Текст книги "Из замка в замок"

Но сколько ни говори «халва»… во рту слаще не станет!

Согласитесь, что с Курбвуа-на-Сене… мне здорово не повезло… я просто обречен на жалкое существование… я единственный, кто решился заявить об этом во всеуслышание! черт побери! это же дискриминация!.. вы не верите? не верите? но вы не найдете меня ни в одном словаре… меня нет ни среди писателей-врачей… ни среди галантерейщиков… нигде! даже в «Иллюстрированном Броттэне»… «Всеобщем Обосрении»… нет! и все!.. Норбер Лукум хотел было мне помочь, но для этого ему зачем-то понадобилось поставить все с ног на голову!.. он был одержим идеей!.. переиначить все, что я написал, все слова, страницы, вывернуть весь смысл наизнанку!.. мне это надоело! перевертыш хренов! я ему так прямо и сказал! мол, отъебись ты от меня со своими модидефекациями! хватит надо мной изговняться!.. задомудохист губастый… На этом мы с ним и расстались!.. «Отныне мое «Обосрение» для вас закрыто!»… ну и хер с ним! тоже мне, испугал!.. обойдемся без него! на кашу нам хватит!.. у меня есть и другие покровители! Гиппократ, например!.. конечно, пациентов теперь найти не так просто… я вам об этом уже говорил… не то чтобы свободных больных не осталось совсем… экстрасенсы, целители, сестры милосердия, массажисты кое-кого порой упускают… но мне нечем даже оплатить «патент»… налоги, страховку на смерть… услуги водопроводчика… подписку на «Медицинскую газету»… вы не поверите, как мы вынуждены экономить! да!.. да! даже самые малоимущие по сравнению с нами, и те просто купаются в роскоши…

С тех пор как у нас установился своеобразный красный террор, лучше не высовываться!.. Пикассо!.. Фрикассо! срочно перекрасившийся Тартр!.. ворочают миллиардами! а вы прокляты!.. вычеркнуты из списка живых! обречены на голодную смерть… вам нет места на этой Земле! думаете, я шучу? да тут любому башку в два счета оторвут…

Нет, я не шучу! мне действительно страшно!.. вот и наши собаки рыщут повсюду… «гав! гав!»… Бекар{115}115
  Доктор Бекар был другом Селина. Селин часто вспоминал обеды для врачей и артистов, которые Бекар устраивал у себя на бульваре Бертье.


[Закрыть] меня предупреждал, кстати, дня за два до смерти: «Ты не понимаешь, Фердинанд!.. собакам же нужно мясо!.. а это большие траты!..»

Если уж говорить о выпавших на нашу долю испытаниях… то у меня есть все основания считать, что последний рабочий с острова у Рено вкалывает меньше, чем я, а ест и спит гораздо больше… нажитое мной за шестьдесят три года улетучилось в два дня… и понимаете… если бы меня просто убили, мне, возможно, было бы гораздо лучше! «подонок! сталинист!.. нацист! порнограф! бездарь! предатель!..» мило, не правда ли?.. и это не шепот злопыхателей!.. а черным по белому!.. намалевано на огромных щитах!.. я допустил еще одну роковую ошибку: не брал с больных денег!.. мое бескорыстие вышло мне боком!.. ведь ничего не стоят только отбросы! «ах, он, видите ли, хочет, чтобы его простили! предателям пощады не будет! сволочь!»

Надо же… кто бы мог подумать… что я докачусь до такого состояния!.. а ведь некогда мой славный учитель Этьенн Борда писал мне… «У вас такой тонкий ум! такой возвышенный!.. вы мой лучший ученик!..»

Тсс!.. Этьенн Борда! к счастью, его уже нет среди нас! «возвышенный!»… видел бы он эти плакаты! «предатель, врач-недоучка, сталинист, порнограф, алкоголик…» но это все чепуха по сравнению с главным моим просчетом: «Вы представляете, у него даже нет машины!»

Мясник, бакалейщик, краснодеревщик – и те не ходят пешком по своим делам! а врач, идущий пешком?.. нет, вы действительно заслужили все, что о вас говорят!.. без машины? да этот недоумок совсем обнаглел!.. повесить этого шарлатана, дабы другим неповадно было!.. порядочный человек пешком не ходит! мостовые и тротуар предназначены для всякого сброда!.. для шлюх!.. отправиться к больному пешком?.. это значит выразить свое глубочайшее неуважение к нему! вас просто выставят!.. и не пытайтесь!

