Текст книги "Мистер Найтсбридж"

Глава 5
Холли

Все сотрудники недавно ушли, оставив меня в темном офисе, и только свет монитора освещал мне путь к знаниям, в том числе – к освоению специализированного компьютерного обеспечения для дизайна ювелирных изделий. Видимо, мне все же придется использовать для этих целей новый смартфон, выданный мне компанией.

Я снова и снова просматривала дизайнерские проекты Sparkle, представленные на конкурс. Они выглядели… симпатичными. Я была уверена, что они обладали качествами, которые я до конца не смогла оценить, но в то же время, на мой неискушенный взгляд, они казались какими-то… скучными. Я признавала, что стиль украшений, подходящих для королевской семьи, должен быть консервативным. Диадема, созданная родителями Декстера, установила планку для нового, но вполне классического стиля, элегантного и в то же время неподвластного времени, такого, который никогда не выйдет из моды. Разработанные Sparkle части свадебного комплекта относились в большей степени к классическому стилю, и я никак не могла найти в них хоть что-то необычное. У меня самой возникло несколько идей, и я хотела проверить, получится ли использовать новейший компьютер компании для воплощения своей задумки в жизнь, вместо того чтобы полагаться на свой надежный, но старенький ноутбук.

Чем дольше я сидела за столом, тем больше сообщений об ошибках мне приходило. Я так разозлилась, что готова была разнести весь этот чертов компьютер на куски.

Поэтому, когда зазвонил мой смартфон, я чуть не выпрыгнула из платья.

Положив мобильник на стопку канцелярских принадлежностей, я скользнула пальцем по значку «Принять звонок».

– Эй, ты сделала это, сестренка, – сказала Отэм, улыбаясь мне с экрана.

– Мне всего лишь нужно было пошевелить пальцем, Отэм. Это не так уж трудно. Хотела бы я сказать то же самое об этой компьютерной программе. Она такая навороченная!

Мне нужно было детально разобраться в программном обеспечении, которым пользовались все известные ювелирные дома. Упоминание этих навыков в моем резюме серьезно помогло найти работу.

– Ты же у нас умница. Разберешься и с этим.

Да уж, легче сказать, чем сделать. Несмотря на работу на фабрике по производству полупроводников, я не была сильна в новейших технологиях. Готовясь к стажировке, я целый год проработала со старым ноутбуком сестры, так что, по крайней мере, знала самые основы пользования разными программами. Наверное, мне следовало купить смартфон еще до приезда в Лондон, но это очень дорого. Я не могла себе такого позволить, ведь нужно было оплачивать немало счетов.

– Кстати, об умницах, – сказала я, – как там твои занятия? Тебе осталось учиться совсем недолго, так что тебе надо…

– Знаю, знаю! Выучиться, как следует поработать, чтобы уехать из этого городка. Ты говоришь мне одно и то же с тех пор, как мне исполнилось восемь лет. Я настроена не менее серьезно, чем ты.

Слышать о том, что Отэм двигается по правильному пути, было почти так же приятно, как получить стажировку в Sparkle. Мысль о том, что моя сестра предназначена для чего-то большего, чем убогое прозябание в трейлер-парке «Саншайн», согревала и поддерживала меня, когда я работала в две смены на фабрике, чтобы оплатить ее обучение в колледже. Сколько себя помню, я была уверена, что мы с ней ни за что не останемся там, где мы несчастливы только потому, что там родились. Отэм была умна – настолько умна, что получила стипендию на половину оплаты своего обучения и на большую часть учебников. Несколько месяцев мне приходилось выкручиваться – работать сверхурочно, молиться о продаже ожерелий в моем онлайн-магазине, даже делать весеннюю уборку дома для миссис Догерти, живущей по соседству. Но этим летом Отэм заканчивала колледж, и мне казалось, что я тоже вместе с ней завершаю учебу. С тех пор как мне исполнилось четыре года и моя мама привезла Отэм домой из больницы – существо, состоявшее, казалось, из одних только тонких ручек-ножек и больших круглых глаз, – я поклялась заботиться о ней. Ее диплом должен стать подтверждением того, что я выполнила все, что хотела. И теперь мне нужно было убедить ее покинуть «Саншайн», чтобы она смогла реализовать весь свой удивительный потенциал. Она непременно совершит в жизни что-нибудь впечатляющее, если только отъезду из убогого местечка, в котором она жила, не помешает ее парень.

