Текст книги "Дитя понедельника"

И он называет еще несколько блюд, совершенно мне незнакомых. Чарлз бросает на меня вопросительный взгляд, желая убедиться, что я не против. Я молча киваю. Как я могу возражать?

Официант исчезает так же мгновенно, как и появился.

– Итак! – Чарлз оживляется. – Заказ мы сделали. А теперь скажи, как продвигается дело с моей книгой?

Вот черт! Ну что я могу ему ответить? Сообщить, что его книга – сущее дерьмо и что сам Чарлз – полная бездарность?

– Ммм… – Я вспыхиваю.

– Ах, не говори ничего, – машет рукой Чарлз, заметив мою реакцию. – У меня ужасные манеры. Не следует обсуждать дела, когда ужинаешь с… прекрасной юной леди, – добавляет он после паузы. – Не хочу, чтобы ты решила, будто я пригласил тебя на свидание из деловых побуждений.

Я натянуто улыбаюсь в ответ.

– Прошу, не думай обо мне так, Анна! Я вижу, тебя посещают подобные мысли, потому что такая женщина, как ты… – Голос Чарлза прерывается.

– Потому что такая женщина, как я… что?

– О, не обращай внимания, – поспешно говорит он, разглядывая свою салфетку.

Что он имел в виду? Какая такая? С носом, как у Гонзо из «Маппет-шоу»? С огромным пузом, как у завсегдатая пивнушки? С ростом, как у статуи Свободы?

– Тогда зачем ты пригласил меня на свидание? – не выдержав, настойчиво спрашиваю я. Не люблю пребывать в неизвестности.

– Ну… ты так слушала меня… – бормочет Чарлз. – К тому же ты не пыталась пригласить меня сама.

– Как это?

– Я не доверяю женщинам, которые набиваются на свидание со мной, понимаешь? – говорит он с неожиданной горечью.

Странно. У Чарлза небольшой рост (метр шестьдесят пять даже в обуви на каблуках), дурацкая козлиная бородка, к тому же он начинает лысеть. Да еще эта розовая рубашка!

– И что, девушки часто набиваются на свидание? – недоверчиво спрашиваю я.

– Да постоянно! Они знакомятся со мной на вечеринках, просят мою визитку, потом набиваются на свидание. Ну, ты понимаешь…

– Да-а… – тяну я.

В чем тут, интересно, фокус? Может, все дело в феромонах? В тех штуках, которые продают по каталогам, обещая, что никто не сможет перед вами устоять? Но почему тогда я не чувствую никакого притяжения к своему собеседнику? Единственное, что улавливает мой нос, – тяжелый древесный запах духов Джанет.

– Они просят водить их в самые лучшие рестораны, – продолжает жаловаться Чарлз. – Затем они восхищаются моей квартирой и всеми силами стараются остаться в ней на ночь, а затем и на всю жизнь. Не успеваю я оглянуться, как они уже тащат ко мне свои чемоданы! – Теперь он говорит быстро, слова словно льются из него.

– Может, тебе просто попадаются быстро увлекающиеся девушки? – предполагаю я.

Чарлз задумчиво крутит в руках бокал с красным вином.

– Они увлекаются с того самого момента, когда узнают где-то на стороне про Честер-Хаус.

– Честер-Хаус, – повторяю я за ним.

В этот момент официант начинает выставлять блюда на наш стол. Чарлз заказал себе что-то остро пахнущее, а передо мной появляется огромная тарелка с крохотными яйцами и чашечка с серой солью.

– Что это? – спрашиваю я, кивая на заказ Чарлза.

– Козий сыр и пирог с луком и карамелью, – объясняет Чарлз. – Попробуй яйца перепелки.

Я беру крохотный шарик и наклоняюсь к своему спутнику.

– У них такая серая соль! Она что, отсырела?

– Отсырела? – с ужасом переспрашивает Чарлз. – Это соль с сельдереем! Неужели ты ни разу такую не пробовала?

– Почему же? Тысячу раз, – весело говорю я, тыча яичком в соль.

На вкус перепелиные яйца довольно вкусные. Такие же, как куриные, только маленькие. Но яйца я могла бы поесть и дома.

– Так вот… – Чарлз возвращается к нашей беседе. – В общем, эти девицы узнают про Честер-Хаус, затем о том, что в скором времени я унаследую еще больше денег, чем имею сейчас, и начинается это маниакальное преследование. И избавиться от них очень трудно.

– Я не знаю, что такое Честер-Хаус, – признаюсь я.

