Текст книги "От разорения к роскоши"

Глава 11

Оба уставились друг на друга, и Джулия поняла, что уже способна сосредоточиться, преодолеть необузданный страх и понять, о чем они говорят. Уилл думал, что она не пустит его в свою постель, но у нее такого намерения не было.

– У меня нет иных намерений, чем стать для вас настоящей женой, если вы не отвергнете меня, – сказала Джулия и с трудом сглотнула. – Мне просто надо было выиграть немного времени, чтобы привыкнуть к этой мысли. Вот и все. Мне жаль, что вы не поверили в то, что я сбежала из дома, но это правда.

Если бы только Джулия смогла разобраться в чувствах, бушевавших в ее душе. Но больше всего она боялась публичного скандала. Тогда ее разоблачат и арестуют за убийство Джонатана. Кроме того, ее, точно рыбку, метавшуюся в мутной воде, тревожили разные другие предчувствия. Боязнь интимной близости, новой физической и душевной боли. Но Джулия испытывала влечение к Уиллу, которое приписывала его привлекательной внешности. Но если она снова забеременеет, что тогда? Сможет ли она выносить ребенка? Или потеряет еще одного… Джулия отмахнулась от этой мысли, ей было слишком тягостно допустить подобное.

Но Джулии надлежало исполнять супружеский долг, ведь она была многим обязана ему. Если бы не Уилл, одному Богу известно, что бы с ней случилось три года назад. Страх, боль и сомнения ей как-нибудь надо будет преодолеть.

Уилл пристально смотрел на нее своими янтарными глазами, предвещающими угрозу.

– Я был потрясен, – наконец заговорил он. – А если бы не было ребенка, вы рассказали бы мне о своем любовнике?

– Не знаю, – честно ответила Джулия. – А вы смогли бы рассказать все, если бы оказались на моем месте?

– Вероятно, – ответил Уилл с кислой миной. – Вполне возможно.

– А что, если… то есть вы желаете?.. – Как трудно произнести это! Хотеть что-либо и в то же время страшиться этого.

– Да, я желаю, – ответил Уилл. – Если вы согласны.

Джулия кивнула и первой направилась к своей спальне. Дойдя до постели, она обернулась. Муж закрыл дверь и приблизился к ней.

«Мужайся. Обольсти его. Но кого же ты собираешься обмануть? Как ты думаешь? Ты не смогла бы никого обольстить, даже если бы так можно было бы спасти свою жизнь. Нет, только не думай, что…»

Стоило лишь взглянуть на бриджи в обтяжку, чтобы убедиться, что соблазнять мужа особенно не придется. Конечно, он долгое время прожил без женщины, чем и объяснялось такое возбуждение. Но Джулии хотелось, чтобы он желал ее, а не воспринимал как очередную женщину, с которой можно удовлетворить свою похоть.

«Чего он ожидает от меня?» Джонатан просто сорвал одежду с себя и с нее, бросил Джулию на постель и навалился на нее.

Уилл стянул рубашку через голову, бросил ее у своих ног, откинул одеяла и предупредительно ждал, когда она ляжет.

– Какой пикантный контраст, – заметил Уилл, стоя рядом и изучая ее. – Платье из хлопка, обволакивающее ваши ноги, и все эти скользящие кружева.

Джулия посмотрела на себя. Судорожные телодвижения привели к тому, что ночная рубашка обвила ее ноги. Затем Джулия взглянула на Уилла. Она пристально смотрела на него, пока не почувствовала головокружение. Когда Джулия встретила его на мосту в ту ночь и поддерживала его, ей казалось, что она обнимает кожу да кости. Теперь перед ней было мускулистое тело атлета, точно классическая скульптура. Только это был не холодный белый мрамор, а загорелое до золотистого оттенка тело, покрытое темно-коричневой растительностью. Соски Уилла оказались гораздо темнее, чем ее собственные.

Джулия вспомнила, что три года назад тело Джонатана не произвело на нее большого впечатления. Он разделся так быстро, что ей не удалось разглядеть его, а потом… Потом она вроде вспомнила, что ей показалось, будто он красив. Но тогда Джулию не обуревали чувства, подобные тем, которые она испытывала теперь, глядя на этого мужчину. Лучше не думать о Джонатане. Трудно думать о другом мужчине, когда этот находится так близко и почти обнажен.