– Что там Грэг? – спросила я, вспомнив о нем.

Отэм рассмеялась в ответ:

– Знаешь, я прямо вижу твои стиснутые челюсти, когда ты спрашиваешь, потому что ты у меня на экране.

Я закатила глаза.

– Ну, я ведь просто пытаюсь тебя поддержать.

– Ничего подобного. Ты просто надеялась, что я скажу тебе, что он попал под машину своего отца.

– Не говори глупости, я не чудовище и не желаю ему смерти. Я хочу лишь, чтобы он…

– Держался от меня подальше.

Я не могла ее обманывать. Я бы очень сильно обрадовалась, если бы Грэг исчез из ее жизни. Не потому, что он плохой парень – вовсе нет. Но я могла поклясться, что он собирается провести всю жизнь в сотне ярдов от своего нынешнего дома – трейлер-парка «Саншайн», – которым управлял не кто иной, как его отец. Я хотела чего-нибудь лучшего для Отэм. И боялась, что она забеременеет или объявит, что они с Грэгом решили пожениться или что-то в этом роде. Ей почти двадцать два, и я хотела для нее лучшей участи. Или, по крайней мере, чтобы у нее оставался выбор. Если бы она устроилась на работу в Портленде, Нью‐Йорке или где-нибудь еще и, поработав там, решила, что ей действительно лучше в трейлер-парке, это другое дело. Но оставаться там только потому, что нет иного выбора? Нет, я не смогла бы жить с этим.

– Не переживай, – сказала Отэм. – Просто Грэг делает все, что я ему говорю, и это меня устраивает. Не то чтобы это была большая любовь.

– А как поживают мама и папа? – спросила я. Конечно, мне хотелось сменить тему, но это было все равно что бросаться из огня да в полымя.

– Вообще-то хорошо.

– Они уже просили у тебя денег?

– Вчера я дала маме двадцатку, но это не так уж важно.

Я тяжело вздохнула. Уезжая, я умоляла маму не клянчить у Отэм денег.

– Нет, в самом деле, в этом нет ничего такого. И она показалась мне вполне нормальной, когда говорила, что собирается устроиться на работу в лавку «У Боба».

– Правда? – Я даже усомнилась, правильно ли ее расслышала. Я едва ли могла вспомнить, когда моя мама последний раз интересовалась работой. Иногда ей что-то предлагали через подруг, но она нигде не продержалась дольше недели – либо слишком распускала язык, либо теряла что-нибудь важное. Я уже давно покрывала их арендную плату и то и дело подбрасывала деньжат. Просто не хотела, чтобы все это легло на Отэм. Это уж совсем несправедливо.

– Да. Там, кажется, работает ее подруга или кто-то знакомый. Посмотрим, как долго это продлится.

– А что папа? – Я уехала всего неделю назад, но раз мама вдруг начала искать работу, возможно, папа решил заняться укрощением львов. Очевидно, чудеса еще возможны.

– Понятия не имею. Мама говорит, что у него простуда.

Что ж, пожалуй, я слишком поторопилась с предположениями. Мой отец почти одиннадцать месяцев в году лежал в постели с простудой. Так он мог бесконечно смотреть телевизор и ничего не делать, в том числе не убирать за собой.

– Ладно, довольно о скучном старом Орегоне, – с напускным оживлением сказала Отэм. – Расскажи лучше о прошлом вечере. Как тебе платье? Удалось примерить какие-нибудь украшения?

– Ну, ты знаешь, – я драматично вздохнула, – это еще один из вечеров, когда можно пить шампанское и общаться с красивыми людьми. – Я усмехнулась. – И мне не удалось примерить украшения, что хорошо, потому что мне вряд ли захотелось бы их снимать.

– Ты кажешься счастливой, – заметила сестра. – Держу пари, что и выглядела ты прекрасно.

