восстановить Ханьский дом и оказали бы великую услугу династии. Мы ждем вашего ответа.

– Я сам давно мечтал убить этого злодея, – сказал Ли Су, – но что я мог предпринять без единомышленников? Ваше вмешательство – это дар небес! Я не способен на измену династии!

И в подтверждение клятвы он сломал стрелу.

– Если вы удачно выполните поручение, вам не придется сокрушаться, что прежде вы не получили высокого чина, – промолвил Ван Юнь.

На другой день Ли Су с десятью всадниками отправился в Мэйу. Он сказал, что привез императорский указ, и был проведен к Дун Чжо. Ли Су приветствовал его поклоном.

– Какой указ прислал Сын неба? – спросил Дун Чжо.

– Сын неба выздоровел и созывает всех сановников, чтобы объявить им о своем желании отречься от престола в вашу пользу, – произнес Ли Су. – В этом и состоит указ.

– А что думает об этом Ван Юнь? – поинтересовался Дун Чжо.

– Сы-ту Ван Юнь уже приказал строить алтарь для отречения. Он ждет только вашего приезда.

Дун Чжо возликовал.

– Сегодня ночью мне приснилось, будто дракон обвился вокруг моего тела, и вот я получаю такое волнующее известие! – воскликнул он. – Нельзя терять времени!

Приказав своим приближенным Ли Цзюэ, Го Сы, Чжан Цзи, Фань Чоу и отряду «Летающий медведь» численностью в три тысячи человек охранять Мэйу, Дун Чжо в тот же день собрался в столицу.

– Когда я буду императором, – сказал он Ли Су, – назначу тебя своим чжи-цзинь-у[55]55
  Чжи-цзинь-у – начальник личных телохранителей императора. На его обязанности лежало также поддержание порядка в столице.


[Закрыть].

Ли Су с благодарностью заверил его в своих верноподданнических чувствах. Дун Чжо пошел проститься со своей матерью. Ей было уже более девяноста лет.

– Куда ты едешь, сын мой? – спросила она.

– Еду принимать отречение ханьского императора, – ответил Дун Чжо. – Скоро вы станете вдовствующей императрицей!

– Меня что-то знобит в последние дни, – сказала мать. – Боюсь, что это дурной знак.

– В скором времени вам предстоит стать матерью императора, как же тут не волноваться! – воскликнул Дун Чжо и, попрощавшись, ушел.

Перед отъездом он сказал Дяо Шань:

– Когда я стану императором, ты будешь моей Гуй-фэй[56]56
  Гуй-фэй – любимая наложница императора.


[Закрыть].

Дяо Шань, догадываясь, в чем дело, притворилась обрадованной и весело простилась с ним.

Дун Чжо вышел из дворца, сел в коляску и в сопровождении охраны отправился в Чанань. Не проехал он и тридцати ли, как у коляски сломалось колесо. Дун Чжо пересел на коня. Но не успел он проехать еще десяти ли, как конь под ним захрапел, заржал и перекусил удила.

– Что это за предзнаменования? – обратился Дун Чжо с вопросом к Ли Су. – У коляски сломалось колесо, конь перегрыз удила?

– Это значит, – ответил Ли Су, – что вам предстоит принять ханьский престол и все старое сменить на новое – вы будете ездить в яшмовой коляске и восседать в золотом седле.

Дун Чжо поверил его словам и обрадовался. На второй день пути неожиданно поднялся сильный ветер и густой туман закрыл солнце.

– А это что за предзнаменование? – спросил Дун Чжо.

– Когда вы вступите на трон дракона, – сказал Ли Су, – непременно воссияет красный свет и поднимется багровый туман как знак вашего небесного величия.

Дун Чжо опять ничего не заподозрил. Когда он подъехал к городу, множество сановников вышло ему навстречу. Один только Ли Жу не мог встретить его из-за болезни.

Когда Дун Чжо был у себя во дворце, и Люй Бу явился его поздравить.

– Когда я поднимусь на пятую ступень из девяти[57]57
  По древним гадательным диаграммам пятая линия приходилась на императора.