– Это фамильное гнездо. Старинный особняк с парком. Девятнадцатый век. Честер-Хаус находится в Глостере.

Тушите свет! Значит, Чарлз – что-то вроде мистера Дарси из «Гордости и предубеждения», живет в огромном имении, окруженный слугами и бесконечными землями?

– Но разве эти девицы, о которых ты говоришь, не хороши собой?

– Некоторых я даже назвал бы красавицами, – кивает Чарлз. – Но какое это имеет значение? К тому же они позволяют только любоваться собой. Стоит заговорить о… о сексе, как они тотчас отказываются. Они согласны только в начале, пока не перевезли ко мне вещи. А еще они согласны, когда чувствуют, что я готов их выгнать, понимаешь?

– Да.

Мне становится немного его жаль. Конечно, он надутый индюк, но все равно заслуживает большего, чем алчные охотницы за богатством.

– Но ведь не всем нужны деньги. Некоторые могут оказаться вполне искренними, – говорю Чарлзу.

– Вот ты, к примеру, – кивает он. – Ты вовсе не напрашивалась на свидание.

– Но ты же можешь найти богатую и симпатичную девушку, которая не будет нуждаться в твоих деньгах. Разве это трудно?

– А что, у тебя есть куча денег? – неожиданно оживляется Чарлз.

– Ни одного лишнего пенса, – честно отвечаю я.

Знаете, сделав это признание, я сразу чувствую облегчение. Теперь не нужно притворяться, что я сотни раз ела перепелиные яйца и пила настоящее шампанское без особого повода.

Однако Чарлз явно разочарован.

– И все равно, – говорит он, – это я пригласил тебя, а не ты меня. – Глаза его подозрительно сужаются. – Или Ванна рассказывала тебе про Честер-Хаус?

Я качаю головой.

– Может, поедем ко мне? – предлагает Чарлз. – Ты сможешь остаться на ночь. – В его глазах надежда.

– Чарлз! Мы едва знакомы! И у меня нет намерения въезжать в твою квартиру, честно.

Неожиданно он улыбается мне во весь рот, очень искренне.

– Ты мне нравишься. Может, завтра снова поужинаем вместе?

Дома Джанет и Лили встречают меня лавиной вопросов. Любопытство из них так и прет!

Они сидят на диване перед теликом и что-то пьют из дымящихся кружек.

– Это что, горячий шоколад? – спрашиваю я.

– Не говори глупостей, – хмыкает Лили. – Он слишком калориен. Это кипяток с лимоном.

– Он заполняет желудок, и не так хочется есть, – добавляет Джакет. – Классная штука! – Однако в ее голосе нет уверенности. – Как прошло свидание с Чарлзом?

– Очень мило. И он очень… мил. Приглашал завтра в другой ресторан.

– А где вы были сегодня? Я пожимаю плечами:

– В «Савое».

Джанет пихает Лили в бок:

– Я же говорила тебе! Этот Чарлз очень богат. К тому же у него отличное происхождение. Его дед был графом.

– Откуда ты все это знаешь? – удивляюсь я.

– Я сделала пару звонков, – торжествующе отвечает Джанет.

Ну конечно! Я должна была догадаться сама. Связи Джанет и Лили безграничны. Мои соседки могли бы составить полный каталог богатых холостяков.

– К тому же у этого Чарлза невероятно большое имение за городом, – продолжает Джанет. – Огромное! Оказывается, твой ухажер – завидный жених.

– Меня все эти мелочи не волнуют, – почти искренне отвечаю я Джанет. Нет, не то чтобы меня совсем не волновало наличие у Чарлза особняка и титула, но для меня это значит не так много, как для моих соседок.

– Чушь! – Лили взбивает волосы. – Тебе так повезло, Анна, – ревниво добавляет она. – А у него есть одинокие друзья?

– Думаю, полно.

– Впрочем, мне звонил Клод. – Лили довольно жмурится. – Вот уж у кого денег куры не клюют.

– Кто бы в этом сомневался. – Я чувствую, как мой рот кривится от отвращения.

– Зачем он тебе нужен? Плюнь ты на него! – предлагает Джанет.

Лили фыркает.

– Ты просто завидуешь!

– А он симпатичный? – спрашивает меня Джанет. Я вспоминаю лицо Чарлза.

– Скорее нет, чем да.