– Ну, меня, по крайней мере, не выгнали из-за того, что мое платье было недостаточно дорогим, хотя в какой-то момент мне показалось, что это вполне возможно. Мне даже удалось выпить шампанского. – Конечно, это было не совсем правдой. Я лишь пару раз пригубила его, но потом каждый раз забывала, куда ставила свой бокал. Драгоценности поглотили все мое внимание.

– Ты была рождена, чтобы пить шампанское, – патетично воскликнула Отэм. – Я рада, что у тебя там не просто работа, работа, работа без конца. Я знаю, какая ты. Я знаю, что ты приехала для того, чтобы учиться, но постарайся также немного и повеселиться.

– На самом деле меня даже пригласили на свидание, – сказала я и тут же пожалела.

Отэм придвинулась ближе к экрану.

– Расскажи мне все. Он англичанин?

Не просто англичанин. Любой человек из ювелирной отрасли знал Декстера Дэниелса. Я все еще с подозрением относилась к тому, что он обратил внимание именно на меня.

– Конечно, англичанин.

– Скажи, пожалуйста, что ты ответила ему «да».

– Я взяла его номер телефона.

Отэм громко застонала.

– Я полагаю, это все-таки немного лучше, чем прямое «нет».

Если не считать того, что я вовсе не собиралась воспользоваться этим номером. Так что едва ли это лучше.

– Тебе нужно хорошенько повеселиться, – сказала Отэм. – Ты можешь усердно работать, а потом пойти и выпить с кем-нибудь из новых знакомых.

Это, конечно, звучало весьма заманчиво. Декстер очень мил. И хотя он не мог быть настолько красивым, каким его рисовало мое воображение, он, несомненно, был бесподобен. И сумел отвлечь меня от зацикленности на работе, из-за чего я упустила возможность вернуться домой на автобусе. Одному Богу известно, на что способен этот человек во время нашего свидания… если бы оно состоялось, конечно.

– Тебе не стоит переживать за меня. Я в Лондоне. И получаю здесь больше удовольствия, чем ты себе представляешь.

По сравнению с нашей жизнью в Орегоне прошедшая неделя стала настоящим калейдоскопом новых, захватывающих впечатлений.

Глава 6
Холли

Да пошло оно все к черту!

Я убедила себя, что он не может быть таким красивым, как мне представлялось, но, сидя в дальнем конце гигантского зала и глядя на Декстера Дэниелса, ясно поняла, что, видимо, сошла с ума. И дело не только в том, как он выглядел. Главное, как он держался. Так, словно он был солнцем, и мы все вращались вокруг него, не в силах противиться его притяжению. Он был так уверен в себе и в то же время расслаблен, словно ничто на свете не могло его смутить. Интересно, что произойдет, если я подойду к нему сзади и пощекочу его?

Он, наверное, уже забыл о моем существовании и переключился на Джиджи или Беллу. Или какую-нибудь другую высокую длинноногую супермодель, у которой объем одной груди не был на полстакана больше другой. Я посмотрела вниз на свою грудь. Отэм клялась, что это незаметно, но она также уверяла меня, что я лучший дизайнер ювелирных изделий в мире, так что ее мнению доверять было нельзя.

Никаких сомнений и быть не могло – он просто великолепен, один из тех мужчин, которые нравятся любой девушке. Существует ли на свете абсолютная красота? Он надел синий костюм – не слишком темный, – и этот цвет подчеркивал сияющую черноту его волос. Голос у него глубокий, с легкой хрипотцой. Его мужественность подчеркивала легкая тень щетины на щеках, появившаяся в конце дня. У него были сильные, умелые руки. В нашем трейлер-парке едва ли встречались люди, подобные Декстеру, да и, возможно, во всем Орегоне.

Внезапно все начали аплодировать, и в мгновение ока официанты убрали стоящие перед нами тарелки с закусками.

За нашим столиком сидела вся участвующая в конкурсе команда Sparkle, состоящая из восьми человек. У большинства других ювелирных домов также были собственные столы, а у некоторых даже по два. Мы все повернулись, чтобы видеть двух людей, подошедших к кафедре в дальнем конце зала.

