Текст книги "Всадники тени"

Глава 11

Когда повозка остановилась. Кейт выглянула наружу. Перед ней лежал широкий белый пляж, простиравшийся до Мексиканского залива. О том, где они находятся, она имела самое приблизительное представление. Ее дядя жил южнее, но далеко, близко ли – она понятия не имела.

Ее детские воспоминания сохранили образ страшноватый, но романтичный. Дядя отдавал приказы, будто щелкал бичом, и не терпел никакого непослушания, даже колебаний.

У него была аура человека властного, и он вышагивал так, словно прохаживался по капитанскому мостику.

Подошел Батлер и откинул полотняный полог.

– Можете выходить, если хотите, – сказал он. – Разомните немного ноги. Кажется, нам предстоит здесь задержаться.

– Спасибо, – дружелюбно ответила Кейт.

Батлеру было лет тридцать пять, и представлялось, что он видывал лучшие времена, потому что знал, как себя вести.

– Когда приготовите кофе, – попросила девушка, – не могли бы и нам принести?

– Конечно, мэм. Я присмотрю за этим.

Он отвел свою лошадь в сторону, и пленницы одна за другой вылезли на песок. За узкой частью залива, на берегу которого они находились, на расстоянии двух или трех миль виднелся другой – низменный берег с редкими деревьями.

– Держитесь поближе к повозке, – посоветовала Кейт.

– А нельзя ли нам подойти к воде? Я хотела бы умыться, – спросила Гретхен.

– Интересно, где теперь наши ребята? – задумчиво поинтересовалась Дулси.

– Слава Богу, Джессу, кажется, удалось бежать, – заметила Кейт. – Наверное, бандиты рады, что избавились от него. Он им был не нужен.

– Думаешь, Джесс найдет их?

– Конечно, – твердо заявила Кейт, в душе сомневаясь во всем.

Как ему, бедняге, найти братьев, которые еще и прячутся, в таком большом лесу? Как далеко он ушел в такую жуткую погоду при его слабости и без лошади?

А если его подстрелили и Джесс лежит теперь в лесу мертвый или умирающий! Убив его, бандиты могли и не сказать им об этом. Они уже показали себя во всей красе – готовы убивать мимоходом и тут же забывать о содеянном. И Эшфорд ничуть не лучше, за своей маской благородного он такой же негодяй, как и другие. Он хочет, чтобы его считали патриотом и джентльменом, но какой джентльмен стал бы силой захватывать молодых девушек и везти их на продажу в рабство? Однако пока он рядится в плащ джентльмена, то и вести себя будет соответствующим образом. Без него бандиты уже давно расправились бы с ними. Хотя он лишь защищает свой товар. За качество его он получит хорошую плату.

Батлер? Она ничего не знала о Батлере. Предан ли он Эшфорду или его делу? Или он мог бы пойти на риск помочь им бежать?

Бежать куда? Многие мили отделяли их от дома. Они находились на диком, пустынном пляже с горсткой деревьев да небольшой порослью за береговой полосой. Негде скрыться, не к кому обратиться за помощью.

Мартин Коннери? Ее последняя соломинка. Она чувствовала, что, познакомившись с Эшфордом, он будет его презирать. Но так ли это? И сколько у него людей, да и согласится ли он помочь ей?

Зачем ему это? Его никогда не заботила семья, и, конечно, никто из его родственников не заботился о нем. Все считали его заблудшей овцой. Он, как говорят, отрезанный ломоть, и семья считала, что лучше ему так и оставаться.

И все же…

Она понимала – на Мартина слабая надежда, но только она ей и оставалась. Это последнее, чем Кейт могла помочь братьям Тревейн.

Солнце светило ярко, и блеск песка заставлял их щуриться. Между ними и водой сидели двое, положив ружья на колени. Другие повели лошадей и быков на траву под деревьями. Горело несколько костров, в котелках что-то варилось, и всюду разливался аромат кофе.

К ней подходил Эшфорд.

Она поднялась, отряхнула платье, уложила на место выбившуюся прядь волос. Он широко расставил ноги, остановился около нее, оглядывая оценивающим взглядом.

– Вы уже совсем женщина, Кейт, и не лишены мозгов. Мы образуем команду – вы и я.

– Я же не солдат.

Он хмыкнул.

– Конечно нет… Но у вас хорошая голова. – Улыбка исчезла с его лица. – А ваш дядюшка? Говорите, он симпатизировал южанам?

