Текст книги "Ляпис. Бирюзовая орхидея"

– Да, он у вас спортсмен, это всем известно.

– Быстрее всех пробегает стометровку. Учителя его затаскали по соревнованиям. Столько забот, но с одарёнными детьми всегда так, – со знанием дела сказала она.

– Какой молодец! Мариша, а вы рыбу коптите? – вдруг поинтересовалась гнусавая женщина. – Запах стоит сумасшедший.

– Да, у Константина вчера рыбу купили во-о-т такую. Я таких щук ещё никогда не видела. Как он умудряется огромных рыбёх наловить?

– И не говори, Мариша, наши мужики вечно мальков каких-то с рыбалки носят. А у Константина всегда улов так улов!

Стефан слышал, что голоса приближаются.

– Да, молодец он. Рыбак от бога! И человек такой приятный. А сынок совсем бесталанный у него и никуда пока не поступает.

– Это… имя у него ещё такое глупое… Не Степан, нет… Стефан что ли?

Голоса стали ещё ближе. Стефан инстинктивно стал оглядываться в поисках возможного укрытия.

– Ну да, кто ж ещё. Мой сынок говорит, тот никаких способностей не демонстрирует, валиком катится по жизни, что ж выйдет из него? Никакого толку не будет.

– Он и в секции никакие не ходит?

– Никуда. А Константин такой приятный человек, как-то и говорить ему что-то неудобно. Сын у него «принеси-подай».

Железная щеколда калитки щёлкнула. Стефан вскочил со скамейки, чтобы не попасться на глаза обсуждавшим его женщинам, и забежал за ближайшее толстое дерево.

Он выглянул. Они выходили. Обеих он видел много раз то в магазине, то у школы, то в лавке отца.

– Да, ну как говорится, кто-то же должен мести улицы, – хихикнула та, что была потолще.

– И не говори, – подтвердила вторая, сухопарая женщина, с обвислым лицом, похожим на морду старого шарпея. – Мать-то тоже непонятно кто и непонятно где. Ты про неё что-то знаешь?

– Не знаю, ни разу не видела. Наверняка, бросила их просто, вот и всё.

– Да уж, наверняка. Вот мальчишка и растёт как сорняк. Отцу-то, поди, некогда им заниматься. Еду надо добывать. Да и пусть болтается, шут с ним, главное, что наши ребята умные, талантливые, любо-дорого посмотреть!

Сердце у Стефана бешено колотилось. Его разрывали чувства: гнев, обида, отчаяние и желание доказать, что никакой он не сорняк. И опустошающее понимание, что никаких талантов он и сам у себя не нашёл.

Женщины пошли в ту сторону, где он стоял, вжавшись в дерево. Не желая быть обнаруженным он, сглатывая подступавшие от обиды слёзы, позабыв о наказе отца, рванул в чащу леса, подальше от всех.

Он бежал что есть сил, спотыкаясь о выступающие корни, пока не очутился на небольшой прогалине.

Стефан тяжело дышал. Наконец-то он позволил себе шумно всхлипнуть, зная, что никто его не услышит и не засмеётся над тем, что он, выпускник школы, позволил своим слезам течь из глаз. Сердце всё так же неистово колотилось.

Эти женщины не сказали ничего нового, но словно надавили на его самые больные мозоли: на ощущение себя пустым и неумелым, неинтересным, и на ощущение себя брошенным. Где его мать, кто она?

И хотя Константин всегда наотрез отказывался говорить на эту тему, по каким-то слухам Стефан узнал, что женщина, с которой жил его отец, в какой-то момент предпочла городскую жизнь и уехала, но Стефан даже не знал, была ли она его матерью. Несмотря на все уговоры, несмотря на хорошие и тёплые отношения отца и сына, эта тема так и осталась непробиваемой, и неизвестность мучила подростка.

А теперь ещё и эти разговоры.

Стефан присел на сухой мох, зло выбросил камушки, которые до сих пор так и лежали у него в кармане, взял в руки сосновую шишку и стал сжимать её в ладонях, пытаясь успокоиться.

