Текст книги "Древо Тьмы"

– Мы отравили их, маг. Воткнули железные стержни во все водные протоки.

Коммандер Бэйн удовлетворённо кивает, сворачивает длинный свиток в трубочку и заталкивает в походный ранец. Решительно и спокойно он оглядывает вереницу фей на противоположной стороне поляны.

– Чистокровные дриады, – восхищённо произносит он, перекрывая звучным голосом детский плач и бесконечную мольбу старухи. – Отличная работа, лейтенант, вовремя вы их выкурили.

Тьеррен не сводит глаз с детей, и к его горлу подступает комок, во рту чувствуется горечь. Малыши всхлипывают и что-то лепечут, наверное, на языке дриад, но если закрыть глаза, то кажется, что плачут гарднерийские дети.

И внешне эти дриады очень-очень похожи на гарднерийцев.

От внезапного головокружения и судорог в животе Тьеррен едва не падает на колени. Запрокинув голову, он видит короткие белые вспышки в верхушках деревьев над цепочкой дриад.

Белые птицы. Полупрозрачные, будто сотканные из тумана. Они безмолвно наблюдают.

От деревьев исходит новая волна ненависти, едва не сбивая Тьеррена с ног. Его магические линии откликаются на призыв леса, деревья будто заигрывают с ним, стараются отобрать его силу. Он с трудом ставит внутренний щит, возводя крепкую, хотя и прозрачную стену вокруг личной магии. Укрепляет броню, нанося один за другим новые пласты, однако атаки деревьев не прекращаются, они упрямо бьют в щит, пытаясь его проткнуть.

Младенец на руках у дриады плачет и плачет, и мысли Тьеррена бегут по кругу.

Он вспоминает подготовку к походу, рассказы о том, что казалось совершенно очевидным. Тогда он пропустил мимо ушей почти все инструкции и советы для глупых, сентиментальных магов.

«Они могут показаться вам похожими на людей. Так Великая тьма обманом заставляет нас верить в ложь. Не поддавайтесь. И следуйте слову священной книги».

Но Тьеррен не ожидал увидеть детей. Младенца и его прелестную мать. В глубине души он понимает, что перед ним феи в истинном обличье. Здесь нет никакого обмана.

Молодая женщина нежно и грациозно укачивает малыша. Магические силы Тьеррена устремляются к ней тонким, но сильным потоком.

Женщина отрывает взгляд от лица младенца и смотрит Тьеррену прямо в глаза.

Глядя в её зелёные, как летняя листва, наполненные слезами глаза, он в смятении замирает. Её тёмно-изумрудные губы раскрываются, и ужас страдающего сердца пронзает Тьеррена.

Откуда-то доносятся слова на всеобщем языке, понятные, хотя и произнесённые с сильным акцентом:

– Маги! Остановитесь!

Тьеррен переводит взгляд на старую, убелённую сединой женщину. Её руки сложены у груди в молитвенном жесте, зелёные глаза смотрят настойчиво и сурово. Она указывает на тёмную лесную чащу за спиной, пытаясь сообщить нечто важное.

– Сохраните нашему лесу жизнь, – зловеще произносит она. – Если умрут деревья, умрём и мы. А потом умрёте вы. Мы все погибнем.

Слыша этот непреклонный твёрдый голос, Тьеррен в глубине души понимает, что старуха-дриада, как бы неприятно было это сознавать, говорит правду. Его охватывает смутное, но и непреодолимое желание остановить грядущую бойню.

– Тьма надвигается, – предупреждает старуха всё тем же суровым голосом, предрекающим неотвратимую беду.

– На колени! – приказывает феям коммандер Бэйн.

Удивлённый до странности спокойным, почти беззаботным тоном старшего по званию, Тьеррен недоумённо оглядывается. Глаза коммандера опасно вспыхивают. Происходящее его будто бы забавляет.

Тьеррена передёргивает от отвращения. Его взгляд возвращается к молодой женщине с ребёнком на руках. Их глаза встречаются, и они пристально смотрят друг на друга, будто невольные свидетели и одновременно персонажи разыгрывающейся трагедии. Тьеррена охватывает неудержимое желание схватить эту юную дриаду с ребёнком и унести их как можно дальше от страшной поляны.

