Текст книги "Железный цветок"
Автор книги: Лори Форест
Жанр: Героическая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
– Лукас ослушался Фогеля, и ему ничего не сделали?
Как тут скрыть удивление!
– Лукас очень сильный маг. Фогелю нужна его помощь. Потому верховный маг и прощает ему выходки. Но это до поры до времени.
Похоже, я знаю, о чём меня сейчас попросит Лукреция. И мне это заранее не нравится.
– Ты не раз упоминала, что не желаешь обручаться с Лукасом, – продолжает Лукреция. – И всё же… не стоит пока отказывать ему окончательно. По крайней мере не сейчас. Понимаешь?
Я неуверенно киваю.
– Если Верпасия падёт, наместником новых гарднерийских земель станет Лукас Грей. Ты должна выяснить, во что он верит и есть ли хоть малейшая вероятность убедить его не подчиняться гарднерийскому Совету магов.
Какой интересный поворот!
– Вы действительно считаете, что Лукас может перейти на нашу сторону? – с искренним удивлением спрашиваю я.
– Да, – кивает Лукреция, заговорщически сверкнув глазами.
Мне вдруг хочется поделиться с ней одним странным наблюдением.
– Я не знаю, как это объяснить… но мне всегда хочется говорить Лукасу только правду, – вздыхаю я.
Лукреция серьёзно обдумывает мои слова.
– У вас общие сильные магические линии, – предполагает она.
– Я почти не владею магией. У меня первый уровень – я свечку-то зажечь не в состоянии, – горько качаю я головой.
На этот раз у Лукреции готово объяснение.
– Ты путаешь наличие волшебной силы и способности ею управлять. Если ты не можешь зажечь свечу, это означает, что ты не умеешь правильно пользоваться волшебной палочкой, только и всего. Это умение само по себе не придёт. А вот магические линии с возрастом, как правило, крепнут, и очень сильно.
Я часто думаю о моих магических линиях. Такие есть у всех гарднерийцев, и, когда мы взрослеем, магия движется по этим воображаемым каналам быстрее. Различают линии земли, воды, воздуха, огня и света. И с тех пор, как я ношу кулон из снежного дуба, подарок Лукаса, мне кажется, я чувствую в себе отголоски магии. Непроизвольно сжав кулон, я снова ощущаю всплеск жаркой волны.
– А вы чувствуете ваши магические линии? – осторожно спрашиваю я.
Мне говорили, что у Лукреции четвёртый уровень, она маг водной стихии, но женщинам не положено носить серебряные нашивки на мантии, потому подтвердить эти слухи я никак не могу.
– Да, – отвечает она. – Моя магия всегда со мной. Иногда она бушует во мне, как океан, а порой это лишь ручейки, струящиеся по линиям магии. Однако других линий – воздуха или огня – я в себе никогда не ощущала. А у тебя есть особая тяга к земле?
– Мне необходимо касаться дерева или деревьев, – киваю я. – А дотронувшись до деревянного предмета, я вижу, чувствую, из какого именно дерева он сделан.
Не совсем к месту я вдруг вспоминаю образ чёрного обугленного дерева, который возник у меня перед глазами, когда я целовала Лукаса.
– Когда я с Лукасом, мне кажется, что его земные линии очень сильны. И его линии будто тянутся к моим, пробуждают их.
– Скажи, Эллорен, – осторожно спрашивает Лукреция, – что тебе известно об истинном происхождении гарднерийцев?
– Профессор Кристиан говорил, что мы вовсе не «избранные» и наша кровь не так «чиста», что бы ни утверждали наши жрецы, – без колебаний отвечаю я. – На самом деле гарднерийцы произошли от дриад и кельтов.
Лукреция благосклонно улыбается в ответ на моё неприкрытое святотатство.
– Твоя семья, равно как и семья Лукаса, происходит из очень сильного рода дриад, на что указывает ваша тяга к земле и сильные земные линии. А потомки сильных дриад не могут лгать друг другу.
– Такая честность скорее обернётся против меня, разве нет?
– А ты попробуй сосредоточиться на хорошем, что есть в Лукасе, – советует Лукреция. – Перестанешь волноваться, и он почувствует себя свободнее.
Невысказанные пожелания проректора Квиллен вполне понятны, и я вспыхиваю, вспомнив обольстительные поцелуи Лукаса и пьянящие чары его магии. Но как же я могу думать о Лукасе, если на самом деле мне нравится Айвен?
