Текст книги "Моргни – и умрёшь"

Глава 9. Плексиглас

Возвращаться на Сидрвуд-драйв с пустыми руками было неприятно, однако в целом Руби считала, что день выдался более чем интересный, а Клэнси, получив уйму новых сведений об инопланетянах и их кораблях, трещал просто без умолку. Они поймали автобус как раз в тот момент, когда тот уже собирался отъехать от остановки, и, забравшись внутрь, заняли места в задней части, подальше от других пассажиров. Впрочем, автобус был отнюдь не переполнен: всего семь человек возвращались «горным рейсом» в Мэйпл-Фоллз.

Руби достала маленький блокнот со спиральным корешком и пристально уставилась на страницу, которую занимал аккуратно составленный список. Одна колонка была озаглавлена:

То, что я знаю

А другая:

То, чего я не знаю

Некоторые пункты были вычеркнуты и перенесены из колонки «не знаю» в колонку «знаю».

Например, «почему Базз зовут Базз».

– А почему Базз зовут Базз? – спросил Клэнси.

– Это не настолько интересно, как можно подумать, – ответила Руби.

– Это просто прозвище? – предположил Клэнси.

– Еще менее интересно, – отозвалась Руби.

– Это ее настоящая фамилия, – продолжал гадать он.

– И даже менее интересно, – сказала Руби.

– Сдаюсь. – Клэнси махнул рукой.

– Ты будешь разочарован, когда узнаешь.

– А ты попробуй.

– Это ее инициалы: Бренда Алла Зейн.

– Так совсем неинтересно. Я разочарован, – заявил Клэнси.

– А я тебе говорила, – напомнила Руби.

– Если так подумать, это совершенно очевидно.

– Знаю, – кивнула Руби.

– Но в инициалах, кстати, только одна «З».

– Да, но ее все равно называют Базз, с одной «З» или с двумя.

– Ну, в общем, да. – Клэнси снова посмотрел на список в блокноте.

Один пункт, «ключ-8», был вычеркнут и заменен другим:

Плексигласовая бирка

– Плексигласовая бирка, – прочел Клэнси вслух. – Какая еще бирка?

– Бирка, которая была прикреплена к ключу-8, – объяснила Руби.

– А почему она вдруг тебя заинтересовала? – спросил Клэнси. – Я думал, все дело в спектровском ключе для дешифровки.

– Я прикинула, что интерес для преступников представляла бирка-брелок. В том смысле, что все пароли и шифры сменили сразу же после пропажи ключа. Если только смысл кражи не заключался в том, чтобы поставить на уши весь «Спектр», показав: система безопасности настолько слаба, что любой может вломиться и украсть любой предмет, даже самый секретный. В противном случае кража этого ключа была совершенно бесцельной.

– А какой смысл красть плексигласовый брелок? – возразил Клэнси и, нахмурившись, добавил: – Кстати, напомни, плексиглас – это что?

– Ну, плексиглас или оргстекло, его называют по-разному, но, по сути, это акрил. Или, говоря техническим языком, полиметилметакрилат, прозрачный термопластик, небьющийся, весит мало, его используют как альтернативу стеклу.

КЛЭНСИ: Так этот брелок был легкий?

РУБИ: Не то чтобы совсем ничего не весил, но все же легче стекла.

КЛЭНСИ: А на нем что-нибудь было – надпись, цифры, изображение?

РУБИ: Насколько я видела – нет.

КЛЭНСИ: Тогда чем же он так интересен?

РУБИ: Ничем.

КЛЭНСИ: Ничем?

РУБИ: Ничем, не считая того, кому он принадлежал.

КЛЭНСИ: И кому он принадлежал?

РУБИ: Брэдли Бейкеру.

КЛЭНСИ: Правда? Ты это точно знаешь? Точно-точно?

РУБИ: Не совсем, и не то чтобы точно. Полагаю, я просто строю догадки, но у них есть некая основа, потому что ЛБ сказала мне, что это памятный предмет, который кто-то подарил ей, когда она была еще ребенком, и я вроде как прикинула, что ближе всех ей был Бейкер.

КЛЭНСИ: А почему не ее папа, мама или, скажем, дедушка? Я имею в виду, это мог быть даже тренер ее детской команды по карате, он ведь тоже был важным для нее человеком, верно? Или преподаватель по классу тромбона, если она когда-нибудь училась играть на тромбоне, к примеру.