Я бросила быстрый взгляд на Декстера, просто чтобы убедиться, привлекло ли его внимание это действо, и обнаружила, что он смотрит прямо на меня. Уголки его рта немного дрогнули, когда мы встретились взглядами, как будто ему только что рассказали скабрезную шутку в доме его бабушки. Я быстро отвела глаза.

Я едва удержалась от того, чтобы закрыть пылающее лицо ладонями, понимая, что это движение выдаст ему мое смущение. Я притворилась, что поглощена происходящим за кафедрой. Пока одна из женщин что-то говорила, я постаралась сосредоточиться на ней. Потом я даже достала записную книжку и начала делать заметки, просто чтобы следить за тем, что слышу, однако, если честно, смысла в ее словах было не очень много. Что‐то насчет того, что ей выпала честь принимать участников конкурса. И что здесь в одном зале собрались лучшие из лучших и с нетерпением ждут возможности представить свои проекты. Затем на сцену вышел высокий, стройный парень с копной белокурых волос. Я пропустила, когда его представляли, но выглядел он как парень с плаката (который я видела в аэропорту), приглашавший всех посетить Финляндию. Когда он заговорил о своих матери и сестре, которая скоро выйдет замуж, до меня дошло, что речь шла о… королевской семье. Здесь присутствовали члены настоящей королевской семьи, а я чуть все не пропустила из-за этого чертового Декстера Дэниелса. Мы лишь разок с ним поговорили, и вот я уже упускаю жизненно важную для меня информацию, а все потому, что он отвлекает на себя все мое внимание.

Ладно же. Я преисполнилась решимости ни за что не смотреть в его сторону. И больше не думать о его резко очерченном подбородке, этих голубых глазах и больших сильных руках, которые так восхитительно лежали на моей талии в тот вечер… Нет, нет и нет.

Я яростно строчила в блокноте всю оставшуюся часть презентации, сосредоточившись на том, что говорил принц. А он вдохновенно рассказывал о Финляндии, о ее природе, а также о том, как благотворительные цели, поставленные в рамках этого конкурса, важны для всей его семьи.

Когда он сошел с подиума, все поднялись со своих мест и аплодировали ему стоя.

Пока я воодушевленно отбивала вместе со всеми ладони, кто-то слегка похлопал меня по плечу. Я обернулась и оказалась лицом к лицу с Декстером.

Да уж, слишком поздно притворяться, что его не существует.

– Холли, – сказал он. – Рад снова вас видеть.

– Привет, – отвечала я так беззаботно, как только смогла. – Отличная речь, верно?

– Да, весьма вдохновляюще. – Он ухмыльнулся, словно я сказала что-то смешное.

Я быстро огляделась, проверяя, не заметил ли кто-нибудь из Sparkle, что я общаюсь с конкурентами, однако все были заняты разговорами, и никто не обращал на меня никакого внимания. Я снова повернулась к нему и уперлась взглядом ему в кадык, словно боялась, что если встречусь с ним глазами, то превращусь в каменное изваяние – или, скорее всего, в кисель.

– Ну да, я и не позвонила, – сказала я, чувствуя себя неловко из-за того, что он стоял так близко, и немного нелепо, так как боялась поднять на него взгляд.

– Я подумал, что вы, должно быть, потеряли мою визитку, – сказал он.

Я едва удержалась от того, чтобы фыркнуть, раздраженная его высокомерием, и, наконец, посмотрела ему прямо в глаза. И с чего я взяла, что у этого парня достаточно власти, чтобы превратить меня в кисель? Ну уж нет. Он переоценивал себя, как и большинство мужчин, и я не собиралась потакать его самолюбию.

– Нет. Возможно, в это трудно поверить, но в мире еще существуют женщины, которые на самом деле не хотят встречаться с вами.

Он молчал несколько мгновений, все так же продолжая улыбаться.

– Я могу вспомнить множество женщин, которые подошли бы под это описание. Но к вам это едва ли относится.

Нет, это просто невероятно! Он не шутит? Я отказалась дать ему свой номер, черт возьми. И сама ему не позвонила. И сказала, что не хочу с ним встречаться. Так с чего он решил, что я соглашусь поужинать с ним?

