Текст книги "Евреи, конфуцианцы и протестанты. Культурный капитал и конец мультикультурализма"

Замыкая круг ностальгии

14 января 1990 г. мы с моей возлюбленной Патрицией Крейн Харрисон отпраздновали свадьбу в ее доме в Виньярд-Хэвен, штат Массачусетс. Моим шафером был Ричард О’Хёрн – тот самый, который полвека назад кидался в меня желудями и обзывал «христоубийцей». Можно ли найти лучшую метафору для еврейско-американского опыта жизни на протяжении этих пятидесяти лет?

А было вот как. Дик О’Хёрн был третьим ребенком (и вторым сыном) в ирландской католической семье, которая славилась своими футболистами. Его дядя Чарли О’Хёрн, учась в Йеле, стал спортсменом года в США, а поскольку Дик имел как раз подходящее сложение для игры полузащитником – крепкий, с сильными ногами, быстрый и ловкий, – его семья была уверена, что среди них растет новая звезда. Единственной проблемой было то, что Дик не любил футбол. Он любил теннис.

Семья О’Хёрнов жила в квартире на Бикон-стрит в Бруклайне – улице, которая проходила рядом с теннисными кортами спортивного центра Дин Роуд, где я обучался игре. К тому времени, как мы поступили девятиклассниками в Бруклайнскую старшую школу, Дик уже твердо решил заниматься не футболом, а теннисом. Так мы стали партнерами по игре, а потом и друзьями. Он часто бывал у меня дома, и моя мама привечала его даже больше, чем моих друзей-евреев – с которыми Дик тоже подружился. Мы с ним игнорировали этническую разделительную линию, которая существовала в Бруклайнской старшей школе между евреями и неевреями.

Когда мы учились в последнем классе, теннисная команда нашей школы, в которой я был капитаном, победила в чемпионате штата. (В этой команде играл Майкл Дукакис, а также Роберт С. Рубин, который стал президентом Lehman Brothers в момент, когда эта компания переживала свой первый кризис в 1984 г.) Дик выиграл у меня в полуфинале и стал капитаном теннисной команды Брауновского университета.

Мы поддерживали связь друг с другом все последующие годы. Ему присвоили офицерское звание в Корпусе морской пехоты, и он был направлен служить в Японию, на авиабазу ВМС в Ацуги. Я же служил морским офицером, и когда наш эсминец прибыл в Японию, я съездил к нему. После окончания службы в вооруженных силах он продолжил работу в компании Gilette. Я же начал работать в правительственных учреждениях США и вскоре стал проводить бóльшую часть времени в Латинской Америке. Но мы не теряли друг друга из виду и, когда представлялась возможность, играли вместе в гольф. (Мы оба пришли к выводу, что наши лучшие дни как теннисистов остались в прошлом и в гольфе мы можем достичь большего.) Когда мы с Пэт решили пожениться, он был самой очевидной кандидатурой на роль шафера.

Примерно через десять лет у Дика обнаружили рак поджелудочной железы. Вскоре после этого диагноза он покинул нас. Меня попросили сказать траурную речь в католической церкви в Бруклайн-Виллидж, куда пятьдесят лет назад еврейские дети не осмеливались даже заходить.

Объяснение еврейского феномена: гены?

В голову приходит несколько разных объяснений необыкновенных достижений евреев. Первое из них – генетика, объяснение, которого я всегда избегал. Чарльз Мюррей – нееврей, написавший в соавторстве с евреем Ричардом Хернштейном книгу «Колоколообразная кривая»[133]133
  Richard Hernstein and Charles Murray, Bell Curve: Intelligence and Class Structure in American Life (New York: Free Press, 1994).


[Закрыть], – считает, что евреи-ашкенази в результате многих веков близкородственных браков (инбридинга) эволюционировали в группу, обладающую непропорционально высоким показателем интеллекта IQ[134]134
  См., например: William Saletan, “Jewgenics,” Slate, November 1, 2007, www.slate.com/id/2177228/.


[Закрыть].

После того как я на протяжении четверти века вел борьбу за то, чтобы пробудить в людях понимание роли культуры как ключевого фактора, объясняющего, почему некоторые страны и этнорелигиозные группы достигают лучших результатов, чем другие, – и, должен добавить, все эти четверть века в условиях господства мультикультурализма и политкорректности – я не могу принять объяснение на основе генетики.

