Текст книги "Разделяющий нож: В пути"

– Э-э… угу. – Сглотнув, он храбро продолжал: – Ну нам же все равно нужно судно, а ей – команда, верно?

– Верно, – ответила Фаун, внимательно глядя на брата.

– Такая девушка и в таком несчастье – она заслуживает всей помощи, какую только может получить. Две крепких пары рук… три пары… точнее, две с половиной. – Улыбка Вита получилась принужденной.

– Если ты отпустишь еще хоть одну из твоих дурацких шуточек, – ровным голосом сказала Фаун, – клянусь, я огрею тебя по уху.

– Ладно.

Даг начал разгружать седельные сумки, думая: «Нам нужен дождь, и поскорее».

Они устроились быстрее, чем ожидала Фаун. Дядюшка Бо принял присутствие Дага без возражений, хотя младший брат Берри Готорн, которому должно было скоро сравняться двенадцать, молча глазел на Дага и пятился, если тот оказывался слишком близко. Берри и Фаун вместе занялись ужином; Берри по большей части только показывала Фаун, где и что хранится на барже. После вкусной еды и Бо, и Готорн стали вовсю улыбаться Фаун.

Решив, что лучше сразу установить порядок, которого она намеревалась придерживаться и впредь, Фаун поручила мытье посуды Виту с Готорном. Когда с наступлением сумерек похолодало и от реки поднялся туман, все собрались вокруг маленького очага, в котором еще тлели угли. Разгонять темноту помогала лампа, заправленная каменным маслом. Берри угощала всех пенящимся сидром: его пили столько, сколько могли вместить.

Вит выглянул в задний люк каюты, потом со вздохом снова уселся на свой табурет.

– Интересно, скоро ли пойдет дождь? – ни к кому конкретно не обращаясь и, похоже, не ожидая ответа, пробормотал он.

Бо приподнял ногу в поношенном сапоге.

– Мой погодный палец говорит, что этой ночью дождя не будет.

Вит скептически посмотрел на старика.

– У тебя есть палец, который предсказывает погоду?

– Ага. С тех пор как мне его сломали.

Берри усмехнулась.

– Эй, не вздумай усомниться в пальце дядюшки Бо. Он никакой гадалке не уступит.

– В это время года погода в долине Грейс может измениться неожиданно, – дружелюбно сказал Виту Бо. – То дождь, то снег, то ветер, то туман. Знаешь, однажды, когда я шел на парусной лодке от Серебряных Перекатов, туман опустился такой, что руки перед собственным носом было не разглядеть. Такой был туман, что лодка в нем застряла, хочешь верь, хочешь – нет, и в конце концов хозяин велел бросить якорь. На следующее утро мы проснулись – а рядом коровы мычат; оказалось, что в тумане мы на добрых полмили удалились от реки и бросили якорь на чьем-то пастбище.

Вит поперхнулся сидром. Вытерев лицо рукавом, он сказал:

– Не выдумывай, ничего такого с вами не было!

Готорн столь же скептически спросил:

– А как же вы вернули лодку в реку?

– На катках, – невозмутимо ответил Бо.

Хотя ответ был логичным, Готорн продолжал сомневаться.

Бо вскинул голову в шутливой обиде, шевеля седыми бровями.

– Нет, все так и было! Вот смерчи – о них стоило бы рассказать!

– Смерчи? – испуганно переспросила Фаун. – Они на реке бывают?

– Иногда, – ответила Берри.

– Тебе случалось попадать в смерч? – спросил Вит.

Берри покачала головой, но тут в первый раз за весь вечер раздался глубокий голос Дага.

– А я однажды попал – в верховьях Серой.

Все оглянулись с таким изумлением, как если бы заговорил один из стульев. Сидя в темноте, куда не достигал свет очага, вытянув длинные ноги, Даг поднял свою кружку и отхлебнул сидра. Только Фаун заметила, как он втянул воздух: усилие, которое он собрался предпринять, далось ему нелегко.