Прошло десять минут, а может, намного больше, когда слезы на лице высохли и чувства притупились. Он по-прежнему не знал, что делать, куда идти по жизни, где себя проявить, а ещё лучше – проявить себя так, чтобы об этом узнала его мама – если она жива – и вернулась бы в его жизнь, сожалея, что вообще уходила. Но он решил, что может, по крайней мере, не разочаровывать отца, помогая ему.

Он поднялся на ноги с твёрдым намерением вернуться домой, и вдруг осознал, что не понимает, где находится.

Глава 4

Лесной морок

Стефан огляделся и убедился, что совершенно не помнит, с какой стороны пришёл. Прямые стволы сосен, устремлённых в небо, выглядели одинаковыми во всех направлениях.

Паники не было. Его ощущение собственной ненужности настолько опустошило его, что он подумал: «Ну потеряюсь, ну и что!». Впрочем, этот максимализм начал угасать при мысли об отце, который ждал его дома. Стефан посмотрел на экран телефона – сигнала ожидаемо не было, батарейка – по закону подлости – садилась. Он убрал бесполезный предмет в карман.

Тогда Стефан рискнул и пошёл туда, где, как ему смутно казалось, должна быть деревня. Он прошёл минут десять, когда понял, что направление выбрал неправильное. Ведь до прогалины он бежал всего минут пять, не больше, а тут не было видно даже края леса.

Он всё ещё не паниковал, но вспомнил о ляписах – причине запрета ходить в лес, и тут его потихоньку начало одолевать волнение.

Он решительно пошёл в противоположную сторону, но и там его ожидало разочарование: лес становился гуще, и зловеще замолкли поющие птицы. Стефан начал вспоминать то, чему его учили в школе: по муравейникам определил север. Но беда была в том, что это знание применить он не мог, потому что не помнил, с какой стороны света деревня.

«Ещё один признак моей бездарности», – угрюмо подумал он.

Так он долго метался в разные стороны, пока не начал замечать, что стало смеркаться.

В лесу стояла непроницаемая тишина, и только ветер гудел в верхушках длинных сосен. Стефан устал и сел на густой мох. В животе урчало от голода. Он огляделся – на кустиках черники едва зацвели маленькие бледно-розовые цветы. Испуга, как ни странно, он не ощущал – лишь злобу на самого себя, тоску и безысходность. Он ругал себя и не мог думать ни о чём другом, кроме как о собственной бестолковости.

– Говорил же отец, чтобы не ходил я в лес. Я даже здесь не смог поступить умнее, – прошептал он.

Он вдруг подумал о том, что бы делали его успешные одноклассники, заблудившись в лесу? Не иначе как сразились бы голыми руками с медведем, залезли бы на сосну и, найдя путь, вышли бы из леса с добычей, да ещё и в блог свою историю записали. Конечно, нет. Они бы просто не заблудились. А теперь их гордые мамы узнают о том, что сын местного рыбака потерялся в лесу, отойдя от деревни всего на несколько сотен метров. Они хмыкнут и скажут, что всегда знали, что ничего путного из него не выйдет. Стефан невесело усмехнулся и огляделся: совсем не узнавал место. Сосны будто стали ещё выше, слева, справа и сзади они возвышались над ним, как гигантские охранники, а прямо перед взором расползлось по земле болото. Стефан устало привалился спиной к большому холодному валуну и стал просто сидеть, коря себя за ослушание.

Неизвестно, сколько времени прошло, солнце уже давно спряталось за макушками деревьев, хотя непроглядной темноты не было – в этих широтах в начале лета ночи были светлые. Оттого определить час было невозможно. Стефан закрыл глаза.

Он проваливался куда-то глубоко, словно его засасывало в трясину, но он не сопротивлялся. Потом был тоннель, похожий на большую воронку. Внутри она переливалась всеми цветами радуги, а ещё золотым и серебристым…

И вдруг раздался резкий свист. Стефан откуда-то издалека услышал своё имя. Потом ещё раз, уже ближе. Он открыл глаза, когда Константин сильно тряс его за плечи. Он стоял на коленях прямо перед сыном, глаза едва не вылезали из орбит. Вид у него был напуганный.

– Стефан, – выдохнул он и прижал сына к себе. Потом он встал на ноги и помог подняться Стефану, у которого ноги затекли и онемели. Голова кружилась. Перед глазами ещё вертелись разноцветные всполохи из тоннеля.

