Текст книги "От разорения к роскоши"

Глава 17

Уилл сдержал свое слово насчет похода за покупками. Он дал Джулии день, чтобы устроиться в гостинице «Гриллон» на улице Албермарл, а сам подстригся, заказал сапоги, отправил письма портному, юристам и банкирам. На следующий день Уилл повел Джулию, как он выразился, взглянуть, что к чему. Чтобы не заблудиться, когда Джулия в следующий раз пойдет за покупками, она вместе с Ненси обошла Бонд-стрит, нашла компанию «Хардинг и Хауэлл» на площади Пикадилли, осмотрела множество соблазнительных товаров на базаре «Парфенон». Обе вернулись домой, нагруженные картонными коробками и последними путеводителями.

Джулия с волнением узнала, что король Людовик XVIII останавливался в гостинице «Гриллон» в 1812 году и с еще большей радостью обнаружила, что та расположена напротив издательства «Джеймс Муррей». Только когда Уилл сказал, что Джулия вряд ли узнает кого-нибудь из своих любимых авторов, если увидит их, ее удалось оторвать от окна.

– Не хотите осмотреть город? – спросил Уилл за обедом. – Собор Святого Павла, королевскую биржу, банк Англии? Можно даже забраться на Колонну[7]7
  Колонна в Лондоне в память о пожаре 1666 года.


[Закрыть], если вам хватит сил.

– С удовольствием. Все эти места я уже занесла в свой список, но они вряд ли составляют четверть из того, что значится в путеводителе.

– Не думаю, что нам удастся осмотреть их за один день. Утром мне предстоит визит к банкирам, затем в адвокатскую контору, которая расположена на улице Угол Аминь. – Уилл широко улыбнулся, заметив выражение ее лица. – Этот Угол находится рядом с собором Святого Павла. Думаю, именно этим можно объяснить подобное название. Мы решим, что делать дальше, если останется достаточно свободного времени, но собор точно успеем осмотреть.

Джулия набралась терпения, но сидеть целый час в приемной банка, даже если угощают кофе, миндальным печеньем и можно было читать предусмотрительно взятое с собой La Belle Assemblee[8]8
  Французское издание «Изысканное общество».


[Закрыть], было невыносимо скучно.

Пока наемный экипаж ехал по улице Патерностер-Роу[9]9
  Переводится как «улица Отче наш».


[Закрыть], Джулия спросила:

– А мне нельзя прогуляться с Ненси, пока вы будете в адвокатской конторе? Светит солнце, магазины здесь, похоже, дешевле, чем в Мейфэре…[10]10
  Мейфэр – фешенебельный район Лондона.


[Закрыть]

– Почему бы и нет, – ответил Уилл и кивнул.

Экипаж въехал в узкий переулок.

– Вы вряд ли заблудитесь, купол собора Святого Павла послужит вам ориентиром. Давайте встретимся здесь, скажем, через час. – Уилл помог обеим женщинам выйти из экипажа. Ненси покраснела от такого проявления внимания. – Пройдете улочку Аве Мария[11]11
  Название молитвы Богородице.


[Закрыть], затем свернете налево и окажетесь у магазинов, окружающих собор Святого Павла, – наставлял Уилл, показав рукой, куда надо идти. Он вытащил из внутреннего кармана фрака несколько свернутых банкнот и передал Джулии. – Деньги никому не показывайте.

– Благодарю вас. – Джулия быстро огляделась и, убедившись, что в переулке почти никого нет, поднялась на цыпочки и быстро чмокнула Уилла в щеку.

– Корыстная любовь, – улыбнувшись, сказал Уилл и расплатился за экипаж.

Предыдущим днем Джулия испытала ничем не омраченное счастье. Она нисколько не тревожилась, гуляя по фешенебельным улицам, хотя там было много людей. Рядом с Уиллом на улицах и в модных гостиных ей всякие страхи казались глупостью. Сейчас она вместе с Ненси уверенно отправилась в путь. Обе прошли улочку Аве Мария и оказались на многолюдной улице с заметным наклоном.