[Закрыть], – сказал ему Дун Чжо, – ты будешь ведать всеми войсками Поднебесной!

В ту ночь Люй Бу спал у шатра Дун Чжо.

Ветер доносил в шатер звуки песни, которую распевали мальчишки из пригородов столицы:

 
На тысячу ли покрыта долина травой.
Но время пройдет – не сыщешь былинки одной.
 

Песня звучала грустно, и Дун Чжо спросил Ли Су:

– Почему так зловеще поют мальчишки?

– Они предсказывают гибель роду Лю и возвышение роду Дун, – ответил Ли Су.

На другой день Дун Чжо поднялся с рассветом и, приказав свите сопровождать его в столицу, отправился в путь в коляске.

Все встречавшие его чиновники были в придворных одеждах. Ли Су с мечом в руке шагал рядом с коляской. Процессия остановилась у северных ворот. Из свиты Дун Чжо впустили только двадцать человек, охранявших коляску, остальных же оставили за воротами. Дун Чжо еще издали заметил, что Ван Юнь и другие вооружены мечами.

– Почему все с мечами? – спросил он с испугом у Ли Су.

Ли Су ничего не ответил. Люди подвезли коляску прямо к входу во дворец, и Ван Юнь во весь голос закричал:

– Мятежник здесь! Где воины?

С двух сторон выбежали более ста человек с алебардами и копьями и набросились на Дун Чжо. Раненный в руку, он упал в коляске, громко взывая:

– Где ты, сын мой, Люй Бу?

– Есть повеление покарать мятежника! – крикнул Люй Бу и своей алебардой пронзил ему горло.

Ли Су отрубил Дун Чжо голову и высоко поднял ее. Люй Бу вытащил из-за пазухи указ и объявил:

– Таков был приказ императора!

– Ван суй![58]58
  Вань суй! – дословно: «Десять тысяч лет жизни! Ура!»


[Закрыть] – в один голос закричали чиновники и военачальники.

И потомки сложили стихи, в которых говорится о Дун Чжо так:

 
Свершись то великое дело – и он императором стал бы,
А если бы не свершилось – остался б богатым и знатным.
Мэйу не успели воздвигнуть, как тут же он был уничтожен.
Воистину, значит, равны все перед небом нелицеприятным.
 

– Ли Жу был правой рукой Дун Чжо, когда тот творил зло! – крикнул Люй Бу. – Кто схватит и приведет его сюда?

Вызвался пойти Ли Су. Но тут сообщили, что слуга Ли Жу связал своего хозяина и приволок его на место расправы. Ван Юнь приказал обезглавить Ли Жу на базарной площади.

Затем голову Дун Чжо выставили на всеобщее обозрение и всенародно прочли указ. Прохожие забрасывали голову злодея грязью и топтали его труп. Ван Юнь приказал Люй Бу вместе с Хуанфу Суном и Ли Су во главе пятидесятитысячного войска отправиться в Мэйу, захватить имущество и семью Дун Чжо.

Тем временем Ли Цзюэ, Го Сы, Чжан Цзи и Фань Чоу, узнав о гибели Дун Чжо и о приближении Люй Бу, бежали ночью с отрядом «Летающий медведь» в Лянчжоу. Люй Бу, прибыв в Мэйу, прежде всего нашел Дяо Шань. Хуанфу Сун приказал отпустить домой всех девушек, которых Дун Чжо поселил в крепости. Родные Дун Чжо без различия возраста были уничтожены. Мать Дун Чжо тоже была убита. Его брат Дун Минь и племянник Дун Хуан – обезглавлены. Забрав золото, серебро, шелковые ткани, жемчуг, драгоценности, домашнюю утварь, провиант – всего этого было в Мэйу бесчисленное множество, – посланцы возвратились и обо всем доложили Ван Юню. Ван Юнь щедро наградил их. В зале для военачальников был устроен пир, на который пригласили чиновников. Вино лилось рекой. В разгар пира сообщили, что какой-то человек пал ниц перед трупом разбойника Дун Чжо и плачет.