Понять суть той обстановки, в которой я пытался продвигать идею о том, что культура имеет значение, поможет один случай из жизни. Осенью 1993 г. я сопровождал свою жену Пэт в Оттаву, провинция Онтарио, где она собиралась обучаться высокому кулинарному искусству. Мы с коллегами из Школы международных отношений имени Нормана Патерсона договорились пообщаться, и на обеде я изложил свои взгляды группе профессоров. Одна из них, еврейка, была возмущена тем, что я сказал. Ее комментарий был таков: «Это те самые идеи, которые привели к убийству шести миллионов евреев!»

Но даже если отвлечься от еще более серьезных эмоциональных проблем, которые вызывает объяснение, апеллирующее к генетике, оно порождает множество других проблем, лишь подкрепляющих мое неприятие. Прежде всего почему только ашкенази? Почему то же самое не относится к сефардам? В конце концов, еврейское влияние, которое, как можно обоснованно утверждать, лежит в основе относительного успеха Монтеррея и Коста-Рики, было сефардским. Маймонид был сефардом, как и Спиноза. Первые евреи, поселившиеся в США, были сефардами. И если инбридинг привел к превосходству ашкенази, то почему тот же самый процесс не привел к превосходству сефардов?

А как насчет сравнительно высоких достижений азиатов-конфуцианцев и скандинавов? Как использовать генетический аргумент для объяснения их успехов?

Я не могу категорически опровергнуть генетический аргумент. Но я определенно могу утверждать, что даже если он в какой-то степени и справедлив, то, как убедительно свидетельствует контраст между Гаити и Барбадосом, влияние этого фактора на конечные результаты должно быть незначительным.

В эпилоге к «Истории евреев» Пол Джонсон резюмирует написанное им следующим образом:

«Все величайшие концептуальные открытия разума представляются нам очевидными и неизбежными, когда они уже сделаны, но необходимо присутствие гения, чтобы сформулировать их в первый раз. Евреи обладали этим даром. Им мы обязаны идеей равенства перед законом, как божественным, так и человеческим; святости жизни и достоинства человеческой личности; индивидуального сознания и потому личного искупления; коллективного сознания и вытекающей отсюда социальной ответственности; мира как абстрактного идеала и любви как фундамента справедливости… Но самое главное, что евреи научили нас рационализировать непознанное. Результатом этого явился монотеизм и три великие религии, которые его исповедуют. <…>

В древности они стали великими новаторами в религии и морали. В Темные века и в Европе раннего Средневековья они были все еще среди передовых наций и, случалось, делились познаниями и техническими достижениями. Постепенно их выбросили из кареты, и они отставали все больше и больше… И вдруг происходит удивительный второй взлет творческих способностей. Вырвавшись из своих гетто, они вновь преобразовали человеческое мышление, на этот раз в светской сфере. <…>

Если бы первые евреи могли проследить… историю своего потомства, они бы совершенно не удивились. Они всегда знали, что еврейскому обществу предначертано быть “пилотным проектом” для всего рода людского. <…> Историк может возразить, что нет никакого Провидения. Может быть, и нет. Но человеческая вера в него как в историческую силу… сама становится силой, вращающей колесо истории. Евреи верили в то, что являются особенным народом, так единодушно и страстно и на протяжении столь длительного времени, что стали им. Они играют свою роль потому, что сами написали ее для себя. И в этом, пожалуй, ключ к их истории»[135]135
  Paul Johnson, A History of Jews. [Джонсон П. Указ. соч. С. 472–474.]


[Закрыть].

В нижеприведенных сферах еврейская культура однозначно попадает в столбец «Высокий уровень культурного капитала» типологии, представленной в главе 1. По-видимому, иудаизм исключительно хорошо сочетается с целым рядом факторов.

1. Религия: воспитывает рациональность и стремление к достижениям; стимулирует преследование материальных целей; сосредоточенность на посюстороннем мире; прагматизм. Комментарий. В эпилоге к книге Джонсона очень ярко представлена эта особенность иудаизма, которая находится в резком контрасте с другими религиями, такими как ислам и католицизм, которые сосредоточены на загробной жизни и доктрины которых более жестки и утопичны.

2. Судьба: вера в способность человека изменить свою судьбу к лучшему. Комментарий. Это центральное понятие иудейской доктрины, и оно резко контрастирует с исламским и иберо-католическим фатализмом, который проявляется в выражениях «Иншалла» и «Si dios quiere» (которые означают «Если на то будет Божья воля» соответственно по-арабски и по-испански).

