Текст книги "Тайная победа"

Мелинда повернулась к Джессике и сказала:

– Платье должно получиться очень красивым.

– Как ты думаешь, Саймону понравится? – спросила Джессика.

– Конечно. Ты будешь самой красивой женщиной на балу.

И Мелинда так выразительно посмотрела на Джессику, что та опустила глаза.

– Вряд ли это случится, – после паузы сказала она. – Единственное, о чем я мечтаю, – чтобы Саймону не пришлось за меня краснеть.

Мелинда сжала ее руку, и подруга подняла на нее взгляд.

– Не говори глупости, Джесс. Норткот будет гордиться тобой.

Мадам Ламонт постучала Джессике по плечу, и та глянула в ее сторону.

– Когда я услышала о вашем замужестве, – сказала хозяйка ателье, – то подумала, что, может, вы больше не станете привозить мне новые эскизы. Для графини Норткот это не самое приличное занятие. Да и нужды в деньгах у вас больше нет.

У Джессики перехватило дыхание.

– Нет! – воскликнула она. – Я не представляю, как буду жить дальше, если перестану рисовать новые наряды. Потому сейчас особенно важно держать все в тайне.

Мадам Ламонт понимающе улыбнулась и согласно кивнула:

– От меня о вашем секрете точно никто не узнает.

Джессика с облегчением перевела дух. В эту секунду открылась дверь, и в комнату вошла одна из работниц зала для посетительниц.

– Извините, мадам, но прибыла герцогиня Стратмор. Она спрашивает насчет платья и утверждает, что вы обещали поговорить с ней.

– Да, я совсем забыла. – Мадам Ламонт встала с кресла. – Я скоро вернусь, – сказала она Джессике, – а пока объясните Мэри, какие ткани вам нужны. Она все принесет.

– Да, – ответила Джессика, убирая рисунок наряда в карман.

Дойдя до двери, мадам Ламонт обернулась и добавила:

– Хотя, боюсь, быстро вернуться мне не удастся. После герцогини Стратмор я обязательно должна переговорить с леди Крестуолл. Она очень нетерпеливая и неприятная клиентка, как вы уже, наверное, поняли. Так что пока обращайтесь к Мэри. – И, сделав знак девушке, чтобы та подошла к Джессике и Мелинде, мадам Ламонт вышла.

Джессика принялась выбирать материал и отделку для бального туалета. Когда с этим было покончено, она решила заняться остальными нарядами. Джессика взяла папку с фасонами платьев, которую мадам показывала постоянным клиенткам, и стала ее листать. Многое из того, что там было, она нарисовала сама.

Скоро Джессика выбрала несколько самых любимых платьев и сделала заметки, как их немного изменить, чтобы никто не понял, что уже видел такие туалеты на других женщинах. Где-то Джессика поменяла форму декольте, где-то – воротничок или рукава. Кружевные воланы уступили место шитью и вуали.

Самые простые из платьев она будет носить днем или вечером дома, когда не ожидаются гости. А более изысканные фасоны послужат основой для нарядов, которые, согласно представлениям Саймона, должна надевать графиня Норткот, выходя в свет.

После получаса работы Джессика придумала одиннадцать платьев, которые потом сошьют для нее портнихи мадам Ламонт. А двенадцатым будет тот особенный бальный туалет из белого муара и мягкого атласа персикового цвета.

Джессика достала рисунок, еще раз глянула на него и тихо вздохнула. Платье должно получиться особенным. Неужели она скоро появится в нем на балу? Нет, все это похоже на сказку.

Аккуратно сложив эскиз, Джессика вернулась к остальным нарядам, и скоро ее захватил водоворот разных тканей, цветов и отделки, разложенных на столе. К каждому рисунку она прикладывала кусочки блестящего атласа, гладкого шелка, мягкого бархата. Смешивала, сравнивала самые прекрасные, самые редкие материи, не оставляя незамеченным каждый экземпляр, начиная от богатой парчи и заканчивая простым полотном и легкими кружевами. Процесс настолько увлек ее, что Джессика забыла о Мелинде.

Каждый раз, когда работница ателье приносила новые ткани, она набрасывалась на них с радостью ребенка, попавшего в кондитерскую.