– Видимо, вы так думаете оттого, что я все это время продолжала вам названивать и писать послания, – заметила я, скрестив руки на груди.

Он хмыкнул, и мой внутренний голос настойчиво посоветовал мне повернуться и уйти. От этого парня так и веяло неприятностями. Не потому, что он самоуверен, а потому, что прав. Я действительно хотела поужинать с ним. И мне очень не понравилось, что он об этом догадался.

– Нет. Не поэтому, – ответил он.

– А, так, значит, из-за того, что я отправила вам посылку со своими трусиками?

– О, так они были от вас? – спросил он, и на этот раз я все-таки фыркнула, с трудом сдержав улыбку. – Я не совсем понял, почему вы мне так и не позвонили, но знаю, что вовсе не потому, что не хотите поужинать со мной.

– Если честно, я и сама не знаю, – ответила я. У меня внутри вдруг все похолодело при мысли о том, что он поймает меня на слове и найдет какую-нибудь другую женщину, чтобы пригласить ее на ужин.

Мне вдруг очень захотелось быть этой женщиной.

– Я не нахожу вас привлекательным. Мне вообще не нравятся британские парни.

Он кивнул, внимательно глядя на меня, будто тщательно обдумывал мои слова.

– Дайте мне, пожалуйста, свой телефон.

Я вытащила новенький мобильник, предоставленный мне фирмой. Клянусь, у меня до этого никогда не было такой дорогой вещи. Я могла поспорить, что Декстер просто собирается проверить, записала ли я его номер, желая удостовериться, что я на самом деле хотела пойти с ним на свидание.

– Возьмите, – сказала я, набирая пароль.

Он прокрутил мои четыре контакта, и я ждала, когда он с разочарованием вернет его обратно, убедившись, что его нет в списке. Его телефон зазвонил, но он проигнорировал звонок, а затем вернул мне мой телефон со словами:

– Вот, держите. Теперь у меня есть ваш номер, а мой сохранен в памяти вашего телефона. Таким образом я все-таки попытаюсь убедить вас поужинать со мной.

Ну что ж, чего у него точно не было, так это недостатка в уверенности.

– Вы что-нибудь слышали о движении MeToo? – спросила я. – Надеюсь, вы понимаете, что «нет» – это именно «нет».

Он слегка отстранился от меня и, продолжая удерживать мой пристальный взгляд, моргнул. Затем еще раз.

– Холли, харассмент – это не шутки. Если вы чувствуете себя неловко из-за моего приглашения, скажите мне сейчас, и я сразу же удалю ваш номер и уйду. Но если мы просто флиртуем и шутим, и вас, по какой‐то причине, просто немного пугает или смущает перспектива поужинать со мной, и вы нуждаетесь в том, чтобы я вас немного поуговаривал, тогда другое дело.

Голова у меня гудела, щеки пылали: нужно бежать от него как от огня. У Декстера были ответы на все вопросы, и, казалось, он понимал меня с полуслова. А значит, у меня еще больше причин бежать отсюда сломя голову. Я продолжала твердить себе, что просто не хочу тратить свое драгоценное время в Лондоне на какого-то парня, но, честно говоря, у меня возникло неприятное чувство, что Декстер – не просто «какой-то парень».

– Придется очень долго уговаривать, – поправила я его. Проклятье! Я вовсе не собиралась демонстрировать, что ему удалось пробить брешь в моей броне. Я всего лишь хотела сказать ему, что он меня абсолютно не интересует и я не хочу, чтобы он мне вообще звонил и уговаривал.

Но то, как он смотрел на меня, будто хотел раскрыть все мои секреты и поведать свои… То, как мягко, но надежно он поддерживал меня, когда помогал выйти из машины – словно мог защитить меня от чего угодно… То, как произносил мое имя, будто никогда не слышал ничего более экзотического… Все это, вместе взятое, не могло оставить меня равнодушной, как бы мне этого ни хотелось. И несмотря на то что разум говорил мне бежать прочь, глухой стук в груди и пульсирующая боль где-то далеко внутри заглушили его голос. Нравилось мне это или нет, но я безумно хотела, чтобы Декстер убедил меня пойти с ним поужинать.