– Я люблю все пикантное, – выдавила Джулия, не спуская глаз с его груди и курчавых темно-коричневых волос.

– Это хорошо, – пробормотал Уилл, – ибо я решил оставить вас в таком положении на некоторое время. – Пока Джулия пыталась понять значение этих слов, он расстегнул бриджи, опустил их на пол и отшвырнул ногой. Под ними ничего не было. Обнаженный Уилл находился в состоянии крайнего возбуждения.

Уилл лег на своей стороне, его горячее тело прикоснулось к ней. Он приподнялся на одном локте, их глаза встретились. Уилл убрал одну подушку и последовал примеру Джулии, когда та, издав удивленный возглас, опустилась на ложе.

После этого возгласа ее губы остались раскрытыми, Уилл приблизился и поцеловал ее теплыми влажными губами, отдававшими бренди. Поцелуй был уверенным и хищным, и Джулию охватило удивительное возбуждение.

Поцелуй в то утро ее многому научил – она узнала, что ему нравится. Когда их языки переплетались, Уилл глубже проник в ее рот. Когда она чуть прикрывала рот, он покусывал ее губы. Джулия отвечала ему тем же и чувствовала, как его губы изгибаются. Это ему нравится. Она снова начала чуть покусывать его губы, и тут же была вознаграждена за это хриплым стоном.

«Это обнадеживает», – подумала Джулия. Уилл больше не казался ни потрясенным, ни сердитым. Но что делать дальше? Пока Уилл целовал ее подбородок, затем нежно и неторопливо коснулся шеи, она вспомнила, что Джонатан спешил и вел себя довольно грубо.

Джулии следует быть обольстительной, она не знала как, она даже не понимала, что это означает. К тому же ноги Джулии сковала обвившая их ночная рубашка, а Уилл рукой крепко прижал ее к постели.

От отчаяния Джулия простонала, изогнулась, пытаясь высвободиться, прижалась грудью к Уиллу, а тот уткнулся в ложбинку между ее грудями. Это произвело удивительный эффект. Он простонал, извернулся, ухватился за воротник ночной рубашки Джулии, разорвал ее пополам до самого пояса, отстранил обе половины и взглянул на нее.

Что-то было не так? Почему Уилл на нее так смотрит? Наверное, все дело в ее фигуре. Она уже не свежа, не молода и не девственница… Как раз в то мгновение, когда Джулия подумала, что у нее не хватит сил выдержать томительное ожидание, он медленно наклонил голову и стал языком неторопливо ласкать ее правый сосок. Затем левый. И снова правый. Соски напряглись. Джулия зарыдала, изогнула спину, ей хотелось повторения. Джулия совсем преобразилась: ее охватили жар и желание. Тут Уилл снова начал ласкать соски языком и, уцепившись рукой за край разорванной ночной рубашки, рванул ее вниз. Рубашка разошлась до самых колен.

Теперь Уилл накроет ее своим телом, раздвинет ноги и овладеет ею. Джулия молча боролась с воспоминаниями и страхом. Тогда ей было больно, а Джонатана это не беспокоило. Ей хватило того несчастного опыта, чтобы понять, Уилл возбудился до предела. Джулия старалась не показывать своих опасений, она боялась, что ее тело окоченеет.

Однако Уилл терзал ее груди и гладил рыжие завитки на лобке, которые подозрительно стали влажными, подумала совершенно потрясенная Джулия. Пальцы Уилла раскрыли ее прелесть. Вдруг Джулия забыла о всяком стеснении, когда странная боль начала усиливаться. Она извернулась и подалась в сторону его руки.

«Неужели я должна чувствовать себя именно так?» В тот вечер, когда она потеряла девственность, Джулия не испытывала всепожирающего желания чего-то.

– Я хочу вас внутри себя, – выдавила Джулия, не испытывая ни малейшего стыда. Наверное, это именно то, к чему настойчиво стремилось ее тело.

