Текст книги "Приключения в стране тигров"

Глава XIV

Бесполезные сигналы. – Следы Фрикэ. – Едкий сок моха. – Тигр и его шкура. – Встреча с четырьмя охотниками. – Бирманские лошади. – Андрэ и сенегалец из пехотинцев превращаются в кавалеристов. – Неопровержимый аргумент. – Цель оправдывает средства. – Слишком поздно. – Возвращение. – Уплата долга. – Великодушие. – Шлюпка. – К английской границе. – Топят дровами и спиртом. – На всех парах.

Все время, покуда Фрикэ гонялся за калао, Андрэ оставался в шлюпке. Через два часа он начал беспокоиться.

Сигналы, которые парижанин подавал выстрелами из ружья, не долетали до слуха Андрэ, они замирали в лесу.

Прошло часа три, четыре. Беспокойство Андрэ переросло в тревогу.

Наступила ночь. Андрэ решил, что определенно с его другом что-то случилось. Возможно, он заблудился. Завтра надобно будет непременно отправиться на его поиски.

Андрэ также сделал два выстрела. Ответа на них не последовало. Тогда он велел открыть пальбу всем экипажем. Но и это не привело ни к чему.

Тем временем на шлюпке развели пары и дали резкий протяжный свисток. Потом стреляли из картечницы. Ее характерные резко-трескучие выстрелы, когда она начинала метать ураганом свои пули, должны быть слышны далеко. Всю ночь до рассвета подавали сигналы, но без малейшего результата.

На другой день с утра Андрэ с Сами и сенегальцем отправился на поиски, как следует вооружившись и запасись провизией на два дня.

Определив по компасу положение шлюпки, Андрэ тщательно сориентировался, отыскал следы Фрикэ и углубился в лес.

Следы Фрикэ, обутого в тяжелые кованые сапоги, ясно отпечатались по мху. Из придавленного подошвами и каблуками мха вытекал очень едкий сок и окрашивал следы в темный цвет, вследствие чего они были видны довольно ясно.

Дорогой Андрэ старательно отмечал свой след, так что за ним теперь мог бы пройти и вернуться назад даже ребенок.

Так дошли они до того места, где был убит калао. Андрэ нашел и войлочный пыж калибра 8.

Калао завлекли Фрикэ по прямой линии на восток. Андрэ догадался:

– Бешеный мальчишка погнался за второй птицей. Хотел принести пару.

Андрэ взглянул на компас. Направление почти не изменилось. Они шли еще довольно долго. Андрэ пробормотал:

– Куда же это его понесло?

– Сударь, – сказал Сами. – Взгляните на компас. Господин Фрикэ заплутался, он ходит по кругу.

– Да это так, – подтвердил негр. Андрэ сверился с компасом.

– А ведь верно. Но как же он не нашел своих собственных следов? Ведь мы же видим их ясно.

– Сок, вытекающий из мха, окрашивает не сразу, а через несколько часов, – сказал Сами.

– Ты прав… Однако он кружит все больше и больше. Понял, что заблудился, и ищет солнце. Для того он устремился к этой поляне… Это что такое?

– Тигр! – вскричал Сами. – Сударь, это тигр без шкуры.

– И убитый дробью. Молодчина Фрикэ!

– А вот здесь он жарил мясо, вырезанное около почки. Здесь он спал на тигровой шкуре.

– Покуда все слава Богу, – сказал Андрэ. – Идемте дальше.

– Сударь, дорога все больше загибается.

Андрэ держал компас в руке и то и дело на него поглядывал.

– Да, он так упорно делает круг, что, кажется, скоро придет к тому месту, где ночевал.

И, действительно, – Андрэ и его спутники снова вышли к этому же месту.

Здесь они сытно позавтракали взятой с собой обильной провизией и неутомимо пошли дальше.

Вскоре они достигли цепи холмов, взобрались на них и внизу, на склоне, увидали четырех человек, сидящих у того самого источника, где изнывающий Фрикэ, умирая от жажды, пил воду.

Возле кучи маиса стояли четыре лошади бирманской породы и жадно уписывали вкусный корм. Всадники лежали на траве под панданусами и весело болтали.

Андрэ направился к ним. При виде белого они почтительно встали.

Сами стал расспрашивать их о Фрикэ, а Андрэ залюбовался лошадьми. В Верхней Бирме они вырастают на воле, их ловят, затем укрощают. Они невелики, но красивы, быстры и замечательно выносливы.

– Ну, что они говорят? – спросил Андрэ у подошедшего Сами.

– Они говорят удивительные вещи. Это честные бирманцы, охотники, сударь.