РУБИ: Даже представить себе не могу, чтобы она играла на тромбоне.

КЛЭНСИ: Да не важно, я просто хочу сказать, что вовсе не обязательно, чтобы это был Брэдли Бейкер, – ну, тот, кто подарил ей эту бирку. Это мог быть какой угодно человек, важный для нее лично.

РУБИ: Ну ладно, ты прав, это может быть кто угодно, но, понимаешь, у меня такое странное чувство, что это был именно он. – Она взглянула на Клэнси. – Думаешь, я рехнулась?

КЛЭНСИ: Нет, ты просто прислушиваешься к своим внутренним ощущениям, и…

Пауза.

КЛЭНСИ: На самом деле, мне кажется, ты права.

Еще одна пауза.

КЛЭНСИ: Ну, то есть, почти права.

РУБИ: Почти?

КЛЭНСИ: Ты говоришь, что этот брелок-бирку подарил начальнице «Спектра-8» ее лучший друг, когда она была еще ребенком?

РУБИ: Да, ЛБ сказала, что это памятная вещь, которая ей очень дорога.

Она вдруг умолкла, глаза ее широко раскрылись, как будто девушка увидела что-то странное.

Для Руби Редфорт было непривычно чувствовать себя так, как будто она последней из зрителей увидела гориллу. И еще более непривычно было чувствовать себя полной и абсолютной тупицей, однако сейчас она себя именно так и чувствовала.

РУБИ: Ну что я за идиотка! ЛБ не стала бы прицеплять какой-то старый брелок, подаренный ей много лет назад, к такому ценному предмету, как ключ-8, применяющийся для шифровки и дешифровки. В «Спектре» все снаряжение профессиональное, ЛБ – профессиональный агент, она не стала бы мешать работу с сентиментальными воспоминаниями.

Девушка посмотрела на Клэнси.

РУБИ: Ты это хотел сказать, да?

КЛЭНСИ: Я не стал бы называть тебя идиоткой, но да, именно это.

РУБИ: И как я могла купиться на такую чушь?

КЛЭНСИ: Хватит грызть себя, все время от времени косячат – а если говорить обо мне, то я это делаю почти каждый день.

РУБИ: Да, но ты-то сразу понял, что ЛБ соврала, почему же я не поняла?

КЛЭНСИ: А с чего тебе было понимать? Два месяца назад у тебя не было причин сомневаться в ней. Кроме того, ЛБ рассказала тебе эту историю сразу после того, как ты едва выжила, упав с высокого здания. У тебя на уме в этот момент было совсем другое, типа «ого, я жива!».

РУБИ: Предполагается, что я должна уметь справляться с такими проблемами, как жизнь, смерть и падение с высоких зданий.

КЛЭНСИ: Ну да, наверняка это часть твоей работы, но разве ты не понимаешь, что в тот конкретный момент вся эта история про плексигласовую бирку была лишь мелкой деталью? ЛБ упомянула о ней мимоходом, и с чего бы тебе было не поверить ей? Как я и сказал, в то время ты полностью ей доверяла, и если бы она рассказала тебе эту историю сегодня, ты, наверное, усомнилась бы.

В этом он был прав.

– Так как, по-твоему, к ней попала эта бирка, этот брелок, в общем, этот кусок оргстекла?

– Понятия не имею, – ответила Руби.

Наступило молчание.

КЛЭНСИ: И я не понимаю еще одного: если ЛБ – главная злодейка и именно она отрядила Графа собирать все эти сыворотки правды, «сизые секреты» и все прочее, то как объяснить, зачем ей было идти на такие трудности ради кражи ее собственного брелока от ключа?

РУБИ: Ну, это легко. Она хочет сбить «Спектр» со следа. Понимаешь, все впали в паранойю относительно «кротов» и двойных агентов, все заняты тем, что вычисляют, кто это может быть, но никто, конечно же, не укажет на нее.

КЛЭНСИ: Мне это кажется несколько надуманным.

РУБИ: Да тут все надуманно.

КЛЭНСИ: Хорошо, но если ЛБ – не злодейка, тогда кто злодей?

РУБИ: В этом случае, полагаю, я права, и этот кусок оргстекла таит больше, чем кажется на первый взгляд.

Клэнси еще раз взглянул на список «не знаю».