Женщина обращается к Тьеррену на языке фей, в её мелодичном голосе слышны нотки горестной мольбы. Тьеррен собирается было ответить, но его опережает коммандер Бэйн.

– «Согласно решению правительства Гарднерии, – громко читает Бэйн, – вам приказано прекратить сопротивление и освободить принадлежащие Гарднерии территории». – Коммандер Бэйн вздыхает, как будто приказ слишком простой и короткий, сворачивает свиток, достаёт из ножен волшебную палочку и, наставив её на фей, грозно повторяет: – На колени, я сказал!

Выстроившиеся вереницей феи упрямо отступают на шаг, и, судя по всему, этот шаг даётся им нелегко. Они стоят, вытянув перед собой руки, как будто укрепляя барьер между магами и густым лесом. Ненависть в глазах дриад пылает ещё ярче. Мальчик, яростно прищурившись, хрипло проклинает магов, молодая женщина, горестно скривив губы, прижимает младенца к груди.

Тьеррен понимает, что грядёт нечто ужасное. Его всё сильнее охватывает желание спасти женщину с ребёнком. В вышине, в самой гуще ветвей, над дриадами снова мелькают белые птицы. Эти лёгкие, почти бесплотные создания, словно зеркальное отражение белых птиц на мундирах некоторых гарднерийцев. Такая птица есть и на его мундире.

Тьеррен в замешательстве трясёт головой: неужели он сходит с ума?

– На колени! – рявкает потерявший терпение коммандер Бэйн. – Сию минуту!

«Подождите! – хочет крикнуть Тьеррен в стремительно рушащемся мире. – Разве вы не видите? Здесь какая-то ошибка! Остановитесь! Всё не так, как мы думали. Это вовсе не чудовища, не воины! Это просто женщины и дети!»

Седая старуха, не обращая внимания на Бэйна и направленную на фей волшебную палочку, поднимается с колен и тяжело шагает вперёд, будто отталкивая коммандера вытянутыми руками.

Быстро, быстрее ядовитой змеи, коммандер Бэйн коротко взмахивает волшебной палочкой и решительно вытягивает руку вперёд. Из кончика палочки вырывается острое ледяное копьё и бьёт женщину прямо в грудь.

С коротким криком, быстро перешедшим в хрип, женщина падает на спину, заливаясь кровью.

На поляне воцаряется хаос: феи кричат и рвутся к старухе сквозь железную пелену. Дети в ужасе заливаются пронзительным плачем.

Коммандер Бэйн бесстрастно оглядывает противника.

– По решению правительства Гарднерии, – невозмутимо повторяет он, – вам приказано прекратить сопротивление и освободить принадлежащие Гарднерии территории.

– Мы никогда не сдадимся! – с заметным акцентом выкрикивает на всеобщем языке худенький мальчик, выпрямляясь во весь рост.

Вместе с ним, будто тёмная, неудержимая волна, поднимается и лесная сила. Тьеррен чувствует эту мощь, она пронзает его до костей.

Проникает в магические линии.

Мальчик сжимает пальцы в кулаки.

– Сейчас мы слабы, но наши Хранители узнают, как вы обошлись с нами. Деревья им расскажут. И они придут, чтобы обрушить на вас всю мощь древнего леса.

Коммандер Бэйн с деланным восхищением растягивает губы в улыбке. Оглянувшись на стоящих рядом магов, чтобы поделиться ликованием, он отвечает мальчику, оскалив в ухмылке зубы:

– Неужели сами деревья придут за нами? Притопают на ножках?

Подняв голову, Тьеррен видит, как верхушки деревьев, сплетаясь, тянутся со всех сторон к гарднерийцам. Листья угрожающе шелестят. По магическим линиям снова бьёт волна невидимой силы.

– Мы с деревьями – одно целое! – в ярости кричит мальчик.

Коммандер Бэйн издевательски фыркает и обращается к стоящему рядом бородатому магу:

– Пора заткнуть этих болтунов! Ради Древнейшего!

Выпрямившись, развернув плечи в боевой стойке, коммандер оглядывает шеренгу гарднерийцев и приказывает:

– Маги! Приготовить волшебные палочки! К бою!

Дриада с ребёнком, рыдающая на коленях у тела седой старухи, поднимает голову и печально смотрит на Тьеррена.