– Терпение, – откликнулся Уилл и подул на ее соски. Его пальцы шалили, дразнили и вдруг нащупали какую-то точку, и это доставило Джулии невыразимое удовольствие.

– Уилл.

Он встал на колени, полностью высвободил Джулию из ночной рубашки и наконец-то накрыл ее своим телом. Однако его пальцы не знали покоя, а ее тело собиралось в невероятно тугой узел. Джулия не понимала, как ей все еще удается выносить это.

– Джулия. Посмотрите на меня. – Голос Уилла охрип. Она с трудом открыла глаза и встретила его янтарно-знойный взгляд. – Вам хорошо?

– Нет! Нет, мне не хорошо… мне не вынести этого. Умоляю… – Джулия понятия не имела, чего именно хочет. Она с нетерпением ждала, когда Уилл проникнет в нее, придавит ее своим телом, а их уста сольются в поцелуе.

Каким-то чудом Уилл понял смысл ее не совсем внятной мольбы. Он опустился на нее, запустил пальцы в ее волосы, сделал неуловимое движение бедрами и одним стремительным толчком наполнил ее. Узел распался на части. Джулия услышала свой крик, почувствовала, что ее напряженное тело уже находится во власти Уилла. Он непрерывно двигался, но вдруг застыл в крепких объятиях Джулии, дрогнул и рухнул на нее.

«Какой же я эгоистичный ублюдок», – подумал Уилл, когда его мысли стали приходить в порядок. Он лежал на соблазнительном горячем теле Джулии и представлял любовника, с которым она сбежала, любовника, который даже не думал о том, чтобы доставить ей удовольствие, а лишь добивался своего удовлетворения.

Джулия не знала, что может испытать тело девственницы. Уилл улыбнулся, прильнув устами к изгибу ее шеи, и легко коснулся языком ее влажной кожи. Джулия все еще обнимала его, он почувствовал нежное движение ее пальцев. Она поглаживала его плечи, точно изучая их, как делает слепой, когда пытается нащупать свой мир кончиками пальцев.

Она представляла, сколь соблазнительно ее невинное поведение? Какая она чувственная и отзывчивая? Конечно, Джулия этого не представляла. Уилл решил, что это очень хорошо, протянул руку и накрыл себя и Джулию одеялами. Если бы она догадывалась об этом, то могла бы использовать это обстоятельство против него, прибегнуть к своему женскому обаянию, чтобы ослабить и подорвать его решимость. Само собой, плохо, что приходится вынуждать Джулию спорить по каждому вопросу, касающемуся имения. Прибегнув к обольщению, она ведь могла бы стать здесь хозяйкой. Но из этого ничего не выйдет.

Все же Уилл с удовольствием вспоминал, как она вела себя в постели с ним. Он был счастлив и дивился, как за столь продолжительное воздержание ему удалось обуздать свои страсти. Следующий раз… лучше, чтобы он наступил поскорее, думал Уилл с хитрой улыбкой, все пройдет намного лучше. Ему хотелось скорее посвятить Джулию в искусство люби.

Уилл с угрызением совести вспомнил свои резкие слова, когда упрекнул Джулию в том, что она стала любовницей другого мужчины и соврала, будто у нее нет опыта в любовных делах. Похоже, Джулия говорила правду, и он должен загладить свою вину перед ней. Если бы только Уилла не преследовало подозрение, что она все еще не совсем честна с ним.

«Боже, как это хорошо. Но так я могу раздавить ее». Уилл скатился с благоухающего тела, которое без жалоб терпело его, и обнял Джулию. Она тихо вздохнула, прижалась к его груди и расслабилась. Заснула. Как трогательно она доверилась ему, так легко отпустила его, точно как в ту давнюю и странную брачную ночь. Сейчас ему лучше выскользнуть из постели, дать ей отдохнуть, вернуться к себе. Спустя минуту…

Ее правая рука лежала на постели, в ухо дул теплый щекочущий ветерок. Джулии было очень приятно. Под ее глазом что-то странно пульсировало. Эта подушка оказалась гораздо жестче, чем перина. Оказалось, что это и вовсе не подушка.