– Вызов принят, – сказал он, прежде чем повернуться и исчезнуть в толпе.

Глава 7
Декстер

Холли Лумен. Она наконец сдалась и сообщила мне свое имя. На это у меня ушло два дня и бог знает сколько сообщений. Действительно, завоевать ее доверие оказалось сложной задачей.

– Ты что, подсел на компьютерные игры? – спросил меня Бек, когда я поставил перед ним его минеральную воду.

– Ты о чем? – спросил я, положил телефон на стол и отправился в бар за своим виски.

– Ты раз девяносто посмотрел на телефон с тех пор, как мы с тобой поздоровались три минуты назад, – объяснил он, а я вытащил стул из-за стола и уселся. Так уж получалось, что мы с Беком почти всегда первыми приходили на наши еженедельные вечерние посиделки с друзьями. Это давало нам возможность обменяться новостями до прибытия остальных членов банды.

– Тебе показалось. – Я действительно не расставался с телефоном последние несколько дней, ведь Холли такая забавная, и я с нетерпением ждал ее посланий.

– Нет, я не ошибаюсь. У тебя все в порядке с работой?

– Все прекрасно. Как поживает Стелла? – Я знал, что упоминание любви всей его жизни отвлечет Бека от обсуждения моей одержимости телефоном, которой у меня на самом деле, конечно же, не было.

– Ну, ты знаешь… она каждый день взрывает мне мозг.

– Когда ты так говоришь, то сами собой напрашиваются шуточки на тему орального секса. Ты же знаешь, у меня не задержится.

– Тебе что, пятнадцать лет? Или ты превращаешься в сексуально озабоченного Тристана?

– Просто ты так смешно выразился, и ассоциация напрашивается сама собой.

Он, конечно, сам подставился под подобные шуточки, но мы оба знали, что Стелла – это лучшее, что когда-либо могло произойти с Беком. Я был очень рад за него. Ведь я знал, что значит найти свою истинную любовь. Со мной такое когда-то случилось. Но Бек удачливее меня. Он сумел сохранить отношения, и теперь эта парочка будет жить долго и счастливо вместе.

– И тебе нужна женщина, которая взорвет тебе мозг, – сказал Бек. – В этом вся твоя проблема. Ты всегда думаешь о сексе, а ведь чтобы построить отношения, нужно нечто большее.

– Прости, в тебя вселилась душа моей матери, что ли? – С тех самых пор, как Бек разобрался в своих отношениях со Стеллой, он стал самым горячим в мире сторонником серьезных отношений, и я с этим смирился. Но он должен понять – я не стремлюсь найти миссис Дэниелс. Поезд ушел.

– А ты что, обсуждал вопросы секса со своей матерью? Ты же знаешь, я просто хочу, чтобы ты был счастлив.

Вот почему я не мог долго злиться на Бека. Все, что он хотел – это чтобы мы, его друзья, стали так же счастливы, как и он сам. А судя по широкой улыбке, он и правда был чертовски счастлив.

– Что же тогда с тобой происходит? – спросил он. – Ты нервничаешь по поводу конкурса?

– Вовсе нет. Причина не в этом, – ответил я. Мне же нечего скрывать. Может, если бросить ему кость, он от меня отстанет? – Я просто переписываюсь с женщиной, которую хочу пригласить на ужин. Она очень милая и забавная. И хорошенькая к тому же. – Я не смог сдержать улыбки, как десятилетний мальчик, которому подарили абонемент на все матчи «Манчестер Юнайтед» сезона.

– Вот это новости. Ты никогда не говорил с нами о женщинах.

– А я и не говорю… Я просто пытаюсь объяснить…

– Да я и не возражаю. А кто она такая? Ты нас с ней познакомишь? Надо срочно рассказать об этом Стелле.

Он схватил телефон со стола, но до того, как ему удалось посплетничать насчет меня со Стеллой, я выхватил его из руки Бека.

– Размечтался. Тебя это вообще не касается, и я не собираюсь вас с ней знакомить. У нас с ней даже еще свидания не было.

– Что значит, у вас не было свидания? Ты до такой степени лишился яиц, что не решился ее пригласить?

