Текст книги "Вселенная сквозь разум"

– Сэр, как проходят ваши водные процедуры? – раздался в динамиках под потолками до боли знакомый мне голос. – Мы приближаемся к орбите Земли. Наш корабль не был распознан благодаря системе маскировки. Только взгляните, какое старье используют эти люди, что за консервные банки? Мы могли бы и без маскировки лететь, – возмущался Оз, возможно, операционными спутниками Земли. – Нет, оверно, это была шутка, нас бы распознали.

Да, все правильно, я на своем корабле, я был очень рад слышать этот голос и эти нелепые шутки Оза. Мне уже начало казаться, что я застрял в Своде линий на веки вечные, разгадывая тайны бытия. Покинув ванную комнату, я быстрыми шагами направился в главную кабину пилота.

– Оз, долго ли я находился в ванной? – Я хотел узнать, что происходило на корабле все это время, пока я был в своем подсознании.

– Нет, сэр, – раздался голос в динамиках. – Вы ушли принимать ванну, когда мы еще пролетали в Своде линий.

Это все было странным, возможно, он действует только на живых существ, имеющих душу? На Оза Свод линий никак не повлиял.

– Кажется, я все это время был там. – Я помнил все. – Сначала, когда мы только подлетали, все чувства обострились, я ощущал все одновременно, мне даже казалось, что я мог бы потрогать свои чувства, – вспоминал я. – Даже представить не могу, как это возможно. Потом мы сгорели в этом Своде линий в параллельной вселенной. Дальше я оказывался в разных картинах, словно кадры на пленке перематывались сами собой.

– Невероятно! Как это было? Вы видели все измерения? Вы знаете будущее? Или вы все одновременно познали, сущность бытия, вселенной, жизни? – забрасывал меня вопросами Оз. – Как же вам повезло! А я уж думал, мы все видим темноту в ожидании ее конца, а нет, вы счастливчик! Как же я ничтожен, я всего лишь компьютер, сэр!

– Прекрати панику, Оз. Главное, что я видел Алекса. Только… – Я сделал паузу. – Я не знаю, как найти его материально.

– Сэр, пока вы были в ванне, вы называли вслух координаты, которые я сравнил со своими по результатам данных ДНК, и, сэр, вы не поверите, но они совпадают с одними из моих данных! – обрадовался Оз.

– Но я не помню, чтобы я что-либо говорил, – усомнился я.

– Оверно! Кажется, так и должно было быть! В Своде линий вы видели Алекса, а в материальном мире называли координаты, чтобы я сверил их! Значит, я тоже сыграл огромную роль. Я не только программа, я… – радовался Оз, – …я – получеловек? – сомнительно-торжественно пришел он к выводу.

Я только усмехнулся про себя. Возможно, действия в Своде линий могли материально отражаться, ведь я точно не помнил, чтобы называл какие-то координаты.

Мы возвышались над орбитой Земли. Планета была настолько красочной и нетронутой, словно на ней никогда не бывал человек, в отличие от нашей Земли, из моего времени, которая многое пережила и была на грани тотального разрушения климатом, войнами, порабощениями иноземными существами, которые наравне с человеком и киборгом засоряли ее. Но все это в прошлом. Сейчас моя Земля очищена от всего, что могло ее засорить и уничтожить. Конечно, во многом мы обязаны Эйдис. Однако мы успели многое потерять – половина материков была просто стерта с лица Земли. Но это другая история. Единственное, что можно сказать, – все постепенно к этому и шло. Эта же Земля, что я наблюдал через кабину своего корабля, пока была на грани потери баланса. Я знал из истории, с чего все начиналось, но, к сожалению, сейчас я никак не мог на это повлиять.

В прошлый раз перед полетом на Землю я попросил Оза отобразить общие сведения о населении этой Земли. Тогда внутри обозреваемой кабины во всю высоту стен отобразилась голограмма с текстом и множеством картинок. На одной картинке я видел людей с автоматами, взрывы, стрельбу и военную технику, эта картинка быстро перематывалась, показывая разные события.