– А что ты думаешь насчет всего этого дела с Нефритовым Буддой? Я имею в виду, что «сизый пахучий секрет» и сыворотку правды имело смысл красть. Какой преступник не захочет иметь в своем распоряжении запах, который может заманить кого угодно куда угодно? Или препарат, который может заставить любого выболтать правду? Но какое отношение ко всему этому имеет Будда? При чем он тут вообще?

– Не знаю, – ответила Руби, – но я думаю, что Будда хранит какую-то важную тайну, и лично я думаю, что дело в глазах.

– Что?

– Тайна скрывается в глазах Будды, – пояснила Руби.

– Разве это не просто старая легенда? – усомнился Клэнси. – Посмотри в глаза Нефритового Будды в полночь, и станешь вдвое моложе и вдвое мудрее… Я имею в виду, какой дурак поверит в такую чушь, не считая твоего папы… не обижайся только.

– Я и не обижаюсь, Клэнс. Я хочу сказать – я понятия не имею, что прочел Граф, когда светил фонариком в рубиновые глаза статуи, но полагаю, он что-то там увидел, какой-то символ или, может быть, даже шифр.

– А нельзя ли отправить кого-нибудь, чтобы он тоже заглянул в эти глаза?

– Статую вернули в Хотан, – напомнила Руби. – Кого мне туда отправить?

– Может, позвонить кому-нибудь в Китае? – предложил Клэнси.

– Что, просто позвонить в Китай и сказать: «Пожалуйста, загляните в глаза Нефритового Будды Хотана»?

– Не просто кому-то позвонить, – развивал свою мысль Клэнси. – Это, конечно же, должен быть кто-то, кто работает в Хотанском музее.

– Все не так просто. Еще нужно вычислить, каким лазерным устройством Граф светил в глаза Будды – это ведь был не обычный фонарик, – заметила Руби. – А потом придется убедить кого-то из работников музея пойти и сделать это.

– Может, попросишь позвонить в Китай кого-нибудь другого, допустим, Блэкера?

– У меня нет полномочий что-либо расследовать, – напомнила Руби. – Если я попрошу кого-то позвонить китайцам, то получится, что я участвую в расследовании, а допуск на это – да и на все вообще – теперь дают только старшим агентам.

– Так попроси старшего агента.

– Кого, ЛБ? – хмыкнула Руби. – Какими словами мне еще объяснять это, Клэнс? Я не хочу, чтобы ЛБ знала, что я могу выйти на кого-то или на что-то, на тот случай, если окажется, что этот «кто-то» – она сама.

– Верно, – встревоженным тоном согласился Клэнси, – это будет совсем лишнее.

– Мне нужно знать, что произошло между ЛБ и Блэкером. Если она действительно убила его, то почему она это сделала?

– Если бы ты могла доверять ЛБ, то можно было бы спросить у нее самой.

Руби вздохнула.

– Если бы я могла доверять ЛБ, то чувствовала бы себя гораздо спокойнее относительно многих вещей. Я даже, наверное, смогла бы спать по ночам.

– Тогда тебе надо поговорить с Хитчем. Ты ведь доверяешь ему, верно?

– На сто процентов, – ответила Руби, – но если я его спрошу: «Хитч, как ты думаешь, не может ли ЛБ оказаться убийцей?» – что он на это скажет? И, честно говоря, я не уверена, что хочу задавать этот конкретный вопрос, по крайней мере, до тех пор, пока у меня на руках не будет как можно больше информации. И еще какое-нибудь оружие, и, возможно, место, где можно спрятаться.

– Ты боишься? – спросил Клэнси.

Руби посмотрела в темноту за окном.

– Угадал, боюсь. Если бы я не боялась, меня можно было бы считать сумасшедшей.

– И что ты будешь делать, когда в следующий раз встретишься с ней лицом к лицу?

– Полагаю, буду сохранять спокойствие. Нужно ничем себя не выдать, вести себя как обычно, – ответила Руби.

Это соответствовало ее правилу 51: если не доверяешь другим игрокам, плотнее прижимай карты к себе.

Глава 10. Звезды в небесах

– Бродяга вернулась, – произнесла миссис Дигби, когда Руби вошла в дом через кухонную дверь. – Где тебя носило?

– Я пыталась решить вашу проблему с грибами-баранами.

– Ну что ж, выкладывай, – с искренним изумлением потребовала миссис Дигби. – Повезло хоть?

– Мне указали их след, – ответила Руби.

– И кто же?