– Кто этот человек? Единственный из всех осмеливается оплакивать казненного преступника! – гневно воскликнул Ван Юнь.

Он приказал страже схватить неизвестного и немедленно доставить во дворец. Но, увидев этого человека, все изумились, – это был не кто иной, как ши-чжун Цай Юн.

– Дун Чжо мятежник и сегодня казнен, – с раздражением сказал Ван Юнь. – Весь народ ликует. Ты тоже подданный Хань, почему же ты не радуешься за государство, а позволяешь себе оплакивать мятежника?

– Хоть я и не обладаю талантами, – покорно отвечал Цай Юн, – но я знаю, что такое долг! Разве посмел бы я повернуться спиной к государству и обратиться лицом к Дун Чжо? Но однажды я испытал на себе его доброту и поэтому не смог удержать слез. Я сам знаю, что вина моя велика. Если вы оставите мне голову и отрубите только ноги, я смогу дописать историю Хань и тем искуплю свою вину. Это было бы для меня счастьем!

Все сановники жалели Цай Юна и просили пощадить его. Тай-фу Ма Жи-ди шепнул Ван Юню:

– Цай Юн – самый талантливый человек нашего времени. Если дать ему возможность написать историю Хань, он будет нашим верным слугой. К тому же сыновнее послушание его давно известно. Не торопитесь казнить его, дабы не вызвать недовольства в народе.

– Когда-то император У-ди пощадил Сыма Цяня* и разрешил ему писать историю. Это привело лишь к тому, что клеветнические россказни перешли в последующие поколения. Ныне государственное управление в большом беспорядке, и разрешить талантливому чиновнику, приближенному государя, держать в руках кисть – значит подвергнуться его злословию.

Ма Жи-ди молча удалился.

– Разве Ван Юнь заботится о нашем будущем? – говорил он чиновникам. – Способные люди – опора государства; законы – твердая основа нашей деятельности. Можно ли долго продержаться, если уничтожить опору, отбросить законы?

Ван Юнь не послушался Ма Жи-ди; он приказал бросить Цай Юна в тюрьму и задушить его. Узнав об этом, люди горевали. Потомки осуждали Цай Юна за то, что он оплакивал Дун Чжо, но наказание его считали чрезмерным и сложили такие стихи:

 
За что же, в конце концов, лишили жизни Цай Юна?
Ведь, власть захватив, Дун Чжо чинил произвол и насилье.
Но если бы встал Чжугэ Ляя, дремавший в уединенье,
Он стал бы служить Дун Чжо, чьи козни все молча сносили?
 

Теперь обратимся к Ли Цзюэ, Го Сы, Чжан Цзи и Фань Чоу, которые бежали в Шэньси и прислали в Чанань гонца с просьбой о помиловании.

– Эти четверо помогали Дун Чжо захватить власть, – сказал Ван Юнь, – и хоть ныне мы прощаем всех – этих простить не можем.

Посланный вернулся и доложил об этом Ли Цзюэ.

– Мы не выпросили помилования, – горестно заметил Ли Цзюэ. – Нам надо бежать, чтобы спасти себе жизнь.

– Если вы покинете войско и уйдете, – сказал советник Цзя Сюй, – то любой чиновник сможет заточить вас в тюрьму. Лучше соберите свои войска, призовите на помощь всех жителей Шэньси и нападите на Чанань, чтобы отомстить за Дун Чжо. В случае удачи вы захватите трон и будете управлять Поднебесной. А бежать никогда не поздно.

Ли Цзюэ и другие признали его совет разумным. Они распустили слух, что Ван Юнь собирается разорить округ Силян, и все население сильно встревожилось.

– Какая вам польза умирать ни за что? – взывали ко всем Ли Цзюэ и его сообщники. – Не лучше ли восстать и последовать за нами?

Так они собрали более ста тысяч народу и двинулись на Чанань. На пути к ним присоединился зять Дун Чжо – чжун-лан-цзян Ню Фу, спешивший со своими пятью тысячами воинов отомстить за своего тестя. Ли Цзюэ поставил его во главе передового отряда.

Ван Юнь, проведав о походе силянских войск, позвал на совет Люй Бу.