– Вот видишь! – восклицает Лили торжествующе. – Ты ничем не отличаешься от… – Она замолкает. – Короче, ты просто ханжа! Ты говорила мне, чтобы я бросила Клода из-за его возраста, а сама готова встречаться с уродом, лишь бы у него были деньги и титул!

– И квартира на Итон-сквер, – напоминает ей Джанет. Лили сердито хмурится.

– К сожалению, мне просто не из кого выбирать, – объясняю я. – За мной не бегают табунами красавцы. И дело вовсе не в богатстве Чарлза. Я очень ему сочувствую. Он кажется таким ранимым.

А еще мне очень, очень хочется, чтобы за мной ухаживали. Пусть Чарлз и не самый красивый мужчина Лондона, пусть меня к нему не тянет, но быть одинокой еще хуже. У моих соседок-моделей куда больше шансов устроиться в жизни, чем у меня. Такие, как Лили и Джанет, могут позволить себе роман с таким, как Эли Рот. А таким, как я, остается только вздыхать, глядя им вслед.

Пусть Чарлз порой ведет себя несносно, пусть кажется напыщенным – я уверена, что это лишь защитный механизм, попытка спрятаться от одиночества. Почему бы не дать ему шанс? В конечном итоге я ничего не теряю. Лучше Чарлз, чем полное отсутствие ухажеров.

На подобной почве строится не так уж мало браков, и порой они вполне удачны.

Вам кажется, что я цинична? Но подумайте сами: можно ли всю жизнь ждать своего желанного и в результате встретить старость в компании блохастой избалованной собаки – единственной, кто будет делить с тобой постель?

Нет уж, спасибо. Я всегда считала себя практичной. Мне нужен мужчина, пусть не самый лучший, но все-таки.

– Да уж! – смеется Лили. – Он кажется тебе ранимым! Ранимым и к тому же очень удачно богатым. – Она качает головой. – Я не понимаю твоего Чарлза. Ведь он мог бы получить любую!

Я заливаюсь краской.

– Вот уж спасибо, Лили.

– Я просто говорю правду в лицо. – Она пожимает плечами. – Как настоящий друг.

– Что ж, я тоже скажу тебе правду в лицо. Как настоящий друг, – говорю я. – Чарлз никогда не заинтересовался бы такой, как ты. У него уже был опыт свиданий с девушками модельной внешности, и он быстро раскусил их намерения. Мужчины не так глупы, как кажется, Лили. Они отлично понимают, что тебе нужно.

– Зато я не понимаю, о чем ты, – фыркает Лили. – В последнее время ты странно ведешь себя, Анна. Тебе в голову приходят дурацкие мысли.

– А мне кажется, что она молодец, – вступается за меня Джанет. – К тому же, дорогая Лили, ты наверняка не откажешься познакомиться с кем-нибудь из друзей Чарлза. Они будут помоложе Клода Ранье.

Лили какое-то время молчит, раздумывая над ее словами.

– Может быть, и так, – говорит она наконец.

– Я бы точно не против, – весело вторит ей Джанет.

– Э… я спрошу его. – Пожав плечами, я удаляюсь в ванную почистить на ночь зубы.

Глава 5

Проснувшись утром, я продолжаю ощущать некоторую приподнятость. Вчера я заснула с мыслью, что со мной происходит нечто новое, совершенно незнакомое, и по пробуждении эта мысль сразу возвращается, все так же волнуя.

Найденный мной сценарий. Повышение. Перспективы.

Я буквально выпрыгиваю из постели и спешу в ванную. На ходу я перебираю имена актеров и режиссеров, которых можно привлечь к съемкам «Мамаши невесты». Рейчел Уэлч? Или Сэди Фрост? Это кандидатки на роль невесты. Для жениха подойдет какой-нибудь неизвестный актер, так мы привлечем больше внимания к образам матери и дочери, к тому же не потребуется больших денег на гонорары.

До чего же все это восхитительно! И Китти ценит мое мнение, разрешает подобрать персонал, быть частью процесса производства.

Высушив волосы, я быстро чищу зубы пастой Лили, «Рембрандтом», который гораздо лучше, чем «Аквафреш». Надеюсь, Лили не заметит вторжения на свою территорию.

Подбираю одежду. Черные джинсы с широкими штанинами, простая серая кофта поверх черной майки. Я даже подкрашиваю лицо и подвожу глаза карандашом Лили. У нее так много косметики, что большую часть средств она даже не использует. А мне так хочется сегодня хорошо выглядеть.

Нет, не хорошо. Хотя бы прилично.

