Текст книги "Девушка в темной реке"

– Ничего однозначного.

Рейчел долго смотрела на Энджи, взвешивая ее слова. Ветер с шелестом понес опавшие листья по плиткам патио. Заметно посвежело.

– Я себе такого не представляю.

Из кухни вышел Даг, вытирая руки маленьким полотенцем. Рейчел взглянула на мужа:

– Мне пора готовиться к сеансу по «Скайпу». Даг, можешь принести Энджи кассеты с моими съемками? Приятно было познакомиться, – сказала она Паллорино.

Повернувшись уходить, Рейчел замялась и обернулась:

– Возможно, это не имеет отношения к делу, но вы сами увидите, несколько раз на камеру попало. Наши лодки преследовали трое мужчин. Они шли за нами по берегу и порядком напугали некоторых участниц. По-моему, это и было их намерением.

– Преследовали ваши лодки?! – раздельно повторила Энджи.

– У меня сложилась впечатление, что это кто-то из мужчин, которых мы видели в «Крюке и промахе». Кучка пьяных деревенщин. Жасмин успела настроить их против себя, и они решили отомстить не то ей, не то всем нам. Мне они, в принципе, казались безобидными, но я вот на всякий случай вам говорю.

– Как же ее угораздило?

– Сами увидите, – усмехнулась Рейчел Харт. – Мне удалось заснять разгар скандала… Какое прекрасное документальное кино о женщинах могло бы получиться! Ну ладно, кассеты надписаны, места съемок перечислены, список в коробке.

На этом Рейчел пересекла гостиную и пропала в недрах дома – должно быть, направилась в домашний офис.

Глава 16

По дороге в Колвуд, один из городов столичного региона, Энджи позвонила в Нанаймо Иден Харт и договорилась о встрече. Телефон дочери ей продиктовал Даг, и он же вынес коробки с видеокассетами, которые теперь ехали на заднем сиденье «Мини-Купера».

Энджи сбросила скорость, поглядывая на номера домов. Найдя нужный, она свернула на подъездную аллею. Аккуратная лужайка, ухоженные клумбы – подобное порабощение природы казалось странным для лесбийской пары, обожавшей глухие леса и ловлю рыбы в неукрощенных реках. А может, именно поэтому Уиллоу Макдоннел и Триш Шаттак обожали девственную природу: там они не ощущали давления социальных условностей и мнения пригородных обывателей.

Даг сказал Энджи, что Уиллоу и Триш, сейчас уже шестидесяти трех и шестидесяти шести лет, все-таки смогли после долгих мытарств удочерить пятилетнюю кореянку. Это произошло спустя полгода после злополучной поездки на Наамиш. Теперь обе были счастливыми бабушками, что можно было заключить по игрушкам, там и сям валявшимся во дворе. Триш, как выяснила Энджи, уже на пенсии, но по-прежнему проектирует ландшафтный дизайн для благотворительных проектов. А Уиллоу по-прежнему подвизается адвокатом, специализируясь на правовых коллизиях в медицине, и зачастую консультирует безвозмездно.

Не успела Энджи выйти из машины, как дверь дома отворилась и на пороге показалась плотно сбитая женщина в красной флисовой куртке, шортах карго, носках и сандалиях. Когда Энджи поднялась по деревянным ступенькам, хозяйка пошла ей навстречу, протянув руку для приветствия.

– Триш Шаттак, – представилась она, сердечно тряся руку Энджи. Улыбка у нее была широкая, а зубы квадратные и белые на фоне обветренного, загорелого лица, выдававшего привычку работать на воздухе. Серебристый «ежик» был чуть длиннее на макушке и уложен иглами с помощью геля, а на носу Триш Шаттак красовались очки в красной пластмассовой оправе. – Входите!

В доме Энджи сняла пальто и ботинки и с удовольствием пошла в носках по деревянному полу. Триш провела ее в просторную кухню. Там пахло свежезаваренным кофе и выпечкой, а в глубокой миске мариновались стейки. В окно был виден маленький сад с бассейном и ухоженной лужайкой. Два большеглазых кавалер-кинг-чарльз-спаниеля смотрели с веранды, тычась носами в стекло. Триш отодвинула стеклянную дверь и впустила собак. Те, энергично виляя хвостами, принялись обнюхивать джинсы Энджи. Паллорино погладила спаниелей, ощущая под пальцами мягкую как шелк шерстку.

– Уиллоу сейчас придет, – сказала Триш. – Она в кабинете, дописывает юридическое обоснование. Хотите кофе? У меня есть свежее овсяное печенье с шоколадной крошкой.