В самом деле, Версаль ведь тут совсем недалеко… вы можете представить себе какого-нибудь врача, отправившегося туда пешком?.. Фагона{116}116
  Имеется в виду врач Людовика XIV. В письме Гастону Галлимару от 7 октября 1954 г. Селин пишет: «Людовик XIV очень волновался из-за необходимости заменить своего старого врача на Фагона, который должен был прооперировать ему дырку в жопе… что за ухищрения!.. что за дипломатия… «Что подумает двор?» – без конца спрашивал он…».


[Закрыть], например?.. о, современный больной знает себе цену, у него социальное страхование, он член профсоюза, он выписывает три, четыре, даже пять газет, он кузен двух, трех сотен миллиардеров и амбиций у него гораздо больше, чем у короля Людовика!.. XIV-го!.. XV-го!.. или XVI-го!..

Кроме того!.. это уже верх всего!.. полный атас!.. покупки!.. меня частенько видят с двумя авоськами!.. в одной – кости… а в другой – овощи… в основном морковь!

В моем возрасте… легкое дрожание рук плюс седые волосы… я вполне мог бы сойти за какого-нибудь Профессора… по фамилии Nimbus… смешно-с… это было бы совсем нетрудно! ну а как же плакаты?.. это уже серьезно! от этого мне не отмыться!.. а мое рождение в Курбвуа?.. нет, во мне нет ни капли респектабельности… мне нельзя тягаться даже с деревенским знахарем!.. травником или повитухой… я пал ниже, чем Бовари!.. носильщик!.. просвещенный носильщик!.. вот кто я!.. сгибаюсь под тяжестью груза: коробок, сеток, сумок!.. мусорных бачков!.. под тяжестью своих преступлений… налогов… на мне висит медаль за боевые заслуги… и 75-я статья… я обвешан с головы до ног…

И никакой Лукум мне не поможет!.. в этом я не сомневаюсь!.. главное – это впечатление, которое вы производите на людей!..

Но возраст и плакаты – это еще не все!.. а состояние нашего дома… «странно, что он еще не рухнул»… я сам открываю решетку!.. отодвигаю засов!.. задвигаю засов!.. тем самым я как бы окончательно себя добиваю!.. демонстрирую, что у меня нет служанки! а как расположен наш дом!.. я вам еще не сказал?.. на склоне холма! на середине!.. действительно, место крайне неудачное! по тропинке!.. по колено в грязи!.. зимой!.. бедные больные!.. они должны карабкаться, выбиваться из последних сил, надрываться!.. и я еще жалуюсь!.. естественно, что они сюда не поднимаются!.. и никогда не поднимутся!.. они ходят по берегу реки до Исси, делают покупки… булочник, мясник, парикмахер, аптекарь, почта, лапша, вино… «Гран Рио» на 1200 мест… с тройным экраном!.. а сколько там врачей за каждой дверью? и какого хуя я тут торчу на середине спуска? больные сверху предпочитают оставаться наверху, они тоже не дураки! несколько «хроников», которые рискнули до меня добраться, и те решились на это только потому, что им хотелось убедиться самим, а так ли я ужасен, как все про меня говорят? правда ли, что я вроде Петьо?.. вероятно, они надеялись увидеть останки моих жертв?.. печи для уничтожения больных?.. и все такое…

Иногда дождь приносит мне клиентов!.. такое случается!.. не часто! иногда… из тех, что, поднимаясь в Медон, не выдерживают на середине склона… о, такое случается только зимой!.. им не везет: приди они летом, им бы здесь понравилось… замечательный вид!.. заросли, птички!.. не только собаки!.. пенье птиц! а какая панорама!.. до Таверни на другом берегу! конец департамента!.. все это видно от меня, из моего сада, с тропинки… я сказал «сада», да!.. три месяца в году это настоящий маленький Эдем!.. деревья!.. боярышник, ломоносы… и не подумаешь, что это всего в одном лье от Пон д’Отей! зеленые заросли Ивлинского леса… а совсем рядом Рено!.. прямо под нами! заблудиться практически невозможно… как только кустарник становится непроходимым, значит, вы уже близко!.. рядом с нами! сперва на вас набросятся собаки, целая свора!.. но вы не обращайте на них внимания!.. сделайте вид, что их не замечаете… просто любуетесь ландшафтом! холмы, трибуны Лоншана{117}117
  Лоншан – пригород Парижа, где находится ипподром


[Закрыть], Сюрен, изгибы Сены… два… три изгиба… и еще там, у моста, напротив, остров Рено с соснами на берегу…

Конечно, тогда, когда мы с отцом таскали сюда кружева и вееры, здесь все гораздо больше напоминало деревню… тропинки 1900-го… о, у нас в Медоне было полно клиентов!.. «свежий воздух ему полезен!» он был полезен всем!.. и мне тоже… в Пассаже Шуазель мы все задыхались… триста газовых рожков!.. дети, выращенные на газе! мы шли спортивным шагом навстречу друг другу, я из «Конторы», а мой отец – из своей «Коксинель-Инсенди»{118}118
  Коксинель-Инсенди – так в романе «Смерть в кредит» Селин называет фирму, в которой работал его отец.