Облако ужаса сгущается, и Тьеррен понимает, что больше ему не вытерпеть ни секунды. Он бросается на поляну и поворачивается к шеренге магов.

– Стойте! – кричит он, поднимая левую руку ладонью вперёд.

Чуть опустив кончик волшебной палочки, коммандер Бэйн останавливает взгляд на Тьеррене.

– Ты с ума сошёл?

«Вот именно», – вспыхивает в голове Тьеррена короткая мысль.

– Здесь дети! – кричит он гарднерийцам. – Остановитесь!

– Здесь только дриады, – грохочет в ответ коммандер Бэйн. – Назад, маг Стоун! Встать в строй!

Тьеррен оглядывается на молодую женщину. Феи притихли, слышен только детский плач и редкие всхлипы. Все взгляды устремлены на Тьеррена. И вдруг он ощущает неизъяснимое родство душ с этой молодой женщиной, связь настолько сильную, что его чувство самосохранения испаряется.

– Здесь не с кем сражаться, – уверенно говорит Тьеррен коммандеру. – Это ошибка.

– О Древнейший! – раздражённо восклицает в ответ Бэйн. – Тьеррен, уйди с линии огня!

Тьеррен лишь качает головой.

– Нет. Это не воины. – Он показывает на лесных фей. – Здесь беззащитные дети.

Потирая затылок, коммандер Бэйн недоверчиво мотает головой. Он будто хочет сказать, что знавал таких обманутых дураков и раньше, но никак не предполагал увидеть в их рядах Тьеррена.

– Послушай, ты прекрасно знаешь, зачем мы сюда пришли, – обращается коммандер к подчинённому тоном, каким строгий родитель увещевает расшалившегося ребёнка. – И что собираемся сделать. – Не глядя на фей, он указывает в их сторону. – Эти Исчадия Зла нападали на наших фермеров и солдат, которые всего лишь пытались очистить землю под пашни. А вон тот «ребёнок», как ты его называешь, – не глядя на бормочущего проклятия мальчика, Бэйн указывает на него пальцем, – пытался убить наших воинов. – Острый взгляд коммандера пронзает Тьеррена. – Ты что, хочешь разрушить свою жизнь ради… нечестивых дриад?

Во власти праведного гнева, позабыв обо всём, Тьеррен целится в грудь коммандеру.

– Остановитесь! Это преступление!

Бэйн мгновенно взмахивает волшебной палочкой, и чёрные щупальца опутывают оружие Тьеррена, выбивая его из рук. И тут же другие чёрные путы охватывают Тьеррена, не давая пошевелить рукой и выдавливая воздух из лёгких. Повинуясь едва заметному движению Бэйна, тёмные прочные шнуры охватывают и ноги Тьеррена, отчего он кулем валится на землю. Больно ударившись, юноша всё же не оставляет попыток высвободиться.

– Приготовиться! – командует Бэйн магам.

Гарднерийцы поднимают волшебные палочки.

– Нет! – отчаянно выкрикивает Тьеррен, теряя остатки самообладания, позабыв о всякой осторожности и рассудительности.

Лес темнеет.

– Целься!

– Нет! Стойте! – безнадёжно взывает к соратникам Тьеррен, всем существом содрогаясь в волнах гнева, катящихся от деревьев. – Здесь дети!

– Огонь!

Дриады исступлённо кричат, тщетно пытаясь уклониться от магического огня, бьющего из волшебных палочек гарднерийцев. Лес трепещет в невыразимой ярости. Леденящие кровь вопли мальчика, молодой женщины и младенца смешиваются с криком Тьеррена.

Глава 2. Хранители леса

Вивиан Деймон

Четвёртый месяц

Зал Совета магов

Валгард, Гарднерия

В вышине рокочет гром, и маг Вивиан Деймон бросает взгляд на полупрозрачный витражный сводчатый потолок. Снаружи собирается настоящая буря: сверкают молнии, порывы ветра врезаются в величественное здание Совета магов, свинцовые тучи затягивают небо.

Вивиан восседает вместе с двенадцатью членами Совета магов за овальным столом из железного дерева с изумительной инкрустацией – над ветвистым деревом вьётся стая белых птиц. Руки Вивиан покоятся на гладком древесном корне, которым заканчивается рисунок у дальнего конца стола, она взволнованно предвкушает предстоящее заседание Совета.