3. Ориентация во времени: сосредоточенность на будущем способствует планированию, пунктуальности, откладыванию получения удовлетворения на будущее. Комментарий. По словам бывшего главного раввина Великобритании, «иудаизм придерживается идеи прогресса. Золотой век человечества не в прошлом, а в будущем»[136]136
  Цит. по: J. H. Hertz, ed., The Pentateuch and Haftorahs (London: Soncino Press, 1961), p. 196.


[Закрыть].

4. Богатство: продукт человеческого творчества и может быть увеличено (игра с положительной суммой). Комментарий. Можно привести аргументы в пользу того, что именно евреи были творцами этого определения богатства, соответствующего более высокому уровню культурного капитала. Как бы то ни было, они стали его символом.

5. Знание: практическое, верифицируемое; значение имеют факты. Комментарий. Очевидно, что евреи внесли непропорционально большой вклад в науку и эволюцию научного метода, о чем свидетельствуют Нобелевские премии по естественным наукам и экономике. Стремление к истине было характерно для еврейской культуры, начиная с библейского Авраама.

8. Образование: совершенно необходимо; развивает независимость, неортодоксальность, инакомыслие, творческий подход. Комментарий. О еврейской одержимости образованием ходят легенды. Это качество лучше всего выражает анекдот о еврейской мамаше, гуляющей с двумя маленькими детьми, которую прохожий спрашивает, сколько лет ее малышам. На что она отвечает: «Врачу четыре, а адвокату два». Об этом же, очевидно, свидетельствует наблюдение, сделанное Джоан Мур в ее вышедшей в 1970 г. книге «Американские мексиканцы»: «Еврейские и японские дети… шагают в школу с воодушевлением. Мексиканских и негритянских детей она интересует гораздо меньше. Здесь явно действует некий культурный фактор»[137]137
  Joan Moore, Mexican Americans (Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall, 1971), цит. по: Lawrence Harrison, Who Prospers? (New York: Basic Books, 1992), p. 149. [Харрисон Л. Кто процветает? Как культурные ценности способствуют успеху в экономике и политике. М.: Новое издательство, 2008. С. 169.]


[Закрыть].

9. Труд/достижения: принцип «жить, чтобы работать»; труд ведет к богатству. Комментарий. Стойкая приверженность евреев к труду сравнима с их приверженностью к образованию. Вероятно, максиму «Бесплатных обедов не бывает» впервые сформулировали именно евреи. Труд есть благо не только потому, что он выгоден индивиду, но и потому, что он выгоден обществу и играет центральную роль в выполнении задачи тиккун олам – «исправления мира» (см. комментарий Джима Ледермана, приведенный ниже).

11. Предпринимательство: инвестиции и творчество. Комментарий. Еврейская предприимчивость отчасти объясняет необыкновенные успехи евреев, причем не только в частном секторе – это очевидно из их непропорционально большой представленности в нем: 18 из 40 богатейших американцев в 2000 г. согласно списку журнала Forbes. Однако еврейский опыт предпринимательства/творчества выходит за пределы частного сектора и охватывает также университеты и сферу государственного управления.

16. Верховенство права / коррупция: разумная законопослушность; коррупция преследуется. Комментарий. Как указывает Пол Джонсов, концепцию верховенства права придумали евреи. Хотя Израиль показывает не слишком хорошие результаты по Индексу восприятия коррупции – в рейтинге 2011 г. он занимает 36-е место из 180, – его определенно следует отнести к числу мировых лидеров в том, что касается независимости и неподкупности судебной ветви власти. Три израильских юриста, с которыми я встречался в 2009 г. в Стэндфордском университете, – Йонатан Абель, Тал Либер и Айелет Села – единодушно согласны, что израильская судебная система служит становым хребтом израильской демократии, о чем свидетельствуют судебные процессы над известными политиками вроде бывшего премьер-министра Эхуда Ольмерта и защита интересов израильских арабов.