– Ладгейт-Хилл[12]12
  Ладгейт-Хилл – самая высокая точка Лондона.


[Закрыть], – сообщила Джулия с уверенностью человека, изучившего план города.

– Милорд говорил, что здесь надо свернуть налево, – предупредила Ненси, когда Джулия начала спускаться вниз.

– Знаю, но взгляните на этот магазин серебряных изделий… разве это не восхитительная чернильница? Думаю, нечто подобное можно подарить лорду Дерехему.

Следующим оказался магазин гравюр, в витрине которого выставили забавные рисунки комического содержания. Затем шел ювелирный магазин, его витрина была заполнена соблазнительными украшениями.

– Миледи, здесь становится все многолюдней.

Джулия подняла голову. Перед ними толпа устремилась к улице, которая шла параллельно с Аве Мария. В этой шумной пестрой толпе было много рабочих, ремесленников, мужчин и женщин. Похоже, все пребывали в хорошем настроении, однако прежние опасения снова завладели Джулией, и ей стало не по себе.

– Да, нам пора вернуться назад. – Но не успели они обернуться, как вниз по склону к ним устремилась другая толпа. – Ненси! – Джулия оказалась в гуще людей, ее несло вниз. Она хотела остановиться, вернуться назад, но ее, точно щепку, течением уносило вниз по склону, затем за угол.

Джулия старалась не поддаваться панике, она понимала, что лишь потеряет силы, если пойдет против течения. Она даже могла упасть, и тогда ее затоптали бы. Джулия перестала сопротивляться и решила сохранить трезвую голову. Она была уверена, что с Ненси ничего не случится, та осталась позади нее. Если удастся дойти до конца этой улицы, свернуть направо, снова подняться по склону, не выпуская из виду собор Святого Павла, затем снова повернуть направо, она ведь точно выйдет на улочку Аве Мария?

Вдруг движение толпы замедлилось. Джулия все еще оставалась стиснутой немытыми телами в грубых одеждах, но сейчас хотя бы удалось избежать опасности упасть и быть раздавленной. Джулия огляделась и заметила, что улица стала расширяться, переходя в похожую на воронку площадь. Люди топтались на месте, расталкивая друг друга локтями, чтобы было свободнее, однако все смотрели на здание, которое возвышалось справа от Джулии. Ее стиснули со всех сторон, у нее не оставалось иного выбора, как смотреть в ту же сторону. Перед Джулией возвышалось массивное и мрачное здание из камня.

– Что это? – обратилась Джулия к мужчине, который оказался рядом с ней. Она приняла его за процветающего лавочника.

– Мадам, да это же Ньюгейтская тюрьма[13]13
  Построена в XII веке, снесена в 1902 году.


[Закрыть]. Разве вы не пришли сюда посмотреть на казнь?

Джулия с опаской посмотрела в сторону, куда указал мужчина. Высоко над головами людей она заметила виселицу с петлей, ожидавшую первую жертву сегодняшнего дня.

– Позвольте мне уйти! – Джулия обернулась и начала пробираться сквозь толпу плотно стоявших зрителей, страх и отчаяние придавали ей силы. Она работала локтями, расталкивала людей и устремилась в появившийся на ее пути просвет, точно мышка в высокую траву, когда над ее головой маячит ястреб. С Джулии сорвали шляпку, она потеряла туфлю. Впереди толпа оказалась не столь плотной, и Джулия, не жалея сил, пробиралась туда.

Вдруг раздался хохот, что казалось невероятным среди такого скопления людей, принимая во внимание повод, по которому они здесь собрались. Джулия подняла голову и взглянула направо. Там стояла гостиница, из окон, окружавших покачивающуюся вывеску, выглядывало множество людей. Они смеялись и болтали, будто смотрели пьесу в театре. «Как ужасно, – подумала Джулия. – Разве можно вести себя так?» Тут какая-то женщина взглянула на Джулию, толкнула локтем своего мужа и показала на нее пальцем. И тут Джулия осознала, что на нее уставились Джейн и Артур Прайор, ее кузены.