Высокие двери, искусно вырезанные из железного дерева, открываются, и сердце Вивиан бьётся быстрее, в её груди вспыхивает живительный огонь. В сопровождении двух адъютантов стремительно входит Маркус Фогель, и члены Совета встают, приветствуя верховного мага.

Моложавый высший маг Гарднерии – воплощение праведности и в то же время утончённости, его лицо пленяет идеальными чертами, взгляд пылает изумрудным пламенем. Волшебная сила, которую несёт в себе Фогель, наполняет комнату, отзываясь в магических линиях Вивиан. И тотчас все краски блекнут, мир становится чёрно-серым.

Вивиан торопливо моргает, чтобы избавиться от наваждения, и краски возвращаются так же быстро, как только что исчезли.

Фогель садится во главе стола, там, где ветви вырезанного на столешнице дерева образуют величественную крону. Адъютанты, юноши с одинаковыми квадратными подбородками, встают позади верховного мага и застывают будто неживые. Вивиан и другие члены Совета опускаются за стол. Над головой Фогеля свисает с потолка огромное перевёрнутое железное дерево, подвешенное на цепях к толстым балкам, пересекающим витражный потолок. Это весьма необычная массивная люстра: древесина цвета обсидиана отполирована до блеска. Фонари, закреплённые в ветвях, освещают зал магическим пламенем, разгоняя мрак грозовых туч.

Напряжение ощутимо сгущается, когда член Совета маг Сноуден, окунув перо в хрустальную чернильницу, выжидательно замирает, глядя на Фогеля, готовый записать аккуратным почерком постановления Совета или новые законы на гладком листе пергамента.

Вивиан опускает взгляд на лежащую перед ней ровную стопку бумаг – угол каждой страницы отмечен литерой «М», печатью Совета магов. Фонари отбрасывают мерцающий свет на тщательно составленные списки недавно обнаруженных на землях Гарднерии чужаков – зачарованных фей, полукровок, урисок, сбежавших с островов Фей и прочих Исчадий Зла, одним присутствием оскверняющих священное государство магов. Все тёмные личности уже благополучно схвачены гарднерийской гвардией и отправлены на Пирранские острова.

Бóльшая часть работы по очищению земель магов была проделана под личным руководством Вивиан.

Она незаметно делает короткий вдох, чтобы успокоиться, сохранить самообладание. Вивиан уверена: все отчёты в идеальном порядке и верховный маг Маркус Фогель непременно и по справедливости оценит её неустанные усилия.

Но как же трудно стряхнуть преследующее её ощущение неловкости и смутного беспокойства, из которого вырастает желание снова и снова доказывать, что она, Вивиан Деймон, достойна находиться рядом с ярчайшей звездой – Маркусом Фогелем. Чтобы удержаться в кресле Совета магов, Вивиан необходимо выказать предельную преданность власти и делу, отделить себя от прочих членов семьи – гнусных предателей: от переметнувшегося к врагу брата и племянников, равно как и от неожиданно взбрыкнувшей племянницы, сбежавшей один Древнейший знает куда.

Даже Лукас Грей, наречённый Эллорен, кажется, не представляет, куда запропастилась эта дрянная девчонка.

Беспокойство, терзающее Вивиан, вспыхивает с новой силой и постепенно переходит в гнев: «Я найду тебя, Эллорен! И тогда ты узнаешь…»

– Начнём, маги, – произносит Фогель, обводя сидящих за столом светло-зелёными, пронзительными, как у ястреба, глазами. Его длинные пальцы покоятся на тёмно-серой волшебной палочке, которую верховный маг положил перед собой на стол.

Вивиан взволнованно отзывается на вкрадчивый голос Фогеля, её гнев мгновенно испаряется, как нечто несущественное. Куда важнее ощущение магической силы, наполняющей комнату.

Долгую минуту Фогель молчит – его прожигающий насквозь взгляд готовит слушателей к дурным вестям.

– Икарита обнаружили в землях Ной.

Каждое слово обрушивается на членов Совета, будто удар молота. Со всех сторон летят яростные возгласы, и Вивиан подхватывает вихрь всеобщего негодования. Фогель остаётся мёртвенно недвижим, и, когда в комнате наконец воцаряется тишина, все взгляды устремляются на него, верховного мага.