– С удовольствием! – улыбнулась Энджи. Она пила кофе у Хартов, но печенье Триш пахло слишком вкусно, чтобы отказываться.

– Присаживайтесь. – Триш указала на табурет у гранитной столешницы, взяла из буфета три глиняные чашки и налила дымящейся темной жидкости. Поставив кружку перед гостьей вместе с сливочником и сахаром, она пододвинула блюдо с печеньем. Энджи взяла одно, откусила и прикрыла глаза от наслаждения.

– М-м-м, как вкусно! Это вы сами печете?

– Так я больше ни на что и не гожусь уже, – усмехнулась Триш. – Поразительно, чему можно научиться, когда появляются внуки… А, вот и Уиллоу!

Энджи невольно уставилась на вошедшую, зная, что Уиллоу Макдоннел за шестьдесят. Женщина, появившаяся в кухне, была сложена как балерина, и ее движения были грациозными, словно текучими. Прибавьте к этому тонкие черты лица и чистые глаза почти янтарного цвета… Уиллоу улыбнулась, взяла печенье и деликатно откусила с краешка:

– Вы, должно быть, Энджи Паллорино?

Энджи встала и пожала руку адвокатше. Жуя печенье, Уиллоу разглядывала ее так, что Паллорино почувствовала себя неловко.

– Значит, есть подозрения, что в смерти Гулати что-то нечисто? – без обиняков спросила Уиллоу.

Энджи объяснила, чего ждет от нее Джилли Монеган. Женщины внимательно слушали.

Уиллоу подтянула табурет к столу и взяла себе чашку кофе.

– Я понимаю, из каких мотивов исходит судья Монеган. В свое время она пользовалась огромным авторитетом, да и сейчас ей палец в рот не клади. В прошлом я с ней неоднократно пересекалась в силу профессии. В зал суда, где правила Монеган, входили как на экзамен.

Энджи баюкала в ладонях кружку удобной формы, теплую, как эта пара, как этот дом. Вот бы и у них с Мэддоксом когда-нибудь появился такой же дом, напоенный радушием и сердечностью… Эта мысль вкупе со зримым воплощением ее мечты застали ее врасплох. Сердце Паллорино забилось быстрее. Она поставила кружку и откашлялась, сосредоточившись на том, за чем приехала.

– Вы не против, если я запишу наш разговор, чтобы потом внимательно прослушать еще раз?

Женщины переглянулись.

– Я не против, – сказала Триш.

– Я тоже, – поддержала Уиллоу.

Энджи достала из сумки цифровой диктофон, включила и поставила рядом с тарелкой с печеньем.

– Вы познакомились с Жасмин Гулати во время той поездки? – спросила она.

Лицо Триш стало серьезным. Она взглянула на Уиллоу. Та еле заметно кивнула.

– Нам она не понравилась, – ответила Триш. – Не стану темнить, чтобы вам побыстрее нарисовать ту самую большую картину, за которой вы гоняетесь. Может, в душе она была неплохой и это все молодость, но с первого дня поездки Жасмин вела себя как законченная эгоистка. Высокомерная, наглая… – Она поглядела на Уиллоу: – Я что-нибудь упустила?

Невеселая улыбка тронула губы Уиллоу.

– Она не очень-то спешила снизойти, разве что ей было что-нибудь нужно. Вот тогда Жасмин расточала льстивые улыбки и непреодолимое очарование. Но под этим фасадом скрывалась настоящая глубина: Жасмин была умна, начитанна, временами просто философ. У меня было чувство, что она ищет себя, пробует почву. Смотрит, насколько далеко можно зайти. Может, она такая удалась в бабку – Джилли Монеган была жесткой как снаружи, так и внутри своей мантии.

– А кто-то из участниц смог с ней подружиться вообще? – спросила Энджи, заинтригованная начинающим вырисовываться портретом Жасмин Гулати.

Женщины снова переглянулись.

– Может, Кэти? – предположила Уиллоу.

– Нет, с ней они скорее были сестренки по бутылке. – Триш поглядела Энджи в глаза. – Напивались у костра и давай болтать всякую чушь, прежде чем заползти в спальные мешки и отключиться.

– То есть Жасмин много пила во время поездки? – удивилась Энджи.

– Да уж не сдерживалась. Но как рыбачка, выше всяких похвал, даже меня научила кое-каким тонкостям. – Уиллоу задумчиво отпила кофе. – Вот разве что Иден с ней общалась. Они часто болтали по вечерам у костра, пока Жасмин строчила в своем дневнике, прежде чем нализаться на ночь.

– А Рейчел, она ладила с Жасмин? – спросила Энджи, проверяя правдивость того, что Рейчел ей рассказала.