«На данный момент есть локации, где происходит военный конфликт. Человек убивает человека ради человеческих интересов», – говорил Оз.

На картинке я увидел множество окровавленных тел под белым полотном. Они лежали рядом с вооруженными людьми.

«Число голодающих растет с каждым годом. И в скором времени из сотен миллионов перерастет в миллиарды…» – продолжал он.

Я видел людей, облаченных в лохмотья, блуждающих по улицам. Там были грязные люди, многим из которых требовалась медицинская помощь. Также там было множество детей.

«Уровень медицины чрезвычайно низкий, нет лекарств от множества простых болезней. Высокий показатель смертности и рождаемости – каждую секунду кто-то умирает и рождается, это немыслимо, сэр…» – тихо произнес Оз.

Я настаивал на том, чтобы он продолжал, смотря на множество ужасающих картин.

«Существует разделение на территории, называемые странами. У каждой свои законы и культура. До сих пор преобладает система обмена – деньги. Планета до невообразимости загрязнена деятельностью человека, направленной на удовлетворение своих потребностей, но человечество не очень этим озабочено. Оверно, смею предположить, что продолжать дальше нет смысла».

Возвратиться от своих воспоминаний на корабль меня заставил Оз.

– Сэр, у вас два входящих вызова от Эйдис, соединяю, – деловито сказал он.

Я сел рядом с сенсором у стенки корабля, который отобразил голограмму Эйдис.

– Оверно, вижу, что вы уже добрались до Земли, очень рада, что вы целы. Прежде чем начинать свое задание, позаботьтесь на этот раз о мере безопасности, не повторяйте своих ошибок. Я выслала на ваш наносканер образцы одежды местных жителей. – В этот момент находящийся на корабле наносканер запищал. – Постарайтесь не вступать в контакт с другими жителями без особой надобности. Желаю удачи!

– Спасибо, Эйдис. – Голограмма, сразу же исчезла.

– Сэр, у вас еще один звонок! – воскликнул Оз. – От Очинга О’Нилла.

– Хм, интересно, чего хочет от меня шаман…

Моментально сенсор выдал фигура Очинга.

– Кен, духи предков в мертвом царстве шепчут мне о том, что хотят поговорить с тобой.

– О чем вы, Очинг? – не понимал я.

Старик медленно поднял свою руку и указал на меня. Воцарилось молчание, но я ждал продолжения.

– Побывало твое тело там, где соприкасаются миры.

– Вы имеете в виду Свод линий? Я видел, что в другой реальности я погиб там. – Мне до сих пор все это казалось странным.

Очинг пристально смотрел мне прямо в глаза. От его взора мне хотелось отвести свой взгляд в сторону, он словно шептал: «Я вижу в тебе то, чего ты не знаешь». Но в то же время его большие глаза наполнялись мягкостью и добротой, и хоть все ощущали то, что старик на самом деле смотрит не только в твои глаза, но и куда-то глубже, внутрь тебя, о неловкости и дискомфорте не было и речи.

– Паук, что плетет паутину, не знает, кто попадется в нее, мне не дано знать, какую новую жизнь выберет твоя душа, Кен, – медленно начал старик после паузы. – Вижу твое храброе сердце, твердый дух. О, Кен! Взгляни в себя, ты хочешь поговорить с собой! – воскликнул он.

Право, я опять, как это бывает всегда после его слов, не уловил конкретного смысла, но переспрашивать я не стал, было незачем. Предполагаю, что тот Я, который сгорел в Своде линий, находится в царстве мертвых со всеми предками.

– Отлично, Очинг, я понял, что… – начал запинаться я, немного нервничая. – …В общем, заскочу к вам после.

Старик лишь кивнул, затем голограмма исчезла. Что ж, мы были на месте, пора собираться…

– Оверно, новое текстовое сообщение от надзирателя Арены Эйза Шоу, – оповестил Оз.

Возможно, это было досье о заключенном, о котором я просил.

– Позже, Оз, сейчас нужно закончить дело. – Я направился к наносканеру за высланной одеждой от Эйдис.