[Закрыть]! и сразу же в путь!.. омнибус, империал, пакеты! в Пассаж мы никогда не возвращались раньше девяти, десяти часов вечера… тропинки в Медоне совсем не изменились… те же узкие ленточки, путающиеся, переплетающиеся ленточки уходящих вверх тропок… как трудно здесь сегодня найти клиентов!.. вы только представьте себе!.. капризные привередливые дамы!.. со своими дочками… «это мне не нравится! а это слишком дорого!» и т. д.… они готовы на все, лишь бы поменьше заплатить! крошечный дефект: десять франков!.. приходится сбавлять! вот каковы эти клиентки… что теперь стало с их семьями?.. дома не изменились, точнее, почти не изменились… тропинки тоже… ночью их плохо видно!.. но мне все равно!.. я хожу только с собаками! и не с одной!.. а с тремя… или четырьмя сразу… причем злыми!..

– А как же ваши больные?..

– Да ничего хорошего!.. они ничуть не лучше, чем те «сверхшикарные» дамы 1900-го!.. ленивые, ворчливые, да к тому же еще нечистые на руку покупательницы!.. сам святой Винсент от них бы с отвращением отшатнулся!.. я на сто процентов уверен, что именно отвращение, которое вызывали у меня покупательницы моей матери, сделало меня таким… какой я есть… я терпеть не могу торговаться из-за каждого су, кассовая ненависть у меня в крови, к больным, к здоровым, не все ли равно!.. херцогини 1900-го ассоциируются у меня со словом хер… и только!..

Но что бы там ни говорили, человеческую природу изменить невозможно! это заложено в генах… любая вертлявая климактеричка с социальной страховкой способна выкаблучиваться и закатывать вам скандалы почище, чем Ментенонша{119}119
  Франсуаза д’Обинье, маркиза де Ментенон (1635–1719) – любовница Людовика XIV, который тайно на ней женился.


[Закрыть]!.. никто еще со мной так грубо не обращался – а в конце концов меня просто выгнали взашей – никто не позволял себе такого, как одна фитюлька со страховкой, которой я намеревался подлечить нервы… я даже не сказал ей об операции… не успел!.. фиброма?.. рак?.. мне не хотелось ее раньше времени волновать… ебаная деликатность!.. такт!.. я ждал, пока эта мандавошка угомонится!.. но не тут-то было!.. она крыла меня на чем свет стоит!.. соседи все слышали… двое, трое даже выскочили на улицу… они меня узнали… «о, не обращайте внимания, доктор!.. она очень нервная!..» я думаю, что это все из-за машины… будь у меня машина… вот с таким капотом! она бы мне и слова не сказала!.. а если бы я их еще менял каждый год? ну тогда ваще!.. мне все было бы трын-трава… кассовая ненависть!.. черт побери! скорее, кассовое чутье… оно у всех людей такое обостренное!.. нечеловеческое! почти звериное!..

Если вы ездите на машине, то как бы вы ни относились к Суэцу, у вас не будет проблем!.. в Версале были кареты, а теперь ваша значимость измеряется количеством лошадиных сил… Версаль, Кремль или Белый Дом… занимаете вы какую-нибудь должность?.. нет?.. Профессор, Комиссар… Министр… сколько у вас лошадиных сил?.. вы уже дышите на ладан?.. да?.. черт побери!.. у вас фиброма?.. вам хана!.. бля!.. рак?.. а все-таки, какой у вашего автомобиля салон?.. какие буфера?.. Версаль… Виндзор… Белый Дом… Каир…

* * *

Посмотрел бы я на Людовика XIV, живи он во времена «всеобщего социального страхования»!.. пусть бы он тогда сказал, что Государство – это он!.. вы только представьте себе миллиарды платящих взносы! считается, что Людовик любил залупаться!.. но все-таки он, Людовик-Солнце, и то колебался, стоит ли ему менять хирурга! переживал!.. старался соблюсти этикет{120}120
  См. примеч. к стр. 121.