– Когда я лишусь яиц, я сообщу об этом в Times.

– Тогда почему свидание так и не состоялось?

Хороший вопрос. Между нами с Холли, несомненно, возникла химия. И обычно у меня не случалось никаких проблем с тем, чтобы пригласить женщину на ужин. Но Холли по какой-то неведомой причине боялась согласиться встретиться со мной. Это интриговало меня еще больше, заставляя гадать, что скрывается под ее красотой и почему она так меня боится. Я все больше желал заставить Холли принять приглашение на ужин.

– Не знаю.

– Значит, ты уже пытался пригласить ее?

– Да. И она ответила отказом, но, правда, при этом призналось, что ей этого хотелось. Мы с ней постоянно обмениваемся сообщениями.

Я подумывал о том, чтобы позвонить ей, но мне не хотелось спугнуть ее. Я не мог рассказать об этом Беку, потому что Бек спросил бы меня, почему я так к ней отношусь, а ответа у меня не было. Я бы даже не смог ответить, почему я бесконечно смотрю на экран телефона в ожидании ее ответа. Я бы даже не смог объяснить, почему у меня так екало сердце каждый раз, когда сообщение наконец приходило.

– Охотничий азарт, – сказал он. – Со мной такого никогда не было, но…

– И вовсе не в этом дело. – Я никогда не пытался завоевать женщину просто из спортивного интереса. – Это, скорее, можно сказать о Тристане, а не обо мне.

Бек кивнул, но по его тщательно сдерживаемым движениям и мимике я понимал, что ему безумно хочется узнать больше.

– Даже не знаю, что со мной происходит, – сказал я. – Она из Америки. И…

Мне приходилось встречаться с американками, так что Холли мне нравилась вовсе не из новизны. И даже не из-за того, что она умудрялась быть одновременно по-детски наивной и дьявольски осмотрительной, даже подозрительной. Она была достаточно прямой и откровенной, чтобы отказаться дать мне свой номер телефона и попросить вместо этого мою визитную карточку, и в то же время сдержанной, так и не объяснив мне, почему не хочет поужинать со мной.

– Может, все дело в твоем мазохизме, пусть и не ярко выраженном, – сказал Бек, выловив из своего стакана с минералкой дольку цитруса и положив ее на блюдечко. – Чертов лимон.

– Я люблю непринужденную жизнь. Вот почему я обычно заканчиваю отношения, когда в них появляется напряг. Так что мазохизм – это не про меня.

– В общем, получается полная хрень. Я не позволю тебе в этом увязнуть, приятель.

– Что? – возмущенно произнес я. – Вообще-то я люблю женщин. Я люблю заниматься с ними сексом, даже дружить, но уж никак не страдать из-за них. Поверь, уж чем-чем, а мазохизмом я не страдаю ни в психологическом, ни в эмоциональном плане.

Между нами повисло молчание. Обычно Бек не сдерживался и прямо говорил мне все, что думает. Это касалось всех нас, шестерых друзей. Учитывая испытания, которые мы преодолели в детстве, все наши встречи были отмечены теплотой и доверием, и мы старались оставаться предельно откровенными, ничего не скрывая друг от друга.

– Ты что, не согласен? – спросил я его.

– А как же Бриджет? – произнес он.

– Что ты имеешь в виду?

– Тебе ведь нравится страдать из-за нее.

– Я просто не перестаю винить себя в нашем разрыве. Это точно не мазохизм. – Когда мы расстались, я был еще очень молод, но это не оправдание.

– Я вовсе в этом не уверен. Думаю, что ваше расставание превратилось для тебя в некий миф, которым ты упиваешься.

– О чем ты, черт возьми, говоришь? Что было, то прошло. Мы с ней были вместе. Любили друг друга и были счастливы. Я все испортил, порвав с ней отношения из-за какой-то глупой размолвки. Когда я наконец соизволил вытащить голову из задницы и попытался все исправить, поезд уже ушел – она начала новую жизнь. Так что я просто полный идиот, и мазохизм тут ни при чем, это факт.

– Ну, я вижу все это несколько по-другому.