Джулия раскрыла глаза и обнаружила, что спит в объятиях Уилла, прижавшись щекой к его груди. Он спал и дышал ей прямо в ухо. Оба были совершенно нагие.

Джулии хотелось коснуться губами его кожи. Она чувствовала едва уловимый мускусный запах секса, сна и теплого мужчины. Сосок рядом с ее ртом, похоже, затвердел от ее дыхания.

Но если поцеловать Уилла, тогда он догадается, как сильно она желает его. Тогда Джулия лишь выдаст свою неопытность. Надо подумать, но здесь, когда ее отвлекает близость Уилла, этим заняться невозможно. Он не причинил ей боли, хотя был таким сильным и крупным мужчиной. Джулия все еще не могла поверить в это.

Ее сны, как всегда, были плохими, их обрывки все еще застилали разум Джулии, точно грязный туман. Сон, в котором она убегала, перебирая покрытыми волдырями ногами, сон, в котором она испытывала ужасную вину, сон, в котором ей сообщили, что ребенок не дышит… Однако воспоминания о том, что происходило наяву, были прекрасны. Неужели так будет продолжаться всегда?

Джулия затаив дыхание опустила его руку на матрас и выскользнула из постели. Она на цыпочках пройдет в гардеробную и оденется…

– Доброе утро.

Джулия обернулась и увидела, что сонный Уилл с восторгом смотрит на нее. Под рукой не оказалось ничего, чем можно было бы прикрыться.

– Доброе утро. – Джулия стала пятиться к двери.

– Куда это вы?

– Хочу прогуляться верхом, гм, немножко размяться.

Уилл насмешливо приподнял бровь – он ей не поверил.

– Хочу подышать свежим воздухом.

– Шире откройте окно, тогда сюда хлынет свежий воздух. А размяться можно и в постели.

– Но я хотела прогуляться верхом. – «Мне надо бежать, прежде чем ты поймешь, что стоит только коснуться меня, как я тут же растаю. Может быть, тебе это уже известно».

Уилл откинул одеяло.

– Идите сюда, и я научу вас кататься верхом.

Значение его слов было совершенно понятно.

Джулия чувствовала, как краснеет от кончиков пальцев ног до щек. Ей хотелось бежать, ей хотелось броситься к нему. Она сделала вид, будто приняла разумное решение, будто владеет своими чувствами. Джулия выдержала взгляд Уилла, вернулась к постели, откинула волосы назад. Он прищурился, она ощутила заметную перемену в его и так возбужденном теле.

«Я его удовлетворяю». Вопреки всему, страхам, снам и недоверию Уилла, Джулия почувствовала, что эта сторона брака может принести им счастье, может стать благословением. Если она выдержит испытание временем.

Глава 12

К тому времени, когда Джулия и Уилл сели завтракать, она взяла себя в руки и больше не краснела всякий раз, когда он смотрел на нее. После длительной, очень поучительной и потрясающе сладострастной игры в постели Джулии все же удалось совершить верховую прогулку.

Ненси сама догадалась принести обычную амазонку, и Джулия обрадовалась, что ей не придется надевать юбку-штаны. Ей не хотелось спорить с мужем, чтобы не испортить замечательную близость, возникшую между ними после любовных ласк. Уилл сопровождал Джулию и даже слушал без явного раздражения ее рассказ о том, как использовались поля и как сложились отношения с арендаторами. Он восторгался перестроенными коттеджами, заменившими прежние лачуги, которые Уилл показывал ей в то первое утро. Он похвалил Джулию за свинарники и оригинальную крышку на колодце.

Наверное, со временем все образуется. Уилл начнет воспринимать Джулию как делового партнера, ее положение укрепится и оба начнут строить свои семейные отношения, считаясь с общими интересами.

И все же… Она украдкой наблюдала за ним. Уилл проявлял внимание, слушал ее, но ей почему-то казалось, что он заигрывает с ней, угождает ей. Он знал, ибо обладал значительным опытом в подобных делах, что ее влечет к нему, что она получила удовольствие в его объятиях. «Равновесие сил, – подумала она. – Мой хозяин и повелитель». И в постели, и за ее пределами – неужели он так представляет себе их отношения?