– Слава богу, – сказал Константин, отдышавшись. В его голосе читался неподдельный испуг и вместе с тем облегчение. – Я уж думал, не успею вытащить тебя оттуда.

– Прости, папа, – искренне сказал Стефан. – Я виноват. Я не хотел, я не собирался сюда ходить…

– Идём домой, – сказал Константин. Было не похоже, что он собирается ругаться.

Он крепко взял Стефана за запястье, словно тот был маленьким, и повёл из леса. Стефан не сопротивлялся.

Через полчаса они вышли к дороге, и Константин отпустил руку сына.

Стефану хотелось объясниться. Он рассказал, как на эмоциях, услышав разговор женщин и прячась от них, забежал в лес, как пытался выйти, как присел и задремал, не найдя дороги назад. Отец слушал молча и лишь хмурился.

– Мне снилась какая-то странная цветная воронка, – закончил Стефан рассказ.

– Вход в Аристополь, – сказал Константин угрюмо. – Это был не сон.

– Что? – не понял Стефан. – Вход куда?

– Ляпис чуть не утащил тебя, – пояснил Константин. – Так они и поступают. Ждут, когда путник уснёт, и забирают его в свой город. В Аристополь. Эта воронка, которую ты видел – дорога туда. Мне отец рассказывал, – добавил он. – Он же изучал ляписов, знал о них всё. Ну, многое знал.

У Стефана было много вопросов, но все они летали в голове, как голодные хищные птицы, перебивая друг друга, и он не знал, с чего начать.

Когда они пришли домой, часы показывали два часа ночи.

– Как ты меня нашёл? – наконец спросил Стефан.

– Марина с Крайней улицы видела тебя, забегающего в лес, – отозвался Константин. – Когда я пошёл тебя искать, мы с ней случайно встретились. Я сразу отправился за тобой, понял, что ты не можешь найти дорогу назад. О чём я тебя и предупреждал, – добавил он строго.

Стефан опустил глаза. Выходит, зря он убегал – его всё равно заметили. Теперь, наверняка, будут думать о нем ещё хуже.

– А теперь ложись спать, – тоном, не терпящим возражений, сказал Константин. Стефан не мог ослушаться и пошёл в свою комнату.

Он расстелил кровать, задёрнул бежевые занавески в цветочек, оставив лишь один край окна открытым. Он лёг и смотрел на желтовато-белый месяц, проглядывающий из-за редких серых облаков. Под ним виднелись верхушки сосен.

Никогда ещё лес не казался ему таким притягательным. Непонятные существа, обитающие в нём, странная цветная нора-воронка, в которую можно попасть во сне, дразнящее чувство опасности и неизведанности. Его дед и прадед изучали ляписов. А что, если и Стефану предначертано их изучать? Может быть, даже сделать какое-нибудь великое открытие! И тогда все бы поняли, что он не такой простой, каким казался.

Он плохо спал, и наутро, едва дождавшись семи утра, когда проснулся отец, Стефан подошёл к нему и, немного помявшись, спросил:

– Можно мне увидеть этих ляписов?

Константин будто не поверил своим ушам.

Он замотал головой.

– Я пытаюсь тебя от них уберечь не для того, чтобы ты на них смотрел. К тому же вчера ты с одним из них соприкоснулся. Тот камень, на который ты прилёг – это был ляпис, который тебя едва не утащил к себе. Если бы я вовремя не подоспел и не засвистел…

– Засвистел?

– Свист пугает их. Ненадолго можно отвлечь – если вовремя успеть. Он выпустил тебя.

– Значит, я знаю, что делать в случае чего. Свистеть я умею. Я бы одним глазком…

Константин глубоко задумался. Было видно, что он очень расстроен.

– Я так хотел, чтобы ты вообще ничего о них не узнал. И почему я не выбросил эту злосчастную тетрадь? – сокрушался он.

Стефан молчал. Он не совсем понимал, почему существование ляписов должно быть такой тайной, но предпочёл не спорить.