24. Взаимоотношения полов: в реальности равенства полов может и не быть, однако оно не противоречит системе ценностей. Комментарий. В резком контрасте с другими религиями, такими как ислам и католицизм, в иудаизме женщины играли значительную лидерскую роль, начиная с ветхозаветных времен. Мариам была пророчицей и лидером, сопоставимым по статусу с Аароном, братом Моисея. Девора была судьей, т. е. военачальником, и для своего времени занимала высшее положение среди всех израильтян. Красивая, принципиальная и преданная своему народу Есфирь стала царицей персов. В более недавние времена израильским премьер-министром с 1969 по 1974 г. была Голда Меир – третья по счету женщина в современной истории, ставшая руководителем страны. (Две предыдущие: Сиримаво Бандаранаике, первый из трех сроков пребывания которой на должности премьер-министра Шри-Ланки пришелся на 1960–1966 гг.; Индира Ганди была руководителем Индии с 1966 по 1977 и с 1980 по 1984 г.)

Стивен Силбигер завершает свою книгу «Еврейский феномен» перечислением семи уроков, которые можно извлечь из опыта евреев. Отметим близкие параллели с нашей типологией, основанной на 25 факторах.

1. Ставьте долгосрочные цели.

2. Упорнее трудитесь над задачами, требующими умственных операций.

3. Принимайте на себя разумный риск.

4. Трудитесь ради материального и нематериального вознаграждения.

5. Берите на себя ответственность за принятие решения и достигайте результатов.

6. Берите пример с других предпринимателей.

7. Верьте в свою самостоятельность и самоопределение[138]138
  Silbiger, The Jewish Phenomenon, pp. 193–194.


[Закрыть].

Силбигер полагает, что еврейские успехи коренятся в положении евреев как гонимого меньшинства. Он приводит высказывание Джорджа Сороса: «Я отождествляю принадлежность к еврейскому народу с принадлежностью к национальному меньшинству. Я полагаю, что такая вещь, как еврейский гений, существует; стоит только взглянуть на достижения евреев в науке, экономической жизни, в искусстве. Все это – результаты стремления евреев выйти за рамки своего статуса меньшинства и добиться чего-то универсального. Евреи научились обдумывать каждый вопрос со многих позиций, даже если эти позиции максимально противоречат друг другу. Тот факт, что евреи составляют меньшинство, практически заставляет их прийти к критическому мышлению.

<…> Я также осознаю, что моему мышлению в некоторой степени присущ свойственный евреям утопизм»[139]139
  Цит. по: Silbiger, The Jewish Phenomenon, p. 186. [Сорос Дж. Сорос о Соросе. Опережая перемены. М.: ИНФРА-М, 1996. С. 262–263.]


[Закрыть].

Акцентирование Соросом статуса меньшинства как главного источника мотивации для успехов евреев приводит на память великолепный британский фильм «Огненные колесницы», в котором рассказывается о том, как спринтеры Эрик Лидделл, шотландский пресвитерианский миссионер, и еврей Гарольд Абрахамс выигрывают золотые медали на Олимпийских играх 1924 г. Лидделл, занимающийся спортом во имя своего Бога, после того как отказывается участвовать в предварительном забеге на 200 метров в воскресенье, чтобы не нарушать шаббат, тем не менее побеждает в беге на 400 метров. Абрахамс, стремящийся доказать, что он ничуть не хуже, а то и лучше других, побеждает в забеге на 100 метров.

Хотя я согласен с тем, что статус преследуемого меньшинства является одним из факторов, побуждающих евреев к достижениям, он не может быть единственным и не обязательно является главным фактором, поскольку другим угнетенным меньшинствам, таким как афроамериканцы, рома (цыгане) и коренные народы Канады, США, Латинской Америки, Австралии и Новой Зеландии, не удалось достичь ничего даже отдаленно похожего на еврейские успехи.

Проживающий в Израиле канадский журналист Джим Ледерман в написанной им главе книги «Развивающиеся культуры: Эссе о культурных изменениях», кратко пересказанной в книге «Главная истина либерализма», излагает нам следующие наблюдения по поводу того, что именно в еврейской культуре служит движущей силой достижений. Многие его замечания приводят на память столбец типологии, соответствующий культурам с высоким культурным капиталом, а также аналогичные аспекты протестантской и конфуцианской доктрин.

«Согласно еврейской традиции жизнь, причем жизнь в мире, по своей сущности есть незаконченная индивидуальная и групповая “незавершёнка”. Смерть не есть искомое… Окончательный приговор основывается на прожитой жизни в целом.