После введенного кода на сенсоре один отсек наносканера с шипением открылся, в нем виднелись аккуратно сложенные джинсы, кожаная куртка и черные солнцезащитные очки.

– Сэр, это кожа убитого животного на вас? – с тревогой спросил Оз.

– Что? – ужаснулся я, ощупывая кожаную куртку.

Это невозможно, Эйдис не могла так поступи…

– Ха-ха! – раздался роботизированный смех в динамиках. – Сэр, вы снова забыли, что наносканер воссоздает физические предметы без использования какого-либо сырья для этого, – смеялся Оз.

– Это не смешно, – возмущался я.

Действительно, Оз второй раз подтрунивал надо мной с наносканером. В первый раз это была органика, мне выслали оружие одного племени из другой галактики для изучения. Это племя изготавливало копья из шипов, которые были на спине животного, похожего на мамонта. Местные аборигены не доверяли чужакам, и заполучить образец оружия было непросто, так как завоевание их доверия являлось длительным процессом. Один из этапов получения доверия заключался в охоте на животных, что категорически запрещалось в наших галактиках. Но нашлись и такие существа, роботы и киборги, которые силой отбирали оружие, если даже не жертвой, убивали и животных, и членов этого племени, чтобы выставить эти дорогие шипы на межгалактический черный рынок, разумеется, за пределами галактик Эйдис. Пограничные сотрудники Гроуп задержали один незарегистрированный корабль с бандой киборгов на борту, промышлявших незаконной торговлей. Среди различного товара нашлось и это копье. Гроуп незамедлительно конфисковали его и передали всем оверно для ознакомления и изучения. Удобство наносканера заключалось в том, что он способен воссоздать бесчисленное количество копий оригинала, а также копий копий. Даже если бы кто-то и наживался за счет наносканера, воссоздавая бесчисленные копии, отличить фальшивку от оригинала нашим специалистам и контрабандистам удавалось. Копии просто обесценивались, что являлось тратой времени для незадачливого афериста.

– Сэр, вам к лицу этот образ, – оценил Оз.

– Спасибо.

– Я выявил самые распространенные языки по возрастанию, думаю, вам пятидесяти земных языков хватит? Это на всякий случай, страховка для контакта с другими людьми, хоть вы и знаете язык, на котором разговаривает Алекс.

– Хорошо, подключи меня к «Разуму», – ответил я.

Я сел в свое кресло. Сбоку из пола ко мне протянулась механическая рука, полностью обхватив мое правое запястье. Я почувствовал неожиданный резкий укол, после которого моя рука полностью онемела. Во всю высоту кабины отобразилась голограмма моего мозга.

– Загружаю, сэр.

Это была электронная искусственная нейронная сеть. Здесь можно было увидеть мои данные. Сюда я мог полностью загрузить весь свой разум и буквально жить там, как это сделала Эйдис, и так же обратно загрузить себя в тело. Но тогда я стал бы другим. Это был отдельный мир. Я знаю многих, кто живет в нем, получая множество знаний, обмениваясь информацией вне зависимости от местоположения физического тела. Как и в материальном мире, там так же присутствуют межгалактические границы, в пределах которых действуют свои правила, однако пересекать границы безопаснее и легче, чем физически, находясь в теле. Как и здесь, там тоже есть сотрудники Гроуп, не допускающие угрозы мирному населению. Мой мозг по моему желанию был защищен и находился в «облаке», то есть его не существовало там, пока я не решу полностью загрузить себя туда.

– Загрузка языков завершена, – отчетливо произнес Оз.

Механическая рука отцепилась от моей руки, спрятавшись обратно в отсек под кресло, сенсорный экран с изображением моего мозга пропал.

– Сэр, может, вы возьмете с собой оружие оверно? Судя по данным этой Земли, люди здесь жестоки.

– Ни в коем случае. Что бы ни было, нельзя поддаваться их агрессии, – ответил я. – На крайний случай я возьму с собой щит. Обратно я буду возвращаться не один, так что использую не ДНК-телепортатор, а общий.