– Боюсь, что нас ждет нашествие гостей, – заметил Уилл, нарезая сыр. – Наверное, тетя Делия уже успела оповестить всю округу. Три года назад, после свадьбы нам не пришлось терпеть большого собрания гостей. Однако сейчас нам от этого не уйти.

– Я тоже так думаю.

Люди ведь скоро удовлетворят свое любопытство, не так ли? Затем они оставят их в покое, к которому Джулия уже привыкла. Лишь ближайшие соседи и хорошие друзья наносили визиты по утрам.

– Мы должны как можно скорее устроить званый обед.

– Должны? – Уилл имел в виду не полюбившиеся ей неофициальные обеды с хорошей простой едой, карточными и другими настольными играми, после чего все слушают музыку и обмениваются сплетнями.

– Разумеется. Вместо того чтобы приглашать сразу всех знакомых, можно устроить ряд небольших обедов. Собственно, я распорядилась, чтобы составили список гостей, тогда можно будет решить, кого пригласить на первый обед.

Чтобы устроить ряд званых обедов, придется потратить немало времени на планирование. Каждый такой обед станет событием в округе, гости начнут сравнивать письменные приглашения, а это значит, что потребуется особое меню и убранство стола для каждого случая.

– Мне придется купить несколько новых платьев.

– Неужели это так трудно? Не ожидал, что женщина может говорить об этом таким подавленным голосом.

– У нас просто не так много времени, но завтра можно съездить в Эйлсбери и заказать несколько платьев, – ответила Джулия, улыбнулась и пожала плечами. Она ни словом не обмолвилась о том, как ей неуютно ходить по многолюдным улицам, где так много незнакомцев.

Уилл ни словом не обмолвился о расходах, а Джулия решила не затрагивать эту тему без крайней необходимости. Она ведь не швырялась деньгами, пока единолично распоряжалась ими, но ей была не по душе мысль о том, что придется отчитываться за каждое пенни, потраченное на зубной порошок и шелковые чулки. Джулия сама зарабатывала деньги, а тратила весьма расчетливо. Теперь она будет всем обязана мужу.

– Можно отправиться в город осенью, – заметил Уилл. – Наверное, вы довольно часто бываете там.

– Нет. Я там не была ни разу. – Как ни смешно, город казался ей опаснее любого другого места, будто там ее за каждым углом подкарауливали сыщики. На Джулию начнут показывать пальцами, на нее набросятся констебли и поволокут к мировому судье…

– Почему же? Это еще одна глупая причуда, вроде отказа носить драгоценности?

Джулия покачала головой. Ей не удалось придумать убедительного объяснения. Уилл нахмурился.

– Ладно, отправимся туда через неделю. Мы поедем одни. Вместе посетим магазины. Я смогу снова зайти в свои клубы и тому подобное.

– Разумеется. С нетерпением буду ждать этого дня. – Джулию начал охватывать безрассудный страх, он нарастал. Чтобы подавить его, она отпила лимонада и приступила к творожному пудингу. Ей понадобятся покой и время, чтобы хорошенько все обдумать.

На следующий день после второго завтрака Уилл уехал к кузнецу обсудить изготовление железных конструкций для новых конюшен. Джулия следила за ним, пока его серый мерин с длинным хвостом не исчез из виду, затем вышла в сад и сорвала несколько роз. Садовник Эллис не стал выражать обычное недовольство, когда кто-то срывал «его» цветы, и улыбнулся Джулии. Он знал, кому предназначен этот маленький букет.

Тропинка вела через кустарник, мимо дома священника к кладбищу при церкви. В прошлом веке какой-то деспотический барон избавился от старой деревни, поскольку та мешала ему разбить новый парк. Жителей переселили в другие дома, зато сейчас путь к осиротевшей церкви стал длиннее. Эта церковь служила также часовней для обитателей замка.

Джулия прошла к южной стороне и толкнула старую дубовую дверь. Свет внутрь шел через витражные стекла. Здесь царила глубокая и умиротворяющая тишина. Джулия подошла к часовне семейства Хедфилд, откуда поверх изысканно украшенной каменной перегородки открывался вид на алтарь.