У Джулии перехватило дыхание. Подняв голову, она увидела, что те уже исчезли. Игра воображения и больше ничего, успокаивала она себя, пробираясь сквозь толпу. Сердце билось в ее груди, точно птица, оказавшаяся в ловушке. Вдруг Джулия с удивлением обнаружила, что наконец-то выбралась из толпы, и споткнулась о неровные камни мостовой. Необутая нога наткнулась на булыжник, и Джулия поняла, что падает, выбросив вперед руки в тщетной попытке устоять.

Камни мостовой были неровными, отвратительно грязными и сырыми. Джулия ушибла руки. Она лежала, не в силах отдышаться, и почувствовала, что кровь сочится через прорезь перчатки. Ей казалось, что у нее сердце вот-вот разорвется.

– Джулия! Дорогая, все в порядке. Я здесь. Вы не ушиблись?

Как чудесно, что Уилл здесь. Он обнял ее и помог встать. Джулия опустила голову на его плечо, прижалась к нему. Уилл поднял жену и отнес ее в ожидавший экипаж, в котором сидела побледневшая Ненси.

– Миледи… о, ваши бедные руки.

– Я просто оцарапала их. А впрочем, я совсем не пострадала, – успокаивала она Уилла и Ненси.

Крепко держа Джулию, Уилл осторожно разжал ее пальцы и забинтовал их носовым платком.

– Ненси, с вами все в порядке? – Джулия догадалась, что забота о другом человеке успокаивает. Страх проходил, дыхание становилось ровным.

– Миледи, со мной все в порядке. Я просто разволновалось. Я не знала, что делать. Я не смогла добраться до вас. Я потеряла вас из виду и побежала назад в адвокатскую контору, попросила вызвать милорда. Что это было, миледи? Бунт?

– Нет, там собирались казнить кого-то через повешение. – Джулии не станет плохо, если закрыть глаза и думать только об Уилле, обнимавшем и оберегавшем ее.

– Это Ньюгейтская тюрьма, – сообщил Уилл мрачно. – Мне следовало предупредить, чтобы вы не шли в том направлении. Даже в лучшие времена это место не очень приятное, но находиться там во время казни – все равно что заглянуть в ад.

– Люди наблюдали из окон, будто смотрели пьесу, – с трудом произнесла Джулия. «Джейн и Артур. Этого быть не может. Мне просто померещилось, сказался страх. Это были похожие на них люди. Я не видела их уже почти четыре года, – успокоила она себя. – Они должны были измениться. Сейчас я бы не узнала обоих, даже если бы действительно увидела. С Уиллом я в безопасности. Когда он рядом, мне ничего не мерещится».

– Это отвратительно, – пробормотал Уилл охрипшим от гнева голосом. – Раньше казнили в Тайберне[14]14
  Тайберн – место публичных казней. С 1783 года их перенесли в Ньюгейтскую тюрьму.


[Закрыть] Затем посчитали, будто гуманнее их совершать рядом с тюрьмой, а не вести преступника к виселице через весь город. Я не так понимаю гуманность. Дорогая, отдохните. Теперь вы в безопасности.

– Я знаю, – пробормотала Джулия и закрыла глаза, представляя, что весь ее мир – это Уилл. Она медленно вдохнула воздух и почувствовала знакомый аромат его кожи, чистого белья и резкий запах свежего мужского пота. Уилл бежал, бежал со всех ног, чтобы разыскать ее. Прикосновение Уилла тоже стало ей привычным – Джулия ощутила силу, позволявшую чувствовать себя в безопасности, тепло крупного желанного тела под тонким бельем и одеждой. Она прислушивалась к его сердцебиению, оно еще было не слишком ровным. «Мне хорошо. Рядом с ним я чувствую себя как дома».