ДНК-телепортатор был безопасен во всех смыслах, единственные его неудобства – расчет только на одного и потеря сознания. При использовании общей телепортации легко расшифровать координаты перемещения в сравнении с телепортатором ДНК, тем, которым я пользовался ранее. Отследить перемещение этого телепортатора невозможно, ты просто находишься одновременно во всех точках вселенной, где находится этот телепортатор.

Пройдя в оружейную комнату, где было множество оружия оверно от кастета, похожего на тот, с которым я сражался на Арене, до крупнозарядного энергетического стрелкового оружия, я взял компактный электромагнитный щит. Он напоминал рукоятку ножа, при активации которой вокруг тебя создавался кругообразный щит. Я также взял бластер, обезвреживающий противника током, и телепортатор, похожий на маленький шарик размером с ладонь. Этот шар считывает информацию с ладони при его сжатии и открывает доступ к телепортации тем, кому он разрешен.

– Желаю вам удачи, сэр! Укажите эти координаты на телепортаторе. – Над одним сенсором высветилась голограмма с данными. – Будьте осторожны, – провожал Оз.

– Спасибо, я скоро вернусь.

Шар в руке раскрылся, в центре находился маленький сенсор, на котором я ввел данные с голограммы. После чего появился портал, в который я вошел.

VI

Наутро голова разрывалась от похмелья – самое паршивое чувство после ночного кутежа. Вдобавок онемевшие пальцы на правой руке. У Алекса такое бывает после драки. Двадцать лет назад, приключись такое, таблетка и газировка рассеяли бы туман в голове юного здорового парня, который отправился бы продолжать веселье, а то и с легкостью прямиком на работу, как это бывает с молодыми людьми. В свои сорок с лишним лет Алексу все тяжелее давалось похмельное утро, как и большинству людей в таком возрасте, несмотря на то что жизнь только начинает набирать обороты. Можно представить огромный молот, который бьет тебя по голове, как только ты открываешь наутро глаза. Вдобавок к этому ты терпишь омерзительный привкус во рту, сухость, будто всю ночь глотал горячий песок. И единственное спасение, цель жизни в настоящий момент, счастье и удовлетворение – это посещение туалета, пол-литра воды и, наконец, выкуренная сигарета с чаем или кофе, а можно смочить горло и алкоголем, и тогда целый день окончательно будет испорчен.

Отнюдь Хэмптон не провалялся целый день, отсыпаясь до обеда. Встав рано утром, как это полагается человеку с боевой сноровкой, смахнув паршивое утреннее состояние, он направился прямиком в уборную. Ноги были словно ватные, ныли, и их сводило. С трудом перебирая ими по коридору, Алекс заметил сидящих на кухне Анну и Кэтрин. Обе сидели за столом и завтракали. Кэтрин манерно, держа маленькую чашку указательным и большим пальцами, оттопырив остальные, медленно пила кофе, сидя в деловом костюме. На проходившего мимо мужа она не обратила никакого внимания, пристально наблюдая за взглядом дочери. Анна, напротив, услышав шаги отца в коридоре, хотела проявить какую-нибудь реакцию. Почувствовав на себе пристальный взгляд матери, она застеснялась, растерянно отвернув голову в сторону окна. Кэтрин вовсе не хотелось, чтобы дочь первая заговаривала с отцом и желала ему доброго утра.

Вернувшись из уборной, Алекс молча вошел на кухню, заметив, как тщательно от него отводят взгляды его жена и дочь. Он набрал воды из кулера и глядел прямо перед собой, собираясь с мыслями. Алекс полностью осознавал свою вину, оттого ему становилось еще неприятнее. Вдобавок к внутреннему паршивому состоянию он чувствовал стыд перед дочерью.

– Прости меня, – тихо сказал Алекс после минутного молчания, со страданием посмотрев в глаза дочери.

Анна, ожившая после обращения к ней отца, почувствовала облегчение, сопровождающееся интересом и свободой в своих действиях. Слегка улыбаясь ему, чувствуя полный уход из-под контроля матери, она с добротой посмотрела на него своими большими глазами.