Константин всё размышлял, видно было, как внутри у него идёт борьба, но затем он с силой выдохнул, взглянул сыну в глаза и сказал:

– Я всегда на твоей стороне, всегда желаю тебе лучшего. Если ты считаешь, что тебе это необходимо, я покажу тебе. – И он, чуть помедлив, добавил: – Идём.

Они надели сапоги и лёгкие ветровки с капюшонами, чтобы не кормить насекомых, и пошли в лес.

Всего минут через двадцать они остановились.

– Здесь, – сказал Константин.

– Как ты это понял?

– Я не помню этого места, хотя каждый раз хожу одним путём. Верный признак того, что ляпис уже куражится и путает нас. Видишь ли ты какой-нибудь большой камень?

Стефан оглянулся и заметил под густой низкой елью валун размером с большую тыкву.

– Как, например, этот? – он указал отцу на камень.

– Как этот, – подтвердил Константин, приближаясь к валуну. Стефан последовал за ним.

Отец присел на корточки и похлопал камень. Стефан чуть не засмеялся – со стороны это выглядело странно.

– Ну что, – сказал Константин. – Покажись.

Ничего не произошло. Стефан вопросительно посмотрел на отца, а тот без всякого предупреждения стал отрывать камень от земли. Со стороны это казалось невозможным, камень выглядел неподъёмным, и каково же было удивление Стефана, когда между валуном и землёй появилось пустое пространство. Ещё большее удивление постигло его, когда камень, с виду совсем обычный, вдруг начал менять размеры и форму, и вскоре стал размахивать руками и ногами и корчить рожи, сопротивляясь. И вот уже Константин крепко сжимал запястья некрупного человечка с землистого цвета лицом и жёлто-зелёными бегающими глазками. Волосы его были похожи на подгнившую болотную траву, за ухом торчал древесный гриб, руки и ноги были короткими и узловатыми. Одежда его тоже больше походила на какую-то вязь из мягкой травы и едва скрывала наготу. Человечек ёрзал, пытаясь высвободить руки, затем громко чихнул и из ноздри у него вылетел застрявший кусочек серого мха, а Стефан лишь стоял, открыв рот.

– Не дергайся, всё равно не можешь сбежать. Только руки себе выкрутишь.

Человечек ещё раз дёрнулся и выдохнул с выражением покорности судьбе. И вдруг заговорил противным голосом:

– А меня предупреждали, что здесь кто-то ловить нас повадился. Чего тебе надо, чтобы отпустил? Давай, говори скорее, и разойдёмся. Мне работать надо!

– Дай подумать, на что ты сгодишься, – сказал Константин, а затем добавил, обращаясь к сыну: – Вот такие они, эти ляписы. Мерзкие.

– Вот не надо тут, – обиженно отозвался ляпис. – Гаже вас, людей, никого нет на целом свете.

– Здесь я спорить с тобой не буду.

Стефан немного поморщился, учуяв болотный запах от человечка.

– Работа у меня трудная, целыми днями сиди без движения, тут любой мхом покроется. И вот, – он стряхнул гриб с уха, и тот с громким шлепком упал на землю, – грибами ещё.

– Нет, – поспешил уточнить Константин, глянув на сына, – они не все такие неряхи. Они разные, как и мы. Но хорошо, что ты увидел именно этого.

Тут ляпис впервые обратил внимание на Стефана. Взгляд его вдруг просветлел, он распрямился.

– Откуда он у тебя? – с нескрываемым любопытством спросил ляпис Константина.

– Откуда что? Говори понятнее, замухрышка ты этакая.

Ляпис кивнул на ничего не понимающего Стефана.

– Мальчишка у тебя откуда?

– Сын мой, балда! – крикнул Константин чуть громче нужного. Стефан услышал незнакомое волнение в его голосе.

Ляпис засмеялся.

– Ага, сын, – жёлто-зелёные глазки его забегали, и он обратился к Стефану: – Хочешь увидеть город ляписов?

– Да! – воскликнул Стефан.

– Нет! – крикнул Константин, сильнее сжимая запястья ляписа.

Ляпис хитро улыбался.

– Ты можешь держать меня, но его ты не удержишь. Ты же знаешь, – ляпис сверкнул глазами Константину, – ему не нужен проводник в Аристополь.

– Тебе-то что с того? – спросил Константин, окончательно разозлившись.