– Они видели Фрикэ?

– Да, сударь.

– Он жив?

– Да, сударь.

– Здоров.

– Да, сударь, но он арестован.

– Как? Кем же?

– Бирманцами, охотившимися за Белым Слоном, за священным, за Буддой… а господин Фрикэ его убил.

– Будду убил?

– Да, сударь.

– И за это его увезли?

– По-видимому.

– Куда же? И кто?

– Люди, посланные императором за Белым Слоном.

– А эти кто такие?

– Они мне все объяснили. Я вам сейчас расскажу.

– Поскорее, пожалуйста. Я сгораю от нетерпения.

– В каждом округе, где водятся слоны, есть свой чиновник, при котором состоит его собственный отряд охотников.

– Знаю. Продолжайте.

– Начальник округа выслал этих людей секретно, чтобы они наблюдали за охотниками, посланными императором, и помешали бы им поймать слона. Господин Фрикэ одним выстрелом все спутал.

– Эти люди видели, как увозили Фрикэ?

– Да, сударь. На слоне, в числе отряда из двенадцати слонов и столько же всадников. Сейчас они, вероятно, уже грузятся на плоты и лодки, чтобы плыть по реке обратно в Мандалай.

– Спроси, далеко ли это?

– Пешком два часа пути.

– Стало быть, на конях полчаса.

Он резко обернулся к охотникам и спросил, словно те могли его понять:

– Хотите разбогатеть?

Сами поревел слово в слово.

– А что для этого сделать, господин?

– Продать мне этих лошадей.

– Нельзя, господин. Они казенные.

– Можно же сказать, что они пали.

– Невозможно.

– Хорошо. Я их все-таки беру. Сами и ты, лаптот, хватайте каждый по одному, а я двоих. Свяжите им руки и ноги. Цель оправдывает средства.

Негр и индус вскочили, как на пружинах, схватили каждый по бирманцу, повалили их и скрутили им руки и ноги.

Двое других сдались сами под направленным на них дулом револьвера Андрэ. Их тоже связали.

– На коня, лаптот! Ты поедешь со мной. А ты, Сами, стереги мне этих людей. Ты за них отвечаешь.

– Сударь, вы можете на меня положиться.

– Скажи им, что я не причиню им ни малейшего зла; лошади будут возвращены, я надеюсь, и во всяком случае они получат щедрое вознаграждение за невольную услугу. Жди меня обратно. Вперед, лаптот!

Андрэ вскочил на крепкого темно-гнедого коня, негр на другого, и оба помчались берегом ручья туда, где собирались садиться на плоты и лодки императорские охотники.

Как мы уже знаем, они опоздали: суда отплыли, и Фрикэ был увезен.

Это было их счастьем, потому что они, по всей вероятности, пошли бы до конца, и дело могло кончиться смертью обоих.

Андрэ вернулся в состоянии холодного бешенства. Бирманцы лежали на земле связанные. Сами их стерег. Они были совершенно спокойны, подчинившись силе, как умеют подчиняться ей только азиаты.

– Освободи их, Сами. Сядь на одну из двух свободных лошадей: пусть один из бирманцев садится на четвертую лошадь. Мы вернемся на шлюпку. Трое остальных пусть идут за нами пешком, как могут. След найти легко – по зарубкам на деревьях, – растолкуй им как. Объясни им также, что лошади им будут возвращены и что мы передадим их товарищу, который поедет с нами, и деньги в качестве вознаграждения. Да поторопись, дорога каждая минута.

Бирманцы охотно согласились. Обещание денежной награды сделало их кроткими и послушными.

Бирманские кони быстро домчали всадников до того места, где под парами стояла шлюпка.

Андрэ проявил обычную щедрость. Бирманец получил для себя и своих товарищей столько рупий, сколько не видел во всю свою жизнь, и, кроме того, Андрэ всем четырем охотникам подарил на память по ружью из запаса, предназначенного для обмена. Бирманец глазам не верил и благодарил, благодарил без устали.

Ему, как азиату, казалось невероятным, что человек исполняет обещание, когда мог бы свободно этого не делать.

Андрэ, лаптот и индус взошли на шлюпку. Громко и резко зазвучал свисток. Шлюпка понеслась по воде как чайка.

Винт буравил воду, из трубы летели искры.

– Поддайте жару, друзья! – командовал Андрэ. Через десять минут он спросил кочегара:

– Какова наша скороеть?

– Семь-семь с половиной миль в час.

– Нельзя ли прибавить милю?

– Будь уголь, можно бы. Но у меня только дрова.

– Хорошо.

Он подозвал лоцмана:

– Можешь вести шлюпку ночью?