Уилл заботился о ней, он сердился на нее. Он чуть изменил положение тела, чтобы крепче держать ее. Джулия почувствовала, как щека Уилла коснулась ее волос. В душе Джулии что-то произошло, будто тихо зазвонил колокол и эхом отдался в ее теле.

«Я люблю его». Она поняла это и застыла, боясь, что неосторожным движением может спугнуть, разрушить чары. К Джонатану она не испытывала ничего подобного. Точно бархатное покрывало, ее обволокли глубокие сложные переживания. Дело было не в желании, симпатии или уважении, хотя все это присутствовало в ее душе. Все это было невозможно объяснить. Джулия подумала, что это и есть любовь.

Сегодня вечером Джулия скажет ему об этом, когда оба останутся наедине, когда вместе будут лежать в постели. Она скажет чистую правду. Джулия знала, что Уилл не любит ее, но в этом нет ничего страшного. И все же Джулия надеялась, что чудо произойдет. Она объяснит, что не ожидает от мужа тех же чувств, что не хочет, чтобы он притворялся и говорил, будто любит ее.

– Вам уже лучше, дорогая?

– Намного лучше. Спасибо, Уилл. С вами мне так хорошо.

– Так будет всегда, – ответил Уилл и еще крепче обнял ее.

– Я буду спать в гардеробной, – сообщил Уилл, стоя в дверях спальни. Часы в их покоях пробили девять. – Вам надо отдохнуть.

Бледная Джулия лежала среди горы подушек. Уиллу хотелось снова отвезти жену домой, где она скорее пришла бы в себя от тяжелых испытаний. Там лучше, чем в этом незнакомом месте.

– Я уже выспалась, – возразила Джулия. Несмотря на бледность, она выглядела лучше. – Горячая ванна подействовала словно бальзам! Идите ко мне, Уилл.

– Вам больше не страшно? Тогда, конечно, я останусь. – Уилл закрыл дверь и, снимая фрак и жилет, пристально смотрел на нее. Раз толпы людей наводят на нее такой страх, стоит ли удивляться, что она так неохотно посещает близлежащие города и то лишь с целью сделать самые необходимые покупки. Он знал, что некоторые люди боятся толпы. Это все равно что страх перед высотой или пауками. Другим все это смешно, но только не тому, кто испытывает подобный страх. А публичная казнь через повешение, вероятно, чем-то напоминала бунт, особенно если оказаться посреди ужасной толпы. – Жаль, что вы раньше не говорили о том, что боитесь толпы, – сказал Уилл, снимая шейный платок.

– Это ведь так смешно. Я подумала, что вы посчитаете меня глупой, – ответила Джулия, не глядя ему в глаза. – Я полагаюсь на здравый смысл, стараюсь владеть собой, а тут вдруг такой страх, ведь никто не хотел причинить мне вреда…

Джулия умолкла, Уилл прикусил язык, безмолвно упрекая жену за то, что она ничего не сказала ему об этом. Он убеждал себя, что такой страх не совсем естественен, поэтому ей, наверное, было нелегко признаться в этом.

– Мы все чего-то боимся, – заметил Уилл и сел на край постели, чтобы снять сапоги.

– А чего боитесь вы? – Джулия опустилась на подушки и наблюдала за тем, как он снимает чулки. – Я думала, что вы ничего не боитесь.

– Я боюсь лжи и бессилия, – тут же ответил Уилл, затем перестал раздеваться, раздумывая над тем, что он сказал. – Я боюсь, когда не совсем понятно, на что идешь. Тогда кажется, что тебя подстерегают еще большие опасности. Думаю, именно так было с моими родителями, когда я был маленьким. Я не знал, что в семье разлад, никто не хотел сказать мне правду и признать, что родители лишь притворяются, что все идет хорошо. Родители хотели, чтобы я вел себя так, будто мы счастливая семья и ничего не произошло, однако я знал, все разваливается.