Хватаю сумку и направляюсь к двери. По пути бросаю двухфунтовую монету в коробочку (на коррекцию носа). Может, мне дадут большую премию, когда работа над фильмом будет закончена. На эти деньги я закрою все свои кредиты, а на остаток смогу позволить себе операцию. Пусть сделают мне аккуратный носик в стиле Мишель Пфайфер. Жаль только, что до сих пор не придумали операцию, которая может сделать высокого человека чуть ниже. Но я дождусь своего часа!

Выйдя из лифта, тотчас замечаю Джона, стоящего возле моего стола.

– Тебя вызывает Китти, – важным тоном говорит он.

– Одну минуту.

– И ей нужен список режиссеров и актеров, – с угрозой добавляет Джон. Он явно ревнует Китти ко мне. – Надеюсь, ты его составила?

– Конечно, – киваю я. – А я надеюсь, что ты изо всех сил продолжаешь искать новый сценарий для Китти.

– Не все так быстро. – Джон презрительно кривится. – Ты же знаешь, что у меня высокие требования. Китти нужно все самое лучшее. Она же получила «Оскара».

– Да, я знаю. – Неужели об этом можно было забыть!

– И она не в восторге от этих цветов, – добавляет Джон ядовито.

– Каких цветов?

Он тычет пальцем за свою спину, на мой стол.

– Будет лучше, если ты не станешь смешивать работу и личную жизнь. Личная жизнь отвлекает отдел.

Если бы это было возможно, моя челюсть упала бы на пол от изумления. Что это за штука на моем столе?

Прямо передо мной стоит огромный (в самом деле огромный) букет роз, заполняя почти всю мою кабинку. В нем не меньше трех дюжин цветов – желтых и розовых, – обрамленных по краю букета веточками плюща и прутиками с ягодами. Это явно творение настоящего дизайнера. Все, кто проходит мимо моего стола, так и пялятся на букет.

И как я, выйдя из лифта, не обратила внимания на столь сильный запах?

Даже не верится! Со мной такого никогда не было. Только девушки вроде Джанет, Лили или Ванны получают охапки роз. Немногочисленные букеты, подаренные мне за всю мою жизнь, были такими дешевыми и жалкими (вроде пучка маргариток от Брайана, который он вручил мне в День святого Валентина, потому что напрочь забыл о подарке), что даже не хочется о них вспоминать.

Позади меня возникает Шарон.

– Я вижу, у тебя объявился поклонник, – недовольно говорит она. – Посмотри, есть ли карточка. Наверняка букет купили на распродаже, в остатках.

– Очень смешно. – Я обшариваю букет в поисках карточки дизайнера и натыкаюсь на крохотный конвертик. Карточка очень солидная, на ней значится имя одного из самых дорогих флористов Челси.

– Лайла Старджен, – недоверчиво повторяет Шарон. Заметно, что это имя производит на нее впечатление. В голове Шарон наверняка происходят те же вычисления, что и в моей. Я же уверена, что букет стоит не меньше двух сотен, а может, даже больше.

«Спасибо за прекрасный вечер. Сегодня позвоню. С любовью, Чарлз».

Как мило с его стороны! А он гораздо лучше, чем это показалось мне в самом начале.

В дверях появляется голова Китти.

– Шарон! – шипит она. – Разве ты не должна сейчас быть на кухне, готовить Майку кофе? Анна, я давно тебя жду. – Она замечает букет. – Мне принесли цветы? Тащи в кабинет.

– Вообще-то букет передали мне, – смущенно бормочу я.

– Тебе? – Китти изумленно смотрит на цветы. – Тогда объясни своему поклоннику, что офис не место для цветочков. К тому же у кого-нибудь может оказаться аллергия, – строго добавляет она.

Аллергия? Не помню, чтобы речь шла об аллергии, пока Китти считала, что букет предназначен ей.

– Это от Чарлза? – начинает выпытывать Шарон.

– Не твое дело! – огрызаюсь я.

– О, как забавно! – Шарон гадко смеется. – Коротышка и стропило. Думаю, твой Чарлз просто пытается тебя задобрить, чтобы ты взяла его книгу.

– Вовсе нет! – пытаюсь я защититься. – Он очень обходителен, вот и все. На самом деле ты просто завидуешь.

– Да уж, прямо позеленела вся от зависти! – восклицает Шарон. – Всю жизнь мечтала получить букет от жалкого коротышки.

– Он не жалкий. Между прочим, Чарлз – миллионер. Шарон пренебрежительно машет рукой.