– Мы вшестером отправились из Лутлии на большой лодке торговать мехами. Смерч налетел неожиданно, небо стало темно-зеленым. Мы с трудом догребли до западного берега и все, что могли, привязали к деревьям, да только не очень-то это помогло: вихрь вырывал деревья из земли, как травинки. Вот тогда-то я и увидел самую странную вещь в своей жизни: ветер сдул с пастбища где-то поблизости белую лошадь, и она пролетела прямо над нами, колотя ногами так, словно мчалась галопом. Мчалась галопом по небу…

На несколько мгновений воцарилась тишина; седые брови Бо поползни на лоб. Наконец Готорн спросил:

– И что же случилось с лошадью? Ты видел, как она опустилась?

– Мы были слишком перепуганы и слишком крепко цеплялись за землю, чтобы думать об этом, – ответил Даг. – Бедная животина разбилась, наверное.

Лицо Готорна сморщилось. Даг быстро взглянул на Фаун и поспешно поправился:

– Или могла кувырнуться вниз и приземлиться в пруду. Выплыла бы, встряхнулась и пошла щипать травку.

Готорн повеселел. Вит повеселел тоже, заметила Фаун и закусила губу.

– Это же выдумка, верно? – неуверенно протянул Вит.

Даг с невинным видом широко раскрыл глаза.

– Ты разве ожидал от меня небылицы?

– Ну, так обычно состязаются фермеры, – начал объяснять Вит. – Полагается на невероятную историю отвечать еще более невероятной.

– Ох, прошу прощения, – склонил голову Даг. – Значит, правдивые истории рассказывать нельзя? Похоже, я опростоволосился.

– Я… – Вит сконфуженно умолк.

Берри потерла губы. Лицо Бо осталось неподвижным, но он поднял свою кружку, молча приветствуя Дага.

Берри, окинув взглядом Дага и сравнив его рост с длиной койки, предложила им с Фаун расположиться в отведенной для товаров части каюты. Там было темно и довольно сыро, пахло кожами, на которых пришлось расстелить одеяла, но зато Берри принесла кусок толстой ткани, и они с Фаун повесили его на балку, обеспечив таким образом супружеской паре уединение. Это безмолвное признание за Фаун статуса новобрачной заставило Берри погрустнеть, но доброй ночи она пожелала новой подруге без каких-либо комментариев.

Таким образом, оказалось, что Фаун не лишится общества Дага, как она опасалась, учитывая скученность на борту. Куча кож не издавала предательского скрипа каждый раз, когда тела на ней двигались. Дагу пришлось только заглушить смешок Фаун поцелуем, когда они занялись приятным делом поиска друг друга в темноте, что явно пришлось ему по вкусу. Фаун вспомнила, что его Дар действует одинаково как днем, так и ночью. Видеть Дага было для Фаун наслаждением, и она жалела, что не имеет такой возможности, но зажечь свечу было бы слишком рискованно: отделяющая их занавеска могла загореться, лишив их драгоценного уединения.

Потом, лежа рядом с Дагом в своей любимой позе – ухом к его сердцу, – Фаун прошептала:

– То, что ты рассказал про летающую лошадь, – правда?

– Угу. – Помолчав, Даг добавил: – В следующий раз я эту историю изменю. Ясно, что обязательно нужно упомянуть про пруд. – Грудь его дрогнула от сдерживаемого смеха.

– Ну, мне кажется, это зависит от того, кто твои слушатели. Некоторые мальчишки предпочли бы услышать, что летун лопнул, ударившись о землю.

– Так, возможно, и случилось, – печально признал Даг.

– Мне нравится Готорн, – подумав, сказала Фаун. – Для мальчика он удивительно добросердечен и при этом не застенчив и не боязлив. – Это хорошо говорило о Берри, которая воспитывала брата. – По детям и животным всегда видно, как с ними обращались. Я хочу сказать… если вспомнить про беднягу Хога.

– Я бы предпочел не вспоминать, – вздохнул Даг.

Они тесно прижались друг к другу, и даже неровный храп, доносившийся с койки в глубине каюты, не мог помешать Фаун уснуть в их уютном убежище.

* * *

Даг проснулся в гораздо лучшем настроении. Готорн и Дейзи показали им с Копперхедом дорогу к лужайке за Опоссумьей Пристанью, где речники пасли своих животных. Кроме них, там никого не оказалось. Даг мирно провел два часа, растянувшись под деревом, пока его конь щипал траву; это к тому же позволило ему уклониться от участия в бурной деятельности Вита, затеявшего перетаскивание ящик за ящиком стекла со склада на «Надежду». Когда парню не удалось привлечь Дага, он попытался захомутать Фаун, но та предусмотрительно сослалась на необходимость пополнить запас продовольствия на барже в соответствии со своими представлениями о готовке; воспрепятствовать ей в этом никто Виту не позволил бы.