– Я не знаю точно, насколько глубоки его симпатии. – Затем, чтобы немного потрафить Эшфорду, она добавила: – Так было раньше. Слышали, что он организовывал блокаду.

– А?

Она разыгрывала страшно рискованную карту. Жалкая игра при невероятных трудностях. Направляя к Мартину этих ренегатов, она могла поставить под угрозу его жизнь, но выбора у нее не было. Судьба девочек и ее тоже висела на волоске.

Она предлагала Эшфорду возможность заключить выгодный союз, а в случае неудачи перспективу грабежа, и была уверена, что Эшфорд учитывал и то и другое. Но если она хорошо понимала характер своего дядюшки, то он вполне мог справиться с Эшфордом.

Имела ли она право рисковать жизнью дяди ради спасения себя и остальных? Конечно нет. И это очень мучило ее.

Эшфорд смотрел через залив, размышляя. Действительно ли время прибытия судна неопределенно? Или он не доверял тем, с кем ему предстояло вступить в сделку? Не потому ли он так заинтересовался неожиданно предложенной ему другой возможностью?

– Полковник! Девочки хотели бы умыться. Разрешите нам подойти к воде.

– Идите, конечно. Но только никаких подвохов, понимаете? И, пожалуйста, не вводите в соблазн моих людей. Дисциплина – это деликатная вещь теперь, когда кончилась война. Нужно вести себя осмотрительно. – Широко улыбнувшись, он добавил: – Соблазняйте меня. Я умею с этим справляться.

– Спасибо. – Кейт опустила глаза.

Подойдя к девочкам, она объяснила, что от них требуют. Эшфорд подозвал часовых и сказал, что разрешил пленницам умыться.

Когда они умылись, Кейт собрала своих подруг по несчастью около повозки, предварительно убедившись, что никого из солдат поблизости нет, и толково объяснила им, что предприняла, терпеливо ответив на все вопросы.

– Итак, полковник может пожелать, чтобы я поехала с ним к дядюшке Мартину.

– Мама всегда говорила, что он сущий дьявол, – с ужасом заметила Дулси.

– По крайней мере, он наш дьявол или я надеюсь на это. Есть ли у нас другие возможности? Ребята хотят помочь нам, но их мало и что они могут поделать?

– Когда вы едете?

– У меня нет ни малейшего представления. Он может решить не ехать или поехать немедленно. С этим судном, которое он ждет… Есть что-то такое, что ему не нравится, беспокоит его. Может, он не доверяет своим компаньонам.

– Господи, хоть бы Мак и Дэл вытащили нас отсюда, – сказала Гретхен. – Я так устала! Так хочется домой!

– Всем нам хочется домой, но пока ничего нельзя поделать.

– Но почему же это случилось с нами? – Гретхен едва не разрыдалась.

– Мы просто оказались на их пути. Нет другого ответа. Сомневаюсь, что они заранее строили такие планы. Проезжая мимо, решили напасть на ваше ранчо, а мы там и оказались. Не знаю; когда им в голову пришла идея продать нас в рабство, но сейчас они одержимы ей. Нам нужно быть готовыми ко всему. Но помните: ребята рядом где-то в лесу и кто-то из них наверняка наблюдает за нами, не сомневайтесь. Если наступит худшее, они начнут стрелять, можете быть в этом уверены.

– Их перебьют!

– Думаю, они готовы пойти на риск. Нам надо подождать.

К полудню белый песок раскалился под палящими лучами солнца, а небо выцвело, став мутно-голубым, туманным от поднимавшихся испарений.

Кейт знала, что должна сохранять хладнокровие – и думать, думать, думать! Где-то есть искомый ответ. Должен быть!

– Где теперь наши ребята? – не обращаясь ни к кому, сказала Дулси.

На подстилке из хвороста Мак лежал на невысокой песчаной дюне. Едва ли кому-нибудь пришло в голову, что можно спрятаться в таком месте. Он искал точку, с которой бы открывался хороший обзор лагеря Эшфорда, и нашел ее не более чем в шестидесяти ярдах от места, где паслись быки.

Бандиты сдвинули на песке повозки и привязали поблизости лошадей.

В бинокль Мак видел Кейт, Дулси, Гретхен и еще четверых, которых он не знал. Девушки подошли к воде и стали умываться. Некоторые пытались причесать взлохмаченные ветром волосы. Кейт сидела с женщиной постарше. Наверное, это и есть миссис Атертон, догадался он.