– Анна, перестань выдумывать. Ты никогда не смогла бы заарканить миллионера!

– Это почему же? – Конечно, я знаю ответ, но ведь я знаю и то, что Шарон не сможет произнести подобных оскорблений вслух.

Она и правда пожимает плечами, словно не желая меня обижать.

– Ну, если ты сама еще не поняла…

– Не знаю, не знаю, но Чарлз меня обожает. – Думаю, в подобной ситуации не грех и приврать. Взглянув на розы, я понимаю, что некоторую приязнь ко мне Чарлз уж точно чувствует.

– Анна! – Китти снова заглядывает в наш офис. – Прекрати хвалиться, и живо ко мне! Не забудь списки!

Я киваю и вытаскиваю из сумки листы бумаги.

– Прости, Шарон, но мне пора. – Я демонстративно ставлю розы в центр стола. – Кто-то же из нас двоих должен работать.

Шарон встряхивает своей челкой и поворачивается ко мне спиной. У двери она задерживается.

– Ты сама знаешь, что все это ненадолго. И выходит, презрительно вильнув бедром.

Вполне возможно, что она права, но мне наплевать. Пусть даже у нас с Чарлзом ничего не выйдет, но разве не приятно получить цветы? Тем более прямо в офис, где их может увидеть столько народу!

Думаю, Чарлз заслуживает еще одного похода с ним в ресторан.

Китти в третий раз заглядывает в кабинет.

– Анна! Да что же это такое? У меня куча дел, а тебя не дождаться! И принеси кофе, я умираю от жажды.

Вздохнув, тащусь на кухню. Вот оно, начало отличной карьеры!

– Да-да… – Китти делает пометки на полях моего списка. – И эта тоже подойдет… Отличная работа, Анна! Садись на телефон и свяжись с их агентами… стоп! Это сделаю я: договора – мой конек. Тем более что у тебя нет никакого опыта общения с агентами знаменитостей. – Китти самодовольно улыбается. – Кстати, Грета дала свое согласие.

– Правда? Это же отличная новость! Прекрасная работа, Китти.

Китти кладет наманикюренные руки на стол, любуясь своим бриллиантом.

– Да, я знаю, – говорит она. – Итак, перейдем к режиссерам.

Я протягиваю ей второй список. Он значительно короче первого. В нем значатся Роджер Мичелл, который снял «Ноттинг-Хилл», Майк Ньюэлл, снявший «Четыре свадьбы и одни похороны» и «Гарри Поттер и кубок огня», а также братья Вейц, авторы «Американской свадьбы» и «Все об этом парне».

– Хм, неплохо, – одобрительно кивает Китти. – К сожалению, все они сейчас заняты, да и запросят слишком много. Кто еще?

Что значит «кто еще»? Это все, что пришло мне в голову.

– Ну… есть еще один режиссер, – мнусь я. – Но он показался мне малодоступным…

– Кто это?

– Э… Марк Суон.

Китти смотрит на меня как на ненормальную.

– Марк Суон? – Да.

Она издает отрывистый смешок.

– Не смеши меня, Анна! Нам ни за что не получить Марка Суона. О чем ты только думала?

И правда, о чем я думала? Марк Суон берется только за драмы. С чего бы ему размениваться на романтическую комедию? Или короткий обмен репликами в гардеробе настолько задурил мне голову, что я решила, будто Марк Суон не сможет мне отказать? Конечно, он оказался обходительным. И он точно не сноб. Но это вовсе не значит, что из добрых побуждений он бросится снимать комедию. Как это имя вообще могло прийти мне в голову?

– Но мы же ничего не потеряем, если позвоним его агенту, – умоляюще говорю я.

Китти пожимает плечами.

– Спустись на землю, милочка. Конечно, ты можешь попытаться, но на твоем месте я не ждала бы никакой отдачи.

Разумеется, она оказывается права. Агент Суона, женщина по имени Карли Смит, не дает мне даже рот раскрыть. Она рявкает на меня, словно терьер на куропатку, а спустя еще десять секунд я слышу в трубке короткие гудки.

«Нас не интересует подобный жанр. Спасибо за звонок, до свидания» – вот что она мне сказала.

С этого момента мне нужно бы забыть о Марке Суоне, но почему-то я постоянно возвращаюсь мыслями к нашей встрече в гардеробе.