Наконец она отошла от стола и посмотрела на то, что получилось. У нее затекли плечи, и Джессика покрутила ими, чтобы размять мышцы. Все, работа закончена. Эскизы аккуратно лежали в ряд, и к каждому прилагались материя и отделка. Теперь дело оставалось за швеями.

Джессика повернулась и спросила подругу:

– Ну, что ты думаешь?

Мелинда встала с диванчика, на котором просидела целый час или больше, наблюдая за работой Джессики, и подошла к столу. Ее лицо осветилось восхищением.

– Я теперь всегда буду заказывать платье только с тобой, – заявила она. – Ты прекрасно все подобрала, и менять ничего не нужно. – Мелинда положила руку на плечо Джессике. – Видно, что тебе очень нравится этим заниматься. Я права?

– Конечно. Я не могу представить, что вдруг по какой-то причине перестану творить. Мне сложно это объяснить, Мел, но новые образы нарядов будто сидят у меня вот тут, – она прижала руку к сердцу, – и стремятся скорее вырваться наружу.

– В такие моменты на тебя приятно смотреть. Кажется, будто на твоих глазах происходит волшебство.

– Я так не думаю. Наверное, многим людям я бы показалась безумной. – Джессика вздохнула. – Одержимой одной навязчивой идеей.

Дверь позади них открылась, и Мелинда подтолкнула подругу, чтобы та повернулась. В комнату вошла мадам Ламонт с маленькой сумкой в руках.

– Вот, – сказала она, когда заперла дверь на замок, – тут плата за те рисунки, которые вы сегодня привезли. Только не думайте, что теперь все изменилось и я буду платить больше денег лишь потому, что у вас появился титул.

После этого мадам Ламонт широко улыбнулась, и Джессика с Мелиндой рассмеялись над ее шуткой.

– Я возмущена, мадам, – с притворным удивлением сказала Джессика. – Мне кажется, вы должны теперь удвоить мой гонорар.

– Дорогая, я его удвою – но только из-за вашего таланта, а не титула.

Они опять рассмеялись, и хозяйка ателье протянула Джессике маленькую бархатную сумочку.

– Я полагаю, вы не станете оплачивать этими деньгами хотя бы часть того огромного счета, который получит граф Норткот за платья.

Джессика крепко сжала сумочку и ответила:

– Конечно, нет. Это мои деньги, и лорд Норткот никогда о них не узнает.

– А я и дальше буду молчать о том, откуда у меня берутся эти прекрасные рисунки, – сказала мадам Ламонт. – Но предупредите его, что счет будет очень большой.

– Не волнуйтесь. Муж сказал, чтобы я не думала о деньгах. Бал, на который мы поедем в пятницу, для него очень важен, так что он не станет волноваться о каких-то лишних ста фунтах, заплаченных портнихе.

– Лишних? – Мадам Ламонт удивленно посмотрела на Джессику. – Я напомню вам об этих словах, когда вам придется объяснять Норткоту, откуда взялась такая сумма в счете.

Дамы опять рассмеялись, а потом гостьи ателье направились к двери.

– Платье будет готово к пятнице? – еще раз уточнила Джессика.

– Обязательно. Мои работницы уже начали пришивать жемчуг к верхней шелковой юбке. Они будут работать только над этим нарядом, пока его не закончат.

– Спасибо.

Мадам Ламонт подошла к Джессике и взяла обе ее руки в свои.

– Нет, моя дорогая, это вам спасибо. Если бы не вы, я бы сейчас была никем. Ваши платья сделали меня знаменитой. Теперь ко мне приезжают сливки общества, я даже шью для королевского двора. Но это не самое мое главное богатство. Я счастлива, что познакомилась с вами, что мы стали близки. Я очень дорожу нашей дружбой.

Джессика не нашла что ответить. Она просто подошла к мадам Ламонт, и две женщины крепко обнялись. У Джессики было мало друзей, но каждого из них она ценила и любила по-настоящему.

– Я должна идти, – сказала она, борясь с обуревавшими ее эмоциями, от которых на глаза наворачивались слезы. – Еще раз спасибо за помощь.

– Не за что, – ответила мадам Ламонт, провожая ее в зал для посетителей.

За дверью их ждали изумленные взгляды светских дам и недоуменный шепот. Похоже, посетительницы так и не оправились от шока, что мадам Ламонт предпочла им всем графиню Норткот.