– Все в порядке, пап, – ответила она. – Ты как? – спросила она.

– Бывало и лучше, – отшутился Алекс.

Алекс сразу же почувствовал внутреннюю связь с дочерью, облегчающую и успокаивающую его душу. Кэтрин же продолжила молча сидеть, оставшись без поддержки дочери. Она предпочитала не вступать в оживленную беседу, напряженно вслушиваясь в каждое слово, будто имеющее огромный смысл. Она ждала, когда муж останется с ней наедине. Она чувствовала, что ей нужно с ним поговорить, понимая, что нельзя больше прятаться за дочерью.

Той ночью, когда Джиро приволок Алекса домой, Кэтрин была в бешенстве, смотря на пьяное безвольное тело мужа. Она всячески его ругала, унижала перед его другом. Джиро просил ее успокоиться, но Кэтрин затыкала его, говоря о том, что лучше бы он бросил его на улице. Узнав от него еще и то, что Алекс не обошелся без драки, она рассмеялась.

«Посмотри на этого героя, – говорила она Джиро. – Что сейчас он может сделать, кроме как слюнявить диван?»

Узнав же, что он подрался со Стивом, и причину этой драки, она моментально охладила свой пыл и покрылась стыдливой краской.

«Неси его, неси на диван», – в спешке она помогала Джиро нести беспамятного мужа в дом.

Сейчас она не злилась и не винила его ни в чем, напротив, теперь ей самой хотелось заговорить с ним. И, если потребуется, смягчить этот разговор уступками и нежностью. Благо дочь не слышала и не видела происходящего ночью, она спустилась из своей комнаты лишь под конец, когда Алекса уложили на диван, и, завидев отца, начала паниковать: «Что случилось, мам?» – громко спрашивала она. Кэтрин успокаивала ее: «Ничего, он просто перепил».

Кэтрин ждала, пока дочь поднимется наверх, оставив их с мужем наедине.

– Спасибо за завтрак, мам, начну собираться на пробежку, – сказала Анна, помыв за собой посуду.

– Хорошо, – сказали оба родителя.

Оставшись наедине с Кэтрин, Алекс впервые за все утро взглянул ей прямо в лицо. Он заметил в ее взгляде сдержанность, желание начать разговор, но непонимание, как это сделать. Кэтрин колебалась, часто отпивая и без того кончающийся в маленькой чашке кофе, не глядя мужу в глаза. Тот спокойно сидел напротив нее, прямо смотрел ей в глаза, и она это чувствовала. Найдя в себе решимость, она начала первой.

– Я знаю, что у тебя неприятности на работе, – быстро начала она. – Думаю, все разрешится. Но, если что, помни, что мы справимся вместе, со всем справимся. – Словно отчитавшись, она робко улыбнулась Алексу.

Алекс уже смотрел на стол, откинувшись на стуле. Голова была тяжелой, туман белой пеленой затмевал разум, заставляя полностью расслабиться на не очень удобном для этого стуле.

– Даже если ты потеряешь эту работу, я помогу тебе. Начнешь вести бизнес, дорогой, – дотронулась она до запястья Алекса, – создадим общий семейный бизнес, Анна тоже будет в этом участвовать, я вам все расскажу и…

«Что, если и правда начать заниматься бизнесом, как она, к тому же с дочерью, всей семьей. Забыть тот нелепый случай в баре, может, это все вообще клевета и провокация, и сейчас она сидит, явно узнав об этом от Джиро, стыдясь за посмевшего опорочить честь семьи какого-то сердцееда Стива», – думал он. Кэтрин все так же держала его за руку, продолжая говорить, но Алекс не слушал ее, смотря ей в глаза. Словно опомнившись, он подумал: «Нет, я вижу ее, я знаю ее». Алекс не хотел себя обманывать, он не привык так делать, несмотря на желание сохранить семью, несмотря на новое будущее, в котором забыты все старые обиды и ссоры с женой, простить он не мог.

– Это тебе Стив рассказал про мои проблемы? – перебил ее Алекс, пристально смотря на жену.