Ярдах в тридцати от девочек расположились два стража. Игроки в карты собрались вокруг одеяла, расстеленного на песке. Пара, вероятно, поваров хлопотали у костра. Всего Мак насчитал пятнадцать человек… Должны быть где-то и еще.

Или он кого-то не заметил? А что, если часть бандитов отправилась в лес искать их следы? А они не раз нарушали правила конспирации, ведя наблюдение за отрядом Эшфорда. Во время шторма они прятались в лесной хижине, и там остались их следы. Иногда готовили на костре пищу – это тоже определить легко. Правда, последнее им больше не грозит, усмехнулся Мак. Их ограниченные запасы пришли к концу. Остался лишь пакет кофе.

Ближайший город, где они могли бы пополнить запасы, – Рефухьо, но на поездку туда потребовался бы день. Они не могли так рисковать.

Наблюдая за жизнью лагеря, Мак не заметил Сэма Холла, который бродил по кустам, собирая сучья для костра. Этот крупный, плотный человек, уже набрав охапку сухих дров, шел обратно по охотничьей тропке к берегу, когда увидел на ней свежий отпечаток сапога, оставленный явно после дождя. Придавленный сапогом пучок травы только еще подымался. Прошло менее часа, возможно, менее получаса с тех пор, как здесь кто-то прошел. Сэм осторожно опустил на землю поленья, стараясь избежать малейшего шума.

Когда дрова оказались на песке, он медленно распрямился. Находился он всего лишь в сотне ярдов от повозок. Тот, кто оставил этот след, совсем рядом. Эшфорда тревожили Тревейны? Что ж, через минуту их станет на одного меньше.

Сэм Холл прибыл из Огайо, где разыскивался за убийство, бежал на Юг и вступил в армию. Он принадлежал к людям, для которых убийство и насилие – обычное дело. Будь его воля, то он давно бы расправился с этими женщинами и не стал бы тратить время на перевозку раненого Джесса Тревейна. Он еще тогда, на ранчо, размозжил бы ему голову. Не потратив на него и пули.

Но вот теперь он был готов потратить ее. Беззвучно расстегнув кобуру, Сэм вытащил револьвер. Хотел было взвести курок, но передумал. Щелчок мог услышать человек, за которым он охотился.

А вдруг там еще кто-нибудь? Но Сэм видел лишь один отпечаток. К тому же у него явное преимущество: он приготовится стрелять до того, как его увидят.

Сэм стоял в густом кустарнике. Прямо перед ним лежало давно упавшее дерево, а в каких-нибудь тридцати ярдах впереди просматривался низкий песчаный холмик, как раз тот самый, где прятался Мак.

Бандит сделал осторожный шаг, затем другой. Пот заливал ему глаза. И он вытер лоб рукой, державшей револьвер, вот тут-то от его ствола отразился луч света.

Мак уловил этот слабый проблеск, но не встревожился. Это могла быть капля дождя, стекавшая с листвы. Это мог быть…

Сэм Холл осторожно поставил правый сапог на бревно, поднял револьвер и перенес всю тяжесть тела на правую ногу. Но он не заметил сучок, присыпанный песком. Под его тяжестью сучок переломился, и Мак тотчас взвился как кошка. Оружие Сэма Холла было уже поднято и курок взведен, когда что-то тяжелое толкнуло его в грудь, а уж потом он услышал выстрел. Пуля из его револьвера только взметнула песок в трех футах от Тревейна. А Мак уже подходил к нему. Сэм попытался снова поднять свой револьвер, но пальцы его больше не слушались.

Перед ним стоял майор Тревейн, и револьвер выскользнул из его рук.

– Ты убил меня… – удивленно произнес Сэм.

– Думаю, что так, – кивнул Мак и прошел дальше в густой кустарник. Через несколько минут здесь окажутся люди из отряда Эшфорда, охотящиеся за ним. Когда он оглянулся, то действительно увидел их, а тот, в кого он стрелял, все еще стоял. На его глазах он стал падать.

Сэм Холл задыхался. Но когда он попытался откашляться, на губах выступила кровавая пена. Вокруг столпились люди, и он постарался сесть.

– Сэм! Сэм? Что случилось?

– Огайо. – пробормотал он. – Я всегда хотел вернуться туда… Наверное, там уже забыли… Я…

Его голова безвольно упала на грудь.