Вот только Айвену я не нужна. Он только что на моих глазах обнимал Айрис… Значит, остаётся Лукас. Что ж, заодно помогу Сопротивлению.
– Хорошо, – киваю я, не выпуская кулон снежного дуба и чувствуя жар в груди. – Я продолжу встречаться с Лукасом.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
СОВЕТА МАГОВ
№ 156
Каждый, пересекающий в любом направлении границу благословенной страны Гарднерии, обязан пройти проверку железом.
Глава 2. Встреча
Припорошённые снегом улицы ослепительно сияют в солнечных лучах.
Я бреду по Верпаксу в толпе прохожих мимо склада у мельницы, прислушиваясь к топоту копыт. От яркого света слезятся глаза, дыхание в морозном воздухе вырывается клубами тёплого пара. Покрытые снегом вершины Южного хребта пронзают облака, как лезвие кривой сабли.
Как мало я могу сделать… На мгновение меня охватывает пугающая безысходность. Однако, что бы ни происходило, какие бы ужасы ни творились в наших землях, великолепные пики хребта по-прежнему устремлены ввысь. На их красоту больно смотреть.
Я опускаю тяжёлую коробку с колбами и пузырьками, доверху наполненными микстурами, на землю и прислоняюсь к дереву, не сводя глаз с белоснежных вершин. Дерево служит мне надёжной опорой, и, едва коснувшись его шершавой коры, я вижу, каким оно бывает летом, опушённое ярко-зелёной листвой. Левой рукой я привычно тянусь к резному кусочку снежного дуба на шее.
Меня пронизывает пьянящий восторг магической силы, я втягиваю холодный воздух, стараясь почувствовать линии, по которым течёт энергия земли, однако к уже знакомым ощущениям добавляются другие – жаркие, искрящиеся.
Магия огня.
Дерево за моей спиной вздрагивает, и мне передаётся его страх. Тревожно оглядев тёмный ствол и голые ветви, я выпускаю кулон.
Что происходит?
Неподалёку громко и весело переговариваются ученики мельника. Светловолосые здоровяки-верпасиане, подгоняя друг друга, таскают тяжёлые мешки с зерном в фургон, выдувая облачка пара. На рукавах у них белые повязки в поддержку Фогеля – не самое приятное зрелище. С тех пор как гарднерийцы получили контроль над Советом Верпасии, многие верпасиане показывают, на чьей они стороне, в надежде умилостивить всё растущее большинство гарднерийцев. Никто не хочет вызвать недовольства новых властей.
У обочины болтают солдаты в гарднерийской форме, все с белыми повязками на рукавах. Фургон мельника того же цвета, что и мундиры гарднерийцев, – чёрный, с серебристым шаром Эртии на боку. Фасады всех магазинчиков вдоль улицы украшены флагами Гарднерии, хотя их хозяева вовсе не гарднерийцы.
Мрачнея с каждой минутой, я издали рассматриваю солдат. По приказу Фогеля гарднерийская гвардия была полностью переформирована, и очень многие, если не все солдаты Четвёртого дивизиона, вернулись в Верпакс, чтобы под командованием Лукаса Грея заново выстроить военный лагерь. Потому-то в последнее время их так много на улицах города.
Солдаты в чёрном очень похожи на захватчиков. Они в Верпаксе повсюду в своих новых мундирах, с боевыми мечами на перевязи, с выставленными напоказ волшебными палочками. И на каждом столбе бьётся на ветру объявление о награде за поимку преступников – да, нас с друзьями по-прежнему ищут за чувствительный удар по гарднерийским войскам.
Засмотревшись на солдат, я безотчётно прикусываю губу.
Вспоминаются рассказы Айвена о гарднерийских драконах, отправленных против кельтов во время Войны миров. Тогда много кельтских деревень сгорело дотла вместе с жителями. Я ни секунды не сомневаюсь, что эти темноволосые парни с упрямыми подбородками и нахальными улыбками исполнят любой приказ.
И не задумаются ни на мгновение.
Из пучины мрачных мыслей меня вырывает нежное прикосновение чьих-то губ к шее. Подскочив от неожиданности, я стремительно оборачиваюсь, пылая гневом. Да кто осмелился на подобную вольность?!