Лицо Кэтрин сразу же побледнело, легкая улыбка бесследно растворилась. Не зная, что ответить, она откинулась назад на стуле, чувствуя некое расслабление. Больше ей не придется напрягаться, Алекс помог ей скинуть камень с души, застав ее врасплох. Только когда собеседник швыряет тебе правду в лицо, злость и раздражение наполняют тебя. Эта смесь чувств наполнила Кэтрин, что перевело разговор в хладнокровный, еще более деловой формат. Она не желала больше идти на уступки, Алекс сам упустил возможности, которые она предлагала, а так, по ее мнению, поступают скорее упрямые, гордые глупцы, нежели деловые люди.

– Хорошо, Алекс, – спокойно начала она. – Я хотела как лучше, но ты посчитал, что лучше будет по-твоему, – демонстративно вздохнула Кэтрин.

К горлу Алекса подступала злость, лицо его покрылось багровыми красками гнева. Он уже хотел было повысить голос, как сразу вспомнил, что дома находится дочь, при ней Алекс с женой никогда не ссорился.

– Тебе даже не стыдно? Вообще наплевать, сколько мы вместе с тобой живем, я для тебя ничто? – процедил сквозь зубы он.

Кэтрин не чувствовала абсолютно никакой вины, даже под натиском Алекса она оставалась спокойной, имея свои ответные аргументы, как ей казалось, она убедительно отстаивала свою позицию.

– О каком стыде идет речь, Алекс? – иронично улыбаясь, исподлобья глядя на него, спросила она. – Ты думаешь, мне легко жить с человеком, который становился мне неприятен с каждым днем все больше и больше? Я жила с тобой ради Анны, надеясь до сего момента, что ты изменишься, – она сделала паузу, – в лучшую сторону.

– Чем, по-твоему, я плох? – уже кипел от злости Алекс, стараясь не повышать голос.

– Мы много раз об этом говорили, дорогой, – уверенно начала она, видя, как муж теряет контроль. – Чего ты добился за двадцать лет? Ничего. Ты все так же занимаешь одну и ту же должность, – крикнула она, – получаешь одну и ту же зарплату. Я все это долгое время посвятила семье и, когда приходилось, работала черт-те где. А теперь чего добилась я за короткое время, посмотри, Алекс? Все, что нас окружает, – Кэтрин начала загибать пальцы, – большой красивый дом, дорогая мебель, этот стул, на котором ты сидишь, это все ты? – Она не унималась. – Дорогое образование дочери в престижном университете, вкусная натуральная еда. Мы больше не сводим концы с концами, Алекс, благодаря тебе? И я прошу от тебя такой же результат, потому что нам хорошо жить так, нам комфортно так, но тебе по душе твоя работа, которую, считай, ты уже потерял…

Алекс уже не чувствовал злости, он быстро остыл, слушая жену. Теперь же он презрительно смотрел на нее.

– …из-за твоего упрямства, – продолжала она, – гордости. Вот как тебе в ответ обернулось дело всей твоей жизни, и ты принимаешь это. Тебе неинтересна жизнь, которой я живу.

Никто из них не услышал спускающуюся с лестницы Анну, которая своей легкой, бесшумной походкой прошла по коридору, заглянув к ним на кухню.

– Мам, пап, что происходит? – нейтральным тоном спросила она.

Кэтрин, увлеченная своей откровенной речью, не сразу опомнилась. Лишь через несколько секунд, улыбнувшись дочке, она слегка отмахнулась с тем чувством, которое испытывает учитель, горячо отчитывая ученика после урока, не заметив стоявшего в дверях директора.

– Ты уже собралась? – мягко спросила она ее.

Анна стояла в спортивной облегающей одежде, подчеркивающей всю ее стройность.

– Да, я пошла, – окинув мимолетным взглядом родителей, ответила Анна. – Пожалуйста, придите к компромиссу, – сказала она и захлопнула за собой дверь.

Как только Анна ушла, Кэтрин собралась продолжить свою пламенную речь, но Алекс начал первым.

– Кэтрин, даже если мы давно отдалились друг от друга, это повод изменять? – успокаиваясь, спросил он.