– Вы можете не беспокоиться, – сказал Люй Бу. – Что нам считать этих крыс!

Ли Су вместе с Люй Бу выступили во главе войск навстречу врагу. Ли Су встретился с Ню Фу и первым начал бой. Разгорелась великая битва. Ню Фу не выдержал натиска и бежал. Никто не думал, что этой же ночью, в час второй стражи, он вернется и, захватив Ли Су врасплох, отобьет лагерь! Но так и случилось. В армии Ли Су воцарилось смятение. Проиграв битву, войско его без оглядки бежало тридцать ли. Более половины воинов было перебито.

– Как ты смел опозорить меня! – разгневался на него Люй Бу. Он велел обезглавить Ли Су и выставить его голову у ворот лагеря.

На другой день сам Люй Бу повел войска против Ню Фу. Тот не мог противостоять Люй Бу и, потерпев поражение, бежал. В ту же ночь Ню Фу призвал своего близкого друга Ху Чи-эра и сказал ему:

– Люй Бу храбр, и никто не может победить его. Придется нам обмануть Ли Цзюэ и других, захватить золото и драгоценности и бежать с тремя – пятью близкими людьми.

Ху Чи-эр согласился. Этой же ночью они тайно покинули лагерь. С ними было только трое-четверо приближенных. Когда они переправились через реку, Ху Чи-эр, решивший один завладеть драгоценностями, убил Ню Фу и с его отрубленной головой явился к Люй Бу. Но тот, дознавшись, из каких побуждений Ху Чи-эр сделал это, разъярился и приказал казнить его. Затем Люй Бу двинул свои войска и обрушился на армию Ли Цзюэ. Не ожидая, пока тот построит войска в боевой порядок, Люй Бу помчался вперед и подал сигнал к нападению. Войско Ли Цзюэ бежало пятьдесят ли и остановилось только у подножия горы. Ли Цзюэ позвал на совет Го Сы, Чжан Цзи и Фань Чоу.

– Хотя Люй Бу храбр, но он глуп, – сказал Ли Цзюэ, – и ему недостает проницательности. Нам нечего его бояться. Я со своими войсками буду охранять вход в ущелье и не дам ни минуты покоя Люй Бу, а Го Сы со своими войсками пусть тревожит его тыл. Мы будем действовать так же, как Пэн Юэ*. Помните, как он когда-то тревожил княжество Чу: удары в гонг – наступление, барабанный бой – отвод войск. Чжан Цзи и Фань Чоу, разделив войска, по двум дорогам двинутся на Чанань. Если у врага голова и хвост не сумеют помочь друг другу, он обязательно потерпит поражение.

План этот был принят единогласно.

Как только войска Люй Бу подошли к горе, Ли Цзюэ напал на них. Люй Бу с ожесточением бросился в бой, но Ли Цзюэ отступил на гору, и оттуда градом посыпались стрелы и камни. Армия Люй Бу не смогла пройти. Тут неожиданно донесли, что Го Сы ударил с тыла. Люй Бу поспешно повернул назад, но тут же услышал грохот барабанов: армия Го Сы уже отходила. Еще не успел Люй Бу построить войска, как зазвучали гонги: это опять подступала армия Ли Цзюэ. И почти в то же время Го Сы снова напал с тыла; как только Люй Бу подошел, вновь загремели барабаны, отзывая войска Го Сы. Ярость кипела в груди Люй Бу.

Так продолжалось несколько дней подряд. Враг не давал Люй Бу ни сражаться, ни удерживать свои позиции. Положение было очень напряженным, когда прискакал гонец с известием, что Чжан Цзи и Фань Чоу с двух сторон напали на Чанань и столица в опасности. Люй Бу поспешно повел войска обратно. Но Ли Цзюэ и Го Сы объединенными силами преследовали его, и Люй Бу потерял много воинов убитыми и ранеными.

Мятежников в Чанане было видимо-невидимо. Люй Бу вступил с ними в сражение, но победы не добился. Многие воины, возмущенные его жестокостью, сдались врагу. Смятение овладело самим Люй Бу.