Поэтому всякие человеческие действия и всякая линия поведения должны быть направлены на жизнь в целом и на будущую жизнь – и потому они неизбежно должны быть ориентированы на будущее и на долгосрочную перспективу. Это, в свою очередь, требует постоянного социального предпринимательства и социальной инженерии, которая может быть остановлена только с приходом Мессии. <…> Поэтому обязанностью каждого человека является совместный активизм, направленный на улучшение мира[140]140
  Тут на ум приходит кальвинистская доктрина «призвания», согласно которой люди помещаются на землю для того, чтобы они совершили что-нибудь к вящей славе Божьей. Можно вспомнить и мотивацию Эрика Лидделла на Олимпийских играх 1924 г.


[Закрыть]. Инструкции по поводу того, что и каким образом следует делать, воплощены в кодексе законов, который должен соблюдаться всеми – и особенно самими евреями.

Фундаментальные правила этичного поведения считаются неизменными. Однако их практическое исполнение зависит от конфликтующих идей и интерпретаций, споров и изменений. Следовательно, у евреев уникальность или новизна не вызывают автоматически презрения и ненависти – и это признание потенциальной ценности изобретений распространяется почти на все аспекты человеческой деятельности.

У евреев присутствует… внутренняя напряженность между новаторством, основанным на рационализме, и защитной ортодоксией; между стремлением к групповому выживанию и индивидуальным самовыражением; и между регулированием, с одной стороны, и творческой свободой и личной ответственностью – с другой.

Лидерство построено на самовыдвижении и вверяется тем, кто постоянно проявляет свои достоинства в вере и в практике. Наделение достоинствами основывается на проверке временем. Это награда, которой можно лишиться. Хотя еврейский закон требует повиноваться суверену и почитать его (в случае демократии это относится к воле большинства), это не исключает идеи, что можно быть членом лояльной оппозиции, не превращаясь в государственного изменника.

Центральное место в еврейских верованиях занимает понятие тиккун олам, “исправление мира”… [и главное в тиккун олам – это]… создание ровного горизонтального игрового поля для всех. В общем и целом утопический эгалитаризм отвергается как отрицание данного Богом неравенства и творческого начала, присутствующего в каждом человеке. Вместо этого почти весь еврейский закон, за исключением той его части, которая непосредственно касается поведения по отношению к Богу, направлен на то, чтобы поощрять честность в отношениях между людьми.

Социальный статус и социальная мобильность обусловлены личными достижениями индивида и его стремлением к совершенству. Ученость была и остается высшей социальной ценностью. Однако квалифицированная, основанная на знании работа занимает второе место лишь с небольшим отрывом.

Активизм, направленный на “исправление” созданного человеком закона в тех случаях, когда последний ошибочен или неадекватен, считается обязанностью. Правила поведения по большей части рассматриваются как средства, которые могут быть изменены, а не как конечная цель.

Индивидуальная и групповая самокритика, самопомощь и желание бороться с коррупцией считаются необходимыми склонностями и ценными преимуществами.

Примечательно, что среди евреев принято, что на индивиде лежит непосредственная ответственность за творчество и деятельность практически во всех сферах; однако долгосрочный успех принадлежит группе, которая устанавливает нормы, поощряющие достижения»[141]141
  Jim Lederman, “The Development of the Jews,” in Lawrence E. Harrison and Jerome Kagan (eds.), Developing Cultures: Essays on Cultural Change (New York: Routledge, 2006), pp. 157–175 passim.


[Закрыть].

Я убежден, что корни еврейских успехов могут быть лучше всего поняты на основе сочетания приведенных интерпретаций Стивена Пиза, Пола Джонсона, Стивена Силбигера с Джорджем Соросом и Джима Ледермана. «Самое главное, что евреи научили нас рационализировать непознанное», – и этому наблюдению эхом вторит высказывание Сороса: «Тот факт, что евреи составляют меньшинство, практически заставляет их прийти к критическому мышлению»[142]142
  Silbiger, The Jewish Phenomenon, p. 186.


[Закрыть]. Джонсон далее приводит доктрину «избранного народа» в качестве самоисполняющейся движущей силы еврейских достижений. Сорос же далее упоминает еврейский утопизм, который, как демонстрирует пример супругов Розенберг, не всегда выступает конструктивной силой. Ледерман приводит дополнительные аргументы в пользу включения евреев в столбец типологии, соответствующий высокому уровню культурного капитала, добавляя новое содержание к идее Сороса о еврейском утопизме.

Я уверен, что существуют другие обоснованные объяснения еврейских успехов. Но для наших целей вполне достаточно приведенных в этой главе суждений. И последние добавляют убедительности тому, о чем говорится в последнем абзаце цитаты из книги Пиза, взятой в качестве эпиграфа к этой главе.