После обеда, доказавшего обоснованность забот Фаун о разнообразии припасов, Даг ушел на заднюю палубу и уселся там на ящике, прислонившись спиной к стенке каюты; здесь он не был виден речникам с других судов. Пока он ходил туда-сюда по доске-сходне, ему пришлось вытерпеть обычное любопытство соседей, несколько смягченное, впрочем, тем обстоятельством, что его приняли и хозяйка баржи, и ее маленькая команда. Берри, похоже, пользовалась авторитетом в плавучем сообществе. Даг оглядел лески, свешивающиеся с кормы, и подумал: не следует ли ему своим способом наловить рыбы на ужин, чтобы доказать пользу от присутствия на борту бывшего дозорного. Чистка рыбы, впрочем, требовала двух рук; эта обязанность легла бы на Вита. Даг ухмыльнулся.

Эх, если бы этот ясный осенний день стал пасмурным и дождливым…

Голоса, донесшиеся с носа, сообщили Дагу о том, что Вит на одолженной тележке привез еще один ящик… но этим дело не ограничилось: через каюту кто-то быстро протопал. Вит высунул голову из двери и смущенно сказал:

– Даг, лучше бы тебе выйти…

«Что там еще?»

Даг неохотно обернулся.

– Куда? Зачем?

– На нос. Ну… трудно объяснить зачем.

Вит нырнул обратно в каюту. Даг подтянулся и влез на крышу каюты – так было удобнее, чем пробираться понизу, рискуя удариться головой о балку. Дойдя до противоположного конца крыши, он обнаружил там сидящую, свесив ноги вниз, хозяйку Берри; она растерянно смотрела на то, что происходило на носу.

Там рядом с загоном для козы на бочонке, стиснув в руках палку Дага, сидел Хог; на его длинном лице было написано беспокойство. Вокруг него суетилась Фаун. Вит вынырнул из каюты и возбужденно взмахнул руками.

– Я наткнулся на него у склада, – объяснил он. – Он сказал, что ищет тебя.

С недоумением посмотрев на Хога, Даг спрыгнул с крыши каюты на палубу. Его не особенно порадовало наличие заинтересованных зрителей: на соседней барже двое матросов, опершись на поручни, разинув рты наблюдали за происходящим, как за увлекательным представлением.

– Страж Озера! – обрадовался Хог; впрочем, улыбка на его лице быстро сменилась выражением неуверенности.

– Привет, Хог, – кивнул ему Даг. – Что привело тебя сюда? – Ведь Мейп и Таннер собирались выехать на рассвете: иначе им было бы не добраться до Глассфорджа за два дня. – Что-нибудь случилось?

Хог, запинаясь, выдавил:

– Я принес обратно твою палку, – и он в доказательство поднял ореховую трость Дага.

– Ну… – Даг растерянно почесал затылок. – Это очень любезно с твоей стороны, только необходимости в том не было. Я могу вырезать себе в лесу другую палку. Совсем не стоило тебе проделывать такой дальний путь со своей больной ногой.

Хог повесил голову и сглотнул.

– Да… моя нога. Она все еще болит.

– Неудивительно. От Жемчужной Излучины тут идти не меньше мили. – Даг закусил губу. Говорить Хогу, что такая идея была не слишком умной, представлялось бесполезным.

– Я хотел… я думал… не сделаешь ли ты со мной того же снова. Ну… как ты говорил – колдовство Стражей Озера.

– Укрепить твой Дар? – предположил Даг.

Хог быстро закивал.

– Ага, ага. Отчего нога перестает болеть.

– Чтобы твое колено не болело, нужно не нагружать его, как тебе и было сказано, – строго заметил Даг.

– Пожалуйста… – пробормотал Хог, раскачиваясь на бочонке. Он было протянул к Дагу руки, потом уронил их на колени. Лицо паренька сморщилось, и Даг с изумлением увидел, что глаза его полны слез. – Пожалуйста! Никто никогда раньше не снимал боль… Пожалуйста!

