Текст книги "Ландо"

Лицо Декроу как обычно ничего не выражало. Притормозив коляску, он смотрел на меня холодно и изучающе.

– Вы убили вашего родственника Джонаса Локлира, – произнес я, – и сообщили Херраре о цели нашей поездки в Мексику.

– Не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите, – пожал плечами Декроу, глядя мне в глаза. – Меня последним можно обвинять в смерти моего родственника.

– Я видел, как вы его застрелили, – продолжал я настаивать, – и Мигель тоже видел, за что и поплатился. Поэтому вы пытались убить и меня сегодня.

– Вам должно быть стыдно говорить всякие небылицы о моем отце, – вступилась Марша.

– Учтите, вся собственность, ранчо и дом Джонаса, – продолжал я, – принадлежат Джин и вашей жене, хотя в завещании говорится по-другому. У вас нет ни юридического, ни морального права претендовать на наследство, – я нарочно говорил громко, чтобы не дать ему перебить меня. – Вам пора серьезно подумать над своим положением, а вы пытаетесь кого-то убить. Я дам клятву здесь, сейчас, и в суде, что вы предали и убили вашего родственника. Более того, – пришлось солгать мне, – я могу привести мексиканцев, которые подтвердят, что они видели вас в том бою. Для вас будет лучше, если согласитесь с претензиями Джин и вашей жены…

– Жена оставила меня, – пробормотал он.

– Повторяю, вы откажетесь от всех притязаний в пользу Джин и вашей жены, или я привлеку вас к суду за убийство. И не пытайтесь скрыться – найду!

Он молча сидел в коляске и исходил ненавистью ко мне. И мне, как последнему идиоту, стало жаль его. Он был мелким, ничтожным человеком, способным строить несостоятельные планы и проекты. Всю жизнь Декроу страстно жаждал денег, хотя Джонас, который все делал неправильно, всегда их имел. Как и кучу друзей. Марша скоро во всем разберется, и тогда до конца дней он обречен на одиночество. Но этот путь он выбрал сам.

Неправильно полагать, что такие люди страдают в душе, что их мучают угрызения совести. Они сожалеют только о том, что пойманы с поличным и никогда не признают своей вины. Сотни причин, тысячи обстоятельств, фатальное невезение… Преступник сожалеет не о содеянном преступлении, а о том, что его козни потерпели крах. Горечь поражения способна уничтожить человека с такой язвой в душе.

Дома меня ждали отец и Джин. Отец выглядел замечательно. Они были очень красивой парой. Но я никогда не смогу называть ее матерью, пришло мне в голову.

– Кто же задал тебе такую трепку? – обнимая меня, спросил отец.

– Ты ошибся. Я участвовал в поединке чести.

– Поедешь с нами теперь? Я храню твою долю золота. Оно ждет твоего возвращения.

– Купи что-нибудь на мое имя. В один прекрасный день я приду, чтобы забрать подарок или пришлю своего сына.

– Ты собираешься обратно?

– Когда я уезжал из Теннесси на Запад, у меня была мечта разбогатеть торговлей, а не ныряя за золотом мертвеца. Я отправлюсь на Запад.

– Не возражаешь, если я пойду с тобой? – спросил Тинкер.

– Мы ушли из Теннесси вместе. Ты, я и старая кобыла. Вполне подходящая компания. Будем придерживаться взятого курса. Тинкер, давай заключим пари на один из твоих ножей…

– Отойди в сторону, Джин, – перебил меня отец. – К нам гости.

Я повернулся и встал рядом с отцом. Вместе с нами встал и Тинкер.

К нам приближались три брата Курбишоу, трое высоких усачей, похожих друг на друга как монеты одного достоинства – Элам, Гидеон, Илай.

Отец заговорил первым:

– Вы проделали долгий путь из Чарльстона, Элам… Слишком долгий.

– Мы пришли за тобой.

– Большая часть золота – в трюме корабля. Сможете – доставайте, – холодно произнес отец. – Мы свое получили.

– Золото тут ни при чем, – сказал Гидеон. – Есть нечто большее.

– Полагаю, да, – ответил отец. – Вы не давали покоя своей сестре, довели ее до смерти. Вы охотились за моим сыном.

– Вот мы и добрались до него, – зло процедил Элам, – и до тебя тоже!

Отец не хотел стычки, я видел. Он пытался выпутаться, остановить их, но они ничего не хотели слышать. Странные люди! Но мне часто встречались такие в толпах, чинящих самосуд. Они умели то, чего не давалось мне, они знали, как ненавидеть.

– Что ж, защищайтесь! – Отец выхватил револьвер: – Нас теперь двое.

– Трое, – поправил Тинкер.

Гидеон смотрел на меня, стараясь поудобнее взять винтовку, когда отец подвел черту разговору. Я не стал дожидаться пули и, не глядя на винчестер, выстрелил. Пуля вошла в Гидеона сквозь ремень, и я снова нажал на спусковой крючок. Гидеон высоко вскинул руку с винчестером, сделал шаг в сторону как в каком-то необычайном танце и попытался прицелиться. Я чуть-чуть изменил позицию и опять поразил его. Мне показалось, что пуля разворотила Гидеону ключицу и повредила горло.

Перестрелка длилась пару минут, и вдруг внезапно наступила тишина, резкий запах пороха смешался с запахом пыли. Мы втроем стояли, глядя на них, лежащих на земле. Элай был еще жив. Он пытался дотянуться до ножа Тинкера, который глубоко вонзился ему в грудь.

– Если это единственный способ получить один из твоих замечательных ножей, – съязвил я, – то лучше я подожду.

Глядя на наших старых противников, я думал о превратностях судьбы. Странный путь выбрали в жизни эти трое, ослепленные ненавистью. И вот печальный финал – смерть в пыли на улице. Никто о них не пожалеет, никто не вспомнит, разве что посплетничают равнодушно завсегдатаи салуна.

Мне всегда казалось, что на Диком Западе меня ждет что-то очень хорошее. Богатство, земля, а, может быть, женщина. Я верил, что найду ее и сразу узнаю. Ведь она обязательно будет похожа на Джин. Моложе, конечно, но такая, как она. Женщина, которой хватит ума влюбиться в парня из Теннесси, не имеющего ничего, кроме пары рук и скакового мула.

OCR. Library Г.Любавина: [email protected]