Черт, этот фильм должен быть снят! И он должен принести Эли Роту прибыль, иначе и меня, и Китти сотрут в порошок. Все упирается в хорошего режиссера. Одна лишь Грета да пара малоизвестных актеров едва ли сделают «Мамашу невесты» популярной. А если бы такой человек, как Марк Суон, хотя бы мелькнул в титрах, это означало бы гарантированный успех ленты. Впервые за всю свою сознательную жизнь я чувствую, что готова идти на риск.

Осторожно заглядываю в офис Китти. Она треплется по телефону – возможно, обзванивает агентов или обсуждает детали будущего контракта с Гретой. В любом случае она едва ли заметит мое отсутствие. Думаю, пары часов мне хватит.

Я забираю сумку и выхожу в коридор.

– Не рановато ли для обеда? – останавливает меня голос Джона. У него колючий взгляд, губы поджаты.

Джон обожает шпионить за коллегами и обо всем докладывать Китти. Раньше он следил только за Шарон, но с ее уходом единственной потенциальной нарушительницей осталась я.

– Мне нужно уйти, – говорю я.

– Уйти? – Джон притворяется шокированным и округляет глаза. – Это невозможно, Анна. Разве Китти не велела нам заниматься делами, искать новые проекты и разрабатывать то, что уже найдено?

– – Это как раз связано с нашим проектом.

– Неужели? – Джон демонстративно складывает руки на груди. – И каким образом?

Я вздыхаю.

– Мне нужно встретиться с Марком Суоном, чтобы предложить ему стать режиссером «Мамаши невесты». Я скоро вернусь! – И я быстро шагаю к лифтам, оставив Джона с полуоткрытым ртом.

К тому моменту как двери лифта закрываются, скрыв от меня Джона, я успеваю представить себе, как он рысцой несется в кабинет Китти. Что ж, теперь поздно отступать. Придется найти Марка Суона и поговорить с ним. Любой ценой.

Впрочем, чего я боюсь? Что меня вышвырнут из его офиса, дав пинка под зад? Какая чушь! Он всего лишь режиссер, а не король Англии. Он всего лишь человек – как и я.

– Отойдите, пожалуйста.

Крупный мужчина с мясистыми руками и шеей, похожей на ствол многолетнего дуба, мрачно взирает на меня. Я чувствую: еще немного, и моя собственная шея окончит свою жизнь в тисках его ручищ.

– Но мне надо всего-то…

– Вас нет в списке, так что извольте уйти, – хрипит он.

С ума сойти! Разве можно проскользнуть в здание, будучи не замеченной этой горой мышц? Я стою на улице, под дверью, добрых сорок минут. Я успела промокнуть под начавшимся дождем, но это не вызвало сочувствия в бездушном охраннике.

– Я всего на десять секунд, – в очередной раз пытаюсь его разжалобить.

– Вас нет в списке, извольте уйти, – упрямо повторяет охранник.

– Я новая сотрудница Карли Смит, – иду я на хитрость. Он окидывает меня презрительным взглядом.

– Неправда.

Вот именно, неправда.

– Ладно, ладно, я ухожу, – вздыхаю я, бросив на него страдальческий взгляд.

Судя по всему, мое решение сразу располагает охранника ко мне.

– Удачи, мисс, – кивает он.

Еще раз тяжко вздохнув, я поворачиваюсь и иду вдоль улицы. Понятное дело, меня никто не удерживает. Этого следовало ожидать. Я имею в виду, провала моей миссии.

Завернув за угол, я решаю зайти в крохотный магазинчик, чтобы перехватить какую-нибудь шоколадку: надо же как-то встряхнуться. Пожалуй, «Баунти» подойдет. Райское наслаждение – как раз то, что мне сейчас необходимо.

В магазинчике столько всякой мелочевки, что я на мгновение забываю, за чем именно зашла. Хватаю с подставки номер «Сан», пару таблоидов, затем издаю довольный писк, приметив полку с шоколадками. Немедленно сгребаю «Баунти», три крохотных «Милки уэй», шоколадное яйцо, вытаскиваю из холодильника диетическую колу и, довольная собой, направляюсь к кассе. У прилавка стоит высокий парень с блоком сигарет в руке.

– Простите, вы не могли бы подвинуться? – Пока он соображает, журналы выскальзывают у меня из рук, рассыпаясь по полу. – Черт, если бы вы сразу подвинулись, я бы успела положить покупки на прилавок.

– О, извините, я не сориентировался. – Парень бросается поднимать мои журналы.