Глава 15

Санджай стоял у кареты и ждал их.

– Все прошло хорошо? – спросил слуга, помогая леди сесть в экипаж.

– Да, просто отлично, – ответила Джессика. Она опустилась на сиденье напротив Мелинды и расправила платье. – Боюсь, ваш хозяин тоже так решит, когда получит счет за наряды.

Санджай рассмеялся и сказал:

– Это его проблемы, не ваши. – Он глянул на лошадей, рвавшихся в путь, и спросил: – Вы готовы ехать домой?

– Да, – сказала Джессика, но вдруг Мелинда вскочила с места и воскликнула:

– Подождите, я забыла свою сумочку. Наверное, оставила ее в приемной мадам Ламонт.

– Санджай, – обратилась к слуге Джессика, – пожалуйста, принесите ее герцогине Холлингсворт.

Индус улыбнулся и, низко поклонившись, сказал:

– Сию минуту, миледи.

Джессика проводила слугу взглядом, а когда тот исчез за дверью, обратила внимание на трех мужчин, сидевших в тени на деревянной скамейке. Это место мадам Ламонт специально отвела для скучающих мужей и прочего люда, не желающего находиться в толпе дам и слушать сплетни и новости о моде.

Двух из них Джессика сразу узнала. Это были барон Фарли и виконт Реддингтон. Фарли, полный джентльмен средних лет, сидел, подставив солнцу блестящую лысину. Джессика подумала, что если он не наденет сейчас шляпу, то кожа к вечеру станет красной.

Реддингтона она сразу узнала по гриве длинных седых волос. Немногие мужчины в его годах могли похвастаться такими густыми белоснежными локонами.

– Как зовут мужчину, который сидит с краю на лавке, Мел? – спросила Джессика подругу. – У которого трость с золотой ручкой?

Мелинда глянула в окно и сказала:

– Это граф Читвуд. Он, возможно, ухаживает за леди Крестуолл. По слухам, ему ужасно нужны деньги, а муж оставил этой даме большое состояние.

Джентльмены разговаривали. И Джессика легко читала по их губам о том, как они удивились, увидев тут экипаж Норткота. Их также поразил Санджай с его экзотической для Лондона внешностью, который почти два часа спокойно прождал хозяйку, стоя на солнцепеке.

– Кто-нибудь видел молодую жену Норткота? – спросил барон Фарли, вытирая лысину белым платком.

– Только со спины, когда она выходила из ателье, – ответил Читвуд. Он переложил трость в левую руку и правой поправил красный шейный платок. – Лилиан говорит, что у нее очень простое лицо. И что графиня Норткот ужасно одевается. Она не верит, что такой светский утонченный мужчина, как Норткот, женился на ней по своей воле. Лилиан не сомневается, что его заставили – люди или обстоятельства.

Тут в разговор вступил Реддингтон.

– Я слышал, как в клубе говорили, что у этой маленькой серой затворницы откуда-то появились огромные деньги, – с важным видом заявил он. – Сумма не называлась, но мы-то знаем, что ради богатства даже самый требовательный мужчина в некоторых ситуациях может закрыть глаза на недостатки невесты. Если есть большое приданое, то можно смириться и с незнатностью девушки, и с ее некрасивым лицом или дурным характером.

– А ведь Норткот отчаянно нуждался в деньгах, – добавил граф.

– Настолько отчаянно, что решился навсегда связать свою жизнь с сестрой Танхилла? – спросил барон, вертя в руках шляпу.

Граф постучал тростью по камням и продолжил:

– Я слышал, что у Норткота не было другого выхода. Или он женится на богатой, или теряет все. Хотя не представляю, что граф чувствует, когда сравнивает эту девочку с прекрасной Розалинд.

– Может, он уже ее забыл, – сказал Реддингтон.

Джентльмены глянули на него с таким удивлением, что сразу стало ясно – в это они никогда не поверят.

– А вы смогли бы просыпаться каждое утро, видеть перед собой другую женщину и не думать, что на ее месте могла бы быть красавица Розалинд? – спросил Читвуд.

Барон Фарли опять вытер пот с лица и ответил:

– Нет, я бы не смог. – Потом замер с поднятой рукой и спросил: – Интересно, что произойдет, когда Розалинд и Норткот наконец встретятся? Странно, что этого пока не случилось. Я уверен, она захочет вернуть его себе.