Мне нравился Бек, я его нежно любил. Не просто как брата, а как друга, которому можно безоговорочно доверять. Однако, надо признать, в тот вечер он меня просто бесил. Я взглянул на экран телефона, чтобы уточнить время. Черт, где же остальные?

В этот самый момент к нам подошел Гэбриэл.

– Богом клянусь, если бы я был голубым, то обязательно залип бы на Гэбриэла, – пошутил я, наблюдая, как он стремительной походкой приближается к нашему столу.

– Ты что, решил устроить каминг-аут на нашей вечеринке? – спросил Бек.

– Ты правда голубой, что ли? – спросил Гэбриэл, невозмутимо глядя на меня.

– Нет, но если бы был, то ты вполне в моем вкусе.

Гэбриэл закатил глаза и вытащил свою пинту пива из стоящих в центре стола напитков.

– Счастлив это слышать.

– Он просто пытается отвлечь нас от щекотливой темы, потому что я сейчас высказал ему всю правду в глаза.

– Как интересно, – сказал Гэбриэл, садясь рядом с Беком. – Ну-ка, продолжай.

– Все совсем не так. Ты лишь изложил свою дурацкую теорию насчет того, что я страдаю мазохизмом.

Взгляд Гэбриэла метался между нами, словно теннисный мячик во время матча в Уимблдоне.

– Конечно, и все из-за твоих страданий по поводу Бриджет, – сказал Бек так, словно это все объясняло.

– Все ясно, – произнес Гэбриэл, сразу ухватив суть разговора.

– Что значит ясно? Бек несет ерунду, разве не так?

– Послушай, приятель, я только что пришел. Можете продолжать играть в свои детские игры, а я, пожалуй, буду наслаждаться своим пивом и подожду, когда подойдут вменяемые люди.

– Смотри, не получи занозу в заднице, сидя на заборе, – ответил я. – Бек говорит, что я продолжаю терзаться из-за Бриджет, а я утверждаю, что это вовсе не говорит о том, что я страдаю мазохизмом.

– Возможно, это и не мазохизм как таковой, – продолжал Гэбриэл, бросая на Бека взгляд, явно призывающий его не драматизировать ситуацию. – Однако я удивляюсь, что ты, по-видимому, махнул на себя рукой и считаешь, что никогда не сможешь найти счастье, потому что не смог сохранить отношения с девушкой, когда тебе было всего-то девятнадцать лет.

Мне потребовались немалые усилия, чтобы не уйти немедленно. Неужели он говорит всерьез? Эти ребята знали меня как облупленного – по крайней мере, я так думал. Получается, это вовсе не так? Но я-то их прекрасно знал. Понимал их ход мыслей, сильные и слабые стороны, но, оказывается, они меня не одобряли. Потому что я не страдал из-за Бриджет. На самом деле я вовсе не был сломлен и не испытывал горечи из-за того, что случилось в юности. Я просто понимал, что сам разрушил свое счастье и больше никогда не смогу полюбить.

– Наши отношения были особенными, дважды такое в жизни не случается. И я смирился с этой мыслью. Так что никаких страданий, никакой драмы.

Гэбриэл хмыкнул:

– Да уж, никакой драмы. – Он театрально прижал ладонь ко лбу. – «Я никогда больше никого не полюблю. Такие чувства случаются лишь раз в жизни».

Бек последовал его примеру:

– «Она для меня единственная женщина в мире». Боже, дружище, ну ты как ребенок. Пора уже это преодолеть.

Жесть.

Меня придавило к спинке стула, как при перегрузке во время космического полета. Честно говоря, я считал, что не драматизирую отношения с Бриджет. И тем более не клялся никогда не общаться с женщинами. Последние десять лет я редко бывал один.

Я поднял голову и увидел только что подошедшего Тристана, с недоумением осматривающего молчаливо сидящих за столом друзей.

– Я что-то пропустил? – спросил он.

– Мы тут троллим Декстера, – объяснил Бек.

– Думаю, с этой темой пора заканчивать, – сказал Гэбриэл, искоса поглядывая на меня. – Если ты хочешь продолжать мучить себя, это твое личное дело. Нам, в общем-то, до фонаря.