Теперь я вижу, что он не так молод, как мне показалось, и довольно привлекателен. Этакий крепкий, мускулистый мужик, похожий на молодого Теда Хьюза. Я думала, в Лондоне такие давно перевелись.

– Спасибо, – сердито буркаю я.

– Диетическая кола? – усмехается он.

– Что? – Похоже, он издевается! Ну и что с того, если у меня в руках куча шоколадок. Должна же я хотя бы на коле экономить калории?

Чувствую, как начинают пылать уши.

– Четыре двадцать, – говорит девчонка за кассой.

Я лезу в карман за пятеркой.

– Вы хотя бы понимаете, что окончательно испортили мне настроение своим дурацким комментарием? – мрачно говорю я мужчине.

– О! – Он смотрит на меня несколько смущенно. – То есть… – Неуверенный жест на горку шоколадок. – Вы об этом?

– Да, именно об этом. – Почему-то меня вдруг разбирает такая злость, что хочется испортить настроение и ему. – Кстати, сигареты могут привести к раку легких. – Я тычу пальцем в блок. Мужчина растерянно глядит на сигареты. – Надеюсь, закуривая, вы всякий раз думаете об этом. Каждая затяжка на шаг приближает вас к смерти, вот так! – злорадно добавляю я. – Попробуйте наслаждаться процессом, зная, что вас ждет!

Он даже не разозлился. Наоборот, его лицо озаряет улыбка.

– Ладно, я учту. Плохой день, да?

– Угу. – Я запихиваю шоколадки в сумку. – Я не смогла увидеться с этим проклятым снобом! Думает, если он знаменитость, то можно ограждать себя толпой мясных бифштексов, готовых выкинуть посторонних на улицу.

– Вы, случайно, не поклонница Джонни Деппа? Кажется, здесь рядом офис его агента, – предполагает мужчина.

– Нет. То есть он мне, конечно, нравится. Особенно в «Пиратах Карибского моря». Он выглядит там гораздо привлекательнее остальных героев, несмотря на неоднозначность образа.

– Вы правы. – Он улыбается еще теплее.

– Но у меня была иная задача. Я хотела поговорить с режиссером.

– Вы что, актриса?

– Кто, я? Да вы что! Ничего подобного! Я работаю в киноиндустрии и нашла отличный сценарий, который и пыталась ему передать. К сожалению, по телефону агент режиссера буквально послала меня.

– И вы решили пойти на личный контакт?

– Меня даже в здание не пустили. – Я вздыхаю, вспоминая охранника на входе. – Знаете, Стивен Спилберг начал свою карьеру, тайком пробравшись на студию «Парамаунт». Думаю, ему просто повезло или там была паршивая охрана. А этот чертов Суон…

Мужчина удивленно смотрит на меня. Смотрит темными глазами, окруженными густыми ресницами. Правда, взгляд у него вовсе не восхищенный, как в каких-нибудь романах. Этот мужик уставился на меня… словно я цирковой клоун!

– Вы не притворяетесь? – спрашивает он.

У меня появляется неприятное чувство, будто я чего-то недопонимаю. Это лицо, эти глаза… В них есть что-то неуловимо знакомое.

– Притворяюсь? Боже, надеюсь, вы не сменщик того охранника? Надеюсь, вы не оскорбились, когда я назвала вашего коллегу мясным бифштексом? Простите, если я…

– Вы действительно меня не узнали? И тут я его все-таки узнала.

А узнав, испытала настоящий ужас! Охнув, снова роняю на пол журналы, падаю на колени, чтобы их собрать, а заодно спрятать глаза.

Он опускается на корточки, чтобы мне помочь.

– Нет… я… я не узнала, мистер Суон. – Мой голос дрожит. – Все дело в вашей бороде. Вы сбрили ее! – Я едва не плачу. Господи, ну что за неудачный день! Раз за разом я попадаю в дурацкие ситуации! И как его угораздило сбрить бороду? Он совершенно изменился! – Пожалуйста, забудьте обо всем, что я говорила. И… и до свидания!

Я делаю попытку уйти.

– Постойте! У меня такое чувство, будто и я вас знаю.

– Вам показалось.

– Да-да, я точно вас знаю. – Он морщит лоб, густые брови почти сходятся на переносице. – Ага, вспомнил! Это вы были в гардеробной!

Господи, сейчас он вспомнит про сумочку, затем про Китти!

– Да, – тоскливо киваю я, глядя на дверь.

– У вас еще ужасная начальница. С жуткой сумкой от Прады!

Не выдержав, улыбаюсь.