– Я добряк, – подмигнув Стефану, сказал ляпис.

Он что-то прошептал, раздался щёлкающий звук, и вдруг в земле возле него появилось подобие воронки. Она становилась больше и больше, внутри переливалась всеми цветами радуги, что выглядело неестественно – как будто огромное бензиновое пятно, нарисованное красками. Ляпис глазами показал Стефану на отверстие.

Стефан посмотрел на отца. Тот крепко держал ляписа и не мигая смотрел на цветные переливы.

– Я смогу вернуться оттуда сам? – спросил Стефан.

– Запросто, – холодно ответил ляпис.

– Стефан… – предостерегающе одёрнул Константин.

– Решайся, дверь не будет бесконечно открыта, – поторапливал ляпис. – Но тебе будет нужно дотронуться до меня.

Константин схватил ляписа ещё крепче, так что костяшки пальцев побелели, но тот даже не обратил на это внимания.

– Стефан, не надо, – сказал Константин. Было похоже на то, что он и сам не верил в то, что сын его послушает.

– Почему? Я ведь смогу вернуться, – Стефана неодолимо тянуло в воронку. Он никогда намеренно не ослушивался отца, но сейчас он был не в силах противостоять соблазну изведать неизведанное. Что ждало его здесь? Скука и одиночество. А там? Он не знал.

– Я хочу, я должен узнать. Думаю, дедушка бы не упустил эту возможность.

И, не дав отцу возможности разубедить себя, Стефан взялся за тонкий палец ляписа и шагнул в воронку.

Глава 5

Аристополь

Через долю секунды он понял, что с огромной скоростью летит куда-то по цветной воронке, а рядом с ним несётся безумно хохочущий ляпис. Как будто где-то вдалеке слышался свист, и Стефан понимал, что это отец пытается их остановить, и тогда их движение почти останавливалось, но затем продолжалось снова, а свист становился всё тише и в конце концов смолк. Тут воронка стала расширяться, становясь всё больше похожей на нору, а потом и вовсе на широкий коллектор, освещённый лампами в плафонах в форме лилий. Стены по-прежнему переливались, отчего у Стефана уже рябило в глазах. Наконец они мягко опустились на ноги, словно подхваченные воздушной подушкой.

– Спасибо, что освободил, – выкрикнул ляпис прямо в лицо своему попутчику.

– Как я тебя освободил? – не понял Стефан.

– Если человек схватил ляписа и не отпускает, только другой ляпис может освободить его. Вот так, как сейчас сделал ты.

– Другой ляпис?

– Ты, я смотрю, не очень-то сообразительный. Добро пожаловать домой, – он смеялся ещё пуще прежнего, словно говорил какие-то шутки. – Не знаю, как ты оказался у людей, но уж не благодари за освобождение. Ты мне – я тебе.

– Тут какая-то ошибка, – уверенно сказал Стефан, оценивая свою непохожесть на своего спутника, – я не могу быть ляписом.

– Если бы не был, то не смог бы вытащить меня.

– Но я на вас совсем не похож!

– Ага, – снова захихикал человечек, – если б ты целыми днями как камень в лесу лежал, на тебя бы тоже травы поналипло. Думаешь, надел куртку и всё – человек? Ты глаза-то свои видел? Много людей с такими встречал?

Стефан ошарашенно смотрел на маленького ляписа, который не был похож на того, кому стоит доверять – он всё хихикал, маленькие глазки его бегали. Он бодрым шагом направился вперёд по коридору, Стефан за ним. Тут коридор заканчивался большой деревянной квадратной дверью. Ляпис с усилием надавил на неё, дверь открылась, и он приглашающим жестом позвал Стефана войти, а сам остался внутри, смотря на подростка и придерживая дверь.

Стефан ступил за порог и обомлел.

Он больше не был под землёй. Впереди вырисовывалась безупречная картина. Это был самый настоящий живописный город среди лесов и скал, а далеко впереди возвышался замок со странными изогнутыми, витыми шпилями. Центральный шпиль, впрочем, был обычной, конусообразной, формы. Дул сильный ветер, солнце слепило глаза.