– Могу.

– Сколько нам нужно времени, чтобы достичь с этой скоростью английской границы.

– Часов двадцать.

– Мы через пятнадцать часов должны быть в Мидае.

– Невозможно. До Мидая сто семьдесят миль.

– Знаю. Это одиннадцать с половиной узлов в час.

Кочегар и машинист переглянулись.

– Выдержит машина? – спросил Андрэ.

– Машина может выдержать какое угодно давление.

– Хорошо. Дров у вас на шесть часов?

– Да, сударь.

Андрэ подозвал Сами и лаптота и велел им принести из задней рубки бочонок в сто литров. Взяв кожаное ведро, которым черпали воду через борт, он подставил его к крану бочонка и наполнил на одну треть.

– Вот вам, машинист. Полейте этим дрова и делайте это до тех пор, пока скорость не достигнет одиннадцати с половиной узлов.

– Сударь, ведь это спирт.

– Превосходный, почти стоградусный. Если клапаны будут подниматься, наложите на них груз.

– Сударь, если вы дадите мне нужное количество спирта, я доведу скорость до двенадцати узлов, – сказал машинист, поливая дрова спиртом.

– В добрый час.

Машина сердито захрапела, винт завертелся с безумной быстротой, кузов шлюпки задрожал.

Из-под клапанов со свистом вырывался пар. Вскоре, однако, давление стало уменьшаться. Тогда на дрова вылили новую порцию спирта.

Андрэ вернулся в рубку, чтобы проследить за расходом спирта, который был для него дороже всех сокровищ мира.

Глава XV

Кочегар завидует своему паровику. – Спирт весь вышел. – Давление падает. – Ветчина может служить отличным топливом. – Английская граница. – Телеграммы. – Шлюпка опять в пути. – Фантастическая скорость. – Четырнадцать узлов в час. – В Рангуне. – Яхта. – У губернатора. – Английская политика. – Фрикэ приговорен к смертной казни за покушение на свободу отправления вероисповедания. – Через неделю! – Рекрутский набор.

В продолжение десяти часов шлюпка шла быстрым ходом, благодаря применению известного американского способа, употребляемого при безумных гонках речных пароходов соперничающих компаний. Впрочем, теперь эти гонки происходят в Америке реже, мода на них проходит.

Высокое давление поддерживалось поливанием дров спиртом, и винт работал необычно быстро. Но Андрэ как будто все еще был недоволен чем-то. Он упорно молчал, не спуская глаз с манометра. Если стрелка шла вверх, его нахмуренное чело несколько смягчалось. Если она ладала, он судорожно сдвигал брови, как будто она была виновата.

– Сударь, в бочонке пусто! – горестно объявил толмач.

– Malar D'oue! – вскричал кочегар. – Этакая счастливица эта машина: все выпила, мне, бедному, хоть бы капля досталась.

– Давление уменьшается, – объяснил машинист.

– Так и должно было случиться,-сказал Андрэ. – Лоцман, далеко ли до Мидая?

– Пятьдесят миль.

– Мы должны пройти это расстояние за четыре часа.

– Как прикажете, хозяин.

– Теперь течение быстрее, чем было раньше?

– Быстрее, хозяин. Мы можем выиграть на нем еще полмили в час.

– Хорошо. Сами и ты, лаптот, достаньте мне из камбуза вон тот ящик.

Индус и негр с усилием вытащили большой ящик, внутри обитый цинком.

– Возьми топор и сними крышку.

В ящике оказались копченые окорока ветчины, припасенные на случай, если бы экспедиция затянулась.

– Понимаю, сударь! – весело вскричал машинист. – От этих окороков дрова у нас загорятся, как смола.

– Тут сто килограммов. Этого довольно?

– С двадцатью пятью килограммами в час, даже при не особенно хороших дровах, я ручаюсь за успех.

С треском вспыхнули несколько кусков ветчины, искусно разбросанных среди дров в печи. Из трубы повалил едкий дым.

– Давление увеличилось, – заметил обрадованный Андрэ.

– Это не хуже угля и гораздо безопаснее спирта.

– Счастливец наш паровик! – ворчал себе под нос кочегар. – Сначала получил такую выпивку, а теперь его угощают такой закуской. В первый раз вижу подобное. Машину поят водкой и кормят мясом, точно человека.

– Значит, ты многого не видал, – возразил машинист. – Если бы ты побывал в Америке, то видел бы, как там сжигают иногда все содержимое камбуза, потом начинают жечь самый кузов парохода… И дело кончается взрывом, а пароход взлетает на воздух.