– Где? – не удержавшись, коротко выдыхает Вивиан. Все здравые рассуждения об осторожности смывает страшная мысль: сын Сейдж Гаффни не единственный икарит-нечестивец на свете.

Под испытующим взглядом Фогеля по спине Вивиан бежит озноб, воздух в комнате едва не искрится, наполненный волшебной силой верховного мага, к которой неудержимо тянутся слабые земные линии Вивиан.

– Наши шпионы обнаружили икарита на военной базе «Унлон», принадлежащей ву трин. – Вивиан медленно осознаёт сказанное. – Найденный икарит – кельт… сын того икарита, который погубил нашу горячо любимую Карниссу Гарднер. – За столом снова звучат гневные восклицания, однако Фогель не сводит острого взгляда с Вивиан. – Он называет себя Айвен Гуриэль.

Вивиан словно пронзает насквозь горячей взрывной волной, а члены Совета возбуждённо переговариваются.

«Айвен Гуриэль! Тот кельт, в постели с которым я застала Эллорен. Он икарит».

– Икарит из пророчества, – хрипло, едва дыша, произносит Вивиан.

Она не может пошевелиться. Пол уходит из-под ног. Выходит, ребёнок Сейдж Гаффни вовсе не икарит из пророчества, настоящий демон – проклятый сын Валентина Гуриева, того крылатого, который убил её мать.

И никакой он не Айвен Гуриэль.

Его настоящее имя – Айвен Гуриев.

Растерявшая остатки самообладания, Вивиан с трудом сдерживается под пронизывающим взглядом Фогеля. Он намеренно не сводит с неё глаз, будто следя, как она леденеет от страха.

«Никто никогда не должен узнать, что Эллорен была в одной постели с сыном Валентина Гуриева», – в отчаянии говорит себе Вивиан.

– Убить его – и немедленно! – настойчиво обращается к Фогелю маг Грир.

Фогель медленно переводит пристальный взгляд на двух магов пятого уровня, охраняющих дверь в зал Совета.

– Пригласите Маврика Гласса! – приказывает он.

Стражи распахивают двери, и в зал входит высокий, статный юноша, маг пятого уровня. За его спиной развеваются полы тёмного плаща. Молодой маг весьма хорош собой, он двигается плавно, а пальцами правой руки обвивает рукоять волшебной палочки из красного дерева, вложенной в ножны сбоку. С другой стороны к его поясу прикреплены ещё три палочки из разных пород древесины и две палочки – в ножнах на левом предплечье.

– Мастер волшебных палочек Гласс, – обращается к вошедшему Фогель с всезнающей улыбкой, расцветшей на тонких губах, – продемонстрируйте Совету, что мы реквизировали у ву трин.

Маг Гласс, понимающе ухмыльнувшись в ответ, достаёт из внутреннего кармана мундира и выкладывает на круглый столик шесть небольших дисков – светящихся камней, по виду из оникса. На каждом вырезаны одинаковые руны народа ной, над которыми поднимается призрачное бирюзовое сияние.

Вивиан поражённо ахает.

– Неужели это камни портала Ной? – спрашивает она Фогеля.

– Они самые, – кивает верховный маг.

Маги за столом недоумённо перешёптываются, члены Совета оглядываются явно в замешательстве – им передаётся настроение Вивиан. В священной «Книге Древних» ясно сказано: использовать чужую языческую магию строго запрещено.

Маг Грир с отвращением на лице отодвигается от камней с рунами, дёргая чёрной бородой.

– Магия ной нечиста, – заявляет он.

– Нельзя смешивать нашу волшебную силу с чужими заклинаниями, нельзя рисковать, – поддакивает пожилой маг Сноуден, искренне негодуя.

– Мы ничего не смешиваем, – сообщает Фогель. Скользя пристальным взглядом от одного члена Совета к другому, он крепче сжимает сильными пальцами серую волшебную палочку. – Мы поглощаем.

Фогель по очереди касается камней кончиком палочки, и Вивиан отшатывается от стола, удивлённо хлопая ресницами: синеватое свечение над каждым камнем втягивается в волшебную палочку Фогеля, а руны темнеют, наполняются пульсирующей тёмной материей, и над ними медленно поднимаются колечки густого серого дыма.

