Текст книги "Лихие люди западных дорог"

– Ждать. Если они решат сунуться сюда, я остановлю их, если, конечно, смогу. А если не смогу, то придется мне отсюда смываться.

– Ну хорошо, – она уже собралась уйти, но остановилась, – только ты береги себя. Ты и так очень часто рискуешь.

– Здесь ты не права! – Хопалонг отрицательно покачал головой. – Рисковать, надеясь на авось, могут только дураки. Воины могут быть или хорошими или мертвыми: или ты действительно способен на что-то, или же тебя просто убьют Мне рассказывали, что когда-то в детстве я до ужаса боялся перейти на другую сторону глубокого каньона по тонкому бревну. Все мальчишки по многу раз проделывали это, но только не я. Теперь я знаю, что если бы по ту сторону каньона находилось бы что-то, что было бы мне просто жизненно необходимо достать, я бы перешел туда по бревну, но только в том случае, если бы никакой другой возможности пробраться туда у меня не было. Я никогда не видел смысла в риске ради риска. Вот именно в этом-то и заключается разница между подлинной храбростью и глупой бравадой.

Памела ушла. Хопалонг вытер ладони о рубашку и стал наблюдать за лесом, в котором скрылись индейцы. Когда индейцы появились из леса и начали стремительно приближаться, все пятнадцать всадников, у Хопалонга засосало под ложечкой. Он решил подпустить их поближе.

Вот между ними уже триста ярдов. Апачи отчаянно погоняли лошадей. Вот расстояние сократилось до двухсот. Сто пятьдесят, сто ярдов. Хопалонг выстрелил, прицелившись в ближайшего к нему индейца. От выстрела винчестер дернулся в руках. Хопалонг опять прицелился и снова выстрелил. Индеец свалился на траву, перевернувшись через голову. Хопалонг выстрелил еще три раза, а затем вскочил на ноги и побежал. До леса надо было преодолеть пятьдесят ярдов. Он слышал пронзительные крики индейцев, у самого уха просвистела пуля, пущенная ему вдогонку. И тут Кэссиди увидел, что из-за валунов и деревьев выстрелили сразу две винтовки. Хопалонг тут же повернулся назад и выстрелил два раза подряд с бедра. Оба выстрела пришлись в цель: один попал в лошадь, а второй – в колено седоку. Перезаряжая на бегу винтовку, он укрылся за стволом дерева и изготовился для стрельбы. Но долина была совершенно пустынна. На траве осталась лежать только мертвая лошадь и застреленный индеец, – больше никого и нигде не было видно.

Памела смотрела на Хопалонга, лицо ее было бледным от испуга. Дик Джордан был доволен.

– Один готов! – сказал он весело. Таким оживленным Хопалонг еще не видел старика с тех пор, как встретился с ним по дороге а Нью-Мексико. – Как ты думаешь, мы их остановили?

– На какое-то время, да. – Хопалонг обернулся и взглянул на тропу, по которой они сюда приехали. – Они наверняка вернутся утром. Мы сможем это предотвратить. Тем более, что теперь их уже будет меньше.

Памела подошла к костру.

– Кофе уже готов, – тихо сказала она, – тебе принести?

Хопалонг посмотрел на нее. Она была испугана, очень сильно испугана. Но ничто не могло помешать ей выполнять привычную работу. Хопалонг перевернулся на спину и стал смотреть в небо. Быстро сгущались сумерки. Не так уж часто в жизни приходится встречать таких девушек. Таких как она мало, очень мало! Он взял чашку из рук Памелы, и на какое-то мгновение их глаза встретились. Девушка смущенно потупилась. Хопалонг быстро поднес чашку ко рту и тут же умудрился обжечь губы. Все! Не время думать о девчонках! Их подстерегают апачи, и утром они опять объявятся, и возможно, что на этот раз их будет больше, так что ни о какой безопасности и мечтать было нечего. Хопалонг Кэссиди взялся за чашку и вновь попробовал кофе. И на этот раз кофе показался ему на редкость вкусным.