– Понимаете, мне не следует раскрывать мой источник информации, но могу сказать, что шестеренки уже крутятся и есть немалый шанс, что к концу недели я раздобуду вам грибы.

– Отличная работа, – одобрила миссис Дигби. – Как минимум одно печенье ты заслужила.

– Всего одно? – жалобно спросила Руби.

– Не надо перебивать аппетит перед ужином, – сказала миссис Дигби.

Руби взглянула на стол, накрытый для двоих, и поинтересовалась:

– Хитч придет?

– Пусть уж лучше придет, я приготовила столько жаркóго, что хватит на целую армию.

Она потянулась за половником, но ее прервал звонок телефона.

– Добрый вечер, конечно… Что?.. Нет, я такое не одобряю. Вам ваша матушка никогда не говорила, что не следует пропускать трапезу? Это путь к безвременной могиле… Оставлю в подогревателе, если пес не доберется до этой еды первым. – Она положила трубку.

– Он не придет? – угадала Руби.

– Он сказал, что ему срочно нужно куда-то ехать – что-то насчет друга, у которого сломалась машина. – Домоправительница неодобрительно фыркнула. – Он не задержится на этом свете, если не будет выделять время на то, чтобы поесть.

– Я и не знала, что у него есть друзья, – заметила Руби.

– Слишком много друзей, если хочешь знать мое мнение, – отозвалась миссис Дигби. – Уж очень он хлопотал, отправляя меня в этот круиз. Ему не терпелось побыстрее отделаться от меня.

– Ну, вы хотя бы по Карибскому морю путешествовали, – вздохнула Руби. – А меня он на месяц загнал в самую глухомань.

Домоправительница взяла собачью миску и положила Багу изрядную порцию еды.

– Любой поймет, что он хотел от нас избавиться.

Руби решила лечь спать пораньше: ей надо было выспаться, и если улечься сразу после ужина, то можно урвать целых десять часов сна. Это было бы весьма кстати, но ей удалось поспать всего пять часов, да и то с перерывами. Сначала раздался звонок из Парижа.

– Привет, это мы.

– Бонжур, мама, бонжур, папа. И кстати, quelle heure est-il?

– Пардон?

– Который сейчас час?

– Почти обеденное время, а у тебя?

Руби потянулась за своими часами.

– Три часа ночи.

– Ой, Руби, ты, наверное, уже спала! – спохватилась мать.

– Да, но вы можете попытаться позвонить позже, часов в шесть вечера, или намного раньше – между Парижем и Твинфордом десять часов разницы, мы отстаем на шесть часов.

– А я думал, Твинфорд на девять часов впереди, – сказал ее отец.

– Совсем наоборот, папа.

– В таком случае крепкого тебе сна! – пожелала Сабина.

– Bon appétit, – ответила Руби.

Час спустя она проснулась снова, на этот раз от жужжания мухи. Судя по настойчивому зудению, муха уже была в предсмертных судорогах, и производила этот звук, лежа на спине, лапками вверх.

Все еще не проснувшись, Руби попыталась прихлопнуть муху, но ее ладонь ударилась о край чего-то твердого. Открыв глаза, Руби увидела, что звук издает не назойливое умирающее насекомое, а ее спектровские «спасательные часы», лежащие на прикроватном столике. На циферблате мерцали слова, начертанные зеленым. Сообщение от Хитча:

Городской планетарий, 04:35, ряд Е, место 6

Было четыре часа утра – не самое приятное время для пробуждения. Но если Хитч намеревался сопроводить ее в штаб-квартиру для беседы с начальницей (и предположительно убийцей), то четыре часа утра были ничуть не хуже, чем любое другое время суток.

Руби потянулась за своими очками, с трудом поднялась на ноги, упала, выругалась, доковыляла до ванной, почистила зубы, причесалась и уставилась на свое отражение мутным взглядом.

«Редфорт, тебе нужно собраться», – сказала она себе.

Руби решила, что единственный способ проснуться окончательно – это залезть под душ. Так она и сделала, и это сработало. Потом она посмотрела в предутреннюю темноту за окном и решила: «Холодно. Холоднее, чем вчера». Температура на улице действительно упала.

Руби откопала в шкафу теплые колготки, натянула поверх них джинсы, надела теплую нижнюю кофту, футболку с надписью «Не будите меня», черную толстовку на молнии, зимнюю парку и шапку с ушами. Снега не обещали, но воздух бы ледяным. Одевшись, Руби подхватила рюкзак, на цыпочках сбежала вниз по лестнице и вышла из дома через парадную дверь. На станции подземки «Грин-стрит» было малолюдно – только рабочие, едущие с ночной смены, да редкие «ранние пташки».