– Добро пожаловать в Аристополь, город ляписов. Обустраивайся. А мне пора назад. Твой – хи-хи – отец сбил мне всю охоту. До встречи.

С этими словами ляпис снова скрылся за дверью, которая была словно впечатана в невысокий глиняный холм, оставив обомлевшего Стефана стоять посреди дороги.

Он долго не решался сделать шаг. Он думал только об одном. Как так получилось, что он один из них, из ляписов? Как мог он жить столько лет, совершенно об этом не догадываясь? Почему отец ничего не сказал ему и не объяснил? Неужели ляписом была его мать? К чему были все намёки, что Константин – не его отец? Как ляпис-проводник в этот город узнал об этом? Ничего, внешне отличающего Стефана от других людей в нём нет, кроме глаз.

Кроме глаз…

Эти и другие вопросы роились у Стефана в голове, словно куча назойливых мух. Он пытался понять, что он другой, новый, неизвестный самому себе, но не мог. Было слишком сложно поверить какому-то первому встречному, пусть даже тому, кто у него на глазах превратился в говорящее и мыслящее существо из камня. Он, Стефан, шестнадцатилетний подросток, только окончивший школу – ляпис? Не человек?

«Как это возможно? Я же самый обычный, у меня даже талантов никаких нет. Подумаешь, цвет глаз! Я не умею превращаться в камень! Я не могу превратиться даже в лучшую версию самого себя! Чушь какая-то».

Мысли носились по кругу, и вот он вспоминает, что не похож на отца, тут же машет головой, словно пытаясь освободиться от новой информации, которая ему мешает. Наконец он, изрядно утомившись от бесполезных дум и решив, что вернётся к ним позже, когда эмоции поутихнут, обратил внимание на город.

Дорога разветвлялась на том месте, где он стоял. Справа и слева она уходила в высокие лиственные рощи, а прямо вдоль неё стояли каменные дома причудливых форм, окружённые небольшими цветущими садами. Эти дома казались старыми, собранными из больших округлых камней, между которыми клочками рос зелёный мох. Некоторые из них были одноэтажными, но у большинства имелся второй этаж, торчавший из первого как попало. Это было совсем не похоже на привычные человеческие домики – ровные, с прямыми углами или аккуратными полукруглыми стенами. Здесь они выглядели так, словно их собирали какие-то дети-великаны – крупные камни будто навалили кучей, склеили, а потом прорубили окна, где квадратные, где круглые, где треугольные или любой другой формы. Худо-бедно образованный человек, подумал Стефан, сказал бы, что такие дома ненадежные и быстро развалятся, а то и вовсе не способны держать равновесие, потому что не соответствуют правилам строительства. Но дома стояли, и, судя по всему, стояли очень давно. Однако у кромки леса виднелись и простые деревянные постройки, будто нежилые, брошенные насовсем.

Заборы были все одинаковые – деревянный частокол, разве что высота отличалась. У домов покрасивее заборы были выше. Взгляд Стефана снова упёрся в шпили замка далеко впереди. Он манил его.

Стефан снова вспомнил об отце, который, должно быть, извёлся там, в лесу, но подумал, что если он быстро дойдёт поглядеть на замок и вернётся обратно, погоды это не сделает. В конце концов он мог бы здесь получить какие-то ответы на свои вопросы. Не говоря уже о непреодолимом любопытстве.

Он двинулся вперёд.

– С дороги!

Стефан инстинктивно дёрнулся в сторону, и вовремя: едва не задев его, мимо проехал всадник на лошади, которую легко можно было принять за корову, если бы только не ржание и явно лошадиная голова. Таких животных Стефан ещё не видел – тело лошади было широкое, белое в чёрных пятнах, а хвост тонкий, с круглой кисточкой на конце. Всадника он не разглядел, но подавил смешок от его позы – чтобы удержаться на исполинской спине, ему приходилось чуть ли не сидеть на шпагате.

Пойдя по дороге, Стефан стал разглядывать других ляписов. Издалека они ничем не отличались от обычных людей, но подходя ближе, Стефан видел разницу. Ни у кого из них не было модных стрижек: волосы женщин и мужчин были разной длины, но всегда либо распущенные, либо убранные в хвост. У одной женщины-ляписа Стефан заметил на затылке пучок, сколотый металлическими заколками. Одеты все были в простую однотонную одежду из хлопка или льна, на некоторых были такие же однотонные накидки. Но самое главное отличие – это, конечно, глаза.