Глава 9
Кэссиди устраивает западню

Небольшой костер отбрасывал дрожащие причудливые тени на скалу и на кроны деревьев. Легкий ночной ветерок перешептывался о чем-то с листьями, и легко касался серебристой травы, блестевшей в лунном свете. На самом краю маленького пятачка у костра спал Дик Джордан. Сон убрал с его лица выражение смелой уверенности, с каким он уже привык переносить все выпадавшие на его долю страдания.

Хопалонг заговорил с Памелой:

– Старик чуть живой от усталости. Я даже не знаю, можно ли рисковать, чтобы выбраться отсюда или нет.

– Это будет трудно?

– Да уж не легко. День-то у нас сегодня выдался какой!

– А можно пересидеть здесь хотя бы один день?

– Видимо, придется пойти на это, – согласился Хопалонг, – но мы должны перебраться в более безопасное место. Если мы начнем удирать отсюда, то краснокожие обязательно нас догонят.

– А Спарр? Как ты думаешь, он теперь далеко от нас?

– Не очень. – Хопалонг сгреб еще не обгоревшие концы поленьев в самую середину костра. – Несомненно, наш выбор пути для отступления их несколько озадачил, но упускать нас они не будут. В конце концов я даже не возражаю против того, чтобы завтра утром он появился здесь со своими людьми.

– Не надо так говорить! Ты ведь не всерьез, правда? – Памела даже вздрогнула. – Теперь, когда мы вырвались от него, меня начинает бить дрожь от одной мысли что мы снова можем оказаться у него в руках. И если уж этому и суждено случиться, то я первой, ты слышишь, покончу с собой!

– А я как раз совсем серьезно, и более того, я вполне уверен в том, что говорю. Смотри, если Спарр сейчас въедет сюда в долину, он просто неизбежно нарвется на апачей. И там завяжется перестрелка. При любом ее исходе, мы только выиграем. У меня и план есть на этот случай. – После непродолжительной паузы вновь заговорил Хопалонг: – Спарр, вероятно, в двух милях отсюда! Жаль, конечно, что я не знаю наверняка, что тогда в Хорс-Спрингсе были именно Меските и Джонни.

– Джонни, я помню, любил драки.

– Кстати, он не изменился. А Меските умеет читать следы, как индеец! – Хопалонг усмехнулся. – Знаешь, это необходимо, если живешь по соседству с краснокожими. Как в школе, а главные экзаменаторы в ней – апачи. В случае провала экзамена, апачи снимают скальпы.

– Отец обычно называл индейцев коричневыми призраками. Они появляются и исчезают мгновенно...

– Это точно, они поразительно изобретательны. И не удивительно, – продолжал Хопалонг, – ведь это их земля. Они знают все о ней, а мы – ничего.

Хопалонг поднялся с земли. Стараясь держаться подальше от огня, он пробрался между деревьев и валунов и скрылся в высокой траве. Апачи скорее всего разбили свой лагерь в полумиле от них, а может быть, даже и еще ближе. С предельной осторожностью Хопалонг пробрался поближе к тому месту, где по его расчетам должны были пережидать ночь индейцы. Незадолго до наступления темноты он обратил внимание на то, что несколько ворон начали кружить все над одним и тем же местом, и Хопалонг был в полной уверенности, что там и был устроен лагерь апачей.

Находясь на полпути между индейцами и местом своей стоянки, Хопалонг резко свернул вправо к тропе, ведущей к скале. Въехав верхом в долину, он быстро окинул взглядом каждый ее уголок и тут же заприметил широкий скалистый уступ у небольшого горного ручья, к которому была проложена тропа. Тропа дальше вела к очень уединенному уголку, окруженному со всех сторон валунами, и там же она обрывалась. Хопалонг ехал, специально оставляя следы, а затем, укрывшись за валунами, разжег небольшой костер, подождал, пока тот хорошо разгорится и подбросил в него еще несколько толстых поленьев, которые должны были нескоро догореть. После этого он начал пробираться к скалистому выступу. Шел он очень осторожно, стараясь тихо ступать и не делать резких движений. Добрался до ручейка, какое-то время шел по воде, и только потом выбрался на берег и пустился в обратный путь. Вся операция заняла у него около двух часов. Но Хопалонг был уверен, что ожидаемый результат стоил потраченного времени. Он не стал сразу возвращаться к костру, а решил проверить путь к горной расщелине, которую заприметил еще днем.