Оказавшись возле планетария, Руби с удивлением обнаружила, что двери открыты и в кассе сидит мужчина, продающий билеты. А ведь она уже была готова проникнуть в здание каким-нибудь хитрым путем.

– В чем дело? – спросила Руби, подойдя к кассе.

– То есть – в чем дело? – переспросил молодой продавец билетов.

– Почему вы открыты? Сейчас только половина пятого утра.

– Мы празднуем годовщину прошлогодней высадки на Луну – ну, «Аполлон-11», знаешь? – сказал билетер.

– Не хочу портить вам веселье, но вы в курсе, что пока еще рановато? – осведомилась Руби. – Годовщина будет седьмого декабря.

– Да, мы это знаем, но многие люди хотят почтить вниманием это событие, поэтому мы решили растянуть празднование на целый месяц, – пояснил молодой человек, указывая на огромную афишу, висящую на стене. – Ожидается целый ряд мероприятий. Ты, должно быть, слышала, что в обсерватории на Острове Метеора построили новый телескоп… это было в новостях, под лозунгом «Планета Твинфорд-1974 – Город Космоса».

– Но еще не семьдесят четвертый год, – возразила Руби.

– Да, но недели через четыре он настанет, – ответил билетер. – Ты действительно не в курсе этого?

Руби непонимающе смотрела на него. Потом произнесла:

– Ну да, кажется, моих родителей пригласили на какое-нибудь космическое мероприятие, вот только на какое?

– Может быть, на «Галактический Концерт»? Или на «Астро-лекции»? Или на «Межзвездное шоу»? – предположил молодой человек, потом с легким сарказмом добавил: – С какой планеты ты свалилась?

– С Планеты Заучек, – объяснила Руби. – Мне кажется, у вас должен быть забронирован для меня билет – на фамилию Редфорт.

Парень порылся в стопке заранее оплаченных билетов и протянул ей конверт.

– Приятного просмотра! – пожелал он.

Руби открыла дверь в зал и тихонько спустилась по ступеням. Все места в средней части были заняты, но по краям оставалось много свободных кресел. Она нашла ряд Е и стала аккуратно пробираться вдоль него, потом нашла свое место и села. Все кресла вокруг были свободны, Хитча нигде не было видно.

Мистер Пунктуальность, похоже, опаздывал.

Она начала смотреть сеанс, и вскоре лекция, сопровождавшая показ, полностью увлекла ее.

– Привет, – произнес чей-то голос.

РУБИ: Черт! Я и не слышала, как ты подсел ко мне!

ХИТЧ: Похоже, ты нервничаешь, детка.

РУБИ: Ну, раз уж ты об этом заговорил…

ХИТЧ: Кстати, ты завтракала?

РУБИ: Шутишь? Еще и пяти часов утра нет.

Хитч протянул ей бумажный пакет.

– Спасибо, – поблагодарила Руби и достала из пакета пончик.

ХИТЧ: Это от Блэкера.

РУБИ: А чего он не спит в такую рань?

ХИТЧ: У нас все в полной боевой готовности, и вообще царит совершенное безумие.

Как и все остальные зрители, он смотрел на потолок, где медленно вращалось изображение ночного неба.

Хитч указал на группу звезд:

– Это Геркулес?

– Орион, – неодобрительно фыркнула Руби.

– Ты уверена?

– Конечно, уверена, – отозвалась Руби. – Я прочитала кучу книг обо всем этом еще миллиард световых лет назад, когда мне было всего пять. Я могу нарисовать любое созвездие с завязанными глазами и с руками, связанными за спиной.

– Звучит как достаточно хитрый фокус, – промолвил Хитч. – Но кто знает, когда такой талант может пригодиться в жизни?

– Ну да, – согласилась Руби. – Что мы вообще здесь делаем?

– Знаешь, – сказал Хитч, – наблюдение за звездами очень успокаивает, тебе не кажется?

– Может, и так, – ответила она, бросив на него взгляд, в котором явно читалось: «Ты в своем уме?»

– И как тебе лагерь для талантливых придурков?

– Придурочно, – безапелляционно заявила Руби. – Так ты был занят?

– Очень занят, по крайней мере, до тех пор, пока твои родители не улетели в Париж. О небо, какая у них насыщенная светская жизнь!

