Книга: Бойня - Луи-Фердинанд Селин

Эти строки Селин написал в 20-летнем возрасте, и нельзя сказать, что его желание не претворилось в жизнь.

"Феерия" - одно из наиболее эксцентричных его произведений, оно же и самое тяжелое. Все-таки чтение по хронологии не всегда приносит ожидаемое удовлетворение. Возможно, книга стала бы отличным последним элементом (после трилогии) в хорошо документированной, но крайне разрозненной мозаике его жизни, отраженной в книгах. На протяжении пятиста страниц не происходит ничего - повествование существует в голове рассказчика, тонет в мешанине образов, лиц и выражения собственного отношения к прошлому и настоящему. И сквозь эти рассуждения проходит хроника самых жестоких и шокирующих событий его жизни, в очередной раз повернувших ход его злоключений. Относительно его биографии книга крайне информативна, не в последнюю очередь благодаря комментариям Анри Годара, иногда - крайне путаных, иногда очевидных, но всегда чрезмерных. Без них улавливать нить повествования напряжно, теряешься во всех этих друзьях, доносчиках, улицах... с ними - вся прелесть Селиновского потока речи теряется в постоянных сбивках и перелистываниях. В какой-то момент Годар внезапно устает, и оставляет нас с Селином один на один, но именно тогда удается прочувствовать все безумие и живость образов горящего Парижа.

Отдельного упоминания заслуживает отрывок "Бойни" ("Траншеи"), тот кусочек армейской жизни Селина, который так таинственно выпадает из повествования между "Смертью в кредит" и "Путешествием на край ночи". Видно, что это набросок - язык обыкновенный, литературный, с некоторыми военными жаргонизмами, но без эксцессивного использования троеточий, восклицаний и прочего, что так отличает его романы в их финальном варианте от любой иной прозы (он всегда долго и скурпулезно работал над текстом, вопреки навешиваемым на него ярлыкам "отца потока сознания на бумаге"). "Бойня" могла бы стать не худшей карикатурой на армию, чем "Швейк", более горькой, более грязной хроникой, чем "Стальные грозы" Юнгера, но большая часть ее набросков, так же, как и набросок романа "Король Крогольд" погибла при бомбежке, и, согласно "Феерии", усыпала разрушенные улицы Парижа в 1944 году. Возможно, трансформация вояки-Селина в пацифиста является самой темной и интересной страницей его биографии - после службы он и решил стать писателем, но в незаконченности "Бойни" есть некая прелесть. Выставляя напоказ практически всю свою жизнь, в ее великолепии и мерзости, он умудрился, случайно или нет, скрыть от внимания публики наиболее крутые повороты своей нелегкой судьбы, наложившие на него отпечаток и сделавшие его величайшим хроникером страшного века.