[Закрыть]!.. а никчемный владелец «страхового полиса» смешает вас с дерьмом и даже не заметит! он обращается с вами как с гнилой рыбой!.. вы думаете, ему нужны ваши советы?.. о-ля-ля! старый идиот!.. «к вам обратились за «больничным»! так подписывайте!.. печать, и привет! старый маразматик! «восемь дней», слышите!.. месяц!.. ну, черт возьми! шут гороховый! ставьте печать!.. а ваши рецепты?.. не смешите людей!.. да ими уже и так забиты все уборные! и не то что вашими! а теми, что выписывали самые настоящие мэтры, Профессора и знаменитые Экстрасенсы из Нейи, Сен-Джемс и Монсо! а вы бы видели, какие у них хоромы!.. ковры! лужайки!.. десять медсестер!.. двадцать диктофонов!.. ну и что! мы подтираемся даже тем, что выписали эти полубоги! а вы? ставьте печать!.. побыстрее! не тяните кота за хвост!.. подписывайте!.. и привет!»

Это, конечно, не имеет особого значения, и тем не менее большая часть больных, с которыми мне приходится иметь дело, тратят на курево больше, чем мы на жизнь… мы, это Лили, я, наши песики и кисуники…

Как-то одна старая алкоголичка едва не огрела меня бутылкой по голове… она ткнула мне в нос… огромной бутылкой красного винища!.. в знак протеста!.. я сказал ей, чтобы она бросила пить… «Она способна убить свою внучку!» мне следовало бы запереть ее в лечебницу!.. «Она социально опасна, вы знаете, Доктор! вы не можете что-нибудь сделать?..» но запри я ее в лечебницу, она вскоре слиняла бы оттуда и прикончила меня!.. у пьяниц ведь это просто: «Я выпила, и его физиономия мне не понравилась!» – и все. Тартр и иже с ним долго мастурбировали, исходили на говно, ломали копья, метали громы и молнии, пытаясь хоть кого-нибудь подначить! а эта пьянчужка и без них уже вполне созрела для этой миссии!.. собаки тоже… особенно суки, одно мое неверное слово и…

Боже мой! бутылка, лечебница: главное, держаться от нее подальше, вот и все!.. я посоветовал ей другого врача… но она, вы не поверите, отказалась наотрез!.. другого врача она не хотела, только меня!.. меня! и все тут! она ведь не орала на меня, просто пыталась убить!.. я должен был заниматься ее бородавками!.. прижигать их!.. один раз я ей отказал… но на следующий день она притащилась снова…

* * *

За всем нужен глаз да глаз… собаки, например?.. они ведь, чего доброго, могут загрызть какого-нибудь больного!.. или даже сразу двух! тьфу-тьфу!.. постучу по дереву!.. огромный сад, да еще на склоне… а если вся свора вдруг сорвется с цепи!.. кинется вниз с диким воем!.. понятно теперь, почему все больные разбегаются… соседи вопят… ведь стоит им только залаять!.. начинается нечто невообразимое!.. и чем больше я на них ору, тем сильнее они рычат… мне в ответ… представляете, каково больным!.. между двумя и четырьмя я загоняю всю свору на чердак… так они там, наверху, так начинают выть… просто жуть!

Безусловно, эта свора доставляет мне массу хлопот, но если хорошенько подумать, взвесить все «за» и «против»!.. она ведь защищает меня от всякого сброда!.. я ужасно боюсь случайных прохожих… неважно, знаю я их… или нет! а стоит им услышать собачий лай… они вздрагивают и поворачивают назад!.. убийцы не любят рисковать… убийство для них – все равно что покупка акции Суэца для буржуа: все просчитано до мелочей… а убийц я немного знаю… их можно встретить повсюду, не только на киче… за свою жизнь… я встречал пятерых… или шестерых… гав!.. гав! и никого!.. я не собираюсь косить под простачка, я вообще никому не доверяю!.. в секторе «К», в «Вестерфангселе», вот там был вой так вой!.. заключенные в pip-cell… плюс спущенные до утра своры!.. сколько там было псов? сто?.. двести?.. тюрьма-то охранялась!.. intra muros! extra muros![24]24
  Внутри! Снаружи! (лат.)


[Закрыть] два года… целых два года… бессонных ночей и оглушительного воя… директор тюрьмы был недоверчив… почему же я должен кому-то доверять? тюрьма – не школа, не правда ли? а вы там были? не были?.. значит, вы ничего не видели!.. те, что там не были, пусть им даже уже за девяносто, всего лишь жалкие, болтливые шуты, дешевки… они болтают, сами не знают о чем!.. а вглядитесь в них повнимательнее… о чем каждый из них думает в глубине души?.. «Только бы, блядство! только бы продержаться до конца! только бы мне не вляпаться!..» они все панически боятся тюрьмы! и постоянно об этом думают!.. Мориак, Ахилл, Геббельс, Тартр!.. посмотрите, как эти издерганные алкоголики скачут от коктейля к коктейлю, от исповеди к исповеди, от поезда к поезду, от одной лжи к другой! из одной партии в другую… от одного пиздежа к другому!.. и все только, чтобы избежать «ордера», наручников и Санте{121}121
  Санте – тюрьма в Париже.