Фаун беспомощно похлопала бедолагу по плечу и озабоченно посмотрела на Дага. Тот вздохнул и присел на корточки перед Хогом, положив правую руку на пострадавшее колено.

– Ладно, посмотрим, что там происходит.

Он осторожно раскрыл свой Дар. Прежнее подкрепление Дара в колене сохранялось, плоть хорошо заживала, но сустав, несомненно, снова воспалился из-за несвоевременной нагрузки. Даг нахмурился.

– Послушай, Хог, – заговорила Фаун, с тревогой наблюдавшая за мужем, – ты же знаешь, что Даг не может в любой момент прибегнуть к целительству. Это отнимает у него очень много сил. Ему нужно время, чтобы прийти в себя.

Хог сглотнул.

– Я подожду. – Умоляюще глядя на Дага, он повозился на своем бочонке, словно готовясь просидеть на нем весь день, а то и неделю.

Даг покачался на пятках, глядя на паренька.

– Ты не сможешь ждать так долго. Разве Мейп и Таннер не собирались выехать пораньше? – Если из-за этой глупой затеи Хога им пришлось задержаться, возчики будут недовольны.

– Они и выехали…

– Что? – изумленно переспросил Вит. – Они что, просто бросили тебя здесь?

– Нет, они рассчитали меня.

– Но это же нечестно! Просто потому, что ты неделю или две не сможешь ходить, они не должны были тебя вышвыривать! – Вит нахмурился при мысли о такой несправедливости.

– Да нет… Я сам попросил отпустить меня.

– Почему?

– Я хотел остаться. Здесь. Нет, не здесь, – Хог неопределенным взмахом руки обвел Жемчужную Излучину. – С ним. – Он показал на Дага. – Он мог бы меня нанять.

– Для чего? – недоуменно спросила Фаун.

– Не знаю, – пожал плечами парнишка. – Так… для чего-нибудь. – Он настороженно посмотрел на Дага. – Ну, сначала, конечно, для какой-нибудь сидячей работы… – После паузы он добавил: – Платить мне ничего не нужно.

– Ты хоть что-нибудь о судах знаешь? – задумчиво спросила Фаун. Она бросила взгляд на Берри, которая все еще сидела на крыше каюты и с тревогой следила за происходящим.

Хог неуверенно покачал головой.

Вит скривил губы. Подойдя к Берри, он прошептал:

– Боюсь, Хог не слишком сообразителен.

– Ну, мои сбежавшие гребцы тоже были туповаты. Мне по нескольку дней приходилось ждать, пока они вернут миски, из которых ели.

Вит спрятал ухмылку и продолжал:

– Но он старательный. Я хочу сказать – станет, когда у него заживет колено, по которому его лягнул злой конь Дага, – так это случилось. Даг его вылечил, как водится у Стражей Озера.

– Хм-м… На «Надежде» все еще не хватает команды, это верно.

– Он вроде как сирота, насколько я понял.

Брови Берри поползли вверх.

– Занятно… Я тоже вроде как сирота. – Она посмотрела на Хога более оценивающе.

Даг подумал о том, не удастся ли ему уговорить Хога сесть позади него на Копперхеда, чтобы галопом догнать Мейпа и Таннера и вручить им их подручного для доставки в Глассфордж. Впрочем, было ясно: Хог не захочет ехать, и у Дага возникло очень нехорошее подозрение о причине этого. Дело тут было не только в несчастной прошлой жизни мальчишки.

Удастся ли ему проверить свое подозрение? Хог согнулся, снова обхватив обеими руками колено. Не приходилось сомневаться: боль и в самом деле мучила его.

Даг откашлялся.

– Ладно, Хог, я смогу еще немного укрепить твой Дар. Но после этого ты должен вести себя как положено и выполнять распоряжения, чтобы твое колено зажило. Хорошо?

Лицо Хога засияло от радости, он закивал. Приоткрыв рот, мальчишка следил, как Даг наклоняется над его коленом и кладет руку на больное место.

Воспользоваться Даром оказалось легко; Даг почувствовал, как из его руки словно волна тепла растеклась по пульсирующему суставу. На мгновение все напряжение исчезло из тела Хога; он втянул воздух, наслаждаясь облегчением.