Взобравшись по откосу, он почувствовал, что из расщелины потянуло слабым сквозняком. Он подобрал с земли камешек и бросил его в бездонно-черный провал. По звуку упавшего камня Хопалонг решил, что глубина провала была около тридцати футов. Пробираясь дальше по гребню откоса, он неожиданно натолкнулся на неглубокий желобок в скале, и желобок этот казался на редкость ровным – тропа! Был ли этот путь в скале создан самой природой или его проложили индейцы? Не искушая более судьбу, Хопалонг выпрямился во весь рост и направился обратно. Он уже достаточно близко подошел к тем валунам, где они расположились, когда ему наконец стал виден свет от горящего костра. Это означало, что место привала было выбрано им очень удачно. Хопалонг подошел поближе и окликнул Памелу. Девушка вышла из-за скалы. В руках она сжимала винтовку. Памела с облегчением вздохнула.

– Что случилось, Хоппи? Я уже стала волноваться, что ты заблудился в темноте или же тебя вообще убили! – Их взгляды встретились. – Ты что, нашел что-нибудь?

– Может быть и так! – Хопалонг опустился на землю, чтобы на него не падал свет от костра. – Ты лучше ложись спать.

– Будем нести караул?

– Именно. Апачи меня не слишком тревожат. Они раньше утра не вылезут, но вот Спарр, насколько мне известно, не имеет ничего против ночных рейдов. Пожалуй, я бы предпочел сразиться с апачами, чем с ним. Ну спи, ты, наверное, смертельно устала.

Авери Спарр ни за что не пожелает расставаться с тем, что он, казалось, так твердо уже держал в своих руках. Хопалонг был весьма опытным следопытом, чтобы недооценивать своего не менее опытного противника. Спарр с присущей ему безграничной решимостью, словно матерый волк будет упорно и беспощадно идти по их следам. С ним наверняка будут его бандиты, подгоняемые чувством пережитой обиды и глубокой ненавистью к Хопалонгу. Теперь они были стаей.

Догадается ли Спарр, что Хопалонг избрал себе направление для отступления не север или юг, а бежал прямо в горы и притом не просто в горы, а в самые высочайшие из тех, какие только были в этих краях, где неведомые тропы ведут в никуда. Бежал в этот край отвесных скал и возвышающихся над каменными лабиринтами вершин, туда, где глубочайшие каньоны и пропасти чередуются с непролазными чащобами. Побег в Моголлон означал только одно: добровольно залезть в ловушку и захлопнуть за собой дверцу.

Об этой долине Хопалонг не слышал ничего от старого пастуха на ранчо «Т Бар». К тому же ему говорили о необходимости держаться северной стороны Лысой-Горы-у-Белой-Речки, а вершина этой горы, укрытая снегом, белела на юго-востоке от них. Так что отрицать существование здесь проходимой тропы было нельзя.

Рано или поздно ему все равно придется встретиться со Спарром. Хопалонг вдруг подумал об этом, подкладывая очередную сухую ветку в огонь. Чувство страха ему было неведомо. Кэссиди не любил убивать и старался избегать кровопролития, но иногда убийство было вынужденной и необходимой мерой, и Хопалонг знал, что если он вдруг и решил бы на этот раз не хвататься сразу за оружие, то сам Авери Спарр, несомненно, вынудит его в этому. Такова была борьба, и когда эта игра в казаки-разбойники подойдет к концу, то только оружие уладит все споры.

Хопалонг разбудил Памелу. И уснул тут же, как только голова коснулась земли. Спал Хопалонг шумно и беспокойно, но разбудить его смог бы любой посторонний шорох.

Четыре раза за прошедший день пиут, лучший следопыт Спарра, терял след Хопалонга. И вновь находил его. Ночь застала Спарра и его людей на краю отвесной скалы у тропы, по которой накануне беглецы смело спустились вниз. Спарр взглянул на еле различимую в скалах тропу и с горечью ругнулся.