– Сэм?.. – Батлер тронул его за плечо.

Сэм Холл тяжело опустился на песок.

Фрэнк посмотрел на него, а потом заметил:

– Он возвращается, Батт, но только не в Огайо. Держу пари, что не туда.

Глава 12

Высокий седовласый мужчина взял стакан и опустился в глубокое кресло.

– Это случилось несколько дней назад в Виктории, – начал он. – Я стал тревожиться, потому и приехал. У меня возникла мысль, некое… подозрение, о котором вам следует знать.

– Вы говорите, их было трое?

– Правильно. Знаю лишь имя человека, с которым говорил. Он назвался майором Тревейном и произнес свое имя так, будто это что-то означает.

Высокий, широкоплечий человек. Очень хладнокровный. А как он молниеносно бросил свои мешки! Нападавший не мог избежать падения, а когда поднял взгляд, Тревейн уже держал в руке револьвер.

– У меня возникло впечатление, что он не искал ссоры, хотя вполне мог справиться с ней. Он сделал им предостережение, а затем покинул город.

Мартин Коннери прошелся по комнате и опустился в кресло. Затем отпил глоток рома с лимоном.

– Тридцать человек, говорите вы? Ренегаты, вероятно. Тревейн утверждает, что захватили белых женщин? Интересно, в чем заинтересован он сам?

– Полагаю, кто-то из пленниц ему родня. Не помню, говорил он об этом или нет, но у меня создалось такое впечатление. И они направлялись на юг. – Седовласый сделал глоток рома и, кашлянув, вежливо продолжил: – Капитан, я не хотел поднимать бурю в стакане воды, но вы сами знаете, когда здесь происходит что-нибудь неприятное, люди поглядывают в вашу сторону, они полагают, что в этом замешаны вы.

– Ну уж тут-то я ни при чем!

– Его имя Тревейн…

– Черт возьми, Ник. Не могу же я нести ответственность за всех. Я не знаю никакого Тревейна. – Он помолчал. – Тревейн… Тревейн… Впрочем, кажется, я где-то слышал это имя… Может, от родственников? На северо-западе отсюда живет мой брат. Пару раз мы с ним встречались, но никаких дружеских отношений не было. Я не понравился его семейству, а мне и не хотелось иметь никаких родственников вокруг себя. У меня и так было достаточно неприятностей. – Они посидели молча. Старинные часы отбили время. – Постарайтесь понять. Коннери всегда рассматривали меня как заблудшую овцу в семье. Они солидные, законопослушные и богобоязненные люди, упорно работавшие всю жизнь и что-то искавшие. Каждый раз, как кто-нибудь из них добирался до места, где мог бы прилично жить, он все сворачивал и направлялся дальше на Запад.

Что касается Тревейнов, теперь я вспомнил, то с ними, насколько я знаю, у нас нет никаких родственных связей, если не считать того, что был слух, что одна из девушек Коннери влюбилась и собиралась выйти замуж за одного из Тревейнов. Не знаю уж, почему я упомянул об этом вам. Это действительно не столь и важно. – Он сделал паузу, глотнул рома и сказал: – У вас хорошая память, Ник. О Тревейнах я упоминал в наших разговорах несколько лет назад.

– Необычное имя. – Ник достал сигару. – Капитан, мы вот уже многие годы друзья, кроме того, вы ведете массу моих дел. Я не хочу, чтобы с вами беда случилась, а в той компании много крутых парней.

Мартин Коннери улыбнулся ему.

– У меня тоже много крутых парней.

– Но вы не были предупреждены, ничего не знали. Теперь вы получили предостережение. – Ник поднялся. – У меня дела в Рефухьо, а затем я вернусь в Викторию. – Он помолчал. – Капитан, подумайте над моими новостями. Почему такой отряд направляется сюда? Если эти люди пытаются перейти границу, как это делали некоторые конфедераты, то туда ведет много более прямых дорог. Каковы их намерения? Нападение или встреча с каким-либо судном?

– Я тоже задумался над этим.

– Работорговцы обычно высаживали нелегально провозимых рабов в бухте Копано. Вы это прекрасно знаете. Много и много раз, когда Лафитт не мог доставить их через заболоченные рукава реки в Новый Орлеан, их высаживали на берег именно здесь. Он использовал залив и для деловых встреч после того, как его изгнали с острова Галвестон.