Андрэ успокоился, когда увидал, что новое топливо действует успешно. Он не спал с той самой минуты, как пустился по следам Фрикэ, и был совершенно разбит от усталости и душевного потрясения. Теперь он прилег отдохнуть и скоро заснул крепким сном.

Разбудил его свисток машины.

– Где мы? – спросил он.

– Подходим к Мидаю, – радостно ответил Сами. – Пришли на три четверти часа раньше.

– Браво, друзья мои! Все вы хорошо получите на чай.

– Я бы предпочел на водку, – пробурчал кочегар Мериадек. – Я, как паровик, тоже люблю спирт и могу выпить много.

– Стоп! – скомандовал Андрэ. – Причаливай, лоцман, осторожнее.

Шлюпка подошла к пристани. Андрэ сейчас же отправился на телеграф и послал следующую депешу:

«Капитану Плогоннеку, яхта „Голубая Антилопа“, Рангунский рейд. Готовы ли сейчас идти Мандалай несмотря низкий уровень реки? Есть необходимость. Понадобится весь наличный экипаж, даже более того. Предстоит опасная, щекотливая операция. Жду ответа Мидай, телеграфная станция.

Андрэ Бреванн»:

Через два часа пришел следующий ответ:

«Господину Андрэ Бреванну, Мидай.

Нужно полсуток облегчить яхту, уменьшить осадку. Уровень очень низкий. Яхта будет задевать дно, но пройдет. Кажется, понял смысл телеграммы. Будете довольны. Рангун – Мидай сто шестьдесят миль. Потребуется шестьдесят часов, десять миль час, помимо течения. Жду новых указаний.

Плогоннек, капитан яхты „Голубая Антилопа“».

Андрэ отвечал:

«Спасибо. Рассчитываю на вас. Выхожу навстречу яхте. Дожидайтесь меня».

Андрэ бегом вернулся на шлюпку, стоявшую возле угольной пристани.

– Машина не испортилась? – спросил он у машиниста.

– Нисколько, и это меня даже удивляет. Я ее хорошо осмотрел.

– Так что, она может выдержать еще такое же напряжение?

– С углем – да, может.

– Хорошо.

Андрэ разыскал агента угольной компании и тут же купил у него две тонны самого лучшего угля, который и распорядился немедленно погрузить на шлюпку.

Пары уже были разведены, на клапаны положены гири.

Андрэ поднял на корме национальный флаг и скомандовал:

– Вперед!

Потом сел около руля рядом с лоцманом и толмачом.

– Нам ведь нужно пройти около ста семидесяти пяти миль? – спросил он через Сами у бирманца.

– Да, хозяин.

– Мы должны пройти их за двенадцать часов. Пойми: за двенадцать часов, во что бы то ни стало.

– Это дело машиниста. А я берусь провести шлюпку, не сажая на мель и не натыкаясь на плоты и лодки.

– Хорошо. Награда будет по заслугам. Машинист, сколько миль мы делаем?

– Двенадцать.

– Слишком мало. Нельзя ли разогреть посильнее?

– Будет опасно.

– Необходимо четырнадцать миль в час.

– Невозможно, сударь, но эту разницу покроем за счет течения.

– Лоцман, какова скорость течения?

– Две мили в час, хозяин.

– Превосходно. Вперед! Вперед!

Шлюпка неслась. Поршень лихорадочно работал, винт бешено вертелся, из трубы клубами вырывался густой черный дым, далеко стлавшийся по реке. Кузов трещал: котел, казалось, вот-вот взорвется.

Через двенадцать часов после выхода из Мидая шлюпка подходила к Рангуну. Андрэ отыскал глазами «Голубую Антилопу», стоявшую под парами. На фок-мачте развевался флаг отплытия.

Громким продолжительным «ура» была встречена давно ожидаемая шлюпка. Телеграмма хозяина взволновала весь экипаж.

Андрэ проворно взобрался на борт яхты, сердечно поздоровался с капитаном, ждавшим его в кубрике, и увел его к себе в каюту.

Через двадцать минут он вышел, переодевшись в костюм для визитов и переговорив с капитаном обо всем необходимом.

– Значит, вы непременно хотите попытаться у английского губернатора? – говорил капитан.

– Я желаю, по крайней мере, обеспечить себе его нейтралитет, – отвечал Андрэ. – Англичане считают себя передовыми борцами за цивилизацию и при случае не прочь поддержать белых в случае их противостояния с туземцами. Если бы они согласились заступиться за Фрикэ, то он, конечно, был бы спасен, но я рассчитываю хотя бы на нейтралитет, когда я стану бомбардировать Мандалай.

– А если они не пожелают сделать ни того, ни другого?