Они могли быть совершенно разных цветов: сначала навстречу Стефану попалась девочка с рубиново-красными глазами, потом старик с янтарно-жёлтыми и другой – с ядовито-зелёными с белыми полосками. Примечательным Стефану показалось то, что местные предпочитали одежды в тон своим глазам, словно для них это нечто вроде традиции или установленного порядка.

Стефан подумал о том, что здесь его разным глазам вряд ли кто-то удивится. Прохожие обращали на него внимание, но виной тому, понял Стефан, его синтетическая куртка цвета хаки (ещё и совсем не подходящая глазам). И всё же особенного интереса к себе он не заметил. Складывалось впечатление, что каждый здесь занимался своим ремеслом, и никому не было дела до другого. Стефана это устраивало.

Около получаса он шёл по прямой дороге, разглядывая дома и ляписов, успев перейти ручеёк с водой серебристого цвета, большое количество каменных домов с маленькими цветущими садами возле них, увидел мельницу, совсем обычную на вид. Но расстояние он недооценил – замок по-прежнему был далеко, хотя и выглядел немного крупнее. Стефан устал и начал сильнее испытывать чувство вины за то, что оставил отца. Он уже было хотел развернуться, но вдруг заметил под ногами какое-то движение.

Стефан глянул вниз. С дороги на него глядели два огромных оранжевых глаза-мандарина, которые принадлежали тёмному шерстяному существу. Это существо он бы принял за кота, если бы не крылья на спине и длинные верхние клыки, вылезающие из закрытой пасти. Шерсть не могла скрыть торчащих рёбер животного.

– Ты кто? – спросил Стефан, нагибаясь к существу.

– Мяу, – ответило оно.

Стефан подивился такому коту, но, проигнорировав клыки, рискнул протянуть руку.

Крылатый кот осторожно обнюхал руку, поднял хвост и потёрся о колено Стефана. Стефан погладил его по жёсткой, даже немного колючей шерсти. Кот не возражал и выглядел вполне довольным.

– Классный, – сказал Стефан, дружелюбно улыбаясь. – Но мне пора.

Он хотел развернуться, но кот встал у него между ног и зацепился хвостом за его лодыжку, словно не пуская.

– Не хочешь, чтобы я уходил? – спросил Стефан.

– Урр-мяу, – уверенно ответил кот, смотря на него своими глазами-мандаринами.

Несколько секунд они просто глядели друг на друга. Затем Стефан снова предпринял попытку уйти, но кот нежно куснул его за штанину.

– Что ж, вполне убедительно, – сказал Стефан. – Сдаюсь. Ладно. До замка всё же надо дойти.

Кот отпустил лодыжку Стефана и деловито пошёл рядом, подняв хвост. Крылья его при этом были плотно прижаты к спине. Стефан то и дело отвлекался от созерцания незнакомого города и поглядывал на чудного кота. Тот явно чувствовал себя хозяином ситуации, а, может, и хозяином Стефана.

Наконец, пройдя не меньше сотни домов, они вышли на небольшую площадь, выложенную розовой каменной плиткой. Слева виднелись палатки местного рынка, а справа дорога также шла вдоль каменных домов – но побольше и покрасивее. Было заметно, что жить напротив территории замка более престижно. Стефан и кот приблизились к воротам замка, стоящего на небольшом возвышении. Сами ворота были высотой около трех метров, с точёными металлическими пиками, между которых сидели горгулии. Сначала Стефан решил, что это статуи, но вдруг заметил, что они не были неподвижными – мрачные каменные существа неторопливо переминались на когтистых лапах, высовывали длинные языки и издавали тихое утробное рычание.

Вдруг Стефан от неожиданности вздрогнул. Одна из статуй – маленькая – зевнула и мяукнула. Приглядевшись, Стефан понял, что на воротах помимо обычных горгулий сидят точно такие же коты, как тот, что стоял рядом с ним, разве что глаза и шерсть у них были других цветов. Заметив дёрнувшегося Стефана два кота резво спрыгнули с высокой ограды и побежали восвояси. У одного из них, того, что был побольше, крылья волочились по земле, сметая пыль.