Усыпальница сэра Ральфа Хедфилда, предка Уилла, жившего в четырнадцатом веке, расположилась в самом центре. Этот рыцарь с давно отбитым носом держал меч за рукоять. У его ног лежал лев. Рядом с ним расположилась его жена, блистая модными нарядами тех дней. В качестве скамеечки для ее ног служила декоративная собачонка.

Между восточной стеной усыпальницы и ступенями алтаря часовни находилась плита с кольцом, обеспечивающая доступ к склепу внизу. Делия все время твердила, что склеп вселяет в нее ужас, однако оказалось, что часовня ее успокаивает. Предки, вечно пребывающие в приятном обществе друг друга, ее не страшили. В часовне было тихо, прохладно и, как ни странно, уютно. Джулия извлекла поникшие розы из вазы на плите и поставила туда свежие, затем села и решила привести в порядок свои сбивчивые мысли.

В то утро она вместе с Ненси сложила и убрала крохотную одежду, шали, погремушку – принадлежности детской. Вещи завернули в серебристо-лавандовую бумагу, с колыбели сняли драпировку и все перенесли на чердак.

Джулия оставила дверь в эту комнату широко открытой. А вдруг Уилл все заметит? У Джулии не было сил говорить об этом. А что, если она снова забеременела? Опять придется выносить всю эту боль. Не физическую боль, а душевные страдания от пребывания в тревоге целых девять месяцев, а затем…

Но сейчас она чувствует себя хорошо и на здоровье не жалуется, убеждала себя Джулия. Она уже не та пугливая девочка, которая в первые месяцы шарахалась от собственной тени, уверенная в том, что ее подстерегают констебли, стоит ей только выйти на улицу, а новые соседи станут показывать на нее пальцами и кричать: «Самозванка! Убийца!» Но сейчас совсем другое дело. Она уже тайком желала, чтобы у нее появился ребенок.

Джулия не догадывалась, сколько времени просидела здесь, когда услышала скрип открывшейся внешней двери и шаги в проходе, ведущем к алтарю. Она подумала, что это викарий. Мистер Пендлтон ласковый и добрый человек, для Джулии его общество было желанным.

Вдруг она догадалась, что это не пожилой викарий, и почувствовала ледяной холод. Джулия не обернулась, но не удивилась, когда раздался голос Уилла:

– Значит, он здесь?

Джулии не следовало рисковать, приходя в часовню, если оставался хоть один шанс, что Уилл может все узнать. Он будет вне себя, поняв, что она еще что-то скрыла от него. Уилл добьется, чтобы убрали того, кто не имеет права покоиться здесь…

– Я понимаю, что это плохо. – Джулия невольно встала на плиту, будто могла прекратить этот разговор. Уилл стоял, держа шляпу в руках. У него было серьезное лицо. – Я знаю, он не ваш ребенок и ему здесь не место. Но он не был крещен, поэтому его похоронили бы за стеной кладбища при церкви на том ужасном участке под тисовыми деревьями. Мистер Пендлтон все понял, когда я пришла в отчаяние, поэтому мы похоронили его здесь…

– У него есть имя? Ведь его так и не крестили? – тихо спросил Уилл.

Такого вопроса Джулия ожидала меньше всего.

– Его нарекли Александром. Такое же имя было у моего отца, – запинаясь, ответила она.

– Александру здесь всегда будут рады, – сказал Уилл и встал рядом с ней. – Вы знаете, рядом с кем он здесь лежит?

– Нет.

Уилл не станет настаивать на том, чтобы крохотный гробик зарыли на темном сыром участке, где покоятся самоубийцы и жертвы других трагедий.

– С моим братом и двумя сестрами, – подсказал Уилл. Джулия заметила, что он ухватился за край усыпальницы сэра Ральфа. – Смерть троих детей после моего рождения обострила отношения между родителями. – Уилл криво усмехнулся. – Конечно, эти отношения не заладились с самого начала. Они становились все хуже и хуже. Родители часто кричали друг на друга. Третий ребенок, девочка, родилась не от моего отца… во всяком случае, так он утверждал. Можете представить, какая атмосфера царила в семье.

– Бедняжки! – воскликнула Джулия.