– Тогда я все равно буду бомбардировать бирманскую столицу. Через два часа я возвращусь от губернатора. Ждите меня.

Шлюпка высадила Андрэ на верфи, и молодой человек поспешил в губернаторскую резиденцию, находившуюся неподалеку.

Француз-миллионер, известный спортсмен и владелец увеселительной яхты, был немедленно принят губернатором.

Андрэ коротко, но обстоятельно объяснил, как и зачем он прибыл в Бирму, и перешел к приключению с Фрикэ. Тут губернатор его остановил:

– С этим делом я знаком. Я думаю, что осведомлен о нем лучше вас. Жизнь вашего друга в большой опасности.

– Я так и думал, ваше превосходительство. Прежде, чем сделать отчаянную попытку его спасти, я решил обратиться к вам с просьбой о заступничестве, о поддержке.

– Увы, сэр! Это совершенно невозможно.

– Ваше превосходительство! Неужели невозможно?

– Случай настолько исключительный. Замешаны религиозные чувства народа. Будь что-нибудь другое, я бы непременно заступился. Но правительство королевы Английской отличается широчайшею терпимостью в вопросах вероисповедания. Скажу больше: оно энергично поддерживает свободу отправления всевозможных культов.

– Послушайте, ваше превосходительство! Ведь тут европейца, француза, цивилизованного человека хотят казнить за то, что он убил животное.

– Священное животное, имейте это в виду. Я сознаю, что это нелепость, но – это вопрос религии. Мы не можем создавать себе проблем, вступая в конфликт с фанатиками. Ваш друг, во всяком случае, совершил преступление: он воспрепятствовал свободному отправлению вероисповедания, признаваемого нашим правительством.

– Но ведь это произошло не в ваших владениях, а в независимой Бирме.

– О! Эта независимость столь призрачна. И наши подданные исповедуют тот же культ.

Андра понял, что тут ничего не поделаешь. Национального эгоизма не сломишь.

– Хорошо. В таком случае, я буду действовать сам.

– Можете, сэр. Как государственное лицо, представитель власти, я вам содействовать не могу, но как лицо частное, как европеец – всей душой желаю вам успеха.

– Очень благодарен вашему превосходительству. При вашем благосклонном нейтралитете я надеюсь на успех.

– Мой нейтралитет, сэр, еще благосклоннее, чем вы думаете, – улыбнулся губернатор. – Ваше вмешательство, я уверен, вызовет большое потрясение в этой разложившейся империи, но ваша политика от этого не пострадает. Можете запасаться у нас всем, что только вам потребуется: съестными и военными припасами, углем и т. д. Кроме того, сэр, я могу снабдить вас отличным планом города Мандалая, составленным нашими инженерами. Вам это понадобится при бомбардировке. Ваш друг заперт в пагоде, где живет Белый Слон. Его казнь назначена через неделю, в день праздника коронации императора. Все это мне донесли мои агенты. До свидания, сэр. Торопитесь.

– Еще раз благодарю вас, ваше превосходительство, – сказал Андрэ и простился с губернатором. – В неделю я успею все провернуть, Фрикэ будет освобожден, или я сам погибну.

Через полчаса шлюпка заняла свое место на палубе яхты. Лоцман встал у руля. «Голубая Антилопа» пошла вверх по Иравади.

Самого Андрэ ждал на яхте сюрприз.

Капитан отлично понял подтекст его телеграммы. Слова «понадобится весь наличный экипаж, даже больше» объяснили ему всю суть. Опытный морской волк сейчас же распорядился нанять в гавани двадцать, свободных от предрассудков, решительных молодцев, какими обыкновенно кишат все портовые города. За деньги они готовы служить кому угодно и как угодно, и делают это по большей части весьма усердно.

Капитан предупредил их: вам будут хорошо платить, будут вас отлично кормить, но расстреляют при первом неповиновении.

На яхте они держались корректно, хотя и довольно развязно.

Андрэ одобрил распоряжение капитана, назначил каждому человеку двести франков в неделю и обещал по двести франков награды, если пленник будет освобожден.

Такая же сумма назначена была и всем людям экипажа в добавление к жалованью.

Слова Андрэ были покрыты громовым «ура».

Капитан был в восторге.

– С такими людьми, сударь, можно отважиться на всякий риск, – сказал он Андрэ, когда они остались одни.

– Я надеюсь на успех, – отозвался тот.

– Теперь у нас сорок боевых единиц. Тут можно многое предпринять.

– Черт возьми! Франсуа Гарнье взял Тонкин, имея при себе сто двадцать человек. Отчего бы нам не овладеть бирманской столицей, имея сорок?