– Рейчел работала, – ответила Триш. – Она играла роль молчаливого наблюдателя и всячески поощряла естественное общение между участницами. У нее был просто талант сунуть камеру тебе в лицо и прикинуться при этом ветошью.

– Рейчел сказала, что Жасмин всячески интересничала, козыряя своим «большим секретом».

Обе женщины засмеялись.

– Ах да! Какой-то тайный любовник, подаривший ей бриллиантовое кольцо, которым она хвасталась направо и налево. При этом Жасмин утверждала – дословно, – что у всех есть свои тайны и участницы той поездки – не исключение.

Энджи вспомнились слова старой медсестры, которая первой нашла ее в бэби-боксе больницы Сент-Питерс больше тридцати лет назад: «Порой нам кажется, что мы храним тайну, но на самом деле это тайна держит нас в плену».

Она выложила на стол фотографию кольца с бриллиантами.

– Вот об этом кольце шла речь?

Женщины закивали.

– Скажите, а складывалось ощущение, что Жасмин действительно с кем-то помолвлена? Или она просто морочила всем голову?

– Судя по тому, как она флиртовала с проводниками? – тихо уточнила Уиллоу, и в ее взгляде появилась настороженность. – Вообще-то невеста не ведет себя подобным образом.

– Я сейчас задам немного странный вопрос. Осмотр останков не подтвердил такого предположения на сто процентов, однако вероятность, тем не менее, исключать нельзя… – Энджи помолчала. – Жасмин ни разу не дала повода думать, что у нее когда-нибудь был ребенок, которого, возможно, отдали на усыновление?

На лицах женщин отразилось нескрываемое удивление.

– Нет, такого не было, – уверенно сказала Уиллоу.

– Вижу, вы обе удивились. Почему?

Триш провела пальцами по своим седым «колючкам».

– Как-то вечером у костра зашел разговор об усыновлении. Мы с Уиллоу тогда как раз вели переговоры с сиротским приютом в Корее. Так вот Жасмин яростно обрушилась на наше намерение взять корейского ребенка. Она заявила, что это глупость, что мы понятия не имеем, каких детей сдают в приюты.

– Она была невозможно резкой, – добавила Уиллоу. – Сказала, что нам достанется ребенок с фетальным алкогольным синдромом, с недоразвитым мозгом или неуправляемым характером. Конечно, она уже хорошо набралась тогда, но… – Уиллоу помолчала. – Это никоим образом не натолкнуло меня на мысль, что Жасмин хоть в малой степени сочувствовала идее усыновления или сама пошла бы этим путем.

– Если подумать, она могла взвиться как раз потому, что сделала это в прошлом, – подала голос Триш. – И подсознательно желала оправдать свой поступок. Может, это и была ее большая и мрачная тайна.

– Тогда откуда такое самодовольство? – возразила Уиллоу и повернулась к Энджи. – Какую бы тайну ни скрывала Жасмин, она говорила о ней с надменным превосходством. Она гордилась своей тайной, у нее даже настроение поднималось. Размахивала своим секретом, как флагом.

– А почему она так себя вела? – спросила Энджи.

– Да черт ее знает. Двадцать пять лет, весь мир у ног, а мы, типа, старые кошелки. Может, просто животное превосходство молодости, желание указать старым кошелкам их место…

Энджи выдержала взгляды Триш и Уиллоу.

– Еще один вопрос, – попросила она. – Рейчел вспомнила, что какие-то мужчины преследовали вас по берегу, когда вы сплавлялись по реке.

– А, это. – Триш сухо засмеялась. – Мы решили, что и тут постаралась Жасмин. Она оскорбила компанию местных в пабе в Порт-Феррисе. Мы там собрались на ужин и встречу с проводниками накануне отправки в лодж «Хищник». Ночевать собирались в мотеле. Но в пабе был большой телевизор, показывали какой-то матч, и весь город набился поболеть за местного героя. Спиртное лилось рекой.

– То есть там было опасно, раз посетители были пьяны?

– Ну, мы-то сами не пили, – сказала Триш. – Так, отметили начало путешествия. Но некоторые, включая Жасмин, просочились в паб и начали праздновать с местными их победу.

– А каким образом Жасмин оскорбила местных жителей?

– Ну, в пабе тогда собрались почти сплошь здоровенные темноволосые лесорубы, и все как на подбор в «камлупских смокингах»…

– В чем? – не поняла Энджи.

– Так называют утепленные клетчатые куртки, которые в сельских районах носят все – от лесорубов и охотников до механиков, – объяснила Уиллоу.