– Это ж какие нервы надо иметь, – горестно признал он, – я бы лично ни за что не стал рисковать здесь, если бы мне не доводилось проезжать по ней раньше.

Со Спарром было восемь человек. Самые опытные и ловкие из его людей. Энсон Маури, несмотря на раненую руку, не пожелал отставать от остальных. Был там и тот длинный картежник, кого Хопалонг связал и заткнул рот кляпом. Звали его Левен Проктор, на него был уже объявлен розыск в трех штатах, обвиняя его в кражах скота, ограблении банка и убийстве шерифа. Остальными в компании были Эд Фрамсон, Тони Каус, трое братьев Линдонов из Анимаса и пиут – следопыт.

– А ты уверен, что они именно здесь спустились вниз? – Фрамсон наморщил лоб, с сомнением заглядывая в пропасть. Он был крепким широкоплечим парнем. – Мне кажется, что здесь даже горный козел не пройдет.

– Зато Кэссиди пройдет, – ответил ему на это Проктор.

– Уверен, – индеец пиут кивнул в ответ, – это точно. Они спустились вниз здесь, Там есть старая тропа мимбренос.

– Значит, он не ушел далеко, – сказал довольный Маури. – Все, чего я хочу, так это выстрелить один раз!

– Может, опробуешь тропу прямо сейчас, Энс? – Спарр указал жестом на скалу, примыкающую к стене обрыва. – У тебя появится замечательный шанс первым отомстить ему.

Маури уставился подозрительно на Спарра.

– Подожду еще, – сказал он упрямо.

Авери Спарр теперь был уверен. Внимательно рассмотрев горы, обступавшие пропасть со всех сторон, он не смог найти ни единого разрыва в горной цепи, ни одного прохода, через который можно было бы выбраться оттуда.

– Он сам себя загнал в эту западню.

Эд Фрамсон снова подошел к краю обрыва и с интересом заглянул вниз. Встречи с Хопалонгом Кэссиди он совсем не боялся. Эд был твердо убежден, что все эти байки о нем слишком преувеличивали его достоинства. Но уж чего ему по-настоящему не хотелось, так это нарваться где-нибудь на апачей. Ему уже несколько раз приходилось видеть, что оставалось от тех, кому приходилось побывать в руках у краснокожих. Это была их земля, и хотя был здесь Эд не один, а со Спарром, но все равно чувствовал себя здесь весьма неуютно.

– Да вы только сами посмотрите, – Спарр широким жестом обвел впадину перед ними, – он влез в нору, из которой нет Другого выхода. Все! Мышеловка захлопнулась!

Спарр указал на горы, возвышавшиеся на западе: там на фоне вечернего неба чернели гранитные уступы пяти самых высоких вершин, каждая из которых была высотой более одиннадцати тысяч футов, и лишь самая северная была несколько ниже остальных, достигая высоты не более десяти тысяч.

– Край здесь суровый, – вновь продолжал развивать свою мысль Спарр, – времена года сменяются здесь с большим опозданием. Вот и сейчас вершины покрыты снегом, но * любой момент здесь может повалить снег и отрезать им все пути на запад.

– А что, такой путь все же есть?

– Разумеется есть, но это не здесь. Это еще дальше на север, а здесь никакой дороги туда нет. Это западня для них. Так что поймаем их завтра.

– Может быть, все может быть. – Проктор обернулся и смотрел через плечо, на миг отвернувшись от костра. – Но мне показалось, что Кэссиди уходил от нас так, словно он знал, куда ему идти дальше. Он не просто бежал, поддавшись панике, но НАПРАВЛЯЛСЯ куда-то!

– И попал сюда, – угрюмо завершил его мысль Спарр.