– Это один из его людей привел меня сюда в первый раз, – заметил Коннери.

– Капитан, а что же с вашими родичами там, на севере? У вашего брата, кажется, есть дочери.

Коннери поставил стакан на стол.

– Конечно есть, черт возьми! Тогда старшая была маленькой девочкой, а теперь, наверное, уже молодая женщина. Потом родилась и другая. Не знаю. Но, согласитесь, очень маловероятно все, о чем вы говорите. Они консервативные люди и, как я себе представляю, весьма состоятельны.

– Такое может случиться с каждым. Гримасы войны. Подумайте об этом. Женщины оказались на пути вооруженных до зубов солдат, а мужчины, которые могли бы их защитить, еще не вернулись с фронта.

После того как Ник Чендлер ушел, капитан Коннери подошел к полке и поставил туда стаканы.

Вошел стройный китаец.

– Что-нибудь еще, сэр?

– Да, попроси зайти Эфрейна, пожалуйста.

Усевшись в свое кресло, Мартин Коннери задумался. История, рассказанная Ником, малоубедительна, но в одном он прав, такая большая группа вооруженных людей может принести много неприятностей. Покидая страну, они не оставят ни его скот, ни его лошадей, если не принять мер. Нет, он не хотел никаких неприятностей.

Эфрейн Кэлдер был настолько же широк, насколько сам Мартин высок, но на нем не было ни грамма лишнего жира. Широкоплечий и мускулистый крепыш служил у Коннери уже двадцать лет.

Капитан коротко обрисовал ему ситуацию и сказал:

– Пошли-ка на север трех человек, которые умеют не лезть на глаза и держаться в стороне от неприятностей. Пусть обшарят каждый куст и доложат. Я хочу знать, что происходит.

– Капитан, один из наших ковбоев, проезжая по северной стороне залива, слышал выстрел. Два выстрела, один за другим. Он был в нескольких милях от залива, искал отбившихся от стада животных.

– Приведи в готовность часовых и разведчиков. Всякое может случиться.

– Есть, сэр. – Эфрейн остановился у двери и улыбнулся. – Почти как в прежние времена, а, кэп?

Когда Эфрейн вышел, Мартин Коннери подошел к письменному столу и вынул револьвер «ремингтон нейви». С минуту он покачивал им, наслаждаясь получаемым ощущением, затем засунул за пояс так, чтобы его не было видно под короткой курткой.

Из другого ящика он вытащил тщательно нарисованную карту морского побережья от залива Тре-Пагласиос до города Корпус-Кристи и начал внимательно ее рассматривать. Он знал ее наизусть, бесчисленное количество раз проезжал по этим местам и столь же часто ходил вдоль берегов под парусами. Но все же он хотел освежить все мельчайшие подробности в памяти. Как опытный моряк, он хорошо знал, что взгляд на возникавшую обстановку с помощью карты сильно отличается от визуального наблюдения на месте. Коннери обычно пользовался и тем и другим способом.

Карта давала широкую перспективу, общий вид, в то время как пребывание на местности давало возможность учесть рельеф, растительность и другие особенности, которые не давала карта.

Добавив немного лимона в ром, он вернулся в свое кресло. Эта его племянница… как же ее звали?

Кейт… Именно так. Кэтрин, конечно, но они называли ее Кейт, пучеглазое маленькое существо. Нет, сердце его не дрогнуло при этих воспоминаниях.

Вот парень – другое дело. Как его? Полковник Эшфорд, кажется? Что ему нужно? Встретиться с судном, несомненно контрабандистским. В давно прошедшие годы многие нелегальные торговцы рабами пользовались именно этой гаванью. Он не желал участвовать в таких сделках. Даже в дни, когда такая торговля рабами приносила большие деньги, не занимался ни куплей, ни продажей людей. А легальному ввозу рабов в Соединенные Штаты был положен конец еще в 1808 году.

Да, встреча с судном… Возможно. Но судя по всему, что ему известно, в первую очередь эти молодчики поищут то, что плохо лежит. Они уже поднаторели в вооруженных нападениях на ранчо и грабежах мирных жителей. Им не впервой. А одинокие ранчо поблизости от моря всегда были уязвимы. И сам он часто подплывал к берегу и бросал якорь, чтобы угнать несколько коров для пропитания своей команды.

Тридцать человек? А у него вдвое меньше, но Коннери знал своих людей и не тревожился.