– И поэтому ты решил, что им нужно отправиться в отпуск?

– А с чего ты взяла, что это была моя идея?

– Миссис Дигби сказала, что твоя.

– Что ж, должен признать, они несколько мешали мне здесь. Ты представляешь, сколько вечеринок они посещают?

– Я живу с ними последние тринадцать лет – как ты думаешь, представляю я это или нет?

– Ну вот, значит, ты понимаешь, – кивнул Хитч.

– Лучше, чем кто-либо еще, – хмыкнула Руби. – Я также понимаю, что миссис Дигби таинственным образом выиграла бесплатный круиз по Карибскому морю, я только не понимаю как?

– Да-да, кто бы мог предположить?

– Только не она сама, конечно же, – сказала Руби.

– Жизнь полна сюрпризов, – философски заметил Хитч.

– И что, ты решил, что тебе нужно побольше личного пространства?

– Нам нужно было сделать в доме кое-какие улучшения, принять некоторые меры безопасности, – уведомил Хитч.

– Ради меня?

– Ради вас всех.

– Ты думаешь, моим родителям грозит опасность? – спросила Руби. – И миссис Дигби тоже?

– Я не поставил бы на того, кто попробует пойти против миссис Дигби. – Хитч улыбнулся. – Но да, я просто не хочу, чтобы кто-либо из них стал мишенью – в любом смысле.

– Ты думаешь, такое действительно может случиться? На самом деле? – допрашивала Руби. – Граф знает, что мои родители не имеют никакого отношения к «Спектру» – они совершенно не годятся в агенты.

– Ты упускаешь главное, детка. Если Граф решит вогнать тебя в ступор или, что еще хуже, разрушить твой мир полностью, он знает, как это сделать. Он знает, где ты живешь, знает, как причинить тебе боль, – объяснил Хитч.

– Это значит… что он может попытаться их убить?

– Это значит, что такое вполне возможно.

– Отсюда и усиление мер безопасности?

– Отсюда и усиление мер безопасности.

– И что ты собираешься делать, когда они вернутся? – поинтересовалась Руби. – Я имею в виду, ты же не сможешь постоянно удерживать их дома.

– Я сделаю все, что могу, детка, чтобы обеспечить их безопасность, и буду изо всех сил стараться, чтобы сами они не узнали об этом.

– И что ты им сказал? Насчет дома, я имею в виду?

– Я не хотел, чтобы они ломали головы над этим, поэтому попросил своего друга, который, по счастливой случайности, работает в строительстве, убедить их в том, что окна нужно заменить. Он сказал им, что ваши окна сильно заражены оконным долгоносиком.

– И как он их в этом убедил?

– Распылил повсюду немного стеклянной крошки и расшатал одну из оконных рам, – и они сами все поняли.

– Стеклянной крошки? – переспросила Руби.

– Они были весьма встревожены.

– Это уж наверняка, – согласилась Руби. – А с каких это пор долгоносики способны питаться стеклом?

– Знаю, это очень тревожный признак, верно? – усмехнулся Хитч.

– А миссис Дигби? – спросила Руби.

– Это была важная задача, и я не хотел, чтобы она отследила, что происходит на самом деле. У нее глаза, словно у ястреба. Я сказал ей, что сменил замки и улучшил систему сигнализации, потому что потерял всю связку ключей, однако утаил от нее подлинную причину.

– Что ж, до сих пор тебе успешно удается морочить ей голову. Миссис Дигби считает, что ты отправил ее в путешествие, потому что хотел, как в прежние времена, повеселиться с друзьями. – Она посмотрела на него краешком глаза. – Я сказала ей, что мне кажется, будто у тебя вообще нет друзей.

– Когда-нибудь я познакомлю тебя с одним из них, – пообещал Хитч.

– Миссис Дигби, кажется, полагает, что ты отправил моих родителей в Париж потому, что не смог выдержать их безумную светскую жизнь.

Хитч подмигнул ей.

– Я тренированный агент, я могу выдержать любую вечеринку, которую они закатят. – Он помолчал. – К слову, о тренировках: пора вострить коньки.

– Почему? Куда мы собираемся?

– На свидание с ЛБ, – ответил Хитч, потом заметил выражение лица Руби. – Черт побери, детка, не надо так нервничать. А то можно подумать, будто тебя пригласили на встречу с Мрачным Жнецом.