– Алекс, ты не понимаешь, что я теряла к тебе интерес? – прямо смотря на него, спросила она. – После знакомства со многими интересными людьми, которые разделяют со мной мои взгляды, я поняла, что ты стал чужим человеком для меня, не желающим меняться. Я стала новым человеком, больше не зависящим, как раньше, совершенно ни от чего и ни от кого. Мне не нужно больше слышать от тебя, что все будет хорошо, что мы выкарабкаемся. Все уже стало хорошо, Алекс, только ты остался в прошлом.

– Я больше не хочу слушать это, убирайся, – нервно вырвалось у него.

– Нет, Алекс, я подам на развод, уберешься отсюда только ты. Но если потребуется, у меня много знакомых юристов, тебе сложно будет что-то отсудить у меня, – деловито ответила она.

Алекс, быстро встав со стула, покинул кухню. Он вышел из дома. Сейчас он хотел утихомирить хмельную разболевшуюся голову, снять стресс, заглушить внутреннюю боль, и лучшей идеей было для него пойти в бар, убить одним выстрелом двух зайцев.

Последующие пять дней Алекс проводил в баре или дома, напиваясь до беспамятства. Анна, наблюдая за этим, пыталась поговорить с ним, но Алекс в ответ шутил с ней и говорил, что все нормально: «Просто у нас с твоей мамой тяжелый период, не переживай». Кэтрин же старалась не разговаривать с дочерью об отце, не желая упоминать его. Все же Анна со своей проницательностью сама начинала разговаривать об отце с матерью.

«Мам, я ведь не маленькая, – говорила она за ужином. – Почему вы вообще не разговариваете?»

«Я не хочу об этом говорить. Подай соль, пожалуйста, – резко отвечала она дочери. – Нам нужно развеяться, не хочешь со мной съездить куда-нибудь отдохнуть?» – улыбалась она.

«А папа?» – спрашивала она, но Кэтрин ничего не отвечала ей, продолжая заниматься своими делами. Тогда Анна отодвигала тарелку с едой в сторону и молча покидала кухню.

«Прямо как твой отец», – говорила она, оставшись наедине с собой и тяжело вздыхая. Она сдерживала слезы, закрывая руками лицо.

Ей было больно и неприятно, что дочь отдаляется от нее из-за их с Алексом, мягко говоря, напряженных отношений. Алекс с Кэтрин никак не контактировали между собой, он спал внизу на диване, она – в их спальне. Она уходила рано утром на работу, а он продолжал без конца пьянствовать. Алекс все так же шутил с дочерью, но Анна уже перестала обольщаться шутками отца, злясь на него и на мать за их фальшивые улыбки. Ей было больно, что они не говорят ей правду, ведь она понимала все, что происходит между ними. Чего уж тут скрывать, сам Алекс видел, что его дочь все прекрасно чувствует, но набраться смелости и прямо начать говорить с ней об этом он был не в силах.

Его также выбила из колеи беседа с экспертом по его служебному делу о таинственном незнакомце, вследствие которого напрасно был вызван экипаж из другого департамента полиции.

В день, когда была назначена встреча с экспертом, Алекс для себя решил, что он расскажет все как было, за исключением магического исчезновения незнакомца – этого не следовало говорить. В этот день у Алекса снова было похмелье, но чувствовал он себя не так паршиво, как в предыдущие дни. Он знал, что сегодня его ждало разбирательство. Все утро он приводил себя в порядок: принял холодный душ и выпил несколько кружек кофе. Он нанес приятный парфюм и вышел из дома. Приехав в департамент, он зашел в кабинет. Его ожидали двое мужчин средних лет со строгими лицами.

– Присаживайтесь, детектив Хэмптон, – услужливо обратился один из них к Алексу.