И застываю при виде наглеца, судорожно глотая морозный воздух.
Лукас Грей.
Во всём блеске. Чёрные, как вороново крыло, волосы и сияющие изумрудно-зелёные глаза.
И почему наяву он всегда красивее, чем в моих воспоминаниях?
Лукас призывно улыбается – манящий, как грех. Пола его чёрного плаща залихватски перекинута через плечо, на мундире сияют пять узких серебристых полосок – знак мага пятого уровня, и ещё одна широкая полоса – символ командующего дивизионом. Волшебная палочка покоится в ножнах на поясе, а на груди серебрится фибула с драконом – эмблема Четвёртого дивизиона.
– Не смей так подкрадываться! – вспыхиваю я.
Как с неба свалился… улыбается во весь рот… Что это на него нашло?
Лукас со смехом опирается о дерево и скептически оглядывает меня с головы до ног. Да, конечно, я в коричневом кельтском платье, которое несложно разглядеть под чёрной накидкой из грубой шерсти.
– Интересный фасон, – фыркает Лукас. – Зря стараешься, Эллорен. Как ни оденься, ты всё равно копия своей бабушки.
Я ничего не могу от него скрыть. Горькие слова сами собой срываются с моих непослушных губ.
– Я не потому… просто не хочу носить платья, сшитые рабынями-урисками.
– Так закажи гардероб у верпасийских портних, – невозмутимо советует Лукас. Его зелёные глаза по-кошачьи поблёскивают. – Хоть парочку приличных платьев.
Моё сердце предательски стучит всё громче, отзываясь на обольстительные нотки в голосе Лукаса, на его близость. Надо взять себя в руки, и я быстро окидываю взглядом улицу.
Откуда мне знать, на чьей он стороне. Осторожность прежде всего.
Подцепив цепочку мизинцем, Лукас мягко вытягивает мой кулон наружу.
– Ты всё-таки его носишь, – довольно мурлычет он.
В ответ на его прикосновение где-то глубоко внутри меня зарождаются искорки пламени. Я привычно обвиваю деревянный кулон пальцами, и бесформенный жар превращается в потоки огня, устремляющиеся вдоль моих линий силы.
– Что это за украшение, Лукас? – пытаясь справиться с удивлением от новых ощущений, спрашиваю я. – Когда я касаюсь его… у меня внутри словно что-то просыпается… Такого со мной прежде не бывало.
– Снежный дуб пробуждает и развивает магические силы, – снова чарующе улыбается Лукас. – Потому я и подарил его тебе. Это деревце разбудит твои магические линии.
Накатывает новая волна жара, и я судорожно втягиваю воздух, а Лукас улыбается ещё шире.
– Твои линии силы просыпаются, Эллорен. Что ты чувствуешь?
Сглотнув ком в горле, я крепче сжимаю в руке резное деревце и сосредоточенно прислушиваюсь к себе.
– Линии земли… они, будто веточки дерева, прорастают внутри меня. Повсюду. Я чувствую их уже несколько дней. А сегодня… только что… появился огонь.
Лукас нежно берёт меня за ту руку, какой маги держат волшебные палочки, и прикладывает свою ладонь к моей. Невидимые линии-веточки вдруг загораются пламенем, как будто подожжённые факелом.
– А сейчас? – спрашивает Лукас.
– Горят сильнее, – восхищённо выдыхаю я. – Всё больше огня!
– И тебе нравится? – с улыбкой уточняет Лукас.
Я против воли киваю, наслаждаясь теплом разгорающихся линий силы.
– Ты сам как мой волшебный кулон!
– Ну да, – буравит он меня тёмным взглядом. – Мы друг для друга как искра.
Моё сердце готово выпрыгнуть из груди. Я отнимаю ладонь от руки Лукаса и выпускаю деревянный кулон. Быть может, так мне удастся прийти в себя.
– Значит, у меня сильные земные и огненные линии.
– Да, никаких сомнений. Со временем, возможно, проснутся и другие линии силы.
– А какие магические линии у тебя? – любопытствую я.
Уголки его губ приподнимаются в лукавой улыбке.
– Почему-то мне кажется, ты знаешь ответ.
Мои щёки тут же вспыхивают от смущения. Конечно знаю. Как же забыть тот поцелуй?!
– Земля и огонь?
Лукас кивает.
– Как у меня.
– Да, точь-в-точь.