– Язычники знают толк в магии, – задумчиво произносит Фогель, рассматривая тонкую струйку дыма у кончика своей волшебной палочки. – Они умеют строить порталы, владеют силой рун – слишком долго они использовали эти преимущества против нас. Вся магия должна принадлежать гарднерийцам. Только мы с волшебной силой в руках можем исполнить волю Древнейшего. Значит, и владеть магией должны только мы. Всей магией. Безраздельно.

Фогель запрокидывает голову и сосредотачивает взгляд на люстре, перевёрнутом дереве, – в ветвях вдруг слышится шелест крыльев, и на плечо верховному магу слетает прятавшаяся где-то под потолком тёмная птица.

Все члены Совета, и Вивиан вместе с ними, ахают при виде пернатого гостя одновременно с восхищением и отвращением.

Птица напоминает ворона, однако на её голове, над клювом, расположены несколько глаз неопределённого серого цвета с отсветами грядущей бури.

А вот глаз в самом центре птичьей головы другой.

Он особенный, того же пронзительного зелёного оттенка, что и глаза Фогеля.

– Что это за волшебство? – встревоженно шепчет маг Гаффни.

Дым, серой тенью поднимающийся над рунами, скрывает грудь птицы, её крылья и темя.

Фогель и птица одновременно поворачиваются к магу Гаффни. В этой синхронности движений есть что-то страшное, и Вивиан пробивает озноб.

– Рунический глаз, – спокойно сообщает Фогель.

«Он видит не только своими глазами, но и зелёным глазом птицы», – ошеломлённо понимает Вивиан.

– А зачем этой… твари столько глаз? – с непреходящим отвращением осведомляется маг Грир, сам не в силах отвести взгляда от птицы.

Фогель и многоглазый ворон без промедления поворачиваются к спросившему, и Вивиан снова вздрагивает как от порыва ледяного ветра.

– Таковы результаты усвоенной мною магии, – отвечает Фогель.

Члены Совета недовольно переговариваются.

– Есть ли другие изменённые птицы? – интересуется маг Грир.

– Пока только эта, – холодно вздёрнув подбородок, отвечает Фогель. Птица перелетает на плечо Маврика Гласса, и юный маг, сохраняющий безмятежное спокойствие, многозначительно улыбается. – Пока! – повторяет Фогель, прозрачно намекая членам Совета на возможные перемены в будущем.

– Рунический шпион, – ошарашенно выдыхает маг Сноуден и устремляет на Фогеля почтительный взгляд.

– Это явное военное преимущество, – благоговейно делится своим мнением маг-жрец Алфекс. – Древнейший одарил нас своей милостью.

Вивиан окидывает взглядом кошмарную птицу и серую волшебную палочку Фогеля: «Разве это не опасная магия, от которой стоит держаться подальше? Первобытное волшебство, сила слишком уродливая, искажённая, попросту неправильная…

Эту магию нельзя подчинить».

Однако следом за первой мыслью рождается другая.

«Что, если эта сила попадёт в руки Исчадий Зла?»

«О нет, – мысленно убеждает себя Вивиан, отгоняя страх перед тёмной магией. – Фогель прав. Конечно, как же иначе. Гарднерийцам необходимо узнать всё, научиться управлять всей магией, волшебством всех земель. Потому что гарднерийцы – избранные, путь им указывает слово Древнейшего».

– Показать Совету ещё кое-что, ваша светлость? – почтительно спрашивает Маврик Гласс.

Фогель отвечает коротким кивком, и Маврик довольно усмехается. Он вынимает другой камень и даёт членам Совета внимательно его рассмотреть. На тёмном овальном камне чернеет другая руна, сложная, многослойная, и её дымные отражения медленно поворачиваются над камнем, будто хлопья густого тумана.

Маврик крепко сжимает камень пальцами одной руки, а другой мгновенно выхватывает из ножен волшебную палочку из красного дерева. Закрыв глаза, он склоняет голову набок и касается кончиком палочки своего плеча, лицо у него при этом суровое, сосредоточенное.