Тем не менее замечание Проктора не прошло мимо него незамеченным. А что, если некий выход оттуда действительно есть? Кэссиди никогда не полез бы в эту дыру, если бы не был уверен, что потом сможет выбраться. Спарр обозревал окрестности, и его довольство собой постепенно улетучивалось. Наступила ночь, звезды маленькими огоньками мерцали в небе, и в их неясном свете верхушки гор казались то серыми, то бледно-фиолетовыми. Внезапно Спарр заметил то, что вмиг заставило его встрепенуться и напрячь зрение. Далеко внизу, на самом дне этой наполненной темнотой чащи он увидел очень маленький огонек, это был свет далекого костра. Значит, там и был Кэссиди с Джорданами. После он увидел то, что поначалу заставило его нахмуриться. Точно такой же огонек был виден дальше к югу. Еще один костер? Кто там мог быть? Пока что не зная о присутствии в долине индейцев, Авери Спарр на этот раз смотрел на небольшой костер в лагере апачей. Костер этот был не виден на равнине, но зато заметен с высоты.

Позднее, уже после ужина, когда почти все закутались в одеяла и улеглись спать, Спарр возвратился к краю пропасти. Огонька на юге больше не было видно, но другой светился у самого подножия скалы, на которой Спарр сейчас стоял! Это был тот самый костер, который разложил Хопалонг во время своего ночного рейда. Спарр начал беспокоиться. Он было засомневался, но потом быстро решил что никакого повода для беспокойства не было. Ему пришла мысль, вызвавшая самодовольную улыбку. Ну конечно же! Все это было лишь для отвода глаз, чтобы сбить всех с толку! Наверняка все подстроено этим хитрецом Кэссиди!

Рассвет застал Хопалонга в выбранном им заранее укрытии. Он лежал, затаившись между небольших валунов, почти полностью скрывавшихся за кустами и высокой травой. И хотя место это в случае чего и не могло гарантировать ему безопасность, и куда логичнее было бы укрыться за скалами, но зато отсюда Хопалонг мог с легкостью обозревать весь раскинувшийся перед ним простор. Находясь здесь, ему не придется высовываться из-за скалы, откуда индейцы скорее всего и будут ожидать его появления.

За спиной Хопалонга, у костра Памела готовила кофе и разогревала на завтрак то, что у них еще оставалось. Дик Джордан сидел на одеяле и на коленях него лежала винтовка. Лицо старика осунулось, а глаза, казалось, запали еще глубже, но тем не менее он сохранял бодрость духа.

Началось какое-то движение среди деревьев, высокая трава слегка шелохнулась, Хопалонг понял, что апачи перешли в наступление.

Хопалонг взглянул в сторону горной тропы, залитой ярким утренним солнцем. На горной тропе не было заметно никакого движения. Хопалонг не знал, что Авери Спарр в сопровождении своих людей уже спустился по ней и находился в долине. Утреннее солнце осветило тропу раньше, чем долину. И тогда-то, с первыми же лучами рассвета, бандиты начали свой головокружительный спуск.

Памела тоже взяла винтовку и укрылась за скалой. Хопалонг быстро обернулся назад: лошади были оседланы, но их не было видно за скалами и деревьями, и весь их нехитрый скарб был уже уложен. Если им вдруг придется бежать отсюда, то все для этого было готово. Хопалонг прижал к плечу приклад винтовки. Лицо его оставалось спокойным и бесстрастным.

Еще задолго до того, как Хопалонг занял боевую позицию, четверо индейцев натолкнулись на следы, что он оставил в Долине прошлой ночью. Определив, что следы были оставлены совсем недавно, они пришли к выводу, что один из троих, на кого они напали накануне, сбежал ночью, воспользовавшись темнотой. Недолго думая, все четверо отправились вдогонку за беглецом. Затем они увидели тонкую струйку дыма костра, что был разложен Хопалонгом, чтобы запутать преследователей.

Но увидев дым, хитрые апачи засомневались. Чисто интуитивно они поняли, что все совсем не так просто. Беглец обязательно должен был бы уйти вверх по тропе, индейцы в замешательстве смотрели то на следы, то на дым костра, продвигаясь вперед крайне осторожно.