В вихре мыслей ясно выделяется одна: мы идеально подходим друг другу, как кусочки мозаики. Теперь понятно, почему Лукас для меня одновременно и загадка, и открытая книга.
Так на чьей же он стороне? За Фогеля или против? Теперь я не знаю, что лучше.
Громкие голоса на улице снова врываются в мои мысли. Фургон гарднерийских солдат отъезжает, открывая стену между двумя магазинчиками. При виде слов, намалёванных там чёрной краской, хочется отступить подальше, но от страшной реальности не убежать. На стене написано:
Это слова из нашей священной книги, но видеть, как пачкают стены зданий – а в последнее время это происходит гораздо чаще, чем прежде, – невыносимо.
– Неужели тебя это ничуть не беспокоит? – встревоженно показываю я на страшные слова.
Лукас искоса бросает взгляд на стену и снова поворачивается ко мне.
– Да, беспокоит, – отвечает он, заранее отметая возможные обвинения. – Всё больше гарднерийцев впадает в мракобесие, и меня воротит от этого безумия. Такого ответа ты ждала?
– Спасибо, Лукас, – открыто встречаю я его взгляд. – Других слов я бы просто не вынесла.
Секундочку… Если мы не можем лгать друг другу, значит, Лукас не соврёт, если я задам ему прямой вопрос. И всё выяснится раз и навсегда!
– Лукас, что ты думаешь о Фогеле? – с вызовом спрашиваю я.
Лукас отвечает осторожным взглядом.
– Эллорен, я человек военный. Советы магов и верховные правители приходят и уходят. Мы не выбираем вождей, мы защищаем государство.
Воздух между нами на мгновение сгущается, напряжение ощущается почти физически.
А потом мы одновременно с облегчением вздыхаем.
Возможно, потомкам дриад не дано врать друг другу, но хранить секреты мы всё же умеем.
– Ты сегодня не в настроении? – забавно приподняв правую бровь, уточняет Лукас и добавляет с сияющей улыбкой в ответ на мой раздражённый взгляд: – Сейчас мы это исправим!
О Древнейший! Он, пожалуй, исправит… Только не поддаваться!
Слегка нахмурившись, я с напускной суровостью киваю на широкую командирскую полоску на его рукаве.
– Как идут дела? Все ли враги разбегаются в страхе?
Лукас быстро оглядывает спешащих мимо прохожих.
– В Сопротивлении, оказывается, не дураки собрались. Они не только разрушили половину лагеря Четвёртого дивизиона, а ещё и утащили необъезженного дракона из-под носа у военных, которые, похоже, и часовых-то не выставили. – Он снова улыбается, но теперь его глаза вспыхивают, как у хищника, почуявшего добычу. – Неважно. Может, мы и растяпы, но победа будет за нами. А украденного дракона мы найдём в два счёта. Устроим охоту по всем правилам и здорово повеселимся! Как думаешь, справимся?
Он явно знает больше, чем говорит. От его испытующего взгляда меня пробирает дрожь.
– Так для тебя это всего лишь игра?
– Какой циничный вывод!
– Возможно. А твой извращённый взгляд на мир совершенно невыносим!
Незаметным, каким-то кошачьим движением Лукас обнимает меня за талию и притягивает к себе.
– Соскучилась? – шепчет он, согревая дыханием мою щёку. – Я-то уж точно соскучился.
От него веет… ароматом леса. А ещё магией, пробуждающей мои линии силы. Рядом с Лукасом так хорошо… даже лучше, чем с кулоном снежного дерева в ладони.
– Так что? – щекочет Лукас губами моё ухо. – Не подаришь поцелуй вернувшемуся герою?
Мои линии земли тянутся к его линиям, пульсируют жаром.
– Ты чудовище, как тебя Эртия носит…
Однако магия сильнее меня, и слова прерываются тихим вздохом, когда губы Лукаса нежно скользят по моей шее. Он крепко обнимает меня за талию под накидкой и прижимает к себе.
– И давно ты научилась разыгрывать из себя недотрогу? – нежно спрашивает он, на секунду прерывая поцелуи.
– Лукас, зачем я тебе? – едва выдыхаю я, не отвечая на вопрос.
Наши линии силы непреодолимо стремятся друг к другу.
– Ты красивая, – тихо смеётся Лукас. – И меня к тебе тянет. Твоя магия дополняет мою… очень соблазнительно.