Вивиан едва слышно охает, заметив, как очертания тела юного мага, вибрируя, обращаются в туман. На месте густого облака, в которое превращается Маврик Гласс, материализуется мускулистая фигура воительницы ву трин с кудрявыми чёрными волосами, угловатыми чертами лица и в чёрной военной форме солдата армии народа ной и с кошмарной чёрной птицей на плече.

По комнате прокатывается волна глухого ропота.

– Чары, – заикаясь, бормочет маг Флад. Он не скрывает восхищения новообретёнными заклинаниями. Ведь раньше менять внешность умели только феи, а привилегия открывать порталы всецело принадлежала войскам ву трин.

Глаза Маврика Гласса – тёмные, как у всех воительниц ву трин, – поблёскивают коварством.

– Камни для создания порталов заряжены почти до предела, – говорит Маврик Фогелю. Низкий мужской голос никак не подходит женственной оболочке дочери народа ной. – Сегодня вечером, не откладывая, я нанесу визит в Восточные земли, – с усмешкой сообщает он Совету.

– Икарит ещё не вошёл в полную силу, – поясняет Фогель, пока Маврик, коснувшись плеча кончиком волшебной палочки, возвращает себе привычный облик. – Маг Гласс отправится сквозь портал в сопровождении рунического глаза. Там он отыщет икарита и убьёт его.

Вивиан захлёстывает волна облегчения. Она забывает о страхе перед новыми магическими силами Фогеля, важно одно: всё будет как прежде, как должно.

Да, её родная племянница по глупости спуталась с демоном-икаритом. С тем самым отвратительным демоном-икаритом из пророчества.

«Однако не пройдёт и нескольких часов, как Айвен Гуриев будет мёртв», – думает Вивиан, заставляя себя дышать медленно и размеренно. Великое пророчество разлетится под ударом гарднерийской магии, и её мать будет отомщена.

Гарднерийцев теперь ничто не остановит, взволнованно понимает Вивиан. Они смогут открывать порталы, посылать шпионов по воздуху, превращаться в кого захотят – кровавая жатва всё ближе.

Члены Совета согласно кивают, переговариваются тихими довольными голосами – они поняли и приняли силу, которую показал им верховный маг, их глаза сияют новым стремлением к общей цели.

В дверь коротко стучат, и все тут же оборачиваются.

Фогель подаёт знак птице, и она закрывает все глаза, кроме двух, превращаясь в обычного ворона, а тёмные руны растворяются в тумане. Бросив восхищённый взгляд на умную птицу, Вивиан поворачивается к двери.

Входит совсем юный худощавый вестник. Заметно нервничая, он неловко застывает, не сводя глаз с Фогеля. Стражи закрывают двери.

В зале воцаряется тишина.

– Верховный маг, вести с севера, – неуверенно произносит гонец.

– И что же нам сообщают? – невозмутимо спрашивает Фогель.

– Отряд коммандера Сайлуса Бэйна выманил из леса диких фей, ваше сиятельство. – Гонец упрямо сдвигает брови. – Их было восемнадцать. Все дриады.

Вивиан внутренне сжимается, услышав последнее слово, а по комнате проносится встревоженный шёпот.

– Дриады?! – восклицает маг Сноуден.

– Древесные феи? – округлив глаза, уточняет маг-жрец Алфекс. – Но это невозможно.

– Они же давно вымерли, – резко, будто выплёвывая каждое слово, произносит маг Грир. – Все! До одной! Откуда же взялись эти?

Наконец все взгляды устремляются на Фогеля, в зале воцаряется напряжённое молчание.

– Началось. – Верховный маг произносит это слово внушительным низким голосом, слышным в самых дальних уголках зала. Прикрыв глаза, он бесстрастно нараспев читает по памяти из священной книги, будто жрец, читающий молитву: – «И настанет время, и проснётся в диких пустошах тьма, и придёт на нашу землю. И Дети Древнейшего в сражении с ней обретут силу и славу».

В груди Вивиан нарастает волнение, она гордо расправляет плечи, готовая встретить опасность на праведном пути – Первые Дети встанут против Исчадий Зла.

На груди Фогеля вышита белая птица, за его спиной висит на стене новый флаг Гарднерии – белая птица Древнейшего на чёрном поле.

«Мы – стая Древнейшего», – думает Вивиан, не вытирая выступивших на глазах восторженных слёз.