Неподалёку галдели дети, они толпились вокруг маленького деревянного столика с края площади. Их было пятеро, все были в холщовых длинных рубашках и таких же штанах. У двух девочек на головах были венки из причудливых цветов. Казалось, они что-то кидали на стол, возможно, думал Стефан, играли в кости. Завидев Стефана, некоторые, отвлекаясь от игры, с любопытством глазели на него, отчего он чувствовал себя неловко.

Стефан поднял голову и стал смотреть на замок. Витые золотые шпили тянулись к небу, соперничая по красоте с величественными башнями. Сами стены были выложены из камня, как и все дома в этом городе, но размеры замка впечатляли. Стефан даже не представлял, сколько людей могут там жить. И как могут люди не замечать такую громадину, построенную ляписами?

– Ты что, замок никогда не видел? – хихикая, спросил девичий голос прямо над ухом, прервав его мысли.

Стефан резко обернулся и едва не уткнулся носом в загорелое лицо девчонки. У неё не было того серого оттенка кожи, какой был у ляписа, проводившего Стефана в Аристополь. Она была примерно его ровесницей, одета в тёмно-бордовое аккуратно пошитое платье чуть ниже колен и вишнёвую накидку, вокруг талии повязан золотистый парчовый пояс. На ногах были тканевые полусапожки на низком каблуке. Тёмно-рыжие, почти красные волнистые локоны спадали ей на плечи, и в необыкновенных вишнёвых глазах её игриво поблёскивало солнце. Щёки её пылали, но непохоже было, что от смущения – держалась она легко и свободно: в отличие от Стефана девчонка явно чувствовала себя на своём месте.

– Нет, никогда не видел, – прямо ответил Стефан, снова поворачиваясь к замку лицом.

Девчонка обошла его и вновь встала перед ним, так что её полный удивления взгляд он не смог проигнорировать.

– Ты серьёзно? Ты же не шутишь!

– Серьёзно, – ответил Стефан. – Я не местный.

Девчонка присвистнула.

– Сколько живу, ещё не встречала чужаков, спокойно разгуливающих по площади в одиночку. Откуда ты?

– Мне кажется, название моей деревни ни о чём тебе не скажет.

– Деревни? – Глаза её округлились. – Так ты что, сверху? – заговорщицким тоном спросила девчонка, показав указательным пальцем куда-то на небо.

– Я не понимаю, – честно признался Стефан.

Но было похоже, что девчонка, напротив, всё понимает. Она охнула.

– Ты из страны людей?

– Ну… Видимо, да.

– А что ты там забыл, ты же ляпис, я вижу это по твоим глазам. Ты изучаешь людей?

– Нет, я там родился, – сказал Стефан.

Девчонка хитро улыбнулась.

– Ага, ага, родился. Конечно, незнакомым рассказывать ничего не стоит, – она протянула ему руку для рукопожатия. – Меня зовут Амара.

– Стефан, – он аккуратно пожал девичью руку, которая оказалась неожиданно тёплой при такой ветреной погоде.

– Так, говоришь, никогда замок не видел, – повторила она, – пойдём, покажу его с другой стороны, там лучше видно через ограду. Кстати, называется он Триптихон.

Амара дружелюбно улыбнулась, и они пошли вдоль далеко тянущейся ограды. Крылатый клыкастый кот не отставал от них, иногда забегая вперёд, он мурлыкал и норовил потереться о ногу Стефана.

– Значит, ты здесь впервые? – спросила Амара.

Стефан без утайки рассказал ей всю историю, как узнал о ляписах, как попал сюда. Рассказ Амару живо заинтересовал.

– Обалдеть! Вообще-то это очень странно, что ты все это время прожил Наверху.

– Почему ты называешь это «Наверху»? – осведомился Стефан.

– Из-за того, что оттуда сюда можно попасть через воронку в земле. И ещё из-за того, что люди, которые пролетают на своих летающих машинах над Аристополем, видят внизу вместо города просто груду камней среди скал. То есть, они сверху. А так, конечно, мы находимся на одном уровне.