– Хорошо, – прошептал он, – до чего же хорошо!

Фаун ободряюще похлопала паренька по плечу.

– Вот видишь! Скоро ты совсем поправишься.

Берри задумчиво потерла губы.

– Очень интересно. Страж Озера, так ты еще и костоправ?

– Иногда приходится, – признал Даг, поднимаясь на ноги. Сердце его колотилось, и не только от предпринятого усилия. – Только в чрезвычайных ситуациях. Я не был обучен настоящему целительству.

Фаун начала с гордостью рассказывать Берри, как Даг с помощью своего Дара восстановил разбитую чашу, но умолкла, когда Даг ухватил ее за руку и увлек в каюту. Он не остановился, пока они не оказались у очага, где их никто не мог бы услышать.

– Что-то не так? – испуганно спросила Фаун. – Нога у Хога не заживает?

– Да нет, заживает прекрасно. И его живот тоже.

– Ну, я рада это слышать. Знаешь, я подумала: может быть, путешествие по реке пойдет ему на пользу – теперь он ведь не будет мучиться все время. Уверена: мы сможем присмотреть за ним лучше, чем те возчики.

– Тихо, Фаун. Дело не в этом. Тут кое-что другое.

Напряженный голос Дага заставил Фаун заморгать и внимательно на него посмотреть.

– Хог… – Даг глубоко втянул воздух, – совершенно околдован. И я не знаю, как его от этого избавить.

8

Выражение лица Дага было очень встревоженным, даже испуганным; Фаун тоже пришла в смятение.

– Как это случилось? – спросила она.

– Не уверен… Наверное, когда я лечил его колено… только… только я совсем этого не хотел. Я всегда думал, что околдовать можно лишь нарочно.

– Значит, такое колдовство существует? – Фаун считала это россказнями, выдумками. Клеветой на Стражей Озера.

– Я сам никогда с таким не сталкивался, только слышал о подобном. Сплетни, всякие истории… Мне не приходилось встречать крестьянина, который… Ну, до тех пор как я встретил тебя, я вообще как следует не знал никого из крестьян. Я проезжал мимо, вел с ними дела – да, все это было, но так долго близок ни с кем я не бывал.

– На что похоже такое колдовство?

– Ты видела почти столько же, сколько и я. Хог хочет все больше – больше исцеления, больше подкрепления Дара, больше… меня, наверное.

Фаун недоуменно наморщила лоб.

– Но ведь Стражи Озера лечили меня. Ты, Мари, старый Каттагус как-то, когда я обожгла руку. И я не стала околдованной. – «Или стала?» Эта мысль вызвала более сильное чувство, чем просто смятение. Фаун вспомнила, в какую ярость пришла, когда брат Дага Дор именно это и предположил, издеваясь над их браком.

– Я… – Даг покачал головой, и Фаун понадеялась, что это отрицание ее зависимости от него, а не просто попытка прогнать туман в голове. – Это все были мелочи. То, что я проделал с Хогом, являлось самым глубоким погружением, на какое только может отважиться целитель. Я едва сумел высвободить собственный Дар.

Фаун испуганно прижала руку к губам.

– Даг, ты же ничего мне об этом не говорил!

Даг жестом успокоил ее.

– Что касается тебя… не знаю, как и сказать. Твой Дар не голоден, как Дар Хога. Ты – само изобилие. Думаю, ты и не подозреваешь, как много ты мне даешь – даешь каждый день. – Даг нахмурил брови, словно пытаясь поймать какую-то ускользающую мысль. – Я даже почти убедил себя в том, что риск околдовать крестьянина, оказывая ему медицинскую помощь, преувеличен… что у других могут возникать проблемы, но я-то – исключение. Похоже, мне нужно крепко подумать.

Оба они резко повернулись при звуке шагов. Хозяйка Берри, хмурясь, пробралась между загромождавшими каюту товарами.

– Что ты собираешься делать с тем парнем, Страж Озера? Берешь ты на себя ответственность за него или нет? Пока от него не слишком-то много пользы.

– Он мог бы быть судомойкой, – с некоторым сомнением сказала Фаун. – Даг, сколько времени пройдет, прежде чем его можно будет посадить за весло?