[Закрыть]!.. как они трясутся! еще бы!.. ведь это была бы единственная по-настоящему серьезная минута в их жизни!.. finish бла-бла!

Почему, скажите, я должен кому-то доверять? нет, мадам Нисуа я не боюсь!.. что?.. может быть, напрасно? мадам Нисуа не похожа на других больных… нет!.. она не внушает мне опасений… воистину безобидное существо… но жесты!.. вы бы видели ее жесты!.. она размахивает своими руками почище, чем та алкоголичка… нет, она мне не угрожает! не трясет шкаликом у меня под носом… просто иногда ее вдруг начинает одолевать беспокойство… у ограды!.. да где угодно!.. по поводу угля… по поводу черт знает чего еще… ее бросает в дрожь… и она уже ничего не соображает… вырубается, если можно так выразиться… с каждым днем она становится все слабее и слабее… тропинку под ногами она уже не замечает… идет наугад… о, мои собаки ее совершенно не смущают… она их просто не слышит!.. а видеть она толком тоже ничего не видит… вот в каком она состоянии, доложу я вам!.. и все-таки!.. вы не поверите, но то, что я не беру с нее денег, ее тем не менее поражает…

Итак, как я вам уже сказал, мадам Нисуа постоянно путает тропинки… между Нижним Медоном и мной… она шла к Сен-Клу, но соседи ее остановили… возле самого Моста!.. они вдруг подумали, а куда это она, собственно, идет? она ведь живет на площади Экс-Федерб, что расположена параллельно нижней дороге, являющейся продолжением Вожирар… оттуда хорошо видно воду, Сену… набережные!.. кстати, неподалеку, метрах в ста, сразу же за шоссе Вирофль, находится некогда известный ресторан «Славный улов»… теперь от него остались одни воспоминания!.. на его балконах когда-то побывал «весь Париж», сюда приходили выпить, полюбоваться на реку, подышать свежим воздухом… на острове напротив больше нет ни одного дерева!.. там теперь завод!.. вдали по-прежнему виднеются Сакре-Кер, Триумфальная арка, Эйфелева башня, Мон-Валерьен!.. но прошлого веселья здесь больше нет… оно исчезло навсегда!..

О, зато движение на реке все то же… оно пока не прекращается!.. буксиры, целые вереницы буксиров с высокими бортами, с бортами чуть выше уровня воды, уголь, песок, щебенка… один за другим… вниз по течению… вверх по течению… от мадам Нисуа все это прекрасно видно… но ей это неинтересно… каждый ведь воспринимает мир по-своему… одних движение на реке трогает… других не трогает!.. арки моста переплетаются… теряются вдали… от мадам Нисуа, из ее окна, видно, как они шевелятся… почти от Лебединого острова!.. а с другой стороны… до самого Сен-Клу… представляете, настоящий бьеф! от моста Мирабо до Сюрен!.. да, такой вид улучшает пищеварение!..

Все-таки разные люди были более восприимчивы, чем мы, черномазые еще не успели подпортить им кровь… посмотрите хотя бы на Ахилла и Жертрута… о, лично я их терпеть не могу… и все же где-то в глубине, под складками, морщинами и щетиной, в самой сердцевине их естества, в его фибрах, в них еще можно обнаружить что-то напоминающее настоящую утонченность…

Во времена «Славного улова» в моде были ялики и большие полосатые трико, какие носили гребцы с торчащими вверх усами… я так и вижу своего отца с этими торчащими вверх усами!.. я представляю себе Ахилла в ялике, поджарого, в пилотке и трико!.. я вижу всех этих старых хрычей… квохчущих от нетерпения клиенток… им хочется прокатиться!.. один круг вокруг «голубиного острова»!.. шпок! шпок! Тир{122}122
  На южном берегу острова Сегэн во времена молодости Селина находился тир с голубями, который посещал, в частности, президент Феликс Фор.