– Малыши?

– Разумеется. Ваша мать потеряла столько детей, а ваш отец… Он тоже потерял двоих детей, затем родители уже не могли понять или утешить друг друга, иначе дела не приняли бы столь скверный оборот.

– Вы уже стали специалистом по брачным отношениям? – резко спросил Уилл. Наверное, он вспомнил, что до него у Джулии был любовник. А может, он опасался, что она поступит так же, как и его мать, если станет несчастной?

– Нет. – Тут Джулия увидела боль в его глазах. Как трудно, наверное, было расти в семье, где царили гнев и вражда. – Нет, но я могу догадаться, что чувствовала ваша мать. Если ей не с кем было поделиться, она, наверное, переносила потерю детей гораздо тяжелее. – Джулия пыталась говорить ровным голосом и не показать, как ей приходится трудно.

Уилл отвернулся и уставился на место упокоения своего давно усопшего предка, затем снова взглянул на нее, будто обдумывал ее слова и только что понял их смысл.

– А вам тоже было не с кем поделиться, ведь так? Даже если Делия вела себя порядочно, вы ведь догадывались, что в глубине души она обрадовалась, когда Генри не лишился права наследства.

– Это правда. – Джулия улыбнулась через силу. – Я справилась со своим горем. – Так или иначе. – У меня не было иного выбора.

– Вы могли избежать этого, – грубо заметил Уилл. Его сердитый голос встревожил Джулию больше, чем любая нежность. – Проклятье, я не хотел довести вас до слез. Джулия… – Уилл обнял ее, и после его возвращения домой она впервые почувствовала, что он не желает ничего, кроме как успокоить ее. Одной рукой он прижал ее голову к своему плечу. – Может быть, будет не так уж плохо, если вы сейчас поплачете. Вам удалось выплакаться, когда это случилось?

Джулия покачала головой, боясь, что расплачется, если заговорит.

– Тогда не сдерживайте себя. Поплачьте по первому ребенку нашего брака.

Джулия всхлипнула, затем дала волю слезам. Уилл привлек жену к себе, гладил ее по голове и шептал слова утешения.

Он не знал, как долго они так простояли. Наконец слезы иссякли, Джулия подняла голову и посмотрела Уиллу в глаза:

– Благодарю вас.

Джулия почувствовала, что у нее слипаются ресницы, ей захотелось шмыгнуть носом. Наверное, он стал красным. Перед его фрака потемнел, пропитавшись ее слезами.

– У вас есть носовой платок?

– Конечно. – Уилл осторожно усадил Джулию на скамью, достал из кармана большой квадратный платок, затем отошел и стал рассматривать памятники.

Джулия привела себя в порядок, как могла, и обнаружила, что вот-вот расскажет о своих опасениях. Раньше ей казалось, что она никогда не осмелится сказать ему об этом.

– Уилл, что, если такое произойдет снова? Что, если я не смогу подарить вам наследника?

Он подошел и сел рядом с ней, сцепил пальцы рук и опустил их на колени. Казалось, он пристально изу чает орнамент на подушечке для сидения.

– Надеюсь, этого не случится, – успокоил ее Уилл после небольшой паузы. – Мне не хотелось бы видеть, как вы страдаете. Но если такое произойдет, тогда наследником станет Генри или его сын. Но это ведь не конец света. Не думайте о плохом. Выйдем отсюда, иначе вы простудитесь. Здесь точно в леднике. На улице стоит чудесная погода.

Они вышли из часовни, взявшись за руки, и в душе Джулии зародилась слабая надежда. Уилл догадывался, какое горе она пережила, понимал, что ей необходимо выплакаться, понимал, что ее следует утешить. Он с участием отнесся к тому, что Александра похоронили в склепе. Джулия отдавала себе отчет, какие страдания ему принес несчастливый брак родителей.

– Уилл, вы догадывались о том, что происходит? После того как умерли ваши брат и сестры?