– Но граф теперь женат, – заметил Реддингтон.

Услышав такое, барон Фарли поднял голову и рассмеялся.

– Вы думаете, обручальное кольцо хоть на минуту остановит Розалинд? Если да, то это будет в первый раз.

Граф Читвуд вытянул руки и оперся о золотую ручку трости. Судя по его лицу, он принялся серьезно обдумывать ситуацию.

– Я только могу сказать, что бы я сделал на месте Норткота, – после непродолжительного молчания сказал он. – Как только стало бы ясно, что у меня скоро появится законный наследник, я отослал бы жену в поместье подальше от Лондона, а сам сделал Розалинд своей любовницей. Зачем нужна эта нелепая жена, которая вечно путается под ногами и мешает наслаждаться жизнью с красавицей Розалинд? А она уж точно не откажется промотать состояние Норткотов во второй раз.

Мужчины рассмеялись, а потом барон Фарли сказал:

– И не забывайте, что на этот раз ее не будут сковывать узы брака. Никаких обязательств, одни удовольствия.

Сердце в груди у Джессики словно превратилось в камень. Ей было тяжело дышать. Она попыталась сглотнуть, но горло пересохло и ей удалось лишь после нескольких попыток прокашляться. Мелинда тянула ее за рукав, но у Джессики не было сил реагировать на это.

Саймон любил другую женщину. И хотел сделать ее своей любовницей.

Джессика не знала, сколько прошло времени. Мелинда сильно сжала ее ладонь, и она медленно повернулась к подруге. Оказывается, Санджай вернулся и ждал приказа ехать домой. Слуга глянул на джентльменов, сидевших около ателье мадам Ламонт, потом опять на свою хозяйку. Его лицо помрачнело.

– Все в порядке, миледи? – спросил он.

Джессика попыталась ответить, но голос отказывался ей подчиняться. Она смогла лишь кивнуть и откинуться на сиденье, сжав ладони в кулаки.

– Дорогая, что случилось? – спросила Мелинда, кладя руку ей на плечо. – О чем говорили те джентльмены?

– Так, ни о чем. Просто болтали. – Джессика повернулась к Санджаю: – Мы можем ехать?

– Конечно. Сейчас тронемся.

Санджай вскочил на козлы и сел рядом с кучером. Лошади радостно понеслись вперед, а Джессика откинулась на мягкую спинку сиденья. Мелинда опять начала спрашивать, что случилось, но как она могла рассказать подруге об услышанном? Ее страхи оказались реальностью: знакомые Саймона подтвердили, что в его жизни есть другая женщина и что муж скорее всего отошлет жену куда-нибудь подальше, чтобы не мешала его пылкому общению с любовницей.

Боль в сердце усилилась. Джессика вспомнила, как думала перед свадьбой, что они с мужем будут жить, как два соседа под одной крышей. Но после вчерашней ночи эти планы обратились в прах. Как можно оставаться равнодушной к мужчине, объятия которого дарили такое блаженство? Как можно холодно слушать разговоры о его любовнице, когда в памяти осталось ощущение теплого, сильного тела Саймона? Как можно считать посторонним человека, с которым ее теперь связывают такие моменты?

Джессика закрыла глаза. Она зашла слишком далеко. Ее чувства к Саймону уже были глубже, чем хотелось бы в такой ситуации.

Весь оставшийся путь до дома Мелинды они проделали в тишине. К счастью, расстояние было небольшим, и когда экипаж остановился, Джессика попрощалась с подругой и осталась ждать внутри, пока Санджай проводит Мелинду до дверей. Пара минут – и они поехали дальше.

Экипаж стучал колесами по мощеным улицам, а Джессика мысленно прокручивала в голове подсмотренный разговор. Все, что сказали трое джентльменов, было правдой. Она выглядела просто и незаметно. Саймон женился на ней только из-за денег. И пришел к ней в спальню лишь потому, что таков был его долг. Как только он поймет, что скоро у него родится наследник или наследница, то перестанет даже касаться ее.