Для него беседа протекала напряженно. Он заметил, что с первого взгляда не понравился экспертам из-за своего помятого лица, какое бывает у людей, пьющих несколько дней подряд. Им в действительности не нравился его внешний вид, однако, как казалось Алексу, это никак не повлияло на дальнейшее разбирательство, разве что вопросы экспертов были жестче обычного. Хэмптон знал, как хладнокровно и непричастно эти люди относятся к личным ситуациям ответчика, но на нервной почве он говорил много лишней информации. Эксперты внимательно слушали Алекса, делая пометки в своих листах, и задавали конкретные, а порой и провокационные вопросы, часто перебегая с одной темы на другую.

– Скажите, Алекс, он нанес вам удар в левую или в правую ногу? – спрашивал один.

– Я был сбит с ног, – немедля отвечал Хэмптон, – я не почувствовал удара, это скорее был сильный толчок ногой.

– То есть вы утверждаете, что вас толкнули ногой, отчего вы упали? – прямо смотрел эксперт.

– Нет, я сказал, что это скорее был толчок ногой, – напряженно отвечал Алекс.

– Все же удар вас сбил с ног?

И так продолжалось всю беседу. Выйти из себя Алекса заставил вопрос, который показался ему не связанным с произошедшим.

– Детектив, почему в вашей машине нет видеорегистратора?

– Мне кажется, это уже мое дело – иметь видеорегистратор в личном автомобиле или нет, – громче обычного ответил Алекс.

– Вы не несете службу на своем личном автомобиле? – спокойно спросил второй эксперт.

– Нет.

– Откуда тогда в вашем личном автомобиле служебная рация, через которую вы вызвали полицейский экипаж?

Алекс замешкался.

– Когда служебный автомобиль занят моим напарником, а мне нужно срочно отправиться по следственному делу в другую точку, я беру свой автомобиль, – взбесился Алекс. Тем временем один из экспертов сразу сделал себе пометку. – Слушайте, вы будто не знаете, как это происходит? Происходит несколько убийств или я веду слежку за одним человеком из преступной группы, пока мой напарник занимается другим делом, мы разделяемся! Чего вы хотите услышать?

– Вы хотите сказать, что начальство вам не предоставляет служебных ресурсов для работы? – так же спокойно продолжали спрашивать эксперты.

– Слушайте, – сразу остыл Алекс. – Я не хочу перекладывать на кого-то вину, я ни на что не жаловался во время работы, – быстро заговорил он, желая сменить тему. – У меня не задались эти дни – бытовые проблемы плюс развод, поэтому я нервничаю, не обращайте внимания. Давайте начнем заново? – смягчился Алекс.

– Ответьте на вопрос, пожалуйста, – требовательно сказал эксперт.

Все, что случилось с Алексом Хэмптоном во время этого разговора, – это усилившийся стресс и резкое защемление в спине на нервной почве. Эту боль Алекс принял за растяжение из-за того, что он все это время спал на неудобном диване. После окончания беседы эксперты отправили Алекса домой, сказав, что в ближайшее время объявят о своем решении: отставка или продолжение службы в департаменте полиции.

Алекс приехал в пустой дом без настроения и весь оставшийся день занимался поиском недорогого жилья в аренду. Он выбирал жилье в городе, стараясь учитывать все возможные исходы: отставка или продолжение службы.

Ближе к вечеру нетерпеливо ожидающему решения Алексу позвонил начальник департамента и сообщил о принятом решении – отстранение от службы. Хэмптон не стал расспрашивать его и выказывать противоречие, приняв информацию такой, какая она есть.

На следующий день Алекс проснулся рано утром, застав уходящую на пробежку дочь. Анна поприветствовала его и подождала, пока он, закончив свои утренние дела, выйдет на кухню, – ей хотелось поговорить с ним, поддержать его. Она прекрасно видела его состояние еще вчера вечером, но решиться на разговор не смогла, ожидая подходящего момента. Сейчас она не злилась и не обижалась на него, как в предыдущие дни. Она с удовольствием польстилась бы на его шутки и обрадовалась бы им без причины. Ей было очень жаль отца, настолько, что она неосознанно перекинула злость на мать, которая находилась в веселом расположении духа. Если бы Кэтрин не уехала на отдых, а была сейчас дома, она точно сорвала бы на ней всю свою злость.