– Да. То есть нет. Она не ужасная. И сумка тоже не жуткая. Она… классическая.

Марк Суон усмехается.

– А по-моему, она скучная. Банальная. А ваша начальница… что ж, по крайней мере она не живет затворницей вроде Стенли Кубрика. И вряд ли ей грозит быть застуканной папарацци во время ковыряния в носу, так?

Продавщица с интересом смотрит то на меня, то на Суона, словно болельщик на трибуне во время Уимблдона.

– Знаете… – Я наконец выпрямляюсь в полный рост и одергиваю кофту. – У вас отличная память, мистер Суон.

– Знаю. Зовите меня Марк. А вы, кажется, Анна Браун? Я удивленно моргаю. Неужели он запомнил?

– Все правильно.

– Так где вы работаете?

– В «Уиннинг продакшнс».

Он внимательно смотрит на меня.

– Это там сделали «Танец под звездами» пару лет назад?

– Да, но теперь нас перекупили. «Ред крест» в лице Эли Рота.

– Большой человек, – признает Суон. Сейчас или никогда! Я должна решиться!

Быстро открываю свою старую сумку (тоже, кстати, от Прады, и обошлась она мне в целых пять сотен, хотя по ее затасканному виду никак этого не скажешь) и достаю сценарий «Мамаши невесты».

– Вот, – умоляюще смотрю на режиссера. – Прочтите хотя бы десять страниц. Прошу вас!

– Зачем я буду тратить время? – Суон не делает ни малейшего движения, чтобы взять протянутый мной сценарий.

– Ну… – Я тороплюсь объяснить ему ситуацию, понимая, что нельзя упустить этот шанс. – Это отличный сценарий. Забавный и легкий. Конечно, это не совсем то, чем вы занимались раньше, но ведь у каждого бывает время перемен. Это романтическая комедия для стареющей актрисы, называется «Мамаша невесты». Героиня пытается помешать браку дочери. Кстати, на главную роль приглашена Грета Гордон.

– Неужели? – Суон прищуривается. – Я думал, она давно не снимается.

– Она хочет вернуться в кино.

– Я подумаю. – Он берет папку из моих рук. – Никаких обещаний, вы же понимаете. Это ваш номер на уголке?

– Да. – Чувство благодарности охватывает меня.

– Это действительно не мой жанр, так что особенно не рассчитывайте на звонок, Анна, – мягко говорит Суон.

– Не буду. Как Бад Фокс из «Уолл-стрит». – Издаю нервный смешок.

Суон тоже смеется.

– Обожаю ту сцену. В общем, именно так и «не ждите звонка», ладно? – Он поворачивается и идет к двери.

– Вы удивили меня, – бросаю ему вслед. – «Уолл-стрит» вовсе не высокохудожественный фильм.

Суон оборачивается и насмешливо поднимает брови:

– Да какая разница? Или вы не считаете «Звездные войны» лучшим фильмом в истории кино? Он выходит на улицу, а я продолжаю стоять, тупо улыбаясь и тиская в руках таблоиды.

– Ты не считаешь «Звездные войны» лучшим фильмом в истории кино? – весело спрашиваю Джона, вернувшись в офис.

Он пренебрежительно смотрит на меня.

– Что-что?

– «Звездные войны».

– Я слышал, что ты сказала, – ядовито говорит он. – Просто я по наивности решил, что ты пошутила. Ты так невежественна, потому что не смотрела «Касабланку» или «Похитителей велосипедов».

– А мне кажется, что «Звездные войны» – это шедевр.

– Да, конечно. Если не ошибаюсь, это ты говорила, что без ума от «Скорости»?

– Да.

– И что плакала над «Красоткой»?

Я тотчас задаюсь вопросом, а что думает о «Красотке» Марк Суон. Надо бы дать себе пару подзатыльников, чтобы забыть о нем! Интересно, а что Суон сказал бы о «Крепком орешке»? Или о «Хороших парнях»? А о фильме «Их поменяли местами»?

Считается, что увлекаться фильмами основного направления неприлично. Это вроде штампа. Но мне все равно. Я обожаю хорошие ленты с участием известных актеров, тогда как «Касабланка» навевает на меня сон. Стоит мне посмотреть подобный фильм хотя бы двадцать минут, как я уже умираю от скуки. Если бы я была сценаристом, я бы обязательно написала «Поиски утраченного ковчега» – я очень люблю фильмы про Индиану Джонса. И я непременно гордилась бы собой, сотворив «Шестое чувство».