Тонкими музыкальными пальцами он перебирает мои растрепавшиеся пряди, и тепло его рук проникает в меня, пробуждая огненные линии силы. Нельзя так просто поддаваться его чарам, однако я помню, на что согласилась, и разрешаю себе не сопротивляться.
«Ты должна по-прежнему встречаться с Лукасом, чтобы предотвратить возможные угрозы Сопротивлению и привлечь его на нашу сторону».
Я прекрасно помню эти слова.
И когда Лукас склоняется ко мне с поцелуем, я не отталкиваю его, я таю в его объятиях. Закрываю глаза и безрассудно отдаюсь его чарам, а наши магические линии пылают всё жарче, его тёмные ветви ласково касаются моих, помогая раскрыться тонким листочкам.
Лукас прерывает поцелуй и, поддразнивая, проводит губами по мочке моего уха.
– Скоро Йольский бал. Ты обещала пойти со мной. Не передумала?
– Нет, я пойду, – поспешно – даже слишком поспешно – киваю я.
Я тянусь к нему, потеряв всякий разум и стыд, желая новых поцелуев, от которых растут мои линии земли. И огня.
Лукас с самодовольной улыбкой выпускает меня из объятий.
– Я зайду за тобой в шестом часу.
О нет! У меня Марина! Нельзя подпускать Лукаса к Северной башне, пока мы прячем там шелки.
– Пожалуйста, не надо… не приходи.
Что же сказать? Как объяснить, чтобы он поверил? В голове ни одной мысли. Врать Лукасу я, видимо, никогда не смогу. Можно даже не пытаться.
– Как скажешь. Тогда увидимся на балу. Найдёшь меня? – иронично приподнимает правую бровь Лукас.
– Ты яркая личность, – в тон ему отвечаю я. – Тебя трудно не заметить.
– И тебя, Эллорен, – смеётся он. – Очень трудно…
– Предупреждаю: я, возможно, приду на бал в этом платье, – неожиданно дерзко заявляю я, однако Лукас лишь окидывает меня откровенным взглядом, от которого у меня по спине бегут мурашки.
– Как хочешь. Мне всё равно, во что ты одета… – фыркает он на прощание и уходит.
О Древнейший на священных небесах!
Как, скажите на милость, сохранить остатки рассудка рядом с таким наглецом?
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
СОВЕТА МАГОВ
№ 160
Всякий, кто желает вступить в любую из гильдий благословенной Гарднерии, обязан пройти проверку железом.
Глава 3. Цветы железного дерева
– Послушай, Эллорен, ты ведь не пойдёшь на Йольский бал?
Главная ассистентка профессора, Джезина Бэйн, беспечно окликает меня с кафедры в аптекарской лаборатории, однако в её словах таится угроза.
– Не собиралась, – уклончиво отвечаю я со своего места в дальнем конце класса, добавив в голос печальных ноток.
Соврать Джезине несложно, не то что Лукасу!
– А-а-а-а, – бросает на меня задумчивый взгляд Джезина, отрываясь от кипы лабораторных работ, которые она проверяет. Уголки её губ притворно-сочувственно опускаются. – Выходит, Лукас Грей совсем тебя позабыл. Какая жалость! – Глаза Джезины зло вспыхивают. – Я слышала, он к тебе ни разу не наведался.
– Всё так. – Я печально вздыхаю, старательно не показывая своих истинных чувств. – Мне его так не хватает!
Представляю, как Джезина Бэйн подскочит, когда я приду на бал с Лукасом. Ради этого стоит рискнуть! Однако искорка триумфа быстро гаснет при виде огромного флага Гарднерии за спиной у Джезины.
Многие мои одноклассники-гарднерийцы пришивают гарднерийский флаг на сумки и платья, и все без исключения носят белые повязки в поддержку Фогеля. Как бы мне хотелось сорвать эту повязку с моего рукава, сбрызнуть горючей жидкостью и высечь искру, а потом смотреть, как ненавистная тряпка корчится в синем пламени. Тьерни наверняка меня бы поддержала.
И ещё эти афиши с цветами железного дерева, зазывающие всех на Йольский бал! Ими увешаны все стены в университете. В этом году бал будет в день нашего священного праздника – Фестиваля цветов железного дерева, и нам открыто предлагают воспользоваться этой возможностью и продемонстрировать наш патриотизм, восхититься успехом гарднерийской политики, благодаря которой Гарднерия теперь сильнее других государств в Эртии.