И когда я заболел, никто не хотел сказать мне правду… или то, что они принимали за правду. В глубине души я не сомневался, что умираю, однако не мог смириться с этим, ведь врачи утверждали, что я обязательно выздоровлю. Понятия не имею, почему они так говорили. Возможно, врачи полагали, что я не справлюсь с болезнью, или я приносил им неплохие гонорары, веря в свое исцеление! Только через три месяца врачи сказали правду – они уверены, что надежд не осталось.

– После этого стало легче? – спросила Джулия. Она положила ладонь на его руку и слегка пожала ее. К ее удивлению, это принесло облегчение. Их пальцы переплелись. Никогда раньше Уиллу не удавалось столь глубоко тронуть Джулию.

– Стало легче смотреть смерти в глаза, – признался Уилл и скривился. – Странно, но, видно, после столь долгого ожидания самого худшего стало легче, когда я понял, что меня ждет. Вдруг я осознал, что Кингс-Эйке выскользнет из моих рук. А это вселяло ужас.

– Теперь все имение в ваших руках, – заметила Джулия и крепче сжала его руку.

«Все, кроме жены», – угрюмо подумал Уилл. Честно признаться, он не знал, как Джулия поступит дальше или как отреагирует на то, что он будет делать или скажет. Большую часть времени такая мысль не тревожила Уилла, однако он не сомневался, что где-то глубоко скрыта тайна, подтачивавшая фундамент доверия, которое, по его мнению, они должны были укреплять вместе. Теперь он хотя бы понял, почему Джулии не хочется покидать имение – толпы людей вселяли в нее страх.

Джулия стала поглаживать внутреннюю сторону ладони Уилла, после чего он потерял нить мысли и ощутил прилив горячего желания. Он стащил рубашку через голову и не стал сопротивляться, когда Джулия потянула его к себе.

– Вас ничто не удержит, – сказал он.

– Я не боюсь, – тихо ответила Джулия, легко проведя пальцами по его туловищу. – Я лишь… – Она покраснела.

– Вы похотливы? – Уилл договорил за нее, лег на спину и начал расстегивать бриджи. Лежа на спине, справиться с этим было нелегко, особенно когда мужское достоинство заявило о своих правах, а распутная жена проявляет нетерпение.

– Уилл! Лучше сказать, что меня одолевает страсть.

– Для меня и то и другое звучит одинаково хорошо, – проворчал Уилл, высвободился из бриджей и швырнул их на пол. Джулия рассмеялась, когда Уилл лег на нее. Она лежала и смотрела на мужа. Вдруг она перестала смеяться и посерьезнела. Уилл уже хотел спросить, что случилось, как Джулия привлекла голову мужа к себе, приподнялась и поцеловала его в губы.

В любовной игре Джулия впервые взяла инициативу в свои руки. Раньше она только реагировала и следовала примеру Уилла, но сейчас он почувствовал, что ее нежные губы и язык ведут себя совсем по-другому.

Руки Джулии устремились вниз по груди мужа, лаская его тело, отчего ему хотелось замурлыкать, точно большому коту, затем погрузиться в нее, чтобы утолить безудержную страсть. После поцелуя и ласк нежных рук Уилл возбудился до предела. Она творила какое-то волшебство. Так и должно быть.

Не отрываясь от его губ, Джулия начала извиваться, чуть не доведя Уилла до исступления, затем обвила его бедра ногами. Он оказался напротив ее влажной разгоряченной прелести. Уилл пытался считать в обратном порядке, затем проделал ту же операцию еще раз, но на арабском языке. Уилл в любой миг мог потерять власть над собой и повести себя подобно зверю, однако по нежным и томным движениям Джулии он догадался, что она желает не этого.