На восходе солнца он завтракал на террасе, когда во двор въехал всадник и окликнул Эфрейна Кэлдера. Отрезав ломтик дыни, Мартин прислушался.

– …На южной стороне бухты Копано на песке сдвинуты две повозки, – докладывал разведчик. – Там была стрельба. В подзорную трубу наблюдатель видел, как кого-то потом хоронили.

– Одним меньше, – заметил Эфрейн.

– Но на рассвете десять бандитов во главе с полковником покинули лагерь и направились в сторону ранчо. Сюда прибудут к полудню. Среди них – женщина. Она скачет рядом с вожаком.

– Очень хорошо, – вмешался в разговор капитан. – Когда они будут здесь, приведи четверых ко мне, включая и женщину, если она захочет прийти. А всех других посади под тентом около зернохранилища, и пусть их возьмут под прицел десять хороших стрелков. Им можно укрыться в угольной яме. Гости не должны знать, что за ними наблюдают. Но при любых враждебных действиях убейте всех. – Вынув сигару, он задумчиво посмотрел на нее и добавил: – А еще лучше, пусть ко мне их приведет Франкони. Ты же оставайся за командира среди засевших в угольной яме. Полагаюсь на твой разум и опыт.

Когда Кэлдер ушел, Мартин приказал принести кофе и уселся с книгой в глубоком кресле. Пройдет еще некоторое время, прежде чем на дороге, ведущей к дому, появится отряд. Капитан осмотрел комнату, еще раз оценивая положение, проверил тайники, где размещались револьверы. Его комната была готова к любым неожиданностям.

Кейт Коннери не представляла, что случится, когда она окажется на ранчо дядюшки Мартина. Ее семье он не нравился, но при единственной встрече с ним он показался ей романтичным, предприимчивым, волнующим. Она помнила только, что он был очень высокий, стройный и безупречно одет.

К низкому дому с плоской крышей, покрытому сверху штукатуркой, примыкали ряды хозяйственных построек. Одно из них, очевидно, было складом, другое – зернохранилищем. В некотором отдалении виднелись амбары и коррали. По обе стороны дорожки, ведшей к дому, стояли колья.

Приземистый мощный человек вышел вперед и стоял, поджидая их. Когда они подъехали, он бросил взгляд на нее, затем на Эшфорда.

– Что желаете, господа?

Эшфорд приблизился к нему. Человек, очевидно, был один, но он излучал силу, и, казалось, его нисколько не беспокоило то, что перед ним оказалась колонна вооруженных людей.

– Я полковник Генри Т. Эшфорд из армии Конфедерации. Хотел бы повидать Мартина Коннери.

– Капитана Коннери. – Кэлдер жестом показал на скамейку под тентом возле здания, выглядевшего как склад. – Оставьте своих людей вон там.

– Я хочу, чтобы они были со мной.

Кэлдер еще раз глянул на него и спокойно возразил:

– Вы оставите своих людей там. Вас ждут вчетвером, включая вас самих. Не устраивает – уезжайте!

Эшфорд пришел в ярость. Кто таков этот человек, чтобы так разговаривать с ним? Но сдержался. С этим можно подождать. В конце концов, заручиться поддержкой Коннери важнее, это избавило бы его от многих разъездов и обеспечило силы на случай прибытия судна.

– Хорошо, – кивнул полковник и распорядился.

Его люди, поколебавшись, спешились и направились под тент, привязав лошадей к торчавшим кольям. Эшфорд развернулся в седле, внимательно осмотрелся и тоже слез с лошади. Перед ними стоял лишь один человек, но на таком большом ранчо могло укрыться много людей. Где же они? У него возникло неприятное ощущение, что где-то рядом другие.

– Хейден и Катлер. Прошу со мной. – Он повернулся к Кейт. – И вы также. Будем надеяться, что ради вас дядюшка сделает все для нас.

– Я этого не обещала.

Они прошли по плотно утрамбованной желтой дорожке и поднялись на широкую веранду, окружавшую глинобитный дом. И тут никого не увидели.

Катлер наклонился и прошептал:

– Полковник! Не нравится мне все это. Будьте осторожны!

Эшфорд постучал в дверь. Она тут же открылась, и появился стройный китаец, одетый во все белое. Красный кушак подчеркивал его стройность.

– Я полковник Генри Т. Эшфорд. Хотел бы видеть капитана Коннери.