Джессике было очень больно и горько. Всю дорогу домой она старалась успокоиться, говорила себе, что знала, на что шла. Но это было бесполезно. Джессика казнила себя за наивность, за пустые надежды. Только такая глупышка, как она, могла думать, что у Саймона не было другой женщины. Что вчера ночью ее муж действительно наслаждался близостью с ней. Что когда-нибудь он мог бы полюбить глухую.

На смену боли пришла злость. Еще сильнее стиснув кулаки, Джессика вспоминала, как много мужчин из светского общества имели любовниц. До этого момента она не думала, чем такая неприятная традиция грозила лично ей. Джессика была уверена, что справится с любыми проблемами, если у нее будет возможность придумывать новые наряды и продавать их. Но скоро все могло измениться. Присутствие супруги в городе связывало Саймона по рукам и ногам. Как он смог бы прогуливаться с любовницей, зная, что может в любой момент столкнуться с женой? Конечно, Саймон захочет увезти Джессику в деревню.

Ей стало страшно. Она и неделю не протянет в каком-нибудь мрачном и незнакомом сельском поместье. А муж тем временем будет упиваться близостью любимой женщины.

Нет, она должна защитить себя. У нее есть способ, как это сделать, – нужно напомнить Саймону о доме, который тот еще до замужества обещал купить на ее имя. Когда он покинет ее ради этой неизвестной Розалинд, ей будет куда уйти и где спрятаться.

Экипаж остановился перед резиденцией Норткотов. Джессика практически выпрыгнула на мостовую, не дав Санджаю шанса помочь ей. Отчаянная решимость погнала ее вверх по лестнице к парадному входу и внутрь, мимо державшего открытой дверь Ходжкисса.

– Хозяин в кабинете? – на секунду задержавшись, спросила его Джессика.

– Да, миледи. Герцог Холлингсворт и мистер Кемпден только что ушли.

– Спасибо, – сказала Джессика и побежала по коридору к кабинету.

На этот раз она постучала и только потом открыла дверь.

Саймон поднял голову от письменного стола. Увидев ее, он сначала улыбнулся, а потом нахмурился.

– Что случилось? – спросил муж, вставая с места.

Он направился к ней, но остановился, когда Джессика вытянула вперед руку.

– Я хочу поговорить с тобой по одному важному делу, – сказала она.

Саймон еще больше нахмурил брови.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Нет, я просто хочу кое-что обсудить.

Заметив, что Саймон уставился на ее плотно сжатые в кулаки руки, Джессика постаралась расслабиться. Муж опять шагнул к ней, и она инстинктивно отступила. Джессика не понимала, зачем это сделала. Неужели от страха? Нет, этого не может быть.

Сейчас ей больше всего хотелось, чтобы Саймон обнял ее, прижал к себе. Но Джессика понимала, что это глупое желание и надо, наоборот, держаться от мужа подальше.

– Хорошо, – сказал Саймон и вернулся за стол. Он указал на стул напротив, приглашая Джессику присесть. – Так что же это за важное дело, о котором ты так сильно хочешь поговорить, что даже не сняла накидку и перчатки?

Джессика глянула на свои руки и спрятала их в карманы. Потом распрямила плечи и, набрав побольше воздуха, сказала:

– Я хочу напомнить тебе об обещании, которое ты дал мне перед нашей свадьбой.

– Обещании? – Судя по лицу Саймона, ее слова вызвали в нем замешательство.

– Я говорю о доме, который ты обещал купить на мое имя.

– У тебя есть дом, Джесс. Вот он. – И Саймон обвел рукой вокруг себя. – Ты будешь жить только под одной крышей со мной – и нигде больше.

– Ты обещал дом, который будет принадлежать лишь мне одной, – упрямо повторила Джессика.

– Черт побери, – выругался Саймон.

Одним быстрым движением он оперся ладонями о стол и встал со стула. Оставшись в такой позе, муж посмотрел на нее взглядом, который не предвещал ничего хорошего.

– С чего ты вдруг вспомнила об этом? Что такое случилось, пока ты заказывала платья?

Джессика не отступала. Смотря ему прямо в лицо, она сказала:

– Ничего не случилось. Просто мне хочется, чтобы у меня было место, куда уйти, когда… то есть если мне станет невмоготу жить тут.

– Почему тебе тут станет невмоготу, Джесс? Чем ты недовольна – самим домом?

– Нет.

– Может, обстановкой? Или слугами?

– Нет, – повторила Джессика.