– Если его удастся этому обучить, имеешь ты в виду? Через пару недель, при условии что он снова не повредит колено. – Даг посмотрел на Фаун, сведя брови. – Через две недели мы уже спустимся далеко вниз по реке.

– Это если хоть когда-нибудь снова пойдет дождь, – вздохнула Берри.

– Если ссаживать Хога на берег, то лучше здесь, чем где-то в незнакомом месте, – сказал Даг. – Я не знаю, что с ним делать.

Не знает, как его расколдовать… А если оставить Хога в Опоссумьей Пристани, не попытается ли он следовать за Дагом? И если попытается, то до какого предела?

– Ну… – пробормотала Фаун, – если мы возьмем его с собой, тебе то ли удастся разобраться, то ли нет. Если же оставить его здесь, ты никогда этого не узнаешь.

Даг огорченно поскреб подбородок.

– Ты, пожалуй, права, Искорка.

Фаун взглянула на Берри, которая слушала их, подняв брови. Нет, собственные дела хозяйки баржи были не так хороши, чтобы просить ее еще и позаботиться о Хоге. Это было их с Дагом дело.

– Я готова взять его с собой, – сказала Фаун, – если ты, Даг, согласен.

Даг глубоко вздохнул.

– Значит, потащим его с собой.

Хозяйка Берри коротко кивнула.

– Выходит, на «Надежде» появилась судомойка. – С некоторым сожалением она добавила: – За проезд я с него ничего не возьму.

Когда среди дня солнце согрело воздух, дядюшка Бо возглавил поход к Излучине, где местные жители собирались спасти сколько удастся угля с недавно разбившейся баржи, пока вода стоит низко. Хог остался на «Надежде», чтобы не потревожить колено; считалось, что он должен нести вахту, но, как подумала Фаун, скорее всего он будет дремать. Вит преисполнился энтузиазма, узнав, что хозяин разбившейся баржи покупает извлеченный из воды уголь, хоть и по грошовой цене. Некоторые сборщики предпочитали забирать уголь себе, и тогда под ругань хозяина баржи за те же гроши его могли купить все желающие. Берри рассказала Фаун, что такой порядок установился несколькими днями раньше, после того как сборщики опрокинули свои корзины на самом глубоком месте, чтобы заставить хозяина баржи вести себя разумно. Вит разделся и вместе с Бо и Готорном принялся нырять за рассыпавшимся по дну грузом баржи – или, изогнувшись, захватывать куски угля пальцами ног. Фаун присоединилась к Берри: подоткнув юбки, они шлепали по мелководью, забирали у ныряльщиков мокрые мешки и рассыпали уголь на берегу сушиться. Осень сделала воду холодной.

Даг решительно заявил, что, будучи одноруким, участвовать в сборе угля не может; это заставило Фаун поднять брови и фыркнуть. Даг с удобством расположился на берегу, привалившись к стволу дерева и глядя на реку. Фаун забеспокоилась: не лишило ли его сил новое подкрепление Дара Хога… Даг не обращал внимания на глазевших на него речников и жителей деревни, занятых сбором угля ниже по течению. Никто из молодежи из лагеря Стражей Озера не явился, чтобы поживиться плодами крушения, как заметила Фаун.

После часа спокойной работы мимо сборщиков в направлении Излучины прошла компания из полудюжины загорелых матросов. На некоторых из них были полосатые штаны, другие щеголяли цветными платками, повязанными вокруг головы, или перьями на шляпах. Парни начали было выкрикивать грубые шутки в адрес Фаун и Берри, но потом кто-то узнал хозяйку баржи и одернул приятелей. Берри достаточно дружелюбно помахала им; Даг приоткрыл один глаз, но увидев, что ничего не происходит, снова его закрыл.

– Куда это они направляются? – спросила Берри Фаун.

– В Жемчужную Излучину – думаю, чтобы выпить в таверне.

– А разве в Опоссумьей Пристани нет таверны? – Фаун вспомнила, что именно туда отправлялась Берри на поиски Бо, когда тот надолго исчезал.

Берри ухмыльнулась и, понизив голос, ответила:

– Есть-то есть, да только сейчас ниже Излучины причалила постельная лодка. Ее содержат три сестры и пара их кузин. В Пристани такого нет – хозяйка парома их не потерпела бы.