– Впусти джентльменов, Ли, – раздался голос.

Китаец отступил, и они прошли в прохладу большой комнаты, не броско, но элегантно обставленной, что совершенно отличалось от гостиной, обитой бархатом, в доме Кейт.

Капитан Мартин Коннери стоял. Он был высок и строен, как и запомнился ей, с гладким лицом, высокими скулами. Чувствовалось, что он очень силен. Ему где-то под шестьдесят, подумала она. Но выглядел он не более чем на сорок.

– Полковник Эшфорд? – Мартин протянул руку Катлеру.

– Я полковник Эшфорд! – раздраженно произнес Эшфорд.

– Конечно же. Как глупо с моей стороны! – На лице Коннери появилось вкрадчивое выражение. – Прошу, присаживайтесь! У вас была трудная поездка.

– Капитан Коннери, буду краток. Генерал Ли капитулировал, а я нет. Некоторые из нас уверены, что наше дело может восторжествовать, и мы едем в Мексику, чтобы собрать силы, завербовать людей, получить оружие и подготовиться к победоносному маршу на Север. – Он сделал паузу. – Ваша племянница, Кэтрин Коннери, оказалась настолько любезна, что согласилась представить меня вам.

Кеннери заулыбался, протягивая руки.

– Рад приветствовать тебя снова, Кейт. Не ожидая увидеть в сопровождении военного эскорта.

– Полковник Эшфорд так любезен, что взялся эскортировать еще несколько молодых женщин, включая одну из девочек Тревейнов. Наверное, он полагал, что у себя дома мы в большой опасности и нас лучше защитят его солдаты. – Сердце ее сильно забилось. – Он намерен оберегать нас на всем своем пути в Мексику.

Эшфорд напрягся от гнева, но, прежде чем он смог заговорить, Коннери ласково произнес:

– Ты будешь хорошо себя чувствовать здесь, Кейт. – И, повернувшись к Эшфорду, добавил: – Был бы очень признателен, если бы вы доставили сюда и других женщин. Они могли бы оставаться на моем ранчо до тех пор, когда смогут безопасно вернуться домой.

– Они со мной. Со мной и останутся.

– А? – Коннери был вежлив. – Я не вполне понимаю, зачем джентльмену-южанину потребовалось уводить женщин из их домов. При военных действиях женщины станут только обузой.

Эшфорд был вне себя от ярости, но старался перебороть свой гнев.

– Не о женщинах же я приехал сюда говорить. Для моего похода, о котором я говорил, нам понадобятся лошади. У вас есть лошади, и я полагаю, что вы верны нашему делу.

– Понимаю. А кто же стоит во главе вашего похода?

– Я.

– А задумывались ли вы о проблемах снабжения при таком передвижении? Об оружии и снаряжении, которые вам придется везти? Подумали ли вы о настроении армии? Боюсь, что вы подошли к походу недостаточно его спланировав, полковник. Ведь вам понадобится не только непосредственное снабжение, но и постоянное его пополнение. Не забываете ли вы, что именно с такой проблемой сталкивался Юг? Вначале Юг располагал необходимым арсеналом, но у них не было ни продуктов питания, ни оружия для продолжения борьбы.

Полковник Эшфорд был командиром, выбранным солдатами его части, как случалось со многими офицерами Севера и Юга. При таком положении его опыт командования был небольшим. В конце войны он уже руководил по существу партизанским отрядом, целиком зависимым от системы снабжения армии Конфедерации.

– У нас не будет никаких проблем за пределами страны. – Эшфорд чувствовал себя неловко, стремясь уйти от темы разговора. Зачем только он приехал сюда? У этого человека и снега зимой не выпросишь. То, что им нужно, придется взять силой.

– Вы изумляете меня, сэр! – Коннери был холоден, вежливо улыбаясь. – Жить вдали от народа, за счастье которого вы предполагаете бороться? Ему это вряд ли понравится, полковник Эшфорд. Боюсь, что вы встретите серьезное сопротивление. Лично я сомневаюсь, хватит ли во всем восточном Техасе «пороху», чтобы выиграть хоть одно крупное сражение. Вы мечтатель, сэр!

Эшфорд положил руку на револьвер.

– Хватит! – резко оборвал он его. – У вас есть лошади, у вас есть продукты, снаряжение. Мы нуждаемся в них. Если вы их добровольно не отдадите, возьмем силой!