[Закрыть], испуганные вскрики, шелест!.. шелковые чулки, цветы, жаркое, монокли, дуэли!.. балконы «Улова» теперь, должно быть, все обвалились в Сену!.. «Улов» прогнил…

Я прекрасно помню этот «голубиный тир»… тополя! их трепещущие на ветру верхушки! Знаете, сколько я получил затрещин за то, что не мог усидеть на месте на речном трамвайчике «Пон-Рояль-Сюрен»!.. это был настоящий речной трамвайчик! не то что нынешние!.. затрещины на речном трамвайчике на меня сыпались со всех сторон… так в то время понимали воспитание!.. оплеухи, пинки… теперь в этом вопросе произошли радикальные изменения… ребенок «нуждается в ласке, иначе у него будут комплексы»…

Да, гурманы того времени имели возможность полюбоваться на прекрасный вид… Мон-Валерьен, с другой стороны – Сакре-Кер, долина, Сена, изгибы… все это видно и из окна моего дома, где я теперь пишу, в этом отношении мне повезло… ах, и трибуны Лоншана… прямо напротив…

Слушайте, я как будто слышу голоса стариков… так, будто я снова рядом с ними!.. привет!.. оболтусы!.. никого!.. а я?.. сабли наголо!.. последний смотр 14 июля!.. весь личный состав на Площади!.. вместе с 11-м и 12-м Кирасирскими полками{123}123
  Военный парад 14 июля 1914 г. описывается Селином также в «Бойне» и в «Феерии, 1».


[Закрыть]… заряжай!.. пальнем напоследок!.. теперь бывают только гулянья, да инсценировки Саша{124}124
  В 1953 г. режиссер Саша Гитри снимал сцены из истории Франции для своего фильма «О чем поведал мне Версаль».


[Закрыть]… без привлечения войск!.. нет больше ни «Славного улова»… ни настоящих речных трамвайчиков, ни детей, которые уважают своих отцов…

Я отвлекся… наверное, это вас раздражает?.. я говорил о мадам Нисуа, о том, что собирался спуститься к ней… и еще о том, что «Улов» прогнил… а ее дом!.. он держится просто каким-то чудом! его давно бы пора снести!.. лестница, крыша, окна! все держится на соплях! я-то знаю! все это построено еще до 70-го!.. и даже гораздо раньше!.. в жилтресте обещали его починить!.. но там, вероятно, ждут, чтобы мадам Нисуа прибралась, тогда можно будет его просто продать!.. других объяснений я не нахожу… за квартиру она платит аккуратно и в срок!.. конечно, в этом дерьмовом жилтресте одно жулье, но ведь есть же квитанции!

Должен признаться, что меня совсем не тянет спускаться к мадам Нисуа… но как быть с собаками?.. обычно я запираю их на чердаке!.. куда там! я так и вижу, как они разбивают стекла и бросаются на мадам Нисуа!.. прямо с четвертого этажа!.. да! именно!.. их не удержишь, так им хочется ее разорвать!.. мадам Нисуа слишком много жестикулирует… ей нужно всюду поспеть… все посмотреть… узнать… порхать по воздуху… она не ходит… а вращается, как листок на ветру… ей не следует выходить из дому!.. сколько раз я ей это повторял!.. обратно домой ее приходится отводить за руку!..

«Успокаивающие» действуют на нее отупляюще… еще бы!.. я сам не люблю наркотиков, но иногда они просто необходимы… в одном случае из ста… как с мадам Нисуа, например… ее опухоль с трудом поддавалась лечению… старческая форма… к тому же очень запущенная… она становилась все больше… и постоянно кровоточила… о, это требовало дополнительных усилий! в процессе лечения, если так можно выразиться… всякие там марлевые тампончики… повязочки!.. и как можно меньше морфия… несмотря на то, что никаких улучшений не предвидится, и кровотечение все равно будет продолжаться… «Доктор! Доктор! снимите это!.. О, мадам Нисуа, нет!.. ни в коем случае!..» сколько нужно такта и внимания, когда имеешь дело с умирающими от рака стариками… я-то это знаю, к сожалению, убедился на собственном опыте!.. деликатность, необходимая дипломату, кажется топорной прямолинейностью по сравнению с тем, что требуется от вас, чтобы ваша коматозная старушка не послала вас куда подальше!.. вас вместе с вашей мазью!.. рекомендациями, тампонами! прижиганиями!.. ко всем чертям!.. к Богу в рай!.. ну а главная сложность с мадам Нисуа заключалась в том, чтобы заставить ее лежать, оставаться у себя, не подниматься ко мне… пользы от этого ей не было никакой… только лишняя трата сил!.. а вдруг однажды она упадет и больше не встанет?.. тут сразу же начнется такое!.. Петьо! Ландрю! Бугра!.. хорошо еще, что на меня до сих пор не навесили Дьенбьенфу!.. и падение Мобеж в 14-м{125}125
  Город Мобеж на севере Франции был взят 6 сентября 1914 г. немцами.


[Закрыть]!.. ну кто еще, кроме меня, мог прикончить мадам Нисуа? полная чепуха!.. но был же я обвинен Тартром и сотней хорошо осведомленных периодических изданий в том, что продал Па-де-Кале… так что все возможно!.. а теперь еще и мадам Нисуа? приплыли! допустить, чтобы она упала, спускаясь по тропинке?.. ну нет!.. если бы я еще работал лесорубом в глухом лесу… но тут, у самой Сены?.. ни за что!.. там внизу, конечно, уже все читали… эти плакаты… а что там про меня пишут?!.. и в результате: «Ты видишь там этого старика?.. ну и т. д.»