Авери Спарр, находясь по другую сторону от приготовленной ему западни, тоже заметил поднимавшийся к небу дымок. Спарр слез с лошади и медленно направился вперед, рядом с ним шел один из братьев Линдонов. Его зоркие глаза улавливали любое, даже самое малейшее движение вокруг, и тут вдруг его словно громом поразило: совсем рядом промелькнула коричневая тень – АПАЧИ!

Спарр схватился за кольт, и хотя индеец уже прицелился в него из ружья, но кольт все же выстрелил первым, и индеец свалился в траву. Из-за кустов раздались ружейные выстрелы, и Джейк Линдон тяжело опустился на землю, держась за рану в груди.

Как только раздались первые выстрелы, Хопалонг понял, что план его сработал. Однако рядом в траве происходило какое-то движение. Хопалонг осмелился рискнуть. Низко держа винтовку, Хопалонг выстрелил. Пуля зашуршала между стеблей. Индеец поднял голову из травы, второй выстрел Хопалонга пришелся уже точно в голову.

Хопалонг направился к скале, где стояли оседланные лошади.

– Скорее сюда! – тихо позвал он. – Быстро по седлам и отходим! Дик, сначала ты!

Вырвавшись вперед, Хопалонг галопом поскакал прямо через заросли к тропе, обнаруженной им ночью. Он не знал, являлась ли та трещина в скалах выходом из этого каменного мешка, но времени для раздумий у них теперь не было. Перестрелка позади еще продолжалась, но выстрелы гремели все реже. Лошадь Хопалонга взобралась по высокому откосу, а затем они оказались в небольшой ложбинке. Умное животное тут же так уверенно направилось к узкой трещине в скале, что Хопалонгу временами даже приходилось сдерживать это движение.

Расщелина, по которой они теперь ехали, была не более двенадцати футов в ширину, а стены ее были гладкими, словно стекло. Видимо, когда-то по этим скалам стекала вода, так отполировав поверхность камней, что теперь, пожалуй, даже и муравей не смог бы там удержаться. Примерно после первой сотни ярдов путешествия в глубь расщелины копыта лошадей глухо застучали по окаменелому песчанику, а сам узкий коридор сначала стал на несколько футов шире, а затем снова сузился до такой степени, что в какой-то момент ноги всадников стали задевать за его стены. Затем проход снова расширился, и они оказались под открытым небом, на заросшем травой пятачке в скалах, посредине которого возвышалось какое-то одинокое дерево.

Хопалонг остановился и, повернувшись в седле, взглянул на Дика Джордана.

– Как поживаешь, старина? – спросил он, улыбаясь, но в то же время глаза его внимательно разглядывали старика. Бесконечно так продолжаться не могло, и очевидно, очень скоро старый Дик исчерпает до конца весь свой и без того небольшой запас выносливости. Даже просто удержаться в седле было для него очень большой проблемой. Теперь стрельбы уже совсем не было слышно. Интересно, это тупик? И что там в долине?

– Я в полном порядке, – ответил Джордан, – а у тебя как дела? За Пам и за меня ты не беспокойся. Уж если ты смог все это время продержаться в седле, то мне и тем более это совсем не трудно, это точно! У вас там на «Тире 20», да и на «Дабл У» тоже были, конечно, хорошие наездники, но ни один из них даже не мог сравниться с теми, что работали у меня на «Сэкл Джей»!

Хопалонг усмехнулся в ответ.

– Да ты что, белены объелся? С чего это ты взял? Ведь самый лучший из ваших у нас на «Тире 20» только и смог бы сгодиться на то, чтобы управлять телячьей повозкой!

– Ну, это уж ты хватил! – фыркнул старый Джордан. – Вот взять к примеру Ланки. Он ведь был самым лучшим работником, а научился всему только у нас на «Сэкл Джей»!

Хопалонг рассмеялся.

– Вот и я про то же. А как же, Ланки всегда говорил, что ушел с «Сэкл Джей» из-за того, что у вас все обленились до такой степени, что не могли даже развести костер в степи. Вот ему и надоело делать там всю работу за других, и потому он нанялся на работу на действительно хорошее ранчо.