От постоянных напоминаний о величии Гарднерии у меня сводит скулы.
Отгоняя грустные мысли, я пытаюсь сосредоточиться на задании – сегодня мы проходим процесс дистилляции, извлекаем эфирное масло из цветов железного дерева. Это масло используют во многих лекарствах и в косметике, однако мы с Тьерни обе терпеть не можем работать с железными цветами. Они такие хрупкие, их так легко повредить и практически невозможно дистиллировать без магических заклинаний.
А это означает, что мы с Тьерни застрянем в аптекарской лаборатории надолго, в отличие от наших более магически одарённых соучениц.
Почти у всех студенток склянки уже наполнены тёмно-синей жидкостью, а Джезина неторопливо движется от стола к столу, взмахом волшебной палочки проверяя, верно ли проведён эксперимент. Если под действием её заклинания эфирное масло принимает лиловый оттенок, Джезина довольно кивает.
– Давай поторапливаться, – тревожно бормочет Тьерни, бросая взгляд на бледно-голубую жидкость в нашей склянке. – Скоро наша очередь.
Мне тоже не по себе. Если мы прямо сейчас не предъявим злобной кузине Фэллон достойный результат нашей работы, сидеть нам потом за дополнительными заданиями и хорошей оценки в конце семестра не видать как своих ушей.
А мне очень нужно сдать экзамен на «отлично».
– Они подгоняют дистилляцию магией, – шипит Тьерни.
– Знаю, – морщусь я. – Магия огня и воды…
– Погоди… – Тьерни явно что-то задумала. Искоса взглянув на мой кулон снежного дуба и убедившись, что Джезина проверяет работу за несколько столов от нас, подруга шёпотом командует: – Положи ладонь на последнюю колбу, а другой рукой держись за резное деревце. Если снежный дуб вольёт немного силы в твои магические линии, я смогу дотянуться до них моей магией воды.
Дерзкий ход. Может, и получится, но Тьерни очень рискует, демонстрируя при всех свои способности.
– Ты уверена?
– Я прекрасно управляю своей силой, – хмурится Тьерни.
Сердится, что я в ней сомневаюсь.
Я незаметно кладу правую ладонь на колбу, а левой рукой сжимаю кулон из снежного дуба. Только бы Джезина не обернулась.
Тьерни накрывает мои руки своими тонкими пальцами.
– Соберись. Почувствуй свои линии силы.
Прохладная водная магия Тьерни бежит по моей руке, земные линии силы пробуждаются, рядом с ними искрят линии огня. Водная магия стремится вдоль моих линий всё быстрее, и вот уже мои незримые ветви тянутся к колбе, а рядом с ними поблёскивают и линии огня.
В глубине сосуда вспыхивает синий огонь, вода вскипает, из горлышка вырывается пар. Мы одновременно отрываем ладони от горячего стекла. Жидкость внутри колбы меняет цвет.
Теперь она сияет глубоким тёмно-фиолетовым цветом, напоминая благородный сапфир.
Мы с Тьерни едва успеваем обменяться ошарашенными взглядами, как рядом с нашим столом останавливается Джезина Бэйн.
– Ну, чем вы на этот раз нас удивите? – брезгливо осведомляется она.
Джезина тихо проговаривает заклинание и касается волшебной палочкой нашей колбы, в которой синеет результат наших стараний.
Дистиллят упорно отказывается менять цвет.
Джезина хмуро произносит другое заклинание и снова касается палочкой стеклянной стенки сосуда. На этот раз вокруг жидкости вспыхивает тёмно-лиловый ореол, но её цвет по-прежнему не меняется.
Нам с Тьерни остаётся только молча смотреть на склянку, раскрыв рты от изумления.
– Она блокирует мою магию, – обвиняюще морщит лоб Джезина, бросая на нас гневный взгляд, однако тут же фальшиво улыбается. – Поздравляю с грандиозным провалом, – кивает она. – К концу следующей недели прошу вас выполнить все дополнительные задания по этой теме.
Джезина поворачивается на каблуках и уходит, печатая шаг.
– Что мы натворили? – спрашиваю я.
От склянки до сих пор исходит сияние, окрашивая наши лица голубоватым светом.