И дело тут не только в моих преступлениях… не последнюю роль во всем этом играет и то, как я одет… не стану же я справлять себе новый костюм, чтобы угодить обитателям Нижнего Медона!.. им кажется, что я выгляжу недостаточно хорошо?.. а взглянули бы они на себя хоть раз моими глазами! представляю, как бы они подпрыгнули!.. эффект разорвавшейся бомбы!.. последствия ядерной катастрофы!.. да они бы в ужасе отшатнулись от такого уродства!.. харь! душ! жоп!.. да!.. еще бы!.. но все-таки, как же мадам Нисуа?..

* * *

Итак, спускаюсь я к мадам Нисуа… но очень осторожно, я повторяю… люди с набережной меня недолюбливают… в силу ряда причин… то, другое… пятое, десятое… мой костюм… раз!.. плакаты… два!.. то, что я не беру денег… «у него нет служанки», «нет машины», мусорный бачок, авоськи с продуктами и т. д. и т. п… так что сами понимаете, днем на улице мне лучше не показываться… я спускаюсь ночью по Бычьей тропе с собакой… даже с двумя… на «Бычьей тропе» после семи вечера редко кого встретишь… там внизу, площадь Экс-Федерб в одной ми нуте ходьбы от Бычьей тропы… мадам Нисуа… она живет в третьем доме, сразу за площадью… я уже там был… сначала я привязываю своего песика… я почти всегда беру с собой Агара… он меня ждет, рычит… не будь у меня собаки, я бы никогда не отважился на подобную авантюру… у него полно недостатков, у этого Агара, он рычит, воет… а как он любит запутывать свою цепь!.. она обвивается вокруг вас!.. ускользает от вас, как змея!.. вот она спереди… проскальзывает у вас между ног!.. он тащит ее сзади!.. вы орете без остановки… «Агар! Агар!..» чуть не падаете, рискуя переломать себе все кости… да, но у Агара есть одно существенное достоинство: он никого не признает!.. этот пес не из общительных… никого, кроме вас!.. например: у мадам Нисуа, пока я ее лечу, я могу быть абсолютно спокоен, если он на лестничной площадке, кто бы там ни ошивался вокруг… стоит только кому-нибудь появиться на противоположном тротуаре!.. как он уже готов его растерзать!.. при всех своих недостатках это настоящий «сторожевой пес»… настоящий и безо всяких «почти»… наверху с Лили осталась Фрида, это ее собака, вот ей до него далеко… меня она вообще знать не хочет, ей нужна только Лили… итак, своего песика я оставляю на лестничной площадке, на коврике под дверью… только не подумайте, что я боюсь… никого я не боюсь, просто мне не хочется: не хочется, чтобы меня убили… было бы досадно, если бы после пятнадцати лет оголтелой травли один из этих маленьких прыщавых шакалов, какой-нибудь кокаинист с трясущимися ручками словил наконец кайф… а он, наверное, спит и видит свое имя на мемориальной доске: «Здеся Лидуарзефф укокошил…» какая-никакая, а слава!.. о, я нисколько бы не удивился!.. если бы вдруг заметил!.. двоих!.. троих, поджидающих меня!.. там внизу!.. да!.. ничуть!.. а тут еще и мадам Нисуа!.. как раз кстати!.. отвлекает мое внимание! своим тупым рылом и коматозной задницей!.. удачное совпадение! мне попадались больные в состоянии гораздо худшем, чем она, которые уже совсем на ладан дышали, и те порой оказывались невольными соучастниками самых гнусных и коварных злоумышленников!.. стоит мне только выйти из дому, неважно, от больного или нет, мне нужно быть готовым ко всему!.. с такой репутацией, как у меня, ничего хорошего ждать не приходится… особенно когда поднимаешься или спускаешься по лестнице… знаете, однажды в передней на улице Жирардон меня уже чуть не шлепнули… те, что собирались меня убить… вопили Прага! Пешт!.. они посылали мне письма с угрозами… до сих пор не могут успокоиться! сучье отродье!.. я на них не жаловался… хотя намерения у них были самые серьезные… да!.. еще бы!.. больше всех мутил воду один сталинист!.. этот, как его, Вайян Этьен{126}126
  Селин имеет в виду писателя Роже Вайяна, но делает вид, что не помнит его имени.


[Закрыть], кажется!.. но не тот, что из Парламента{127}127
  Имеется в виду анархист, бросивший бомбу в палату депутатов в канун 1914 г.