– Когда вам наконец надоест обмениваться любезностями, – вступила в разговор Памела, – то, может быть, вы все же скажете мне, куда нам теперь податься отсюда, – она жестом обвела обступившие их со всех сторон каменные стены. – Я имею в виду, что может быть, нам и удалось скрыться от них, но оставаться здесь опасно.

Судя про всему, теперь они снова очутились в тупике, только этот вариант был намного хуже. Но Хопалонг не унывал, хотя бы потому, что тропа, по которой они попали сюда, была достаточно наезженной. Следов задержки здесь проезжавших не было.

– Пусть лошади отдохнут, – тихо сказал Хопалонг, – пусть немного пощиплют траву, но вы сами оставайтесь в седлах.

Он проехал по окружности пятачка, так и не находя выхода отсюда. Затем оказался у одиноко росшей сосны. Все дерево было расцарапано, кора на нем была местами содрана, а в некоторых местах из ствола были вырваны большие куски древесины. Следы когтей располагались на этом стволе на высоте примерно восьми футов над землей. Внизу дерево была густо измазано грязью, к которой прилипли клочья шерсти. Памела тоже подъехала к осине.

– Что это, Хоппи? – спросила она тихо.

– Медвежье дерево. Ни один медведь никогда не пройдет мимо него, чтобы не оставить на нем свой знак. Они стараются дотянуться так высоко, как только можно. Вот над этим суком, например, протрудились медведи-гризли.

– А откуда ты знаешь?

– С одной стороны, можно определить это по размерам, – он указал на расстояние до земли, – ну, и по следам от когтей. У гризли более длинные когти, чем у других медведей. Вот и здесь видны следы сразу всех пяти когтей. Обыкновенные бурые медведи не оставляют подобных следов.

Хопалонг развернулся и продолжал внимательно разглядывать землю, наконец он указал на маленький темный желобок в траве.

– Вот она, наша тропа. Едем!

Двойной след тянулся прямо к зарослям кустарника, и им пришлось пригнуться в седлах, чтобы скрыться за ветвями. Немного подальше они нашли в скалах продолжение тропы.

Путь уходил в горы и вел на юго-запад. Неожиданно стены очень узкого каньона расступились, и она оказались на равнине. Примерно в полумиле впереди медвежью тропу пересекала маленькая речушка. Они переправились и через нее. За все это время Дик Джордан не сказал ни слова, но вид у него был сумрачный. Только один раз он позволил себе пошутить:

– Как видишь, Хоппи; я еще держусь в седле, так что, едем дальше. Чем бы там у них не закончилась схватка, Спарр все равно от нас не отвяжется и пойдет дальше по нашему следу.

– Это Индюшиное Перо, та дорога, о которой я все время думал, – сказал Хопалонг, – а к северу от нас должен протекать Железный ручей. Мы попробуем придерживаться этой тропы. Проедем еще через несколько каньонов и постараемся выехать на тропу у Снежного ручья.

Дик Джордан опытным взглядом посмотрел на небо.

– У нас есть и еще одна причина поторопиться, – тихо сказал он, – похоже, скоро пойдет снег.

Хопалонг почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он уже давно заприметил все признаки надвигающейся снежной бури. Возможный снегопад пришелся бы сейчас не ко времени, ведь они были уже высоко в горах, и им предстояло подняться еще выше, чтобы перейти через вершину и оказаться по другую сторону Моголлон. Весь день Хопалонг надеялся, что он просто ошибается в своем предчувствии бури.

Они въехали в темный лес, пробрались сквозь него и очутились на берегу Железного ручья. Переправившись на другую сторону Хопалонг нашел еле заметную тропу.

– Эта дорога приведет нас к Снежному ручью, – пояснил он, – теперь мы сможем ехать быстрее.

Тропа шла в гору. Солнце, что начало было припекать с утра, уже исчезло за облаками. Небо было пасмурное, сплошь затянутое серыми тучами. Им предстояло проехать еще более тридцати миль высоко в горах. И это сейчас, когда стало уже ясно, что надвигается буря, а у них не было ни теплой одежды, ни еды, и надежды на то, что удастся найти здесь хоть какое-нибудь убежище от непогоды, тоже не оставалось никакой.