Энджи сразу вспомнился Гаррисон Толлет, нынешний владелец лоджа «Хищник». Он вполне соответствовал описанию – крупный, мускулистый, каждое бедро обхватом с ее талию. И оба раза, когда Мэддокс и Энджи общались с ним в лодже, Гаррисон Толлет был в клетчатой куртке.

– И что им сказала Жасмин? – повторила Энджи.

– Что-то о близком родстве. Что они все двоюродные братья, отродясь не чистили зубы, зато наяривают в лесу на банджо, – сказала Триш.

– Вы шутите? – опешила Энджи.

– К сожалению, нет. Ну, и, наверное, кто-то из присутствовавших в тот вечер в баре решил, что будет забавно пугнуть нас на реке. По берегу за нами шли трое. Двое здоровые – один брюнет, а другой в красной шапчонке и клетчатой куртке. А третий пониже и тощий. Выйдут на край обрыва и стоят среди деревьев, ничего не делая. Иногда мы замечали их силуэты на гребне горы. Однажды днем мы услышали банджо, а ночью на нем снова кто-то играл, и уже рядом с нашим лагерем.

– Причем один из здоровяков что-то нес, – добавила Уиллоу. – Что-то длинное, винтовку или охотничье ружье.

– Вы считаете, они просто хотели вас напугать или действительно угрожали? У вас возникало ощущение, что они опасны?

– Мне было неуютно, – призналась Уиллоу. – Но Жасмин сама напросилась. Если бы Гаррисон и Джесси не вмешались и не разрядили обстановку в пабе, все могло закончиться черт знает чем. Гаррисон отвел Жасмин в сторонку, купил ей еще выпить и увел за столик в дальнем углу, пока Джесси успокаивал горячившихся местных.

Триш и Уиллоу снова переглянулись, будто решая, говорить или нет, а затем Триш призналась:

– Мы не собирались об том рассказывать, потому что это дело частное, но Гаррисон Толлет залез Жасмин в трусы тем же вечером. Ее комната была рядом с нашей, и мы… слышали, что она не одна.

– Слышали?

– Ну, как стучало о стенку изголовье кровати, слышали.

– Значит, она переспала с Гаррисоном Толлетом в первый же вечер?

Энджи немедленно вспомнилась их с Мэддоксом поездка. Они познакомились с Шейлой Толлет, женой Гаррисона, которая между прочим похвасталась, что скоро у них с Гаррисоном двадцать шестая годовщина брака. Стало быть, они были женаты всего два года, когда Гаррисон переспал со своей клиенткой?

– Вы уверены, что она была с Толлетом?

– Нет, конечно, поэтому мы и не хотели говорить. Жасмин могла найти себе кого угодно. Но если вы посмотрите отснятый в пабе материал, может, узнаете больше.

– Не совсем типичное поведение для женщины, помолвленной с любимым человеком, – тихо произнесла Энджи.

– Да уж, – подтвердила Триш. – Вы еще много чего увидите на кассетах Рейчел.

Глава 17

На город опускались сумерки, а с океана наплывал густой туман, когда по короткой, выложенной камнями дорожке Энджи подошла к двери Софи Синович, одной из «трех amigas», снявшихся на пляже Хорнби двадцать шесть лет назад.

Мией Смит и Софи Синович Паллорино занялась сразу после того, как отвезла видеокассеты к Дэниелу Маянгу в его специализированный магазин «Все для фото», куда «Прибрежные расследования» обращались для реставрации фотографий, увеличения резкости изображения и по любым вопросам касательно старых пленок.

Оказалось, что в Виктории живет не одна Миа Смит, а если Миа вышла замуж и взяла фамилию мужа, Паллорино предстояло пару раз зайти в тупик, прежде чем что-то найти. Зато фамилия Синович не потребовала долгих поисков, и Энджи решила сперва заехать к ней.

В профиле Софи Синович-Розенблюм Университет Виктории был указан как один из вузов, которые она заканчивала, а с фотографий смотрела брюнетка лет пятидесяти, весьма похожая на одну из подруг Жасмин.

Едва Паллорино подняла руку постучать, как дверь открылась, немного напугав и Энджи, и миниатюрную даму, державшую на поводке огромного датского дога. Женщина в испуге отступила, схватившись за сердце. Собака начала лаять.

– Я ищу Софи Синович-Розенблюм, – погромче сказала Энджи, чтобы перекричать дога.

– Белла, тихо! Подождите, пожалуйста, – сконфуженно сказала женщина. Она снова завела Беллу в дом и вышла на крыльцо, прикрыв за собой дверь. – Простите. Я как раз вела собаку на прогулку. Мы не ожидали увидеть гостью на пороге. Я от страха забыла, куда шла.