[Закрыть]!.. Парламент ведь теперь не значит ничего! История – это фарс! бесконечные дрязги! разборки! сначала – всеобщее ликование!.. урра!.. а потом?.. бац! петлю на шею! и ты в жопе! вспомните хотя бы Цезаря… скольких с тех пор постигла та же участь? всех и не припомнишь! от Лувертюра{128}128
  Туссэн Лувертюр (1748–1803) – главарь негров Сен-Доминго, восставших в 1791 г. против господства белых. На какое-то время он стал хозяином острова, но был схвачен французскими войсками, перевезен во Францию и умер в Форт де Жу.


[Закрыть] до Кристины{129}129
  Возможно, имеется в виду св. Кристина, девственница и мученица, жившая при императоре Диоклетиане.


[Закрыть] и Молле! эпигонов у меня и то меньше!.. ну, Цезарь, Александр, это еще куда ни шло!.. ныне историю творят другие!.. Вайан Первый!.. Второй!..

Но оставим прошлое Гревэну{130}130
  Гревэн – музей, знаменитая галерея восковых фигур, основанная в 1882 г. Альфредом Гревэном (1827–1892), театральным художником, на бульваре Монмартра в Париже.


[Закрыть]!.. вернемся к настоящему! к мадам Нисуа!.. вот мы и у нее… мы, кажется, на этом остановились… я осматриваюсь по сторонам… как там Агар… он рычит на коврике у двери… то поднимая, то опуская свои уши… Агару я доверяю больше, чем мадам Нисуа… подозрительный шорох на лестнице?.. слабый скрип двери?.. Агар уже на ногах!.. «Может быть, мне лечь, доктор?..» – «Ложитесь, мадам Нисуа…» Я принес свои инструменты, шприцы… компрессы… пинцеты… «Кровотечение все продолжается, доктор?..» – «О мадам!.. нет!.. оно стало гораздо слабее!.. гораздо!..» – «А как же запах, доктор?..» – «И его почти нет, мадам!»

Если бы на ее месте оказался Вайян… мой занемогший гонитель Вайан… или даже Тропманн{131}131
  Жан-Батист Тропманн совершил одно из самых известных преступлений XIX в. В сентября 1869 г. он убил супружескую пару и шестерых детей. Был казнен в январе 1870 г.


[Закрыть], Ландрю… да хоть сам Тартр… вместе с сотней преследовавших меня все годы скитаний по тюрьмам палачей… вдруг впавших в горячку! и тогда я бы не изменил своему призванию… в душе я истинный самаритянин… добрый самаритянин… я не смог бы отказать им в помощи… аббат Пьер по сравнению со мной просто Гапон, поп Гапон… это очевидно!.. я – другое дело… я – доктор «Айболит»… каким я и был в «Вестергфанселе», в больнице (круглосуточные дежурства), представляете: этакий «генератор бодрости»… так вот, если бы я встретил, например, там этого Тартра в агонии… я бы ему сказал: «послушай ты, кровопиец!.. жук навозный!.. дерьмо вонючее!.. давай! не распускай нюни! соберись с духом! еще не все потеряно!.. ты редкостная сволочь, но ведь ты же культурный человек!..» больному, и Тартру в том числе!.. важно не терять бодрости духа!.. по правде говоря, я видел, что мадам Нисуа не протянет больше недель пяти… шести… к тому же! в больницу она не желала… о, только не это!.. ей нужен был я!.. только я один!.. ее лечить должен был я!.. конечно, она страдала… впрочем, не так сильно… рак… но в токсичной форме… к счастью… к счастью… ибо ей здорово повезло! при этой форме больные плохо соображают… они ничего не помнят… впадают в дебильность… что?.. ques?.. пускают слюну, трясутся, потеют… мадам Нисуа иногда жаловалась, но боли были не очень сильные… видите ли, такие больные сначала пытаются вставать… беседовать с вами… даже есть!.. а потом вдруг полностью обессиливают… утрачивают интерес к жизни… застывают в неподвижности… с гримасой смерти на лице… с мадам Нисуа именно это и произошло… для меня же это означало только то, что мне предстояло еще в течение двух месяцев спускаться и делать ей перевязки… необходимость удерживать ее дома отпала сама собой!.. прогуливаться теперь буду я!.. о, но не днем!.. естественно… исключительно по ночам!.. и не потому, что я так уж опасался за свою жизнь!.. нет!.. просто мне не хотелось ни с кем встречаться!.. ни с кем! абсолютно!.. настолько мне все остопиздели!.. пусть они болтают про меня все, что хотят, сидя у себя дома!.. пожалуйста!.. главное, чтобы только я их не видел.