Не оставалось сомнений, что Джулия совсем не догадывается, что доводит его до исступления, в отчаянии подумал Уилл, когда жена стала нежно покусывать мочку его уха.

Тут она снова стала извиваться и подстроилась под Уиллом так, что тот сквозь туман, обволакивающий его сознание, догадался – жена хорошо знает, что делает. Их тела оказались в идеальном положении, ей осталось только чуть подняться, чтобы плавным соблазнительным движением вынудить его погрузиться в нее. Уилл затаил дыхание, моля о пощаде, и снова почти овладел собой.

Тут Уилл понял, что он способен держать себя в руках, быть столь же нежным, как она, продлевать изысканное удовольствие до тех пор, пока в этом мире не останется ничего, кроме их неровного дыхания, запаха возбуждения и движения соприкасающихся тел.

– Уилл. – Джулия содрогнулась, сила оргазма ласкала Уилла до тех пор, пока он не последовал ее примеру. Он расслышал, что она зовет его по имени. Уилл нашел уста жены и заглушил ее крик поцелуями.

Вдруг кругом воцарилась тишина.

– Уилл. – Прошли секунды, часы?

Он потерял счет времени. Уилл лишь чувствовал, что испытал самое изумительное мгновение в своей жизни. Оно доставило ему не столько физическое, сколько эмоциональное удовольствие. Уилл открыл глаза, оторвал голову от нежной груди Джулии и увидел ее широко раскрытые темные глаза. На ее устах затрепетала улыбка.

– Я люблю тебя.

До Уилла не сразу дошел смысл ее слов.

– Джулия… – Уилл не знал, что ответить. Он не понимал, что чувствует.

– Ничего страшного, – пробормотала Джулия и отбросила волосы, закрывшие ей лицо. – Ты не должен говорить мне то же самое. Знаю, ты меня не любишь, но я должна была признаться в этом. Разве я могла скрыть это от тебя?

«Я придавил ее своим телом, – рассеянно подумал Уилл. – Но если отстраниться от Джулии, она подумает, что я избегаю смотреть ей в глаза. Эти до боли чистые и честные глаза». Уилл привстал на локтях, чтобы не давить на нее, и решил говорить откровенно.

– Я не знаю, что такое любовь, – наконец сказал он. – Я не был влюблен в Кэролайн. Я это знал. Я был просто ослеплен, зачарован и испытывал физическое влечение.

– Я поняла, что ты ее не любишь, – сказала Джулия, заливаясь веселым смехом. – Поэтому-то не рассердилась на тебя на званом обеде. Я хочу, чтобы ты говорил честно. Мне было бы неприятно, если бы ты по доброте души своей соврал, будто любишь меня. – Джулия задумалась. – Тогда ты поступил бы… не очень хорошо.

– Я знаю. – Что он чувствует? – Каждый раз, когда мы бываем вместе, когда я целую тебя, я все больше желаю тебя. Я восхищен твоим умом, силой воли. Мне нравится, что ты видишь во мне своего защитника. Дорогая, я не знаю, что все это означает.

– Любой женщине этого вполне достаточно, – ответила Джулия. – Поверь мне, я могу жить с сознанием этого и быть счастливой.

– Я верю тебе, – сказал Уилл, в душе понимая, что этого недостаточно. Но он не мог дать ей того, чем не обладал или чего не понимал. Уилл скатился на бок, потянул ее за собой и привлек к себе. – Джулия, тебе надо поспать.

«Значит, это и был тот секрет, который Джулия хранила», – подумал Уилл, погружаясь в сон. Только потрясенная событиями того дня, она нашла силы открыть ему свои чувства. Наверное, он любит ее. Если бы только знать, что при этом испытываешь, тогда не осталось бы никаких сомнений. Как бы то ни было, решил Уилл, услышав ровное дыхание Джулии, доверчиво прижавшейся к нему, сегодня родилось счастье. Оно оказалось более полным, чем он ожидал.