– Значит, дело во мне?

На этот вопрос она не смогла ответить.

Саймон вышел из-за стола и, решительно шагая, направился к ней.

– Только не говори, что недовольна мной, – сказал он, остановившись прямо перед Джессикой. – Особенно после того, что было между нами этой ночью.

Джессика густо покраснела.

– Это не имеет никакого отношения к нашему разговору. Это… это было не по-настоящему.

– Нет, по-настоящему. Ты можешь притворяться сколько угодно, однако согласиться с такой ложью твое тело не сможет.

У Джессики быстро забилось сердце. Он не должен отказываться от своего обещания. Такого нельзя допустить.

– Так нечестно. Ты обещал, что у меня будет свой дом.

– Да, я не забыл. Но позволь спросить, отчего вдруг тебе стало так противно жить под одной крышей со мной?

– Не преувеличивай. Просто мне надо знать, что у меня есть место, куда я смогу уйти, если случится что-то непредвиденное.

Саймон не выдержал и вспылил. Он схватил Джессику за плечи и слегка встряхнул ее.

– Я хочу знать, что скрывается за всем этим! – воскликнул муж.

В его руках Джессика чувствовала себя хрупкой тростинкой. У нее не было больше сил сопротивляться. И тогда, тяжело вздохнув, она спросила:

– Кто такая Розалинд?

Саймон тут же отпустил ее и сделал шаг назад. В его глазах вспыхнуло удивление, которое сразу заслонила неистовая злость. Лицо мужа побледнело.

– Черт побери! – опять выругался он, отчаянно стараясь держать себя в руках.

Джессика увидела, какую реакцию произвел ее вопрос, и все ее надежды рухнули. Саймон отвернулся, и у нее до боли сжалось сердце. Она думала, что, может, те джентльмены только сплетничали и потому их словам не стоит придавать особого значения. Теперь ей стало ясно, что это было не так. История о ее муже и какой-то прекрасной Розалинд, которую он любил в прошлом и скорее всего любит и сейчас, оказалась правдой.

Она вновь тяжело вздохнула. Ей с самого начала было ясно, что в их браке нет и следа любви. Но Джессика надеялась, что со временем они привяжутся друг к другу, станут близки. Теперь она поняла, что этого никогда не произойдет. Сердце ее мужа принадлежало другой женщине.

Саймон встал у окна и, взявшись за раму, глянул на залитый солнцем сад. Только в душе Джессики не было места для света. Ее пугала темнота, которая теперь разделяла ее с мужем.

Она смотрела на четкую линию плеч Саймона, на его мускулистые ноги. И увидела, что он так сильно сжал кулак за спиной, что побелели костяшки пальцев. Он не двигался. Наверное, придумывал такое объяснение, чтобы Джессика сразу поверила ему и больше не задавала никаких вопросов. В конце концов, Саймон был не первым мужчиной в мире, который пытался объяснить жене наличие другой женщины в его жизни.

Джессика видела каждый его глубокий вдох и выдох. Плечи мужа напрягались, натягивая на рельефных мышцах материю белой рубашки, потом опадали опять. Наконец Саймон повернулся к ней. Его лицо было таким мрачным, что Джессике стало не по себе.

– Кто рассказал тебе о Розалинд?

– Я случайно прочитала о ней по губам.

Взгляд Саймона стал еще злее.

– Ты больше никогда не будешь о ней говорить. Понятно?

Муж так смотрел на нее, что Джессика по-настоящему испугалась. Саймон опять отвернулся и стал смотреть в окно. Наверное, думал таким нехитрым приемом закончить неприятный разговор. Но Джессика продолжала настаивать.

– Ты ее любишь? – задала она главный вопрос.

Саймон тут же развернулся к ней. Пронзая Джессику насквозь темным, злым взглядом, он заявил:

– Она не имеет к нам с тобой никакого отношения. Я не хочу, чтобы ты о ней говорила.

– Почему не имеет? – продолжала докапываться до сути Джессика.

Саймон стукнул кулаком по столу.

– Какая ты упрямая! Розалинд осталась в прошлом, о котором я не хочу вспоминать. Ты теперь моя жена, и только это должно иметь для тебя значение.