Открыв глаза, Фогель обращает взгляд на гонца:

– С дриадами покончено?

– Д-да, ваше сиятельство, – заикается юноша. – Убиты все. Никто не выжил.

По залу проносится вздох облегчения.

– Однако… они пригрозили, ваше сиятельство, – добавляет вестник с неожиданными нотками сомнения в голосе.

Пульс Вивиан от нарастающего волнения учащается, а гонец будто съёживается под тяжёлыми взглядами членов Совета.

– Пригрозили? – не мигая, переспрашивает Фогель.

– Дриады, которых выкурили из леса, – натужно произносит юноша, – разговаривали на всеобщем… и сказали, что мстить за них придут воины.

За столом снова вспыхивает гневный ропот. Маг Сноуден и маг Флад осеняют себя защитным знаком звезды.

– Древесные феи очень опасны, – мрачно роняет маг Флад.

– Священному государству магов они не страшны, – тут же откликается маг Грир.

– В их руках ветви деревьев становятся волшебными палочками, – нахмурившись, качает головой маг Сноуден. – Дриады вбирают магию леса.

– А мы ударим по ним стрелами с железными наконечниками, – усмехается маг Грир. – Слегка усмирим их волшебные силы.

– Что ещё они сказали, маг? – обращается Фогель к гонцу, который, кажется, не замечает бурных обсуждений, вызванных его сообщением. Члены Совета умолкают.

Вестник встревоженно оглядывается – внимание стольких магов его смущает. Юноша смотрит на Фогеля, будто загнанный в угол зверь, и сглатывает подступивший к горлу ком.

– Говорят, дриады пригрозили, что явятся нам мстить. Магией леса.

Все взгляды снова устремляются на Фогеля, словно безмолвно прося у него совета и защиты.

Верховный маг поднимает руки, словно обнимая зал и всех, кто в нём находится, на его лице проступает выражение мучительной озабоченности, он сильнее сжимает серую волшебную палочку.

– Вознесём же молитву, маги!

Вивиан послушно опускает голову, следуя примеру остальных членов Совета, и Фогель в тишине произносит молитву – размеренный речитатив успокаивает знакомой гармонией слов:

 
О святейший Древнейший,
очисти наш разум,
очисти наши сердца,
очисти Эртию.
Защити нас от скверны Исчадий Зла.
 

Как и все за столом, Вивиан осеняет грудь знаком пятиконечной священной звезды, каждый луч которой отмечает одну из магических линий гарднерийцев.

Фогель медленно опускает руки, не поднимая головы, и члены Совета не произносят ни звука.

Они ждут.

Наконец верховный маг открывает глаза и обводит суровым взглядом Совет магов. От его взгляда не спрячешься. Он замечает всё до мелочей. Неожиданно Вивиан ощущает новый прилив сил.

Это его магия. Волшебство наполняет зал Совета, исходя в равной мере от Фогеля и от волшебной палочки в его руке. Магия пронзает воздух.

Фогель переводит зоркий взгляд на гонца, не замечая пляшущих над стеклянным потолком молний и грохочущего грома.

– Передайте мой приказ коммандеру: отправить отряд магов пятого уровня в Северный лес, – решительно произносит верховный маг. – Грядут события, предсказанные Древнейшим. Дриады говорят, что придут мстить магам? Нападут на Гарднерию? За них вступятся деревья? Хорошо. Значит, мы обратим леса в пыль. – Прищуренные глаза Фогеля смотрят беспощадно. – Отыщем всех оставшихся дриад и уничтожим.

Фогель поворачивается к Совету и под аккомпанемент сотрясающего здание грома приподнимает волшебную палочку.

– Благословенные маги, Древнейший призвал нас овладеть всей Эртией, всеми её землями. Вскоре границы священного государства магов будут укреплены руническими заклинаниями и выдержат набег любых сил зла. Земля магов будет очищена от скверны.

От кончика потемневшей волшебной палочки в ру-ке Фогеля поднимается тонкая струйка дыма, и Вивиан едва сдерживает вздох восхищения этой непостижимой красотой.

– Настало время кровавой жатвы, – нараспев произносит Фогель, и в его глазах отражаются вспышки молний. – Пришёл час уничтожить всех Исчадий Зла, проникших на священную землю магов.