– Не знаю, – ошеломлённо качает головой Тьерни. – Я очень ясно ощутила твою силу, Эллорен, – шепчет она, – почти коснулась твоей магии. В тебе живёт огонь. Целое море огня.
Я взглядом прошу подругу оставить разговоры, и мы принимаемся за работу – надо повторить дистилляцию с самого начала.
У нас только вскипает жидкость в первой колбе, а успешно окончившие работу студентки уже спешат из лаборатории. Очаровательная Екатерина Саллз с подругой останавливаются неподалёку и шепчутся, ехидно поглядывая на Тьерни. Эти девушки уже давно почему-то особенно её невзлюбили.
– Говорят, Леандр идёт на бал с невестой, они недавно обручились, – доносится до нас нежный голос Екатерины.
Об этом Тьерни лучше бы не слышать. Рана ещё свежа. Леандр Старк несколько лет был учеником её отца, мастера-стеклодува, и очень нравился Тьерни. Совсем недавно он обручился с Грасиной Пелтье, признанной красавицей.
Тьерни упрямо смотрит вниз и очень ровно дышит, вцепившись в край стола. Бледно-голубая жидкость в первой колбе булькает, от пара исходит тонкий аромат цветов железного дерева.
– Не обращай внимания, – шепчу я.
Стоит Тьерни разволноваться, и на нас обрушится самая настоящая буря прямо посреди лаборатории.
– Я пытаюсь, – скрежещет зубами подруга.
– Подумай о чём-нибудь другом, – настаиваю я. – О чём-нибудь хорошем.
Тьерни искоса бросает на меня острый, будто лезвие кинжала, взгляд.
– Скажи, что пойдёшь на Йольский бал, – не просит, а требует она. – Это будет очень хорошая новость.
Екатерина с подругой, ухмыляясь, наконец уходят, и мы с Тьерни остаёмся вдвоём. Я с облегчением вздыхаю. Обошлось. И всё же странно, почему Тьерни заговорила о бале? Теперь важно не дать ей вернуться мыслями к Леандру.
– Честно говоря, я не собиралась идти, – отвечаю я.
Тьерни в непритворном ужасе распахивает глаза.
– О нет! Ты пойдёшь!
Я только пренебрежительно фыркаю.
– Лукасу-то я сказала, что приду, но пригрозила нацепить кухонный фартук.
– Ну уж нет! – Тьерни резко качает головой. – Сейчас ты напишешь своей тёте – вот закончим дистилляцию, и сразу напишешь! И попросишь её заказать для тебя бальное платье у лучшей портнихи Верпасии. – Каждое слово подруга подкрепляет убедительным жестом, направив тоненький пальчик мне в грудь. – Скажешь, что тебе жизненно необходимо самое красивое платье во всей Эртии. Поверь, тётя тебя поймёт.
– Но как же я буду… праздновать, – с отвращением наморщив лоб, буквально выплёвываю я слова, – с кучкой гарднерийцев?
Конечно, я понимаю, что с Лукасом ссориться нельзя, он может помочь Сопротивлению, однако ненависть к гарднерийцам и всему гарднерийскому в последнее время захлёстывает меня с головой. Подумать только, мои сородичи творят такое… несут страх и жестокость всем Западным землям! Я ничего не хочу с ними праздновать! Ни Йоль, ни Фестиваль цветов железного дерева. Больше всего меня тянет разорвать в клочки гарднерийские флаги, которыми увешаны все стены в лаборатории.
В глазах Тьерни поблескивает сталь, и под её взглядом я умолкаю.
– Знаешь, Эллорен, жизнь у меня не сахар. А скоро станет ещё горше. – Она придвигается ко мне поближе. – Уж сделай мне такой подарок – врежь как следует Её Зловреднейшему Величеству Фэллон Бэйн! Она сейчас, правда, не у дел, но скоро вновь окажется на коне. И вот тогда пусть узнает, как ты танцевала на Йольском балу с Лукасом Греем, разодетая в пух и прах! – В глазах Тьерни сверкают молнии. – Не отбирай у меня эту радость, Эллорен Гарднер!
Я криво улыбаюсь в ответ:
– Ты меня пугаешь.
– Вот и хорошо, – язвительно усмехается Тьерни. – Бойся на здоровье. Фэллон не единственная, кто способен превратить тебя в ледышку.