Но Джессика не могла удовлетвориться таким уклончивым ответом. Саймон так и не сказал ей, любит ли он эту Розалинд, хочет ли быть с ней. От этого зависело ее будущее.

– Что она значит для тебя сейчас, Саймон?

Муж стоял напротив нее не двигаясь, мрачный, огромный, как скала у северного моря. Какое-то время он молчал и лишь пристально смотрел на нее.

– Ничего, – наконец ответил Саймон. – Сейчас она для меня ничего не значит.

Джессике показалось, что его губы с трудом проговорили эти слова. Взгляд Саймона потух, стал непроницаемым. Джессика хотела поверить ему, но не могла. Ей было бы гораздо лучше, если бы муж ответил прямо, искренне. Его уклончивость означала только одно: Саймон любил эту незнакомую ей Розалинд, но что-то помешало ему жениться на ней. Скорее всего отсутствие денег.

Теперь Саймон разбогател. Но на пути к любимой женщине появилась новая преграда – нежеланная супруга.

Джессика изо всех сил старалась держать себя в руках. Ее душили эмоции, но внешне она выглядела спокойно. И хотя ей было страшно, Джессика не собиралась отступать. Она хотела во что бы то ни стало докопаться до правды.

Вдруг настроение Саймона изменилось. Напряженные линии лица смягчились, морщины на лбу разгладились. Впервые за все время их знакомства Саймон сдался первым. Он пересек комнату и встал прямо перед ней.

Его взгляд стал мягким, примирительным. Джессика расправила плечи, стараясь не поддаваться магии его близости. Этому мужчине нельзя доверять. А своему телу – тем более.

Саймон поднял ее подбородок, чтобы Джессика ясно видела, что он хочет ей сказать.

– Я не хочу, чтобы между нами встал призрак Розалинд, – заявил муж. – Забудь, что ты вообще знаешь о ней. Наши отношения остались далеко в прошлом.

– Но…

– Нет, Джессика, ты должна мне поверить. Все, что ты еще прочитаешь по губам чужих людей про меня с ней, – не больше чем злые, глупые сплетни. Ты понимаешь?

Джессика кивнула, стараясь не обращать внимания на предательскую дрожь в коленях. Ей было страшно.

– Розалинд – это мое прошлое, – продолжил муж, – и пусть она там и остается. Потому, прошу тебя, выкинь эту историю из головы.

Джессика читала по его губам, но голос в голове продолжал твердить, что Саймону нельзя доверять. Она старалась подавить его, старалась справиться с отчаянием, что ее брак вышел не таким, каким представлялся вначале. Джессика думала, что ей угрожает только Колин, а Саймон казался единственным человеком, который сможет защитить ее от брата. Теперь она чувствовала, что вновь осталась одна и должна рассчитывать только на свои силы.

Саймон взял ее за плечи. В его взгляде было странное волнение, пальцы держали так крепко, что Джессика чувствовала их жаркую хватку даже сквозь материю накидки.

– Ты получишь свой дом, Джессика. Я пошлю за Айрой завтра же, как проснусь, и ты сможешь обсудить с ним все детали покупки. Но ты никогда не покинешь меня.

Он взял ее лицо в ладони и продолжил говорить медленно, отчетливо:

– Если записанный на тебя дом даст тебе уверенность в завтрашнем дне, то ты его получишь. Но я не потерплю никаких разговоров о жизни раздельно. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной и днем, и ночью тоже. Ты моя жена, и моя обязанность – оберегать тебя и защищать.

Саймон прижал ее к себе и начал целовать. Движения его губ были властными, решительными и очень страстными. Этим поцелуем он словно ставил точку в их разговоре.

А Джессика и не пыталась бороться с чувствами, которые пробуждали в ней его теплые объятия и нежные губы. Сегодня она поняла, что это невозможно. Его власть над ее телом была полной. Джессика таяла от одной близости мужа и в такие минуты не принадлежала себе.

Она догадывалась, что страсть – плохой советчик, и, слушая ее голос, можно погубить себя. Это чувство все сильнее привязывало ее к мужу. Боже правый, что будет, если страсть превратится в привязанность, а та – в любовь? Если она отдаст сердце мужчине, который женился на ней из-за денег и скорее всего без ума от другой женщины?

Джессика почти ничего не знала об отношениях между мужчиной и женщиной, но понимала – они принесут ей одни страдания.