Фаун запнулась: ей не хотелось обнаруживать собственное невежество. Некоторые подозрения у нее, конечно, имелись… Впрочем, она ведь теперь замужняя женщина.

– Постельная лодка? – переспросила она наконец.

– Некоторые из девиц, которые спят с речниками за деньги, держат собственные суда и плавают вверх и вниз по реке. Так им легче смыться, если женщины в городе начинают возражать, и не приходится делиться доходом с хозяевами таверн.

Фаун задумалась о том, было ли известно маме Блуфилд о таком экзотическом промысле на реке.

– Ты когда-нибудь встречала хозяек постельных лодок?

– Время от времени. Когда плаваешь на плоскодонках, задавая гребцам ритм игрой на скрипке, рано или поздно знакомишься практически со всеми речниками. Ну, конечно, не самыми отпетыми: папа не брался работать на постельных лодках. Большинство этих девиц славные: некоторым пришлось заняться таким ремеслом из-за невезения, другим оно, похоже, нравится. Встречаются среди них и воровки – поэтому у постельных лодок дурная слава. Ну, проходимцы встречаются и среди матросов, – поморщилась Берри.

По молчаливому соглашению разговор на эту тему прекратился, когда Вит помахал им, приглашая забрать улов. Фаун гадала, слышал ли Вит о постельной лодке; она не сомневалась, что он проявил бы даже большее любопытство, чем она сама. А денежки у него в кармане сейчас были… Фаун решила ничего при Вите о постельной лодке не говорить. Потом она задумалась о том, не навещают ли легкомысленных девиц мужчины из лагеря Стражей Озера. Даг должен знать… И если задать ему прямой вопрос, он, наверное, расскажет ей, хотя, конечно, первый на эту тему не заговорит.

Она высыпала уголь из мешка Вита, а Берри – из мешков Бо и Готорна на образовавшуюся кучу; потом Берри зашла в воду, чтобы кинуть мешки мужчинам. Вит благодарно улыбнулся ей посиневшими губами. Солнце садилось, и на берег легли тени; Фаун принялась тереть одна о другую замерзшие ноги, гадая, долго ли Берри и Бо собираются продолжать… Тут Даг приподнялся и повернул голову; согнув колено, он принял сидячее положение. Фаун проследила за его взглядом.

По тропинке вдоль берега приближались трое немолодых Стражей Озера – две женщины и мужчина. Одна из женщин была одета как дозорная, другая носила шерстяную юбку и кожаные туфли, украшенные иглами дикобраза; на мужчине были опрятные штаны и рубашка, а на спине лежала аккуратная коса, ничем не украшенная. В отличие от женщин, в его волосах не было седины, однако лицо мужчины выдавало возраст. Левая рука его была перевязана. Все трое выглядели одинаково хмурыми.

Стражи Озера остановились перед Дагом. Женщина-дозорная сказала:

– Даг Блу-как-тебя-там, нам нужно с тобой поговорить.

Даг сделал приглашающий жест, указав на траву и корни дерева рядом с собой.

Берри подошла к Фаун, и обе женщины вытаращили глаза на Стражей Озера. Те оглянулись на них, и женщина-дозорная мотнула головой в сторону.

– Наедине.

Даг прикрыл глаза, потом кивнул.

– Хорошо. – Он поднялся на ноги и сказал: – Я скоро вернусь, Искорка, или догоню вас уже на «Надежде».

Никто из Стражей Озера не обратил внимания на Берри, но все они пристально посмотрели на Фаун – и особенно на тесьму на ее левой руке. Фаун коснулась тесьмы пальцами правой руки и подняла подбородок. Она ожидала, что Даг представит ее, но он этого не сделал, просто коснувшись виска и довольно сурово кивнув. Было ли ему известно, чего хотят эти Стражи Озера? Если и было, то Фаун он ничего не говорил… Он вообще ничего не рассказал ей о своем посещении лагеря, когда догнал ее накануне, и в возбуждении от последующих событий она его ни о чем не спросила, просто предположив, что он не нашел тех друзей, с которыми хотел повидаться. Теперь стало ясно, что дело было не только в этом. Фаун с беспокойством следила, как Даг удаляется по тропе вдоль реки вместе с тремя мрачными Стражами Озера.