У меня вырывается хриплый смешок:
– Ладно. Пойду. Закажу платье.
Тьерни откидывается на стуле с ехидной улыбкой на угловатом лице, как насытившаяся кошка.
– И пусть Фэллон лопнет от злости, – мурлычет она. – Разлетится на тысячу кусочков!
Спустя три дня с соколиной почтой получены инструкции от тёти, и мы с Тьерни идём в ателье мадам Рослин в Верпаксе.
Это прелестный дамский магазинчик, каких в Гарднерии не бывает и быть не может, – повсюду платья и юбки запретных цветов. Стены покрыты бумажными обоями нежно-лилового оттенка, на позолоченных столиках тут и там красуются вазы с чайными розами.
Мадам Рослин – дама с седеющими светлыми волосами, заплетёнными в косу, и пронзительными голубыми глазами – встречает меня натянутой улыбкой. Портниха удивительно похожа на мага Элоизу Флорель, которая шила мне платья в Верпасии. К поясу мадам пристёгнут аккуратный стёганый мешочек с нитками и булавками. Две зеленокожие девочки-уриски лет четырнадцати, взволнованно переглядываясь, нерешительно топчутся неподалёку. В ателье тепло и уютно: на столике сервирован чай, рядом блюдо с пирожными, однако от портнихи и её помощниц исходит почти ощутимая волна страха.
Судя по всему, гарднерийцы в этом магазинчике бывают нечасто. Чёрные наряды и ткани занимают здесь лишь дальний уголок. Девушки и дамы-гарднерийки в последнее время заказывают одежду только у соотечественниц, однако тёте Вивиан с ними не по пути. Искусство портных и модельеров тётушка ставит куда выше пресловутой идеологии. А мадам Рослин, по слухам, одна из лучших в своём ремесле во всех Западных землях.
Мы с Тьерни вежливо и дружелюбно улыбаемся, принимая открытую коробку с платьем, аккуратно завёрнутым в тонкую папиросную бумагу.
– Разворачивай скорее, – просит Тьерни, едва не подпрыгивая от нетерпения.
Совсем рядом я замечаю рубиново-алое платье, и на мгновение теряю дар речи. Багряное. Ни единой чёрной точки.
Примерить бы такое хоть разок!
Повсюду в магазинчике выставлены платья ярких, насыщенных цветов. Рядом с алым – небесно-синий наряд, расшитый снежно-белыми птицами, воротник и манжеты украшены тончайшими кружевами того же оттенка.
– Тьерни, ты только посмотри, – восхищённо выдыхаю я. – Синее платье…
– Нам не до синих платьев, – нетерпеливо переминается с ноги на ногу Тьерни, готовая выпрыгнуть из собственной зачарованной кожи. – Разворачивай!
Моя дорогая фея того и гляди вызовет настоящую бурю посреди уютного магазинчика! Я осторожно высвобождаю платье из папиросной бумаги, и мы с Тьерни одновременно ахаем от восхищения.
Длинная нижняя юбка и облегающая туника до пят сшиты из чёрного, как ночь, тончайшего шёлка. Покрой скромный, традиционный, однако я в жизни не видела такого неотразимого и до неприличия обольстительного платья.
Изображениями священных цветов железного дерева разрешается украшать женские одежды по тесьме у подола, а моё платье расшито великолепными бутонами и распустившимися цветами сверху донизу. Переливающиеся всеми оттенками голубого и синего, цветы кажутся настоящими, живыми. Платье будто осыпано драгоценными огоньками, и чем ниже, тем гуще и роскошнее рисунок на чёрном фоне.
И это ещё не всё. К платью прилагается маленькая, почти незаметная коробочка.
Серьги. Изысканные цветы железного дерева выложены настоящими сапфирами, а листочки сияют изумрудами. В третьей коробке меня ждут атласные туфельки на тончайшей шпильке. Чёрный атлас так густо расшит железными цветами, что туфли кажутся синими, чёрная ткань едва заметна.
– Вот это да! – восклицает Тьерни, как только к ней возвращается дар речи. – Пожалуй, этот наряд не для добродетельной и богобоязненной дамы!
– Тётя Вивиан – натура противоречивая, – поясняю я, не в силах оторваться от платья. – Она придерживается самых строгих правил и того же требует от остальных, однако к вопросам моды и женского гардероба это не относится.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?