– Догадывался? Я ничего не понимал. Мне лишь сообщили, что я единственный сын, поскольку мой брат умер. Поэтому я должен стать достойным бароном Дерехемом, ибо другого выбора просто нет. Родители мне ничего не сказали о маленькой девочке, которую отец не признал своим ребенком. Об этом я узнал, когда случайно услышал разговор двух горничных. Мне хотелось бы, чтобы у меня был брат, – добавил Уилл монотонным голосом после небольшой паузы. – И маленькие сестры. Я спросил своего учителя, что имели в виду горничные, назвавшие одну из девочек побочным ребенком. Он мне все объяснил. Потом меня наказали за подслушивание.

– Какой позор! – Вне себя от такого отношения к несчастному, сбитому с толку малышу, Джулия забыла о своей печали. – Им следовало сказать вам правду, всю правду, но ласково, чтобы вы могли все понять.

– Это дела давно минувших дней, – ответил Уилл и пожал плечами.

Они шли молча, и Джулии показалось, что напряжение между ними чуть спало. Справа показались крыши фермы, и Джулия вспомнила, что работники заложили фундамент для расширения конюшен и приступили к возведению стен. Поскольку доставка лошадей ожидалась в ближайшее время, Уилл в целях экономии времени решил ограничиться одноэтажным деревянным зданием. Разумеется, он отдал такое распоряжение, не предупредив ее.

Теперь, когда они возвращались из церкви, видно, настало время упрочить близость. Ради этого следует не настаивать ни на чем, а проявлять внимание друг к другу.

– Я с удовольствием взглянула бы на новые конюшни. Похоже, они очень хорошо получились.

Уилл изменил направление и повел Джулию к ферме.

– Разве вы еще не осмотрели их?

– Вы дали ясно понять, что не нуждаетесь в моем вмешательстве, – сказала Джулия игривым тоном, но почувствовала, как напряглась его рука.

– Мне жаль, что вы так думаете, – ответил Уилл. – Однако хозяином может быть лишь кто-то один. Иначе слуги и работники не поймут, кому подчиняться. А хозяин здесь я.

– Я понимаю. – Джулия прикусила губу. Если Уилл не желает ссориться, то ей не следует ворчать. – Наверное, я должным образом не учла этого, когда вы вернулись домой. Но я здесь жила и распоряжалась всеми делами три года. Я занимаюсь тем, что меня интересует, что всегда интересовало меня. Я не хотела занять ваше место… я не смогла бы этого сделать, даже если бы хотела… но мне тяжело оставаться в стороне от дел. Почему мне нельзя участвовать в них? Разве плохо обсуждать дела вместе?

Уилл молча открыл ворота перед ней.

– Уилл, я сойду с ума, если вы заставите меня сидеть взаперти, чтобы стать образцовой домохозяйкой!

– Похоже, вы ею уже стали, – возразил Уилл. – Не припомню, чтобы в доме раньше царил столь образцовый порядок.

– Благодарю вас. Тогда мне больше делать нечего, кроме как содержать его в порядке, а вот в имении всегда найдется новое занятие. – Уилл приподнял брови, и Джулия поняла, что говорит слишком увлеченно, но ничего не могла поделать с собой. – Я люблю это имение! Здесь всегда можно придумать что-то новое, экспериментировать, даже трудные ситуации каждый день делают жизнь интереснее. – Оба резко остановились у клочка земли шириной в шесть футов, который коровы превратили в месиво, когда несколько дней назад прошел несвоевременный ливень. Это была дорога к доильному двору. – Видите? Этот участок надо посыпать рваным камнем и утрамбовать.

Уилл остановился, покрепче нахлобучил шляпу на голову, подхватил Джулию за пояс, перенес через грязь ближе к большому плоскому камню, стоявшему в самой середине, прыгнул на него и тихо выругался.

– Я неверно рассчитал… здесь недостаточно места, чтобы твердо устоять на ногах и прыгнуть на твердую почву. – Оба держались друг за друга, а камень опасно покачивался.

– Отпустите меня, а то мы оба упадем. Нам придется брести по грязи, – сказала Джулия. За Уилла было приятно держаться, даже если казалось, что оба рухнут в грязь. «На что мы тогда будем похожи…» – Я надела старые сапоги.

– А я нет! – возразил Уилл и крепче охватил ее за талию. – Это мои лучшие сапоги.