Через несколько дней остававшиеся в Чанане сообщники Дун Чжо – Ли Мын и Ван Фан – открыли ворота столицы, и армия мятежников с четырех сторон вступила в город. Люй Бу бросался то направо, то налево, но не мог преградить им путь. Во главе нескольких сот всадников он прорвался через ворота Цинсо и, вызвав Ван Юня, сказал ему:

– Положение отчаянное. Прошу вас, сы-ту, следуйте за мной. Мы скроемся и через некоторое время придумаем новый план.

– Если я одарен способностями государственного мужа, то наведу порядок в государстве, – ответил Ван Юнь. – Таково мое искреннее желание. Если же это мне не удастся, я умру, но бежать от опасности не стану. Передайте мою благодарность гуаньдунским князьям – пусть они и впредь не жалеют сил для государства.

Несмотря на троекратные уговоры Люй Бу, Ван Юнь остался непреклонным в своем решении. Вскоре у всех ворот города вспыхнул огонь и к небу поднялись языки пламени. Люй Бу ничего не оставалось, как бросить свою семью на произвол судьбы. С сотней всадников он бежал за перевал к Юань Шу.

Ли Цзюэ и Го Сы предоставили мятежникам полную свободу грабить столицу. От их рук погибло много придворных и чиновников. Войска мятежников окружили дворец. Евнухи уговорили Сына неба подойти к воротам Провозглашения мира и тем самым прекратить смуту. Ли Цзюэ и другие, увидев желтый зонт императора, приостановили бесчинства и закричали: «Вань суй! Вань суй!»

Император Сянь-ди, поднявшись на башню, вскричал:

– Как вы смели без нашего вызова явиться в Чанань?

Ли Цзюэ и Го Сы, глядя наверх, отвечали:

– Тай-ши Дун Чжо был защитником императорского трона! Он без всякого повода коварно убит Ван Юнем, и мы пришли мстить за него. Выдайте нам Ван Юня, и мы тотчас же уведем войска!

Ван Юнь в это время находился рядом с императором. Услышав такие речи, он молвил:

– Я придумал этот план для блага династии, но раз уж дело приняло такой плохой оборот, Сыну неба не стоит из жалости к одному из подданных подвергать опасности свое государство. Разрешите мне сойти вниз и отдаться в руки мятежников.

Император медлил с решением, и Ван Юнь стремительно сбежал с башни с возгласом:

– Ван Юнь здесь!

– За какое преступление убит тай-ши Дун Чжо? – закричали Ли Цзюэ и Го Сы и набросились на него с обнаженными мечами.

– Преступления злодея Дун Чжо переполнили небо и землю! – вскричал Ван Юнь. – В тот день, когда его убили, жители Чананя поздравляли друг друга, разве вам это не известно?

– Тай-ши был действительно виноват, а в чем наша вина? Почему вы не согласились простить нас? – бесновались Ли Цзюэ и Го Сы.

– Пусть же я умру! Мне не о чем с вами разговаривать!

Мятежники убили Ван Юня у подножия башни.

Историк написал стихи, восхваляющие его:

 
По мудрому плану, который составил Ван Юнь,
Был вскоре Дун Чжо, тиран вероломный, сражен.
И думал Ван Юнь, как дать государству мир,
Тревоги был полон о храмах династии он.
Геройство его простерлось, как Млечный Путь,
И верность его вечна, как созвездье Ковша.
Столетья идут, но бродит досель по земле,
Витает вкруг башни его неземная душа.
 

Расправившись с Ван Юнем, разбойники перебили всех принадлежащих к его роду – старых и малых. В народе стоял плач и стенания. А Ли Цзюэ и Го Сы думали про себя: «Раз уж мы пришли сюда, так убьем и Сына неба. Чего еще ждать?»

Обнажив мечи, они с громкими криками ворвались во дворец.

Вот уж поистине:

 
Главный разбойник убит, и всюду идет торжество,
Но горшие беды несут приспешники злые его.
 

О дальнейшей судьбе императора Сянь-ди вы узнаете в следующей главе.