Поскольку его Дар снова был закрыт, Даг не мог напрямую распознать настроение своих спутников, да в этом и не было нужды. Амма Оспри и Ниси Сэндвиллоу явно были недовольны, еще более недовольны, чем накануне, а мужчина казался потрясенным; правой рукой он прижимал к груди свою пострадавшую левую. У него не было с собой сумки с инструментами, но одежда и осанка явно выдавали его ремесло.

Амма свернула с тропы и углубилась в лес, выбрав место, где их никто не мог бы увидеть и услышать. Троица уселась на стволе поваленного тополя, и Амма показала Дагу на дубовый пень рядом. Взмахнув рукой, она коротко представила незнакомого мужчину:

– Верел Оулет, целитель из нашего лагеря.

Напряжение, исходившее от троих Стражей Озера, оказалось заразительным. Даг не мог решить, следует ли ему резко поинтересоваться «В чем дело?» или холодно спросить «Что я могу для вас сделать?». В конце концов он просто склонил голову и назвался:

– Даг Блуфилд.

Под неуверенными взглядами остальных Амма сделала глубокий вдох и заговорила:

– Первым делом я хочу узнать, есть ли основания в слухах, распространившихся по Жемчужной Излучине. Правда ли, что ты вылечил ногу какому-то возчику из Глассфорджа пару дней назад?

Даг поколебался, затем ответил:

– Да. Мне пришлось – его лягнул мой конь.

Целитель взволнованно спросил:

– Ты прибег к помощи Дара или просто вправил ему кость?

Вместо ответа Даг показал ему свой крюк. Однако призрачная рука осталась скрытой – как и вообще его Дар.

– Я редко делаю что-то, требующее участия двух рук.

– Ах, ну да… – пробормотал целитель. – Прости. А поняли возчики, что ты сделал?

– Да. Я не делал секрета из своих действий. – Скорее он постарался произвести на зрителей впечатление…

Амма зашипела сквозь зубы и выдохнула:

– Проклятие!

Различные возможные оправдания боролись в душе Дага с желанием выспросить у целителя обо всем, что тот знает об околдовывании.

Вместо этого он осторожно поинтересовался:

– А почему вы спрашиваете?

Верел Оулет выпрямился, положив раненую руку на колено.

– Впервые я услышал о твоем трюке, когда какой-то крестьянин из Жемчужной Излучины – он вроде тамошний плотник – явился сегодня утром в мой шатер и потребовал, чтобы я пошел к его больной жене. Когда я сказал ему, что Страж Озера может лечить только других Стражей Озера, он начал болтать об этой истории с возчиком, о которой, как видно, говорили в таверне накануне. Сначала он умолял, потом предложил мне деньги и наконец кинулся на меня с ножом, чтобы заставить пойти в деревню. Рядом было несколько дозорных, так что они успели отнять у него нож, а потом отвели до перекрестка. Он ушел, плача и ругаясь.

Верел был, конечно, потрясен нападением, решил Даг, но также и отчаянием нападавшего. Целители бывали обычно очень чувствительны из-за необходимости быть открытыми для своих пациентов. Насколько больна была жена этого плотника? Образ смертельно больной Фаун непрошено явился Дагу, и он подумал: «Я бы сделал много больше, чем просто броситься с ножом».

– Но ведь это же неправда.

– Что неправда? – спросила Ниси.

– Неправда, что Стражи Озера не могут с помощью Дара лечить крестьян.

– Именно так мы говорим здешним крестьянам, – нетерпеливо бросила Амма. – Отсутствующие боги, ты подумай головой! У нас всего один умелый целитель и два его помощника – едва достаточно для нас самих!

– Скорее недостаточно, – пробормотал Верел.

– Мы продаем крестьянам те лекарства, которые изготовляем и которые есть в излишке, да, – продолжала Амма, – но они же высосут бедного Верела досуха, если узнают… Они будут приходить и приходить, и сцены вроде сегодняшней окажутся еще не самой большой из наших бед.

– Они никогда не поймут, что такое Дар, – сказал Верел, – чего его использование нам стоит, какой опасности подвергает.

– Не поймут, если им никогда ничего не рассказывать, – сухо ответил Даг. – Странно, правда?

Амма пристально посмотрела на Дага.