Энджи еле скрыла досаду при виде маленькой брюнетки с острым лицом. Это точно не была Софи с фотографии.

– Извините, я, должно быть, ошиблась адресом. Я надеялась застать Софи Синович-Розенблюм, которая училась в Университете Виктории около четверти века назад.

На лице женщины отразилась нерешительность, сменившаяся подозрением. Белла в доме лаяла все громче. Женщина оглянулась через плечо, будто пожалев, что неосмотрительно удалила от себя надежную защитницу.

– Вот, – Энджи поспешно достала визитную карточку. – Меня зовут Энджи Паллорино, я частный детектив и расследую старое дело, в котором помощь Софи Синович может оказаться неоценимой.

Женщина внимательно прочитала визитку при свете лампы на крыльце и поглядела на Энджи.

– Вы пришли по правильному адресу, но Софи с семьей уехала в Непал, они увлекаются горным туризмом. Телефонной связи с ними практически нет, только ждать, пока вернутся. Я Лейси Ричардс, присматриваю за домом, вернее… – она кивнула на дверь, – …за Беллой.

– И когда Софи вернется?

– Через несколько дней.

– Не могли бы вы передать ей мою визитку и попросить сразу позвонить?

– Конечно.

Энджи поблагодарила Лейси и направилась к машине, когда сзади из туманной мглы донеслось:

– Может, я могу чем-то быть полезной? Я тоже училась в Университете Виктории.

Охваченная надеждой, Энджи поспешила обратно под козырек – начинался дождь – и достала фотографию:

– Вы не знаете, кто эта девушка?

– Это Жасмин, – не задумываясь, ответила Лейси и вскинула глаза на Энджи. – Так вы из-за нее приехали? Она пропала спустя год после того, как была сделана эта фотография. Якобы утонула в реке Наамиш, хотя слухи ходили разные.

– Например?

– Значит, дело в Жасмин?

– Да, в тех краях недавно обнаружили останки, и тесты подтвердили, что это она. Бабушка Жасмин попросила меня составить картину последних месяцев и дней внучки перед несчастным случаем. Я надеялась, Софи мне что-нибудь расскажет.

– Ого, – с уважением отозвалась Лейси и замолчала, всматриваясь в снимок. Собака в доме перестала лаять, будто прислушиваясь к разговору. Над водой разносилась тягучая сирена маяка. Вместе с туманом с моря наползал мрак, заворачивая город в плотный плащ из холодной влаги и окружая уличные фонари призрачными светящимися ореолами.

– А какие слухи ходили? – осторожно спросила Энджи.

Не отрывая взгляда от улыбающегося лица Жасмин, Лейси ответила:

– Да как обычно, когда люди пропадают без следа. Что она инсценировала собственную смерть, а сама уехала на юг, перешла мексиканскую границу и ее якобы видели в Пуэрто-Вальярте. Кто-то даже утверждал, что встретил Жасмин в Оахаке, где она якобы жила с каким-то мужчиной… – Лейси подняла голову. – А где нашли останки?

– Возле реки, в мелкой могиле, куда тело, видимо, вынесло во время паводка.

– И все это время люди думали, что она погналась за легкой жизнью. А она лежала там…

– Неужели были причины для таких сплетен? – спросила Энджи. – Жасмин Гулати хотела от кого-то скрыться?

– Я никогда не верила слухам, – отрезала Лейси. – Это всего лишь способ заполнить пустоту. Человеческий разум не желает мириться с вопросами без ответа и пытается заполнить лакуны чем угодно, даже самыми невероятными версиями. Вот почему так важно узнать правду, даже самую страшную, понимаете?

Энджи понимала, еще как.

– А вы хорошо знали Жасмин?

Лейси пожала плечами:

– Да как все. Жасмин, когда хотела, была само очарование, но умела держать на расстоянии. Хотя Софи с ней дружила, и Миа тоже, – она кивнула на снимок. – Три amigas, как мы их называли.

– Миа Смит по-прежнему живет в Виктории?

– Она теперь Миа Монро. Да, живет здесь, у нее бутик возле Чайнатауна, называется «Белое свечение». Изучала юриспруденцию, а занялась дизайном одежды. Бывает же.

Энджи поблагодарила Лейси и напомнила передать Софи связаться с ней по возвращении.

– Да, вот еще что, – вспомнила Лейси, когда Энджи уже шла к машине. – Миа и Жасмин поссорились перед той экскурсией на реку. Я только что вспомнила. Столько лет об этом не думала…

– И сильно поссорились?

– Насмерть разругались. Им и раньше случалось поцапаться, но тут они даже общаться перестали.